Далее автор этой записки повествует о том, как проходили похороны. «…В исходе 7 часа приехали митрополит Новгородский и Санкт-Петербургский Амвросий с епископами, совершилась лития… Тело несено было мимо церкви по маленькой лестнице и двором на руках, несли Реметев, Малимонов и официанты… Сопровождали гроб в Лавру Реметев, Малимонов, Кваренги, Лахман, Машков и коллежский переводчик Камашев. По сторонам всего кортежа оберегали полицейские офицеры от стеснения народа, которого было… многолюднейшее стечение». Далее автор пишет, что ночь гроб простоял в старой Троицкой церкви, наутро графиню Шереметеву отпевали митрополит и два архиерея, гроб внесли в церковь Святого Лазаря и опустили в могилу у ног фельдмаршала.
Граф Николай Петрович на погребении не появился, поскольку, как сам он потом писал, «пребывал в бесчувствии».
Присутствие у гроба Прасковьи Ивановны столь разных по социальному положению людей, от аристократов до разночинцев, отражает то двойственное положение, в котором оказались, соединившись узами брака, граф Николай Шереметев и его бывшая крепостная актриса.
На ее надгробии сделана такая надпись: «Шереметева графиня Прасковья Ивановна, рожденная от фамилии Польских шляхтичей Ковалевских, супруга действительного тайного советника, сенатора, обер-камергера, Св. Андрея Первозванного, Св. Владимира 1-й степени и прочих Российских и иностранных орденов кавалера, графа Николая Петровича Шереметева, родилась 20 июля 1768, в супружество вступила 6 ноября 1801 в Москве, скончалась в С.-Петербурге 23 февраля 1803 в 3 часа по-полуночи».
До наших дней сохранилось очень мало вещей, принадлежавших Прасковье Ивановне. В библиотеке Государственного Эрмитажа ныне хранится попавший сюда из Фонтанного дома ее маленький молитвенник в красном переплете; о том, что это молитвенник Прасковьи Ивановны, свидетельствует надпись на нем, сделанная рукой подруги Татьяны Васильевны Шлыковой.
Несколько небольших вещичек, по преданию принадлежавших Прасковье Ковалевой, хранится ныне в Кусково, в том числе сделанные ее руками вышивки.
Остались портреты – прижизненные и посмертные.
Художник Н.И. Аргунов. Прасковья Ивановна Ковалева (портрет в красной шали)
Художник Н.И. Аргунов. Портрет графини Прасковьи Ивановны Шереметевой (в полосатом халате)
Прижизненных портретов Прасковьи Ивановны известно немного. После ее смерти крепостной художник Николай Аргунов с прижизненного погрудного портрета написал три портрета. На одном из них, самом известном, Прасковья Ивановна – в красной шали и с медальоном на груди, на котором изображен граф Николай Петрович. Это портрет находится сейчас в Кусково. Второй портрет, в полный рост, изображает ее в полосатом халате и в последний период беременности (также в Кусково). На обоих портретах у нее удивительно тонкое, красивое и одухотворенное лицо. Может быть, правы те, кто считал, что художник Аргунов любил Прасковью Ивановну… Третий портрет кисти этого художника изображает ее в гробу. Этот небольшой по размеру холст находился в Фонтанном доме, в комнате, где умерла графиня Прасковья Ивановна, а после расформирования Музея быта его передали в Останкинский дворец-музей.
Историк и фольклорист профессор Петр Алексеевич Бессонов, опубликовавший в 1872 году книгу о графине Прасковье Ивановне, нашел такие слова для описания ее внешности: «…Это вовсе не была так называемая русская красота… ни античной, ни классической, ни художественно правильной красоты в ней тоже не было… это то, что называют красотой выразительной, а выражается здесь душа… что-то зовущее, приковывающее и вместе с собой влекущее...»
После смерти жены (1803 – 1809)
Графы Разумовские
Еще о «претендетелях»
Граф Николай Петрович на погребении не появился, поскольку, как сам он потом писал, «пребывал в бесчувствии».
