Алешина Светлана. Неотразимое чудовище (сборник)

   Томилась я красиво, как и подобает прекрасной и юной ирландке, предварительно перевоплотив в воображении моего попугая в диковинную колибри. Попугай с этим соглашаться не собирался и громко орал, иногда перекрывая музыку.
   Но в самый прекрасный момент, когда вот-вот мой рыцарь должен был явиться на пороге, в дверь позвонили.
   Мама без ключей не ходила, поэтому это мог быть только мой «рыцарь» в современном своем обличье.
   Открыв дверь, я со вздохом поняла, как ошиблась.
   Эльвира влетела, как ветер.
   – Сашка, детка, я вернулась! В этих Эмиратах такая буза… Конечно, поэтому я и не польстилась на шейхов и магнатов… Они попросту свели бы меня с ума. Представь себе, все жирнющие, а губы, как силиконовые! Просто ужас, а не мужики… Ой, кофе!
   – Сначала сними шапку, а потом получишь кофе, – сказала я.
   – Вот уж и нетушки, – хитро улыбнулась моя подруга. – Под шапочкой у нас «сюрпрайз», я хочу сполна насладиться эффектом!
   Она тут же переключилась на Пафнутия, бросившись к нему.
   – Пафничка красивый! Эльвира так скучала по Пафни! – сюсюкала она со сразу подобревшим попугаем. Теперь он перестал орать и внимательно слушал комплименты, удовлетворенно наклонив головку.
   Потом она, слава богу, успокоилась. И, окинув меня торжественным взором, сказала:
   – Ну, вот, Данич! Смотри и падай со стула в немом восхищении!
   С этими словами она стянула с себя шапку. И я в самом деле застыла с открытым ртом.
   Вместо ее смоляных кудрей… О ноу!
   Теперь по спине Эльвиры струился водопад рыжих кудрей!

* * *

   Вот теперь я поняла, что испытывали Лариков с Ванцовым!
   Впору было немедленно перекрашивать эту глупышку назад, в черный цвет…
   Или начать ходить уж всем вместе, как на демонстрации.
   – О боже, – выдохнула я. – Зачем ты это сделала?
   Она недоуменно вытаращилась на меня и сказала:
   – Потому что нормальная женщина в момент депрессии должна быстренько менять свою внешность. Я прочла это в женском журнале.
   – Вот уж нашла, где искать советы! – фыркнула я.
   – А где мне их искать? – поинтересовалась моя подруга, которая, сама того не ведая, только что распростилась со спокойной жизнью, превратившись в потенциальную жертву маньяка. – У твоего Вийона, что ли?
   – Элька, твой поступок был самым несвоевременным, – сказала я. – Давай перекрасимся!
   – Вот уж никогда не думала, что ты такая занудная вредина, – фыркнула Эльвира. – Значит, только тебе можно быть рыжей, а остальным нет?
   – В свете последних уголовных хроник вообще никому нежелательно быть таковыми, – вздохнула я. – Ты что, не смотришь телевизор?
   – Вот уж чего я там не смотрю, так это новости, рекламу и уголовную хронику, – сообщила мне Эльвира. – Потому что в рекламе все с глупыми глазами, а в новостях и этой твоей хронике – со страшными. Правда, последнее время они и в рекламе пытаются испугать насмерть… Как в этой жуткой порнухе про дозиметры! Такой загробный голос – вы не знаете, в какой квартире живете, вы не знаете, какие фрукты вы едите… Купите наш дозиметр, чтобы все это знать! А куда я денусь из своей радиоактивной квартиры? Мне что, веселее, что ли, станет жить, когда я все узнаю?
   – Умножающий знание умножает скорбь, – вздохнув, согласилась я.
   – Так что я не знаю, почему нормальной женщине нельзя перекраситься в рыжий цвет и почему я должна узнать об этом из криминальной хроники… Это что, теперь преследуется законом?
   – Да нет, – сказала я.
   – Тогда объясняй! А то ты сказала «а», а остальное я должна додумывать собственными силами. У меня после поисков удачной партии их совсем не осталось!
   – А если ты напугаешься?
   – Я?!
   Она даже подпрыгнула от возмущения.
   – Данич, ты меня за несколько мгновений нашего общения уже умудрилась столько раз обидеть, что я тебя, кажется, сейчас стукну по твоей чересчур умной башке! Как же тебе не стыдно, кикимора ты болотная?
   – Предположим, тебе просто не идет рыжий цвет, – наврала я.
   Рыжие волосы шли Эльвире куда больше, чем мне.
   – Сейчас прольется чья-то кровь, – мрачно и многообещающе ухмыльнулась Эльвира. – Сдается мне, это будет именно твоя кровь, детка…
   Пропустив угрозу мимо ушей, я задумалась, как бы ей преподнести всю эту смурь под удобоваримым соусом. Чтобы она не напугалась до смерти, но и не хмыкнула пренебрежительно.
   Зная свою подругу, я могла ожидать как первой реакции, так и второй.
   – Ну, ладно, слушай, если тебе так это интересно, – вздохнула я.
   – Да это мне неинтересно, просто аргументируй свое негативное отношение к моему новому цвету волос! Может, ты боишься, что теперь Пенс прельстится моей красотой?
   – Господи, Элька! При чем тут вообще Пенс?! Дело не в Пенсе.
   Я вздохнула, оглядев ее с сожалением.
   – Дело в этом чертовом маньяке, – решительно выпалила я.

