Алтынов Сергей. Крылатая гвардия

   И опять он меня удивил! Не так уж он и выдохся, хитрит, гад. Получив тяжелый удар в область сердца, я по инерции успел хорошо ответить, ощутимо ткнув Вышибалу в печень. Это не позволило ему разделаться со мной, пока я приходил в себя после удара в грудь; вальс продолжался.
   Раунды и отдых бойцов в «Русском поединке» не предусмотрены, поэтому теперь каждый из нас вырабатывал последние резервы. Амбал дышал как загнанная лошадь и передвигался вяло, хотя взрывной силы в нем было еще немало, он надеялся поймать меня на сокрушительный нокаут ударом в челюсть или на борцовский захват за шею. Я же успел восстановиться после удара и был еще достаточно свежим – на занятиях в учебке и на полигоне и не такое выдерживал. Потанцуем еще!
   Я кружился вокруг него, все чаще доставая по корпусу и по лицу. Удары несильные, однако они лишают Вышибалу душевного равновесия и провоцируют на неосторожности, а я на это и рассчитываю.
   Но получил я не то, чего ожидал. Рассвирепев после очередного тычка, рассекшего ему бровь, Амбал резко выдохнул, прижал мои локти к бокам и что есть силы боднул своей чугунной башкой прямо в физиономию. Я успел откинуть голову, но бритый Амбалий калган все же вмялся мне в нос и губы. Во рту появился неприятный солоноватый привкус, слава богу, зубы уцелели. Все, Амбал Вышибала! Я думал, ты нормальный мужик, а ты оказался подонком! Теперь не обижайся!
   Уходя нырком под Амбалью правую, посланную в мой подбородок в надежде завершить нокаутом «комбинацию», я ткнул гада под кадык. Правилами такие удары не возбраняются, к тому же я дозировал свой удар. Амбал не ждал такого ответа, он булькнул, икнул и «поплыл». Мне осталось лишь провести классический боковой по открытой челюсти… Нокаут!
   – Не узнаю тебя, парень. – Толя выглядел недовольным. – Надо больше тренироваться, иначе окончательно потеряешь форму.
   – И часто этот Вышибала берет на калган^[3]? – спросил я, массируя уставшие мышцы.
   – Первый раз. – Говор был недоволен сегодняшней встречей. И разочаровал его, как видно, не только я.
   – Все нормально, Толя. – Я попытался успокоить президента «Русского поединка». – Он мне только губы слегка расквасил…
   – С ним разговор будет отдельный, – твердо произнес Анатолий Алексеевич. – Пересчитай, здесь ровно пять кусков «зеленью».
   – Спасибо, Толя…
   – И тебе спасибо… Ты все-таки молодец.
   Щенок, благополучно проспавший весь мордобой под Толиным столом, вылез на середину кабинета, зевнул. Затем расправил лапки, присел и сделал лужицу.
   – И ты тоже молодец! Во какую лужу нарисовал… – Анатолий Алексеевич нагнулся и погладил юного художника по лохматой спинке.
   Покидая Дворец спорта, я снова столкнулся с мощным парнем-секьюрити. И хорошо, а то я ведь совсем позабыл о нем. Он молча топтался около дверей, не решаясь, видимо, напомнить о моем обещании.
   – Без проблем, братан. – Я сам подошел к нему и вручил обещанные пятьдесят баксов.
   Тот, кивнув, не очень внятно выразил благодарность.
   – Господин Гвардеец! – услышал я, открывая дверцу «Мерседеса».
   – В чем дело? – обернулся я и увидел шустрых ребят с видеокамерами и фотоаппаратами. – А вот снимать не надо! – вежливо попросил я их, и они заметно сникли.
   – Простите, пожалуйста! – зачастил самый шустрый из них, а остальные навострили уши. – Вы уже не первый раз побеждаете в «Русском поединке» противников, значительно превосходящих вас по росту и весу, побеждаете чемпионов европейских соревнований. Откуда вы взялись, господин Гвардеец, и где таких готовят?
