Алиса Ренар. Три женских возраста

Алиса Ренар
Три женских возраста

Часть 1
Ванесса
 (март)

Глава 1

   Утро, как обычно, наступило слишком рано: никакого солнца за окном, сплошные серые тучи, а ведь сегодня первый день весны! Если бы Ванесса не привыкла слушаться своего будильника, то она бы сейчас с удовольствием продолжала нежиться в теплой постели, а не шарила бы босыми ногами по полу в поисках тапочек и не пыталась стряхнуть с себя остатки сна. Но что поделаешь, выходные закончились, наступили рабочие будни!
   Ванесса лениво потянулась всем телом, потом накинула на розовую кружевную ночнушку такой же пеньюар и медленно побрела в ванную комнату, постукивая каблучками домашних туфель.
   Судя по звяканию ложек и тарелок на кухне, Анна уже встала, умылась и теперь готовит завтрак. Алька, конечно же, еще в постели, ее по утрам вообще никогда не добудишься. Ванесса зашла в ванную и открыла кран. Сейчас она примет душ, потом выпьет с невесткой чашечку кофе на кухне, проводит Анну на работу, разбудит Альку и займется собой. Потом внучка упорхнет в школу, а она, никуда не торопясь, отправится в институт. Сегодня ей только ко второй паре, так что у нее уйма времени!
   За тридцать семь лет работы в Политехе Ванесса привыкла к заведенному порядку: три раза в неделю она читает первокурсникам лекции по начертательной геометрии, один или два раза преподает старшекурсникам инженерную графику. Семь лет назад ее вроде бы официально проводили на пенсию, но эти проводы начались и закончились шумным маленьким банкетом в одной из аудиторий института, а на следующий день Ванесса так же, как обычно, пришла на работу и до сих пор делает это с завидной регулярностью. Даже на больничный ни разу не ходила… У нее просто нет времени болеть.
   Ванесса вымыла голову и осторожно обмотала волосы полотенцем, потом закрыла горячий кран и на две секунды включила холодную воду, окатив себя ею с головы до пят. Теперь надо сделать укладку, наложить макияж, костюм с вечера висит на плечиках, с маникюром тоже все в порядке… Значит, жизнь идет своим ходом, по плану, и никаких неприятных сюрпризов. А что еще нужно для счастья?
   – С добрым утром! Как спали? Сегодня под окном так орали коты, что я думала, глаз не сомкну до утра, но сама не заметила, как заснула. Зато Алька, похоже, опять всю ночь в Интернете сидела. – Анна улыбнулась и подвинула свекрови тарелку с ароматным омлетом. – Реферат искала своему Костику, кажется, нашла… довольная, даже не ворчала, когда я ее будила.
   Дверь Алькиной комнаты хлопнула, по коридору прошлепали босые ноги, в ванной полилась вода, и через секунду, перекрывая плеск, на всю квартиру зазвенел высокий голосок, старательно вытягивая незамысловатую песенку. Анна весело фыркнула, а Ванесса улыбнулась – вообще-то, в их семье особым музыкальным слухом никто не отличается, но Альку это совершенно не волнует. Впрочем, слушать внучку почему-то приятно, да и смотреть на нее – тоже. В семнадцать лет человеку о многом можно не задумываться, это тебе не шестьдесят два и даже не сорок.
   Анна глянула на часы, залпом допила свой кофе без сахара и вылетела из-за стола.
   – Мам, я сегодня скорее всего задержусь, у нас совещание после работы, так что напомните, пожалуйста, Альке, что ее очередь готовить ужин, она мне обещала. А то упорхнет со своим Костиком, и поминай как звали!
   Анна ловко вскочила в тяжелые черные сапоги до колен и аккуратно, чтобы не сломать молнию, застегнула их. Поправила клетчатый шарф на груди, пристроила сумочку на правом плече, придирчиво оглядела себя в зеркале и выпорхнула за дверь. Лифта дожидаться не стала, побежала по ступенькам, перепрыгивая через одну. Ей вообще не хватает терпения, Ванесса сто раз говорила Анне, что она ведет себя как девчонка, забывая о возрасте, носится сломя голову.
