Страница:
– Эля, успокойся, – подхватывая турку с готовым выплеснуться кофе, сказал ее супруг. – Сейчас Олег придет и все расскажет. Думаю, что все не так уж страшно. Давайте пока пить кофе. Могу добавить в него коньяк, если кто желает.
– Да, мне налей, пожалуйста, – шмыгнула носом Элеонора.
Губин деловито разлил по чашкам кофе, плеснул себе и жене коньяка и вопросительно посмотрел на Ларису.
– Да, немного, – кивнула та.
Помешивая ложечкой сахар, она размышляла.
«Видимо, предсказание сбывается… Вот оно, нечто загадочное и опасное. Вероятно, мне придется стать участницей этого дела, хотя я еще ничего толком не знаю».
Вскоре раздался нервный звонок. Элеонора поспешила к домофону и поспешно открыла дверь. В кухню прошел молодой симпатичный парень с рыжими кудрями и растерянными серыми глазами. В нем Лариса узнала Олега Губина, которого видела пару раз. Вид у него был взбудораженный, воротник дорогой джинсовой рубашки расстегнут.
– Господи, Олежа, на тебе лица нет! – всплеснула руками Элеонора, хлопоча вокруг сына. – Давай, выпей кофейку. Может, поешь?
– Нет, – помотал головой Олег. – Ничего не хочу, закурю просто…
Элеонора тут же пододвинула к нему пепельницу. Олег рассеянно стряхивал в нее пепел, потом неожиданно поднял на Ларису глаза и сказал:
– Здравствуйте.
– Здравствуй, – улыбнулась ободряюще Лариса. – Ты меня, Олег, не стесняйся, говори. Но если ты против, я могу выйти.
Олег вопросительно переводил взгляд с отца на мать, не зная, что ответить. Лариса поднялась.
– Сиди, – остановил ее Губин-старший. – Пусть говорит.
– Ларочка, может быть, ты подумаешь, что можно сделать, и поможешь Олежику, – умоляюще посмотрела на Ларису Элеонора. – Ты же сталкивалась с такими делами… А здесь, я уверена, просто какое-то недоразумение.
– Для начала мне нужно все выслушать и расспросить вашего сына, – пожав плечами, сказала Лариса. – А потом уж я решу, что можно сделать.
– Да, да, ты, главное, послушай, – закивала Губина.
Олег докурил сигарету и заговорил:
– Мы отмечали праздник все вместе… Серега Никитин напился и начал буянить. Мы его утихомирили, как могли, и домой спровадили. Я возбудился и вышел на улицу, чтобы успокоиться. Дошел до ларька, пива купил. Посидел сначала возле дома, на лавочке, а потом в сквере. Пива попил, заодно свежим воздухом подышал… А потом пошел домой. Мы уже спали, как тут позвонил Димка Шатилов и сказал, что Серегу мертвым нашли в собственном подъезде. Его родители обнаружили, они прогуляться хотели перед сном – тоже праздник отмечали. Увидели сына, ошалели, конечно… «Скорую» вызвали и милицию, только он уж мертвый был… А потом они позвонили Димке, чтобы узнать, что произошло. А Димка нам позвонил и сообщил… Он и говорит, что менты могут на меня подумать, потому что мы поскандалили и я выходил следом за Серегой. Никто же не знает, что я просто в сквере пиво пил.
– Ты пошел один? – барабаня пальцами по столу, спросил отец.
– Да…
– А кто тогда у вас дома был?
– Маша и Тоня. Все уже разошлись к этому времени. Вернее, те, кто оставался, после скандала с Серегой стали расходиться, а некоторые раньше ушли.
– А кто вообще у вас был? – позволила себе вмешаться Лариса.
– Так, ну… – Олег закатил глаза. – Значит, мы с Машей, Тоня, Серега, Димка, Оксана Комолова. Это все Машины однокурсники, – пояснил он. – Еще из одногруппников были Айрапет Варданян с девушкой и Ювеналий.
– Кто? – удивилась Лариса.
– Ювеналий Добрынин, тоже у нас учится, в экономическом. Он такой… странноватый несколько, на религии помешанный… Но парень интересный и умный, поэтому мы его и приняли в компанию. Вот Айрапет в нее не очень вписывается…
– Почему? – заинтересовалась Лариса.
– Ну, он… – Олег замялся, – туповатый, одним словом. Учится за деньги исключительно. И все время пытается с нами подружиться, просто навязывается. Ему непонятно – почему мы с ним не дружим? У него же тоже деньги есть, а мы его за изгоя считаем. И не понимает, что не в деньгах дело, а в интеллекте. Нам с ним просто скучно, откровенно говоря. К тому же он несдержанный и вспыльчивый. Как и положено дитю гор, – усмехнулся он. – А он все пытался к нам подлизаться, угощал пивом, продукты покупал, только чтобы его в гости пустили. Ну, нам надоело от него отвязываться, мы и махнули рукой. Вот и сегодня он приперся со своей Наташей.
– А что за Наташа? – нахмурился Василий Геннадьевич.
– Да! – Олег махнул рукой. – Обыкновенная шалава, мы ее и знать толком не знаем. Насколько я знаю, учится на каких-то парикмахерских курсах. С Айрапетом ходит, потому что у него денег много и он на нее их тратит. Мне она, кстати, совершенно неинтересна. Впрочем, как и остальным.
– Хорошо, а еще кто?
– Больше никого. Остальные все хорошие знакомые, как я говорил, мы вместе учимся. Серега с Димкой дружили, не разлей вода. Они оба такие… – Олег несколько замялся. – Ну, короче, Бивис и Баттхед. Придурки… Покуролесить любили, подурачиться, подраться даже. Серега вообще, когда выпьет, неуправляемый. Димка все же поспокойнее. Но тоже буянистый. И вечно аферы какие-то в голове у них. Я даже удивлялся, почему Сергей с Любой встречался.
– А что за Люба? – спросила Лариса.
– Люба Лицедеева, скромная такая девушка, с серенькой внешностью, – объяснил Олег. – Она из района какого-то приехала. Кстати, сама поступила, что удивительно… Голова у нее соображает хорошо. Но она тихая, незаметная, серьезная… А Серега бесшабашный, вечно в разные истории влипает. И бухал часто. По пьянке сколько раз нарывался, что ему морду били.
– Кто? – уточнила Лариса.
– Да кто угодно! Не мы, конечно, а незнакомые. Ну, прохожие, к которым он цеплялся. Он вечно задерется первым, а потом сам же в глаз получает. Я думаю, его за это из казино и выгнали.
– А он работал в казино?
– Да, там же в вечернее время работа, он успевал и учиться, и работать. Да и учился-то он так, через пень-колоду. Зато хвастался, что денег много получает. Только он их все на ветер бросал. А потом притих как-то и перестал на работу ходить. Мы спрашивали – почему, но он неопределенно отвечал, говорил, что не нравилось ему там, хотя вначале все наоборот было. В общем, не разберешь, что там за история. Да он и нас сколько раз доставал своим куражом пьяным. И сегодня вот тоже… Напился, начал к Тоне приставать. Ну, я и не выдержал, с лестницы его спустил. Он еще потом под окнами орал, что мы… – Олег слегка помялся.
– Что? – поторопила его мать. – Что орал-то?
– Ну, короче, что мы все нехорошие люди. Матом он орал, – пояснил Олег.
– И соседи слышали? – уточнила мать.
– Слышали, конечно.
– Кошмар какой!
– Да кошмар-то начался дальше. Шатилов потом обиделся за друга, говорил, что мы все тоже… – Олег снова помялся. – Ну, в общем, нехорошие люди, нормальных пацанов обижаем. А мы чего, должны выходки, что ли, их терпеть, если они пить не умеют?
– Конечно, не должны, – поддакнула Элеонора. – Правильно, что спустил с лестницы его. И не надо было их привечать.
– Да никто ж не думал, что так будет, – понурил голову Олег.
– Хорошо, а что было дальше? – строго спросил отец. – После того, как ты пиво выпил?
– Пришел домой, там Машка с Тонькой на кухне о чем-то шушукались. Я заглянул к ним, они от меня отмахнулись, видно, секретничали, ну я и пошел спать. А потом уже Шатилов позвонил. Машка трубку взяла, потом мне передала. Вот я и узнал, что случилось.
– Где живет этот Никитин? – спросила Лариса.
– Около клуба «Джуманджи», на Садовой, – ответил Губин.
– Далеко от вас, – констатировала Лариса.
– На машине пятнадцать минут, – поправил ее Василий Геннадьевич.
– Ну ладно, это имеет значение только в том смысле, какое районное отделение будет заниматься делом, – сказала Лариса. – А когда разошлись другие гости?
– Айрапет с подружкой ушли раньше всех. Потом за Оксаной жених заехал. А тут как раз Серега скандал учинил, и я его выставил. Затем Ювеналий отчалил – ему в церковь, что ли, нужно было идти… Ну а дальше – я уже рассказывал.
– За Оксаной заехал жених, говоришь? – уточнила Лариса.
– Ну да. Роман его зовут.
– А что он за человек?
– Оксана с Ромой нормальная пара, – ответил Губин. – Оксана тоже из района какого-то, но смотрится как типичная горожанка. В смысле, одевается со вкусом, держится уверенно. Люба на ее фоне просто замухрышечка. Это внешне, правда, а с интеллектом у нее все более чем в порядке, я уже говорил. А с Ромой Оксана где-то в кафе познакомилась позапрошлым летом. Серьезный парень, с машиной, все дела… Бизнесмен какой-то. Но он не из нашей компании, вообще человек, как бы это сказать – левый… А человек он спокойный, надежный, к Оксане хорошо относится. Они, по-моему, пожениться собираются. Но я его не очень хорошо знаю.
В этот момент послышались шаги, и в кухне показались супруги Лавриненко. Оба были одеты.
– Олег? – удивленно посмотрела на парня Алевтина Андреевна. – Что-то случилось?
Олег вздохнул и вопросительно посмотрел на отца.
– Да, – коротко сказал тот. – Убили однокурсника Маши. Они вместе отмечали праздник, потом разошлись, и парня нашли мертвым в подъезде его дома. Вот и все.
– Господи! – ахнула Алевтина Андреевна и опустилась на стул. – А где Антонина? Она же была вместе с вами!
– Она у нас с Машей осталась, – тихо сказал Олег.
– Так, немедленно едем за ней! – поднялась Лавриненко и потянула за собой мужа, который неуверенно топтался на месте.
– Аля, я не думаю, что это разумно, – взял женщину за руку Василий Геннадьевич Губин. – Пускай девочки побудут вместе, Маше тоже наверняка не хочется оставаться одной после всего этого. Может быть, они поспят немного. А вы пока послушайте Олега, утром заберете дочь.
– Нет уж! – Алевтина Андреевна решительно отстранила Василия. – Нечего ей там делать! Вот, я говорила… Я всегда была против этой компании. Искала себе приключений – вот и доискалась!
– Аля, ты так говоришь, словно Олег с Машей в чем-то виноваты! – с упреком воскликнула Элеонора.
– Я вовсе не это хотела сказать, – возразила Лавриненко. – Просто я всегда считала, что Тоне там делать нечего. Она у меня теперь вообще никуда не выйдет. Будешь ее на работу отвозить и обратно, – приказным тоном обратилась она к мужу. – И пускай дома сидит, никаких ей компаний!
– Аля, это чересчур! – попытался возразить супруг, но Алевтина Андреевна, не слушая его, уже пошла в коридор обуваться.
Николай Викторович развел руками и, извинившись и поблагодарив за вечер, поспешил за ней. Элеонора выглядела совсем убитой. В это время в дверях кухни показалась сонная физиономия Котова.
– Что у вас тут за шум? – спросонья невнятно спросил он.
Никто не ответил, и Котов тяжело опустился на стул, потянувшись за сигаретой. Элеонора снова начала всхлипывать. Лариса успокаивающе сжала ее руку и сказала:
– Пока ничего страшного я не вижу. Все можно уладить. Никаких прямых улик против Олега нет.
– Правда? – с надеждой посмотрела на нее, а потом на мужа Элеонора.
Василий Геннадьевич кивнул, однако лицо его оставалось мрачным.
– Да что, черт возьми, произошло? – воскликнул Котов. – Объясните, в конце концов!
– Убили одного приятеля Олега, – поведал Губин-старший. – Его самого не было дома в тот момент, а перед этим они поскандалили. Прямых улик действительно нет, но нервы могут потрепать. Нужно будет сделать звонок, у меня есть знакомый в УВД…
– Но разве Ларочка нам не поможет? – подняла глаза Элеонора.
– Пока не знаю, – призналась Лариса. – Нужно ли?
– Что? – пораженный, подал голос Котов. – Господа, я хочу сразу заявить, что моя жена давно уже не занимается никакими криминальными расследованиями! И именно с того момента наша жизнь стала спокойнее. Поэтому я не допущу, чтобы она снова взялась за старое.
– Наша жизнь стала спокойнее с тех пор, как ты бросил пить, – устало поправила его Лариса.
– А я снова начну! – вдруг заявил Котов тоном упрямого, капризного ребенка. – Я тебе категорически заявляю, Лара, если ты опять начнешь заниматься этой дурью, я стану пить. Причем еще хлеще, чем раньше.
– Евгений, что ты говоришь! – в ужасе схватилась за голову Элеонора.
– Замолчи, пожалуйста, – попросила супруга Лариса. – Я пока ничего не решила, я слушаю Олега.