   Вот настырный размундяй. Сказал бы я тебе! Дожидайся…
   Пятая отдельная гвардейская бригада специального назначения воздушно-десантных войск^[4]. Вот так, ребята! И помимо Зимина Игоря Васильевича там таких гвардейцев немало…

Женщина в белом

   – Девушка, вы не меня ждете?
   Рита обернулась – перед ней стоял среднего роста, рыхловатый шатен, вызвавший у нее жгучую неприязнь. Толстые короткие пальцы мужчины были украшены синими татуированными перстнями. Рита не разбиралась в толкованиях татуировок, но то, что этот субъект провел не один год жизни в местах лишения свободы, не вызывало у нее сомнений.
   – Нет, вы ошиблись, – коротко, стараясь говорить без акцента, произнесла женщина и отвернулась.
   Шатен не торопился уходить. Он продолжал стоять рядом с Ритой, ощупывая ее с головы до пят крохотными наглыми глазками. Так продолжалось около минуты.
   – А по-моему, все-таки меня, – наконец проговорил татуированный все тем же хамским тоном. – Вас зовут Рита?
   Женщина вяло повернула голову. «Ну здрасьте! С кем только не приходится контачить…»
   – Так Рита или нет? – уже более нетерпеливо переспросил шатен, решив, что действительно обознался.
   Женщина еще не совсем привыкла зваться Ритой.
   – Да, я Рита… – чуть помолчав, отозвалась она и, стараясь не смотреть в лицо собеседнику, уточнила: – Вы сами по себе или кого-то представляете?
   – Я от Арбитра, по уговору с нашим калининградским знакомым. Есть там такой Генрих Георгиевич. Слыхали, нет?
   Да, придется ехать с этим дегенератом. Ничего не поделаешь, Генрих подписался под это дело с ее согласия.
   – Тогда едем. – Рита тряхнула аккуратно подстриженными короткими волосами и подняла с асфальта спортивную сумку. – Прошу вас, давайте в дороге помолчим. Я устала после перелета и неважно себя чувствую.
   – Как хотите, – пожал плечами шатен, открывая дверцу иномарки.
   «Старается без акцента говорить, сучка чухонская, – думал он. – „Давайте помолчим…“ Тварь белесая. На хрен она нужна Арбитру?»
   Красавец мужчина с атлетической фигурой и благородной сединой на висках обаятельно улыбался. Затем сделал неуловимое движение рукой, нанеся в воздухе резкий рубящий удар. Брови его нахмурились, нижняя челюсть выдвинулась вперед – он моментально приобрел агрессивный, даже пугающий облик. Затем мужчина столь же неожиданно шагнул назад, расслабил мышцы круглого лица, ухарски гикнул, ухмыльнулся в тридцать два зуба, хлопнул в ладоши и… исчез.
   Нельзя сказать, что общение с собственным зеркальным отражением было любимым занятием Егора Альбертовича Кононова, тем не менее, оставаясь в одиночестве, он иногда подолгу общался с полуметровым стеклом. Известный предприниматель и меценат, независимый депутат Государственной думы, друг спортсменов и актеров кино, Егор Альбертович был просто обязан заботиться о своей внешности и нравиться другим. А в первую очередь он должен нравиться самому себе. И это у него получалось неплохо.
   Телефонный звонок не был для него неожиданностью, напротив – он ждал его уже минут двадцать.
   – Егор Альбертович! – услышал Кононов в трубке голос Геры Кохана, личного депутатского помощника. – Я из аэропорта! Встретил нашу знакомую. Куда теперь ехать – к вам или в гостиницу?
   – Давай ко мне… – с деланной небрежностью распорядился депутат.
   Скинув халат, он снова застыл перед зеркалом, раздумывая, в каком виде он предстанет перед незнакомкой, о которой был много наслышан.
   Женщина по имени Рита оказалась хрупкой, невысокой блондинкой. Одета она была просто, но элегантно: длинный белый плащ с большими пуговицами, узкие брюки, изящные сапожки на тонком, копьеобразном каблуке. У нее были правильные тонкие черты лица, яркие светло-синие глаза. Взгляд умный и холодный. Гера рядом с ней выглядел законченным придурком.