Присутствие у гроба Прасковьи Ивановны столь разных по социальному положению людей, от аристократов до разночинцев, отражает то двойственное положение, в котором оказались, соединившись узами брака, граф Николай Шереметев и его бывшая крепостная актриса.
На ее надгробии сделана такая надпись: «Шереметева графиня Прасковья Ивановна, рожденная от фамилии Польских шляхтичей Ковалевских, супруга действительного тайного советника, сенатора, обер-камергера, Св. Андрея Первозванного, Св. Владимира 1-й степени и прочих Российских и иностранных орденов кавалера, графа Николая Петровича Шереметева, родилась 20 июля 1768, в супружество вступила 6 ноября 1801 в Москве, скончалась в С.-Петербурге 23 февраля 1803 в 3 часа по-полуночи».
Неизвестно, кто был автором этой замечательной по искренности поэтической эпитафии.
Не пышный мрамор сей, бесчувственный и бренный,
Супруги, матери скрывает прах безценный.
Храм добродетели душа ея была.
Мир, благочестие и вера в ней жила.
В ней чистая любовь, в ней дружба обитала,
В ней верность искрення, чувствительность блистала.
Она и в смертный час в преданности своей
Всю чувствовала скорбь оставшихся по ней.
Какая же судьба несчастного супруга,
Сужденного влачить всю жизнь свою без друга!
Бесплодны вздохи, плач, тоска и тяжкий стон,
Которыми свое питает сердце он.
Но смерть ея была к бессмертию дорога;
Невинный дух ея в объятиях у Бога,
В покров нетления безсмертный облачен
И ликом ангельским повсюду окружен.
В жилище праведных всех благ лиющих реки,
О Боже, упокой сей чистый дух во веки.
До наших дней сохранилось очень мало вещей, принадлежавших Прасковье Ивановне. В библиотеке Государственного Эрмитажа ныне хранится попавший сюда из Фонтанного дома ее маленький молитвенник в красном переплете; о том, что это молитвенник Прасковьи Ивановны, свидетельствует надпись на нем, сделанная рукой подруги Татьяны Васильевны Шлыковой.
Несколько небольших вещичек, по преданию принадлежавших Прасковье Ковалевой, хранится ныне в Кусково, в том числе сделанные ее руками вышивки.
Остались портреты – прижизненные и посмертные.
Прижизненных портретов Прасковьи Ивановны известно немного. После ее смерти крепостной художник Николай Аргунов с прижизненного погрудного портрета написал три портрета. На одном из них, самом известном, Прасковья Ивановна – в красной шали и с медальоном на груди, на котором изображен граф Николай Петрович. Это портрет находится сейчас в Кусково. Второй портрет, в полный рост, изображает ее в полосатом халате и в последний период беременности (также в Кусково). На обоих портретах у нее удивительно тонкое, красивое и одухотворенное лицо. Может быть, правы те, кто считал, что художник Аргунов любил Прасковью Ивановну… Третий портрет кисти этого художника изображает ее в гробу. Этот небольшой по размеру холст находился в Фонтанном доме, в комнате, где умерла графиня Прасковья Ивановна, а после расформирования Музея быта его передали в Останкинский дворец-музей.
Историк и фольклорист профессор Петр Алексеевич Бессонов, опубликовавший в 1872 году книгу о графине Прасковье Ивановне, нашел такие слова для описания ее внешности: «…Это вовсе не была так называемая русская красота… ни античной, ни классической, ни художественно правильной красоты в ней тоже не было… это то, что называют красотой выразительной, а выражается здесь душа… что-то зовущее, приковывающее и вместе с собой влекущее...»
После смерти жены (1803 – 1809)
Накануне кончины графини Прасковьи Ивановны, когда надежда на ее выздоровление исчезла, граф Николай Петрович написал несколько важных писем. Надо еще раз напомнить, что их венчание совершалось тайно, без оглашения и разрешения его начальства.