– Да я, собственно, все уже рассказал, – пожал тот плечами. – Честно говоря, я боюсь идти домой… Вдруг там уже милиция? Они же сразу должны к нам поехать, выяснять, что было вечером… А у меня сил нет давать какие-то показания.
– Нечего тебе туда ехать, давай-ка лучше спать ложись, – засуетилась Элеонора. – И вообще, с Машей вместе нужно было приходить. Надо ей позвонить и сказать, пускай тоже сюда приезжает. Успеете с милицией пообщаться. Заодно решим, что им говорить.
– Так, я сразу предупреждаю – никакого вранья, – вмешался Василий Геннадьевич, строго посмотрев на сына. – Тебе ведь нечего скрывать, верно? К тому же там была уйма народа, и если ты станешь врать, начнется такая путаница в показаниях, что тебе только хуже будет.
– Да я что, – вздохнула Элеонора, – я же как лучше хочу! – Олег, ты как себя чувствуешь? – спросила Лариса.
– Да ну как… Неважно, конечно, – ответил Губин.
– Я имею в виду другое: ты можешь сейчас подробно рассказать мне все-все, что у вас там происходило? Желательно с соблюдением хронологии событий.
– Могу, наверное… – нерешительно ответил Олег. – Только нужно кофе выпить. И может быть, даже с коньяком.
– Отлично, в таком случае пей кофе, мы с тобой уединимся, и ты все мне расскажешь…
Тем временем Губины посоветовались между собой и решили, что Василий Геннадьевич тоже должен ехать на квартиру к Олегу. Он быстро оделся, догнал Лавриненко на выходе из подъезда и сел вместе с ними в «БМВ».
– Он привезет Машу к нам, а то того и гляди милиция туда нагрянет, – объяснила эти действия Элеонора.
В собеседниках у нее остался один Евгений. Тот понимающе кивнул и показал глазами на бутылку с коньяком. Элеонора также молча согласилась. Котов налил рюмку хозяйке дома, а потом, немного подумав, махнул рукой и налил и себе, проводив взглядом Ларису и Олега, скрывшихся за дверью соседней комнаты.
– Пропадать, так с музыкой! – напыщенно заявил Котов и залпом опрокинул рюмку. – Хорошо пошло, даже удивительно, – прокомментировал он свое состояние немного погодя. – Может быть, еще выпить?
– Женя, зачем ты это делаешь? – сделала круглые глаза Элеонора. – Тебе же нагадали трезвую жизнь!
– Нагадали… – вздохнул Котов. – Лучше бы жену нормальную нагадали, а то вон опять… – Он показал глазами на дверь, за которой скрылась Лариса. – Элеонора, вот скажите мне, пожалуйста, – он взял хозяйку дома за руку, – у человека есть свой бизнес, ресторан, семья… Зачем ей еще и расследования?
– Ну, у каждого свое хобби, – уклончиво ответила Элеонора, кокетливо стреляя глазками на Котова.
– А я говорю – не женское это дело! – заявил Котов.
Он выпил всего одну рюмку, но его страшно повело. Ему захотелось карнавального веселья и одновременно женской ласки, он почувствовал стремление выговориться и одновременно был готов оказать сочувствие и даже нежность другому. В качестве этого другого, или скорее, другой, сейчас оказалась Элеонора Губина.
– Давайте еще выпьем, – произнес Евгений свою любимую фразу и наполнил рюмки коньяком.
А в это время в соседней комнате Лариса слушала подробный рассказ Олега Губина о вечеринке, которая состоялась в прошедшую ночь в его квартире по случаю Рождества, мысленно рисуя «картину».
Глава 2
– Да, мне налей, пожалуйста, – шмыгнула носом Элеонора.
Губин деловито разлил по чашкам кофе, плеснул себе и жене коньяка и вопросительно посмотрел на Ларису.
– Да, немного, – кивнула та.
Помешивая ложечкой сахар, она размышляла.
«Видимо, предсказание сбывается… Вот оно, нечто загадочное и опасное. Вероятно, мне придется стать участницей этого дела, хотя я еще ничего толком не знаю».
Вскоре раздался нервный звонок. Элеонора поспешила к домофону и поспешно открыла дверь. В кухню прошел молодой симпатичный парень с рыжими кудрями и растерянными серыми глазами. В нем Лариса узнала Олега Губина, которого видела пару раз. Вид у него был взбудораженный, воротник дорогой джинсовой рубашки расстегнут.
– Господи, Олежа, на тебе лица нет! – всплеснула руками Элеонора, хлопоча вокруг сына. – Давай, выпей кофейку. Может, поешь?
– Нет, – помотал головой Олег. – Ничего не хочу, закурю просто…
Элеонора тут же пододвинула к нему пепельницу. Олег рассеянно стряхивал в нее пепел, потом неожиданно поднял на Ларису глаза и сказал:
– Здравствуйте.
– Здравствуй, – улыбнулась ободряюще Лариса. – Ты меня, Олег, не стесняйся, говори. Но если ты против, я могу выйти.
Олег вопросительно переводил взгляд с отца на мать, не зная, что ответить. Лариса поднялась.
– Сиди, – остановил ее Губин-старший. – Пусть говорит.
– Ларочка, может быть, ты подумаешь, что можно сделать, и поможешь Олежику, – умоляюще посмотрела на Ларису Элеонора. – Ты же сталкивалась с такими делами… А здесь, я уверена, просто какое-то недоразумение.
– Для начала мне нужно все выслушать и расспросить вашего сына, – пожав плечами, сказала Лариса. – А потом уж я решу, что можно сделать.
– Да, да, ты, главное, послушай, – закивала Губина.
Олег докурил сигарету и заговорил:
– Мы отмечали праздник все вместе… Серега Никитин напился и начал буянить. Мы его утихомирили, как могли, и домой спровадили. Я возбудился и вышел на улицу, чтобы успокоиться. Дошел до ларька, пива купил. Посидел сначала возле дома, на лавочке, а потом в сквере. Пива попил, заодно свежим воздухом подышал… А потом пошел домой. Мы уже спали, как тут позвонил Димка Шатилов и сказал, что Серегу мертвым нашли в собственном подъезде. Его родители обнаружили, они прогуляться хотели перед сном – тоже праздник отмечали. Увидели сына, ошалели, конечно… «Скорую» вызвали и милицию, только он уж мертвый был… А потом они позвонили Димке, чтобы узнать, что произошло. А Димка нам позвонил и сообщил… Он и говорит, что менты могут на меня подумать, потому что мы поскандалили и я выходил следом за Серегой. Никто же не знает, что я просто в сквере пиво пил.
– Ты пошел один? – барабаня пальцами по столу, спросил отец.
– Да…
– А кто тогда у вас дома был?
– Маша и Тоня. Все уже разошлись к этому времени. Вернее, те, кто оставался, после скандала с Серегой стали расходиться, а некоторые раньше ушли.