   – Здравствуйте, – первой поздоровалась Рита и тут же задала вопрос: – Вы Арбитр?
   Егор Альбертович предстал перед ней в темном двубортном итальянском костюме и белой рубашке с галстуком.
   – Здравствуйте, Рита. – Кононов тоже придерживался официально-делового тона. – Арбитр – это мой, гм… рабочий псевдоним… – Он немного помолчал и добавил: – Такой же, как Кельт – у нашего уважаемого Генриха Георгиевича.
   Уголки Ритиных губ слегка дернулись.
   – То, что вы знаете Кельта, дает основание доверять вам, – произнесла она и расстегнула верхнюю пуговицу. – Куда можно повесить плащ?
   Через некоторое время они сидели за большим круглым столом у открытого окна. Их было четверо – помимо Арбитра, Риты и Геры присутствовал начальник кононовской службы безопасности Миша Клименко, бывший сотрудник ФСБ. (Службы как таковой не имелось, была просто охрана, но «начальник службы безопасности» звучит куда внушительней, чем «начальник охраны».) Гера пил пиво, Миша – боржоми, Рита отказалась от напитков, хозяин тоже воздержался; тихо жужжавший на подоконнике вентилятор гнал прохладный ветерок, напоенный ароматом раскинувшейся под окном лесопарковой зоны, и для Арбитра это было куда приятнее пива… Вначале из соображений конспирации он не хотел встречаться с «зарубежным специалистом», к тому же дамой, но потом передумал – какая уж тут конспирация, она знает Кельта, а тот знает о нем столько… Нет, лучше держать все нити в своих руках.
   – Работа предстоит серьезная… – Арбитр не спешил излагать суть дела, хотелось присмотреться к гостье получше. – Оплата соответствующая. Нам нужен специалист высочайшего класса, при этом никогда не светившийся ни в Москве, ни в области. Кельт порекомендовал вас, Рита. Надеюсь, он не ошибся.
   – Говорите по существу… – Голос Риты был уставшим и бесцветным, как ее волосы. – Я привыкла к серьезной работе. Оплата, как сказал Кельт, двадцать тысяч за акцию. Это так?
   – Разумеется. – Арбитр неторопливо разглядывал исполнительницу. – Но акции будут ответственные.
   – Вы это уже говорили, не надо повторять одно и то же.
   Манеры этой штучки сбивали с толку. В беседу вступил отставной чекист Клименко:
   – С каким оружием привыкли работать?
   – Стандартное – «СВД», нестандартное – «зимсон». Малокалиберные винтовки типа «ТОЗ»… Что вас конкретно интересует?
   – Вы занимались биатлоном?
   – Нет. Моя спортивная специализация пистолет. Винтовки я осваивала самостоятельно. Мой дядя бывший биатлонист, у него их несколько.
   – Говорят, вы работали… – Клименко сделал паузу, – в Чечне?
   – Я в разных местах работала, – голос Риты остался бесцветным и усталым. – Это не имеет отношения к делу.
   – Действительно, Миша. – Арбитр, красуясь, пружинисто поднялся и направился в дальний угол, к несгораемому сейфу. – Рита, подойдите, пожалуйста.
   Арбитр извлек из сейфа небольшой блестящий пистолет с глушителем, протянул его подошедшей Рите.
   – Такая игрушка знакома?
   – «Беретта», – коротко охарактеризовала она ствол. – С этой маркой я мало работала. Заряжен?
   – Разумеется. Полная обойма.
   – Пристрелян?
   – Конечно. Причем специалистом.
   – Посмотрим.
   Неожиданно она передернула предохранитель и резко обернулась к мужчинам, сидевшим за столом на фоне окна. Пистолет в ее руке трижды негромко чихнул. Из Гериных пальцев, державших пустой пивной бокал, на стол посыпались осколки; Мишина капитанская трубка, которую он держал в руке, осталась без мундштука; жужжание вентилятора смолкло – пуля перебила электропровод. На полминуты воцарилась тяжелая тишина.