Одно письмо, на французском языке, обращено к императрице Елизавете Алексеевне. Второе, написанное по-русски, было вложено в послание к статс-секретарю Дмитрию Прокофь евичу Трощинскому с просьбой «поднести оное Его Императорскому Величеству». В этом письме граф Шереметев сообщил императору, что он «соединен священными узами брака», называет время и место венчания – 6 ноября 1801 года в церкви Симеона Столпника на Поварской, а также о рождении 3 февраля 1803 года наследника и о смертельной болезни супруги. О ней граф написал следующее: «Жена моя… воспитана в доме отца моего с отличностью и чрез нежные мои об ней попечения образовала себя по чувствам приличнейшим нынешнему ея состоянию…» Он писал, о своем раскаянии в том, что «…нарушил установление придворного порядка и не доложил о том предварительно; и для того, упадая к стопам Вашего Императорского Величества, дерзаю в горести моей испрашивать одной милости, чтобы осчастливить и подать мне отраду хотя единым начертанием священного слова, что сие не противно воле вашей, но может удостоено быть и благоволительного принятия…». Письменного ответа граф не удостоился, но через Трощинского ему дали знать, что он властен был жениться когда и на ком хотел и что «обстоятельства сего брака не переменяют… милостливого расположения…» нового императора к обер-камергеру графу Шереметеву.
Это очень важное обстоятельство – Александр I мог своей властью повелеть объявить брак недействительным, а ребенка, вследствие этого, незаконнорожденным. Некоторые влиятельные родственники могли быть заинтересованы в таком исходе дела, поскольку речь шла о судьбе огромного шереметевского состояния. Если бы граф Дмитрий был признан незаконнорожденным, то после смерти его отца состояние перешло бы в руки ближайшей родни.
Граф Сергей Дмитриевич Шереметев прямо писал в своих воспоминаниях об отце: «…Брак деда был многим неприятен, как и рождение отца…». Родня со стороны отца у маленького графа Дмитрия была влиятельная. Прежде всего это Шереметевы (не графы) – потомки его двоюродных дедов, Василия Петровича и Владимира Петровича, братьев фельдмаршала. В первых вариантах своего завещания, составленных еще до женитьбы и рождения сына, граф Николай Петрович объявил главным наследником имения генерал-майора Василия Сергеевича Шереметева, своего троюродного брата. Василий Сергеевич – внук генерал-майора Василия Петровича Шереметева. Главные имения этой ветви рода находились в нижегородском крае, поэтому их часто называют «нижегородскими» Шереметевыми. В завещании графа Николая Петровича Шереметева, написанном в 1804 году, после рождения сына, говорится: «...В случае кончины графа Дмитрия Николаевича до совершеннолетия и бездетного, ...предоставляю все оставшееся после меня движимое и недвижимое имение… отдать в вечное и потомственное владе ние родственнику моему Генерал-майору Василию Сергеевичу Шереметеву... Когда по кончине моей останется в живых сын мой граф Дмитрий или по смерти его законные дети и потомки,... то родственнику моему Генерал-майору Василью Сергеевичу доставить сто тысяч рублей».
Художник О.А. Кипренский. Василий Сергеевич Шереметев
Об особой близости графа Николая Петровича и Василия Сергеевича свидетельствует и тот факт, что Василий Сергеевич был назначен одним из управляющих имениями малолетнего графа Дмитрия Николаевича, и то, что именно он довел до конца начатое Николаем Петровичем и Прасковьей Ивановной благое дело – открытие Странноприимного дома, которое состоялось в 1810 году. Василий Сергеевич стал первым его попечителем, исполняя эту непростую обязанность до 1824 года, до совершеннолетия сына учредителя.
Василий Сергеевич Шереметев и его семейство в конце XVIII – начале XIX веков жили в Петербурге и поддерживали тесные семейные связи с обитателями Фонтанного дома.