– А кто вообще у вас был? – позволила себе вмешаться Лариса.
– Так, ну… – Олег закатил глаза. – Значит, мы с Машей, Тоня, Серега, Димка, Оксана Комолова. Это все Машины однокурсники, – пояснил он. – Еще из одногруппников были Айрапет Варданян с девушкой и Ювеналий.
– Кто? – удивилась Лариса.
– Ювеналий Добрынин, тоже у нас учится, в экономическом. Он такой… странноватый несколько, на религии помешанный… Но парень интересный и умный, поэтому мы его и приняли в компанию. Вот Айрапет в нее не очень вписывается…
– Почему? – заинтересовалась Лариса.
– Ну, он… – Олег замялся, – туповатый, одним словом. Учится за деньги исключительно. И все время пытается с нами подружиться, просто навязывается. Ему непонятно – почему мы с ним не дружим? У него же тоже деньги есть, а мы его за изгоя считаем. И не понимает, что не в деньгах дело, а в интеллекте. Нам с ним просто скучно, откровенно говоря. К тому же он несдержанный и вспыльчивый. Как и положено дитю гор, – усмехнулся он. – А он все пытался к нам подлизаться, угощал пивом, продукты покупал, только чтобы его в гости пустили. Ну, нам надоело от него отвязываться, мы и махнули рукой. Вот и сегодня он приперся со своей Наташей.
– А что за Наташа? – нахмурился Василий Геннадьевич.
– Да! – Олег махнул рукой. – Обыкновенная шалава, мы ее и знать толком не знаем. Насколько я знаю, учится на каких-то парикмахерских курсах. С Айрапетом ходит, потому что у него денег много и он на нее их тратит. Мне она, кстати, совершенно неинтересна. Впрочем, как и остальным.
– Хорошо, а еще кто?
– Больше никого. Остальные все хорошие знакомые, как я говорил, мы вместе учимся. Серега с Димкой дружили, не разлей вода. Они оба такие… – Олег несколько замялся. – Ну, короче, Бивис и Баттхед. Придурки… Покуролесить любили, подурачиться, подраться даже. Серега вообще, когда выпьет, неуправляемый. Димка все же поспокойнее. Но тоже буянистый. И вечно аферы какие-то в голове у них. Я даже удивлялся, почему Сергей с Любой встречался.
– А что за Люба? – спросила Лариса.
– Люба Лицедеева, скромная такая девушка, с серенькой внешностью, – объяснил Олег. – Она из района какого-то приехала. Кстати, сама поступила, что удивительно… Голова у нее соображает хорошо. Но она тихая, незаметная, серьезная… А Серега бесшабашный, вечно в разные истории влипает. И бухал часто. По пьянке сколько раз нарывался, что ему морду били.
– Кто? – уточнила Лариса.
– Да кто угодно! Не мы, конечно, а незнакомые. Ну, прохожие, к которым он цеплялся. Он вечно задерется первым, а потом сам же в глаз получает. Я думаю, его за это из казино и выгнали.
– А он работал в казино?
– Да, там же в вечернее время работа, он успевал и учиться, и работать. Да и учился-то он так, через пень-колоду. Зато хвастался, что денег много получает. Только он их все на ветер бросал. А потом притих как-то и перестал на работу ходить. Мы спрашивали – почему, но он неопределенно отвечал, говорил, что не нравилось ему там, хотя вначале все наоборот было. В общем, не разберешь, что там за история. Да он и нас сколько раз доставал своим куражом пьяным. И сегодня вот тоже… Напился, начал к Тоне приставать. Ну, я и не выдержал, с лестницы его спустил. Он еще потом под окнами орал, что мы… – Олег слегка помялся.
– Что? – поторопила его мать. – Что орал-то?
– Ну, короче, что мы все нехорошие люди. Матом он орал, – пояснил Олег.
– И соседи слышали? – уточнила мать.
– Слышали, конечно.
– Кошмар какой!
– Да кошмар-то начался дальше. Шатилов потом обиделся за друга, говорил, что мы все тоже… – Олег снова помялся. – Ну, в общем, нехорошие люди, нормальных пацанов обижаем. А мы чего, должны выходки, что ли, их терпеть, если они пить не умеют?
– Конечно, не должны, – поддакнула Элеонора. – Правильно, что спустил с лестницы его. И не надо было их привечать.
– Да никто ж не думал, что так будет, – понурил голову Олег.
– Хорошо, а что было дальше? – строго спросил отец. – После того, как ты пиво выпил?
– Пришел домой, там Машка с Тонькой на кухне о чем-то шушукались. Я заглянул к ним, они от меня отмахнулись, видно, секретничали, ну я и пошел спать. А потом уже Шатилов позвонил. Машка трубку взяла, потом мне передала. Вот я и узнал, что случилось.
– Где живет этот Никитин? – спросила Лариса.
– Около клуба «Джуманджи», на Садовой, – ответил Губин.
– Далеко от вас, – констатировала Лариса.
– На машине пятнадцать минут, – поправил ее Василий Геннадьевич.
– Ну ладно, это имеет значение только в том смысле, какое районное отделение будет заниматься делом, – сказала Лариса. – А когда разошлись другие гости?
– Айрапет с подружкой ушли раньше всех. Потом за Оксаной жених заехал. А тут как раз Серега скандал учинил, и я его выставил. Затем Ювеналий отчалил – ему в церковь, что ли, нужно было идти… Ну а дальше – я уже рассказывал.
– За Оксаной заехал жених, говоришь? – уточнила Лариса.
– Ну да. Роман его зовут.
– А что он за человек?
– Оксана с Ромой нормальная пара, – ответил Губин. – Оксана тоже из района какого-то, но смотрится как типичная горожанка. В смысле, одевается со вкусом, держится уверенно. Люба на ее фоне просто замухрышечка. Это внешне, правда, а с интеллектом у нее все более чем в порядке, я уже говорил. А с Ромой Оксана где-то в кафе познакомилась позапрошлым летом. Серьезный парень, с машиной, все дела… Бизнесмен какой-то. Но он не из нашей компании, вообще человек, как бы это сказать – левый… А человек он спокойный, надежный, к Оксане хорошо относится. Они, по-моему, пожениться собираются. Но я его не очень хорошо знаю.
В этот момент послышались шаги, и в кухне показались супруги Лавриненко. Оба были одеты.
– Олег? – удивленно посмотрела на парня Алевтина Андреевна. – Что-то случилось?
Олег вздохнул и вопросительно посмотрел на отца.
– Да, – коротко сказал тот. – Убили однокурсника Маши. Они вместе отмечали праздник, потом разошлись, и парня нашли мертвым в подъезде его дома. Вот и все.
– Господи! – ахнула Алевтина Андреевна и опустилась на стул. – А где Антонина? Она же была вместе с вами!
