Страница:
Крепостной человек графов Шереметевых Иван Андреевич Батов изготавливал превосходные по своим качествам музыкальные инструменты – скрипки, альты, виолончели, гитары. Созданные им инструменты не только служили шереметевским музыкантам, но и шли на продажу. Одну из созданных им скрипок преподнесли императору Александру I.
Труппа театра была большая, хотя в разные периоды его существования, судя по сохранившимся документам, число артистов и музыкантов разнилось.
В лучшие времена театра число актрис достигало двух десятков. Еще при графе Петре Борисовиче в труппе состояли Мария Черкасова, происходившая из семьи одного из старейших управителей графа Петра Борисовича, Ирина Калмыкова (на сцене Яхонтова), сестра капельмейстера Петра Калмыкова. В начале 1780-х годов первой артисткой театра считалась Анна Буянова, дочь дворового человека Шереметевых. Она брала уроки у актрисы придворных театров Сандуновой. В 1796 году граф Шереметев повелел присвоить некоторым актерам и танцовщикам с «неблагозвучными» фамилиями псевдонимы и называть их именами драгоценных камней. Анна Буянова стала Изумрудовой.
В труппе состояли Степанида Дегтярева, сестра регента хора и композитора Степана Дегтярева, Афимья Шлыкова, сестра балерины Татьяны Шлыковой, Анна Якимова, Степанида Мукосина, Прасковья Ковалева (на сцене – Жемчугова).
Художник И.П. Аргунов. Татьяна Васильевна Шлыкова-Гранатова
За четверть века существования театра на сцене танцевали в общей сложности около сорока балетных артистов. Среди них сестры Елена и Авдотья Казаковы, Татьяна Шлыкова (сценический псевдоним Гранатова), Прасковья Калмыкова, Матрена Ковалева, младшая сестра Прасковьи Ковалевой, и др. Елена Казакова и Татьяна Шлыкова брали уроки у знаменитого французского балетмейстера Шарля Ле Пика. Среди танцоров-мужчин был и Гаврила Шлыков, обучавшийся у танцовщика Волкова. Нередко из одной семьи в театре в разных амплуа «служили» несколько человек.
Неизвестный художник . Прасковья Ивановна Ковалева-Жемчугова в костюме Элианы
Архивные документы свидетельствуют, что в 1791 году граф отправил группу своих артистов в Петербург для обучения у придворных актеров Ивана Дмитриевского, Силы и Елизаветы Сандуновых. Для осуществления постановок он приглашал итальянских и французских учителей, капельмейстеров, режиссеров.
Шереметев не жалел средств ни на профессиональных педагогов, ни на сценические костюмы. Увеличение средств, отпускаемых «на платье» той или иной артистке было наградой и показателем ее успехов на сцене.
Отношение к артистам со стороны графа Николая Петровича с годами менялось. В молодые годы, как гласит предание, он навещал кого-либо из артисток и оставлял в ее комнате платок – подразумевалось, что девушка должна была явиться к нему и отдать ему в руки оставленную вещицу, дальнейшее понятно. В зрелые годы он старался заботиться об артистах. Примером может служить такое его распоряжение, посланное из Петербурга в Останкино: «По просьбе находящейся здесь танцовщицы Алены Казаковой, живущую ныне по родству в Останкине в доме отца ея, из дому князя Голицына вдову, а ея родную сестру с детьми из Останкина не высылать, а позволить ей иметь жительство в том доме отца ея». Имелась в виду сестра, которая вышла замуж за крепостного человека князя Голицына, овдовела и желала жить в доме своего отца в Останкино.
Всего на сценах шереметевских театров, как подсчитали историки театра, состоялось 116 постановок.
В конце XVIII столетия это был лучший крепостной театр, который успешно соперничал с профессиональными театральными труппами обеих столиц.
Особое место в истории шереметевского театра и в жизни графа Николая Петровича занимала крепостная актриса Прасковья Ивановна Ковалева, которая выступала на сцене под псевдонимом Жемчугова и являлась первой актрисой его театра.
Она родилась 20 июля 1768 года в деревне Березино на «графщине» – так называли обширные имения графов Шереметевых в Юхотской волости Угличской округи Ярославской губернии, которые были пожалованы в 1706 году фельдмаршалу Шереметеву. Отец ее Иван Степанович, крепостной кузнец (коваль) по роду занятий, писался иногда Кузнецовым, иногда Ковалевым, или даже Горбуновым. Он был человеком крутого нрава и крепко пьющим. Мать, Варвара Борисовна, воспитывала шестерых детей – кроме Прасковьи в семье росли братья Афанасий, Николай, Михаил, Иван и сестра Матрена.
Прасковья Ковалева восьмилетней девочкой по приказу графа Петра Борисовича была взята на обучение в кусковскую театральную школу. Она была миловидна, хорошо двигалась и обладала природным голосом и абсолютным музыкальным слухом. Девочку забрали от родителей «к графскому верху» и поручили ее воспитание княгине Марфе Михайловне Долгорукой, племяннице Петра Борисовича, которая жила в его семье. Девушке пришлось выучить французский и итальянский языки. Она играла на арфе, клавесине и гитаре. По желанию графа Николая Петровича она брала уроки сценического мастерства у знаменитой певицы придворных театров Елизаветы Семеновны Сандуновой и у прославленной московской драматической артистки Марии Степановны Синявской.
22 июня 1779 года, одиннадцати лет от роду, Прасковья Ковалева дебютировала на сцене в комической опере Гретри «Опыт дружбы». 5 ноября 1780 года в московском доме графа Петра Борисовича двенадцатилетняя певица исполнила заглавную партию Белинды в комической опере «Колония, или Новое селение». Пик театральной карьеры Прасковьи Ковалевой приходится на тот период, когда театром управлял граф Николай Петрович. По его желанию артистка получила сценический псевдоним Жемчугова. Всего в репертуаре певицы, обладательницы великолепного драматического сопрано, было около 50 оперных партий. Знаменитый портрет Прасковьи Жемчуговой в самой известной ее роли – роли Элианы, написанный неизвестным художником, сегодня, как и прежде, находится в Останкинском дворце.