   – Ну дает… – первым издал звук Гера, с недоверием разглядывая невредимую ладонь.
   Отставник с Лубянки молча положил искалеченную трубку в пепельницу.
   – Еще вопросы будут? Нет? Возьмите. – Рита протянула оружие Арбитру, который в этот момент совсем не походил на красавца мужчину в зеркале.
   – Вы хорошо стреляете, – проговорил он севшим голосом, – и все же к чему этот цирк? Вы что, ждете аплодисментов? А с кем могут встретиться ваши пульки за окном, вы не подумали?
   – Я жду, когда кончатся ненужные вопросы и начнется разговор о деле. А за окном мои пульки могут встретиться только с березкой или осинкой. – Рита вернулась к столу, налила полбокала боржоми, сделала глоток и тем же тусклым голосом закончила: – Материальный ущерб, уважаемые господа, можете компенсировать из моего гонорара. Я не возражаю… Теперь давайте к делу, а если вы не готовы – отвезите меня в гостиницу, повторяю, я устала и хочу спать.

Неожиданный захват
(Игорь Зимин)

   С Толей Говором мы познакомились года полтора назад. Дело было летом, в столицу я приехал по служебным делам. Возвращался поздно, спешил на последнюю электричку, вдруг нате вам… Около одного из кабаков (это я по вывеске догадался) потасовка. Причем серьезная. Ввязываться не хотелось.
   Огибая дерущихся, я легко уяснил ситуацию: один уже «отдыхает» в луже без признаков жизни, а четверо других кого-то атакуют. Напористо, но без особого успеха. Поравнялся с ними, смотрю – широкоплечий мужик, в возрасте уже, рожа знакомая, но где видел – с ходу не врубаюсь, отмахивается от четверых мордоворотов. Грамотно отмахивается, вот только противников больше, да и моложе они на пару десятков… Может, за дело метелят?
   И тут я узнал его. Ничего себе! Это же сам Анатолий Говор! Призер Европы и чемпион бывшего Союза. Я его раньше только по телевизору да на Кубке Москвы видел. Ну еще в газете «Советский спорт». В конце восьмидесятых Говор куда-то исчез. Поговаривали, что он сидит, чуть ли не за убийство…
   Мы одной крови, Толя…
   – Мужики! А ну прекратить! – спокойно, но громко и отчетливо говорю я. В таких ситуациях иной раз можно взять на голос.
   Но одного голоса для этих ребят оказалось недостаточно. Двое из них отделились и быстро направились ко мне. По их четким движениям я понял, что ребята не пьяны, на ногах стоят крепко и настроены серьезно. К тому же их весовая категория была много выше той, в которой пребывал щуплый размундяй Зимин.
   Первый удар я успешно блокировал, отскочил и врезал нападавшему носком стопы под коленную чашечку. Тот взвыл и скрючился на асфальте. Второй парень повторил атаку, однако я уже был наготове. Успел поднырнуть под его руку, развернуть корпус и врезать мордовороту по ребрам. Локтем, с разворота. Локти я месяцами набивал о боксерскую грушу и другие твердые предметы, поэтому парень захрипел, как вспоротый футбольный мяч, и улегся на асфальт рядом с приятелем.
   – Неплохо, – оценил мою работу дядя Говор, быстро покончивший с оставшейся парочкой. – Молодец, пацан… – Видимо, в темноте я выглядел моложе своих тридцати. – Будем знакомиться! Говор Анатолий Алексеевич. – И он протянул громадную тяжелую ладонь.
   – Да я узнал… Зимин, Игорь, – смущенно подал я свою ладошку.
   – Ты кто по жизни, Зимин Игорь? Что-то я тебя раньше не видел. – Глубоко посаженные глаза пытливо разглядывали меня. – Ты часом не из ментов?
   – Нет, хотя погоны ношу.
   – Офицер, – уверенно произнес Говор. – Морпех?! – Этот клич прозвучал с энтузиазмом.
   – Нет, ВДВ.
   – А-а… – Кажется, он был немного расстроен. – А я вот к морской пехоте имею слабость. Сам служил. «Казачья бухта», слыхал?
   – Кто же не слыхал?!
   – Сержант запаса, – с гордостью сообщил Анатолий Алексеевич. – Но десантуру тоже уважаю. Пошли, – не допускающим возражений тоном проговорил он, увлекая меня за собой в подъезд соседнего дома. – Я здесь живу. А с этими… Первый раз их вижу. Устроили тут охоту на прохожих, крики… Пытался объяснить, что нехорошо шуметь поздно вечером, люди отдыхают, – не поняли. Теперь вот сами отдыхают…
 
   Весь следующий день мы провели вместе. Толя показывал мне видеозаписи лучших мировых поединков, водил в собственный спортзал, расспрашивал о моей службе.
   А вечером… Подарил мне «Мерседес»! Причем отказаться было невозможно.
   – Я, Игорь, людей повидал. – Он чуть не заткнул своей огромной ладонью мой рот. – Дерьма много… Людишек гадостных не пересчитать. А вот таких, как ты, чтобы так, против нескольких… Постороннего человека защитить… Таких единицы. Это не я тебе – ты мне подарок сделал вчера. Не возьмешь тачку – обидишь на всю жизнь! – неожиданно рявкнул он. – Ты что думаешь… Деньги? Деньги – муть. Он, кстати, и не новый. Я за месяц пару таких «мерсов» делаю, будь уверен. Еще и на мороженое остается. Так что не обижай. А сам подумай на досуге – в армии сейчас хреново, я знаю… А у меня тебе хорошо будет. Я тебе платить по-настоящему буду. Я бойцов ценю…
   – Спасибо, Толя. Раз так – спасибо, раньше ходил, теперь буду ездить и тебя вспоминать. А службу пока оставлять не собираюсь, – решил я. – Разве что выгонят…
   – Выгонят?! – вскинул густые брови Анатолий Алексеевич. – Тебя?! А впрочем, козлов сейчас…
 
   …Месяца через три я впервые выступил на арене «Русского поединка». В части тогда второй месяц не выплачивали денежного довольствия вместе с пайковыми…
   Утреннее шоссе блестело после ночного ливня. Минут через двадцать я буду дома. Нерегулярная выплата скромного офицерского жалованья заставляла думать, как и где добывать средства к существованию, но пока я додумался только до гвардейских подвигов в «Русском поединке» у Толи Говора… И пока, тьфу-тьфу, подвиги меня кормят неплохо, и голова еще цела, если пренебречь деталями в виде разбитых губ. Это не беда! Важен результат: гвардии капитан И. В. Зимин направляется к постоянному месту дислокации на своей нехилой тачке, обремененный нехилым заработком. А впереди его ждет отпуск – около тридцати суток личного времени. Жизнь прекрасна и даже в чем-то удивительна!
   Голова немного гудела, на вздохе побаливали ребра под сердцем – ох, нехороший мужик Амбал Вышибала! Машин на шоссе попадалось немного, а прохожих вообще не было. Куда торопиться в такую рань, да еще в субботний день?! Неожиданно за поворотом я увидел одинокую фигуру высокой тоненькой девушки лет восемнадцати. Я заглушил мотор и причалил к обочине.
   – Здравствуйте. – Девушка нагнулась к опущенному стеклу. – Вы не подбросите меня до в/ч?
   Гм… Не подброшу ли я ее до вэ че.. Вэ че – это воинская часть. Помимо нашей бригады, других в/ч в ближайшей округе не наблюдается. Значит, гостья направляется к нам… У девушки симпатичные карие глаза и распущенные по плечам густые русые волосы. Вот только рост… Не меньше ста восьмидесяти. Во мне сто семьдесят пять, для специалистов моего профиля этого считается маловато, меня даже в училище не хотели брать из-за такого «дефекта», однако это отдельная история.
   – Я вообще с поезда, хотела пешком дойти, но устала. Подвезите, пожалуйста…
   – Садитесь, раз устали…
   – Спасибо… Меня зовут Таня, а вас? – Она проворно забралась на заднее сиденье.
   – Игорь Васильевич.
   Минут пять мы ехали молча. Я глядел на дорогу, а Таня перебирала вещи в дамской сумочке, которая составляла весь ее багаж.
   – Простите, нам еще долго ехать? – Вопрос прозвучал мягко, но как-то напряженно.
   – Минут пятнадцать, не больше.
   – Извините, вы не могли бы на несколько минут остановиться. Мне нужно выйти… – деликатно попросила она.
   Что ж, дело житейское. Не говоря ни слова, я остановил «Мерседес», и девушка, выпорхнув из машины, исчезла в густой зелени придорожной лесопосадки. Пробыла она там недолго, от силы минуты три. Так же легко выпорхнула из кустов и направилась в мою сторону. У нее была быстрая, танцующая походка. Я мысленно окрестил ее фотомоделью-баскетболисткой. Преодолевая неглубокий кювет, девушка поскользнулась и, пронзительно вскрикнув, упала на обочину в нескольких шагах от машины. Ее сумочка отлетела в сторону и закатилась в кусты.
   – Ушиблись? – Я тут же выскочил из машины и нагнулся над ней.
   – Кажется, что-то с ногой… Очень больно… Ой! – Она вскрикнула и забавно сморщила нос, как только я дотронулся до ее голени.
   – Давайте доберемся до машины, – предложил я.
   – Сейчас… – Девушка неловко поднялась на одной ноге. – Я сама… А вы поищите мою сумку. Она вон там, в кустах…
   Сумочку я отыскал почти сразу в луже под кустом, а когда обернулся, Таня уже неловко взбиралась на заднее сиденье «мерса».
   – Возьмите. – Я протянул ей сумочку. – Сейчас приедем в часть, и вас посмотрит наш хирург, он у нас великий спец по синякам, вывихам и прочим напастям. – Обойдя капот, я сел на водительское сиденье и протянул руку к ключу зажигания, но его в гнезде не было.
   – Спокойно, Игорь Васильевич, – раздался за спиной Танин голос. Совсем другой, нежели пару мгновений назад – твердый и уверенный. – Ключи от «мерса» у меня! Не делайте резких движений, медленно поворачивайтесь ко мне.
   Не ожидал от фотомодели (или баскетболистки?). Пришлось подчиниться. На меня в упор, прямо в лицо, смотрел черный ствол пистолета «ТТ». С такого расстояния даже фотомодели не промахиваются, а попадание гарантирует летальный исход на месте. Ну и тварь! Ловко она меня…
   – Будешь дергаться – пристрелю!
   – Не сомневаюсь. – Я старался говорить как можно спокойнее – черт его знает, какие нынче нервы у фотомоделей, которые баскетболистки. – Чего тебе надо?
   – Для начала возьми вот это. – Она швырнула мне какие-то железяки, при ближайшем рассмотрении оказавшиеся наручниками и ключом от них.
   – Пристегивай себя к рулю! Левую руку! Быстро! – Приказы сыпались, как горох. Ну баскетболистки пошли…
   Мне ничего не оставалось, как повиноваться.
   – Ключ аккуратно бросай назад, – продолжала она в том же духе.
   Хитрая тварь! В таком положении мне до нее не дотянуться. Аккуратно бросил ключ за спину. Подхватив его, она убрала во внутренний карман куртки. Это я успел разглядеть боковым зрением.
   – Твои документы, оружие и мобильник у меня, – сообщила баскетболистка, она же фотомодель. – Сиди и не дергайся!
   – Давай ближе к делу. – Я решил внести определенность в наши отношения.
   – Слушай меня внимательно и запоминай – мне терять нечего! Я больна СПИДом и жизнью своей не дорожу. – Девушка сделала паузу, давая мне переварить услышанное. – Ясно тебе?
   – Ясно. Что дальше?
   – Мне нужно попасть в вэ че… Любой ценой.
   – Я тебя и вез туда. Зачем же это соло на пистолете? – Я было повернул к ней голову, но реакция у фотомодели была баскетбольная:
   – Не дергайся, смотри вперед, на дорогу! А соло на пистолете затем, что мне так просто не пройти КПП. И там вояк много, а здесь ты один, к тому же такой галантный…
   Вот дрянь, еще издевается. Наши глаза встретились в зеркальце заднего вида.
   – Ну и что же, я должен тебя в карман себе положить, как Иван-царевич свою лягушку прекрасную?
   – Нет, Иван-царевич по имени Игорь Васильевич, в карманах у тебя, поди, негигиенично. Я сделаю проще. За полкилометра до КПП накроюсь брезентом, что у тебя тут лежит. – Она не отвела пистолета от моего затылка. – А пистолет будет глядеть тебе в спину, в самый позвоночник. В случае чего, если не убью, то обездвижу на всю оставшуюся жизнь.
   Вот стерва, прямо читает мои мысли.
   – Тебя проверять не будут, и мы проедем на территорию вэ че. Ключ от наручников получишь, когда подъедешь к гаражу. Там я скажу, что делать дальше.
   – А если на КПП заметят наручники? – задал я вполне резонный вопрос.
   – Это твоя головная боль. Прикроешь их ладонями… Никто ничего не должен заметить, я уже проверяла. В любом случае первая пуля – тебе, да и пара ребят с КПП пострадает… – Голос баскетболистки стал глуше и печальней. – А мне бы этого не хотелось. В твоих же интересах не демаскировываться.
   Фотомодели и баскетболистки сильны не логикой, а совсем другим, но эта… Ну что за девка! Профессиональная диверсантка? Тоже непохоже, ей вроде действительно жаль солдат с КПП… Или играет, артистка поганая?
   – Ну, хватит вопросов. Пора ехать… – подытожила артистка. Или диверсантка?
   – Хорошо. Только сигареты брось, курить охота…
   – Какие сигареты? – насторожилась она.
   – В куртке лежали, вместе с удостоверением офицера… Тоже решила прикарманить? – Я вел беседу как можно спокойней, свободной рукой роясь в карманах. При этом я незаметно, вполоборота развернулся к Татьяне.
   – Не было там ничего. – Кажется, девица немного смутилась.
   – Значит, выпали, – продолжал я незатейливый треп, отбрасывая куртку на сиденье. – А-а-а, вон они, под брезент завалились, – показал я глазами в угол.
   Девушка машинально глянула в указанном мною направлении. Трудно действовать в моем положении: тесно, одна рука скована, вооруженный противник за спиной… И все же это – последний шанс.
   …Ребром правой ладони я ударил по стволу «ТТ» так, чтобы выстрел ушел вниз. Так и получилось! Девчонка не блефовала – пистолет был заряжен боевыми патронами, и у меня слегка заложило барабанные перепонки. Той же рукой я поймал ее кисть и ткнул костяшками в стекло закрытого окна, перегибая кисть под прямым углом. Пистолет выпал, я отпустил захват и коротко ткнул диверсантку сложенными вместе пальцами в сонную артерию. Она отрубилась сразу – эх, диверсантка, она же баскетболистка, она же фотомодель…
   Перво-наперво я вытащил у нее из внутреннего кармана ключ от наручников и отковался. Теперь, милая, роли круто изменились. Бесчувственную кисть тонкой, бледной руки я прицепил к задней дверце. А сейчас оружие…
   Ну вот! Пока очаровательная фотомодель-баскетболистка-диверсантка приходит в себя, можно немного поразмышлять.
   Самое правильное и милое дело – без лишних разговоров сдать эту красавицу в особый отдел части. Вот там пусть с ней и разговаривают. Пожалуй, так и поступлю… Дело, между прочим, серьезное, и патроны в «ТТ» не холостые! Подброшу чекистам работенки… И все же, не гони, гвардеец… Меня подмывало просто, по-человечески расспросить эту Таню, зачем она все это проделала и чего хочет добиться в итоге?