– Она у нас с Машей осталась, – тихо сказал Олег.
– Так, немедленно едем за ней! – поднялась Лавриненко и потянула за собой мужа, который неуверенно топтался на месте.
– Аля, я не думаю, что это разумно, – взял женщину за руку Василий Геннадьевич Губин. – Пускай девочки побудут вместе, Маше тоже наверняка не хочется оставаться одной после всего этого. Может быть, они поспят немного. А вы пока послушайте Олега, утром заберете дочь.
– Нет уж! – Алевтина Андреевна решительно отстранила Василия. – Нечего ей там делать! Вот, я говорила… Я всегда была против этой компании. Искала себе приключений – вот и доискалась!
– Аля, ты так говоришь, словно Олег с Машей в чем-то виноваты! – с упреком воскликнула Элеонора.
– Я вовсе не это хотела сказать, – возразила Лавриненко. – Просто я всегда считала, что Тоне там делать нечего. Она у меня теперь вообще никуда не выйдет. Будешь ее на работу отвозить и обратно, – приказным тоном обратилась она к мужу. – И пускай дома сидит, никаких ей компаний!
– Аля, это чересчур! – попытался возразить супруг, но Алевтина Андреевна, не слушая его, уже пошла в коридор обуваться.
Николай Викторович развел руками и, извинившись и поблагодарив за вечер, поспешил за ней. Элеонора выглядела совсем убитой. В это время в дверях кухни показалась сонная физиономия Котова.
– Что у вас тут за шум? – спросонья невнятно спросил он.
Никто не ответил, и Котов тяжело опустился на стул, потянувшись за сигаретой. Элеонора снова начала всхлипывать. Лариса успокаивающе сжала ее руку и сказала:
– Пока ничего страшного я не вижу. Все можно уладить. Никаких прямых улик против Олега нет.
– Правда? – с надеждой посмотрела на нее, а потом на мужа Элеонора.
Василий Геннадьевич кивнул, однако лицо его оставалось мрачным.
– Да что, черт возьми, произошло? – воскликнул Котов. – Объясните, в конце концов!
– Убили одного приятеля Олега, – поведал Губин-старший. – Его самого не было дома в тот момент, а перед этим они поскандалили. Прямых улик действительно нет, но нервы могут потрепать. Нужно будет сделать звонок, у меня есть знакомый в УВД…
– Но разве Ларочка нам не поможет? – подняла глаза Элеонора.
– Пока не знаю, – призналась Лариса. – Нужно ли?
– Что? – пораженный, подал голос Котов. – Господа, я хочу сразу заявить, что моя жена давно уже не занимается никакими криминальными расследованиями! И именно с того момента наша жизнь стала спокойнее. Поэтому я не допущу, чтобы она снова взялась за старое.
– Наша жизнь стала спокойнее с тех пор, как ты бросил пить, – устало поправила его Лариса.
– А я снова начну! – вдруг заявил Котов тоном упрямого, капризного ребенка. – Я тебе категорически заявляю, Лара, если ты опять начнешь заниматься этой дурью, я стану пить. Причем еще хлеще, чем раньше.
– Евгений, что ты говоришь! – в ужасе схватилась за голову Элеонора.
– Замолчи, пожалуйста, – попросила супруга Лариса. – Я пока ничего не решила, я слушаю Олега.
– Да я, собственно, все уже рассказал, – пожал тот плечами. – Честно говоря, я боюсь идти домой… Вдруг там уже милиция? Они же сразу должны к нам поехать, выяснять, что было вечером… А у меня сил нет давать какие-то показания.
– Нечего тебе туда ехать, давай-ка лучше спать ложись, – засуетилась Элеонора. – И вообще, с Машей вместе нужно было приходить. Надо ей позвонить и сказать, пускай тоже сюда приезжает. Успеете с милицией пообщаться. Заодно решим, что им говорить.
– Так, я сразу предупреждаю – никакого вранья, – вмешался Василий Геннадьевич, строго посмотрев на сына. – Тебе ведь нечего скрывать, верно? К тому же там была уйма народа, и если ты станешь врать, начнется такая путаница в показаниях, что тебе только хуже будет.
– Да я что, – вздохнула Элеонора, – я же как лучше хочу! – Олег, ты как себя чувствуешь? – спросила Лариса.
– Да ну как… Неважно, конечно, – ответил Губин.
– Я имею в виду другое: ты можешь сейчас подробно рассказать мне все-все, что у вас там происходило? Желательно с соблюдением хронологии событий.
– Могу, наверное… – нерешительно ответил Олег. – Только нужно кофе выпить. И может быть, даже с коньяком.
– Отлично, в таком случае пей кофе, мы с тобой уединимся, и ты все мне расскажешь…
Тем временем Губины посоветовались между собой и решили, что Василий Геннадьевич тоже должен ехать на квартиру к Олегу. Он быстро оделся, догнал Лавриненко на выходе из подъезда и сел вместе с ними в «БМВ».
– Он привезет Машу к нам, а то того и гляди милиция туда нагрянет, – объяснила эти действия Элеонора.
В собеседниках у нее остался один Евгений. Тот понимающе кивнул и показал глазами на бутылку с коньяком. Элеонора также молча согласилась. Котов налил рюмку хозяйке дома, а потом, немного подумав, махнул рукой и налил и себе, проводив взглядом Ларису и Олега, скрывшихся за дверью соседней комнаты.
– Пропадать, так с музыкой! – напыщенно заявил Котов и залпом опрокинул рюмку. – Хорошо пошло, даже удивительно, – прокомментировал он свое состояние немного погодя. – Может быть, еще выпить?
– Женя, зачем ты это делаешь? – сделала круглые глаза Элеонора. – Тебе же нагадали трезвую жизнь!
– Нагадали… – вздохнул Котов. – Лучше бы жену нормальную нагадали, а то вон опять… – Он показал глазами на дверь, за которой скрылась Лариса. – Элеонора, вот скажите мне, пожалуйста, – он взял хозяйку дома за руку, – у человека есть свой бизнес, ресторан, семья… Зачем ей еще и расследования?
– Ну, у каждого свое хобби, – уклончиво ответила Элеонора, кокетливо стреляя глазками на Котова.
– А я говорю – не женское это дело! – заявил Котов.
Он выпил всего одну рюмку, но его страшно повело. Ему захотелось карнавального веселья и одновременно женской ласки, он почувствовал стремление выговориться и одновременно был готов оказать сочувствие и даже нежность другому. В качестве этого другого, или скорее, другой, сейчас оказалась Элеонора Губина.
– Давайте еще выпьем, – произнес Евгений свою любимую фразу и наполнил рюмки коньяком.
А в это время в соседней комнате Лариса слушала подробный рассказ Олега Губина о вечеринке, которая состоялась в прошедшую ночь в его квартире по случаю Рождества, мысленно рисуя «картину».
Глава 2
– Пиво принес, водка принес, нарезка принес, курица копченый, ветчина, – загибал пальцы Айрапет Варданян, стоя в прихожей квартиры Губиных.
За ним с выражением презрения на лице наблюдала стоящая у косяка Антонина Лавриненко, высокая стройная девушка с короткой прической, одетая в джинсы и свободный голубой свитер. Ее лицо можно было бы назвать симпатичным, если бы не некая грубоватость, появившиеся явно раньше времени круги под небольшими резкими глазами и придававшие ему хмурое и холодное выражение, да еще острый подбородок. Весь ее облик был каким-то неженственным и угловатым.
Хозяева дома, Олег и его жена Маша, маленькая полнушка с круглым добродушным лицом и выразительным бюстом, были настроены более благожелательно.
– Проходите, проходите, – ворковала Маша. – Одежду вот сюда, пожалуйста, – сделала она жест в сторону вешалки, показывая пришедшей с Варданяном крашеной блондинке, куда повесить вещи.
– Ой, у вас здесь так классно! – выразила та свое восхищение новой мебелью. – Просто супер.
– Наташа, проходи в комнату, там тоже все супер, – с некоторой иронией произнес Губин.
– Ой, да у вас здесь просто рай! – восторженно воскликнула Наташа, проходя мимо безучастной Лавриненко в комнату.
– Эдем материального благополучия, – сострила Антонина наконец, отлепилась от косяка и со вздохом проследовала на кухню, открывая по пути пачку дорогих сигарет.
За ней прошла Маша с пакетом, принесенным Варданяном. Она принялась выкладывать продукты и выпивку на стол.
– Вы что, с ума сошли – на Рождество приглашать этого барана с его шлюхой? – понизив голос, спросила Лавриненко. – Зачем он тут сдался?
– Ой, ну… – растерялась сразу Маша. – Ну не говорить же ему было, что мы не хотим его видеть! К тому же он всегда такой щедрый, такой милый. Вон видишь, сколько всего принес!
– Только этим он и славен, наш армянский рыцарь гор, – как стихи, продекламировала Лавриненко.
Тоня была несколько высокомерной особой. Это качество, унаследованное от матери, подогревалось еще и высоким материальным уровнем, а также тем обстоятельством, что она заканчивала факультет иностранных языков в университете, уже работала переводчиком и относилась к друзьям, «господам экономистам», чуть свысока, считая себя гуманитарием, а значит, лицом более высокого разряда.
– Вы словно не понимаете, что этим он хочет купить вашу дружбу. А вот это все, – Тоня показала на продукты, – мы и сами легко могли бы купить. И какой стандартный набор, боже мой! Сразу видно, что у человека ни ума, ни фантазии.
– Да хватит тебе ворчать! – отмахнулась беззлобная Маша. – Пришли и пришли. Сидят, не мешают.
– Ладно еще Варданян, в нем хоть шарм какой-то есть, весьма, правда, сомнительный, – продолжила язвить Антонина. – Но эта крашеная выдра – просто кошмар какой-то! Где он ее подцепил?
– В парикмахерской, по-моему, познакомился.
– За версту видно.
– А что? По-моему, неплохая девчонка. Добрая.
– Ага, шлюха, – вздохнула Лавриненко. – И вкуса нет совсем. Оксана и то лучше, хоть и из деревни.
– Ой, да наплюй ты на все это! Сама себе праздник портишь.
– Из мужчин, кстати, никого интересного не намечается? – спросила Антонина.
Маша застыла на месте, удивленно взглянула на Лавриненко.
– Мужчин? Ну… Я не знаю… Сергей с Димкой придут. Ювеналий…
– Первые два совсем неинтересные типы. А Ювеналий – это что, тот самый… урод церковный?
– Ну да, – прыснула Маша в кулачок. – Только зря ты так, он хороший парень.
– Ну, в принципе получше, чем первые два, – задумчиво процедила Антонина. – Но все равно – православный экстремист он. От него по-настоящему мужского предложения можно всю жизнь ждать, как в Африке снега.
– А у тебя сегодня, Антонина, игривое настроение, я посмотрю, – улыбнулся вошедший в кухню Олег.
– Оно у меня всегда игривое, – тут же отпарировала Лавриненко. – А вы все никак нормальных пацанов не можете пригласить.
– Тебе вообще-то не угодишь, – сказал Олег. – И почему ты такая колючая?
– Жизнь потому что не сложилась, – вздохнула Лавриненко и выразительно посмотрела на Олега.
– Хм, в двадцать два года у нее не сложилась жизнь… Смехота, да и только.
Тут в кухню заглянул Айрапет Варданян.
– Пачему грустный такие? Пачему не пьем, пачему не танцуем? – громко и весело ворвался он в разговор, щелкая пальцами, пританцовывая и с интересом поглядывая на Лавриненко. – Девушка такой хороший сидит, эх, джигита не хватает! Ну ничего, сейчас развеселим. Олег за двоих сойдет! Серега с Димкой придут. Водка пить будем, пиво будем…
Антонина отвернулась и сморщилась. Айрапет или не замечал, или не хотел замечать ее неприязненного отношения и продолжал весело сыпать свои реплики.
– Я думаю, можно уже накрывать на стол, – сказала Маша. – Скоро все остальные придут.
Она пошла в комнату, взяв с собой распечатанные продукты, а Олег достал из холодильника приготовленные загодя салаты. Наташа подсела к Антонине и попыталась завести непринужденный разговор. Но Лавриненко отвечала односложно, сквозь зубы и старалась вложить в свой тон как можно больше презрения. Наташа, однако, не расстроившись из-за этого, хмыкнула, сунула в рот кусок ветчины с тарелки и, подхватив Айрапета под руку, потащила его в комнату. Немного постояв в одиночестве, Антонина направилась туда же. Задорный, многократный звонок в дверь застал ее на полпути.
– Тоня, открой, это Димка с Сережкой наверняка! – крикнула из комнаты Маша.
Антонина распахнула дверь. Это и в самом деле оказались Сергей Никитин и Дмитрий Шатилов, закадычные друзья-приятели.
– Здорово! – фамильярно проорал с порога Никитин. – Я знаю, что у вас здесь наливают! А девочек хороших здесь целуют! – и вытянул губы куриной гузкой.
– Не, ты не думай, мы не на халяву пришли нажираться, – тут же добавил Шатилов, видя, как перекосилось лицо Антонины. – Мы водяры принесли, во! – Он сунул ей под нос полиэтиленовый пакет, в котором бултыхались три бутылки водки и баночка спрайта.
Шатилов явно предлагал Лавриненко взять у него пакет. Та тем не менее, даже не удостоив его взглядом, повернулась и пошла в комнату. Там она села на диван и, взяв со столика стопку журналов, углубилась в чтение, всем своим видом давая понять, что в этом доме она единственный желанный и достойный человек, а все остальные – лишние.
Тем временем в комнату, весело горланя, ввалились Шатилов с Никитиным. Они дружно поздоровались со всеми, похлопали Варданяна по плечу, а Шатилов, подмигнув, сказал:
– О, я вижу, у Айрапета в цветнике появилась настоящая роза. Сразу видно, истинный горец! – и скосил глаза на Наташу, говоря явно с издевкой.
– У него что ни цветок, то роза, – поддержал его Никитин. – Слушай, дорогой, поделись секретом, где таких девушек берешь?
– Э, места надо знать, слушай! – щелкнув пальцами, ликующе отреагировал Варданян, принимая слова обоих парней за чистую монету.
Наташа, тоже расценив все это как комплимент в свой адрес, заулыбалась и постаралась придать своему лицу выражение светской львицы. Она покосилась на Лавриненко, равнодушно листающую журнал, и, подражая ей, заложила ногу на ногу и томно откинула голову назад.
Олег с Машей, искоса наблюдая за гостями, переглядывались и улыбались, расставляя на столе закуску и выпивку. Тут раздался еще один звонок, прозвучавший очень аккуратно и даже как-то настороженно. На этот раз открывать пошел Айрапет. Через несколько секунд все услышали его громкий голос:
– А, Ювеналий, здравствуй, дарагой! Пачему опаздываешь? Нехарашо, друзья ждут, стол накрыт, водка стоит, пиво стоит, девушки такие сидят… Прахади, прахади, тебе штрафную надо наливать…
– А вы что, уже пьете? – послышался приглушенный и осторожный голос.
– Не, не, не пьем, не пьем, тебя ждем! Как можно без тебя, дарагой? – тараторил вовсю Варданян.
– Тогда мне штрафная не положена, – серьезно ответил невидимый пока Ювеналий, а следом прозвучал женский голос, негромко что-то сказавший.
– О-о-о, зачем девушка прячешь, э? – еще более восторженно завопил Айрапет. – Да ты у нас просто Ричард Гир! Какой красотка привез, а? О, да это наша Оксана! Прахади, дарагая, все заждались тебя! Стол накрыт, водка стоит, пиво… – начал он в десятый раз загибать пальцы.
Ювеналий вскоре показался в дверях комнаты. Он остановился перед большим зеркалом на стене и начал тщательно расчесывать волнистые темные волосы. Это был невысокий молодой человек, с аккуратно постриженными усами и бородкой, с овальным лицом. От него веяло архаичной благообразностью. Образ подчеркивала строгая одежда: серый свитер и темные брюки строгого покроя. Единственным ярким пятном на этом однообразном фоне был золотой зуб, который сверкал во рту молодого человека.
– Честь имею представить, Ювеналий Добрынин! – вальяжно раскинувшись на диване, провозгласил Никитин.
– А почему ты не в церкви? – спросил в свою очередь Шатилов. – Неужели решил, не дожидаясь полночи, по-светски нажраться?
– Ему до первой звезды нельзя, – ответил за Ювеналия Никитин. – А в церковь он наверняка завтра ни свет ни заря попрется.
– К заутрене пойду, – серьезно подтвердил Ювеналий, поздоровавшись за руку с Губиным и кивнув головой поднявшей в этот момент глаза Лавриненко.
– Прахади, чего стоишь, садись, вон со мной садись, – продолжал командовать Айрапет, замещая в роли хозяина невозмутимого и флегматичного Олега, который только улыбался со своего места. – И Оксану с собой бери, всем места хватит.
За ним с выражением презрения на лице наблюдала стоящая у косяка Антонина Лавриненко, высокая стройная девушка с короткой прической, одетая в джинсы и свободный голубой свитер. Ее лицо можно было бы назвать симпатичным, если бы не некая грубоватость, появившиеся явно раньше времени круги под небольшими резкими глазами и придававшие ему хмурое и холодное выражение, да еще острый подбородок. Весь ее облик был каким-то неженственным и угловатым.
Хозяева дома, Олег и его жена Маша, маленькая полнушка с круглым добродушным лицом и выразительным бюстом, были настроены более благожелательно.
– Проходите, проходите, – ворковала Маша. – Одежду вот сюда, пожалуйста, – сделала она жест в сторону вешалки, показывая пришедшей с Варданяном крашеной блондинке, куда повесить вещи.
– Ой, у вас здесь так классно! – выразила та свое восхищение новой мебелью. – Просто супер.
– Наташа, проходи в комнату, там тоже все супер, – с некоторой иронией произнес Губин.
– Ой, да у вас здесь просто рай! – восторженно воскликнула Наташа, проходя мимо безучастной Лавриненко в комнату.
– Эдем материального благополучия, – сострила Антонина наконец, отлепилась от косяка и со вздохом проследовала на кухню, открывая по пути пачку дорогих сигарет.
За ней прошла Маша с пакетом, принесенным Варданяном. Она принялась выкладывать продукты и выпивку на стол.
– Вы что, с ума сошли – на Рождество приглашать этого барана с его шлюхой? – понизив голос, спросила Лавриненко. – Зачем он тут сдался?
– Ой, ну… – растерялась сразу Маша. – Ну не говорить же ему было, что мы не хотим его видеть! К тому же он всегда такой щедрый, такой милый. Вон видишь, сколько всего принес!
– Только этим он и славен, наш армянский рыцарь гор, – как стихи, продекламировала Лавриненко.
Тоня была несколько высокомерной особой. Это качество, унаследованное от матери, подогревалось еще и высоким материальным уровнем, а также тем обстоятельством, что она заканчивала факультет иностранных языков в университете, уже работала переводчиком и относилась к друзьям, «господам экономистам», чуть свысока, считая себя гуманитарием, а значит, лицом более высокого разряда.
– Вы словно не понимаете, что этим он хочет купить вашу дружбу. А вот это все, – Тоня показала на продукты, – мы и сами легко могли бы купить. И какой стандартный набор, боже мой! Сразу видно, что у человека ни ума, ни фантазии.
– Да хватит тебе ворчать! – отмахнулась беззлобная Маша. – Пришли и пришли. Сидят, не мешают.
– Ладно еще Варданян, в нем хоть шарм какой-то есть, весьма, правда, сомнительный, – продолжила язвить Антонина. – Но эта крашеная выдра – просто кошмар какой-то! Где он ее подцепил?
– В парикмахерской, по-моему, познакомился.
– За версту видно.
– А что? По-моему, неплохая девчонка. Добрая.
– Ага, шлюха, – вздохнула Лавриненко. – И вкуса нет совсем. Оксана и то лучше, хоть и из деревни.
– Ой, да наплюй ты на все это! Сама себе праздник портишь.
– Из мужчин, кстати, никого интересного не намечается? – спросила Антонина.
Маша застыла на месте, удивленно взглянула на Лавриненко.