   Вздохнув, Ванесса налила еще одну чашку кофе и добавила сливок. В отличие от невестки, она не отказывает себе в невинных удовольствиях и никогда не морит себя диетами. Женщина должна выглядеть довольной, а какое может быть удовольствие, если ты не ешь сладкого, острого, жирного и соленого!.. Хотя, справедливости ради стоит заметить, что Анна очень хорошенькая, стройная, рядом со своей дочкой смотрится скорее старшей сестрой, чем мамой. Наверняка и мужчинам нравится!..
   – Привет, ба! – Аля тяжело плюхнулась на табуретку и тут же потянулась к сковороде с омлетом. Короткие волосы девушки после душа прилипли ко лбу и торчали во все стороны, как иголки дикобраза.
   – С добрым утром. – Ванесса улыбнулась внучке, но, взглянув на нее, охнула: – Алька, что у тебя с челкой! Опять покрасилась? Когда только успела!.. И этот Интернет!.. Мать говорит, ты опять всю ночь за Костика уроки делала.
   – Ничего не всю ночь, и вообще, я же не виновата, что у меня комп слабый! Один дурацкий реферат полтора часа грузился!.. И волосы как волосы, чем тебе не нравится-то? Кстати, ба, я к тебе сегодня на работу зайду, ладно? Выведешь мне пять страничек, хорошо? А я твои любимые картофельные оладьи сделаю, давай? – Алька тряхнула длинной ярко-рыжей челкой и, не удовлетворившись результатом, сдула ее с глаз, картинно выпятив нижнюю губу.
   Ванесса попыталась нахмуриться, но ее строгость всегда таяла от Алькиной жизнерадостной непосредственности. Пару лет назад, когда внучка в первый раз выкрасила волосы, она думала, что с ней случится удар: ну ладно бы еще цвет был нормальный, а то ведь нет, девчонка предпочла окрас взбесившегося лимона! Потом Аля красилась в черный цвет, позже ходила с бело-синими полосами. Учителя замучили Ванессу и Анну звонками и записями в дневнике, но вроде бы этот бум прошел. Внучка, разумеется, не бросила свои эксперименты с волосами, однако за последние полгода все ее опыты стали, если можно так выразиться, более осмысленными и даже, на взгляд бабушки, вносили в облик Али некоторый шарм. Правда, сегодняшняя рыжая челка Ванессе не понравилась, но не ворчать же, в самом деле, из-за такой ерунды!
   Девчонка с аппетитом уплела несколько тостов с сыром, выпила весь оставшийся кофе, неторопливо оделась, кое-как покидала учебники и тетради в свой любимый рюкзак с то ли индийским, то ли индейским орнаментом и наконец ушла в школу. Ванесса, встав у окна, привычно проводила легкую фигурку внучки глазами и так же привычно нахмурилась, заметив идущего навстречу Альке парня. Этот ее ненормальный Костик, любовь на всю жизнь, радость, страдания и слезы в подушку!.. Каждое утро у них все хорошо, он встречает Альку у подъезда, несет ее рюкзак и обнимает за плечи, но раза два в неделю девчонка бежит домой одна, злая как черт, волоком тащит за собой свою поклажу и мечтает жестоко отомстить «этому гаду» за поруганную любовь. И так – целый год!
   Решительно прошествовав в свою комнату, Ванесса надела бежевый трикотажный костюм – пиджак, юбку и трикотажную же блузку цвета чайной розы. Еще в примерочной кабинке магазина Анна сказала, что этот наряд очень идет ей, делает моложе и даже как-то «освежает» лицо. Но даже если бы невестке не понравился ее вид, Ванесса все равно бы купила этот костюм, это как раз ее стиль – элегантный и в то же время удобный, не слишком строгий, но и не наивный.
   Расправив плечи, женщина легко помассировала пальцами веки, похлопала себя по щекам, подбородку. Потом, включив радио, села возле трюмо на маленький пуфик и под бодрые голоса Мурзилок на «Авторадио» занялась собой. От этого утреннего часа перед зеркалом зависит ее настроение на целый день, будет она сегодня себе нравиться или же нет. Крем для век, увлажняющий крем для лица, потом тональный, тени для век и тушь для ресниц, прозрачная перламутровая помада коричневатого оттенка… Оглядев себя со всех сторон, Ванесса удовлетворенно кивнула своему отражению и улыбнулась. Волосы подсохли, можно делать укладку.
 
   Зеркало в коридоре отразило элегантную даму с блестящими медовыми волосами, красиво лежащими в несложной, но стильной прическе. Ванесса застегнула на все пуговицы длинное пальто кофейного цвета, осторожно, чтобы не испортить укладку, надела шляпу, поправила яркий шарфик на шее, наконец вышла из квартиры и вызвала лифт. Газ выключен, входная дверь закрыта на два оборота, нужные бумажки в сумке. Можно ни о чем не беспокоиться.
   Ванесса поправила завернувшийся воротник пальто и мгновенно переключилась с «домашних» мыслей на деловые. Дорога из дома на работу заняла полчаса: сперва она шла по пешеходной зоне, потом несколько остановок проехала в трамвае. Но, как обычно, этого времени хватило на полное превращение Ванессы, симпатичной женщины среднего возраста, в уважаемого доцента Ванессу Николаевну, строгую и деловую даму, больше половины жизни проработавшую в родном институте. Здесь ей знакома каждая трещинка в стене (здание давно следует отремонтировать!), да и своих студентов, хоть их много, она прекрасно знает в лицо (всегда была хорошая память).
   Ванесса прошла через аудиторию (пока пустую) и шагнула в примыкающий к ней небольшой кабинет. Это ее личное пространство – вот уже почти пятнадцать лет! Здесь особенно хорошо в солнечный день, из огромного окна свет заливает всю комнату! Тут есть все, что надо для работы и уюта: компьютер с принтером и сканером, письменный стол с выдвижными ящиками, доверху забитыми чертежами, ручками, карандашами и ластиками, шкафчик с посудой, чайной заваркой и карамельками. Алька частенько к ней сюда наведывается и всякий раз непременно притаскивает что-нибудь «к чаю»: то плюшки, то пирожные.
   ??????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????.??????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????.?????????????????????????????????????????????:??????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????.??????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????…
   Прозвенел звонок, в аудитории послышался топот, шум отодвигаемых стульев, грохот падающих книжек, раздались голоса и смех. Поправив выбившуюся из прически прядь, Ванесса Николаевна открыла дверь кабинета и вышла к студентам. Вот так всегда, одно и то же на протяжении множества лет: острое волнение перед началом урока, но через минуту – полное спокойствие и уверенность в себе, потому что она – хороший преподаватель, она любит свой предмет и умеет донести знания до слушателей. Даже до тех, кому нет никакого дела до начертательной геометрии, вроде тех двоих за последней партой, влюбленно пожирающих друг друга глазами…
   Чуть заметно улыбнувшись, Ванесса Николаевна постучала указкой по доске, привлекая к себе внимание студентов, и начала урок.

* * *

   Днем на работу к Ванессе забежала Алька со своим рефератом, но чай пить не стала, потому что на улице, на каменном институтском крыльце, ее дожидался Костя. Ванесса, конечно, больше из вежливости, предложила внучке позвать к ним мерзнущего кавалера, однако та не захотела, вывела на принтере все, что было нужно, чмокнула бабушку в щеку и ускакала.
   К пяти часам вечера Ванесса успела прочитать трем группам первокурсников лекции, обсудить с замдекана новую преподавательницу сопромата, приобрести головную боль и избавиться от нее с помощью банального цитрамона, обнаружить, что удобно расположенная прямо в здании Политеха столовая, где она любила обедать, закрыта на ремонт, и выпить три чашки кофе с несвежими бубликами. Рабочий день благополучно закончился.
   Ванесса вышла из здания института и, вдыхая свежий мартовский воздух, медленным шагом двинулась через обнесенный железным забором двор. На Альку и ее ужин надежды мало, раз сегодня она с Костиком, Анна вернется поздно, значит, придется самой зайти в магазин и купить чего-нибудь на вечер. Готовить неохота, надо взять полуфабрикаты, овощей или готовых салатов… Три женщины в доме, конечно, едят не столько, сколько мужчины, но Алька еще растет, у девочки вообще хороший аппетит, ее отец тоже всегда ел много и с удовольствием!..
   Мысль резко прервалась, как будто наткнувшись на острый камень. Ванесса остановилась и поправила сползающий с плеча ремешок сумки. Завтра пятикурсники сдают свои рефераты, скорее всего большую часть чертежей придется вернуть на доработку. Вот лучше об этом думать. Или об Анне, которая последнее время устает на работе до бледности и синевы под глазами… Нет, об этом тоже не надо, а то опять мысли соскальзывают в ненужную сторону.
   Ванесса открыла калитку, вышла на улицу, и тут же холодный ветер налетел на нее, едва не сорвав с головы шляпу. Женщина поежилась и, подняв воротник, ускорила шаг. Уже скоро вечером в это время, в начале шестого, будет светло, как днем, страна перейдет на летнее время и легкие куртки, надо только потерпеть. Потерпеть, подождать… Пригнувшись и рукой изо всех сил прижав шляпу к голове, Ванесса встретила новый порыв ветра фетровой макушкой, опустив лицо в цветастый шарфик.
   Через мгновение, подняв глаза, она обнаружила прямо перед собой мужчину в темной куртке, но сразу же отодвинуться не успела, а когда попыталась это сделать, поняла, что опоздала. Двигаться стало решительно некуда – мужчина крепко взял ее за плечи, притянул к себе, и Ванесса, от испуга вдохнув двойную порцию мартовского холода, растерянно ткнулась головой в шершавый подбородок.
   – Ну здравствуй, милая моя, вот я и дождался тебя! Хорошая моя, золотая…
   Подбородок мужчины слегка отстранился от нее, и Ванесса, резко качнув головой, умудрилась рассмотреть лицо человека, так бесцеремонно схватившего ее и говорящего удивительно знакомым голосом. В ту же секунду ее рот, уже было выплеснувший гневный крик, захлебнулся и беспомощно выдохнул, а пальцы с красивыми овальными ноготками, нервно дернувшись, вцепились в мужские руки, по-прежнему обнимающие ее.
   Если бы кто-нибудь сказал Ванессе, что сегодня она – вот так просто и обыденно, прямо на улице, возле своей работы! – встретит этого человека, она бы не поверила. Однако – это случилось, он здесь и стоит в такой близости от нее, что его колени соприкасаются с ее ногами, и если бы не ее пальто и его куртка, она бы легко почувствовала его тело!.. Хотя какая разница, она и так его чувствует, но ведь такого просто не бывает, потому что – не может быть!
   Пятнадцать лет разлуки закончились резким, почти болезненным узнаванием, эхом раскатившимся по всему телу, в какой-то момент женщина даже испугалась, что ее сердце не выдержит этой радости. Но оно скрипнуло, несколько раз с размаху ударилось о ребра и блаженно расслабилось, когда мужчина прижался лицом к Ванессиной щеке. Временная пропасть сомкнула края, расстояние исчезло и стерлось из памяти, потому что когда тебя так – горько, нежно… знакомо! – целуют, нет и не может быть ничего на свете, кроме этого долгого и желанного поцелуя.

Глава 2

   Шляпа соскользнула с ее головы, но Ванесса вспомнила о ней потом, столетие спустя (неужели это длилось лишь минуту?..), когда Станислав, улыбаясь, отпустил женщину, перестав целовать ее щеки, волосы, губы, глаза… Она тоже целовала его, пытаясь дотронуться губами до всего, что видела, и только тогда, когда мужчина отодвинулся от нее, поняла, что плачет.