Было еще несколько Шереметевых, родственников по линии генерал-аншефа Владимира Петровича Шереметева, самого младшего брата фельдмаршала. Они жили или в Москве, или в своих имениях. С ними граф Николай Петрович также поддерживал родственные отношения, хотя и не очень близкие.
С Салтыковыми и князьями Урусовыми, с которыми Шереметевы породнились еще в конце XVII – начале XVIII веков через браки дочерей фельдмаршала, он поддерживал отношения, но не очень близкие. Отношение к нему князей Долгоруких оставалось враждебным. Граф Николай Петрович, как и его отец, считал своим долгом «награждать» недвижимым имением и деньгами всех родственников, потомков тех якобы «обиженных» завещанием фельдмаршала. Делал он это как по собственной воле, так и исполняя волю покойного отца. При вступлении в брак княжен Урусовых и Щербатовых они были «награждены». 30 ноября 1796 года он велел своей домовой канцелярии выдать князю Андрею Николаевичу Щербатову на день его тезоименитства денег 1000 рублей; через год по тому же случаю – 2000 рублей. В феврале 1798 года он отдал распоряжение выслать князю Щербатову в Петербург из села Пруды «шесть меринов одной масти».
Одно письмо, на французском языке, обращено к императрице Елизавете Алексеевне. Второе, написанное по-русски, было вложено в послание к статс-секретарю Дмитрию Прокофь евичу Трощинскому с просьбой «поднести оное Его Императорскому Величеству». В этом письме граф Шереметев сообщил императору, что он «соединен священными узами брака», называет время и место венчания – 6 ноября 1801 года в церкви Симеона Столпника на Поварской, а также о рождении 3 февраля 1803 года наследника и о смертельной болезни супруги. О ней граф написал следующее: «Жена моя… воспитана в доме отца моего с отличностью и чрез нежные мои об ней попечения образовала себя по чувствам приличнейшим нынешнему ея состоянию…» Он писал, о своем раскаянии в том, что «…нарушил установление придворного порядка и не доложил о том предварительно; и для того, упадая к стопам Вашего Императорского Величества, дерзаю в горести моей испрашивать одной милости, чтобы осчастливить и подать мне отраду хотя единым начертанием священного слова, что сие не противно воле вашей, но может удостоено быть и благоволительного принятия…». Письменного ответа граф не удостоился, но через Трощинского ему дали знать, что он властен был жениться когда и на ком хотел и что «обстоятельства сего брака не переменяют… милостливого расположения…» нового императора к обер-камергеру графу Шереметеву.
Это очень важное обстоятельство – Александр I мог своей властью повелеть объявить брак недействительным, а ребенка, вследствие этого, незаконнорожденным. Некоторые влиятельные родственники могли быть заинтересованы в таком исходе дела, поскольку речь шла о судьбе огромного шереметевского состояния. Если бы граф Дмитрий был признан незаконнорожденным, то после смерти его отца состояние перешло бы в руки ближайшей родни.
Граф Сергей Дмитриевич Шереметев прямо писал в своих воспоминаниях об отце: «…Брак деда был многим неприятен, как и рождение отца…». Родня со стороны отца у маленького графа Дмитрия была влиятельная. Прежде всего это Шереметевы (не графы) – потомки его двоюродных дедов, Василия Петровича и Владимира Петровича, братьев фельдмаршала. В первых вариантах своего завещания, составленных еще до женитьбы и рождения сына, граф Николай Петрович объявил главным наследником имения генерал-майора Василия Сергеевича Шереметева, своего троюродного брата. Василий Сергеевич – внук генерал-майора Василия Петровича Шереметева. Главные имения этой ветви рода находились в нижегородском крае, поэтому их часто называют «нижегородскими» Шереметевыми. В завещании графа Николая Петровича Шереметева, написанном в 1804 году, после рождения сына, говорится: «...В случае кончины графа Дмитрия Николаевича до совершеннолетия и бездетного, ...предоставляю все оставшееся после меня движимое и недвижимое имение… отдать в вечное и потомственное владе ние родственнику моему Генерал-майору Василию Сергеевичу Шереметеву... Когда по кончине моей останется в живых сын мой граф Дмитрий или по смерти его законные дети и потомки,... то родственнику моему Генерал-майору Василью Сергеевичу доставить сто тысяч рублей».
Об особой близости графа Николая Петровича и Василия Сергеевича свидетельствует и тот факт, что Василий Сергеевич был назначен одним из управляющих имениями малолетнего графа Дмитрия Николаевича, и то, что именно он довел до конца начатое Николаем Петровичем и Прасковьей Ивановной благое дело – открытие Странноприимного дома, которое состоялось в 1810 году. Василий Сергеевич стал первым его попечителем, исполняя эту непростую обязанность до 1824 года, до совершеннолетия сына учредителя.
Василий Сергеевич Шереметев и его семейство в конце XVIII – начале XIX веков жили в Петербурге и поддерживали тесные семейные связи с обитателями Фонтанного дома.
Было еще несколько Шереметевых, родственников по линии генерал-аншефа Владимира Петровича Шереметева, самого младшего брата фельдмаршала. Они жили или в Москве, или в своих имениях. С ними граф Николай Петрович также поддерживал родственные отношения, хотя и не очень близкие.
С Салтыковыми и князьями Урусовыми, с которыми Шереметевы породнились еще в конце XVII – начале XVIII веков через браки дочерей фельдмаршала, он поддерживал отношения, но не очень близкие. Отношение к нему князей Долгоруких оставалось враждебным. Граф Николай Петрович, как и его отец, считал своим долгом «награждать» недвижимым имением и деньгами всех родственников, потомков тех якобы «обиженных» завещанием фельдмаршала. Делал он это как по собственной воле, так и исполняя волю покойного отца. При вступлении в брак княжен Урусовых и Щербатовых они были «награждены». 30 ноября 1796 года он велел своей домовой канцелярии выдать князю Андрею Николаевичу Щербатову на день его тезоименитства денег 1000 рублей; через год по тому же случаю – 2000 рублей. В феврале 1798 года он отдал распоряжение выслать князю Щербатову в Петербург из села Пруды «шесть меринов одной масти».
Графы Разумовские
Другой ближайшей родней было семейство графини Варвары Петровны Разумовской, родной сестры Николая Петровича. В 1774 году она вышла замуж за графа Алексея Разумовского, старшего сына последнего гетмана Малороссии графа Кирилла Григорьевича Разумовского и племянника фаворита императрицы Елизаветы Петровны графа Алексея Разумовского. Однако через десять лет супруги разъехались, и графиня Варвара Петровна жила в Москве отдельно от мужа.
Художник Н.И. Аргунов. Графиня Варвара Петровна Разумовская
Между братом и сестрой не возникало никаких материальных недоразумений, поскольку родители еще при своей жизни определили долю родового имения каждому из детей. Нет сведений о том, гостила ли она когда-нибудь у брата в Петербурге. После отъезда из Москвы в Петербург граф Николай Петрович имел с сестрой переписку, по выражению графа С.Д. Шереметева, деловую и церемонную.
О своей женитьбе и рождении сына граф Николай Петрович сообщил сестре только после смерти жены. Интерес но, что известие это было послано не прямо сестре, а переслано через вхожего к ней директора Московского архива коллегии иностранных дел Николая Николаевича Бантыш-Каменского, которого граф просил передать письмо графине Варваре Петровне, «приготовя ее к тому прежде сколько можно».
Граф Алексей Кириллович Разумовский
Письмо это гласит: «Милостливая государыня моя, сестрица графиня Варвара Петровна. Поставляю долгом сво им уведомить вас, что я соединился священными узами брака прошлаго 1801 года Ноября 6-го дня в Москве по обряду нашей религии и на сей брак получил как от Государя Императора, так и от всей высочайшей фамилии благоволительные подтверждения; а 3-го числа сего Февраля месяца жена моя графиня Прасковья Ивановна, урожденная Ковалевская, разрешилась от бремени, и мне Бог даровал сына и наследника графа Дмитрия. И к совершенному моему несчастию сего же Февраля месяца 23-го числа графиня моя скончалась. Имея мучительную горесть единственною спутницею, не нахожу сил сказать здесь ничего более, кроме что я с истинным почтением и преданностью остаюсь верный вас всегда и совершенно преданный друг, брат и покорнейший слуга».
Художник Я.И. Аргунов. Графиня Варвара Петровна Разумовская. 1824 г.
Письмо помечено 26 февраля 1803 года, написано писарской рукой и явно носит оттенок некоего официального извещения о событиях. На письме имеется и собственноручная приписка графа Николая Петровича: «Пожалей о мне. Истинно я вне себя. Потерял достойнейшую жену и в покойной графине Прасковье Ивановне имел я почтения достойную подругу и товарища. Кончу горестную речь. Остаюсь граф Шереметев». Оно опубликовано в 1896 году графом Сергеем Дмитриевичем Шереметевым среди других писем графа Николая Петровича, написанных разным адресатам в связи со смертью жены.
С мужем своей сестры, министром народного просвещения графом Разумовским, который фактически изгнал супругу из дому, граф Николай Петрович тем более не поддерживал родственных отношений. Граф С.Д. Шереметев писал о нем так: «Черствый и холодный граф Алексей Кириллович Разумовский – враждебен графу Николаю Петровичу Шереметеву. Резко отрицательное отношение проявилось при покупке у первого вторым дома на Воздвиженке в 1799 году».
У графа Разумовского давно были другая, незаконная семья и внебрачные дети, получившие фамилию и титул графов Перовских.
Одной из причин фактического разрыва супружеских отношений между Алексеем Кирилловичем и Варварой Петровной современники считали то обстоятельство, что сыновья их вышли «неудачные», и что он прекратил с нею супружеские отношения из-за невменяемости сыновей, графов Петра и Кирилла.
Графы Петр Алексеевич и Кирилл Алексеевич Разумовские, хотя и имели придворные чины камергеров (а граф Петр даже чин генерал-майора), но жизнь вели расточительную, распутную, а граф Кирилл скоро заболел душевным расстройством. Дочери их вышли более «удачными» – старшая дочь, графиня Варвара Алексеевна, вышла замуж за князя Николая Григорьевича Репнина, впоследствии малороссийского генерал-губернатора, и жила в основном на Украине или за границей. Младшая дочь, графиня Екатерина Алексеевна, состояла в браке с Сергеем Семеновичем Уваровым, впоследствии графом и министром народного просвещения.
Между братом и сестрой не возникало никаких материальных недоразумений, поскольку родители еще при своей жизни определили долю родового имения каждому из детей. Нет сведений о том, гостила ли она когда-нибудь у брата в Петербурге. После отъезда из Москвы в Петербург граф Николай Петрович имел с сестрой переписку, по выражению графа С.Д. Шереметева, деловую и церемонную.
О своей женитьбе и рождении сына граф Николай Петрович сообщил сестре только после смерти жены. Интерес но, что известие это было послано не прямо сестре, а переслано через вхожего к ней директора Московского архива коллегии иностранных дел Николая Николаевича Бантыш-Каменского, которого граф просил передать письмо графине Варваре Петровне, «приготовя ее к тому прежде сколько можно».
Письмо это гласит: «Милостливая государыня моя, сестрица графиня Варвара Петровна. Поставляю долгом сво им уведомить вас, что я соединился священными узами брака прошлаго 1801 года Ноября 6-го дня в Москве по обряду нашей религии и на сей брак получил как от Государя Императора, так и от всей высочайшей фамилии благоволительные подтверждения; а 3-го числа сего Февраля месяца жена моя графиня Прасковья Ивановна, урожденная Ковалевская, разрешилась от бремени, и мне Бог даровал сына и наследника графа Дмитрия. И к совершенному моему несчастию сего же Февраля месяца 23-го числа графиня моя скончалась. Имея мучительную горесть единственною спутницею, не нахожу сил сказать здесь ничего более, кроме что я с истинным почтением и преданностью остаюсь верный вас всегда и совершенно преданный друг, брат и покорнейший слуга».
Письмо помечено 26 февраля 1803 года, написано писарской рукой и явно носит оттенок некоего официального извещения о событиях. На письме имеется и собственноручная приписка графа Николая Петровича: «Пожалей о мне. Истинно я вне себя. Потерял достойнейшую жену и в покойной графине Прасковье Ивановне имел я почтения достойную подругу и товарища. Кончу горестную речь. Остаюсь граф Шереметев». Оно опубликовано в 1896 году графом Сергеем Дмитриевичем Шереметевым среди других писем графа Николая Петровича, написанных разным адресатам в связи со смертью жены.
С мужем своей сестры, министром народного просвещения графом Разумовским, который фактически изгнал супругу из дому, граф Николай Петрович тем более не поддерживал родственных отношений. Граф С.Д. Шереметев писал о нем так: «Черствый и холодный граф Алексей Кириллович Разумовский – враждебен графу Николаю Петровичу Шереметеву. Резко отрицательное отношение проявилось при покупке у первого вторым дома на Воздвиженке в 1799 году».
У графа Разумовского давно были другая, незаконная семья и внебрачные дети, получившие фамилию и титул графов Перовских.
Одной из причин фактического разрыва супружеских отношений между Алексеем Кирилловичем и Варварой Петровной современники считали то обстоятельство, что сыновья их вышли «неудачные», и что он прекратил с нею супружеские отношения из-за невменяемости сыновей, графов Петра и Кирилла.
Графы Петр Алексеевич и Кирилл Алексеевич Разумовские, хотя и имели придворные чины камергеров (а граф Петр даже чин генерал-майора), но жизнь вели расточительную, распутную, а граф Кирилл скоро заболел душевным расстройством. Дочери их вышли более «удачными» – старшая дочь, графиня Варвара Алексеевна, вышла замуж за князя Николая Григорьевича Репнина, впоследствии малороссийского генерал-губернатора, и жила в основном на Украине или за границей. Младшая дочь, графиня Екатерина Алексеевна, состояла в браке с Сергеем Семеновичем Уваровым, впоследствии графом и министром народного просвещения.
Еще о «претендетелях»
Эта семейная проблема возникла, когда еще был жив отец. Потомки старшего сына фельдмаршала потребовали от Петра Борисовича одно из имений, которое, как они считали, должно было принадлежать их ветви рода. Как уже говорилось, Сенат решил дело не в их пользу. Николай Петрович Шереметев в 1799 году писал своему управителю: «…Касательно же до Михаила Сергеевича… которому объявить, что я по любви моей к нему из единственного великодушия отдаю ему в награждение в Костромской губернии в Варнавинской округе 113 душ, в Смоленской губернии в Бельской округе 123 души, в вечное и потомственное владение… Относительно же требуемых им 30 тысяч и притом 500 рублей пенсиона в год, то я оных денег… по отдаче ему двух деревень, стоющих более 40 тысяч, дать ему не согласен, тем же паче что… предполагаю удовлетворить его не по обязанности, а из великодушия, яко однофамильца. А чтоб он более на меня и на наследников моих ни малейшей претензии уже не имел, взять от него на законном сновании бумагу…». Этот документ в своем домовом архиве разыскал и опубликовал, среди прочих, в многотомном издании «От голоски XVIII века» (вып. 11) все тот же граф С.Д. Шереметев. «Из великодушия» Николай Петрович устроил на службу в Коллегию иностранных дел архивариусом сына графа Михаила, а графу Николаю, сыну графа Алексея, который служил в начале XIX века главным смотрителем Странноприимного дома графа Шереметева, граф Дмитрий Николаевич доплачивал из личных средств ежегодное пособие в 4 тысячи рублей.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента