– А Тоньку вообще никто трахать не хочет, она Губину за это платит! Губин, ты не волнуйся, я сам за твоих лесбиянок возьмусь, хочешь?
Маша, услышав эти фразы, побелела и вцепилась в руку мужа. Она была готова разрыдаться. Даже у непробиваемой Антонины начали подрагивать пальцы. Она взяла сигарету и скрылась на кухне.
– Ну, сейчас я ему! – кидаясь в прихожую, прошипел Олег.
В это время там обувался Ювеналий Добрынин, собираясь к заутрене. Увидев перекошенное от ярости лицо Олега, он остановил его.
– Не нужно, не нужно насилия, – замогильным голосом заговорил он. – Сейчас я с ним сам поговорю, по-христиански. Нужно излечить душу его заблудшую.
– Какую душу? – рвался Олег. – Его только кулаком по морде можно излечить. И то ненадолго.
– Не нужно, Олег, – вышла из кухни Антонина. – Лучше не обращать внимания на этого дурака, он сейчас сам уйдет. Неужели ты не видишь, что он нарочно нас провоцирует? Сейчас ему надоест собственная невостребованность, и он домой пойдет.
– Господи, бедная Люба! – вздохнула Маша. – Какое счастье, что она не пришла, а то ей больше всех досталось бы.
Лавриненко презрительно усмехнулась.
– Вот видите, Ювеналий… Вы говорите, что по-христиански мало кто поступает. А Люба – яркий пример милосердия. Представляете, жить с таким человеком, спать с ним в одной постели…
Ювеналий строго сдвинул брови и серьезно посмотрел на Лавриненко.
– А вы мне симпатичны, Ювеналий, – неожиданно томно сказала Антонина. – Я вам позвоню как-нибудь, поговорим на христианские темы, можно?
– Хорошо, – сухо ответил Добрынин. – Только после праздников.
– Разумеется, – согласилась Лавриненко, улыбнулась на прощание уже окончательно собравшемуся Ювеналию и пошла обратно в кухню.
Крики за окном стихли. Олег подошел к балкону и выглянул. Он увидел медленно удалявшегося Никитина, который на ходу отпивал водку, что-то продолжая говорить, но уже как бы себе под нос. Отойдя уже на довольно приличное расстояние, он неожиданно повернулся и выкрикнул:
– Козлы!
После чего запустил опустевшей бутылкой в дом Губиных. Бутылка разбилась о металлическую решетку лоджии первого этажа. Никитин чуть-чуть подождал, словно желая, чтобы жильцы вышли и стали бы с ним разбираться, но так и не дождался. Постояв, покачиваясь, на одном месте, он наконец решительно завернул за угол дома и скрылся в темноте.
– Ну и дурак, – снова закачал головой Губин, продолжая всматриваться в темноту.
Он видел, как вышел из подъезда Ювеналий и, оглядевшись по сторонам, пошел в противоположную сторону. Олег, подождав еще немного, вернулся в комнату.
– Выпить что-нибудь осталось? – спросил он у Антонины.
Та отрицательно покачала головой. Олег выругался сквозь зубы и тут обратил внимание на Шатилова. Подошел к нему и начал трясти его за плечо. Дмитрий очнулся не сразу, с трудом сел на диване.
– Шоу окончено, – прокомментировал свои действия Губин. – Гоу хоум, плиз!
– Какой хоум, ты чо, Олег? – скривился Шатилов. – Дай поспать.
– Здесь тебе не гостиница. Давай, двигай!
– Да ты чо? Я мешаю, что ли? – начал юлить Шатилов, начинавший понимать, что все разошлись, и удивляясь, что рядом с ним нет его закадычного дружбана. – А Серега-то где? Ушел, что ли?
– Ушел… – нехорошо ухмыльнулся Олег. – Выгнали мы его.
– Вы-гна-ли? – удивился Шатилов. – Да вы чего? Пацана обидели… Стоп, подожди… А почему? Он буянил, что ли?
– Ты что, не знаешь дружка, что ли, своего?
– Да ну… Да Олег… Ну, это ерунда какая-то, – на Шатилова вдруг напал приступ миролюбия. – Это он выпил просто лишнего. Завтра наверняка с бутылкой приедет – извиняться.
– Мне чихать на его извинения, – сухо ответил Губин. – Давай собирайся, я устал уже от этого Рождества.
Шатилов покачал головой, окинул мутным взглядом стол.
– Слушай, Олег, а выпить нет, что ли, больше?
– Нет, – так же сухо ответил Губин. – Я за пивом собираюсь в ларек.
– А… и я с тобой, – засуетился Шатилов. – У меня и бабки кое-какие остались.
– Давай, собирайся, – подтолкнул его Олег, понимая, что поход за пивом в ларек – самый удобный предлог спровадить Шатилова из квартиры.
Дмитрий неуклюже встал, обогнул стол, чуть не упав на Антонину, не удержавшись на повороте. Та брезгливо отодвинулась.
– Пардон, мадам, – с глупой улыбкой сделал примиряющий жест Шатилов и направился в прихожую.
Губин с презрительной улыбкой наблюдал за его перемещениями. Через десять минут с кряхтениями и многократными проверками наличия всех своих вещей – часов на руке, денег в карманах, шарфа и полиэтиленового пакета, Шатилов наконец-то вышел на лестничную клетку. Одевшийся Губин вышел следом и тут же закрыл дверь. Шатилов двигался медленно, Губин не стал его ждать и направился прямо к ларьку, находившемуся за соседним домом.
Когда он вернулся с пивом в свой двор, Шатилова он уже не обнаружил. Порадовавшись тому, что не придется тратить время на разговоры с неприятным ему человеком, Олег присел на скамейку и почти что с наслаждением прильнул к горлышку бутылки с освежающим светлым пивом.
Выпив полбутылки, Олег почувствовал облегчение. Нервное напряжение последних часов спадало. Ему захотелось побыть одному. Приди он сейчас домой, и наверняка придется выслушивать упреки и обвинения Маши и Тони. Словом, все то, чего ему абсолютно не хотелось сейчас слышать.
Олег поднялся со скамейки и медленно пошел к близлежащему скверу.
Глава 3
Маша, услышав эти фразы, побелела и вцепилась в руку мужа. Она была готова разрыдаться. Даже у непробиваемой Антонины начали подрагивать пальцы. Она взяла сигарету и скрылась на кухне.
– Ну, сейчас я ему! – кидаясь в прихожую, прошипел Олег.
В это время там обувался Ювеналий Добрынин, собираясь к заутрене. Увидев перекошенное от ярости лицо Олега, он остановил его.
– Не нужно, не нужно насилия, – замогильным голосом заговорил он. – Сейчас я с ним сам поговорю, по-христиански. Нужно излечить душу его заблудшую.
– Какую душу? – рвался Олег. – Его только кулаком по морде можно излечить. И то ненадолго.
– Не нужно, Олег, – вышла из кухни Антонина. – Лучше не обращать внимания на этого дурака, он сейчас сам уйдет. Неужели ты не видишь, что он нарочно нас провоцирует? Сейчас ему надоест собственная невостребованность, и он домой пойдет.
– Господи, бедная Люба! – вздохнула Маша. – Какое счастье, что она не пришла, а то ей больше всех досталось бы.
Лавриненко презрительно усмехнулась.
– Вот видите, Ювеналий… Вы говорите, что по-христиански мало кто поступает. А Люба – яркий пример милосердия. Представляете, жить с таким человеком, спать с ним в одной постели…
Ювеналий строго сдвинул брови и серьезно посмотрел на Лавриненко.
– А вы мне симпатичны, Ювеналий, – неожиданно томно сказала Антонина. – Я вам позвоню как-нибудь, поговорим на христианские темы, можно?
– Хорошо, – сухо ответил Добрынин. – Только после праздников.
– Разумеется, – согласилась Лавриненко, улыбнулась на прощание уже окончательно собравшемуся Ювеналию и пошла обратно в кухню.
Крики за окном стихли. Олег подошел к балкону и выглянул. Он увидел медленно удалявшегося Никитина, который на ходу отпивал водку, что-то продолжая говорить, но уже как бы себе под нос. Отойдя уже на довольно приличное расстояние, он неожиданно повернулся и выкрикнул:
– Козлы!
После чего запустил опустевшей бутылкой в дом Губиных. Бутылка разбилась о металлическую решетку лоджии первого этажа. Никитин чуть-чуть подождал, словно желая, чтобы жильцы вышли и стали бы с ним разбираться, но так и не дождался. Постояв, покачиваясь, на одном месте, он наконец решительно завернул за угол дома и скрылся в темноте.
– Ну и дурак, – снова закачал головой Губин, продолжая всматриваться в темноту.
Он видел, как вышел из подъезда Ювеналий и, оглядевшись по сторонам, пошел в противоположную сторону. Олег, подождав еще немного, вернулся в комнату.
– Выпить что-нибудь осталось? – спросил он у Антонины.
Та отрицательно покачала головой. Олег выругался сквозь зубы и тут обратил внимание на Шатилова. Подошел к нему и начал трясти его за плечо. Дмитрий очнулся не сразу, с трудом сел на диване.
– Шоу окончено, – прокомментировал свои действия Губин. – Гоу хоум, плиз!
– Какой хоум, ты чо, Олег? – скривился Шатилов. – Дай поспать.
– Здесь тебе не гостиница. Давай, двигай!
– Да ты чо? Я мешаю, что ли? – начал юлить Шатилов, начинавший понимать, что все разошлись, и удивляясь, что рядом с ним нет его закадычного дружбана. – А Серега-то где? Ушел, что ли?
– Ушел… – нехорошо ухмыльнулся Олег. – Выгнали мы его.
– Вы-гна-ли? – удивился Шатилов. – Да вы чего? Пацана обидели… Стоп, подожди… А почему? Он буянил, что ли?
– Ты что, не знаешь дружка, что ли, своего?
– Да ну… Да Олег… Ну, это ерунда какая-то, – на Шатилова вдруг напал приступ миролюбия. – Это он выпил просто лишнего. Завтра наверняка с бутылкой приедет – извиняться.
– Мне чихать на его извинения, – сухо ответил Губин. – Давай собирайся, я устал уже от этого Рождества.
Шатилов покачал головой, окинул мутным взглядом стол.
– Слушай, Олег, а выпить нет, что ли, больше?
– Нет, – так же сухо ответил Губин. – Я за пивом собираюсь в ларек.
– А… и я с тобой, – засуетился Шатилов. – У меня и бабки кое-какие остались.
– Давай, собирайся, – подтолкнул его Олег, понимая, что поход за пивом в ларек – самый удобный предлог спровадить Шатилова из квартиры.
Дмитрий неуклюже встал, обогнул стол, чуть не упав на Антонину, не удержавшись на повороте. Та брезгливо отодвинулась.
– Пардон, мадам, – с глупой улыбкой сделал примиряющий жест Шатилов и направился в прихожую.
Губин с презрительной улыбкой наблюдал за его перемещениями. Через десять минут с кряхтениями и многократными проверками наличия всех своих вещей – часов на руке, денег в карманах, шарфа и полиэтиленового пакета, Шатилов наконец-то вышел на лестничную клетку. Одевшийся Губин вышел следом и тут же закрыл дверь. Шатилов двигался медленно, Губин не стал его ждать и направился прямо к ларьку, находившемуся за соседним домом.
Когда он вернулся с пивом в свой двор, Шатилова он уже не обнаружил. Порадовавшись тому, что не придется тратить время на разговоры с неприятным ему человеком, Олег присел на скамейку и почти что с наслаждением прильнул к горлышку бутылки с освежающим светлым пивом.
Выпив полбутылки, Олег почувствовал облегчение. Нервное напряжение последних часов спадало. Ему захотелось побыть одному. Приди он сейчас домой, и наверняка придется выслушивать упреки и обвинения Маши и Тони. Словом, все то, чего ему абсолютно не хотелось сейчас слышать.
Олег поднялся со скамейки и медленно пошел к близлежащему скверу.
Глава 3
Лариса внимательно выслушала Олега.
– Ты сколько отсутствовал дома? – спросила она после того, как Губин закончил рассказ.
– Около часа, думаю, – ответил Олег. – В сквере никого не было, я посидел спокойно. Правда, потом девчонки какие-то пьяные подошли, приставали, мол, чего это молодой человек в одиночестве грустит. Ну, я отвечал им что-то, но идти с ними отказался, и они отстали. Обиделись, наверное, – усмехнулся он. – Я их и не знаю совсем.
– А Антонина с Машей были дома?
– Да, я же говорил. Когда я пришел, они на кухне сидели, шептались. И от меня отмахнулись. Ну, я и пошел спать, потому что устал очень… Потом позвонил Шатилов. Машка трубку взяла и мне передала. Так я и узнал, что Сергея убили. Вот и все, что я могу сказать…
– Ну что ж, – задумчиво протянула Лариса. – Дай-ка для начала мне адрес этого Шатилова. Я попробую с ним поговорить.
– Да без проблем. Только Машке позвонить надо, я сам не знаю.
– Звонить не надо. Подождем немного, скоро она уже будет здесь, – Лариса посмотрела на часы.
С момента отъезда Губина-старшего прошло уже сорок минут – достаточное время для того, чтобы доехать до квартиры Олега, забрать Машу и привезти ее к себе.
– Да, – вдруг вспомнила Лариса, – Олег, ты не мог бы дать свою характеристику всем людям, которые были на вечеринке, а заодно обрисовать их отношения с Никитиным?
– Почему же, могу, конечно… Ну, начну я, пожалуй, с Димки Шатилова. Это лучший друг Сергея… был. Они сразу после поступления в институт скорефанились и все время были вместе. Они, кстати, очень подходят друг другу в том смысле, что как братья-близнецы. Натуры одинаковые.
– Это я уже поняла, – перебила его Лариса. – А остальные?
– Ну, Айрапет… Этот вообще ни с кем не ссорится. Безобидный парень в принципе, добродушный. Он одинаково относится и ко мне, и к Никитину, и к Ювеналию… Он вообще всегда очень хотел с нами подружиться. Я-то не возражал, пускай приходит, – пожал плечами Губин. – А вот Никитин с Шатиловым постоянно за глаза его «опускали», а в глаза подкалывали. Как будто у них больше ума, чем у него, – усмехнулся Олег. – У него, по крайней мере, его хватает, чтобы не скандалить ни с кем.
– А Маша, твоя жена?
– Маша вообще очень чувствительная, грубости не выносит. Она всегда, когда Никитин с Шатиловым начинали над кем-то издеваться, пыталась загасить конфликт. Маша добрая и застенчивая, поэтому-то Никитин с Шатиловым и прилипли к нам – она не могла в резкой форме отказать им от дома, а по-другому они не понимают. Кто там еще? Оксана Комолова. Очень милая девушка, серьезная. Такая вся положительная. Из консервативной семьи, воспитана в том же духе. Никогда не позволит себе какой-нибудь неразумной выходки. С Никитиным у нее отношения были как у всех, ни лучше ни хуже – учатся же вместе. Про Романа я уже говорил, он человек левый в нашей компании. По-моему, Сергея вообще видел второй или третий раз. Кто там еще у нас остается?
– Лавриненко и Ювеналий, – напомнила Лариса.
– Ну, отношение Антонины к Никитину вы уже поняли из моего рассказа. Она вообще ко многим холодно и неприветливо относится. Особенно к таким, как Шатилов с Никитиным. Я бы назвал это снобизмом. А Ювеналий… – Олег задумался. – Человек странный, скрытный. Непонятно, что у него на уме. Я вот сейчас задумался – а какой он? И даже не знаю, что сказать, хотя знаком с ним довольно давно. По-моему, эта парочка его раздражала. Но Ювеналий на насилие никогда не пойдет, даже если его достать.
– А какие у него отношения с девушками? – спросила Лариса скорее из интереса.
– Да никакие. Они, по-моему, ему вообще не нужны. Хотя мы отмечали, что он относится к Оксане Комоловой лучше, чем к остальным. Но это скорее что-то платоническое.
– Ну хорошо, достаточно на первый раз, – поднялась Лариса. – Что ж, буду разбираться дальше пока без тебя.
Она открыла дверь и вышла в коридор. Заглянув туда, где она оставила с полчаса назад Котова, Лариса обнаружила, что муж, как это ни было печально, пьян и что-то с жаром объясняет хозяйке дома, тоже, кстати, уже не совсем трезвой, держа ее за руку и норовя ухватить еще за некоторые места. Элеонора хихикала и притворно отбивалась. Увидев Ларису, Евгений смутился, убрал руки от Элеоноры и прижал их к своей груди. У него не нашлось слов, чтобы оправдать свое поведение. Лариса тоже не стала ничего говорить.
Котов, помолчав немного, все же «выдал»:
– Лара, нам, наверное, пора домой.
– Наверное, – согласилась Лариса. – Только, похоже, мне придется тебя везти, а у меня возникли дела. Что делать будем?
– Ну, не знаю… – растерялся Котов.
– Ладно, давай вместе выйдем, поймаем тебе машину, а я на твоем джипе поеду по делам.
– Куда ты сейчас поедешь? Какие еще дела? – возмутился Котов. – Немедленно домой!
Лариса не успела никак отреагировать на это заявление мужа, поскольку раздался звук отпираемой двери, и вскоре в комнату вошел Василий Геннадьевич в сопровождении пухленькой девушки маленького роста. У нее были большие, как у куклы, голубые глаза, которые сейчас выглядели усталыми и несколько напуганными.
– Слава богу, Маша! – поднялась со своего места Элеонора. – Садись, отдохни. Не приезжали к вам из милиции-то?
– Нет, – вяло ответила Маша и опустилась на стул, не глядя ни на кого.
Лариса же решила задать девушке несколько вопросов, благо подвернулся удобный случай.
– Маша, вы все это время были с Антониной? – начала она.
Жена Олега с удивлением подняла на нее свои кукольные глаза.
– Ты сколько отсутствовал дома? – спросила она после того, как Губин закончил рассказ.
– Около часа, думаю, – ответил Олег. – В сквере никого не было, я посидел спокойно. Правда, потом девчонки какие-то пьяные подошли, приставали, мол, чего это молодой человек в одиночестве грустит. Ну, я отвечал им что-то, но идти с ними отказался, и они отстали. Обиделись, наверное, – усмехнулся он. – Я их и не знаю совсем.
– А Антонина с Машей были дома?
– Да, я же говорил. Когда я пришел, они на кухне сидели, шептались. И от меня отмахнулись. Ну, я и пошел спать, потому что устал очень… Потом позвонил Шатилов. Машка трубку взяла и мне передала. Так я и узнал, что Сергея убили. Вот и все, что я могу сказать…
– Ну что ж, – задумчиво протянула Лариса. – Дай-ка для начала мне адрес этого Шатилова. Я попробую с ним поговорить.
– Да без проблем. Только Машке позвонить надо, я сам не знаю.
– Звонить не надо. Подождем немного, скоро она уже будет здесь, – Лариса посмотрела на часы.
С момента отъезда Губина-старшего прошло уже сорок минут – достаточное время для того, чтобы доехать до квартиры Олега, забрать Машу и привезти ее к себе.
– Да, – вдруг вспомнила Лариса, – Олег, ты не мог бы дать свою характеристику всем людям, которые были на вечеринке, а заодно обрисовать их отношения с Никитиным?
– Почему же, могу, конечно… Ну, начну я, пожалуй, с Димки Шатилова. Это лучший друг Сергея… был. Они сразу после поступления в институт скорефанились и все время были вместе. Они, кстати, очень подходят друг другу в том смысле, что как братья-близнецы. Натуры одинаковые.
– Это я уже поняла, – перебила его Лариса. – А остальные?
– Ну, Айрапет… Этот вообще ни с кем не ссорится. Безобидный парень в принципе, добродушный. Он одинаково относится и ко мне, и к Никитину, и к Ювеналию… Он вообще всегда очень хотел с нами подружиться. Я-то не возражал, пускай приходит, – пожал плечами Губин. – А вот Никитин с Шатиловым постоянно за глаза его «опускали», а в глаза подкалывали. Как будто у них больше ума, чем у него, – усмехнулся Олег. – У него, по крайней мере, его хватает, чтобы не скандалить ни с кем.
– А Маша, твоя жена?
– Маша вообще очень чувствительная, грубости не выносит. Она всегда, когда Никитин с Шатиловым начинали над кем-то издеваться, пыталась загасить конфликт. Маша добрая и застенчивая, поэтому-то Никитин с Шатиловым и прилипли к нам – она не могла в резкой форме отказать им от дома, а по-другому они не понимают. Кто там еще? Оксана Комолова. Очень милая девушка, серьезная. Такая вся положительная. Из консервативной семьи, воспитана в том же духе. Никогда не позволит себе какой-нибудь неразумной выходки. С Никитиным у нее отношения были как у всех, ни лучше ни хуже – учатся же вместе. Про Романа я уже говорил, он человек левый в нашей компании. По-моему, Сергея вообще видел второй или третий раз. Кто там еще у нас остается?
– Лавриненко и Ювеналий, – напомнила Лариса.
– Ну, отношение Антонины к Никитину вы уже поняли из моего рассказа. Она вообще ко многим холодно и неприветливо относится. Особенно к таким, как Шатилов с Никитиным. Я бы назвал это снобизмом. А Ювеналий… – Олег задумался. – Человек странный, скрытный. Непонятно, что у него на уме. Я вот сейчас задумался – а какой он? И даже не знаю, что сказать, хотя знаком с ним довольно давно. По-моему, эта парочка его раздражала. Но Ювеналий на насилие никогда не пойдет, даже если его достать.
– А какие у него отношения с девушками? – спросила Лариса скорее из интереса.
– Да никакие. Они, по-моему, ему вообще не нужны. Хотя мы отмечали, что он относится к Оксане Комоловой лучше, чем к остальным. Но это скорее что-то платоническое.
– Ну хорошо, достаточно на первый раз, – поднялась Лариса. – Что ж, буду разбираться дальше пока без тебя.
Она открыла дверь и вышла в коридор. Заглянув туда, где она оставила с полчаса назад Котова, Лариса обнаружила, что муж, как это ни было печально, пьян и что-то с жаром объясняет хозяйке дома, тоже, кстати, уже не совсем трезвой, держа ее за руку и норовя ухватить еще за некоторые места. Элеонора хихикала и притворно отбивалась. Увидев Ларису, Евгений смутился, убрал руки от Элеоноры и прижал их к своей груди. У него не нашлось слов, чтобы оправдать свое поведение. Лариса тоже не стала ничего говорить.
Котов, помолчав немного, все же «выдал»:
– Лара, нам, наверное, пора домой.
– Наверное, – согласилась Лариса. – Только, похоже, мне придется тебя везти, а у меня возникли дела. Что делать будем?
– Ну, не знаю… – растерялся Котов.
– Ладно, давай вместе выйдем, поймаем тебе машину, а я на твоем джипе поеду по делам.
– Куда ты сейчас поедешь? Какие еще дела? – возмутился Котов. – Немедленно домой!
Лариса не успела никак отреагировать на это заявление мужа, поскольку раздался звук отпираемой двери, и вскоре в комнату вошел Василий Геннадьевич в сопровождении пухленькой девушки маленького роста. У нее были большие, как у куклы, голубые глаза, которые сейчас выглядели усталыми и несколько напуганными.
– Слава богу, Маша! – поднялась со своего места Элеонора. – Садись, отдохни. Не приезжали к вам из милиции-то?
– Нет, – вяло ответила Маша и опустилась на стул, не глядя ни на кого.
Лариса же решила задать девушке несколько вопросов, благо подвернулся удобный случай.
– Маша, вы все это время были с Антониной? – начала она.
Жена Олега с удивлением подняла на нее свои кукольные глаза.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента