Страница:
Шпунтик с хозяином был полностью согласен.
Котя обернулся к Нике и повторил:
– Все это совершенно не-нор-маль-но.
Чижиков обвел окрестности свежим взглядом, но нигде не обнаружил ни малейших признаков привычной жизни – вроде столбов с проводами, намеков на дорогу или же там куч мусора. Впереди расстилалась девственно зеленая равнина с неубедительными зарослями кустов и молодым подлеском, а в удивительно синем небе не просматривалось ни единого следа от промчавшегося на огромной скорости самолета. Даже воздух пах по-другому. Или это только казалось Коте?
Тем временем коленопреклоненные мужики, почтительно выслушав речь всадника, загорланили, перебивая друг друга и бестолково тыча пальцами то в небо, то в озеро. Красноречивые их жесты Чижиков истолковал безо всякого труда: на том берегу собрались свидетели авиакатастрофы и теперь они взахлеб рассказывали об увиденном прибывшему начальству. Или старшине местного сельскохозяйственного коллектива. Или… Тьфу. Котя мысленно плюнул. Да почем же ему знать, кто этот человек с мечом!
Он решительно обернулся к Нике.
– Дядя Костя, – жестом предупредила его вопросы девушка, – дядя Костя, нам надо идти! И поскорее, а потом я вам все-все объясню. Честное-пречестное слово! И можете сердиться. Но сейчас нам больше нельзя здесь оставаться…
– Никуда я не пойду! – отрезал Котя. – Никуда не пойду, пока ты не расскажешь, что происходит. – Шпунтик согласно мыркнул. – Мы оба никуда не пойдем, понятно?
– Но…
– Никаких «но»!
– Ох, ну ладно, – Ника быстро глянула, как развиваются события на том берегу озера. – Спрашивайте.
– Как мы сюда попали?
– Перенеслись с помощью одноразового хрононавигатора, настроенного на конкретный момент в две тысячи девятом году, – как по писаному оттарабанила Ника.
– На конкретный момент?
– Да. Расчеты показали, что именно здесь и сейчас и непосредственно в той точке пространства в самолете возникли наиболее благоприятные для осуществления миссии предпосылки.
Чижиков поморщился.
– Слушай, может, у тебя какая-нибудь инструкция в рюкзаке завалялась? Я бы сам все прочитал. Ну как? Нету? Ладно. Дальше… Какой миссии?
– Хронопроникновение в двести десятый год до нашей эры.
– Зачем?
– Для предотвращения критической хронофлуктуации, вызванной нелинейным вмешательством в хронопоток.
– Чего-о-о?!
– Ну, – Ника замялась, – короче, есть большая вероятность, что в этом году одна важная вещь попадет не в те руки, в результате чего история пойдет совсем по-другому. А это, дядя Костя, повлияет на судьбу всей планеты. Фатально. Словом… надо спасать мир. Я же говорила.
– Класс… – протянул Чижиков.
Ника снова быстро глянула в сторону озера.
– А причем тут я? – задал очередной вопрос Котя.
Шпунтик муркнул.
– Причем тут мы? – исправился Чижиков.
– Необходимый компонент вмешательства, – отчеканила Ника и улыбнулась.
Шпунтик никак не отреагировал: был поглощен громадным кузнечиком, гарцующим на том самом подходящем камне, которым Чижиков совсем недавно едва не запустил в пруд.
Шпунтик прицелился, подобрался для прыжка.
– То есть, я так понимаю, без меня никак? – усмехнулся Котя.
– Никак, – серьезно подтвердила девушка.
Чижиков задумался.
– А ты, девочка из будущего, вроде как хронополицейский получаешься? А мы с котом – вроде как твои помощники, да? На общественных началах?
– Я не все поняла из того, что вы сказали, дядя Костя, но без вашей помощи ничего не выйдет.
– Да что тут понимать-то…
Чижиков достал пачку сигарет и глянул внутрь. Вот черт, а ведь если Ника правду говорит, что же он курить-то будет? Осталось всего двенадцать штук.
– Понимать тут нечего, затейница. Все как в хорошем кино: ухватили животную, исполосовали голову ножиком, а я, может, своего согласия не давал, а равно и мои родные! Понимаешь меня, дитя прогресса?
– Смутно, дядя Костя. Если честно, совсем не понимаю.
– Я тебе обрисую картину в общем и целом. А ты поправь, если я ошибусь…
Тут Шпунтик наконец прыгнул и поймал кузнечика. Кот, похоже, и сам удивился – настолько легко это у него вышло.
– Ну да, – кивнул ему Чижиков. – Край непуганых идиотов. Хоть горстями собирай.
Шпунтик обескуражено уселся. Кузнечик в его пасти судорожно перебирал лапками. Кот определенно не знал, что делать дальше.
– Ну что застыл? Ешь давай, пока тепленький.
– Вы меня настораживаете, дядя Костя, – внимательно посмотрела на Чижикова Ника. – Вы точно хорошо себя чувствуете? Голова не кружится? А то от прыжков во времени всякое бывает.
– Я себя чувствую прекрасно, – заверил ее Котя. – Просто замечательно, лучше не бывает. А вот голова – это да, голова у меня кругом идет, крышу сносит от напряжения. В том фильме про несчастную животину[1], которую исполосовали ножиком, один профессор, гений скальпеля, пересадил собаке гипофиз от только что умершего горького пьяницы. Подобрал бродячую собаку на улице, обогрел, откормил, а потом – раз и операция. И франкенштейн этот у него зажил человечьей жизнью: получил комнату и документы. Стал работать по части поимки и утилизации бродячих кошек. Отвратительный тип получился, надо сказать, хотя и с принципами. Так же, дорогая моя, и со мной сейчас. Никто меня не спросил, хочу ли я, могу ли, согласен ли, – просто взяли прямо из самолета, где я тихо-мирно летел себе в Пекин, и зашвырнули… куда ты говоришь?.. аж в двести какой-то год, да еще и до нашей эры! А я, может, своего согласия не давал, а равно и мои родные… И вот теперь ты наконец сообщаешь, что тебе нужна моя помощь, потому что без меня – миссия по спасению мира провалится. Как бы ты отреагировала на моем месте?
– Не знаю, – потупилась Ника.
– Не знаешь… Вот и я не знаю. То ли выломать пару прутьев из этого куста, положить тебя на колено, задрать юбку, да и выдрать как следует, то ли пойти вон к тем славным селянам и поискать у них сердечного отношения и уютного пристанища.
– Дядя Костя, – Ника смотрела испуганно. – Вы, конечно, вправе меня высечь, но только потом, а сейчас – давайте уйдем отсюда поскорее!
Чижиков глянул из-за куста: количество собравшихся на противоположном берегу озера значительно выросло. Подошло много новых персонажей, в основном из числа тех, кого Котя определил как местных сельхозработников. Повинуясь командам человека с мечом и в шапке, они таскали свежевырубленные в лесочке колышки и прочие палки, очевидно собираясь что-то соорудить – уж не жертвенный ли костер?
Солдат тоже стало больше – они выстроились цепью и начали обходить озеро с двух сторон. Действительно, если не дать деру в самое ближайшее время, солдаты неизбежно обнаружат их укрытие, и далее возможны варианты, рассматривать которые Чижикову совершенно не хотелось.
– Ладно, пошли, – согласился он. – Ты, надеюсь, знаешь, куда?
– Пока вон в ту рощу, – показала назад Ника. – А там посмотрим.
– Просто замечательно! – усмехнулся Чижиков. – Интересно, у тебя вся наша великая миссия так и распланирована – по принципу «а там посмотрим»?
– Не совсем, – в голосе Ники прозвучали неуверенные нотки.
– Да уж ясно, – пробормотал Котя и протянул руку к кошачьей переноске, но Ника остановила его.
– Нет, дядя Костя, клетку придется бросить.
– Это еще почему? Хорошая клетка. Мне нравится. И Шпунтику… нравится тоже.
Кот демонстративно отвернулся и как истинный естествоиспытатель уставился на то, что осталось от кузнечика.
– Дядя Костя! Ну не было в этом времени таких клеток, понимаете?
– Понимаю, понимаю. Значит, мы ее спрячем, а по пути назад заберем.
– Не пойдет, – помотала головой Ника. – Мы больше сюда не вернемся. Ну… если все будет хорошо.
– Если? – возмутился Котя. – Если?!
– Всякое может случиться, – уклончиво ответила Ника.
– Ясно. Значит, успех твоей миссии вовсе не гарантирован, – констатировал Чижиков. – Что-то подобное я и предполагал. Господи, дай мне сил!
Ника тем временем схватила рюкзачок, порылась в нем и достала небольшой флакончик. Побрызгала из флакончика на клетку непонятной бесцветной жидкостью, и на глазах изумленного Чижикова и ликующего Шпунтика клетка с легким треском превратилась в небольшую горку серого порошка, весьма похожего на пепел.
– Ты что это?! – схватил Котя девушку за руку. – Хорошая же вещь!
– Так надо, дядя Костя, – ответила Ника, разравнивая ногой пепел. – Сами подумайте, что будет, если какой-нибудь археолог потом отроет эту клетку и выяснит, что она сделана в Китае в две тысячи девятом году, но на самом деле ей больше двух тысяч лет?
– Да ну… – отмахнулся Котя, хотя и понимал, что Ника права.
Подхватил ее рюкзачок.
– Ладно, пошли уже. Но учти, – Чижиков резко остановился, и Ника налетела на его спину. – Учти: я с тобой еще не закончил!
– Хорошо, дядя Костя. Как скажете…
И они, пригибаясь, рысцой устремились в сторону рощицы – подальше от озера, торопясь преодолеть полоску открытого пространства. Расстояние было плевое, Чижиков и Ника преодолели его за пару минут. Озабоченный таким внезапным отступлением, Шпунтик некоторое время смотрел им вслед, потом подошел к остаткам клетки, вдумчиво понюхал, мощно чихнул, потряс поочередно лапами и потрусил вслед хозяину.
Никто их не заметил.
В рощице оказалось недурно: не очень высокие деревца, между которыми оставалось полно места, чтобы компания из двух человек и кота могла беспрепятственно продвигаться вперед, полное отсутствие оврагов, ям, возвышенностей и прочей пересеченной местности – иди да радуйся!
Рощица вплотную примыкала к склону невысокого холма, первого в целой череде подобных. Шелестела листва, перекликались птицы, а воздух, свежий и чистый, просто сам рвался в легкие. У Коти даже голова слегка закружилась.
– Ну ладно, – начал Чижиков, когда они отошли достаточно далеко, чтобы их могли заметить приближающиеся солдаты, – теперь скажи, есть ли у нас план?
– Значит, вы согласны?
Ника встала как вкопанная.
– С чем это? – сделав на всякий случай шаг в сторону, спросил Котя.
– Согласны помочь?
– Ну, ты даешь, девочка из будущего! – воскликнул Чижиков. – Как будто ты оставила мне хоть слабое подобие выбора! Что будет, если я тебе отвечу: нет, дорогая моя, я решительно не согласен? Что тогда?
– Не знаю… – неуклюже наморщила лоб Ника. – Наверное, тогда я буду должна объяснить вам, как попасть обратно. Но ведь миссия – это самое важное, дядя Костя! – схватила она Чижикова за руку, тряхнула. – От нее зависит судьба Земли! Если провалить миссию, не будет ни вас, ни меня! Весь мир станет совсем другим!
– Иными словами, ты и твои приятели из будущего не видели возможности отказа, – кивнул Котя. – Чтобы я демонически расхохотался и сказал с адской улыбкой: плевал я на все! Наоборот, весь в соплях сочувствия я должен воскликнуть: ах, чем бы мне послужить будущему? Ешьте мою печень и клюйте мои глаза, если мать-Земля просит! С пониманием относимся…
Котя выдохнул от души и сказал решительно:
– А потому говори уже, какой у нас план. Если он есть, конечно.
– Хорошо, дядя Костя!
И Ника затараторила:
– Сначала мы идем к холмам и там прячемся. Потом я иду в селение неподалеку и достаю там нужную одежду. Мы не должны выделяться среди местных, должны быть как все, понимаете? Потом мы, уже как здешние жители…
– Тихо! – прервал ее Чижиков. – Не части. Помолчи немножко. Слышишь?
Ника встревоженно огляделась.
– Где? Что?
– Жужжит… – прошептал Котя, подыскивая на всякий случай подходящую палку или камень поувесистей.
И действительно: жужжало, и все более отчетливо! Звук нарастал и был удивительно, а главное неприятно знаком… Ну конечно: примерно так жужжало, когда они вывалились из белого кокона на берегу озера!
Чижиков уронил рюкзачок на землю, машинально заступил Нике путь, закрыв ее собою. Набежавший Шпунтик вырвался было вперед, но почти сразу же присел, прижав уши и зашипев. Хвост у кота сделался толстый как полено и начал ходить ходуном. Чижиков ничего не видел, он весь обратился в слух: жужжание нарастало прямо по курсу, аккурат посреди крохотной полянки, через которую они должны были пройти.
– Что еще за ерунда? – пробормотал Котя.
Ему никто не ответил.
Воздух на полянке загустел, налился белесым туманом, который вскоре заискрился, воссиял ослепительной белизной, и на глазах изумленного Чижикова из ниоткуда выплыло до боли знакомое облако-кокон – высотой метра в два и не меньше полутора метров в ширину. Казалось, оно непрерывно вращается – настолько быстро, что глаз не улавливает движения, и при этом жужжит. Громко, уверенно, басовито.
– Бежим? – спросил было Чижиков.
Внезапно жужжание стало затихать, а белое сияние – таять, рассеиваться. Несколько секунд, и воздух снова стал чист и прозрачен, зато прямо перед Котей, Никой и Шпунтиком на полянке, в самой идиотской позе, предстал Федор Сумкин. Он словно бы сидел на невидимом стуле: в правой руке – пластмассовая вилка с насаженным на нее куском курицы, в левой – такая же одноразовая тарелка. Федор таращил глаза, и в глубине его рта алел некрупный овощ, по виду напоминающий помидор.
Наконец прекратилось и жужжание. Сумкин со всего размаха грохнулся о землю. В небо взвилась упущенная вилка. На траву, блестя стеклами, пали очки.
– Федор Михайлович, – только и смог вымолвить потрясенный Чижиков.
– Здорово… коли не шутишь… – судорожно сглотнув помидор, проскрежетал ненатуральным голосом Сумкин и выронил тарелку.
Эпизод 5
В тот день Шпунтик затаился в темном углу за шкафом, с недоумением слушая разглагольствования Сумкина на тему, как, де, низко пал уровень воспитания среди котов. В прежние-то времена коты подобных выкрутасов себе не позволяли, а напротив – как один были рады отработать щедрое питание, которым их незаслуженно потчевали домовладельцы.
Потом, когда Федор наконец ушел, а Шпунтик, наоборот, вышел, пришлось выслушать еще нотацию и от хозяина, резко осудившего дерзкое поведение Шпунтика, но одновременно отметившего известную беспардонность сумкинских манер. В этот миг Шпунтик окончательно уверился в том, что справедливость на свете существует, и потому в последующие визиты Федора относился к нему снисходительно, то есть изредка позволял себя хватать, но брюхо чесать не допускал по-прежнему. Сумкин с таким положением вещей быстро смирился, а Шпунтик в ответ смирился с Сумкиным. И хотя тот все так же едко пах табаком, кот стал это терпеть, поскольку видел, что хозяин Федора привечает. К тому же Сумкин оказался гораздо сообразительнее, чем девушка Тамара. И главное – он не собирался оставаться жить в квартире на Моховой.
И потому, когда пред очи кота явился не опасный враг, но всего лишь Федор Сумкин, да к тому же не просто явился, а от души хлопнулся оземь, Шпунтик немедленно потерял интерес к происходящему и отправился исследовать окружающую природу, чтобы раздобыть себе пищу, раз уж о нем никто не заботится. В конце концов, Шпунтик был вполне самостоятельный кот, а Сумкин – ну что Сумкин? Посидит, попьет чаю или водки и уйдет себе восвояси. Как всегда.
Сумкин, может, и рад был уйти, но…
– Это… – вымолвил Федор после того, как вилка с насаженной на нее курицей приземлилась у него на макушке. – Я вот конкретно недопонял, старик, а что это было вообще? В целом?
И для наглядности Сумкин пальцем очертил в воздухе почти правильный круг, после чего захлопал пятерней по траве в поисках очков.
– Я, понимаешь, как примерный член социума, сижу себе в самолете пристегнутый. Смирно сижу, никого не трогаю. Стюардесски симпатичные как раз поесть притаранили, и только я в курочку зубами вонзился, как вдруг засверкало, заискрилось, загрохотало, затрясло, сгустилась какая-то белая хрень, и вот я здесь.
Сумкин смахнул курицу на землю.
– Кстати, где я?
Видно было, что Федор ужасно нервничает. Уши его топорщились более обычного. Взоры Сумкина обратились к Нике, и у него достало сил сказать:
– Здравствуйте, прекрасная незнакомка! Вы случайно не знаете, я, часом, не помер от непосильных трудов на ниве народного образования? А?!
– Что это значит?! – развернулся Чижиков к Нике и увидел, что девушка изумлена не меньше него.
– Я… я… я не знаю, – пролепетала Ника, во все глаза уставившись на Сумкина. – А кто это?!
– Вы про меня, прекрасная незнакомка?
Сумкин наконец нашарил очки, с кряхтением поднялся на ноги и, отряхнув для порядка обвислый пиджак и огладив для красоты несерьезную поросль на подбородке, приблизился к ним страдальческим шагом.
– Позвольте представиться: Федор Михайлович Сумкин. Кандидат исторических наук. Следую на Суматру ловить бабочек… Отставить! Это у меня дежавю. Следую на высоконаучную конференцию в город-герой Пекин. А вы куда летите, позвольте взаимообразно полюбопытствовать?
И прежде чем Ника успела хоть слово сказать, Сумкин завладел ее рукой и галантно поцеловал.
– Старик, я понял: я сплю, и все это мне снится, – наклонившись к Чижикову, игриво зашептал Федор. – Клевый сон! Клевый!
Сумкин, видимо, нашел объяснение происходящему и успокоился.
– И чертовски реалистический, я тебе доложу! Это твоя девушка? – интимно заиграл Федор бровями. – Ничего, если я одолжу ее у тебя на время сна? Такие глазищи! А ножки! Черт, но как задница болит…
– Федор! – Чижиков взял друга за плечо, встряхнул. – Федор Михайлович!
– А? Что? – оторвался Сумкин от разглядывания Ники. – Так договорились, старик?
– Секунду меня послушай, ладно?
– Я весь внимание!
– Федор Михайлович, скажи мне: если ты здесь, то кто тогда присматривает за моей квартирой? – вкрадчиво спросил Чижиков.
– А?! – отшатнулся от него Сумкин. – Чего?!
– А того! – не отпускал его Котя. – Я тебя как друга попросил присмотреть за квартирой, пока меня не будет. Было такое?
– Было, – кивнул Сумкин. – Но ведь я только на недельку в Пекин, на недельку. Ты не думай, там все в порядке, я все замки закрыл, а ключи…
– Перестаньте! – раздался вдруг громкий крик.
Сумкин и Чижиков разом замолчали и уставились на разгневанную Нику. Из-за ближайшего деревца на звук вышел Шпунтик с крупной мышью в зубах и прислушался к разговору.
– Что с вами? – продолжала Ника. – Вы с ума сошли, вы, оба? Какая квартира, о чем вы?! Там, – ткнула девушка пальцем в сторону озера, – солдаты, и им может прийти в голову осмотреть эту рощу! Нам нужно бежать, а вы лясы точите!
– Гм… – изрек Сумкин и посмотрел на Чижикова. – Кстати, кто это?
– Ника, – ответил тот, – девочка из будущего.
– Ника? Ага… – задумчиво выпятил нижнюю губу великий китаист. – Она очень симпатичная, я тебе уже говорил? Так вот, насчет твоей квартиры…
– Да что же это такое! – всплеснула руками девушка и медленно опустилась на траву. – Мир на грани гибели, а они… а вы… – и Ника неумело, но трогательно зарыдала.
Сумкин посмотрел на Чижикова.
Чижиков посмотрел на Сумкина.
Шпунтик выронил мышь.
Мышь облегченно скользнула в траву.
– Ну вот, – Сумкин кашлянул. – Какая впечатлительная… Старик, ты зачем девушку расстроил?
– Да ну тебя!
– Я не понял, старик, – начал было Сумкин, но Чижиков лишь тяжело вздохнул.
– Федор Михайлович, проблема в том, что вот это все, – он воздел руки к синим небесам, – совершенно не сон. Это, мой друг, суровая реальность. И она тебе не снится. Она – есть.
Чижиков подошел к Нике, сел рядом и обнял ее за вздрагивающие плечи.
– То есть… это…
Федор внимательно огляделся.
– Да, но позвольте… Как я тут, собственно, оказался? И где самолет? Такой, с серебристым крылом, что, влетая, оставляет земле лишь тень? – Федор обозначил рукой размах крыла. – А?!
– Хорошие вопросы, – кивнул Чижиков, гладя Нику по голове. – Ну, успокойся, успокойся. Спасибо, что перестала называть меня дядей, – шепнул он и перевел взгляд на Сумкина. – Я, например, оказался тут благодаря этой вот замечательной девушке. А уж кто тебя сюда перебросил, я знать не знаю и ведать не ведаю. И она тоже. Ника, ты ведь не знаешь? – взял он девушку за подбородок и внимательно посмотрел ей в глаза. – Не знаешь, да?
Ника, глотая слезы, отрицательно мотнула головой и спрятала заплаканное лицо в ладонях.
– Видишь: не знает. И вот еще что интересно, Федор Михайлович… Ты когда в Пекин лететь-то должен был?
– Ну… – Сумкин задумался. – Через неделю после тебя, старик. А что?
– А то, что ты – свинья, раз квартиру мою оставил на произвол судьбы, это раз. И мы здесь только сегодня оказались, а не неделю назад, это два.
– С квартирой все будет пучком, старик! А вот… Не понял! Куда же целая неделя делась?!
– Ты меня спрашиваешь, да? Понятия не имею!
– Тогда у меня еще один вопрос, – Сумкин добыл из кармана пиджака пачку сигарет и судорожно щелкнул зажигалкой. – Может, кто-нибудь по доброте душевной скажет мне, куда нас всех занесло?
– Я тебе скажу. Потом, если захочешь.
Чижиков решительно встал. И потянул Нику за руку.
– Куда идти? – спросил он у девушки.
– Туда, в холмы.
Для верности Ника махнула рукой, обозначая направление движения.
– Нет, подождите, – начал было Сумкин, но Котя перебил его:
– Пошли-пошли. Все расскажу, но сначала надо уйти подальше.
– Подальше от чего?!
– Слушай, Федор Михайлович, ты можешь идти молча? Примерно минут пятнадцать-двадцать? Просто идти и ни о чем не спрашивать?
– Уболтал, чертяка! – кивнул Сумкин, на ходу затягиваясь сигаретой. – Можешь, когда хочешь…
Миновали три холма, пока Ника не сказала наконец, что, по ее мнению, они достаточно удалились от озера. К этому времени девушка пришла в себя и даже начала временами улыбаться, поскольку Сумкин, конечно же, обещания своего не сдержал и начал терроризировать ее и Котю вопросами почти сразу же. Шпунтик же принял на себя роль сторожевого кота и шастал вокруг маленького отряда большими кругами, то чуть отставая, то сильно забегая вперед.
Местность кругом раскинулась дикая – натуральная природа, никак не тронутая цивилизацией и полная разнообразных живых тварей, которые вели себя по отношению к человеку совершенно безбоязненно. Сумкина, который всегда был выше мелочей, это совершенно не насторожило, а вот Чижиков, наблюдая беззаботных мышей, куропаток и даже задорного лопоухого зайца, сильно погрустнел. Буквально все кругом подтверждало слова Ники. Конечно, Чижиков, как и любой здравомыслящий человек, решительно отказывался верить в перемещения во времени и тому подобную научно-фантастическую чепуху. Нет, конечно, ему было интересно читать такие истории, но участвовать в них он не подписывался.
Странные азиатские мужики и всадник в халате хоть и произвели на Котю сильное впечатление, но не убедили до конца. Чижиков никак не хотел признавать тот факт, что происходящее до жути реально. В глубине души он лелеял надежду, что видит очень странный и очень дурацкий сон.
– Слушай, старик, а тут электрички поблизости ходят? – задал очередной вопрос Сумкин. – А то я природу люблю до невозможности, ну ты знаешь, но уже хотел бы с городом слиться.
И тут, на прогалине у громадного валуна, Ника объявила привал.
Сумкин немедленно закурил, и Котя, после некоторого колебания, сделал то же самое.
Шпунтик же самозабвенно резвился в высокой траве. Выросший среди городских крыш и дворов-колодцев, кот буквально упивался природой и чистыми, сочными запахами. Как котенок, он падал на спину, ловил высокие стебли лапами, кувыркался, высоко подпрыгивал вслед пролетавшим бабочкам – словом, получал удовольствие на полную катушку.
«Хоть кому-то хорошо», – с улыбкой глядя на своего питомца, подумал Чижиков, а вслух сказал:
– Ты поосторожнее, кот. Древнекитайских блох не нахватайся.
– Древнекитайских? – насторожился Сумкин. – В каком смысле?
Чижиков и Ника переглянулись.
– Надо уже ему сказать, – кивнула девушка.
– Что сказать?! – щедро обсыпал пеплом себя и траву Сумкин. – Да что вы все темните и темните? Мало что ли мне приключений? Сначала самолет, потом крушение и белая фигня, потом откуда ни возьмись – садово-парковое хозяйство и вы со своими приколами. А я, может, курочку доесть хотел! А мне сразу – давай, беги во всю прыть. А я, между прочим, забыл, когда в последний раз бегал и вообще физически напрягался! И, наконец, древнекитайские блохи и какие-то там солдаты! Милая девушка, вы упоминали солдат или мне показалось?
Котя обернулся к Нике и повторил:
– Все это совершенно не-нор-маль-но.
Чижиков обвел окрестности свежим взглядом, но нигде не обнаружил ни малейших признаков привычной жизни – вроде столбов с проводами, намеков на дорогу или же там куч мусора. Впереди расстилалась девственно зеленая равнина с неубедительными зарослями кустов и молодым подлеском, а в удивительно синем небе не просматривалось ни единого следа от промчавшегося на огромной скорости самолета. Даже воздух пах по-другому. Или это только казалось Коте?
Тем временем коленопреклоненные мужики, почтительно выслушав речь всадника, загорланили, перебивая друг друга и бестолково тыча пальцами то в небо, то в озеро. Красноречивые их жесты Чижиков истолковал безо всякого труда: на том берегу собрались свидетели авиакатастрофы и теперь они взахлеб рассказывали об увиденном прибывшему начальству. Или старшине местного сельскохозяйственного коллектива. Или… Тьфу. Котя мысленно плюнул. Да почем же ему знать, кто этот человек с мечом!
Он решительно обернулся к Нике.
– Дядя Костя, – жестом предупредила его вопросы девушка, – дядя Костя, нам надо идти! И поскорее, а потом я вам все-все объясню. Честное-пречестное слово! И можете сердиться. Но сейчас нам больше нельзя здесь оставаться…
– Никуда я не пойду! – отрезал Котя. – Никуда не пойду, пока ты не расскажешь, что происходит. – Шпунтик согласно мыркнул. – Мы оба никуда не пойдем, понятно?
– Но…
– Никаких «но»!
– Ох, ну ладно, – Ника быстро глянула, как развиваются события на том берегу озера. – Спрашивайте.
– Как мы сюда попали?
– Перенеслись с помощью одноразового хрононавигатора, настроенного на конкретный момент в две тысячи девятом году, – как по писаному оттарабанила Ника.
– На конкретный момент?
– Да. Расчеты показали, что именно здесь и сейчас и непосредственно в той точке пространства в самолете возникли наиболее благоприятные для осуществления миссии предпосылки.
Чижиков поморщился.
– Слушай, может, у тебя какая-нибудь инструкция в рюкзаке завалялась? Я бы сам все прочитал. Ну как? Нету? Ладно. Дальше… Какой миссии?
– Хронопроникновение в двести десятый год до нашей эры.
– Зачем?
– Для предотвращения критической хронофлуктуации, вызванной нелинейным вмешательством в хронопоток.
– Чего-о-о?!
– Ну, – Ника замялась, – короче, есть большая вероятность, что в этом году одна важная вещь попадет не в те руки, в результате чего история пойдет совсем по-другому. А это, дядя Костя, повлияет на судьбу всей планеты. Фатально. Словом… надо спасать мир. Я же говорила.
– Класс… – протянул Чижиков.
Ника снова быстро глянула в сторону озера.
– А причем тут я? – задал очередной вопрос Котя.
Шпунтик муркнул.
– Причем тут мы? – исправился Чижиков.
– Необходимый компонент вмешательства, – отчеканила Ника и улыбнулась.
Шпунтик никак не отреагировал: был поглощен громадным кузнечиком, гарцующим на том самом подходящем камне, которым Чижиков совсем недавно едва не запустил в пруд.
Шпунтик прицелился, подобрался для прыжка.
– То есть, я так понимаю, без меня никак? – усмехнулся Котя.
– Никак, – серьезно подтвердила девушка.
Чижиков задумался.
– А ты, девочка из будущего, вроде как хронополицейский получаешься? А мы с котом – вроде как твои помощники, да? На общественных началах?
– Я не все поняла из того, что вы сказали, дядя Костя, но без вашей помощи ничего не выйдет.
– Да что тут понимать-то…
Чижиков достал пачку сигарет и глянул внутрь. Вот черт, а ведь если Ника правду говорит, что же он курить-то будет? Осталось всего двенадцать штук.
– Понимать тут нечего, затейница. Все как в хорошем кино: ухватили животную, исполосовали голову ножиком, а я, может, своего согласия не давал, а равно и мои родные! Понимаешь меня, дитя прогресса?
– Смутно, дядя Костя. Если честно, совсем не понимаю.
– Я тебе обрисую картину в общем и целом. А ты поправь, если я ошибусь…
Тут Шпунтик наконец прыгнул и поймал кузнечика. Кот, похоже, и сам удивился – настолько легко это у него вышло.
– Ну да, – кивнул ему Чижиков. – Край непуганых идиотов. Хоть горстями собирай.
Шпунтик обескуражено уселся. Кузнечик в его пасти судорожно перебирал лапками. Кот определенно не знал, что делать дальше.
– Ну что застыл? Ешь давай, пока тепленький.
– Вы меня настораживаете, дядя Костя, – внимательно посмотрела на Чижикова Ника. – Вы точно хорошо себя чувствуете? Голова не кружится? А то от прыжков во времени всякое бывает.
– Я себя чувствую прекрасно, – заверил ее Котя. – Просто замечательно, лучше не бывает. А вот голова – это да, голова у меня кругом идет, крышу сносит от напряжения. В том фильме про несчастную животину[1], которую исполосовали ножиком, один профессор, гений скальпеля, пересадил собаке гипофиз от только что умершего горького пьяницы. Подобрал бродячую собаку на улице, обогрел, откормил, а потом – раз и операция. И франкенштейн этот у него зажил человечьей жизнью: получил комнату и документы. Стал работать по части поимки и утилизации бродячих кошек. Отвратительный тип получился, надо сказать, хотя и с принципами. Так же, дорогая моя, и со мной сейчас. Никто меня не спросил, хочу ли я, могу ли, согласен ли, – просто взяли прямо из самолета, где я тихо-мирно летел себе в Пекин, и зашвырнули… куда ты говоришь?.. аж в двести какой-то год, да еще и до нашей эры! А я, может, своего согласия не давал, а равно и мои родные… И вот теперь ты наконец сообщаешь, что тебе нужна моя помощь, потому что без меня – миссия по спасению мира провалится. Как бы ты отреагировала на моем месте?
– Не знаю, – потупилась Ника.
– Не знаешь… Вот и я не знаю. То ли выломать пару прутьев из этого куста, положить тебя на колено, задрать юбку, да и выдрать как следует, то ли пойти вон к тем славным селянам и поискать у них сердечного отношения и уютного пристанища.
– Дядя Костя, – Ника смотрела испуганно. – Вы, конечно, вправе меня высечь, но только потом, а сейчас – давайте уйдем отсюда поскорее!
Чижиков глянул из-за куста: количество собравшихся на противоположном берегу озера значительно выросло. Подошло много новых персонажей, в основном из числа тех, кого Котя определил как местных сельхозработников. Повинуясь командам человека с мечом и в шапке, они таскали свежевырубленные в лесочке колышки и прочие палки, очевидно собираясь что-то соорудить – уж не жертвенный ли костер?
Солдат тоже стало больше – они выстроились цепью и начали обходить озеро с двух сторон. Действительно, если не дать деру в самое ближайшее время, солдаты неизбежно обнаружат их укрытие, и далее возможны варианты, рассматривать которые Чижикову совершенно не хотелось.
– Ладно, пошли, – согласился он. – Ты, надеюсь, знаешь, куда?
– Пока вон в ту рощу, – показала назад Ника. – А там посмотрим.
– Просто замечательно! – усмехнулся Чижиков. – Интересно, у тебя вся наша великая миссия так и распланирована – по принципу «а там посмотрим»?
– Не совсем, – в голосе Ники прозвучали неуверенные нотки.
– Да уж ясно, – пробормотал Котя и протянул руку к кошачьей переноске, но Ника остановила его.
– Нет, дядя Костя, клетку придется бросить.
– Это еще почему? Хорошая клетка. Мне нравится. И Шпунтику… нравится тоже.
Кот демонстративно отвернулся и как истинный естествоиспытатель уставился на то, что осталось от кузнечика.
– Дядя Костя! Ну не было в этом времени таких клеток, понимаете?
– Понимаю, понимаю. Значит, мы ее спрячем, а по пути назад заберем.
– Не пойдет, – помотала головой Ника. – Мы больше сюда не вернемся. Ну… если все будет хорошо.
– Если? – возмутился Котя. – Если?!
– Всякое может случиться, – уклончиво ответила Ника.
– Ясно. Значит, успех твоей миссии вовсе не гарантирован, – констатировал Чижиков. – Что-то подобное я и предполагал. Господи, дай мне сил!
Ника тем временем схватила рюкзачок, порылась в нем и достала небольшой флакончик. Побрызгала из флакончика на клетку непонятной бесцветной жидкостью, и на глазах изумленного Чижикова и ликующего Шпунтика клетка с легким треском превратилась в небольшую горку серого порошка, весьма похожего на пепел.
– Ты что это?! – схватил Котя девушку за руку. – Хорошая же вещь!
– Так надо, дядя Костя, – ответила Ника, разравнивая ногой пепел. – Сами подумайте, что будет, если какой-нибудь археолог потом отроет эту клетку и выяснит, что она сделана в Китае в две тысячи девятом году, но на самом деле ей больше двух тысяч лет?
– Да ну… – отмахнулся Котя, хотя и понимал, что Ника права.
Подхватил ее рюкзачок.
– Ладно, пошли уже. Но учти, – Чижиков резко остановился, и Ника налетела на его спину. – Учти: я с тобой еще не закончил!
– Хорошо, дядя Костя. Как скажете…
И они, пригибаясь, рысцой устремились в сторону рощицы – подальше от озера, торопясь преодолеть полоску открытого пространства. Расстояние было плевое, Чижиков и Ника преодолели его за пару минут. Озабоченный таким внезапным отступлением, Шпунтик некоторое время смотрел им вслед, потом подошел к остаткам клетки, вдумчиво понюхал, мощно чихнул, потряс поочередно лапами и потрусил вслед хозяину.
Никто их не заметил.
В рощице оказалось недурно: не очень высокие деревца, между которыми оставалось полно места, чтобы компания из двух человек и кота могла беспрепятственно продвигаться вперед, полное отсутствие оврагов, ям, возвышенностей и прочей пересеченной местности – иди да радуйся!
Рощица вплотную примыкала к склону невысокого холма, первого в целой череде подобных. Шелестела листва, перекликались птицы, а воздух, свежий и чистый, просто сам рвался в легкие. У Коти даже голова слегка закружилась.
– Ну ладно, – начал Чижиков, когда они отошли достаточно далеко, чтобы их могли заметить приближающиеся солдаты, – теперь скажи, есть ли у нас план?
– Значит, вы согласны?
Ника встала как вкопанная.
– С чем это? – сделав на всякий случай шаг в сторону, спросил Котя.
– Согласны помочь?
– Ну, ты даешь, девочка из будущего! – воскликнул Чижиков. – Как будто ты оставила мне хоть слабое подобие выбора! Что будет, если я тебе отвечу: нет, дорогая моя, я решительно не согласен? Что тогда?
– Не знаю… – неуклюже наморщила лоб Ника. – Наверное, тогда я буду должна объяснить вам, как попасть обратно. Но ведь миссия – это самое важное, дядя Костя! – схватила она Чижикова за руку, тряхнула. – От нее зависит судьба Земли! Если провалить миссию, не будет ни вас, ни меня! Весь мир станет совсем другим!
– Иными словами, ты и твои приятели из будущего не видели возможности отказа, – кивнул Котя. – Чтобы я демонически расхохотался и сказал с адской улыбкой: плевал я на все! Наоборот, весь в соплях сочувствия я должен воскликнуть: ах, чем бы мне послужить будущему? Ешьте мою печень и клюйте мои глаза, если мать-Земля просит! С пониманием относимся…
Котя выдохнул от души и сказал решительно:
– А потому говори уже, какой у нас план. Если он есть, конечно.
– Хорошо, дядя Костя!
И Ника затараторила:
– Сначала мы идем к холмам и там прячемся. Потом я иду в селение неподалеку и достаю там нужную одежду. Мы не должны выделяться среди местных, должны быть как все, понимаете? Потом мы, уже как здешние жители…
– Тихо! – прервал ее Чижиков. – Не части. Помолчи немножко. Слышишь?
Ника встревоженно огляделась.
– Где? Что?
– Жужжит… – прошептал Котя, подыскивая на всякий случай подходящую палку или камень поувесистей.
И действительно: жужжало, и все более отчетливо! Звук нарастал и был удивительно, а главное неприятно знаком… Ну конечно: примерно так жужжало, когда они вывалились из белого кокона на берегу озера!
Чижиков уронил рюкзачок на землю, машинально заступил Нике путь, закрыв ее собою. Набежавший Шпунтик вырвался было вперед, но почти сразу же присел, прижав уши и зашипев. Хвост у кота сделался толстый как полено и начал ходить ходуном. Чижиков ничего не видел, он весь обратился в слух: жужжание нарастало прямо по курсу, аккурат посреди крохотной полянки, через которую они должны были пройти.
– Что еще за ерунда? – пробормотал Котя.
Ему никто не ответил.
Воздух на полянке загустел, налился белесым туманом, который вскоре заискрился, воссиял ослепительной белизной, и на глазах изумленного Чижикова из ниоткуда выплыло до боли знакомое облако-кокон – высотой метра в два и не меньше полутора метров в ширину. Казалось, оно непрерывно вращается – настолько быстро, что глаз не улавливает движения, и при этом жужжит. Громко, уверенно, басовито.
– Бежим? – спросил было Чижиков.
Внезапно жужжание стало затихать, а белое сияние – таять, рассеиваться. Несколько секунд, и воздух снова стал чист и прозрачен, зато прямо перед Котей, Никой и Шпунтиком на полянке, в самой идиотской позе, предстал Федор Сумкин. Он словно бы сидел на невидимом стуле: в правой руке – пластмассовая вилка с насаженным на нее куском курицы, в левой – такая же одноразовая тарелка. Федор таращил глаза, и в глубине его рта алел некрупный овощ, по виду напоминающий помидор.
Наконец прекратилось и жужжание. Сумкин со всего размаха грохнулся о землю. В небо взвилась упущенная вилка. На траву, блестя стеклами, пали очки.
– Федор Михайлович, – только и смог вымолвить потрясенный Чижиков.
– Здорово… коли не шутишь… – судорожно сглотнув помидор, проскрежетал ненатуральным голосом Сумкин и выронил тарелку.
Эпизод 5
Те же и Сумкин
Поднебесная, уезд Пэйсянь, III век до н. э.
Шпунтик не очень жаловал Сумкина. От того вечно несло табачищем, а еще Федор имел обыкновение то и дело брать Шпунтика на руки, наивно полагая, что коту нравится лежать у него на руке лапами вверх и в такой нелепой позе принимать почесывания брюха. В первый раз, когда его столь бесцеремонно схватили, Шпунтик решительно возмутился, что и довел до сведения умиляющегося Сумкина посредством недовольного превентивного гудения. Последний оказался совершенно глух к мягкому увещеванию словом, и кот был вынужден перейти к суровым действиям: хвостом он сбил с Федора очки, после чего удрал в коридор, а уж там фиг догонишь, и вообще сам виноват.В тот день Шпунтик затаился в темном углу за шкафом, с недоумением слушая разглагольствования Сумкина на тему, как, де, низко пал уровень воспитания среди котов. В прежние-то времена коты подобных выкрутасов себе не позволяли, а напротив – как один были рады отработать щедрое питание, которым их незаслуженно потчевали домовладельцы.
Потом, когда Федор наконец ушел, а Шпунтик, наоборот, вышел, пришлось выслушать еще нотацию и от хозяина, резко осудившего дерзкое поведение Шпунтика, но одновременно отметившего известную беспардонность сумкинских манер. В этот миг Шпунтик окончательно уверился в том, что справедливость на свете существует, и потому в последующие визиты Федора относился к нему снисходительно, то есть изредка позволял себя хватать, но брюхо чесать не допускал по-прежнему. Сумкин с таким положением вещей быстро смирился, а Шпунтик в ответ смирился с Сумкиным. И хотя тот все так же едко пах табаком, кот стал это терпеть, поскольку видел, что хозяин Федора привечает. К тому же Сумкин оказался гораздо сообразительнее, чем девушка Тамара. И главное – он не собирался оставаться жить в квартире на Моховой.
И потому, когда пред очи кота явился не опасный враг, но всего лишь Федор Сумкин, да к тому же не просто явился, а от души хлопнулся оземь, Шпунтик немедленно потерял интерес к происходящему и отправился исследовать окружающую природу, чтобы раздобыть себе пищу, раз уж о нем никто не заботится. В конце концов, Шпунтик был вполне самостоятельный кот, а Сумкин – ну что Сумкин? Посидит, попьет чаю или водки и уйдет себе восвояси. Как всегда.
Сумкин, может, и рад был уйти, но…
– Это… – вымолвил Федор после того, как вилка с насаженной на нее курицей приземлилась у него на макушке. – Я вот конкретно недопонял, старик, а что это было вообще? В целом?
И для наглядности Сумкин пальцем очертил в воздухе почти правильный круг, после чего захлопал пятерней по траве в поисках очков.
– Я, понимаешь, как примерный член социума, сижу себе в самолете пристегнутый. Смирно сижу, никого не трогаю. Стюардесски симпатичные как раз поесть притаранили, и только я в курочку зубами вонзился, как вдруг засверкало, заискрилось, загрохотало, затрясло, сгустилась какая-то белая хрень, и вот я здесь.
Сумкин смахнул курицу на землю.
– Кстати, где я?
Видно было, что Федор ужасно нервничает. Уши его топорщились более обычного. Взоры Сумкина обратились к Нике, и у него достало сил сказать:
– Здравствуйте, прекрасная незнакомка! Вы случайно не знаете, я, часом, не помер от непосильных трудов на ниве народного образования? А?!
– Что это значит?! – развернулся Чижиков к Нике и увидел, что девушка изумлена не меньше него.
– Я… я… я не знаю, – пролепетала Ника, во все глаза уставившись на Сумкина. – А кто это?!
– Вы про меня, прекрасная незнакомка?
Сумкин наконец нашарил очки, с кряхтением поднялся на ноги и, отряхнув для порядка обвислый пиджак и огладив для красоты несерьезную поросль на подбородке, приблизился к ним страдальческим шагом.
– Позвольте представиться: Федор Михайлович Сумкин. Кандидат исторических наук. Следую на Суматру ловить бабочек… Отставить! Это у меня дежавю. Следую на высоконаучную конференцию в город-герой Пекин. А вы куда летите, позвольте взаимообразно полюбопытствовать?
И прежде чем Ника успела хоть слово сказать, Сумкин завладел ее рукой и галантно поцеловал.
– Старик, я понял: я сплю, и все это мне снится, – наклонившись к Чижикову, игриво зашептал Федор. – Клевый сон! Клевый!
Сумкин, видимо, нашел объяснение происходящему и успокоился.
– И чертовски реалистический, я тебе доложу! Это твоя девушка? – интимно заиграл Федор бровями. – Ничего, если я одолжу ее у тебя на время сна? Такие глазищи! А ножки! Черт, но как задница болит…
– Федор! – Чижиков взял друга за плечо, встряхнул. – Федор Михайлович!
– А? Что? – оторвался Сумкин от разглядывания Ники. – Так договорились, старик?
– Секунду меня послушай, ладно?
– Я весь внимание!
– Федор Михайлович, скажи мне: если ты здесь, то кто тогда присматривает за моей квартирой? – вкрадчиво спросил Чижиков.
– А?! – отшатнулся от него Сумкин. – Чего?!
– А того! – не отпускал его Котя. – Я тебя как друга попросил присмотреть за квартирой, пока меня не будет. Было такое?
– Было, – кивнул Сумкин. – Но ведь я только на недельку в Пекин, на недельку. Ты не думай, там все в порядке, я все замки закрыл, а ключи…
– Перестаньте! – раздался вдруг громкий крик.
Сумкин и Чижиков разом замолчали и уставились на разгневанную Нику. Из-за ближайшего деревца на звук вышел Шпунтик с крупной мышью в зубах и прислушался к разговору.
– Что с вами? – продолжала Ника. – Вы с ума сошли, вы, оба? Какая квартира, о чем вы?! Там, – ткнула девушка пальцем в сторону озера, – солдаты, и им может прийти в голову осмотреть эту рощу! Нам нужно бежать, а вы лясы точите!
– Гм… – изрек Сумкин и посмотрел на Чижикова. – Кстати, кто это?
– Ника, – ответил тот, – девочка из будущего.
– Ника? Ага… – задумчиво выпятил нижнюю губу великий китаист. – Она очень симпатичная, я тебе уже говорил? Так вот, насчет твоей квартиры…
– Да что же это такое! – всплеснула руками девушка и медленно опустилась на траву. – Мир на грани гибели, а они… а вы… – и Ника неумело, но трогательно зарыдала.
Сумкин посмотрел на Чижикова.
Чижиков посмотрел на Сумкина.
Шпунтик выронил мышь.
Мышь облегченно скользнула в траву.
– Ну вот, – Сумкин кашлянул. – Какая впечатлительная… Старик, ты зачем девушку расстроил?
– Да ну тебя!
– Я не понял, старик, – начал было Сумкин, но Чижиков лишь тяжело вздохнул.
– Федор Михайлович, проблема в том, что вот это все, – он воздел руки к синим небесам, – совершенно не сон. Это, мой друг, суровая реальность. И она тебе не снится. Она – есть.
Чижиков подошел к Нике, сел рядом и обнял ее за вздрагивающие плечи.
– То есть… это…
Федор внимательно огляделся.
– Да, но позвольте… Как я тут, собственно, оказался? И где самолет? Такой, с серебристым крылом, что, влетая, оставляет земле лишь тень? – Федор обозначил рукой размах крыла. – А?!
– Хорошие вопросы, – кивнул Чижиков, гладя Нику по голове. – Ну, успокойся, успокойся. Спасибо, что перестала называть меня дядей, – шепнул он и перевел взгляд на Сумкина. – Я, например, оказался тут благодаря этой вот замечательной девушке. А уж кто тебя сюда перебросил, я знать не знаю и ведать не ведаю. И она тоже. Ника, ты ведь не знаешь? – взял он девушку за подбородок и внимательно посмотрел ей в глаза. – Не знаешь, да?
Ника, глотая слезы, отрицательно мотнула головой и спрятала заплаканное лицо в ладонях.
– Видишь: не знает. И вот еще что интересно, Федор Михайлович… Ты когда в Пекин лететь-то должен был?
– Ну… – Сумкин задумался. – Через неделю после тебя, старик. А что?
– А то, что ты – свинья, раз квартиру мою оставил на произвол судьбы, это раз. И мы здесь только сегодня оказались, а не неделю назад, это два.
– С квартирой все будет пучком, старик! А вот… Не понял! Куда же целая неделя делась?!
– Ты меня спрашиваешь, да? Понятия не имею!
– Тогда у меня еще один вопрос, – Сумкин добыл из кармана пиджака пачку сигарет и судорожно щелкнул зажигалкой. – Может, кто-нибудь по доброте душевной скажет мне, куда нас всех занесло?
– Я тебе скажу. Потом, если захочешь.
Чижиков решительно встал. И потянул Нику за руку.
– Куда идти? – спросил он у девушки.
– Туда, в холмы.
Для верности Ника махнула рукой, обозначая направление движения.
– Нет, подождите, – начал было Сумкин, но Котя перебил его:
– Пошли-пошли. Все расскажу, но сначала надо уйти подальше.
– Подальше от чего?!
– Слушай, Федор Михайлович, ты можешь идти молча? Примерно минут пятнадцать-двадцать? Просто идти и ни о чем не спрашивать?
– Уболтал, чертяка! – кивнул Сумкин, на ходу затягиваясь сигаретой. – Можешь, когда хочешь…
Миновали три холма, пока Ника не сказала наконец, что, по ее мнению, они достаточно удалились от озера. К этому времени девушка пришла в себя и даже начала временами улыбаться, поскольку Сумкин, конечно же, обещания своего не сдержал и начал терроризировать ее и Котю вопросами почти сразу же. Шпунтик же принял на себя роль сторожевого кота и шастал вокруг маленького отряда большими кругами, то чуть отставая, то сильно забегая вперед.
Местность кругом раскинулась дикая – натуральная природа, никак не тронутая цивилизацией и полная разнообразных живых тварей, которые вели себя по отношению к человеку совершенно безбоязненно. Сумкина, который всегда был выше мелочей, это совершенно не насторожило, а вот Чижиков, наблюдая беззаботных мышей, куропаток и даже задорного лопоухого зайца, сильно погрустнел. Буквально все кругом подтверждало слова Ники. Конечно, Чижиков, как и любой здравомыслящий человек, решительно отказывался верить в перемещения во времени и тому подобную научно-фантастическую чепуху. Нет, конечно, ему было интересно читать такие истории, но участвовать в них он не подписывался.
Странные азиатские мужики и всадник в халате хоть и произвели на Котю сильное впечатление, но не убедили до конца. Чижиков никак не хотел признавать тот факт, что происходящее до жути реально. В глубине души он лелеял надежду, что видит очень странный и очень дурацкий сон.
– Слушай, старик, а тут электрички поблизости ходят? – задал очередной вопрос Сумкин. – А то я природу люблю до невозможности, ну ты знаешь, но уже хотел бы с городом слиться.
И тут, на прогалине у громадного валуна, Ника объявила привал.
Сумкин немедленно закурил, и Котя, после некоторого колебания, сделал то же самое.
Шпунтик же самозабвенно резвился в высокой траве. Выросший среди городских крыш и дворов-колодцев, кот буквально упивался природой и чистыми, сочными запахами. Как котенок, он падал на спину, ловил высокие стебли лапами, кувыркался, высоко подпрыгивал вслед пролетавшим бабочкам – словом, получал удовольствие на полную катушку.
«Хоть кому-то хорошо», – с улыбкой глядя на своего питомца, подумал Чижиков, а вслух сказал:
– Ты поосторожнее, кот. Древнекитайских блох не нахватайся.
– Древнекитайских? – насторожился Сумкин. – В каком смысле?
Чижиков и Ника переглянулись.
– Надо уже ему сказать, – кивнула девушка.
– Что сказать?! – щедро обсыпал пеплом себя и траву Сумкин. – Да что вы все темните и темните? Мало что ли мне приключений? Сначала самолет, потом крушение и белая фигня, потом откуда ни возьмись – садово-парковое хозяйство и вы со своими приколами. А я, может, курочку доесть хотел! А мне сразу – давай, беги во всю прыть. А я, между прочим, забыл, когда в последний раз бегал и вообще физически напрягался! И, наконец, древнекитайские блохи и какие-то там солдаты! Милая девушка, вы упоминали солдат или мне показалось?