   Щеки Ванессы моментально замерзли на ветру, короткие волосы растрепались. Вдвоем, намертво сцепившись ладонями, они долго озирались по сторонам, пока женщина не обнаружила свою шляпу, закатившуюся за урну. В любой другой день вид измятого и испачканного головного убора расстроил бы Ванессу, но не сегодня, не сейчас. Она почему-то засмеялась, когда Станислав попытался деловито очистить фетровые поля шляпы от мусора, и он засмеялся в ответ, потом сунул несчастную шляпу в пакет и обнял Ванессу. Так, обнявшись, мужчина и женщина опять простояли на одном месте целую вечность, не говоря друг другу ни слова и не глядя по сторонам.
   А потом они куда-то шли, на какой-то остановке прыгнули в трамвай и ехали, не думая о конечной цели, просто смотрели друг на друга, держась за руки, как влюбленные подростки, и сыпали бесконечными вопросами, но едва находили в себе силы выслушивать ответы, потому что на разговоры не хватало терпения, да и не нужны были слова… Этот вечер остался в памяти Ванессы яркой вспышкой счастья, и никаких подробностей, ничего лишнего. Просто в первый день весны она вдруг поняла, что вокруг нее – прекрасный, удивительный и невообразимый мир, в котором так здорово жить!
   Алька все же сдержала свое обещание и приготовила ужин, правда, Ванесса пришла поздно, оладьи давно остыли, но это неважно… Почему-то только дома, поужинав, она вдруг поняла, что у нее больше никогда не будет простых спокойных будней, заполненных работой, общением со студентами, утренними разговорами с невесткой, «кабинетными» чаепитиями с внучкой, домашними посиделками вечером на кухне… Ее размеренная жизнь раскололась на две части – до сегодняшней встречи со Станиславом и после нее. И хотя части явно неравноценны, но – как выяснилось, все, что «после», важнее и весомее всего, что «до».
   Ни Анна, ни Алька ничего особенного в ней не заметили. От желания спрятать свою радость Ванесса вдруг стала очень внимательна к близким: суетилась вокруг невестки, уговаривая ту поесть вместе с ней и заранее зная, что получит отказ, беспокоилась об Аннином здоровье, рассказывала что-то смешное… С Алькой они едва успели перемолвиться двумя фразами: за внучкой зашли приятели, и девушка убежала на дискотеку. В кои-то веки Ванесса порадовалась этому обстоятельству, хотя она не приветствует ночные походы внучки в клубы. Женщине нестерпимо хотелось побыть одной, но в то же время она чувствовала почему-то свою вину перед близкими за то, что так преступно счастлива. Это в ее-то возрасте!
   Ванесса поела, вымыла за собой тарелку и чашку, потом сняла макияж, приняла душ. Даже привычные действия сегодня исполнены для нее особого смысла, как будто теперь она делает все не просто так, не потому, что так заведено испокон веков, а ради мужчины, который в эту самую минуту думает о ней, вспоминает ее слова и улыбку. Ванесса даже знает, как он о ней думает – лежит на диване, закинув руки за голову, и иногда резко вскидывает одну бровь, левую… Удивительно, когда она увидела Станислава сегодня, первое, что приковало к себе ее взгляд, были его черные как уголь, совершенно прежние ресницы, и это почему-то потрясло женщину. Наверное, потому, что на фоне поседевших бровей и серой, как пыль, шевелюры его глаза сверкали так же, как пятнадцать лет назад. Да что пятнадцать – как тридцать пять лет назад, когда они познакомились!..
   Господи, ведь с тех пор целая жизнь прошла! Даже две жизни. Альке вон семнадцать уже, совсем взрослая девчонка, а тридцать пять лет – это вдвое больше, но Ванесса все помнит так живо, так ярко, словно и первая встреча со Станиславом, и ее молодость были вчера… Ну или позавчера. Страшно думать, что все это осталось в далеком прошлом. Хотя разве она боялась чего-нибудь сегодня, когда ее ладонь привычно лежала в сильной ладони любимого мужчины и когда ее тело всякий раз, когда трамвай трясло, прижималось к его телу?..
   Она испугалась только один раз – когда Станислав близко-близко склонился к ней: «Дай я на тебя посмотрю!» Он гладил пальцами ее кожу, дотрагивался до губ, на которых уже не было помады, и улыбался. Ванесса чувствовала на щеке мятное дыхание, и ей было ужасно хорошо… Но в какую-то секунду женщину вдруг захлестнула паника – вот сейчас Станислав увидит, как она постарела, как изменили ее годы, и в темных глазах она прочитает приговор себе… От этой мысли по телу побежали мурашки, и Ванесса тихонько отодвинулась от Станислава, мир вокруг сразу навалился на нее дребезжанием трамвая, гулом голосов и холодом кожаного сиденья. Если бы Станислав не сказал в этот момент, что она самая красивая, самая родная для него, она бы, наверное, выскочила из трамвая на первой же остановке. Под любым предлогом или даже без него, потому что это было по-настоящему страшно – выдержать взгляд человека, который часть твоей жизни, лучшая часть… Но Станислав прошептал единственное, что Ванессе хотелось и надо было услышать, и ее паника моментально растворилась в этом теплом голосе.
   Он всегда умел успокоить ее. Наверное, потому, что лучше всех в этом мире знал, чего она боится… Ванесса усмехнулась. Целых пятнадцать лет она была сильной и решительной. Глядя на нее, разве кто-нибудь подумал бы, что она тоже умеет трястись, словно осиновый листочек на ветру? Студенты считают Ванессу суровой и твердой, как кремень, ни разу в жизни она не позволила себе проявить чувства на работе. Ну, Алька с Анной, конечно, видят и понимают, что она не железная, но и при них Ванесса всегда держит себя в руках, по крайней мере старается, иначе ей нельзя… А тут – раз! – и она в один момент превратилась в обыкновенную слабую женщину: мир перевернулся, все стало с ног на голову, но от этого почему-то не плохо, а хорошо.
   Включив настольную лампу, Ванесса привычно раскрыла книгу, однако через пять минут заметила, что не может осилить даже один абзац. Что ж, тогда надо просто полежать в темноте и подумать о чем-нибудь приятном. Нет, не о Станиславе, так она не уснет, а ведь завтра рано вставать, к первой паре, институт же не виноват в том, что у нее вдруг нашлось, чем заполнить вечер.
   В первый раз они со Станиславом гуляли по городу тридцать три года назад. За время, прошедшее с того славного майского вечера, можно было успеть родить и вырастить Илью Муромца… Ванесса бы, может, и родила Станиславу и сына, и дочку, если б тогда не была уже давным-давно замужем, если б ей не приходилось скрывать свою любовь от мужа и маленького сына, и если бы ее обожаемый Стас не оказался так прочно и безнадежно женат и тоже не прятался бы от семьи. Вот так вся жизнь и прошла среди этих «кабы» да «если».
   Хотя… разве жизнь не подарила ей сегодняшнюю встречу, разве не оказалось вдруг, что Станислав вдовец, – а ведь она никогда даже мысленно не разрешала себе думать об этом! Ванесса зажмурилась и с легкостью вызвала в памяти любимое мужское лицо… Надо спать, но как же трудно ни о чем не думать. На душе так радостно и шумно от чувств, которые, мнилось, давно забыты!..
   Когда она в последний раз приходила домой так поздно? Пожалуй, лет семь назад, когда на пару с Аннушкой бегала по всему городу, искала Алю, которая ушла к кому-то в гости, не предупредив их об этом. Но то позднее возвращение домой было ужасным – она волновалась и плакала, правда, украдкой, а то Анна и так выглядела как привидение, белая и страшная… Женщины вдвоем шли назад в пустую квартиру, так и не обнаружив Альку, и хорошо еще, что девчонка уже сидела под дверью, виновато улыбаясь… Они ее даже не ругали в тот момент, такое было счастье обнаружить негодницу живой и здоровой. И все же это далеко не лучшее Ванессино воспоминание, та вынужденная прогулка по темным улицам врезалась в ее память как что-то тревожное и неправильное, может быть, и потому тоже она никогда никуда не ходила вечерами?..
   Натянув теплое ватное одеяло до подбородка, Ванесса легла на бок и уютно свернулась калачиком. Широкая двуспальная постель вдруг показалась женщине слишком большой для нее одной. Странно, ведь раньше она ничего не замечала, ее все устраивало… И вообще, этому раскладному дивану уже лет двадцать, не меньше, Ванесса купила его как раз в тот год, когда Виталий женился на Анне… Да-да, все верно: она отдала молодым ту старую софу, а сама спала на раскладушке, потом приобрела диван. Виталик мужественно нес его на своем горбу с первого этажа на пятый, а ночью сына скрючил остеохондроз… Анна тогда измучилась с ним, мужчины, когда болеют, просто невыносимы.
   Резко раскрыв глаза, Ванесса медленно вдохнула и выдохнула, потом сосчитала до десяти и снова зажмурилась. Почему, когда хочешь уснуть, память всегда услужливо подсовывает те воспоминания, которые и днем-то будоражат сознание и не дают жить спокойно? Это все Станислав виноват, если бы не он, ее голова не гудела бы сейчас, как потревоженный улей, и прошлое не высовывалось бы изо всех щелей с такой настойчивостью, а лежало бы себе где-нибудь в закоулках мозга, на самом дне, как задремавшая кобра… Но Станислав приехал и потревожил проклятую змею. И все же как хорошо, что он здесь!.. Интересно, Анна его помнит?..

* * *

   Анна, как выяснилось пару дней спустя, прекрасно помнила Станислава. Они столкнулись на улице, на проспекте, когда Ванесса размышляла, в какое бы кафе зайти, чтобы было не очень много народу и подавали приличный кофе. Конечно, посреди недели не так сложно найти два места в нормальном заведении, но все-таки вечер, весна, через несколько дней – Восьмое марта.
   Именно в тот момент, когда Ванесса, наконец, определилась с выбором, дотронулась до Станислава и даже, кажется, взялась за его локоть, на нее буквально налетела Анна. Невестка выглядела так необычно – взволнованная, с горящими глазами и лохматая, трогательно худенькая в своей просторной рыжей дубленке. Ванесса сотни раз видела, как Анна одевается перед уходом на работу и раздевается, вернувшись, но оказалось, что на улице она смотрится совсем по-другому, не как дома. И, может быть, если бы не эта странная незнакомость невестки, то Ванесса не смутилась бы так сильно, и неожиданное столкновение не выбило бы ее из колеи, она просто представила бы Станислава Анне, и все… Вместо того женщина глупо застыла, как соляной столб, и только моргала, когда невестка обращалась к ней, ни слова не слыша из-за звона в ушах и напряжения в горле.
   Станислав потом посмеялся над Ванессой, да ей и самой стало смешно – это же надо было разволноваться из-за пустяка!.. Словно Анна могла сказать или сделать что-то такое – какое? – что помешало бы Ванессе наслаждаться общением с ее мужчиной или вдруг нарушило их близость… Невестка мило улыбнулась, вспомнила Станислава Сергеевича («Вы были у нас на свадьбе»), пригласила его заходить в гости, попрощалась и побежала дальше, сжимая в худенькой ручке («Опять перчатки забыла где-то…») увесистую сумку. И все. Точно и не было никакой случайной встречи. Как ни странно, не засверкала молния в небе и не грянул гром, и даже на ладонь Ванессы, лежащую на руке Станислава, Анна не обратила никакого внимания.