Алейников Кирилл. Познавший Кровь

   Рядом стояла фотография женщины, и я догадался, что это жена статного мужчины с гусарскими усами. Эта женщина была недурна собой и смотрела прямо и с вызовом. Ох, наверное, та еще была женушка!
   Я хмыкнул и перевел взгляд на единственную здесь цветную фотографию.
   И чуть не упал на пол от дрожи в ногах…
   О, черт меня побери, да ведь это же!…
   Не заметил я, как вошла старушка с подносом в руках. На подносе стоял чайник и три фарфоровые кружечки, а еще фиалка с вареньем. Старушка увидела, что я разглядываю фотографии, и сказала:
   – Это дорогие нашему сердцу люди. Справа – мои родители, слева – родители моего мужа Михаила.
   Я указал на цветную фотографию.
   – А это кто?
   Старушка вмиг посерела лицом и как-то осунулась.
   – Это наша единственная внучка Оленька, – тихо сообщила она.
   О, я готов был в этот самый момент провалиться прямиком в Ад. Я, бессовестный, безжалостный убийца, порождение Дьявола, создание Зла и Тьмы! Почему я выбрал себе путь преступления! Почему я не умер, как подобало человеку! Зачем, черт возьми все на свете, судьба уготовила мне роковую участь!
   Я медленно отошел от фотографий и сел в кресло.
   – А… – хотел я что-то сказать, но не смог.
   Старушка не заметила моего смятения и деловито разлила чай в две кружки.
   – А… – я вновь попытался сказать, но не мог подобрать нужных слов. Все-таки выпалил, удерживая дрожь в голосе: – А что случилось с вашей внучкой?
   Старушка плотно сжала губы и посмотрела на меня так пристально, что я, кажется, даже немного осел.
   – С чего вы решили, что с Оленькой что-то случилось?
   – Ну, – начал я неуверенно. – Ее фотография стоит рядом с… вашими родителями, а они, скорее всего, уже умерли, и поэтому я решил…
   Я замолчал, едва увидел, что глаза старушки стали влажными. Она могла в любой момент разрыдаться, а я этого ой как не хотел.
   – Вы простите меня, дурака, я не хотел, – сказал я глухо, смотря на свои колени. И зачем я вякнул?
   Но старушка оказалась крепкой. Она подавила слезы и сказала:
   – Примерно два месяца назад Оленька пропала. Уже и милиция ее искала, и детективы всяческие, но ничегошеньки они не нашли. У нас тут по соседству живет гадалка – хорошая, честная женщина. Она много кому помогла, особенно кто искал своих родственников. Я хотела, чтобы она и нам помогла отыскать Оленьку, но та сразу же, с порога заявила, что, мол, не ищите внучку больше, не тратьте силы. Нет ее больше!
   Я старался не дышать и вообще не показывать, что я все еще здесь. Готов спорить, что черти в Аду в это момент дружно валяются, схватившись за бока, и громко смеются. Надо же было мне угораздить…
   – Но вы не берите в голову, молодой человек, – печально попросила старушка. – Мало ли какие несчастья приключаются. Нечего мне было вам рассказывать. Кстати, я дура старая, даже ведь представиться забыла! Ох, память! – Она закатила глаза к потолку и улыбнулась. Безусловно, сильная женщина. – Меня зовут Вероника Анатольевна.
   – Сергей, – кивнул я, продолжая думать об этой девушке… девочке на фотографии.
   Оленька. Оля… Ведь именно ее я убил в ту ночь. Я впервые убил, и убил внучку этой милой старушки. Единственную внучку, черт побери!
   Будь я трижды проклят, отродье Яугона…
   Но я не успел подумать что-то еще, как в прихожей раздалась возня.
   – А вот и Михаил Игнатьевич! – всплеснула руками Вероника Анатольевна. – Пойду встречу его, а вы пока не стесняйтесь, попробуйте чайку! Только сахару у нас нет, к сожалению, но вы с вареньицем. Оно домашнее, вкусное.
   – Спасибо! – поблагодарил я от всей души, а сам вжался в кресло еще больше. Не знаю, боялся ли Михаил Игнатьевич повстречать меня вновь, но мне уж точно было… неудобно, что ли?
   Из прихожей доносились голоса, понять которые я не мог несмотря на мой уникальный слух. Но чувствовалось, что Михаил Игнатьевич очень взволнован и что-то пытается объяснить своей супруге, а та, в свою очередь, его отчитывает. До меня лишь одно слово донеслось: «Пил?».
   Но если каким-то событиям суждено случиться, то они рано или поздно случаются. Поэтому, когда я уже раздумывал над тем, выпрыгнуть ли мне в окно да свалить к такой-то фене, в гостиную вошел Михаил Игнатьевич.
   Вошел и тут же вышел.
   Я усел заметить только, как его и без того бледное лицо стало настолько бледным, что можно было разглядеть вены.
   Сначала все было тихо, но потом в прихожей поднялась такая брань! Мать честная, а я думал, старушка совсем слаба и опечалена всем на свете, но это! Нет, конечно же, матов в прямом смысле не было, негоже старой женщине ругаться как подзаборная алкашня, но словесные обороты, которые вылетали из ее уст, были в диковинку для меня. Я и не знал, что можно из слов «бог», «честный» и «человек» можно изобрести столько ругательств и упреков!
   В конце концов, Михаил Игнатьевич опять оказался в гостиной, а сзади его подталкивала супруга.
   – Вы уж простите, ради бога, моего мужа! – причитала она через его плечо. – Последнее время он стал суеверным как сам черт!
   Я встал и протянул Михаилу Игнатьевичу руку, но он еще сильнее побледнел и не стал ее жать.
   – Господи, прости наши грешные души и защити нас от нечистого! – взмолился он плаксивым голосом, подняв глаза к старой, но красивой хрустальной люстре. – Господи, пощади…
   – Да как тебе не стыдно, в самом деле! – взревела Вероника Анатольевна. – К тебе человек по делу пришел, портфель твой принес, а ты его за нечистого принимаешь!
   – Он отродье Сатаны! – взревел в свою очередь Михаил Игнатьевич, тыча в меня дрожащим пальцем. – Он вурдалак, вампир! Нечистый! О, Боже!
   – Да какой же он вампир, голубчик?! Ему надо копию сделать!
   – Копию сделать? Пусть он лучше улыбнется тебе своей дьявольской рожей! – не унимался Михаил Игнатьевич, крупно дрожа. – Пусть он оскалится, зверь во плоти!
   Вероника Анатольевна от бессилия хлопнула себя по бокам, но вдруг повернулась ко мне и решительно сказала:
   – Ну уж вы-то не подыгрывайте старому дураку! Улыбнитесь для порядка!
   Я улыбнулся, но губ не открывал. Получилось, по-моему, неплохо и удовлетворило б любого… но не трясущегося от страха толстяка. Он, едва ли не плача, проорал что-то неразборчивое, а Вероника Анатольевна попросила так же жестко:
   – Вы извините нас, молодой человек, но покажите этому полоумному зубы. Пусть успокоится, дурак, да и мне спокойней будет.
   Я несколько секунд раздумывал над ее просьбой, а затем пожал плечами и улыбнулся во все свои тридцать два зуба. Естественно, два из них были ненормально большими.
   Вероника Анатольевна ойкнула, перекрестилась и упала в обморок.
   Михаил Игнатьевич тоже ойкнул, тоже перекрестился, но в обморок не упал, а схватил удачно подвернувшийся под руку крест с распятием и в религиозном исступлении направил его на меня.
   – Иззыди, Сатана! Иззыди!
   А мне этот спектакль довольно-таки надоел. Я устало провел рукой по лицу, стирая влагу, взял кружку и отпил чаю. Смотря одним глазом на толстяка, дабы ненароком не подвернуться под его распятие (оно килограмма три весит, не меньше!), я обмакнул палец в варенье и запихал его в рот. Хотя рядом и лежали маленькие серебряные ложечки, я не стал их брать, потому что серебро, мягко говоря, вампирам противопоказано.
   Михаил Игнатьевич, заметив это, пришел в еще большее исступление и блажил так, что соседи наверняка заподозрили в этом доме как минимум начало конца света. Посторонние люди для меня были не нужны, и я, бросив хмурый взгляд на толстяка, тихо, но внушительно сказал:
   – Успокойтесь, Михаил Игнатьевич! Ради бога, прекратите орать, а то я оглохну!
   Толстяк замолчал, пару раз хлопнул глазами, но после принялся вопить с новой силой.
   – Да заткнитесь же вы наконец! – рявкнул я так, что хрустальная люстра на потолке издала мелодичный звон. – Замолчите и поднимите жену!
   На этот раз он действительно замолчал. Неуклюже усадив супругу на софу, он, постоянно озираясь на меня и бормоча какие-то проклятия, начал искать в комнате что-нибудь посущественнее распятия. Дошло, что не помогает, блин…
   – Я к вам, собственно, по делу пришел, – спокойно сказал я, усевшись в кресло.
   – Вот еще, буду я иметь дела с исчадьем ада! – воскликнул толстяк.
   Я издал наполовину яростный, наполовину уставший стон и опять рявкнул:
   – Сядьте же вы, наконец! Забудьте, что вы видели, разве это так трудно?
   Михаил Игнатьевич промолчал, однако сел рядом с женой. Его все еще била крупная дрожь.
   – Успокойтесь, черт вас возьми! Возьмите себя в руки, вы же мужчина!
   – Как же! – крякнул толстяк, покрываясь обильной испариной.
   – Не заставляйте меня постоянно на вас рычать! – ответил я ему на это. – Сначала выслушайте меня, а потом орите сколько душе угодно. Итак, когда я напугал вас в вагоне метро, то сделал это специально. Уж извините меня. Однако, вы так поспешно скрылись, что даже забыли собственный портфель, и я решил вернуть его вам, тем более что там были визитки с вашим адресом.
   – Будь они прокляты, визитки эти! – забормотал толстяк.
   – Помолчите, я еще не кончил! На визитках сказано, что вы – ювелирных дел мастер, а это именно то, что мне нужно на данный момент. Я хочу попросить вас сделать для меня копию одной вещи, и как можно быстрее.
   – Вот еще! – выкрикнул в мою сторону Михаил Игнатьевич.
   Я спокойно вытащил из кармана пачку евро и бросил на стол рядом с подносом.
   – Это задаток. Выполните заказ – дам столько же.
   Толстяк нехотя перевел взгляд с меня на деньги, затем обратно. На его лице виделась бурная работа мысли, и в конце концов он сказал:
   – Ни за какие деньги!
   – Одумайтесь, Михаил Игнатьевич! Здесь же столько, что вам хватит на пару лет!
   – Нет, нет и нет! – упрямился он.
   Я было подумал, что дал мало денег, но чертыхнулся. В самом деле, на столе лежало не меньше трех тысяч! Да я сам бы от таких денег не отказался! Но тут до меня дошло, что стоит попытаться пойти другим путем.
   Я принял самый серьезный вид и выпалил:
   – Я знаю, кто убил вашу внучку.
   Глаза толстяка округлились еще больше, что, как мне казалось, просто невозможно.
   – Убил!?
   – Да. Мне очень жаль, но Оля мертва.
   – О, боже, боже! Бедная Оленька! Бедная внучка! О, боже!…
   Меня такое частое упоминание Господа начало уже нервировать. Я ударил по стол кулаком, но не сильно, чтобы ненароком его не разбить:
   – Слушайте! Я прошу вас сделать копию вот этого. – Я вытащил Медальон. – Он мне нужен для уничтожения того, кто повинен в смерти вашей дочери.
   Эти слова оказали на старика влияние большее, нежели деньги. Он даже начал более или менее спокойно соображать.
   – А где гарантии?
   – А на кой ляд вам гарантии? – вопросом на вопрос спросил я. – Вы сами понимаете, что никаких гарантий я вам дать не могу, но раз так рьяно верите в Бога, то также поверьте и моим словам. Просто попробуйте!
   – Не сравнивай!…
   – Просто поверьте мне! Поверьте, что эта вещь и ее копия нужны мне для уничтожения зла!
   – Ой, как сладко заливаешь!
   – Я говорю совершенно серьезно! С чего вы, вообще-то, взяли, что я исчадие Ада? Разве на мне написано? Написано, спрашиваю?
   – Н-нет, – замотал головой Михаил Игнатьевич.
   – Тогда почему вы так решили? Распятие, иконы, лампада, ваши молитвы… Помогло избавиться от меня?
   Толстяк часто мигал глазами, шумно вдыхал и выдыхал воздух и молчал. Затем возопил:
   – Ложка! Ты не взял ложку, потому что она серебряная!
   Я поморщился, глядя на его дрожащий перст, и взял ложку. Я продолжал морщиться, но уже от боли, пронзившей пальцы. И почему серебро имеет такое влияние на вампиров? Боль начиналась в подушечках и свинцовыми ручьями текла через кисть в предплечье, а затем в плечо и так до самого мозга. Я не стал дожидаться, пока пойдет дым от моих пальцев, и положил ложку на место.
   – Удовлетворены?
   Скорее всего, Михаил Игнатьевич остался удовлетворен, потому что дыхание его стало ровнее. В этот момент очнулась Вероника Анатольевна, но перед тем как поднять вселенский хай, супруг придержал ее.
   – Вам в самом деле известно, кто убил нашу внучку?
   Я кивнул.
   – И вы хотите отомстить ему за это?
   – Не только за это. Я хочу уничтожить существо, натворившее много других бед.
   Уж верил мне толстяк, или нет, но что-то переменилось в его взгляде. Он принял от меня Медальон, покрутил его в руках.
   – Дорогая штука. Чтобы сделать ее копию, ваших денег не хватит: здесь ведь золота только тысяч на сорок, а камни… что-то около ста сорока. Итого сто восемьдесят тысяч рублей.
   – Или… пускай семь тысяч евро, – сделал я условный подсчет. – Этого с лихвой хватает.
   – Но… – Михаил Игнатьевич перевел взгляд на деньги и, по-моему, только сейчас понял, что там лежат именно евро, а не русские рублики.
   – Я дам вам десять тысяч евро, если выполните заказ, – заверил я его.
   – А вам действительно нужно для… благих целей? – подала голос Вероника Анатольевна.
   Я медленно и эффектно кивнул.
   – Не стоит судить о чем-то лишь по внешнему виду, – многозначительно и таинственно произнес я после паузы.
   Старики переглянулись.
   – Хорошо, я сделаю копию как можно быстрее. А после… Исчезнете навсегда из моей жизни!
   – Обещаю вам, Михаил Игнатьевич.
   – И покарайте убийцу Оленьки! – вставила Вероника Анатольевна.
   – Постараюсь, – честно пообещал я.
   Вот только непосредственного убийцу я карать не собирался – этим пусть занимается кто-то другой.
 
   Михаил Игнатьевич оказался на редкость искусным мастером. Настоящим мастером своего дела. Всего лишь за пять с небольшим часов он создал копию Медальона Бескровия, которую едва ли можно отличить от оригинала: тот же вес, тот же цвет золота, такие же иероглифические рисунки, камни. В самом деле, мне потребовалось усилие, чтобы заставить себя запомнить, в каком кармане у меня лежит истинный Медальон, а в каком – подделка.
   Я расплатился и засобирался уходить, но Вероника Анатольевна так хотела узнать подробности смерти своей внучки, что я не мог от нее отделаться. В конце концов, чтобы перекрыть лавину вопросов, я ответил просто:
   – Она умерла не самой худшей смертью. Лучше еще раз помолитесь за ее душу, а не вынуждайте меня отвечать на дурацкие вопросы.
   Еще раз поблагодарив Михаила Игнатьевича за помощь, я выслушал в ответ ряд чудесных проклятий и поспешил на выход, пока увесистое распятие и в самом деле не полетит в мою голову.
   У дверей Вероника Анатольевна шепнула:
   – Дай… Удачи вам, молодой человек!
   Я не обратил внимание на оговорку и поблагодарил. И тут меня осенила одна распрекрасная мысль, еще одна мысль в ряде тех, которые появлялись у меня после беседы с Андреем.
   – Скажите, Вероника Анатольевна, а где живет ваша гадалка?
   Старушка перекрестилась и затараторила:
   – Зачем она тебе, юноша? Она тут не причем ведь! Иди уж своей дорогой…
   – И все-таки скажите мне, где она живет, – более настойчиво попросил я.
   Мой тон подействовал, и старушка дала адрес. Уже выйдя на улицу, я водрузил на глаза солнцезащитные очки, повернулся и сказал:
   – Варенье было превосходным! До свиданья!
   – Да прощай уж, – под нос ответила Вероника Анатольевна, но я все равно услышал ее слова.
   Затем старушка перекрестилась и захлопнула дверь, а я пошел по данному адресу к гадалке.
   К моему облегчению, гадалка жила лишь в паре домов от посещенной мною четы суеверов. Я быстро отыскал дверь, протянул руку, чтобы постучать, но не успел. Дверь открылась раньше моего стука.
   – Ну проходи уж, коли пришел, – проворчала толстая тетка с абсолютно седыми волосами.
   Я, мягко говоря, был шокирован таким приемом. Только что ушел от стариков, принявших меня за самого Дьявола, а тут… Я прошел в прихожую, обшитую какими-то темными полотнами.
   – Мне надо бы поговорить…
   – Это я, – перебила меня тетка. – Я и есть гадалка. Зовут Марфой Степановной. Иди в гостиную.
   Я с легкой иронией на лице прошел в гостиную и присел на краешек большой кровати. вообще, обстановка в комнате была схожа с обстановкой в гостиной ювелира: старые вещи, непонятные картины, раритет на раритете. Но вот пребывало это в таком беспорядке и бардаке, что я боялся ненароком задеть какой-нибудь канделябр или статуэтку.
   – Крупную игру ты затеял, вампир, – послышался голос гадалки откуда-то из коридора. – Ох, крупную. И не вини себя, что Ольгу убил, ты, как-никак, вампир.
   Я понятия не имел, откуда она знала про то, что я вампир, про Ольгу. А уж откуда ей известно, какие планы у меня в голове? Мысли читает, что ли?
   – Ты не бойся, я мыслей не читаю. Я иными способами работаю, – опять раздался голос.
   Я уже и не знал, что думать, поэтому спросил:
   – Может быть, вы знаете и то, зачем я к вам пришел?
   – А как же! И могу уверить, что в моих силах сделать это.
   Минут через пять Марфа Степановна вернулась в гостиную и села в кресло-качалку напротив меня.
   – Давай свои побрякушки!
   Я протянул Медальон и его копию, она подержала все это с минуту, а затем вернула.
   – И все? – удивился я.
   – Конечно! А ты что хотел увидеть?
   – Да вообще-то… А что вы сделали, если не секрет? – Я решил, что эта толстая тетка может быть и шарлатанкой. Если она знала, что мне необходимо, то должна ответить прямо.
   – Перенесла на копию Медальона Бескровия все заклинания, наложенные негельносами, в том числе и заклинание психотропного взрыва. Еще сделала так, что копия почти не отличается энергетически. Другими словами, ее очень трудно отличить от оригинала даже серьезным демонам.
   Я оторопел:
   – Откуда вам все это известно? Про Медальон, негельносов, взрыв?
   – Сорока на хвосте принесла, – ответила гадалка уклончиво.
   – Может, вы и про Яугон знаете?
   – Я знаю все, что мне нужно знать. Не больше и не меньше. А ты ступай уже, вампир. Не стоит привлекать к моему дому лишнюю энергию.
   – Темную? Или светлую? – спросил я, вставая.
   – Ишь, какой прыткий! Иди, иди!
   Я нашарил в кармане золотую цепочку, которую пришлось оторвать от Медальона Бескровия – старик ювелир не успел за столь короткий срок сделать ее копию.
   – Не надо мне, не надо! – замахала руками Марфа Степановна. – Оставь себе. Глядишь, пригодится еще.
   В общем, меньше чем через минуту я был уже на улице. Гадалка, едва я перешагнул ее порог, захлопнула дверь и даже не попрощалась.
   Странная она, все-таки, тетка.

ГЛАВА XII

   Хватит трепаться,
   Наш козырь – террор.

«ДДТ».

 
   Я добрался до клуба «Носферату» уже после заката. Внешне все было как обычно, но только я прошел внутрь, как откуда-то выпрыгнул Игорь.
   – Сергей, мать твою! Что у вас случилось?
   – Побили нас малость.
   – Где остальные?
   – В плену, надо полагать.
   – А ты?
   – Восстанавливался, – уклончиво ответил я. – Послушай, Игорь, я страшно проголодался и устал. Может быть, ты сначала покормишь меня?
   Вампир кивнул и подозвал официантку.
   – Ты не понял, – похлопал я его по плечу, когда он делал заказ. – Я не такой пищи хочу.
   Объяснять дальше не было смысла.
   Через час я уже спал глубоким сном, насытившись кровью. И все-таки я ужасный подлец и убийца, потому что опять девчонку… Но я вампир, как сказала гадалка, и мне простительно. Вот только я имел иное мнение на сей счет, и переживал смерть каждой своей жертвы как свою собственную.
 
   – Значит, они знали о наших планах, – сказал Игорь.
   Мы сидели в его кабинете на втором этаже клуба. Это был самый обычный кабинет делового человека с большим столом для заседаний, компьютерами, плазменной панелью экрана на стене. Лишь репродукции картин на прочих стенах были необычными и показывали сцены кровавых расправ вампиров над людьми.
   – Видимо, – кивнул я, соглашаясь.
   – Что ж, я проверю своих. Может, существовала и утечка. – Вампир цедил свой любимый коктейль. – Но ты молодец, Сергей!
   Я вяло улыбнулся.
   – Что ты будешь делать?
   – Выручать парней, что ж еще! Леха и Стас классные бойцы, терять таких не хочется. А макс твой друг, верно?
   Я рассказал Игорю всю произошедшую со мной историю с того момента, как во двор психиатрической клиники въехал грузовик. Сказал также и про плен, про разговоры с Андреем и про его увещевания и просьбы примкнуть к Негельносу. Но пока еще ничего не говорил про Медальон.
   – Я все-таки не могу понять одного: почему тебя отпустили? – Игорь внимательно смотрел на меня.
   Я вздохнул и вытащил из левого кармана золотой диск Медальона.
   – Вот.
   Игорь протянул руку, чтобы взять артефакт, но я его остановил:
   – Не надо…
   – Что это?
   – Медальон Бескровия. Во всяком случае, Андрей назвал этот предмет именно так.
   Теперь Игорь заинтересовался артефактом по-настоящему. Он тщательно осмотрел его со всех сторон, пока я продолжал держать его в руке.
   – Ты знаешь, что это за штука?
   – Но я ж тебе только что… – удивился я, однако Игорь жестом заставил меня замолчать.
   – Нет, я понял, что это Медальон Бескровия. Я спрашиваю, знаешь ли ты, для чего он создан?
   Я покачал головой. Хотя отчасти я знал, какая цель была у Медальона именно сейчас.
   – Он дает своему хозяину защиту от телесных повреждений, – поделился Игорь. – Конечно, голову оторвать тебе смогут, но от мелких ран он защищает почище сотни бронежилетов. Таких Медальонов по всему миру всего около десятка, и принадлежат они, как правило, только Старейшинам кланов. Удивлен даже, что его тебе дали.
   Игорь смотрел на меня выжидающе. Я понял, что пора рассказывать все начистоту.
   – Андрей сказал, что в этом медальоне спрятано какое-то заклинание, что-то вроде психотропной бомбы.
   Лицо Игоря за одну секунду изменилось до неузнаваемости и потеряло прямое сходство с лицом человека. Мне вспомнился сон и ужасная морда Познавшего Кровь, так что меня даже передернуло. Но Игорь не унимался и уже начал отстраняться от Медальона, когда я успокаивающим тоном произнес:
   – Не паникуй, он не взорвется до определенного момента.
   – Какого момента? Говори же быстрее!
   – Андрей сказал, что я должен передать Медальон Старейшине Оуроса. Выдумать какую-то причину для аудиенции и передать. После чего Андрей дистанционно взорвет его и тем самым убьет всех вампиров в радиусе сотни километров от Медальона.
   – Дьявол! – Было непонятно, то ли Игорь выругался, то ли воззвал к хозяину Преисподней. – И ты посмел притащить эту хреновину сюда?
   – Но ведь пока она не в руках Старейшины, она не рванет!
   – Да с чего ты так решил, Сергей! Негельносы давно свалили из города, и с секунды на секунду мы все превратимся в прах! Видел я такие психотропные бомбы в действии… Психотропные… Вообще-то они называются магическими деструкторами с выборочным результатом поражения, то есть могут настраиваться на тот или иной тип магии, демонов, астеров и так далее. Сильным сущностям ничего не грозит, а существа из плоти и крови, как мы с тобой, превращаемся в прах за доли секунды! Это ж как ядерная бомба!
   – Но они хотят уничтожить именно Старейшину! Разве не сможет тот почувствовать всплеск такой энергии и не успеет скрыться в Портале, пока взрывная волна дойдет до него? – Я повторил слова Андрея, потому что, мягко говоря, поведение посеревшего от злости и страха Игоря стало меня беспокоить.
   Наконец, вампир взял себя в руки.
   – А ты учишься потихоньку, – сказал он, выровняв дыхание. – Я как-то забыл о способностях Старейшины… В самом деле, если им надо убить Максимилиана, то бомба должна взорваться в непосредственной близости от него. Ведь это, по сути, идеальный вариант не только избавиться от всех вампиров города, но и оставить всех остальных оуросов без какого-либо контроля. Хм, мне по началу такое и в голову не пришло.
   – Теперь, когда ты пришел в себя, нам надо решить, как действовать, – твердо сказал я. – Андрей дал мне на все про все два дня, из которых один уже прошел. Если бомба не окажется в руках Старейшины до истечения этого времени, он все равно взорвет ее. А это…
   – Конец всем нам, – продолжил Игорь. – Но Максимилиан не за что не возьмет деструктор в руки!
   – Ты забыл, что Андрей дал мне шанс вернуться. То есть перебежать в клан Негельнос. Выходит, от того момента, когда Медальон окажется в руках Старейшины, и до момента взрыва пройдет некоторое время. Возможно даже, несколько часов.
   – И что это значит? Ведь взрыв-то будет в любом случае! – Игорь напряженно работал мозгами, пытаясь, как я думал, не просто решить нависшую над всеми проблему, но и выудить из нее какую-то личную пользу.
   Пока его размышления не достигли определенных результатов, я вытащил из правого кармана реплику Медальона.
   – Вот-те раз! – удивился вампир. – А это что такое?
   Я хищно улыбнулся.
   – Это точная копия Медальона Бескровия, – с готовностью объяснил я. – Настолько точная, что даже идентификационные заклинания на нем стоят те же. Только, естественно, ни о чего она не защищает.
   – Идентификационные заклинания, – проговорил в задумчивости Игорь. – Ага, я так и понял, что дело в них, когда ты не дал мне медальон в руки!
   – Да, – кивнул я, обрадованный проницательностью вампира. Теперь не придется врать лишнее. – Медальон может оказаться только в руках Старейшины, иначе тут же произойдет взрыв.