Художник Н.И. Подключников. Вид усадьбы в Останкине
Размах «театральных затей» графа Николая Петровича стал столь значителен, что его уже не удовлетворяли помещения, оборудованные его отцом в московском доме и в Кусковской усадьбе. В 1785 – 1787 годах он перестроил старый театр в Кусково, но и этого ему оказалось недостаточно.
После смерти отца, когда он стал полновластным хозяином громадных имений, он решил осуществить свою давнюю мечту о новом театре. В феврале 1790 года он объявил о строи тельстве дворца в имении Останкино. Главным его помещением должен был стать театральный зал и сцена, оборудованные не хуже, чем в театрах Европы. Строительство началось в 1792 году и завершилось в 1798 году. К его проектированию в разное время привлекались архитекторы Иван Старов, Винченцо Бренна, Франческо Кампорези. Огромную роль в строительстве Останкинского дома играли крепостные мастера, в том числе архитекторы Алексей Миронов, Павел Аргунов, Григорий Дикушин и др. При доме под руководством садовников Ф. Рида и Р. Маннерса был устроен «Увеселительный сад». Весной и летом 1797 года граф уже принимал в Останкино высоких гостей.
Останкинский дворец. Театральный зал
Доходы, получаемые с многочисленных имений, давали возможность графу Николаю Петровичу осуществлять все дорогостоящие затеи. Систему управления хозяйством, основанную отцом, он не изменил. Сам он, судя по сохранившимся в архиве документам, был гуманным помещиком. Так, 2 мая 1799 года он шлет из Фонтанного дома управителю Останкина следующие повеление: «Как по нынешнему рабочему времени высланные в Останково крестьяне должны упустить свои пашни за севом хлеба, то и дать мне знать не помедля, какая дана им льгота в замене их работы». Другое повеление, датированное этим же днем, адресовано кусковскому управителю: «Касательно находящихся в Кускове при училище Степана Носова и дьяка Петра Наумова, по сделанным ими успехам, как в списках об учениках значится, позволяю сделать им прибавку к жалованью».
Как рачительный хозяин, время от времени он напоминал своим служащим об их обязанностях. Так, 11 декабря 1801 года он написал своей домовой канцелярии: «Желание мое есть в следующем. 1). Сохранить назначенный порядок по Канцелярии во всех делах. 2). Охранить истину правосудия, лихоимство отвратить и доставить особливо бедным защиту. 3). Архиву учредить, чтобы неразобранные многие дела привести в порядок хранения. 4). Часть геодезии учредить. Чтобы планы были в своем порядке и по описям. 5). Сколько можно стараться, дабы челобитчики Канцеляриею не были задержаны и скорее решение… получали. 7). Все законы в своем порядке чтобы экспедиторами были хранимы…» Из этого распоряжения становится более понятна структура и обязанности его администрации. При Николае Петровичи служили управителями частично те люди, которых назначил еще его отец, а частично – по его выбору, но характерно, что в большинстве своем это были люди из тех же самых семей, члены которых начинали свою службу при его отце.
Однако графу Николаю Петровичу пришлось оставить Москву, и снова не по своей воле.
Петербург (1796 – 1809)
Перестройка Фонтанного дома. Личная жизнь
Труппа театра была большая, хотя в разные периоды его существования, судя по сохранившимся документам, число артистов и музыкантов разнилось.
В лучшие времена театра число актрис достигало двух десятков. Еще при графе Петре Борисовиче в труппе состояли Мария Черкасова, происходившая из семьи одного из старейших управителей графа Петра Борисовича, Ирина Калмыкова (на сцене Яхонтова), сестра капельмейстера Петра Калмыкова. В начале 1780-х годов первой артисткой театра считалась Анна Буянова, дочь дворового человека Шереметевых. Она брала уроки у актрисы придворных театров Сандуновой. В 1796 году граф Шереметев повелел присвоить некоторым актерам и танцовщикам с «неблагозвучными» фамилиями псевдонимы и называть их именами драгоценных камней. Анна Буянова стала Изумрудовой.
В труппе состояли Степанида Дегтярева, сестра регента хора и композитора Степана Дегтярева, Афимья Шлыкова, сестра балерины Татьяны Шлыковой, Анна Якимова, Степанида Мукосина, Прасковья Ковалева (на сцене – Жемчугова).
За четверть века существования театра на сцене танцевали в общей сложности около сорока балетных артистов. Среди них сестры Елена и Авдотья Казаковы, Татьяна Шлыкова (сценический псевдоним Гранатова), Прасковья Калмыкова, Матрена Ковалева, младшая сестра Прасковьи Ковалевой, и др. Елена Казакова и Татьяна Шлыкова брали уроки у знаменитого французского балетмейстера Шарля Ле Пика. Среди танцоров-мужчин был и Гаврила Шлыков, обучавшийся у танцовщика Волкова. Нередко из одной семьи в театре в разных амплуа «служили» несколько человек.
Архивные документы свидетельствуют, что в 1791 году граф отправил группу своих артистов в Петербург для обучения у придворных актеров Ивана Дмитриевского, Силы и Елизаветы Сандуновых. Для осуществления постановок он приглашал итальянских и французских учителей, капельмейстеров, режиссеров.
Шереметев не жалел средств ни на профессиональных педагогов, ни на сценические костюмы. Увеличение средств, отпускаемых «на платье» той или иной артистке было наградой и показателем ее успехов на сцене.
Отношение к артистам со стороны графа Николая Петровича с годами менялось. В молодые годы, как гласит предание, он навещал кого-либо из артисток и оставлял в ее комнате платок – подразумевалось, что девушка должна была явиться к нему и отдать ему в руки оставленную вещицу, дальнейшее понятно. В зрелые годы он старался заботиться об артистах. Примером может служить такое его распоряжение, посланное из Петербурга в Останкино: «По просьбе находящейся здесь танцовщицы Алены Казаковой, живущую ныне по родству в Останкине в доме отца ея, из дому князя Голицына вдову, а ея родную сестру с детьми из Останкина не высылать, а позволить ей иметь жительство в том доме отца ея». Имелась в виду сестра, которая вышла замуж за крепостного человека князя Голицына, овдовела и желала жить в доме своего отца в Останкино.
Всего на сценах шереметевских театров, как подсчитали историки театра, состоялось 116 постановок.
В конце XVIII столетия это был лучший крепостной театр, который успешно соперничал с профессиональными театральными труппами обеих столиц.
Особое место в истории шереметевского театра и в жизни графа Николая Петровича занимала крепостная актриса Прасковья Ивановна Ковалева, которая выступала на сцене под псевдонимом Жемчугова и являлась первой актрисой его театра.
Она родилась 20 июля 1768 года в деревне Березино на «графщине» – так называли обширные имения графов Шереметевых в Юхотской волости Угличской округи Ярославской губернии, которые были пожалованы в 1706 году фельдмаршалу Шереметеву. Отец ее Иван Степанович, крепостной кузнец (коваль) по роду занятий, писался иногда Кузнецовым, иногда Ковалевым, или даже Горбуновым. Он был человеком крутого нрава и крепко пьющим. Мать, Варвара Борисовна, воспитывала шестерых детей – кроме Прасковьи в семье росли братья Афанасий, Николай, Михаил, Иван и сестра Матрена.
Прасковья Ковалева восьмилетней девочкой по приказу графа Петра Борисовича была взята на обучение в кусковскую театральную школу. Она была миловидна, хорошо двигалась и обладала природным голосом и абсолютным музыкальным слухом. Девочку забрали от родителей «к графскому верху» и поручили ее воспитание княгине Марфе Михайловне Долгорукой, племяннице Петра Борисовича, которая жила в его семье. Девушке пришлось выучить французский и итальянский языки. Она играла на арфе, клавесине и гитаре. По желанию графа Николая Петровича она брала уроки сценического мастерства у знаменитой певицы придворных театров Елизаветы Семеновны Сандуновой и у прославленной московской драматической артистки Марии Степановны Синявской.
22 июня 1779 года, одиннадцати лет от роду, Прасковья Ковалева дебютировала на сцене в комической опере Гретри «Опыт дружбы». 5 ноября 1780 года в московском доме графа Петра Борисовича двенадцатилетняя певица исполнила заглавную партию Белинды в комической опере «Колония, или Новое селение». Пик театральной карьеры Прасковьи Ковалевой приходится на тот период, когда театром управлял граф Николай Петрович. По его желанию артистка получила сценический псевдоним Жемчугова. Всего в репертуаре певицы, обладательницы великолепного драматического сопрано, было около 50 оперных партий. Знаменитый портрет Прасковьи Жемчуговой в самой известной ее роли – роли Элианы, написанный неизвестным художником, сегодня, как и прежде, находится в Останкинском дворце.
Размах «театральных затей» графа Николая Петровича стал столь значителен, что его уже не удовлетворяли помещения, оборудованные его отцом в московском доме и в Кусковской усадьбе. В 1785 – 1787 годах он перестроил старый театр в Кусково, но и этого ему оказалось недостаточно.
После смерти отца, когда он стал полновластным хозяином громадных имений, он решил осуществить свою давнюю мечту о новом театре. В феврале 1790 года он объявил о строи тельстве дворца в имении Останкино. Главным его помещением должен был стать театральный зал и сцена, оборудованные не хуже, чем в театрах Европы. Строительство началось в 1792 году и завершилось в 1798 году. К его проектированию в разное время привлекались архитекторы Иван Старов, Винченцо Бренна, Франческо Кампорези. Огромную роль в строительстве Останкинского дома играли крепостные мастера, в том числе архитекторы Алексей Миронов, Павел Аргунов, Григорий Дикушин и др. При доме под руководством садовников Ф. Рида и Р. Маннерса был устроен «Увеселительный сад». Весной и летом 1797 года граф уже принимал в Останкино высоких гостей.
Доходы, получаемые с многочисленных имений, давали возможность графу Николаю Петровичу осуществлять все дорогостоящие затеи. Систему управления хозяйством, основанную отцом, он не изменил. Сам он, судя по сохранившимся в архиве документам, был гуманным помещиком. Так, 2 мая 1799 года он шлет из Фонтанного дома управителю Останкина следующие повеление: «Как по нынешнему рабочему времени высланные в Останково крестьяне должны упустить свои пашни за севом хлеба, то и дать мне знать не помедля, какая дана им льгота в замене их работы». Другое повеление, датированное этим же днем, адресовано кусковскому управителю: «Касательно находящихся в Кускове при училище Степана Носова и дьяка Петра Наумова, по сделанным ими успехам, как в списках об учениках значится, позволяю сделать им прибавку к жалованью».
Как рачительный хозяин, время от времени он напоминал своим служащим об их обязанностях. Так, 11 декабря 1801 года он написал своей домовой канцелярии: «Желание мое есть в следующем. 1). Сохранить назначенный порядок по Канцелярии во всех делах. 2). Охранить истину правосудия, лихоимство отвратить и доставить особливо бедным защиту. 3). Архиву учредить, чтобы неразобранные многие дела привести в порядок хранения. 4). Часть геодезии учредить. Чтобы планы были в своем порядке и по описям. 5). Сколько можно стараться, дабы челобитчики Канцеляриею не были задержаны и скорее решение… получали. 7). Все законы в своем порядке чтобы экспедиторами были хранимы…» Из этого распоряжения становится более понятна структура и обязанности его администрации. При Николае Петровичи служили управителями частично те люди, которых назначил еще его отец, а частично – по его выбору, но характерно, что в большинстве своем это были люди из тех же самых семей, члены которых начинали свою службу при его отце.
Однако графу Николаю Петровичу пришлось оставить Москву, и снова не по своей воле.
Петербург (1796 – 1809)
В марте 1795 года Екатерина II наградила тайного советника графа Н.П. Шереметева орденом Св. Александра Невского и повелела служить в Межевом департаменте Сената. Для «отправления» новой должности он переселился в Петербург, но наезжал в Москву, где продолжалось строительство Останкинского дворца, Странноприимного дома и где был его театр.
Художник М.-Ф. Дамам де Мартре. Конец XVIII в. Вид набережной реки Фонтанки
Смерть императрицы в ноябре 1796 года застала графа Шереметева в Петербурге. На престол вступил Павел I, с ним граф Николай Петрович был близок с детских лет. Граф Шереметев занял видное место при дворе с первых месяцев нового царствования. В годы правления Павла ему приходилось исполнять самые разные поручения, в том числе участвовать в тех делах, которые Павел считал для себя самыми важными.
6 ноября 1796, в день своего восшествия на престол, Павел назначил графа Николая Шереметева обер-гофмаршалом своего двора.
Патент на это звание, хранившийся в архиве Фонтанного дома, гласит: «Милостию Божией, Мы, Павел I…Известно да ведомо будет каждому, что Мы графа Николая Шереметева, который Нам тайным советником служил, за оказанные его к службе Нашей ревность и прилежность в Наши обер-гофмаршалы тысяща седьмсот девяносто шестаго года ноября шестаго дня Всемилостливейше пожаловали…»
Обер-гофмаршал ведал хозяйством двора и придворными служителями, организацией разного рода придворных торжеств, отвечал за содержание императорского стола и т. д. Должность эта требовала присутствия в Петербурге, в Гатчине, в Павловске – там, где находился император со своим двором.
1 февраля 1797 года государь пожаловал ему высший орден империи – орден Св. Апостола Андрея Первозванного. В апреле 1797 года Павел официально ввел в России награждение орденом Св. Анны, учрежденным еще в 1735 году герцогом Карлом-Фридрихом Голштейн-Готторпским в день десятилетия его свадьбы с дочерью Петра I цесаревной Анной Петровной. Граф Шереметев получил этот орден одним из первых.
Весной 1797 года двор и приближенные Павла I двинулись в Москву, где 5 апреля состоялась коронация. В Первопрестольной давались балы, устраивались народные гулянья. Граф Николай Петрович 30 апреля 1797 года принимал в Останкино Павла I и 7 мая устроил праздник в честь бывшего польского короля Станислава-Августа Понятовского, тот пользовался покровительством Павла и также принимал участие в коронационных торжествах. Украшением обоих приемов стала опера «Браки самнитян», в ней исполнила свою коронную партию Элианы Прасковья Жемчугова. Это было ее последнее выступление на публике и последний спектакль театра.
После возвращения графа с коронационных торжеств в Петербург в 1797 году еженедельные рапорты, присылаемые Николаю Петровичу из Москвы, становились все тревожнее – труппа его театра переживала кризис: отсутствие хозяина и безделье приводило артистов к деградации, к пьянству и разным «непотребствам». Уезжая в 1795 года из Москвы в Петербург, граф Николай Петрович взял с собой нескольких артистов театра. Кроме Прасковьи Ивановны с ним прибыли Анна Буянова, Татьяна Шлыкова, Елена Казакова, Степанида Мукосина, Петр Калмыков и некоторые другие. В январе 1800 года граф отправил в Останкино распоряжение, по которому в труппе оставлено только 14 балетных актеров. «…Остающихся… танцовщиков, …выбрав некоторых из них годных, сделав также рассмотрение, где и как им оставаться, представив об оном мне на рассмотрение. …Девушкам, занимавшим… места актрис и танцовщиц, даю я дозволение приискать себе женихов, коим в награждение и назначаю каждой суммы в приданое… всех тех девушек, что значатся в… списке, отправить (из Останкино. – А. К.) в Москву, кроме Анны Буяновой и Матрены Ковалевой, коим позволяю я остаться… для приискания себе пристойных партий…». Анна Буянова получила вольную и вышла замуж за доктора Лахмана, получив в приданое 5 тысяч рублей. Матрена Ковалева в мае 1800 года обвенчалась в Москве с капельмейстером Петром Калмыковым. Некоторые девушки вышли замуж за крепостных, занимавших разные должности в шереметевской администрации, все они получили определенные графом суммы в качестве приданого. Так, Степанида Мукосина была освобождена от крепостной зависимости и вышла замуж за петербургского управителя Жаркова, получив «в награждение» 3 тысячи рублей. Кто-то из актеров остался служить в Петербурге «при особе» графа Николае Петровиче, других разослали по разным вотчинам, и «употреблены» они по разумению управителей. Например, Гаврила Шлыков в 1820-х годах стал часовым мастером. Но никто из них театральную карьеру не продолжил. Театр перестал существовать.
Обязанности по службе графа Н.П. Шереметева не позволяли ему жить так, как ему хотелось. Император Павел давал ему одно поручение за другим.
В 1798 году граф Шереметев назначается членом Комиссии по установлению порядка принятия русских дворян в орден Мальтийских рыцарей.
Конвенцию с орденом Иоанна Иерусалимского Павел I подписал в январе 1797 года. Было учреждено Великое русское приорство, наряду с католическим. В ноябре 1798 года Павел I стал великим магистром (гроссмейстером), Мальта, которой угрожал Наполеон Бонапарт, перешла под протекторат России.
Художник Дж. Аткинсон. Граф Николай Петрович Шереметев (фрагмент портрета)
Комиссия, рассматривавшая вопрос о членстве русских дворян, постановила, что в Орден могут вступать по праву рождения – то есть те дворяне, чья родословная должна быть документально доказана на протяжении 150 лет, на шесть поколений вглубь. Достойнейшие из членов Ордена получали так называемые командорства – населенные имения, часть доходов с которых шла в казну Ордена. Графу Шереметеву Павел пожаловал командорство еще в июле 1797 года, это были села и деревни в Московском уезде, всего 703 души. В 1798 году Шереметев получил в награду и Большой командорский мальтийский крест. Его портрет в одеянии мальтийских кавалеров написал английский художник Дж. А. Аткинсон, который создал целую галерею портретов мальтийских кавалеров. Эти большеформатные парадные портреты ныне находятся в собрании Государственного Русского музея и экспонируются в Михайловском замке – любимой резиденции Павла I.
Осенью 1798 года граф Николай Петрович тяжело заболел. 1 ноября 1798 года, поправившись, он назначается обер-камергером двора. Это звание, самое значительное из придворных званий, еще более приблизило графа Николая Петровича к императору.
Павлу I было хорошо известно об увлечении Шереметева театром. Поэтому в феврале 1799 года император поручил ему управление казенными театрами. Однако здесь граф Николай Петрович не преуспел. В марте он обратился с письмом к русскому послу в Лондоне графу Семену Романовичу Воронцову, в котором просил пригласить на службу в Россию танцовщиков и танцовщиц, в том числе Дидло с женой. Однако посол в резкой форме отказался от выполнения подобного поручения, сославшись на то, что он любит музыку, но ничего не понимает в балете, и что он «…никогда не будет порукой нравов и правил людей театра, если они еще и французы». Шереметева обескуражил такой ответ, и он вскоре передал управление театрами обер-гофмаршалу Александру Нарышкину.
В том же 1799 году граф Н.П. Шереметев стал шефом (директором) Пажеского корпуса. Пажи – придворные чины, которые появились в России при Петре и Екатерине I, по образцу западноевропейских дворов. Это были юноши из самых знатных семейств, которые потом выходили в военную или статскую службу, но для части из них это звание становилась началом придворной карьеры. При императрице Елизавете Петровне появился Пажеский корпус для воспитания пажей. Эта своего рода дворянская школа существовала наряду с Кадетским и Морским корпусами. Пажеский корпус того времени имел полугражданский статус, достаточно неопределенный.
Новую программу обучения и воспитания пажей по просьбе графа Шереметева разработал академик Федор Иванович Миллер. Миллер был хорошо знаком ему с 1770-х годов, когда историк помогал его отцу в издании писем и бумаг фельд маршала. 10 октября 1802 года вышел Высочайший рескрипт об учреждении Пажеского корпуса нового образца, преобразованного из придворного пансиона в военную школу, чтобы «подготовить молодых людей из лучших родовых и служилых семей для службы в рядах войск». «Положение» о корпусе разработали шеф (граф Н.П. Шереметев) и военный педагог (генерал Фридрих Максимилиан (Федор Иванович) Клингер). Корпус помещался на Фонтанке в доме, где находилось позже Училище правоведения. После реорганизации корпус в 1802 году возглавил уже другой человек, поскольку при новом императоре граф Николай Петрович «отошел в тень».
Граф Шереметев продолжал получать награды – так, в 1800 году он был удостоен французского ордена Св. Лазаря. Но время императора Павла и вместе с тем важнейший период жизни графа Николая Петровича близились к концу. Вечером 11 марта 1801 года граф Шереметев, в числе немногих близких к императору людей, присутствовал на ужине в Михайловском замке, после которого Павла убили.
Смерть императрицы в ноябре 1796 года застала графа Шереметева в Петербурге. На престол вступил Павел I, с ним граф Николай Петрович был близок с детских лет. Граф Шереметев занял видное место при дворе с первых месяцев нового царствования. В годы правления Павла ему приходилось исполнять самые разные поручения, в том числе участвовать в тех делах, которые Павел считал для себя самыми важными.
6 ноября 1796, в день своего восшествия на престол, Павел назначил графа Николая Шереметева обер-гофмаршалом своего двора.
Патент на это звание, хранившийся в архиве Фонтанного дома, гласит: «Милостию Божией, Мы, Павел I…Известно да ведомо будет каждому, что Мы графа Николая Шереметева, который Нам тайным советником служил, за оказанные его к службе Нашей ревность и прилежность в Наши обер-гофмаршалы тысяща седьмсот девяносто шестаго года ноября шестаго дня Всемилостливейше пожаловали…»
Обер-гофмаршал ведал хозяйством двора и придворными служителями, организацией разного рода придворных торжеств, отвечал за содержание императорского стола и т. д. Должность эта требовала присутствия в Петербурге, в Гатчине, в Павловске – там, где находился император со своим двором.
1 февраля 1797 года государь пожаловал ему высший орден империи – орден Св. Апостола Андрея Первозванного. В апреле 1797 года Павел официально ввел в России награждение орденом Св. Анны, учрежденным еще в 1735 году герцогом Карлом-Фридрихом Голштейн-Готторпским в день десятилетия его свадьбы с дочерью Петра I цесаревной Анной Петровной. Граф Шереметев получил этот орден одним из первых.
Весной 1797 года двор и приближенные Павла I двинулись в Москву, где 5 апреля состоялась коронация. В Первопрестольной давались балы, устраивались народные гулянья. Граф Николай Петрович 30 апреля 1797 года принимал в Останкино Павла I и 7 мая устроил праздник в честь бывшего польского короля Станислава-Августа Понятовского, тот пользовался покровительством Павла и также принимал участие в коронационных торжествах. Украшением обоих приемов стала опера «Браки самнитян», в ней исполнила свою коронную партию Элианы Прасковья Жемчугова. Это было ее последнее выступление на публике и последний спектакль театра.
После возвращения графа с коронационных торжеств в Петербург в 1797 году еженедельные рапорты, присылаемые Николаю Петровичу из Москвы, становились все тревожнее – труппа его театра переживала кризис: отсутствие хозяина и безделье приводило артистов к деградации, к пьянству и разным «непотребствам». Уезжая в 1795 года из Москвы в Петербург, граф Николай Петрович взял с собой нескольких артистов театра. Кроме Прасковьи Ивановны с ним прибыли Анна Буянова, Татьяна Шлыкова, Елена Казакова, Степанида Мукосина, Петр Калмыков и некоторые другие. В январе 1800 года граф отправил в Останкино распоряжение, по которому в труппе оставлено только 14 балетных актеров. «…Остающихся… танцовщиков, …выбрав некоторых из них годных, сделав также рассмотрение, где и как им оставаться, представив об оном мне на рассмотрение. …Девушкам, занимавшим… места актрис и танцовщиц, даю я дозволение приискать себе женихов, коим в награждение и назначаю каждой суммы в приданое… всех тех девушек, что значатся в… списке, отправить (из Останкино. – А. К.) в Москву, кроме Анны Буяновой и Матрены Ковалевой, коим позволяю я остаться… для приискания себе пристойных партий…». Анна Буянова получила вольную и вышла замуж за доктора Лахмана, получив в приданое 5 тысяч рублей. Матрена Ковалева в мае 1800 года обвенчалась в Москве с капельмейстером Петром Калмыковым. Некоторые девушки вышли замуж за крепостных, занимавших разные должности в шереметевской администрации, все они получили определенные графом суммы в качестве приданого. Так, Степанида Мукосина была освобождена от крепостной зависимости и вышла замуж за петербургского управителя Жаркова, получив «в награждение» 3 тысячи рублей. Кто-то из актеров остался служить в Петербурге «при особе» графа Николае Петровиче, других разослали по разным вотчинам, и «употреблены» они по разумению управителей. Например, Гаврила Шлыков в 1820-х годах стал часовым мастером. Но никто из них театральную карьеру не продолжил. Театр перестал существовать.
Обязанности по службе графа Н.П. Шереметева не позволяли ему жить так, как ему хотелось. Император Павел давал ему одно поручение за другим.
В 1798 году граф Шереметев назначается членом Комиссии по установлению порядка принятия русских дворян в орден Мальтийских рыцарей.
Конвенцию с орденом Иоанна Иерусалимского Павел I подписал в январе 1797 года. Было учреждено Великое русское приорство, наряду с католическим. В ноябре 1798 года Павел I стал великим магистром (гроссмейстером), Мальта, которой угрожал Наполеон Бонапарт, перешла под протекторат России.
Комиссия, рассматривавшая вопрос о членстве русских дворян, постановила, что в Орден могут вступать по праву рождения – то есть те дворяне, чья родословная должна быть документально доказана на протяжении 150 лет, на шесть поколений вглубь. Достойнейшие из членов Ордена получали так называемые командорства – населенные имения, часть доходов с которых шла в казну Ордена. Графу Шереметеву Павел пожаловал командорство еще в июле 1797 года, это были села и деревни в Московском уезде, всего 703 души. В 1798 году Шереметев получил в награду и Большой командорский мальтийский крест. Его портрет в одеянии мальтийских кавалеров написал английский художник Дж. А. Аткинсон, который создал целую галерею портретов мальтийских кавалеров. Эти большеформатные парадные портреты ныне находятся в собрании Государственного Русского музея и экспонируются в Михайловском замке – любимой резиденции Павла I.
Осенью 1798 года граф Николай Петрович тяжело заболел. 1 ноября 1798 года, поправившись, он назначается обер-камергером двора. Это звание, самое значительное из придворных званий, еще более приблизило графа Николая Петровича к императору.
Павлу I было хорошо известно об увлечении Шереметева театром. Поэтому в феврале 1799 года император поручил ему управление казенными театрами. Однако здесь граф Николай Петрович не преуспел. В марте он обратился с письмом к русскому послу в Лондоне графу Семену Романовичу Воронцову, в котором просил пригласить на службу в Россию танцовщиков и танцовщиц, в том числе Дидло с женой. Однако посол в резкой форме отказался от выполнения подобного поручения, сославшись на то, что он любит музыку, но ничего не понимает в балете, и что он «…никогда не будет порукой нравов и правил людей театра, если они еще и французы». Шереметева обескуражил такой ответ, и он вскоре передал управление театрами обер-гофмаршалу Александру Нарышкину.
В том же 1799 году граф Н.П. Шереметев стал шефом (директором) Пажеского корпуса. Пажи – придворные чины, которые появились в России при Петре и Екатерине I, по образцу западноевропейских дворов. Это были юноши из самых знатных семейств, которые потом выходили в военную или статскую службу, но для части из них это звание становилась началом придворной карьеры. При императрице Елизавете Петровне появился Пажеский корпус для воспитания пажей. Эта своего рода дворянская школа существовала наряду с Кадетским и Морским корпусами. Пажеский корпус того времени имел полугражданский статус, достаточно неопределенный.
Новую программу обучения и воспитания пажей по просьбе графа Шереметева разработал академик Федор Иванович Миллер. Миллер был хорошо знаком ему с 1770-х годов, когда историк помогал его отцу в издании писем и бумаг фельд маршала. 10 октября 1802 года вышел Высочайший рескрипт об учреждении Пажеского корпуса нового образца, преобразованного из придворного пансиона в военную школу, чтобы «подготовить молодых людей из лучших родовых и служилых семей для службы в рядах войск». «Положение» о корпусе разработали шеф (граф Н.П. Шереметев) и военный педагог (генерал Фридрих Максимилиан (Федор Иванович) Клингер). Корпус помещался на Фонтанке в доме, где находилось позже Училище правоведения. После реорганизации корпус в 1802 году возглавил уже другой человек, поскольку при новом императоре граф Николай Петрович «отошел в тень».
Граф Шереметев продолжал получать награды – так, в 1800 году он был удостоен французского ордена Св. Лазаря. Но время императора Павла и вместе с тем важнейший период жизни графа Николая Петровича близились к концу. Вечером 11 марта 1801 года граф Шереметев, в числе немногих близких к императору людей, присутствовал на ужине в Михайловском замке, после которого Павла убили.
Перестройка Фонтанного дома. Личная жизнь
В конце 1795 года, как говорилось выше, граф Николай Петрович переселился в Петербург. Фонтанный дом стал для него основным местом его пребывания до конца жизни.
Те два десятка лет, когда его отец граф Петр Борисович жил с семьей в Москве, Фонтанный дом чаще всего пустовал. Иногда по распоряжению хозяина он служил местом краткого пребывания кого-либо из родни, иногда сдавался внаем.
Так, 12 мая 1774 года граф П.Б. Шереметев шлет управителю петербургского Фонтанного дома Петру Александрову следующее повеление: «...Поехал в Петербург Василий Сергеевич Шереметев... Покои отвесть ему графини Варвары Петровны: то есть большую прихожую, предспальну, спальну и кабинетец ея, для людей же его отвесть покои в службах, где пристойно...»
В 1788 году дом сдавался в аренду сроком на два года португальскому посланнику с платой 3000 рублей в год, и тогда дом пришлось серьезно ремонтировать. В 1790 и 1791 годах дом нанимал князь Владимир Борисович Голицын, плативший по 4 тысячи рублей в год.
Сохранилось довольно схематичное изображение Фонтанного дома среди других сооружений на набережной Фонтанки, исполненное художником Дамам де Мартре в 1799 году.
Оказавшись в столице, граф Николай Петрович, один из богатейших людей страны и важный вельможа, должен был вести широкий образ жизни: устраивать приемы для большого числа гостей, принимать высочайших особ, иностранных дипломатов. Фонтанный дом изрядно обветшал и нуждался в расширении и украшении в новом вкусе, отличном от стиля середины XVIII столетия. На смену пышному стилю барокко пришли художественные приемы стиля классицизм, восходящие к античным прообразам. Граф Николай Петрович пригласил для переделок своего дома известных петербургских архитекторов, прославившихся своими сооружениями в новом вкусе, – Старова, Воронихина, Кваренги. Под их началом в Фонтанном доме работали и крепостные архитекторы графа Шереметева – Павел Аргунов, Василий Дикушин…
Иван Егорович Старов (1745 – 1808), один из самых видных зодчих екатерининской эпохи, автор проекта Таврического дворца и Троицкого собора в Александро-Невской лавре, по заказу Павла Петровича работал в Гатчинском дворце, который мог порекомендовать его графу Шереметеву. Старов изменил первоначальную планировку второго этажа дома и заменил в доме деревянные лестницы каменными. Была переделана отделка внутренних покоев – уничтожены «плитошная» и «китайская» комнаты, сняты деревянные панели и штофы. Стены некоторых интерьеров отделываются искусственным мрамором (стюком). Старов предлагал спальню графа сделать «хрустальной», возможно, в подражание интерьерам в Большом Царскосельском дворце, созданным архитектором Камероном. В это время сняли обветшавшие деревянные скульптуры с крыши здания и убрали фигуры деревянных коней работы Дункера.
Архитектор Андрей Никифорович Воронихин (1759 – 1814), несмотря на то что был загружен работой по сооружению Казанского собора, создал проекты некоторых элементов убранства интерьеров (камины).
Самую значительную работу по обновлению Фонтанного дома в конце XVIII – начале XIX веков проделал архитектор Джакомо Кваренги (1744 – 1817), выдающийся зодчий Петербурга эпохи классицизма, автор десятков построек, которые до наших дней служат украшением города.
Полли Дж. Архитектор Дж. Кваренги 1810-е гг.
После смерти Екатерины II количество заказов ему от двора сократилось. Тогда он достраивал на соседнем с Фонтанным домом участке здание для Екатерининского института.
В 1798 – 1799 годах он произвел ремонт и перестройки интерьера домовой церкви Святой великомученицы Варвары. Ее стены были облицованы искусственным мрамором (стюком) столь любимого зодчим Кваренги насыщенного желто-коричневого оттенка, который сохраняется и поныне.
В 1798 году Кваренги-архитектор начал работать над проектом Галереи, примыкающей под прямым углом к южному крылу Фонтанного дома. Двухсветная галерея была задумана как самое большое и парадное помещение дома, архитектор позже сам писал, что он хотел сделать этот интерьер как можно благороднее и величественнее. Перекрытие ее было решено в виде кессонированных сводов, в центре спроектирован световой купол, стены и своды предполагалось расписать и украсить лепными барельефами, а в качестве главного архитектурного мотива зодчий предполагал декорировать галерею колоннами искусственного мрамора. Галерею и дом связывало помещение Овального проходного кабинета. Идеи для украшения Галереи предлагал графу Николаю Петровичу французский архитектор Луи Депре, приславший целый альбом эскизов.
В 1801 году работы по пристройке Галерейного флигеля начались, но так и не завершились: хозяин дома внезапно потерял интерес к своей затее.
К началу XIX века в результате перепланировок помещения второго этажа Фонтанного дома, расположенные к северу от Парадной лестницы, бОльшие по размеру и более парадные по отделке, использовались для приемов. Среди них было и самое большое на тот момент помещение – так называемая «Двенадцатиоконная зала». Южная часть анфилады второго этажа носила жилой характер, там размещались кабинет и спальня хозяина.
Переделки коснулись и сада, где сломали Эрмитаж и оранжерею и по проекту Кваренги построили манеж, строгий классический портик которого, обращенный в сад, сохранился до наших дней. В саду возвели деревянный Летний дом с центральным двухсветным залом. В 1802 году построили каменные ворота по границе усадьбы, обращенной на Литейную улицу.
Чем занимался граф Николай Петрович в своей частной жизни? Известно, что много музицировал и читал. Он собрал большую библиотеку, которая насчитывала около двух тысяч томов. Его библиотека состояла почти исключительно из книг на французском языке – книги французских авторов и переводы на французский язык. Книги приобретались у книгопродавцев в Москве и Петербурге, выписывались из-за границы.
Здесь было множество театральных пьес французских драматургов – Вольтера, Расина, Мольера, пьесы Шекспира, произведения античных авторов в переводе на французский язык, пьесы Сумарокова, также переведенные на французский, там были либретто опер и балетов, трактаты по теории музыки, по технике театрального дела.
В его библиотеке имелись труды по теории и истории искусства Винкельмана и Палладио. Украшением ее стало собрание гравюр и эстампов. На полках стояли произведения античных авторов во французских переводах, Гете по-французски, Мильтона в оригинале, произведения современных ему Скюдери, Жанлисс…
Библиотека имела огромный медицинский отдел, интерес к такого рода трудам объясняется, скорее всего, слабым здоровьем графа Николая Петровича.
Обширный исторический отдел содержал книги по всеобщей истории, истории многих стран мира, мемуары, относящиеся ко времени Великой французской революции. Любопытно, что историю России в его библиотеке представляли труды французских и английских авторов.
Те два десятка лет, когда его отец граф Петр Борисович жил с семьей в Москве, Фонтанный дом чаще всего пустовал. Иногда по распоряжению хозяина он служил местом краткого пребывания кого-либо из родни, иногда сдавался внаем.
Так, 12 мая 1774 года граф П.Б. Шереметев шлет управителю петербургского Фонтанного дома Петру Александрову следующее повеление: «...Поехал в Петербург Василий Сергеевич Шереметев... Покои отвесть ему графини Варвары Петровны: то есть большую прихожую, предспальну, спальну и кабинетец ея, для людей же его отвесть покои в службах, где пристойно...»
В 1788 году дом сдавался в аренду сроком на два года португальскому посланнику с платой 3000 рублей в год, и тогда дом пришлось серьезно ремонтировать. В 1790 и 1791 годах дом нанимал князь Владимир Борисович Голицын, плативший по 4 тысячи рублей в год.
Сохранилось довольно схематичное изображение Фонтанного дома среди других сооружений на набережной Фонтанки, исполненное художником Дамам де Мартре в 1799 году.
Оказавшись в столице, граф Николай Петрович, один из богатейших людей страны и важный вельможа, должен был вести широкий образ жизни: устраивать приемы для большого числа гостей, принимать высочайших особ, иностранных дипломатов. Фонтанный дом изрядно обветшал и нуждался в расширении и украшении в новом вкусе, отличном от стиля середины XVIII столетия. На смену пышному стилю барокко пришли художественные приемы стиля классицизм, восходящие к античным прообразам. Граф Николай Петрович пригласил для переделок своего дома известных петербургских архитекторов, прославившихся своими сооружениями в новом вкусе, – Старова, Воронихина, Кваренги. Под их началом в Фонтанном доме работали и крепостные архитекторы графа Шереметева – Павел Аргунов, Василий Дикушин…
Иван Егорович Старов (1745 – 1808), один из самых видных зодчих екатерининской эпохи, автор проекта Таврического дворца и Троицкого собора в Александро-Невской лавре, по заказу Павла Петровича работал в Гатчинском дворце, который мог порекомендовать его графу Шереметеву. Старов изменил первоначальную планировку второго этажа дома и заменил в доме деревянные лестницы каменными. Была переделана отделка внутренних покоев – уничтожены «плитошная» и «китайская» комнаты, сняты деревянные панели и штофы. Стены некоторых интерьеров отделываются искусственным мрамором (стюком). Старов предлагал спальню графа сделать «хрустальной», возможно, в подражание интерьерам в Большом Царскосельском дворце, созданным архитектором Камероном. В это время сняли обветшавшие деревянные скульптуры с крыши здания и убрали фигуры деревянных коней работы Дункера.
Архитектор Андрей Никифорович Воронихин (1759 – 1814), несмотря на то что был загружен работой по сооружению Казанского собора, создал проекты некоторых элементов убранства интерьеров (камины).
Самую значительную работу по обновлению Фонтанного дома в конце XVIII – начале XIX веков проделал архитектор Джакомо Кваренги (1744 – 1817), выдающийся зодчий Петербурга эпохи классицизма, автор десятков построек, которые до наших дней служат украшением города.
После смерти Екатерины II количество заказов ему от двора сократилось. Тогда он достраивал на соседнем с Фонтанным домом участке здание для Екатерининского института.
В 1798 – 1799 годах он произвел ремонт и перестройки интерьера домовой церкви Святой великомученицы Варвары. Ее стены были облицованы искусственным мрамором (стюком) столь любимого зодчим Кваренги насыщенного желто-коричневого оттенка, который сохраняется и поныне.
В 1798 году Кваренги-архитектор начал работать над проектом Галереи, примыкающей под прямым углом к южному крылу Фонтанного дома. Двухсветная галерея была задумана как самое большое и парадное помещение дома, архитектор позже сам писал, что он хотел сделать этот интерьер как можно благороднее и величественнее. Перекрытие ее было решено в виде кессонированных сводов, в центре спроектирован световой купол, стены и своды предполагалось расписать и украсить лепными барельефами, а в качестве главного архитектурного мотива зодчий предполагал декорировать галерею колоннами искусственного мрамора. Галерею и дом связывало помещение Овального проходного кабинета. Идеи для украшения Галереи предлагал графу Николаю Петровичу французский архитектор Луи Депре, приславший целый альбом эскизов.
В 1801 году работы по пристройке Галерейного флигеля начались, но так и не завершились: хозяин дома внезапно потерял интерес к своей затее.
К началу XIX века в результате перепланировок помещения второго этажа Фонтанного дома, расположенные к северу от Парадной лестницы, бОльшие по размеру и более парадные по отделке, использовались для приемов. Среди них было и самое большое на тот момент помещение – так называемая «Двенадцатиоконная зала». Южная часть анфилады второго этажа носила жилой характер, там размещались кабинет и спальня хозяина.
Переделки коснулись и сада, где сломали Эрмитаж и оранжерею и по проекту Кваренги построили манеж, строгий классический портик которого, обращенный в сад, сохранился до наших дней. В саду возвели деревянный Летний дом с центральным двухсветным залом. В 1802 году построили каменные ворота по границе усадьбы, обращенной на Литейную улицу.
Чем занимался граф Николай Петрович в своей частной жизни? Известно, что много музицировал и читал. Он собрал большую библиотеку, которая насчитывала около двух тысяч томов. Его библиотека состояла почти исключительно из книг на французском языке – книги французских авторов и переводы на французский язык. Книги приобретались у книгопродавцев в Москве и Петербурге, выписывались из-за границы.
Здесь было множество театральных пьес французских драматургов – Вольтера, Расина, Мольера, пьесы Шекспира, произведения античных авторов в переводе на французский язык, пьесы Сумарокова, также переведенные на французский, там были либретто опер и балетов, трактаты по теории музыки, по технике театрального дела.
В его библиотеке имелись труды по теории и истории искусства Винкельмана и Палладио. Украшением ее стало собрание гравюр и эстампов. На полках стояли произведения античных авторов во французских переводах, Гете по-французски, Мильтона в оригинале, произведения современных ему Скюдери, Жанлисс…
Библиотека имела огромный медицинский отдел, интерес к такого рода трудам объясняется, скорее всего, слабым здоровьем графа Николая Петровича.
Обширный исторический отдел содержал книги по всеобщей истории, истории многих стран мира, мемуары, относящиеся ко времени Великой французской революции. Любопытно, что историю России в его библиотеке представляли труды французских и английских авторов.