– Мужчин? Ну… Я не знаю… Сергей с Димкой придут. Ювеналий…
– Первые два совсем неинтересные типы. А Ювеналий – это что, тот самый… урод церковный?
– Ну да, – прыснула Маша в кулачок. – Только зря ты так, он хороший парень.
– Ну, в принципе получше, чем первые два, – задумчиво процедила Антонина. – Но все равно – православный экстремист он. От него по-настоящему мужского предложения можно всю жизнь ждать, как в Африке снега.
– А у тебя сегодня, Антонина, игривое настроение, я посмотрю, – улыбнулся вошедший в кухню Олег.
– Оно у меня всегда игривое, – тут же отпарировала Лавриненко. – А вы все никак нормальных пацанов не можете пригласить.
– Тебе вообще-то не угодишь, – сказал Олег. – И почему ты такая колючая?
– Жизнь потому что не сложилась, – вздохнула Лавриненко и выразительно посмотрела на Олега.
– Хм, в двадцать два года у нее не сложилась жизнь… Смехота, да и только.
Тут в кухню заглянул Айрапет Варданян.
– Пачему грустный такие? Пачему не пьем, пачему не танцуем? – громко и весело ворвался он в разговор, щелкая пальцами, пританцовывая и с интересом поглядывая на Лавриненко. – Девушка такой хороший сидит, эх, джигита не хватает! Ну ничего, сейчас развеселим. Олег за двоих сойдет! Серега с Димкой придут. Водка пить будем, пиво будем…
Антонина отвернулась и сморщилась. Айрапет или не замечал, или не хотел замечать ее неприязненного отношения и продолжал весело сыпать свои реплики.
– Я думаю, можно уже накрывать на стол, – сказала Маша. – Скоро все остальные придут.
Она пошла в комнату, взяв с собой распечатанные продукты, а Олег достал из холодильника приготовленные загодя салаты. Наташа подсела к Антонине и попыталась завести непринужденный разговор. Но Лавриненко отвечала односложно, сквозь зубы и старалась вложить в свой тон как можно больше презрения. Наташа, однако, не расстроившись из-за этого, хмыкнула, сунула в рот кусок ветчины с тарелки и, подхватив Айрапета под руку, потащила его в комнату. Немного постояв в одиночестве, Антонина направилась туда же. Задорный, многократный звонок в дверь застал ее на полпути.
– Тоня, открой, это Димка с Сережкой наверняка! – крикнула из комнаты Маша.
Антонина распахнула дверь. Это и в самом деле оказались Сергей Никитин и Дмитрий Шатилов, закадычные друзья-приятели.
– Здорово! – фамильярно проорал с порога Никитин. – Я знаю, что у вас здесь наливают! А девочек хороших здесь целуют! – и вытянул губы куриной гузкой.
– Не, ты не думай, мы не на халяву пришли нажираться, – тут же добавил Шатилов, видя, как перекосилось лицо Антонины. – Мы водяры принесли, во! – Он сунул ей под нос полиэтиленовый пакет, в котором бултыхались три бутылки водки и баночка спрайта.
Шатилов явно предлагал Лавриненко взять у него пакет. Та тем не менее, даже не удостоив его взглядом, повернулась и пошла в комнату. Там она села на диван и, взяв со столика стопку журналов, углубилась в чтение, всем своим видом давая понять, что в этом доме она единственный желанный и достойный человек, а все остальные – лишние.
Тем временем в комнату, весело горланя, ввалились Шатилов с Никитиным. Они дружно поздоровались со всеми, похлопали Варданяна по плечу, а Шатилов, подмигнув, сказал:
– О, я вижу, у Айрапета в цветнике появилась настоящая роза. Сразу видно, истинный горец! – и скосил глаза на Наташу, говоря явно с издевкой.
– У него что ни цветок, то роза, – поддержал его Никитин. – Слушай, дорогой, поделись секретом, где таких девушек берешь?
– Э, места надо знать, слушай! – щелкнув пальцами, ликующе отреагировал Варданян, принимая слова обоих парней за чистую монету.
Наташа, тоже расценив все это как комплимент в свой адрес, заулыбалась и постаралась придать своему лицу выражение светской львицы. Она покосилась на Лавриненко, равнодушно листающую журнал, и, подражая ей, заложила ногу на ногу и томно откинула голову назад.
Олег с Машей, искоса наблюдая за гостями, переглядывались и улыбались, расставляя на столе закуску и выпивку. Тут раздался еще один звонок, прозвучавший очень аккуратно и даже как-то настороженно. На этот раз открывать пошел Айрапет. Через несколько секунд все услышали его громкий голос:
– А, Ювеналий, здравствуй, дарагой! Пачему опаздываешь? Нехарашо, друзья ждут, стол накрыт, водка стоит, пиво стоит, девушки такие сидят… Прахади, прахади, тебе штрафную надо наливать…
– А вы что, уже пьете? – послышался приглушенный и осторожный голос.
– Не, не, не пьем, не пьем, тебя ждем! Как можно без тебя, дарагой? – тараторил вовсю Варданян.
– Тогда мне штрафная не положена, – серьезно ответил невидимый пока Ювеналий, а следом прозвучал женский голос, негромко что-то сказавший.
– О-о-о, зачем девушка прячешь, э? – еще более восторженно завопил Айрапет. – Да ты у нас просто Ричард Гир! Какой красотка привез, а? О, да это наша Оксана! Прахади, дарагая, все заждались тебя! Стол накрыт, водка стоит, пиво… – начал он в десятый раз загибать пальцы.
Ювеналий вскоре показался в дверях комнаты. Он остановился перед большим зеркалом на стене и начал тщательно расчесывать волнистые темные волосы. Это был невысокий молодой человек, с аккуратно постриженными усами и бородкой, с овальным лицом. От него веяло архаичной благообразностью. Образ подчеркивала строгая одежда: серый свитер и темные брюки строгого покроя. Единственным ярким пятном на этом однообразном фоне был золотой зуб, который сверкал во рту молодого человека.
– Честь имею представить, Ювеналий Добрынин! – вальяжно раскинувшись на диване, провозгласил Никитин.
– А почему ты не в церкви? – спросил в свою очередь Шатилов. – Неужели решил, не дожидаясь полночи, по-светски нажраться?
– Ему до первой звезды нельзя, – ответил за Ювеналия Никитин. – А в церковь он наверняка завтра ни свет ни заря попрется.
– К заутрене пойду, – серьезно подтвердил Ювеналий, поздоровавшись за руку с Губиным и кивнув головой поднявшей в этот момент глаза Лавриненко.
– Прахади, чего стоишь, садись, вон со мной садись, – продолжал командовать Айрапет, замещая в роли хозяина невозмутимого и флегматичного Олега, который только улыбался со своего места. – И Оксану с собой бери, всем места хватит.