* * *

   – Боже ты мой! – сказала Эльвира, закатывая глаза, когда я описала ей все зверства и кошмары. – Знаешь, Сашка, чего вам всем отчаянно не хватает?
   – Кому вам?
   – Тем, кто связан с преступными элементами. Вам не хватает свободы дыхания. Вы погрязли в мутной луже и ни о чем другом просто думать не в состоянии. Она встала. Гордо тряхнула своими волосами и сообщила:
   – Могу тебе сказать, что теперь-то я уж точно и не подумаю перекрашиваться…
   – Элька! – вскричала я. – Ты что, не поняла ничего?
   – Почему же? Поняла! Но ни один маниакальный придурок не смеет меня запугивать! Я делаю то, что хочу, я живу так, как хочу, а на этого урода… Сашка, прекрати смотреть на меня такими нудными глазами! Тебе-то уж это точно не идет! Пошло бы твоему Ларикову или Ванцову, но не тебе!
   – Ты просто не видела фотографии, – вздохнула я.
   – Может быть, – кивнула она. – Но за меня ты можешь не беспокоиться, я справлюсь…
   Дверь хлопнула.
   – Тихо, это мама! – сказала я.
   – О чем это вы тут секретничаете? – поинтересовалась мама, возникая на пороге. Из-за ее спины выросла фигура Пенса. Что-то мой рыцарь так сегодня запоздал?
   Он поставил тяжеленные сумки и, подойдя, чмокнул нас с Эльвирой по очереди в щеки.
   – Тебе идет, – бросил он Эльвире.
   – Так о чем тут шли тайные беседы? – не отставала мама.
   – Да так, – поморщилась Эльвира. – О маньяках разных там… О чем еще могут говорить молоденькие девицы?

* * *

   Вечер пролетел незаметно. Так было жалко ложиться спать, потому что ведь не знаешь, когда тебе еще улыбнется такое счастье – свободный вечерок!
   Однако время уже неумолимо близилось к ночи.
   – Сережка, проводишь Эльвиру? – попросила я.
   Эльвира едва заметно усмехнулась.
   – Мы же договорились, Данич!
   – А что такого? – возмутилась мама. – Саша права, нечего разгуливать одной по ночам!
   – Кстати, я завтра свободен, – сказал мой покорный друг. – Так что, если я тебе буду нужен…
   Я задумалась.
   – Знаешь, Сережка, пожалуй, да… Все, правда, зависит от Ларикова. Но есть одно дело, и мне не обойтись там без твоей помощи.
   – Могла бы меня взять с собой, – пробормотала Эльвира. – Вредная ты, Данич!
   – Ага, – кивнула я. – Вот вдвоем мы с тобой точно привлечем внимание этого дурацкого маньяка!
   – И поймаем его, – меланхолично протянула Эльвира.
   – Скорее он нас, – скептически усмехнулась я.
   – Так завтра я прихожу к тебе с утра? – уточнил Пенс.
   – Давай, – кивнула я.
   Они ушли, мы остались с мамой одни.
   – До чего у нас с тобой мало времени для общения! – сказала я.
   – Поэтому нам и бывает хорошо, – философски заметила мама, разливая чай.
   И в этот момент, конечно, начал трезвонить вредный до безобразия телефон.
   – Ну почему он всегда вторгается в нашу жизнь? – простонала я.
   Подняв трубку, я услышала голос Ларикова:
   – Сашенька?
   – Ну, конечно, – ответила я. – Кто тут еще может быть?
   – Сашенька, только что звонила Рита.
   – Она одумалась?
   – Нет, Саша. Все куда серьезнее. Лиза найдена убитой. Так что…
   О черт!
   Договаривать было уже не нужно.
   Вот так всегда – безобидное на первый взгляд дело оказывается сундуком с потайным дном!

Глава 5

   Утро выдалось хмурым. Как будто ему передалось мое отвратительное настроение, и оно выключило солнце и напустило тумана.
   – Без кофе не обойтись, – проворчала я.
   Единственное желание, которое появляется в этакую смурь, – снова заснуть и уж не просыпаться, пока небесная канцелярия не соблаговолит наладить погоду.
   Конечно, так бы я и сделала, ей-богу, с огромным удовольствием. Вот только позвоню Ларикову, скажу, что смертельно заболела. Да и звонить-то не нужно – я вчера забыла ему сказать, что сегодня меня собирается охранять Пенс, а из этого вытекает, что скоро он тут объявится. Можно вообще не подниматься с кровати, старательно изображая недомогание.
   Интересно, а почему повышенная сонливость не считается болезнью? В конце концов, могла ведь меня укусить муха цеце.
   В дверь позвонили. Мама прокричала в коридоре свое радостное «иду», а я загадала – если это Пенс, то я встану. И день сегодня получится хорошим. А если это Лариков, тогда все равно удачи не дождаться, и я старательно кашляю, чихаю и произвожу впечатление больной девочки.
   – Сашенька, мальчики пришли!
   О черт!
   – Оба? – спросила я.
   – Оба. И Сережа, и Андрей. Ты поднимаешься?
   Да уж… Нестыковочка… Про то, что они придут вдвоем, я и не подумала.
   – А кто из них вошел первым? – сделала я последнюю попытку предугадать свою сегодняшнюю судьбу.
   – Саша, я не помню. Что ты за глупые вопросы задаешь? Вставай, ленивица, а то оба кавалера убегут!
   «Да хоть бы и убежали, – подумала я. – Я бы еще немного поспала!»
   – Ладно, – пообещала я. – Сейчас выйду.
   Мама исчезла.
   Поднявшись с кровати, я удивленно отметила, что мир не так уж и плох, как показалось вначале. Поскольку из кухни доносился такой кофейный аромат, что сомнений не оставалось – за дело взялся Андрюшенька, а кофе у него получался отменный!
   Поэтому все остальные движения мои были быстрыми и энергичными. И уже через пять минут я стояла перед ними свежая и умытая, весело улыбаясь.
   Спать мне больше совершенно не хотелось.
   – Привет, – сказала я, садясь за столик. – Ларчик, радость моя! Может быть, нам надо подумать о кафе? Такое ма-аленькое, уютное кафе, где подают кофе с круассанами. Ты будешь варить кофе, а я буду приветливо улыбаться нашим посетителям. И никаких преступлений, никакой беготни…
   – Если только не вздумают нас ограбить, – хмыкнул Лариков.
   Мама выставила передо мной ежедневную порцию апельсинового сока.
   После него жизнь стала еще легче и приятнее.
   – А я-то хотела выпросить сегодня у тебя выходной, – призналась я Ларикову.
   – Да, может быть, так и получится, – ответил босс. – Потому как дело-то наше обломалось.
   – То есть как? – вскинула я на него удивленные глаза.
   – Понимаешь, Саш, я тебе вчера не сказал. Но по всем приметам Лиза стала тоже жертвой этого маниакального урода. Так что…
   Он развел руками.
   – Считай, что сегодняшний выходной у тебя в кармане!

* * *

   Что-то не появилось у меня в душе ликования…
   – Подожди-ка, – сказала я. – Нас отодвинули, что ли? Наша Рита отказалась от услуг?
   – Нет! Рита как раз ужасно огорчена, но что мы можем поделать? Почерк-то один к одному – а это дело прокуратуры.
   – Ну, мы не помешали бы, – не унималась я. – Ларчик! Вспомни ты, наконец, что Рита как раз заметила в Лизином поведении очень сильную перемену!
   – Ну, и что?
   – Как это что? А если она вдруг узнала, что кто-то из ее знакомых и есть наш загадочный «потрошитель»?
   – Сашка! Тебя опять понесло, да? Разухабистые фантазии и странные идеи начали выплескиваться из твоей головы?
   – Андрей! А сколько раз в моих фантазиях оказывалось зерно истины?
   – Это было элементарной случайностью. Так называемое совпадение…
   О бог мой!
   Я вздохнула.
   – Не верю я в случайности, Ларчик!
   – Это твоя проблема…
   – Но мы же все-таки должны помочь следствию! Или как?
   – Или как, – отрезал Лариков. – Пользуйся выходным и не отвлекай меня от глобального дела. Пенс, ты за эту девицу отвечаешь головой!
   Он поднялся.
   – Ладно, мне пора. В офисе меня не будет, ключи я забираю. Развлекайтесь тут по мере сил. Я позвоню…
   С этими словами он очень невежливо, на мой взгляд, удалился.
   – А Ларчик просто открывался, да не про нашу честь, – пробурчала я. – Вот мерзопакостный типус мне попался в боссы!
   – Сашка, да что с тобой? – удивился Пенс. – Ты же только и делала, что мечтала отдохнуть! Наконец сбылась твоя мечта! Отдыхай… Я притащил тебе «Джо Блэка»! Ты же мечтала его посмотреть… Вот и посмотрим сегодня.
   – И ты считаешь, что я смогу сконцентрировать свое внимание на этом самом Джо Блэке в то время, когда меня просто разрывает на части любопытство? – вскричала я. – А я думала, ты меня неплохо знаешь, Пенс!
   – Хорошо, что ты предлагаешь? Мы же все равно его не можем удовлетворить, твое любопытство!
   – Зато частично его сможет удовлетворить Рита, – мрачно объявила я. – Поэтому собирайся, Пенс. Раз уж у нас с тобой выходной, мы будем культурно развлекаться.
   – И куда мы пойдем? – приуныл Пенс. – «Я поведу тебя в музей – сказала мне сестра». Так, что ли?
   – В музей? Нет, это потом, – разбила я его надежды. – Первым делом мы пойдем в театр. Только сначала назначим там встречу одной маленькой симпатичной девице!

* * *

   Вы не думайте, что Пенс так быстро согласился на предложенную мной авантюру!
   Нет, он довольно честно взывал к моему здравому смыслу, рассказывал мне страсти-мордасти про маньяков, причем я искренне удивилась, откуда у него такие обширные познания. Куда больше, правда, меня удивила его словоохотливость, поскольку Пенс-то, насколько я его знала, а я знала его очень неплохо, был человеком молчаливым. Потом он описал ужасные картины кар, которым нас подвергнет пара «Ванцов – Лариков» за непослушание, но я все старательно пропустила мимо ушей.
   Я преспокойно оделась и стояла в дверях, ожидая, когда он наконец перестанет разглагольствовать.
   – Пошли, – бросила я ему. – Времени-то у нас в обрез.
   – Я тебя не смог убедить, – горько констатировал он.
   – Не смог, – подтвердила я. – Но ты очень старался. Поверь, я передам этим двум сатрапам, как ты стремился меня удержать от рискованных поступков! Они зачтут твое рвение и не покарают тебя так страшно, как меня! А теперь пошли. Рита нас уже ждет. И, кстати, она очень была рада моему звонку. Потому что ее, представь, одолевают точно те же сомнения, что и меня.
   Он понял, что сопротивление бесполезно.
   – Ладно, – махнул он рукой. – Пошли. Не могу же я бросить тебя без всякой защиты…
   – Еще одно слово про «защиту», – сурово заявила я, – и я запущу в тебя графином! Слов нет, как мне надоели твои «устрашиловки»!

* * *

   Доказать я пока ничего не могла – сама еще не знала, насколько права. Я не настолько еще вникла в ситуацию. Но мое «алтер эго» очень настойчиво говорило, что тут что-то не так.
   Да и «первое эго» с этим соглашалось, хотя обычно они у меня только и делают, что спорят друг с другом.
   – Ну, предположим, что это и, правда, маньяк, – говорило одно «эго» другому. – Хотя, если подумать как следует…
   – Ага, – усмехалось второе. – Маньяк, как же. Ты веришь в такие простенькие совпадения?
   – Ну а почему бы и нет?
   – Тогда у нас получается опять же одна странность, – отвечало неунимающееся второе. – Почему эта самая Лиза так изменилась? Если призадуматься, изменилась-то она как раз в то время, когда наш маньяк начал нестандартно развлекаться на улицах! То есть опять получается, что она была с ним знакома? И даже пребывала в неплохих отношениях, иначе бы просто-напросто сдала его?
   – Или очень сильно боялась.
   Два моих «я» снова пришли, что называется, к консенсусу, что история получается темная и загадочная.
   Так что пока мы шли к кафе, где нас должна была поджидать Рита, Пенс пребывал в осуждающем молчании, а я – в глубокой задумчивости.

* * *

   Рита сидела в самом дальнем уголке кафе. Она была настолько погружена в собственные печальные мысли, что не сразу нас заметила.
   – Добрый день, – сказала я, подходя к ней.
   Хотя Рита вряд ли склонна была считать сегодняшний день добрым, она тем не менее сумела выдавить из себя приветливую улыбку.
   – Здравствуйте, – кивнула она нам. – Я не ожидала, что вы захотите со мной обо всем этом говорить. Знаете, я так поняла, что они хотят свалить происшедшее на этого типа…
   – И вы не верите в то, что это дело его рук.
   – Не верю, – развела она руками. – Абсолютно.
   – Но почему?
   – Если бы не было гнетущей Лизу тайны, я бы поверила, – сказала она. – Но сейчас мне кажется, что все подстроено… Нет, Александра Сергеевна!
   – Называйте меня Сашей, – попросила я. – Все-таки я еще не успела сформироваться в зрелую даму.
   Она улыбнулась.
   – Хорошо, Саша. Я поняла, что вы также хотите разобраться в этом, как и я?
   – Еще не знаю, – честно призналась я. – Но меня точно так же одолевают сомнения в том, что происшедшее с вашей подругой – трагическая случайность. Правда, я допускаю вероятность знакомства Лизы с нашим «потрошителем»…
   – Нет! – воскликнула она. – Этого не могло быть! Я знаю почти всех ее знакомых! И она… Неужели вы думаете, что Лиза могла бы иметь какие-то отношения с такой ужасной личностью? И я повторяю вам – у нас были общие друзья!
   – Тем лучше, – сказала я. – Потому что мне тоже хотелось бы с ними познакомиться.
   – Вы думаете, что это сделал кто-то из них?
   – Если мы с вами отметаем вероятность того, что Лизина смерть – случайность, приходится думать именно так. Разве что у нее был некий знакомец, о котором вы все-таки не знали.
   – Но тогда этого человека должен был все равно кто-то видеть с Лизой хотя бы однажды, – предположила Рита. – Он же не человек-невидимка, в самом деле!
   – Вот именно, – кивнула я. – Но сначала расскажите мне о Лизе подробнее.
   – Я попробую, – сказала она тихо. – Но раньше я думала, что знаю ее очень хорошо, а теперь…
   Она махнула рукой.
   – Теперь мне кажется, что я не знаю ее совсем. Как будто я была знакома с другим человеком… Или у нее было раздвоение личности. Так что, может быть, мне стоит познакомить вас с ее сестрой?
   – С Валерой нам, конечно, придется познакомиться, – согласилась я. – И не спорю, что она может знать о Лизе больше, чем вы. Но это потом.
   – Хорошо. Итак, Лиза… Господи, как подумаю, что ее больше нет!
   Она передернулась.
   – Это ужасно, Саша! Такой конец… Вам рассказал Андрей Петрович? Ее нашли в парке, руки связаны за спиной, во рту – кляп из ее же белья. Наша Лиза…
   Она сжала губы, чтобы не расплакаться.
   – Если бы я пришла к вам раньше, Саша, может быть, ничего этого не случилось. Поэтому я чувствую свою вину перед ней. Тем более что мне все последнее время казалось, что она должна погибнуть. Что они хотят ее убить…
   – Рита, вы уже второй раз говорите «они хотят убить…». Кого вы подразумеваете под «они»?
   – Всех, – подняла она на меня глаза. – И никого. Я не могу вам объяснить, почему у меня рождается эта фраза.
   – У Лизы были конкретные враги?
   – Да, – едва слышно проговорила она. – Были. И много. И самой первой в этом черном списке, пожалуй, займет место Валера.

* * *

   – Постойте, Рита! Как это – Валера?! Это же ее сестра!
   – Давайте я вам расскажу о Лизе с самого начала. То есть с того момента, как я с ними познакомилась. Потому что иначе вы не сможете понять их отношений. К тому же, когда я говорю, что Валера возглавляла список Лизиных врагов, это совсем не означает, что именно она убила ее! Наоборот, в ком я уверена на сто процентов, так это в ней! Просто их отношения были неровными. Валера ведь очень нервная особа, и она постоянно самоутверждается. Правда, у них есть общие враги. Но об этом – потом. Сначала все-таки Лиза…
   Она задумалась, достала сигарету. Повертела ее в руках и засунула обратно в пачку.
   – Мы поступили в театральное все вместе. Я, Лиза и Валера. Лиза и Валера – двойняшки, но они ужасно разные! Лиза – женственная, хрупкая, а Валера… Не зря же ее никто не называет Лерой. Она была резкая, угловатая и начисто лишена сексуальной привлекательности…
   – ?!
   – Ну, да… Все так и было. Но на третьем курсе что-то с ней произошло. Валера очень изменилась. Мы с Лизой подозревали, что она просто влюбилась, но скрывает предмет своей страсти, и мы оказались правы. Потому что однажды мы их видели. Он показался нам очень красивым мужчиной, но… Весь этот роман был обречен на полное Валерино фиаско. Он был в возрасте, и у него была семья. Банальная история. К тому же очень скоро он просто уехал из Тарасова. И Валерочка осталась одна… Правда, она уже обрела эту свою «женственность», которая теперь стала агрессивной. Мне даже некоторое время казалось, что она просто держит себя в руках, стараясь не показать, как сильно сломала ее жизнь. Но мужчин она теперь ненавидела. А Лиза жила в другом мире, у нее была масса поклонников, каждые полгода кто-то в нее страстно влюблялся, – в общем, нормальная, обычная жизнь хорошенькой девушки. Сама же она никого и ничего не любила – только театр. Нет, не буду вас обманывать – ей нравилось, что в нее влюбляются, она и сама периодически испытывала это, по ее выражению, «щенячье чувство», но серьезных отношений у нее ни с кем не возникало.
   – А Донатовский?
   – Да вы что, Саша? – округлила глаза Рита. – Никогда! Донатовский такой же «помешанный». Кроме того, он любит свою жену, и Лиза была для него не больше, чем талантливая актриса. Впрочем, в его устах это был лучший комплимент. Талантливая актриса… Про Лизины «романы» я вам не смогу ничего рассказать – увы… Лиза скрывала их так же тщательно, как и Валера. Я знаю, о чем вы сейчас подумали. Нет, в последнее время Лиза ни с кем не была.
   – А когда она так изменилась?
   – Около полугода назад. Что тогда произошло, лучше спросить у Валеры. В тот вечер они были вместе. Ходили к родителям.
   Она задумалась снова, стараясь припомнить тот день в деталях.
   – Кстати, именно их родители и были «общими врагами», – сказала она. – Так что сначала я отнесла перемены, происшедшие с Лизой, именно на их счет. Но потом оказалось, что дело совсем не в этом. То есть в тот вечер они все там действительно перессорились, но это у них происходило постоянно. Родители ругаются с девочками, потом ругаются между собой, потом девочки собачатся… Милая семейка! Так что к делу это не относится. Но именно в тот вечер отношения между Валерой и Лизой дали трещину, которой уже не суждено быть склеенной… Но вот о причинах ссоры я не знаю. Опять же лучше поговорить с Валерой. Мне она ничего не скажет – я для нее всю жизнь только глупенькая пустышка, на которую не стоит обращать внимания.
   – Я непременно это сделаю, – пообещала я. – Если вы мне поможете, Рита.
   – Конечно, – кивнула она. – Я устрою вам это знакомство.
   – И не только с Валерой.
   – Да, я поняла.

* * *

   Мы долго разговаривали. Не могу сказать, что наша пространная беседа пролила свет на происшедшее с Лизой, но все-таки я сумела кое-что понять.
   Как в игрушечном калейдоскопе, разноцветные стекляшки вертятся перед глазами, а потом из них образуется картинка. Сейчас «стекляшки» еще хаотично двигались перед моим мысленным взором, но я все больше и больше погружалась в это их «броуновское движение», испытывая интерес, что же за «цветочек» из этого получится?
   История была загадочной, не оставила меня равнодушной.
   Судите сами – очень спокойная, веселая, радостная девушка двадцати двух лет от роду, идет на встречу с родственниками (пусть даже они там и собачатся, по Ритиному выражению!), и вдруг ее жизнь резко меняется! Она становится угрюмой, замкнутой, постоянно чего-то боится, перестает общаться с подругами и, как сказала Рита, производит впечатление «человека одержимого манией преследования»! Никто ничего не знает, хотя все видят, что с Лизой что-то не так. Более того, именно в тот вечер они насмерть поругались с сестрой, с которой, как я поняла, до этого их связывали достаточно близкие отношения. Если принять во внимание род занятий Валеры и предположить, что ссора произошла именно по этому поводу, то почему раньше это не беспокоило Лизу? Сама Валера тоже не объясняла, что случилось. А спустя некоторое время Лизу находят в парке задушенной! И в связи с тем, что у девушки были рыжеватые волосы, все радостно списывают это на маньяка!
   – А вот мне все-таки кажется, что он тут ни при чем, – пробормотала я, глядя, как за окном все больше и больше сгущается туман. – Так что мне ужасно хочется поговорить с Валерой. И как можно скорее!

Глава 6

   Мы шли по улице, растворяясь в тумане, и, когда наконец Рита остановилась и сказала: «Это здесь», – я не могла понять, какое отношение к театру имеет этот выплывавший из тумана бункер, куда более похожий на овощной склад или…
   Ну да. На склеп.
   – О-о, – высказала я вслух свое удивление.
   – У Донатовского немного странное видение жизни. И такого ее проявления, как театр, – вздохнула Рита. – Но, если вы войдете внутрь, может быть, ваши ощущения изменятся…
   Она потянула на себя тяжелую дверь, вполне достойную «театра-гробницы», и мы вошли.