– Солдаты, да, – подтвердила Ника. – Они там остались.
– Федор Михайлович, – внушительно сказал Чижиков. – Ты только не волнуйся…
– Хочешь, я сяду? – уныло спросил Сумкин и сноровисто опустился на траву. – Ну, я готов. Вываливай!
– Видишь ли, Федор, – Котя слегка замялся: он и сам до конца не верил в реальность происходящего, точнее, не хотел верить. Ну, не нравилось ему такое происходящее. – Понимаешь… тут как бы нет электричек.
– Что нам мешает выйти на шоссе и поймать машину? – спросил Сумкин. – Или рядом нет шоссе?.. Ну, а грунтовка какая-нибудь да найдется? А там глядишь – аграрий на телеге… В конце концов, можно просто позвонить!
Он вытащил видавший виды мобильник, попытался включить и тупо уставился на экран.
– Гм. А куда делась сеть, позвольте поинтересоваться?
– В том-то и дело, Федор Михайлович, – вздохнул Чижиков. – Здесь нет сети. Нет электричек. Нет шоссе. Еще нет.
– Ну и задница! – восхитился Сумкин. – И как же мы выберемся в лоно цивилизации, чтобы вдоволь надышаться выхлопными газами? Постой, – осекся он. – В каком смысле – еще нет?
Чижиков, внимательно наблюдая за другом, поведал ему то немногое, что знал сам – в основном от Ники. Девушка периодически кивала, не очень убедительно улыбаясь.
– В утлые стенки моей души колотится бытийный ужас, – сообщил Сумкин, выслушав Котю.
Он немного помолчал, разглядывая попусту тлеющую сигарету, и вдруг разразился демоническим хохотом.
– Ах-ха-ха-ха! Ну, вы даете! Древний Китай! Какой-какой год, вы говорите, милая девушка?
– Двести десятый, – ответила Ника.
– О! Ну надо же! Двести десятый!
– До нашей эры, – уточнила девушка.
– Так это же просто великолепно, друзья мои! – вскричал Сумкин, быстро поднимаясь на ноги. – А вы знаете, что именно в этом году помер первый китайский император Цинь Ши-хуан? Ну-ка, пошли, посмотрим на его похороны! Одноклассник, ты тут ориентируешься? В какую сторону идти к Цинь Ши-хуану? Я всю жизнь мечтал с ним повидаться!
– Федор Михайлович!
– Ну ладно, ладно, – Сумкин устало прислонился к валуну. – Нет, серьезно, ребята, пошли уже на станцию. Хватит шутить над старым больным китаистом. Мне еще как-то до Пекина добраться надо, у меня конференция, доклад.
– Понимаешь, Федор, – начал Чижиков. – Пекина, похоже, тоже еще нет. Наверное.
– Наве-е-е-ерное, – передразнил его Сумкин. – Само собой, откуда в третьем веке до нашей эры взяться Пекину! Тут вообще мало еще что есть. Тьфу, да что это я, в самом-то деле! Совсем уже свихнулся с вами, заговариваться начал. Поехали в Питер!
– Погоди-ка! – остановил его Котя.
Сумкин настолько искренне отказывался верить в то, что оказался в далеком прошлом, что Котя и сам засомневался, да пуще прежнего. Он отошел от валуна шагов на двадцать и, повернувшись спиной к Нике и Федору, сунул руку в карман джинсов – туда, где лежала фигурка дракона. Чижиков намеревался с помощью предмета попытаться «пробить» кого-нибудь из знакомых, а уж потом решать по обстоятельствам: если удастся – значит, где-то недалеко и впрямь должны ходить электрички, а у озера он наблюдал съемки исторического фильма, а вот если нет…
Дракона в кармане не было.
Тут уж Чижиков всполошился не на шутку: обшарил и вывернул все карманы. Снял куртку и буквально выпотрошил ее.
Ничего. Ни следа. Дракон исчез.
– Потерял что-то? – спросил подошедший Сумкин.
– Да… – выдохнул Чижиков. Дракона не было, и внутри будто что-то оборвалось. Возникло острое тоскливое чувство чудовищной потери. – Вроде того. Слушай, Федор, – Котя обернулся к другу. – Глянь мне в глаза. Только смотри внимательно!
– Ну, смотрю.
– Какого они цвета?
– Обычного.
– Одинаковые по цвету?
– Абсолютно! – Сумкин посмотрел на Котю с подозрением. – Слушай, старик, что-то ты меня настораживаешь в последнее время. То вдруг воспылал жаждой знаний, чего за тобой отродясь не водилось, то за глаза волнуешься. А я говорил тебе, говорил: вывихнешь головной мозг – другого потом не купишь. Знания – они, брат, такая вещь, что…
– Да брось ты, Федор! – оборвал его Чижиков. Пропажа дракона подкосила его, мысли путались, холодное отчаяние подкатило к горлу. – Перестань уже ерунду молоть! Говорят тебе: мы в третьем веке до нашей эры! Меня сюда перенесла вот она, – Котя ткнул пальцем в Нику. – А ты, ты откуда здесь взялся? А?!
– Смотри-ка! – вдруг округлил глаза Сумкин, глядя Коте за спину. – Человек!
Чижиков медленно обернулся.
Шагах в пятидесяти от них застыло нечто, весьма напоминавшее по виду человека: сгорбленное, одетое в грязную дырявую дерюгу существо, украшенное длинной, черной и крайне растрепанной шевелюрой, в которой застряли сухие листики и прочий мусор, с жидкой бороденкой и решительно босое. Существо опиралось на не менее его самого изогнутую палку, на шее у существа висели блестящие побрякушки на веревочках. Полуоткрывши рот, в котором хорошо просматривались два одиноких кривых зуба, и вытаращив раскосые глаза, пришелец в полнейшем изумлении созерцал Чижикова и Сумкина.
– Простите, пожалуйста! – обратился к нему Сумкин. – Вы не будете столь любезны подсказать, как пройти на станцию?
Существо затрясло бороденкой, вытаращило глаза еще больше и начало поднимать свободную от клюки руку с растопыренными пальцами.
– Не бойтесь! Мы не сделаем вам ничего плохого, – заверил великий китаист. – Нам просто нужно в город.
– А-а-а-а-а-а!!! – изо всей мочи заорал пришелец и замахал рукой, отгоняя Сумкина прочь.
Существо, воя и икая от ужаса, вознамерилось обратиться в бегство, и тут рядом с приятелями встала Ника.
– Это плохо, – сказала девушка из будущего и быстро нажала пальцем на часики, что были у нее на левом запястье.
Что случилось потом, Чижиков не понял.
Мир внезапно вздрогнул, вспыхнул ярче яркого – Котя от неожиданности даже зажмурился, а когда открыл глаза, пугливого пришельца с палкой нигде видно не было.
– Что? – только и смог вымолвить Чижиков.
Эпизод 6
Неладно стало в Поднебесной. Многотрудное строительство и многочисленные работы на благо державы, за коими неустанно надзирало зоркое око великого владыки, день ото дня истощали народные силы. В уезды зачастили гвардейцы, требуя в повинность новых и новых людей; нужды столицы и двора в провианте и мастеровых умножались и умножались. Лю Бан горестно смотрел, как из уезда утекают рабочие руки – кто на отработку повинностей (и возвращались очень немногие!), а кто, не вытерпев гнета, в разбойную вольницу. Если так и дальше пойдет, кто будет обрабатывать поля?
Здесь и там вспыхивали волнения, возникали бунты, и солдаты владыки уже не успевали их усмирять и подавлять. Чуть не каждый день шли известия о нападениях вольных людей на караваны с продовольствием и лодки с зерном, что без конца направлялись в столицу. Выслушивая такие вести с неизменной печалью, Лю Бан уже не мог, как в прежние времена, должным образом исполнять долг смотрителя и обеспечивать необходимый порядок на дорогах и трактах, железной рукой выкорчевывая разбойные гнезда и дотла разрушая станы вольных людей. Ибо с того памятного вечера, когда судьба его в одночасье перевернулась, Лю Бан не был более своему долгу всецело верен. Ведь брат его Лю Кан укрывался сейчас в одном из многочисленных разбойничьих станов, куда сам Лю Бан тайно его и направил.
Да и как быть верным долгу, если в Поднебесной нарастает нестроение, а владыка Цинь не делает ровным счетом ничего, чтобы восстановить великое равновесие, и лишь ужесточает наказания и учащает казни.
Право на правление Поднебесной ускользает из рук императора, и многие тому есть свидетельства!
Позавчера люди принесли весть, что недалеко от столицы видели цилиня – животное редкое, чудесное, являющееся миру лишь в такие времена, когда грядут громадные перемены или волнения: жестокие войны, страшные наводнения или воцарение нового владыки. Рассказывали и о белой сове, которая якобы сидела утром на главных воротах дворца. А в соседнем уезде лошадь будто бы ожеребилась волчонком…
Да что говорить: сегодня среди бела дня в озеро Вэйминху, что в четверти часа пешего пути от уездного городка, коим был поставлен управлять Лю Бан, снизошел с небес в громе и пламени огромный дракон!
Небесный дракон лишил Лю Бана остатков душевного покоя, которого и так недоставало с той самой злополучной ночи, когда в ворота его дома постучал брат, беглый десятник Лю Кан. Эта ночь внесла в жизнь Лю Бана большую и страшную тайну, которая заключалась в маленькой – блестящей и гладкой, слегка покусывающей пальцы – фигурке дракона, что почти насильно вложил Лю Бану в руку в тот памятный вечер Фэй Лун.
Сей непостижимый человек исчез из дома смотрителя в тот же вечер – исчез неведомо куда и с тех пор не возвращался, а дракончик остался. В ушах Лю Бана до сих пор звучали слова Фэй Луна: «Тебе, Лю Бан, суждены великие дела. И поможет тебе в исполнении предназначения древний амулет». Лю Бан пока плохо представлял себе, какие именно и насколько великие дела ему суждены, но в том, что он стал обладателем таинственного древнего амулета, ничуть не сомневался.
Дракончик обладал сверхъестественной волшебной силой, в чем Лю Бан убедился самолично. Случилось это через несколько дней после того, как мучимый судьбой старшего брата, Лю Бан под покровом ночи решился, наконец, отправить его к вольным людям, ибо не находил другого выхода. Прошло время, но никаких вестей от брата смотритель так и не получил, хотя глупо было надеяться, что подобные вести придут в дом государева чиновника – разве что в образе стражников, желающих ввергнуть проштрафившегося смотрителя в темницу.
Лю Бан переживал за брата. Однажды вечером, в уединении с вином и печалью в сердце, он вынул из-за пазухи дракончика, сжал его в кулаке – ибо предмет сей успокаивал смотрителя – и ясно представил себе Лю Кана… Мгновение – и Лю Бан воочию увидел брата: голый по пояс, тот сидел в окружении таких же обнаженных молодцов у костра, что-то ел из чашки, прихлебывал вино, раскатисто смеялся… Лю Бан видел все это словно наяву, только не слышал ни звука: старший брат шевелил губами, но слов было не разобрать. Смотрителя обуял страх, дракончик выпал из его ослабевших пальцев, и Лю Кан тотчас исчез с глаз, как будто его и не было. Лю Бан встрепенулся, привстал: вокруг снова был привычный кабинет, и светильник по-прежнему коптил, бросая на стены причудливые тени, и вино еще не остыло.
С того вечера Лю Бан не раз пользовался дракончиком, чтобы увидеть брата. Он всецело уверовал в волшебную силу древнего амулета и в то, что не зря стал его владельцем.
И вот-те на: в подведомственной ему местности нисходит с небес в озерную глубь грозный повелитель водной стихии – дракон! Не этого ли знака втайне ждал Лю Бан, наблюдая умножающееся в Поднебесной нестроение? Тут дракон – и здесь дракон. И все эти драконы – вокруг него, Лю Бана!
Что-то случится еще?
Оттого он не очень-то и удивился, когда услышал стук в дверь и увидел, как следом за мальчиком-слугой Сунем Девятым вбегает и падает ниц Ян Гэ, чей дом стоит на окраине городка, аккурат за глинобитной стеной у восточных ворот. Вбегает и срывающимся голосом орет, что во двор к нему прямо сейчас явился благовещий зверь.
Лю Бан быстро собрался и, задержавшись на минутку, чтобы дать указание мальчику-слуге, отправился вслед за Яном.
Сунь Девятый догнал их уже на улице.
В руках его был кувшин с вином.
– А где дедушка с палкой? – внезапно тонким голосом спросил Сумкин. – И почему я снова стою у этого камушка? А?
– Ника? – Чижиков повернулся к девушке.
– Нельзя было ему позволить увидеть нас в таком виде, – ответила она, зачем-то одернув юбку. И замолчала.
– Вид у тебя и впрямь того… смутительный. Но что ты сделала с этим старикашкой? – поднял брови Котя.
– Ну я… – Ника замялась. – Словом, я воспользовалась ТК.
– Чем-чем? – спросил приблизившийся на ватных ногах Сумкин. – ТК?
– ТК – текор, иными словами, темпоральный корректор! – Ника, казалось, слегка рассердилась на непонятливость Сумкина. – Вот он!
Она показала левое запястье, которое обхватывал тонкий блестящий ремешок с часами.
– Какие занятные часики…
Сумкин склонился над ее рукой, поднял очки на лоб, вгляделся.
– Швейцарские? Сколько камней?
– Ника, – с нажимом сказал Чижиков. – Объясни толком.
– Текор – это такое устройство, которое может возвращать хозяина во времени на пять минут и три секунды, – со вздохом произнесла Ника.
– Опа! – Сумкин водрузил очки на место. – То есть этот юродивый дед с палкой…
– …еще сюда не пришел, – кивнула Ника. – И нам не худо было бы спрятаться, чтобы он нас не заметил.
– Ты в это веришь, старик? – спросил Сумкин Чижикова. – Потому что я – не очень.
– Верю или нет – другой вопрос, – ответил Котя. – И мы можем попробовать ответить на него через пять минут и три секунды, точнее, уже меньше. Есть предложение: прячемся вон в тех кустах и наблюдаем.
– И если старый хрен таки припрется? – спросил небеса Сумкин, но рюкзак Ники подобрал и к кустам направился с видом самым решительным.
– Ничего не случится, – сказал Чижиков, ухватив Нику за руку и устремившись за ним следом. – Разве что мы убедимся, что эта штука, текор, работает.
Они вломились в кусты и плюхнулись на землю.
– Ой, – тихо выдохнула Ника, – коленку поцарапала.
– Тихо! – велел Чижиков. Котя чувствовал: от того, что произойдет в ближайшие минуты, прямо зависит, поверит ли он до конца в то, что они оказались в древнем Китае, или нет. – Тихо…
Сумкин хотел было что-то сказать, но лишь рукой махнул.
Они во все глаза уставились на прогалину.
Некоторое время ничего не происходило, а потом из-за ближайших деревьев показался давешний старикашка и, помогая себе палкой, тряся головой и что-то тихо бормоча под нос, неторопливо пересек поляну и скрылся в роще. В сторону кустов, где скрылись Чижиков, Сумкин и Ника, он даже не посмотрел.
– И что это должно значить? – строго спросил Сумкин девушку, с огорчением рассматривавшую оцарапанную коленку.
– Ну… – Ника похлопала ресницами. – Болит.
– Милая девушка! Дорогая гостья из будущего! – оскалился Сумкин. – Я вас не про колено ваше спрашиваю, а про этого старого идиота, великодушно простите мне подобное выражение! Почему, расскажите мне подробно, он про нас не помнит, а мы – помним и в кусты сбежали? Насколько я представляю себе теорию перемещений во времени…
– Федор Михайлович! – взмолился Чижиков. – Ну какую теорию? Что ты себе представляешь? Уже пора прийти в себя!
– Ладно, ладно! – выставил Сумкин ладони вперед. – Хотя, старик, я в свое время читал один журнальчик, и там…
– Федор! Кстати, Ника, и впрямь неувязочка логическая получается. Если дедок нас видел, как и мы его, а потом мы перенеслись на пять минут в прошлое, то отчего мы про деда помним, а он про нас – нет?
Ника вздохнула:
– Я в этом не разбираюсь, но только те, кто используют текор, сохраняют память после коррекции, а остальные – нет. Дедушка просто никогда нас не встречал. И все дела.
– Гм… – подал голос Сумкин, закурив очередную сигарету. – И что, у вас там, в будущем, у всех такие фигулины имеются?
– Что вы! – широко раскрыла глаза Ника. – Текоры строго контролируются, самовольная темпоральная коррекция строжайше запрещена, это одно из самых тяжких преступлений. Мне текор выдали только потому, что эта миссия очень сложная.
– Вот тут мне стало буквально легче! – воскликнул Сумкин. – Я всегда был за то, чтобы контролировать эту… как ее?.. темпоральную коррекцию. По-моему, общество, в котором темпоральная коррекция не контролируется, просто обречено на вымирание.
– Совершенно верно!
Ника посмотрела на Сумкина с уважением.
Чижиков пихнул друга локтем в бок.
– А там что, батарейки? – указал на часики Котя. – Заряда надолго хватит?
– Это трехразовое устройство, так что пара раз у нас в запасе есть. А потом – все, энергии не будет.
Установилось недолгое молчание. Только Шпунтик где-то поблизости самозабвенно кого-то ловил и яростно шуршал ветками.
– Так… Давайте тогда составим какой-нибудь план действий? – предложил Котя. – В древнем мы Китае или нет, а план нам нужен.
– План простой, – стряхнул пепел на траву Сумкин. – Ищем станцию, покупаем билеты и возвращаемся в Питер. Отличный план, по-моему.
– Ника! – Чижиков обернулся к девушке. – Ты меня сюда затащила, тебе и излагать. Какой у тебя план?
– Значит, так, – Ника оживилась, – предполагалось, что вы с котом посидите где-нибудь здесь в кустах, пока я не схожу в ближайшую деревню и не раздобуду там местную одежду, а также не договорюсь о ночлеге. Таким образом мы легализуемся. А завтра с утра – двинемся в сторону столицы, потому что наша цель находится там.
– И что же это за цель, позвольте поинтересоваться? – Сумкин самозабвенно пускал колечки из дыма. – Не хотим ли мы, например, спереть Цинь Ши-хуана прямо из дворца? Хотим? Ведь хотим, да? Ну скажите, скажите, что да! Ну пожа-а-а-луйста!
– Он всегда такой? – спросила Ника Чижикова.
– Всегда, – кивнул Котя. – Плюс испуган и ничего не понимает. Я, кстати, в аналогичном состоянии.
– Кто это тут испуган? – тут же выпятил грудь Сумкин, но как-то не очень убедительно.
– Ты, ты испуган, – кивнул Чижиков. – А кто бы не испугался?
– Но у нас проблема, – подхватила Ника. – Откуда ваш друг здесь взялся? Потому что такого быть не должно ни при каком раскладе. Этого не было в расчетах.
– Называйте меня Федором, – любезно разрешил Сумкин.
– Спасибо, – улыбнулась Ника. – Так вот. Я понятия не имею, откуда взялся Федор. Но внешние признаки материализации указывают на сходную технологию.
– Люблю, когда ты так говоришь. Переведи.
– Милая девушка имеет в виду, что я появился из воздуха похожим способом, – разъяснил Сумкин. – Задействована была такая же технология, старик. Я сидел себе в самолете, кушал курицу, хотел выпить пива и поспать, а тут самолет затрясся как ненормальный, все вокруг побелело – и опаньки, приплыли!
– Убедительно, – согласился Чижиков. – Очень, то есть, похоже. Ника, есть предположения, как так могло случиться?
– Никаких, – отрицательно мотнула головой девушка.
– Превосходно, – Котя посмотрел на Сумкина и тоже вытащил сигарету. – Кстати, Федор Михайлович, ты табачок-то экономь.
– У меня с собой еще две пачки. Но ты даже не надейся, старик, – сварливо ответил Сумкин.
– Что-то мы постоянно отвлекаемся, – задумчиво проговорил Чижиков. – А надобно о главном задуматься. Предположим, мы в древнем Китае. Предположим, я сказал! Вот мы каким-то чудом вписываемся в местное народонаселение и попадаем в столицу. Что дальше?
– Дальше нам надо попасть в дворцовую сокровищницу и изъять оттуда одну вещь, – с готовностью продолжила Ника, но громкий смех Сумкина оборвал ее.
– Нет, я буквально изнемогаю, на вас глядя! – веселился Федор. – В столицу! Потом в сокровищницу! В дворцовую! Срочно накапайте мне триста капель валерьянки, чтобы я прямо здесь и сейчас не умер от смеха! Как вы это себе представляете, друзья мои? Мы, типа, явимся в столицу здешнего Китая, кстати это город-герой Сянъян, и спросим у первого встречного: где тут, чувак, у вас сокровищница богатая? А он: да вот, пожалуйста, сейчас сто метров по этой улице пройдете, потом направо, а там уже и дверь здоровая будет. Это сокровищница и есть. Ну и мы, типа, к той двери подойдем, культурно так постучим и скажем: привет, ребята, у вас одна штуковина завалялась, так мы ее, того, заберем. Нам она, вроде как, гораздо нужнее. А они нам: да пожалуйста! Хоть все забирайте. Нам оно вообще без надобности. Нам только легче будет: ничего сторожить не надо, можно наконец как следует чайку попить, тем паче вон, Чжан уже свеженького заварил, кстати, не хотите на дорожку по чашечке?
И опять воцарилось молчание: а ведь и правда.
Сумкин победно дымил сигаретой.
– У меня только один вопрос остался, – через некоторое время ехидно заговорил он. – Вот когда нам в сокровищнице нужную вещь – кстати, что это? – добровольно выдадут, мы куда дальше направимся? В смысле: прикупим несколько соток земли в нелюдной местности и заживем счастливой сельскохозяйственной жизнью, коровки там всякие, куры, гуси га-га-га, или же будем как-то выбираться домой, в объятья цивилизации? А?
– Ника? – вопросительно посмотрел на девушку Чижиков.
– Ну, дядя… – Ника осеклась. – В общем, надо забрать вещь из столицы. Потом плывем по реке. Там будет такое место, особое, которое перебросит нас в наше время. И все станет очень хорошо!
Она улыбнулась. Правда, не очень уверенно.
– М-да… – пробормотал Чижиков. – Пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что… А что на деле нужно из сокровищницы забрать?
– Старик, ты что, серьезно?! – восхитился Сумкин.
– Да погоди. Так что?
– Я не знаю, – виновато пожала плечами Ника. – Это должны определить вы… Костя. Именно вы должны узнать, что именно. Такая у вас роль в этой миссии.
– Я?! – вытаращил глаза Чижиков.
Из зарослей травы вышел Шпунтик, уселся и стал внимательно прислушиваться к беседе.
– Да, – подтвердила Ника. – Вы.
– Милая моя, надеюсь, ты понимаешь, сколь идиотски выглядит весь этот твой так называемый план? – спросил Котя. – Не говоря о том, что я понятия не имею ни про какую вещь из сокровищницы. Авантюра какая-то!
Ника кивнула.
– Но другого выхода нет, – развела она руками. – Потому что иначе ни ваше, ни мое будущее не состоится. Таким, как мы его сейчас знаем.
– Значит, линия времени в будущем кардинально изменится в результате какого-то искусственно спровоцированного вмешательства в прошлом? – раздумчиво спросил Сумкин. – Вроде как пошел поохотиться на динозавров, случайно наступил на бабочку, эволюция пошла по иному пути и кругом одни разумные рыбы?
– Ага, – подтвердила Ника.
– Ну вы, братцы, даете, – покрутил головой Федор. – Ненаучная фантастика какая-то.
– Выбора нет, – печально произнесла Ника.
– Выбор есть всегда, милая девушка, – наставительно сказал ей Сумкин. – Всегда. Можно, например, пойти в другую сторону.
– В какую? – Чижиков встал. – Давайте пока действовать по плану, а там посмотрим… Только скажи, ты что же, в таком прямо виде к местным и пойдешь? – он критически оглядел Нику, ее жакетик, кружевной воротник блузки, короткую юбчонку. – Вряд ли они отнесутся с пониманием.
– Нет-нет! – Ника подхватила рюкзачок. – Отвернитесь, пожалуйста, и не смотрите.
Сумкин и Чижиков послушно отвернулись. За их спинами Ника зашуршала одеждой.
– Все, можно!
Они обернулись. Перед ними стояла преобразившаяся Ника: в мешковатой, невзрачной и несвежей на вид одежде странного кроя: что-то вроде куртки с запахом, широкие штаны. Волосы покрыты серым платком, завязанным на затылке. Лицо тоже неуловимо изменилось – прибрело явные монголоидные черты и уже не блистало привычной чистотой.
– Да… – Чижиков мысленно сравнил ее с крестьянами у озера и дедушкой с палкой. – А что, вполне.
Сумкин только хмыкнул.
– Ну, я пошла. Ждите меня здесь.
Ника скрылась за ближайшими деревьями.
– Интересно, как она с ними объясняться будет, – проронил Сумкин. – Если это и впрямь каким-то чудесным чудом древние китайцы.
– Может, она по-китайски говорит, – неуверенно предположил Чижиков. – Ты же говоришь!
– Говорю, – согласился Федор. – Только по-китайски, а не по-древнекитайски. Видишь ли, старик, нам доподлинно неизвестна фонетика древнекитайского языка, то есть мы не знаем, как он звучал. Тем более во времена Цинь Ши-хуана. На нем кучу лет уже никто не разговаривает. Есть смелые попытки реконструкции, но и только. Так что…
Они ждали примерно минут сорок и за это время успели так и этак обсудить ситуацию, в которой оказались. Сумкин все больше печалился о том, что теперь не окажется вовремя в Пекине и не сделает свой треклятый доклад, который, как признался великий китаевед, был только удачным поводом посетить страну изучаемого языка за государственный счет. Несмотря ни на что, Сумкин продолжал считать, что они находятся в одном из удаленных питерских пригородов и что надо делать ноги в сторону станции и электричек. Главное, что до сих пор удерживало Сумкина в кустах, где их оставила Ника, был не совсем нормальный способ, которым его в данный пригород перебросили. Сюда же следовало добавить странное происшествие с дремучим дедком, а также чувство товарищеского локтя, которое, по словам Сумкина, у него было чрезвычайно развито. Иными словами, Федор считал недопустимым бросить Чижикова в лесу одного, хотя, с его точки зрения, причин сидеть в кустах не было ни одной.
– Да, – говорил он Коте, – да, старик, я тебя очень хорошо понимаю, очень симпатичная девчонка, тут, поверь мне, двух мнений быть не может. Но! Старик, пойми и ты, что женщины нахально пользуются своей неземной красотой и непереносимым обаянием в самых низменных целях, то есть порабощают нас, самцов, вьют из нас веревки и постоянно пытаются приучить с первого раза выполнять команду «к ноге!» Неужели, старик, ты этого не понимаешь? Ведь такая у них, у женщин, природа – и они ей не могут противиться! И с чего ты взял, что данный экземпляр чем-то принципиально отличается? Нет, старик, правда, я ведь их, девочек, девушек, женщин и дам, люблю поголовно и совершенно самозабвенно, но при том постоянно имею в виду, что между нами все время идет незримая борьба, больше всего напоминающая перетягивание каната под ковром.
Чижиков слушал друга, отвечал невпопад, а сам думал, что он в очередной раз толком не знает, кому и во что верить. Вот взять того же Сумкина: откуда он тут взялся? Даже если принять точку зрения самого Федора о том, что мы недалеко от Санкт-Петербурга. Как тут появился Сумкин, почему именно на пути у Коти – так вовремя и так к месту? И отчего – совершенно аналогичным способом, как и сам Котя с Никой и со Шпунтиком в клетке? Ведь не выскочил же Сумкин из кустов с диким криком, не нашелся пьяный в стогу, а материализовался в сияющем белом коконе. Это о чем-то говорит? Или нет? Вопросы, вопросы… В последние дни вокруг Чижикова вертелось так много странных людей со странными намерениями, что он готов был уже подозревать в нехорошем всех и каждого. Даже Сумкина.
– Федор Михайлович, – внушительно сказал Чижиков. – Ты только не волнуйся…
– Хочешь, я сяду? – уныло спросил Сумкин и сноровисто опустился на траву. – Ну, я готов. Вываливай!
– Видишь ли, Федор, – Котя слегка замялся: он и сам до конца не верил в реальность происходящего, точнее, не хотел верить. Ну, не нравилось ему такое происходящее. – Понимаешь… тут как бы нет электричек.
– Что нам мешает выйти на шоссе и поймать машину? – спросил Сумкин. – Или рядом нет шоссе?.. Ну, а грунтовка какая-нибудь да найдется? А там глядишь – аграрий на телеге… В конце концов, можно просто позвонить!
Он вытащил видавший виды мобильник, попытался включить и тупо уставился на экран.
– Гм. А куда делась сеть, позвольте поинтересоваться?
– В том-то и дело, Федор Михайлович, – вздохнул Чижиков. – Здесь нет сети. Нет электричек. Нет шоссе. Еще нет.
– Ну и задница! – восхитился Сумкин. – И как же мы выберемся в лоно цивилизации, чтобы вдоволь надышаться выхлопными газами? Постой, – осекся он. – В каком смысле – еще нет?
Чижиков, внимательно наблюдая за другом, поведал ему то немногое, что знал сам – в основном от Ники. Девушка периодически кивала, не очень убедительно улыбаясь.
– В утлые стенки моей души колотится бытийный ужас, – сообщил Сумкин, выслушав Котю.
Он немного помолчал, разглядывая попусту тлеющую сигарету, и вдруг разразился демоническим хохотом.
– Ах-ха-ха-ха! Ну, вы даете! Древний Китай! Какой-какой год, вы говорите, милая девушка?
– Двести десятый, – ответила Ника.
– О! Ну надо же! Двести десятый!
– До нашей эры, – уточнила девушка.
– Так это же просто великолепно, друзья мои! – вскричал Сумкин, быстро поднимаясь на ноги. – А вы знаете, что именно в этом году помер первый китайский император Цинь Ши-хуан? Ну-ка, пошли, посмотрим на его похороны! Одноклассник, ты тут ориентируешься? В какую сторону идти к Цинь Ши-хуану? Я всю жизнь мечтал с ним повидаться!
– Федор Михайлович!
– Ну ладно, ладно, – Сумкин устало прислонился к валуну. – Нет, серьезно, ребята, пошли уже на станцию. Хватит шутить над старым больным китаистом. Мне еще как-то до Пекина добраться надо, у меня конференция, доклад.
– Понимаешь, Федор, – начал Чижиков. – Пекина, похоже, тоже еще нет. Наверное.
– Наве-е-е-ерное, – передразнил его Сумкин. – Само собой, откуда в третьем веке до нашей эры взяться Пекину! Тут вообще мало еще что есть. Тьфу, да что это я, в самом-то деле! Совсем уже свихнулся с вами, заговариваться начал. Поехали в Питер!
– Погоди-ка! – остановил его Котя.
Сумкин настолько искренне отказывался верить в то, что оказался в далеком прошлом, что Котя и сам засомневался, да пуще прежнего. Он отошел от валуна шагов на двадцать и, повернувшись спиной к Нике и Федору, сунул руку в карман джинсов – туда, где лежала фигурка дракона. Чижиков намеревался с помощью предмета попытаться «пробить» кого-нибудь из знакомых, а уж потом решать по обстоятельствам: если удастся – значит, где-то недалеко и впрямь должны ходить электрички, а у озера он наблюдал съемки исторического фильма, а вот если нет…
Дракона в кармане не было.
Тут уж Чижиков всполошился не на шутку: обшарил и вывернул все карманы. Снял куртку и буквально выпотрошил ее.
Ничего. Ни следа. Дракон исчез.
– Потерял что-то? – спросил подошедший Сумкин.
– Да… – выдохнул Чижиков. Дракона не было, и внутри будто что-то оборвалось. Возникло острое тоскливое чувство чудовищной потери. – Вроде того. Слушай, Федор, – Котя обернулся к другу. – Глянь мне в глаза. Только смотри внимательно!
– Ну, смотрю.
– Какого они цвета?
– Обычного.
– Одинаковые по цвету?
– Абсолютно! – Сумкин посмотрел на Котю с подозрением. – Слушай, старик, что-то ты меня настораживаешь в последнее время. То вдруг воспылал жаждой знаний, чего за тобой отродясь не водилось, то за глаза волнуешься. А я говорил тебе, говорил: вывихнешь головной мозг – другого потом не купишь. Знания – они, брат, такая вещь, что…
– Да брось ты, Федор! – оборвал его Чижиков. Пропажа дракона подкосила его, мысли путались, холодное отчаяние подкатило к горлу. – Перестань уже ерунду молоть! Говорят тебе: мы в третьем веке до нашей эры! Меня сюда перенесла вот она, – Котя ткнул пальцем в Нику. – А ты, ты откуда здесь взялся? А?!
– Смотри-ка! – вдруг округлил глаза Сумкин, глядя Коте за спину. – Человек!
Чижиков медленно обернулся.
Шагах в пятидесяти от них застыло нечто, весьма напоминавшее по виду человека: сгорбленное, одетое в грязную дырявую дерюгу существо, украшенное длинной, черной и крайне растрепанной шевелюрой, в которой застряли сухие листики и прочий мусор, с жидкой бороденкой и решительно босое. Существо опиралось на не менее его самого изогнутую палку, на шее у существа висели блестящие побрякушки на веревочках. Полуоткрывши рот, в котором хорошо просматривались два одиноких кривых зуба, и вытаращив раскосые глаза, пришелец в полнейшем изумлении созерцал Чижикова и Сумкина.
– Простите, пожалуйста! – обратился к нему Сумкин. – Вы не будете столь любезны подсказать, как пройти на станцию?
Существо затрясло бороденкой, вытаращило глаза еще больше и начало поднимать свободную от клюки руку с растопыренными пальцами.
– Не бойтесь! Мы не сделаем вам ничего плохого, – заверил великий китаист. – Нам просто нужно в город.
– А-а-а-а-а-а!!! – изо всей мочи заорал пришелец и замахал рукой, отгоняя Сумкина прочь.
Существо, воя и икая от ужаса, вознамерилось обратиться в бегство, и тут рядом с приятелями встала Ника.
– Это плохо, – сказала девушка из будущего и быстро нажала пальцем на часики, что были у нее на левом запястье.
Что случилось потом, Чижиков не понял.
Мир внезапно вздрогнул, вспыхнул ярче яркого – Котя от неожиданности даже зажмурился, а когда открыл глаза, пугливого пришельца с палкой нигде видно не было.
– Что? – только и смог вымолвить Чижиков.
Эпизод 6
Благовещий зверь
Поднебесная, уезд Пэйсянь, III век до н. э.
На душе у смотрителя Лю было тревожно.Неладно стало в Поднебесной. Многотрудное строительство и многочисленные работы на благо державы, за коими неустанно надзирало зоркое око великого владыки, день ото дня истощали народные силы. В уезды зачастили гвардейцы, требуя в повинность новых и новых людей; нужды столицы и двора в провианте и мастеровых умножались и умножались. Лю Бан горестно смотрел, как из уезда утекают рабочие руки – кто на отработку повинностей (и возвращались очень немногие!), а кто, не вытерпев гнета, в разбойную вольницу. Если так и дальше пойдет, кто будет обрабатывать поля?
Здесь и там вспыхивали волнения, возникали бунты, и солдаты владыки уже не успевали их усмирять и подавлять. Чуть не каждый день шли известия о нападениях вольных людей на караваны с продовольствием и лодки с зерном, что без конца направлялись в столицу. Выслушивая такие вести с неизменной печалью, Лю Бан уже не мог, как в прежние времена, должным образом исполнять долг смотрителя и обеспечивать необходимый порядок на дорогах и трактах, железной рукой выкорчевывая разбойные гнезда и дотла разрушая станы вольных людей. Ибо с того памятного вечера, когда судьба его в одночасье перевернулась, Лю Бан не был более своему долгу всецело верен. Ведь брат его Лю Кан укрывался сейчас в одном из многочисленных разбойничьих станов, куда сам Лю Бан тайно его и направил.
Да и как быть верным долгу, если в Поднебесной нарастает нестроение, а владыка Цинь не делает ровным счетом ничего, чтобы восстановить великое равновесие, и лишь ужесточает наказания и учащает казни.
Право на правление Поднебесной ускользает из рук императора, и многие тому есть свидетельства!
Позавчера люди принесли весть, что недалеко от столицы видели цилиня – животное редкое, чудесное, являющееся миру лишь в такие времена, когда грядут громадные перемены или волнения: жестокие войны, страшные наводнения или воцарение нового владыки. Рассказывали и о белой сове, которая якобы сидела утром на главных воротах дворца. А в соседнем уезде лошадь будто бы ожеребилась волчонком…
Да что говорить: сегодня среди бела дня в озеро Вэйминху, что в четверти часа пешего пути от уездного городка, коим был поставлен управлять Лю Бан, снизошел с небес в громе и пламени огромный дракон!
Небесный дракон лишил Лю Бана остатков душевного покоя, которого и так недоставало с той самой злополучной ночи, когда в ворота его дома постучал брат, беглый десятник Лю Кан. Эта ночь внесла в жизнь Лю Бана большую и страшную тайну, которая заключалась в маленькой – блестящей и гладкой, слегка покусывающей пальцы – фигурке дракона, что почти насильно вложил Лю Бану в руку в тот памятный вечер Фэй Лун.
Сей непостижимый человек исчез из дома смотрителя в тот же вечер – исчез неведомо куда и с тех пор не возвращался, а дракончик остался. В ушах Лю Бана до сих пор звучали слова Фэй Луна: «Тебе, Лю Бан, суждены великие дела. И поможет тебе в исполнении предназначения древний амулет». Лю Бан пока плохо представлял себе, какие именно и насколько великие дела ему суждены, но в том, что он стал обладателем таинственного древнего амулета, ничуть не сомневался.
Дракончик обладал сверхъестественной волшебной силой, в чем Лю Бан убедился самолично. Случилось это через несколько дней после того, как мучимый судьбой старшего брата, Лю Бан под покровом ночи решился, наконец, отправить его к вольным людям, ибо не находил другого выхода. Прошло время, но никаких вестей от брата смотритель так и не получил, хотя глупо было надеяться, что подобные вести придут в дом государева чиновника – разве что в образе стражников, желающих ввергнуть проштрафившегося смотрителя в темницу.
Лю Бан переживал за брата. Однажды вечером, в уединении с вином и печалью в сердце, он вынул из-за пазухи дракончика, сжал его в кулаке – ибо предмет сей успокаивал смотрителя – и ясно представил себе Лю Кана… Мгновение – и Лю Бан воочию увидел брата: голый по пояс, тот сидел в окружении таких же обнаженных молодцов у костра, что-то ел из чашки, прихлебывал вино, раскатисто смеялся… Лю Бан видел все это словно наяву, только не слышал ни звука: старший брат шевелил губами, но слов было не разобрать. Смотрителя обуял страх, дракончик выпал из его ослабевших пальцев, и Лю Кан тотчас исчез с глаз, как будто его и не было. Лю Бан встрепенулся, привстал: вокруг снова был привычный кабинет, и светильник по-прежнему коптил, бросая на стены причудливые тени, и вино еще не остыло.
С того вечера Лю Бан не раз пользовался дракончиком, чтобы увидеть брата. Он всецело уверовал в волшебную силу древнего амулета и в то, что не зря стал его владельцем.
И вот-те на: в подведомственной ему местности нисходит с небес в озерную глубь грозный повелитель водной стихии – дракон! Не этого ли знака втайне ждал Лю Бан, наблюдая умножающееся в Поднебесной нестроение? Тут дракон – и здесь дракон. И все эти драконы – вокруг него, Лю Бана!
Что-то случится еще?
Оттого он не очень-то и удивился, когда услышал стук в дверь и увидел, как следом за мальчиком-слугой Сунем Девятым вбегает и падает ниц Ян Гэ, чей дом стоит на окраине городка, аккурат за глинобитной стеной у восточных ворот. Вбегает и срывающимся голосом орет, что во двор к нему прямо сейчас явился благовещий зверь.
Лю Бан быстро собрался и, задержавшись на минутку, чтобы дать указание мальчику-слуге, отправился вслед за Яном.
Сунь Девятый догнал их уже на улице.
В руках его был кувшин с вином.
– А где дедушка с палкой? – внезапно тонким голосом спросил Сумкин. – И почему я снова стою у этого камушка? А?
– Ника? – Чижиков повернулся к девушке.
– Нельзя было ему позволить увидеть нас в таком виде, – ответила она, зачем-то одернув юбку. И замолчала.
– Вид у тебя и впрямь того… смутительный. Но что ты сделала с этим старикашкой? – поднял брови Котя.
– Ну я… – Ника замялась. – Словом, я воспользовалась ТК.
– Чем-чем? – спросил приблизившийся на ватных ногах Сумкин. – ТК?
– ТК – текор, иными словами, темпоральный корректор! – Ника, казалось, слегка рассердилась на непонятливость Сумкина. – Вот он!
Она показала левое запястье, которое обхватывал тонкий блестящий ремешок с часами.
– Какие занятные часики…
Сумкин склонился над ее рукой, поднял очки на лоб, вгляделся.
– Швейцарские? Сколько камней?
– Ника, – с нажимом сказал Чижиков. – Объясни толком.
– Текор – это такое устройство, которое может возвращать хозяина во времени на пять минут и три секунды, – со вздохом произнесла Ника.
– Опа! – Сумкин водрузил очки на место. – То есть этот юродивый дед с палкой…
– …еще сюда не пришел, – кивнула Ника. – И нам не худо было бы спрятаться, чтобы он нас не заметил.
– Ты в это веришь, старик? – спросил Сумкин Чижикова. – Потому что я – не очень.
– Верю или нет – другой вопрос, – ответил Котя. – И мы можем попробовать ответить на него через пять минут и три секунды, точнее, уже меньше. Есть предложение: прячемся вон в тех кустах и наблюдаем.
– И если старый хрен таки припрется? – спросил небеса Сумкин, но рюкзак Ники подобрал и к кустам направился с видом самым решительным.
– Ничего не случится, – сказал Чижиков, ухватив Нику за руку и устремившись за ним следом. – Разве что мы убедимся, что эта штука, текор, работает.
Они вломились в кусты и плюхнулись на землю.
– Ой, – тихо выдохнула Ника, – коленку поцарапала.
– Тихо! – велел Чижиков. Котя чувствовал: от того, что произойдет в ближайшие минуты, прямо зависит, поверит ли он до конца в то, что они оказались в древнем Китае, или нет. – Тихо…
Сумкин хотел было что-то сказать, но лишь рукой махнул.
Они во все глаза уставились на прогалину.
Некоторое время ничего не происходило, а потом из-за ближайших деревьев показался давешний старикашка и, помогая себе палкой, тряся головой и что-то тихо бормоча под нос, неторопливо пересек поляну и скрылся в роще. В сторону кустов, где скрылись Чижиков, Сумкин и Ника, он даже не посмотрел.
– И что это должно значить? – строго спросил Сумкин девушку, с огорчением рассматривавшую оцарапанную коленку.
– Ну… – Ника похлопала ресницами. – Болит.
– Милая девушка! Дорогая гостья из будущего! – оскалился Сумкин. – Я вас не про колено ваше спрашиваю, а про этого старого идиота, великодушно простите мне подобное выражение! Почему, расскажите мне подробно, он про нас не помнит, а мы – помним и в кусты сбежали? Насколько я представляю себе теорию перемещений во времени…
– Федор Михайлович! – взмолился Чижиков. – Ну какую теорию? Что ты себе представляешь? Уже пора прийти в себя!
– Ладно, ладно! – выставил Сумкин ладони вперед. – Хотя, старик, я в свое время читал один журнальчик, и там…
– Федор! Кстати, Ника, и впрямь неувязочка логическая получается. Если дедок нас видел, как и мы его, а потом мы перенеслись на пять минут в прошлое, то отчего мы про деда помним, а он про нас – нет?
Ника вздохнула:
– Я в этом не разбираюсь, но только те, кто используют текор, сохраняют память после коррекции, а остальные – нет. Дедушка просто никогда нас не встречал. И все дела.
– Гм… – подал голос Сумкин, закурив очередную сигарету. – И что, у вас там, в будущем, у всех такие фигулины имеются?
– Что вы! – широко раскрыла глаза Ника. – Текоры строго контролируются, самовольная темпоральная коррекция строжайше запрещена, это одно из самых тяжких преступлений. Мне текор выдали только потому, что эта миссия очень сложная.
– Вот тут мне стало буквально легче! – воскликнул Сумкин. – Я всегда был за то, чтобы контролировать эту… как ее?.. темпоральную коррекцию. По-моему, общество, в котором темпоральная коррекция не контролируется, просто обречено на вымирание.
– Совершенно верно!
Ника посмотрела на Сумкина с уважением.
Чижиков пихнул друга локтем в бок.
– А там что, батарейки? – указал на часики Котя. – Заряда надолго хватит?
– Это трехразовое устройство, так что пара раз у нас в запасе есть. А потом – все, энергии не будет.
Установилось недолгое молчание. Только Шпунтик где-то поблизости самозабвенно кого-то ловил и яростно шуршал ветками.
– Так… Давайте тогда составим какой-нибудь план действий? – предложил Котя. – В древнем мы Китае или нет, а план нам нужен.
– План простой, – стряхнул пепел на траву Сумкин. – Ищем станцию, покупаем билеты и возвращаемся в Питер. Отличный план, по-моему.
– Ника! – Чижиков обернулся к девушке. – Ты меня сюда затащила, тебе и излагать. Какой у тебя план?
– Значит, так, – Ника оживилась, – предполагалось, что вы с котом посидите где-нибудь здесь в кустах, пока я не схожу в ближайшую деревню и не раздобуду там местную одежду, а также не договорюсь о ночлеге. Таким образом мы легализуемся. А завтра с утра – двинемся в сторону столицы, потому что наша цель находится там.
– И что же это за цель, позвольте поинтересоваться? – Сумкин самозабвенно пускал колечки из дыма. – Не хотим ли мы, например, спереть Цинь Ши-хуана прямо из дворца? Хотим? Ведь хотим, да? Ну скажите, скажите, что да! Ну пожа-а-а-луйста!
– Он всегда такой? – спросила Ника Чижикова.
– Всегда, – кивнул Котя. – Плюс испуган и ничего не понимает. Я, кстати, в аналогичном состоянии.
– Кто это тут испуган? – тут же выпятил грудь Сумкин, но как-то не очень убедительно.
– Ты, ты испуган, – кивнул Чижиков. – А кто бы не испугался?
– Но у нас проблема, – подхватила Ника. – Откуда ваш друг здесь взялся? Потому что такого быть не должно ни при каком раскладе. Этого не было в расчетах.
– Называйте меня Федором, – любезно разрешил Сумкин.
– Спасибо, – улыбнулась Ника. – Так вот. Я понятия не имею, откуда взялся Федор. Но внешние признаки материализации указывают на сходную технологию.
– Люблю, когда ты так говоришь. Переведи.
– Милая девушка имеет в виду, что я появился из воздуха похожим способом, – разъяснил Сумкин. – Задействована была такая же технология, старик. Я сидел себе в самолете, кушал курицу, хотел выпить пива и поспать, а тут самолет затрясся как ненормальный, все вокруг побелело – и опаньки, приплыли!
– Убедительно, – согласился Чижиков. – Очень, то есть, похоже. Ника, есть предположения, как так могло случиться?
– Никаких, – отрицательно мотнула головой девушка.
– Превосходно, – Котя посмотрел на Сумкина и тоже вытащил сигарету. – Кстати, Федор Михайлович, ты табачок-то экономь.
– У меня с собой еще две пачки. Но ты даже не надейся, старик, – сварливо ответил Сумкин.
– Что-то мы постоянно отвлекаемся, – задумчиво проговорил Чижиков. – А надобно о главном задуматься. Предположим, мы в древнем Китае. Предположим, я сказал! Вот мы каким-то чудом вписываемся в местное народонаселение и попадаем в столицу. Что дальше?
– Дальше нам надо попасть в дворцовую сокровищницу и изъять оттуда одну вещь, – с готовностью продолжила Ника, но громкий смех Сумкина оборвал ее.
– Нет, я буквально изнемогаю, на вас глядя! – веселился Федор. – В столицу! Потом в сокровищницу! В дворцовую! Срочно накапайте мне триста капель валерьянки, чтобы я прямо здесь и сейчас не умер от смеха! Как вы это себе представляете, друзья мои? Мы, типа, явимся в столицу здешнего Китая, кстати это город-герой Сянъян, и спросим у первого встречного: где тут, чувак, у вас сокровищница богатая? А он: да вот, пожалуйста, сейчас сто метров по этой улице пройдете, потом направо, а там уже и дверь здоровая будет. Это сокровищница и есть. Ну и мы, типа, к той двери подойдем, культурно так постучим и скажем: привет, ребята, у вас одна штуковина завалялась, так мы ее, того, заберем. Нам она, вроде как, гораздо нужнее. А они нам: да пожалуйста! Хоть все забирайте. Нам оно вообще без надобности. Нам только легче будет: ничего сторожить не надо, можно наконец как следует чайку попить, тем паче вон, Чжан уже свеженького заварил, кстати, не хотите на дорожку по чашечке?
И опять воцарилось молчание: а ведь и правда.
Сумкин победно дымил сигаретой.
– У меня только один вопрос остался, – через некоторое время ехидно заговорил он. – Вот когда нам в сокровищнице нужную вещь – кстати, что это? – добровольно выдадут, мы куда дальше направимся? В смысле: прикупим несколько соток земли в нелюдной местности и заживем счастливой сельскохозяйственной жизнью, коровки там всякие, куры, гуси га-га-га, или же будем как-то выбираться домой, в объятья цивилизации? А?
– Ника? – вопросительно посмотрел на девушку Чижиков.
– Ну, дядя… – Ника осеклась. – В общем, надо забрать вещь из столицы. Потом плывем по реке. Там будет такое место, особое, которое перебросит нас в наше время. И все станет очень хорошо!
Она улыбнулась. Правда, не очень уверенно.
– М-да… – пробормотал Чижиков. – Пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что… А что на деле нужно из сокровищницы забрать?
– Старик, ты что, серьезно?! – восхитился Сумкин.
– Да погоди. Так что?
– Я не знаю, – виновато пожала плечами Ника. – Это должны определить вы… Костя. Именно вы должны узнать, что именно. Такая у вас роль в этой миссии.
– Я?! – вытаращил глаза Чижиков.
Из зарослей травы вышел Шпунтик, уселся и стал внимательно прислушиваться к беседе.
– Да, – подтвердила Ника. – Вы.
– Милая моя, надеюсь, ты понимаешь, сколь идиотски выглядит весь этот твой так называемый план? – спросил Котя. – Не говоря о том, что я понятия не имею ни про какую вещь из сокровищницы. Авантюра какая-то!
Ника кивнула.
– Но другого выхода нет, – развела она руками. – Потому что иначе ни ваше, ни мое будущее не состоится. Таким, как мы его сейчас знаем.
– Значит, линия времени в будущем кардинально изменится в результате какого-то искусственно спровоцированного вмешательства в прошлом? – раздумчиво спросил Сумкин. – Вроде как пошел поохотиться на динозавров, случайно наступил на бабочку, эволюция пошла по иному пути и кругом одни разумные рыбы?
– Ага, – подтвердила Ника.
– Ну вы, братцы, даете, – покрутил головой Федор. – Ненаучная фантастика какая-то.
– Выбора нет, – печально произнесла Ника.
– Выбор есть всегда, милая девушка, – наставительно сказал ей Сумкин. – Всегда. Можно, например, пойти в другую сторону.
– В какую? – Чижиков встал. – Давайте пока действовать по плану, а там посмотрим… Только скажи, ты что же, в таком прямо виде к местным и пойдешь? – он критически оглядел Нику, ее жакетик, кружевной воротник блузки, короткую юбчонку. – Вряд ли они отнесутся с пониманием.
– Нет-нет! – Ника подхватила рюкзачок. – Отвернитесь, пожалуйста, и не смотрите.
Сумкин и Чижиков послушно отвернулись. За их спинами Ника зашуршала одеждой.
– Все, можно!
Они обернулись. Перед ними стояла преобразившаяся Ника: в мешковатой, невзрачной и несвежей на вид одежде странного кроя: что-то вроде куртки с запахом, широкие штаны. Волосы покрыты серым платком, завязанным на затылке. Лицо тоже неуловимо изменилось – прибрело явные монголоидные черты и уже не блистало привычной чистотой.
– Да… – Чижиков мысленно сравнил ее с крестьянами у озера и дедушкой с палкой. – А что, вполне.
Сумкин только хмыкнул.
– Ну, я пошла. Ждите меня здесь.
Ника скрылась за ближайшими деревьями.
– Интересно, как она с ними объясняться будет, – проронил Сумкин. – Если это и впрямь каким-то чудесным чудом древние китайцы.
– Может, она по-китайски говорит, – неуверенно предположил Чижиков. – Ты же говоришь!
– Говорю, – согласился Федор. – Только по-китайски, а не по-древнекитайски. Видишь ли, старик, нам доподлинно неизвестна фонетика древнекитайского языка, то есть мы не знаем, как он звучал. Тем более во времена Цинь Ши-хуана. На нем кучу лет уже никто не разговаривает. Есть смелые попытки реконструкции, но и только. Так что…
Они ждали примерно минут сорок и за это время успели так и этак обсудить ситуацию, в которой оказались. Сумкин все больше печалился о том, что теперь не окажется вовремя в Пекине и не сделает свой треклятый доклад, который, как признался великий китаевед, был только удачным поводом посетить страну изучаемого языка за государственный счет. Несмотря ни на что, Сумкин продолжал считать, что они находятся в одном из удаленных питерских пригородов и что надо делать ноги в сторону станции и электричек. Главное, что до сих пор удерживало Сумкина в кустах, где их оставила Ника, был не совсем нормальный способ, которым его в данный пригород перебросили. Сюда же следовало добавить странное происшествие с дремучим дедком, а также чувство товарищеского локтя, которое, по словам Сумкина, у него было чрезвычайно развито. Иными словами, Федор считал недопустимым бросить Чижикова в лесу одного, хотя, с его точки зрения, причин сидеть в кустах не было ни одной.
– Да, – говорил он Коте, – да, старик, я тебя очень хорошо понимаю, очень симпатичная девчонка, тут, поверь мне, двух мнений быть не может. Но! Старик, пойми и ты, что женщины нахально пользуются своей неземной красотой и непереносимым обаянием в самых низменных целях, то есть порабощают нас, самцов, вьют из нас веревки и постоянно пытаются приучить с первого раза выполнять команду «к ноге!» Неужели, старик, ты этого не понимаешь? Ведь такая у них, у женщин, природа – и они ей не могут противиться! И с чего ты взял, что данный экземпляр чем-то принципиально отличается? Нет, старик, правда, я ведь их, девочек, девушек, женщин и дам, люблю поголовно и совершенно самозабвенно, но при том постоянно имею в виду, что между нами все время идет незримая борьба, больше всего напоминающая перетягивание каната под ковром.
Чижиков слушал друга, отвечал невпопад, а сам думал, что он в очередной раз толком не знает, кому и во что верить. Вот взять того же Сумкина: откуда он тут взялся? Даже если принять точку зрения самого Федора о том, что мы недалеко от Санкт-Петербурга. Как тут появился Сумкин, почему именно на пути у Коти – так вовремя и так к месту? И отчего – совершенно аналогичным способом, как и сам Котя с Никой и со Шпунтиком в клетке? Ведь не выскочил же Сумкин из кустов с диким криком, не нашелся пьяный в стогу, а материализовался в сияющем белом коконе. Это о чем-то говорит? Или нет? Вопросы, вопросы… В последние дни вокруг Чижикова вертелось так много странных людей со странными намерениями, что он готов был уже подозревать в нехорошем всех и каждого. Даже Сумкина.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента