Алтынов Сергей. Десантура разминается

   – И вы будете охранять меня вечно, – вскинув тоненькие красивые брови, поинтересовалась Алла, – или, может быть, все-таки вызовем милицию?
   – Я попрошу вас, Алла Григорьевна, не разговаривать со мной таким снисходительным тоном. – Николай опять стал хмурым, скучным и малосимпатичным. – Нападение на вас было совершено после того, как вы дали показания в милиции, так? Хотите наступить на грабли?
   – А вы предлагаете не доверять всей милиции? – прищурив глаза, холодно отозвалась Алла.
   – Нет, – покачал головой подполковник, – но я хочу знать, кто открыл на вас сезон охоты. И я это узнаю в ближайшее время. А после этого можно будет вызывать и милицию, и следователей...
   – Каким образом вы это узнаете?
   – Тот, кто на вас охотится, сам придет сюда в течение полутора часов, обязательно придет... А сейчас никаких лишних слов, я отключаю глушитель.
   Николай подошел к серванту, взял прибор, что-то нажал на нем, а затем убрал в карман.
 
   – Связь появилась! – услышал Казаков растерянный голос измучившегося технаря. – Ничего не понимаю!
   Казаков тут же увеличил громкость, и действительно, из наушников послышался голос ведущего утреннего выпуска новостей.
   – Они телевизор включили, – пояснил технарь. – Что же это получается – если включить телевизор, помехи исчезают?!
   Игорь резким жестом дал ему понять, чтобы тот заткнулся.
   – По-прежнему нет никакой информации об убийстве президента антинаркотического молодежного союза. Версия, что он был заказан наркомафией, пока что единственная. Следственная группа не дает никаких комментариев...
   С этими словами голос диктора умолк, судя по всему, телевизор выключили.
   – Ну вот видите? – отчетливо послышался голос Николая Водорезова. – Никаких комментариев.
   – А вы что думаете по поводу всего этого? – задала вопрос женщина.
   – Ситуация сложная, – ответил водорезовский голос, – придется пожертвовать этим молодым человеком.
   «Уж не Максимом ли Рыбаковым?!» – Сжав челюсти, Казаков напряженно вслушивался.
   – Ну и ладно, в конце концов, невелика потеря, – продолжал Водорезов.
   Некоторое время и женщина, и подполковник молчали. «Пожертвовать?! – размышлял Казаков. – Может, лучше взять группу захвата и без лишнего промедления отправиться к этой парочке?!»
   – Как все усложнилось, – задумчиво проговорил женский голос, – вы жертвуете, я жертвую...
   – Не любите вы молодых людей, – заметил Водорезов. – А я вот дам не жалую. Как шутил один мой приятель: убил женщину – спас бобра, белку, норку, крокодила.
   «О чем речь? – пытался сообразить Казаков. – Кажется, разговор идет об убийстве...»
   – Садистский юмор у вашего приятеля, – проговорила Алла, – он вообще кто?
   – Мясник.
   – Тогда извините... Нет, эту женщину я вам не отдам.
   – Из женской солидарности? Как хотите, рано или поздно я ее все равно... Сами понимаете.
   «Мясники, садисты, женщины... Кого-то собираются ликвидировать?» – недоумевал Казаков.
   – Все. С молодыми людьми все! А жаль, последний из них мне так нравился, – сокрушался тем временем Водорезов.
   «Что значит ВСЕ? Макс Рыбаков уже убит?!»
   – Перестаньте строить из себя шута, – Алла резко оборвала Николая. – У вас имеется туз.
   «Туз? Но кто?! Хозяин „зондеркоманды“ или, наоборот, тот, кого команда собирается в ближайшее время ликвидировать?»
   – Угадаешь, где туз, унесешь рублей картуз. Так в стародавние времена шутили, – голос Николая стал тише.
   Женщина что-то ответила, но в этот момент по барабанным перепонкам Казакова ударили первые аккорды группы «Пикник», зазвучала песня из альбома «Говорит и показывает». Видимо, кто-то включил DVD-проигрыватель. До Казакова теперь долетали лишь отдельные слова и фразы, понять из которых что-либо было нельзя. Но в одном можно было не сомневаться: разговор у Аллы и Водорезова был весьма серьезным, речь шла о чьей-то ликвидации. И, судя по всему, не единственной. «Все! Хватит загадки разгадывать, – поднимаясь со своего места, решил Казаков, – немедленно отправляемся в гости!»
   – Группу захвата по адресу! – Казаков назвал в переговорное устройство адрес Аллы Григорьевны. – Возглавлю лично!
   «Сперва уложим обоих мордами в пол. А потом побеседуем о молодых людях, дамах, тузах...» – проверяя оружие, мысленно подбадривал себя фээсбэшник.
 
