Алиса Ренар. Три женских возраста

   – Вы так и живете все вместе? Анна изменилась, была пухленькая, веселая, а теперь – бледная и большеглазая. Хотя, конечно, столько лет прошло, была девчонка, стала женщина… Как у них с Виталием, все нормально? – Станислав отставил в сторону чашку с кофе и дотронулся до руки Ванессы, успокаивая ее пальцы, нервно постукивающие по столу.
   После встречи с Анной, бегущей с работы домой, Ванесса могла позволить себе задержаться подольше, теперь домашние знают, что с ней все в порядке, и не будут волноваться. Поэтому они со Станиславом завернули в «Бэмби», заняли столик у окна и попытались завязать легкий разговор ни о чем. Но за полчаса беседы Ванесса измучилась – каждая фраза, произнесенная собеседником, почему-то попадала точно в цель. Не стремясь задеть или ранить женщину, Станислав тем не менее делал это, и, хотя она старалась не показать своего смятения, у нее это, судя по всему, выходило плохо… Она уже несколько раз ловила на себе его обеспокоенные взгляды, а теперь он гладит ее руку, но не так, как бы ей хотелось – нежно, ласково, а словно бы успокаивая расстроенного ребенка.
   – Виталий уехал. Уже восемь лет не живет с нами… Такое в жизни часто случается, сам знаешь, не поладили, расстались, он уехал, а Аня с Алечкой со мной. – Все в порядке, голос звучит ровно, да и пора бы уже… Восемь лет прошло, не уворачиваться же от разговора всякий раз, как речь заходит о сыне? – Приходи к нам в гости, увидишь, какая у меня взрослая внучка, ты ее когда видел в последний раз? Ей годика два было, да?..
   – Только не говори мне, что ты полностью вжилась в роль бабушки, потому что я все равно не поверю. Да и не выглядишь ты бабушкой взрослой девицы. – Станислав делано сердито нахмурил седые брови, озорно сверкнул серыми глазами и даже, кажется, погрозил Ванессе пальцем – она в этот момент рассмеялась от облегчения и удовольствия и не рассмотрела деталей, потому что счастливо зажмурилась.
   Как же Ванессе просто с ним! Удивительный человек, с ним все по-другому: и радость – острее, и тоска – глуше, даже когда ей больно, то – не так, как было бы без него. Ванесса восемь лет училась говорить простыми словами о своей боли, но так и не научилась, и она, эта боль, давно стала для нее привычной – черная, гладкая, как жук скарабей! Уже много лет женщина живет с ней, не замечая ее, но чувствуя каждое мгновение, и почему-то только сейчас, когда Стас снова рядом, скарабей вдруг проснулся и неуютно зашевелился в душе. Ванесса будто очнулась от сна, и боль ожила вместе с ней, но теперь ей не так страшно, потому что рядом – ее мужчина!
   Со Стасом спокойно и – безопасно. Стоит ей только заглянуть в эти ясные глаза, такие же блестящие и живые, что и раньше, как все сразу само собой становится на свои места. А голос – Ванесса даже не взялась бы описать его, он настолько необычный, что может принадлежать лишь одному человеку на всей земле, и не узнать его нельзя! И брови, и эти волосы, когда-то темно-коричневые, как она говорила, «цвета горького шоколада», а теперь – темно-серые, словно покрытые пылью или пеплом… однако все такие же густые и непослушные. Ванессе знакомо каждое его движение, но до чего же это нужно ей – сидеть, не двигаясь, и заново знакомиться со всем, что она так любила. И любит. И бог с ним, со скарабеем в груди, никуда ей не убежать уже от этой боли!

* * *

   Станислав проводил спутницу до дома, но заходить не стал. Они замечательно погуляли, из кафе по Проспекту дошли до набережной, немного постояли под голыми ветвями старого ясеня… Памятное место: как раз на этом самом холмике, под этим могучим деревом много лет назад случился их первый серьезный поцелуй. Нет, конечно, они целовались и раньше, но – быстро, на лету или украдкой, ведь они никогда не позволяли себе забыть о том, что за ними могут наблюдать… А под ясенем – позволили, потому что была ночь, и их не видел никто в целом мире!
   А потом Станислав точно так же, как сегодня, проводил ее до дома, и ничего с той поры не изменилось – та же неровная скамейка возле подъезда, те же деревья и кустарник во дворе, только заметно выросшие, и живет она все в той же квартире, правда, теперь уже не с мужем и сыном, а с невесткой и внучкой. Да, и железной двери с кодовым замком раньше не было. Но все это мелочи – главное, Ванессу точно так же переполняет огромное и неразумное счастье, от которого страшно хочется запеть в полный голос и перебудить всех, кто почему-то спит в такую ночь!
   Но в ее квартире не спят, свет горит на кухне и в Алькиной комнате. У Ванессы почему-то тревожно екнуло сердце. Ускорив шаг, она на одном дыхании влетела на свой пятый этаж и даже почти не устала. Не разуваясь, женщина кинулась на кухню: Анна и Алька, сидя на корточках, склонились над чем-то, и только встревоженный возглас Ванессы отвлек их от этого непонятного занятия. Невестка и внучка поднялись, встопорщенные, с виноватыми лицами, и она разглядела на полу за их спинами две миски и кастрюлю. Это было странно. Каша у них там, что ли?..
   – Ба, только не сердись, пожалуйста, я тебя очень прошу! Но… – Алька на секунду замешкалась, однако собралась с духом и выпалила на одном дыхании: – Мы завели собаку! Ну то есть я завела, но мама не против, только говорит, что ты рассердишься. Не думай, я буду ухаживать за Рыськой, она тебе понравится, ведь ты же не выгонишь бедняжку на улицу теперь, когда я пообещала ей теплый дом и кормежку?
   Миски, кастрюльки, все ясно. Ванесса вздохнула. Ну разумеется, Алька прекрасно знает, что бабушка не выгонит щенка. Просто после Маркизы, которую они похоронили три года назад, Ванесса больше не хотела заводить собаку. Слишком это больно, когда у тебя на руках умирает родное существо, а ты смотришь и ничего не можешь поделать… Даже сейчас она не уверена в том, что хочет снова стать хозяйкой собаки. Но ведь это и не Ванесса приняла решение, а Алька.
   – Ладно, где она, твоя… Рысь, что ли? – Ванесса пожала плечами и улыбнулась, когда Алька взвизгнула от радости и унеслась в свою комнату за щенком.
   Собачка оказалась симпатичной рыженькой дворняжкой, смахивающей одновременно на колли и на шпица. Поглядев на новую жиличку, Ванесса поняла, что ничего не имеет против, к тому же ей вдруг страшно захотелось узнать, на кого все-таки эта пигалица вырастет похожей.
   – Женский монастырь, а не дом, еще одна дама. – Ванесса с усмешкой пожала плечами, проводив глазами внучку со щенком, и, налив себе кофе, села к столу. Но Анна почему-то не улыбнулась в ответ, вместо этого села напротив свекрови и нервно постучала пальцами по стакану. Ванесса удивилась, однако готовый уже вопрос так и не слетел с губ, потому что невестка вскинула на нее встревоженные глаза, и застывшее в них беспокойство тут же передалось Ванессе.
   – Мам, вы только не говорите Альке, я сегодня видела Костика с другой девушкой… девицей. Да нет, это не ерунда… очень неприятная была сцена… В общем, я его застала в самый неподходящий момент. Честно говоря, я в растерянности, не знаю, что мне делать. Как я ей скажу? А не сказать нельзя, она должна знать. – Анна неловко потерла переносицу и дернула головой. – Не хочу делать ей больно, она будет жутко переживать… И я разрешила ей взять собаку, ничего?
   Ванесса крепко обхватила ладонями чашку с кофе, пытаясь унять дрожь в пальцах и придумать правильные слова, но вместо нее ответила Алька, сунув голову на кухню и мотнув рыжим чубом:
   – Да, мам, спасибо, что разрешила мне взять собаку.

Глава 3

   К концу недели Ванесса так и не сумела понять, слышала Алька что-нибудь про Костика или до ушей девочки долетели только самые последние слова Анны – про собаку… Внучка вела себя обычно: шумно, немного нервно, радостно играла с Рысей, не хотела вставать утром и поздно ложилась вечером… Если бы не тот злополучный разговор на кухне в среду, то Ванесса, глядя на Алю, и не пыталась бы искать какие-то изменения в ее поведении, но разве возможно теперь об этом не думать? Смотреть в ясные глаза девчонки и не гадать – слышала она, что сказала мать о Косте, или все-таки нет?..
   Не сговариваясь, женщины решили больше не поднимать эту тему, во всяком случае пока. Аля, конечно, уже почти взрослая, но есть такие вещи, которые ей еще рано знать. Да и как расскажешь это?.. Ванесса, разумеется, не ханжа и никаких запретных тем у них с внучкой в разговорах никогда не было, но, наверное, и не случалось раньше ничего такого, о чем бы она не хотела говорить Альке.
   В тот вечер они с Анной засиделись допоздна. Когда Алька наконец утихомирилась и легла спать, невестка рассказала Ванессе, что произошло. Она возвращалась с работы домой, как всегда, пешком, по Московской, потом – привычный маршрут – свернула на Вольскую и уже хотела двинуться по Проспекту в сторону Радищевской, а там вниз и домой, но тут у нее расстегнулась юбка и стремительно начала сползать с бедер. Идти дальше в таком виде было никак нельзя, и женщина свернула в ближайшую подворотню, чтобы устранить беспорядок в одежде.
   Это оказался небольшой двор за магазином, весь уставленный ящиками и картонными коробками. Там было так темно, что Анна спокойно, не боясь, что ее заметят, застегнула юбку. Но именно по той же причине женщина в этом дворе оказалась не одна. Когда она, приведя себя в порядок, пробиралась назад через завалы картонного мусора, то отчетливо услышала рядом два голоса, мужской и девичий. Разумеется, Анна не собиралась смотреть, кто там, ей это было совершенно не нужно, но, во-первых, молодые люди действительно оказались на ее пути, а во-вторых, с ее близорукостью только по темным закоулкам бродить! В общем, женщина вырулила из темноты прямо на парочку, пристроившуюся на большом, застеленном газетами ящике. Анна поспешила отвернуться, скомканно извинилась и отступила назад, но было уже поздно. Девчонка завизжала, быстро оттолкнула от себя кавалера, путаясь в своем длинном пальто и его куртке, за ее спиной зашуршали, падая, коробки… Но Анна, едва черкнув взглядом по встопорщенной девице, буквально приклеилась глазами к парню: чертыхаясь и судорожно натягивая штаны, тот повернулся и не мигая уставился на женщину. Длинные темные кудри, почти до плеч, черные глаза, черные брови. Красивый парень, конечно, но в этой ситуации Анна предпочла бы увидеть кого-нибудь другого, а не Костика, друга своей дочери.
   И ведь что самое обидное – у нее не было ни одного шанса не узнать его, слишком уж часто женщина его видит: и на улице, когда они с Алькой идут в школу, и на своей собственной кухне, когда дочь поит его чаем. А теперь и здесь, в темном дворе, на ящиках, в объятиях какой-то вульгарной девицы с вытравленной челкой. И Костя тоже узнал Анну, как же иначе? Застыл в полусогнутом положении, глупо моргая и открыв красивый лживый рот.
   Анна стрелой вылетела из гадкого двора, в ушах стучало так, словно ее голова превратилась в погремушку, и почему-то никак не хотелось (или не получалось) просто идти, ноги бежали, а руки сжимались в кулаки… Где-то в нескольких кварталах отсюда влюбленная Алька, наверное, строчит очередной доклад за этого парня, который не теряет времени даром. И если Анна ничего не скажет дочери о том, что видела своими глазами в подворотне, то получится, что она сама помогает Костику обманывать Альку. Но если Анна предупредит дочь, а та ей попросту не поверит? Да нет, вряд ли, поверит, конечно, и ей будет так больно!..
   А потом Анна столкнулась на проспекте с Ванессой и Станиславом, и Альку она застала не дома, а у подъезда – и не одну, а с маленькой игривой дворняжкой… Теперь у собачки появились хозяева, а у Ванессы с Анной – новые сомнения и заботы, потому что надо ведь что-то делать. Но что?..

* * *

   – Вы не имеете права скрывать от нее такую важную информацию, и не надо мне говорить, что она еще ребенок. Сейчас дети рано взрослеют. Да даже если она, по-твоему, и маленькая, так что с того? Это ее жизнь, а вы над ней квохчете, как две клуши! – Станислав сердито помог Ванессе надеть пальто и подождал, пока она поправит перед зеркалом шляпу. Его брови выразительно сошлись на переносице, и лоб рассекли три вертикальные морщины. – Я понимаю, что тебе мой совет вовсе не нужен, но я бы на вашем месте не брал на себя такую ответственность. Сказать они боятся…
   Ванесса сунула руки глубоко в карманы и прибавила шагу. Ужасно неприятно, когда тебя ругают, и за что? Три дня они со Станиславом не виделись, сегодня наконец встретились, пошли в театр, с удовольствием посмотрели «Летучую мышь», и все было так здорово, так ожидаемо хорошо! Нет, черт ее дернул за язык, не удержалась, рассказала Стасу про Альку и неверного Костика. И чего добилась?! Теперь вместо того, чтобы просто наслаждаться вечером рядом с любимым мужчиной, она будет оправдываться, говорить что-то в свою и Аннину защиту, а Стас ни за что не остановится, пока не доведет тему до логического конца. Слишком хорошо Ванесса его знает!
   – И вообще, неужели ты не понимаешь, что нельзя девчонку всю жизнь оберегать от неприятностей? Ведь ей же будет хуже, когда она столкнется с какой-нибудь бедой, Алька сломается, если не привыкнет бороться! А вы…
   – А мы, к твоему сведению, не сумели удержать ее отца в семье, не смогли дать Альке счастливое беззаботное детство с любящими родителями. У девочки есть только мать и бабушка. Если уж на то пошло, за свои семнадцать она и так слишком многое узнала, чего бы ей лучше никогда не знать. А ты, что ты знаешь о нас? Как мы жили все эти пятнадцать лет, пока ты растил своих детей? Ты ничего не знаешь, Стас, ничего. – Ванесса закусила губу. Оказывается, она встала посреди дороги, даже не заметив этого, и, как дура, стоит и выплескивает на Станислава свою обиду, а люди обходят их с двух сторон, задевая то плечом, то сумкой… Хуже всего, что он прав: от многих бед и сам не убережешься, и близких не оградишь – но какое он имеет право обвинять ее! И Анну… Обвинять в том, что они просто очень сильно любят Альку.
   Станислав осторожно обнял Ванессу и прижал к себе. Ее руки, вцепившиеся в рукав его куртки, медленно разжались… Нет, все правильно, просто если бы Станислав не пропал из ее жизни на такой огромный срок, он бы знал, что Алька – не избалованный ребенок, что ей порядком от жизни досталось, и просто чудо, что девочка выросла жизнерадостной и веселой. Еще семь лет назад, помнится, она не могла заснуть без света и часто просыпалась по ночам в слезах, ей снились такие кошмары, что Ванесса неоднократно ходила с внучкой к психотерапевту… Маленькая Алька вздрагивала от любого громкого звука, боялась темноты и мужчин, ее нельзя было оставлять дома одну. Стас просто ничего не знает!..
   – Виталий очень сильно пил. Они из-за этого и расстались с Анной. Я пыталась его лечить, возила в дорогие клиники, но ничего не помогало… Полежит, полечится, выйдет – месяц держится, не пьет, а потом опять все по новой. Анне было трудно, но, наверное, она бы так и продолжала терпеть заскоки Виталия, если б не Алька. Девочка страшно боялась отца, когда тот напивался, пряталась, плакала. Ну а потом… потом он ударил Анну на глазах у дочки, ей тогда было девять лет… И в тот день я сама сказала: все, хватит, пора с этим что-то делать. Так что… Я не знаю, все это очень тяжело. Виталий – мой сын, и я люблю его, но – такое уже было невозможно терпеть. Он пил и не хотел бросать.
   Где-то рядом засмеялся ребенок, мимо прошагала веселая студенческая компания, вдалеке прогромыхал грузовик, и завыла сигнализацией машина на стоянке… Все это вдруг стремительно отдалилось от Ванессы, стало ей безразличным и ненужным. На самом деле, если бы тогда, восемь лет назад, на нее вот так же смотрели бы эти внимательные светлые глаза, если бы мужские руки так же стиснули в тот жуткий вечер ее холодные ладони, как сейчас, все, конечно, было бы иначе. Проще. Не было бы тех ужасно длинных бессонных ночей на кухне, когда она выкуривала пачку сигарет, но так и не находила оправдания ни себе, ни своему сыну, ни Анне, мучилась и срывалась на крик всякий раз, как кто-нибудь заговаривал с ней о Виталии… Она не просыпалась бы от кошмаров, с опухшими от слез глазами и искусанными в кровь губами. Если бы в то злосчастное время у нее была возможность излить свою боль!.. Но все случилось так, как случилось, боль затаилась глубоко в душе, воспоминания остались в далеком прошлом, и только иногда ей снятся сны… Но жизнь идет, пройдет и это!
   Все останется в прошлом. Все, кроме мужчины, который теперь рядом. Можно поцеловать его, провести пальцем по колючей щеке, потрогать подбородок и заставить замолчать рот, легонько хлопнув по нему ладонью. Как много всего произошло в ее жизни, и в его тоже, оба изменились – молодость минула, да что там говорить, у них уже взрослые внуки! И все-таки Ванесса знает каждый жест Станислава, каждую его морщинку – когда-то давно, в их далекой и уже как будто нереальной жизни «до разлуки», это были даже не морщины, а просто еле заметные тонкие лучики, бегущие от уголков глаз к вискам, раздумчиво пересекающие лоб, теперь они стали глубже и острей, но что от этого изменилось? Ничего… То же по-прежнему любимое, родное, дорогое лицо, которое – и вот это единственное, что имеет для нее значение! – она не видела так долго!
   – А теперь Виталий где? – Они свернули с Горького на Театральную площадь и взяли курс к остановке, осторожно, чтобы не поскользнуться, огибая лужи и горки грязного снега. Станислав не отпустил Ванессу, его рука так и осталась лежать на ее плечах, и хотя идти, обнимаясь на ходу, не слишком удобно, зато по телу разлилось тепло и спокойствие, а ведь ей это так нужно, просто жизненно необходимо!
   – Ну, уезжал к Виктору в Москву, а сейчас я даже не знаю, где он, надеюсь только, что у него все в порядке. Мы с Витей после развода ни разу не виделись, лишь дважды по телефону разговаривали, первый раз – когда я его попросила пристроить Виталия к делу, я устала одна тянуть сына из трясины, Виктор, спасибо и на этом, помог. Виталий закодировался и уехал к отцу… Ну а потом, уже года через два после этого, Виктор позвонил мне, наверное, не хотел больше чувствовать свою ответственность за сына… сказал, что Виталий уехал из Москвы куда-то на север, – Ванесса невесело усмехнулась. – Вот, собственно, и все. Я ничего сейчас не знаю о своем сыне. Вроде бы он неплохо зарабатывает, у него новая семья… Виталий же официально развелся с Анной, прислал ей бумажки, Анечка подписала, и все, их больше ничего не связывает… Виталя мне не пишет, не звонит… Вот так.
   Как странно все звучит. Точно это самые обычные слова. Сын уехал и пропал, исчез, словно растворился в воздухе! А его жена, хотя официально и разведена с Виталием, живет с ней в одной квартире, но кому, к черту, сдались все эти формальности, если Анна и Алька – близкие Ванессе люди, ближе у нее никого нет… Она сама сделала такой выбор. Они и Стас – вот ее мир!.. Знать бы только, что там с Виталием, где он, как ему живется, здоров ли он… Просто знать это, и все! Больше ей ничего для счастья не надо. Ради спокойствия Анны и Али Ванесса давно уже научилась молчать о своем непутевом сыне, как будто, уехав, он раз и навсегда вычеркнул себя из их общей жизни. Но она ведь мать, она может не говорить о Виталии, но не думать о нем – выше ее сил…
   – Я понимаю. – Стас коснулся губами ее холодной щеки и замолчал. Он действительно все понимает, и знать это – огромное облегчение. Так слушать умеет только Стас, и больше никто в целом свете! Наверное, именно этим он ее и зацепил… когда они столкнулись в коридоре сельскохозяйственного техникума, где проходила конференция по вопросам обучения старшекурсников. Ванесса улыбнулась – из памяти давно вылетела и тема ее доклада, и прочие мелочи, она даже не вспомнит, что тогда рассказывала Стасу, удобно примостившись у треснувшего подоконника, но как он на нее смотрел, как слушал, буквально впитывая каждое слово, – вот это незабываемо!..
   Они дошли до троллейбусной остановки и остановились. Если сейчас повернуть налево и спуститься на несколько кварталов вниз, то Ванесса прямиком окажется дома, но ей туда совсем не хочется. Однако погода не для прогулки, слишком промозглый ветер и жуткая грязь под ногами, да и темно. Пойти в кафе? Сегодня канун праздника, к тому же суббота, и вряд ли можно отыскать хоть одно свободное место. Конечно, Стас ее все время зовет к себе, но как она пойдет, если они встречаются с ним только вечером, и идти к нему – это значит оставаться на всю ночь, а что Ванесса скажет Анне и Альке, как объяснит им свое отсутствие?.. Она, конечно, взрослая женщина, но что близкие подумают о ней, когда она вдруг перестанет ночевать дома? Просто невозможно взять и резко изменить себя и свою жизнь…
   – Я приглашаю тебя к себе, – Станислав усмехнулся и поднял бровь. – И сегодня не приму отказа. У тебя нет другого выхода. Можешь позвонить Анне с Алькой и предупредить, что не вернешься сегодня, но я тебя не отпущу!
   Никто и никогда не заставит Ванессу делать то, чего она не хочет! Никто силой не удержит ее там, где ей не нравится, и не уговорит пойти туда, куда она идти не намерена… Но Станислав сказал, что Ванесса идет к нему домой, и вдруг выяснилось, что ей этого хочется, ей это надо, и какая же она глупая, что столько времени не могла принять такое простое решение – взять и хоть на время из бабушки и свекрови превратиться в обыкновенную женщину, у которой есть мужчина, который… С которым ей хочется, нужно, важно быть вместе!
   Ванесса взяла у Станислава мобильник и набрала домашний номер. После семи гудков она вспомнила, что Алька сегодня с подружками собиралась в «Джуманджи» и придет, скорее всего, только под утро… Костика с ней не будет, Ванесса осторожно выяснила (внучка, правда, не особо распространялась на данную тему), что вроде бы они в ссоре… И это хорошо. Может, даже не придется говорить ей правду про парня. Подружек, с которыми внучка будет в клубе, Ванесса хорошо знает, пусть веселятся девчонки… Итак, с Алькой все понятно, но где Анна? Почему ее все еще нет дома?
   Ванесса попробовала позвонить невестке на мобильный, но он не отвечал. Как будто все близкие в одно мгновение пропали и Ванесса осталась посреди города совершенно одна! Нет, не одна, конечно, а с мужчиной, который нетерпеливо смотрит на нее и ждет, когда она перестанет сомневаться и размышлять. Когда забудет про свои заботы, домашние хлопоты и работу, позволив ему тоже обо всем забыть.
 
   – Я позвоню Анне позже, наверное, она куда-то ушла. – Ванесса вернула Станиславу телефон и взяла мужчину под локоть. – Я могу позвонить ей от тебя!
   Они влезли в переполненный троллейбус, который неромантично лязгнул дверями и встряхнул пассажиров, прижав их друг к другу, но почему-то ни тряска, ни тяжелая смесь запахов, витающая в салоне, ни беспокойство об Анне, которой до сих пор нет дома, – ничего не могло уже испортить настроение Ванессе. Впереди ее ждет сказка, сегодня у нее будет вечер наедине с любимым мужчиной, который и теперь так близко, что она чувствует его дыхание на своих волосах, а до губ легко может дотронуться носом, это их тайный знак – эскимосский поцелуй!..
   Улыбнувшись, Ванесса переместила руку с локтя Станислава на его плечо. Сейчас они приедут, поднимутся на третий этаж знакомого ей девятиэтажного дома, и она впервые увидит квартиру, в которой живет Стас… Теперь Ванесса имеет полное право находиться там. Сколько же лет она мечтала об этом, хотела быть его гостьей, и вот – все случится так скоро!
   А потом как-то так само собой вышло, что весь мир остался за пределами одной небольшой квартиры в центре города. Когда Станислав запер входную дверь, Ванесса уже не помнила ни об Анне, ни об Альке с ее несчастной любовью, потому что в этот момент у нее уже было все, что нужно для счастья.

Глава 4

   – А тебе, Ань, вот эта маленькая балерина, такая же худая и прозрачная, как ты!
   Ванесса достала из коробочки стеклянную фигурку и поставила ее в центре праздничного стола, удовлетворенно заметив радостный блеск в глазах невестки. Анна уже несколько лет собирает стеклянные игрушки, у нее их около пятидесяти, все красивые и любимые, каждая – на своем особом месте в шкафу. Сегодня на полке станет одной фигуркой больше… Подумать только, маленькая стеклянная балерина, пустячок ведь! – но Анна прямо на глазах расцвела! Вот ради такой ее улыбки Ванесса и бегала несколько дней по городу в поисках заветной безделушки.
   Вообще-то она ужасно любит выбирать подарки своим близким, потому что точно знает, что они любят, и как здорово потом бывает наблюдать за их восторгом! Вон как обрадовалась Алька, когда Ванесса вручила ей помаду от «Лореаль»… Девчонка несколько месяцев кругами вокруг нее ходила, но, наверное, не думала, что бабушка такая наблюдательная и запомнит, на что именно она запала. А Ванесса запомнила и подарила, и на эту бурю восторгов стоило посмотреть!
   – Чтобы у нас и дальше все складывалось хорошо, как было всегда! – Продолжая держать балерину в руке, Анна подняла фужер с шампанским и звонко чокнулась со свекровью и дочкой. От удара бокалов у девчонки дрогнули пальцы, и желтая, пузырящаяся жидкость лихо выплеснулась на скатерть, залив Алькино оливье, но авария не огорчила, а развеселила Альку, которая тут же кинулась выхлебывать шампанское из своей тарелки.