   – Звонить не будем! – кивнув на дверь квартиры, предупредил Казаков старшего группы захвата столичного управления ФСБ.
   Тот молча подал знак двум своим подчиненным, которые тут же, в течение двух секунд, с помощью специального приспособления снесли дверь, как будто это был лист фанеры.
   – Работает ФСБ! – рявкнул Казаков, вслед за бойцами группы захвата врываясь в квартиру.
 
   Водорезов и Алла сидели в комнате за маленьким столиком, на котором стояли две чашки кофе, а также валялось несколько карт с изображением валета, семерки, дамы и туза. По-прежнему из динамика звучало пение Эдика Шклярского, солиста «Пикника». Увидев вооруженных бойцов и Казакова, женщина заметно вздрогнула и выронила карты, которые держала в руках. Водорезов же лишь повернул голову к вновь прибывшим и приглушил звук проигрывателя.
   – В «дурака» с нами решили перекинуться, полковник? – спросил Николай, положив свои карты рядом с чашкой кофе.
   Валет, дама, туз... Так вот какими «молодыми людьми» жертвовал подполковник Водорезов.
   – Извините, – с трудом выдавил из себя Казаков, – мы, кажется, помешали вам. Но у нас была достоверная информация, что в вашей квартире готовится теракт.
   Казаков нес откровенную чушь, но подбирать иное объяснение времени не было. Ни для Водорезова, ни для группы захвата, ни для Вани Ширмана, который спустя полчаса потребует подробный отчет.
   – Интересно получается, полковник, – продолжил Водорезов, – вы уже второй день преследуете эту женщину.
   Фраза повисла в воздухе. Продолжать далее Водорезов не пожелал, что-либо сказать ему в ответ Казакову было нечего, Алла Григорьевна лишь презрительно фыркнула и отпила глоток кофе, бойцы группы захвата встали по стойке «вольно». И тут к счастью для Казакова подал звуковой сигнал его мобильник.
   – Игорь, ты далеко? – послышался в мобильнике голос Гриши Мартынова.
   – Что у тебя? – не желая отчитываться перед ментом, да еще младшим по званию, вопросом на вопрос отозвался Казаков.
   – Макс Рыбаков нашелся, – ответил Гриша.
   – Живой?!
   – И невредимый. Он у меня в кабинете на Петровке.
   – Буду через двадцать минут.
   Отключив связь, Казаков развернулся всем своим массивным корпусом к хозяйке квартиры.
   – Приношу вам свои извинения, – проговорил он самым любезным, на какой был способен, тоном, – дверь вам поставят на место, – кивнул он группе захвата.
   Бойцы лишь пожали широкими плечами и отправились чинить дверь. Хорошо еще, что взятое недавно на вооружение приспособление для взлома дверей позволяло потом довольно быстро поставить дверь на место. Но, конечно, не за полторы секунды, за которые она была взломана.

7

   – Ну вот, теперь мы знаем его в лицо, – сказал Николай, как только бойцы группы захвата, вернувшие входную дверь на место, покинули площадку.
   – Вы, похоже, в этом и не сомневались, – произнесла в ответ женщина, перетасовывая злополучную колоду карт.
   – Давайте перейдем на «ты», – неожиданно предложил Водорезов.
   – Давайте, – откликнулась Алла, – и что же мне теперь делать?
   – Сейчас соображу, – обхватив ладонью подбородок, проговорил Николай.
   Некоторое время оба сидели молча. В голову явно ничего не приходило. Ни Водорезову, ни Алле. Пауза затягивалась, Алла даже начала раскладывать пасьянс.
   – Вызовем милицию и... – прервал наконец затянувшееся молчание Николай, но не договорил.
   И что? Пожаловаться милиционерам, что Аллу Григорьевну преследует полковник ФСБ?
   – Хотите некоторое время пожить на природе? – неожиданно снова перейдя на «вы», предложил Водорезов. – Пока здесь все не уляжется?
   – У тебя есть загородный дом? – задала встречный вопрос Алла, подчеркнув при этом «тебя».
   Водорезов лишь усмехнулся. Ну действительно, сам же предложил перейти на «ты».
   – Ты не согласна? – снова спросил Водорезов.
   – Пожалуй, согласна! Если это, конечно, не очень далеко от Москвы.
   – Можешь ни о чем не беспокоиться. Ночевать я буду в соседней постройке, в доме же ты будешь одна.
   «Не беспокоюсь я, пенек казарменный», – подумала Алла. Поняла уже, кто рядом... А вот что значит «пока все здесь не уляжется», понять было трудно.
 
   Казаков, нервно щелкнув зажигалкой, прикурил. Врач из ведомственной поликлиники ФСБ настоятельно рекомендовал ему завязывать с курением, но иного способа укротить нервы Казаков не придумал. А сейчас нервничал особенно. Его худшие опасения, похоже, сбылись.
   – На посту ГИБДД, за городом, тормознули «Лендкрузер», – рассказывал между тем Гриша Мартынов, – разумеется, не с рыбаковскими номерами, но во всем остальном очень похожий на джип Макса. За рулем некто бородатый, в черных очках. Дескать, командир, очень спешу, запиши мой номер, через полчаса буду возвращаться, поговорим. И, само собой, сует сто долларов. Хорошо еще, что лейтенант попался принципиальный, а сержант-напарник его подстраховал. Достали оружие, потребовали, чтобы бородатый вышел из машины. Тот сначала пытался было отшутиться, потом вылез. Обыскали – ни документов, ничего. Лейтенант стал по рации вызывать подкрепление, мало ли чего, и в этот момент бородатый бросился на сержанта, выбил автомат и дал деру в ближний лес. Только его и видели. Ну а когда обыскали джип, то в багажнике обнаружили связанного по рукам и ногам Макса Рыбакова, с мешком на голове.
   – И где он сейчас? – спросил Казаков.
   – Десять минут назад папаша его забрал. С концами. Уж извини, Игорь, вы с ним одна контора, сами и договаривайтесь.
   – А ты что же?
   – «А я иду по деревянным городам, и мостовые скрипят, как половицы», – пропел в ответ Гриша популярную песенку шестидесятых годов. – Макс клянется, что ничего не знает, ничего не помнит и ничего не видел.
   «Если бы оно так и было», – подумал Казаков.
   – А с папашей, повторяю, тебе, Игорь, общий язык найти будет легче, – подвел итог майор Мартынов.
   – А ты, разумеется, в наши дела не суешься, – подытожил в свою очередь Казаков.
   Гриша хотел было что-то ответить, но в этот момент у него зазвонил мобильник.
   – Да! – отозвался он. – Отлично! – произнес Мартынов, уже надевая куртку, под которой скрылась наплечная кобура. – Вот так, Игорь, – отключив телефон, повернулся он к Казакову. – Поеду брать банду. Уголовнички – мои клиенты, все остальное – твое.
 
   «Самая большая опасность в том, что Макс мог разболтать то, что знал об операции „Амнистия“, – размышлял Казаков. – Правда, в этом случае его бы скорее всего убили. Тут же... Может, и в самом деле все было, как говорит Макс? Верить или не верить? Ведь командир этой „зондеркоманды“ человек очень неглупый, способный все просчитывать заранее. Он намерен максимально запутать следствие, направить на ложный след. Или рыбаковский отпрыск говорит правду? Тогда мы имеем дело с какими-то залетными беспредельщиками... Нет, вот в это не поверю! Точно не поверю!» – размышлял полковник Казаков.
   – Юрий Генрихович, – произнес Игорь, соединившись с генералом Рыбаковым, – что с Максимом?
   – Максима, Игорь, трогать не надо, – приглушенным голосом ответил генерал. – Ему здоровье поправить нужно, перенервничал парень.
   «Все! И эту нить отсекают! Что же я скажу Ширману? – не без досады соображал Казаков. – Генерал Рыбаков своего пацана нам не отдаст!»
 
   – Это хорошо, что мальчик нашелся, – кивнул Иван Эмильевич, выслушав доклад Казакова. – И даже то, что он кое-что там выболтал... Тоже хорошо! Ведь это означает, что «каратели» совсем рядом и скоро мы их увидим.
   «Как бы тебя в белых тапочках не увидели!» – мысленно съязвил полковник.
   – Ведь, дорогой Игоречек, они, «каратели», уже работают на нас! – произнес Ширман.
   – В каком смысле?
   – В том самом, Игорек. Они устраняют наших конкурентов. Хозяина например. Следующим будет господин Рыбаков, проявляющий излишнее чадолюбие. Я уже занял место Хозяина, ты займешь место Рыбакова. У нас есть еще некоторые лишние персонажи, в устранении которых мы нуждаемся.
   – Лихо у тебя все, Иван. Не боишься, что «каратели» доберутся до тебя?
   – Нет. И тебе, полковничек ты наш, не советую кого-либо или чего-либо бояться.
   «Тебя бы в твоем костюмчике, с гладкой рожей в Чечню, на боевую операцию... Узнал бы тогда, кого и чего бояться!» – Казаков уже откровенно злился.
   – Покойный Хозяин и Юрий Генрихович развели в нашей фирме демократию пополам с анархией, – продолжал Ширман. – В итоге в фирме имеются агенты противника, и, боюсь, не в единственном числе. С ними никто не боролся, в результате «каратели» скорее всего знают об операции «Амнистия»... Ну ничего, как говорится, кто нам мешает, тот нам и поможет!
   – Об агентах ты не для красного словца?
   – Ни в коем случае.
   – Подозреваешь кого?
   – Подозревать – твоя профессия, Игорек. А я... Уверен на все сто! Сейчас ты одного из агентов увидишь! Ирочка! – произнес Ширман по внутренней связи. – Кофе мне, пожалуйста. Без пирожка... И без Шпазмы!
   Не прошло и трех минут, как в кабинет вошла длинноногая Ирочка с подносом. Казаков переглянулся с Ширманом, но ничем другим не выдал своего удивления.
   – Дело непростое, Игорь, но вполне поправимое, – проговорил Иван Эмильевич, беря чашку кофе, – заменим Максима Рыбакова на госпожу Семенцову. Да, да, на Татьяну Борисовну. Надо заказать ей железнодорожные билеты.
   Ирочка забрала пустой поднос и удалилась из кабинета.
   – Сугубо интуитивно, Игорек. Сугубо интуитивно! – произнес Ширман, предвосхищая вопросы Казакова. – Только интуиция меня еще ни разу не подводила.
   Полковник в ответ лишь пожал плечами. Дескать, хорошо кабы так.
 
   – Семенцова Татьяна Борисовна, стало быть, – произнес Шварц-младший, рассматривая фотографию, только что скачанную из Интернета. – Вот кем решили заменить Макса. Ну что ж, вполне достойный полномочный представитель фирмы Ивана Эмильевича.
   На фотографии была изображена худая женщина неопределенного возраста с распущенными волосами. Черты лица ничем не примечательные – обычный нос, обычные глаза, губы. Ничего выдающегося и ничего уродливого. Отталкивающими были лишь ранние морщины, избороздившие все лицо Семенцовой, хотя, по данным командира, ей было всего тридцать шесть лет.
   – Миллионерша, а одета, как бомжиха, – обратил внимание Петр на более чем скромное одеяние Татьяны Борисовны. – И волосы слипшиеся, явно не мытые, – отметил он, щелкнув ногтем указательного пальца по фотоизображению.
   – У каждого свой вкус и свой стиль, – резюмировал Шварц-младший.
   – А чем занимается ее фирма в качестве прикрытия? – спросил Петр.
   – Так называемое дочернее предприятие, точнее, филиал антинаркотического молодежного союза, который ныне возглавил господин Ширман. Занимаясь реабилитацией все тех же юных наркоманов, – развел руками командир, – Татьяна Борисовна извлекает двойную выгоду. А еще у нее в офисе сидят четыре инвалида, которые играют в компьютерные игры, чтобы убить время. В связи с тем, что Семенцова предоставляет им работу, ее фирма имеет немалые налоговые льготы. Ко всему прочему, Семенцова – известная меценатка, само милосердие, правда, с немытыми волосами.
   – Служба безопасности? Личная охрана? – перешел к делу Петр.
   – Бывшие офицеры, – чуть поморщившись, сообщил Шварц-младший, – из разных ведомств, но все профи. Этих «власовцев» валим нещадно. Ну а с самой госпожой Семенцовой для начала побеседуем.
   – Само собой, – кивнул Петр, но тут же уточнил: – И многих придется?
   – В «личке» – всего двое, включая шофера.
   – Крафта и Вагина отозвать?
   – Нет, пусть ждут в Солнцедарске и готовятся к активным действиям. А мадам Семенцову удобнее перехватить в дороге. Она ведь отправится поездом.
   Шварц-младший и Петр уже в который раз традиционно ударили по рукам. Командир и подчиненный понимали друг друга с полуслова и пока еще ни разу не подводили друг друга.
   – А как же концерт? – вдруг спросил Петр.
   – А что концерт? Концерт завтра, а мадам Семенцова отбывает в Солнцедарск послезавтра. Так что концерт состоится при любой погоде!
   Спустя полчаса Шварц-младший окончил доклад человеку, которого в лицо знал только он как командир группы. Человек этот, уже немолодой, седоголовый с вдумчивым, всегда гладко выбритым лицом, назывался Куратором. Он осуществлял общее руководство отрядом Шварца-младшего, определял главные направления, обеспечивал прикрытие и решал финансовые и организационные вопросы.
   – «Амнистию» надо предотвратить любой ценой, – выслушав Шварца-младшего, произнес Куратор, – это не просто очередная сделка наркомафии. Это... ни много ни мало – захват наркомафией власти в РФ. Да, да – «Амнистия» даст им возможность легализоваться и вершить свое черное дело в открытую! Затем грядут выборы, на которых они неминуемо победят. И на парламентских, и на президентских... Не веришь?
   – У вас есть информация по другим каналам? – вопросом на вопрос ответил Шварц-младший.
   – Есть, но очень скупая, – кивнул Куратор, – предотвратить же «Амнистию» сможет только твоя боевая команда. Действуй, командир!

8

   Водорезовская «Нива» притормозила около дорожного кафе.
   – Минут через пять вон с той стороны сюда подъедет некий молодой человек, – пояснил Водорезов Алле, – скорее всего на мощном мотоцикле, который шутя дает все двести кэмэ.
   – С какой стати ему подъезжать? – спросила Алла, стараясь оставаться невозмутимой.
   – С такой, – ответил Николай, – нас пасут, Алла. И если фээсбэшники или менты, то это полбеды. Почти всю дорогу за нами сперва шел подержанный «Форд», затем «Опель Кадет». Чтобы не засветиться, передают друг другу. «Кадет» сменила «Газель», которая, как только я затормозил, промчалась мимо. В «Газели» наверняка находится мотоцикл, на котором сейчас сюда подъедет наблюдатель. Ведь это очень интересно, что мы с тобой будем делать в дорожном кафе. Вот и он!
   В самом деле, к кафе, снижая скорость, двигался мотоциклист. Как раз с той стороны, куда скрылась «Газель».
   – Пошли! – произнес Николай, покидая салон.
   Как только они оказались в кафе, Николай усадил Аллу за столик, а сам просто-таки растворился в воздухе.
   – Ничему не удивляйся, сделай заказ и пей минеральную воду. Через пять-шесть минут я вернусь! – сказал он на прощание.
   Вошедший почти следом за ними мотоциклист тут же заметил внезапное исчезновение Николая. Засуетился, что-то спросил у официантки, затем бросился в сторону туалетных комнат. Быстро проверил их, выскочил обратно в зал. Вновь о чем-то спросил официантку, побежал в подсобное кухонное помещение. Через некоторое время весьма встревоженный вновь оказался в зале. Направился к столику, за которым скучала Алла. Он уже почти приблизился, когда за его спиной невесть откуда возник Николай Водорезов. Он вновь сделал какие-то резкие, неуловимые движения, и мотоциклист чуть не рухнул на стол, не удержавшись на ногах. Николай успел подхватить его, в одну секунду вытащил из-под его куртки пистолет и аккуратно усадил за их с Аллой столик, а сам сел напротив. Все это он проделал столь стремительно, что Алла снова не могла не поразиться быстроте и ловкости невысокого десантника.
   – Пистолет «иж», – определил Водорезов, быстро пряча трофейное оружие, – стало быть, ты не фээсбэшник, а из частной конторы. И что же тебя, парень, одного за смертью пустили, никем не подстраховали?
   – Почему это за смертью? – держась за ребра и при этом с трудом удерживаясь на стуле, прохрипел мотоциклист.
   – Глянь под стол!
   Морщась от боли, мотоциклист глянул. И увидел нацеленное на него черное дуло пистолета. Того самого, которым не слишком удачно воспользовалась накануне Алла. Однако выяснять калибр и систему оружия у парня не было возможности.
   – Ответишь на вопросы, будешь жить! – предупредил Водорезов и тут же перешел к делу: – Что от нас нужно твоим хозяевам?
   Парень оглянулся вокруг. Никакой помощи ни с какой стороны не наблюдалось. Как и свидетелей их «теплой дружественной беседы». Мотоциклист попытался было вскочить, но Николай, не вставая с места, ударил его под коленный сустав так, что парень слегка взвыл.
   – Останешься без ног, – уверенным тоном пояснил Николай, – потом без рук, потом без прочих... важных частей организма.
   – Вы это... круто влипли оба, – произнес мотоциклист, корчась от боли, – но от вас хозяевам нашим не так много нужно. Через вас выйти на кое-кого хотят.
   – На кого же? – уточнил Николай.
   – Какой-то отряд карателей, что ли... Про него когда-то в газетах писали.
   – Понятно! Вот деньги, расплатишься с официанткой, а мы пошли! – кивнул Водорезов Алле.
   Быстренько сев в «Ниву», Николай бросил прощальный взгляд на окно кафе. Парень-мотоциклист сидел спиной к ним, нервно теребя салфетки. Водорезов вырулил на параллельную проселочную дорогу, перешел на максимальную скорость.
   – И куда мы теперь? – поинтересовалась Алла.