Анастасия Лик. Я буду первым

   — Кто?
   — Комиссар — человек на службе Семьи Охотников. Она тут с инспекцией, собирает на меня компромат, — хмуро поведал Кристофер.
   — И… если они узнают, что ты не убиваешь нас, то…
   — То убьют меня, — продолжил он за джинна, которого называл другом.

Отель «Максимус», улица 2-я Линия, 5 февраля, понедельник, 12:05

   Медведев появился у отеля в полдень и, докурив очередную сигарету и выбросив её в урну, осмотрел стены здания, выкрашенные в приветливый жёлтый цвет. Обыкновенный невысокий дом, всего-то два этажа, рядом ботанический сад и не слишком оживлённая дорога. Миленькое местечко. Предположительно в одном из номеров поселился их убийца.
   — Может, Охотнику позвонить? Наверно, не стоит нам туда вдвоём идти, — опасливо произнёс Нильсон и умоляюще посмотрел на старшего по званию. Вдвоём, без подкрепления, в логово страшного демона, убившего десятерых вервольфов… ему совсем не хотелось встречаться с ним.
   Медведев поднял уставшие глаза на молодого и слишком трусливого напарника и негодующе покачал головой. Конечно, он был хорошо посвящён в дела Кристофера, и когда тот два года назад заявился в полицейский участок и выложил ему и его начальнику всю правду о скрытой жизни города, то не поверил. Но уже очень скоро убедился, что жизнь гораздо интереснее, чем кажется, и Кристофер, с виду добропорядочный и миролюбивый гражданин, — машина для убийства нел юдей.
   — Пошли, — кивнул майор, решив не отвечать молодому лейтенанту.
   Разумеется, расправляться с подобными существами было работой Криса, простому смертному тут не место, и инцидент, произошедший вчера на кладбище, это в очередной раз подтвердил, но Медведев не имел привычки звонить ему по любому поводу. Только когда присутствие Охотника необходимо и никак иначе. А обследовать комнату предположительно подозреваемого они могут самостоятельно.
   Нильсон обречённо вздохнул и пошёл следом за начальником.
   — Майор Медведев, криминальная полиция, — мрачным тоном поведал он мужчине за стойкой ресепшн. Привычным движением вытащил из кармана пальто жетон и продемонстрировал его служащему. — Меня интересует этот человек, Давид Абринко. Он остановился в вашем отеле, — показал он фотографию.
   — Такой постоялец у нас есть, — кивнул мужчина. — Оплатил номер на месяц вперёд, просил не беспокоить и номер не убирать.
   — Он здесь?
   — Как мистер Абринко покидал отель, я не видел, но моя смена началась лишь час назад.
   — Я могу посмотреть на его номер?
   Служащий нерешительно замялся. Конечно, это было против правил, и ордера у этого полицейского не было, но и постоялец был очень странным. А проблемы с законом, тем более с криминальной полицией, ему были не нужны.
   — Да, разумеется.
   Номер был хотя и небольшим, но уютным. С выложенным хорошим кафелем полом и освещённый изящными бра на стенах пастельных цветов. Идеальные коврики на полу, застеленная кровать.
   Медведев посмотрел на закрытый шкаф. Нет, ордера на обыск имущества у него не было, да и, даже если бы был, судя по обстановке номера, ничего интересного он там не найдёт.
   — Шеф, — тихо сказал Нильсон, — из ванной пахнет кровью.
   Медведев, проигнорировав изумлённый взгляд служащего отеля, открыл дверь в идеально прибранный санузел.
   — Чисто… — с горечью произнёс лейтенант, но Медведев с ним был не согласен. В мусорном ведре лежали кровавые бинты.
   — Он ранен.
   — Был, — тихо сказал Нильсон и покосился на мужчину за дверью, нетерпеливо переминающегося с ноги на ногу. — Регенерация у демонов ещё быстрее, чем у оборотней. Хотя Охотник его сильно отделал, все ноги были перебиты.
   — Ты его видел? — изумлённо спросил Медведев, поднимаясь с корточек.
   — Ну да… когда он с третьего этажа офисного центра вылетел.
   Майор задумчиво покивал головой. Информация интересная, но совершенно бесполезная. Вернулся в комнату и ещё раз осмотрел полки, стол… На лакированной поверхности стола виднелись еле заметные следы. Столешница, повидавшая не один десяток рук, была не первой свежести, но заинтересовавшие Медведева следы явно были недавними.
   — Нильсон, у тебя глаз позорче, — кивнул он напарнику и показал на царапины.
   — Цифры… как будто писали на тонкой бумаге и сильно нажимали на ручку.
   — Это я и без тебя понял, умник, что за цифры?
   Лейтенант наклонился к столу и достал из кармана блокнот с ручкой.
   — Вот, — протянул он Медведеву. — Плохо видно тут и тут, — ткнул он пальцем на первые две цифры и одну в середине, — я не уверен.
   — Хорошо. Пробей этот номер и все возможные варианты с этими цифрами, что это может быть.
   — Будет сделано! — с готовностью ответил лейтенант, радуясь, что ему дали нормальную работу, а не обходить весь район в поисках свидетелей.

Дом Кристофера Моро, улица Тихоненко, 5 февраля, понедельник, 20:25

   — «Какой же это индюшонок? — сказала утка. — Вон как славно гребёт лапками! И как прямо держится! Нет, это мой собственный сын. Да он вовсе не так дурён, если хорошенько присмотреться к нему. Ну, живо, живо за мной! Я сейчас введу вас в общество — мы отправимся на птичий двор. Только держитесь ко мне поближе, чтобы кто-нибудь не наступил на вас, да берегитесь кошек!» — Ева улыбнулась и погладила по головке Артёма, который к ней прижался, — Ты ещё не устал? Может, пошли чаю выпьем с печеньем?
   Мальчик покачал головой.
   — «Скоро утка со всем своим выводком добралась до птичьего двора.
   Бог ты мой! Что тут был за шум! Два утиных семейства дрались из-за головки угря. И, в конце концов, эта головка досталась кошке», — продолжила читать она сказку про гадкого утёнка, но Артём вдруг напрягся.
   Ева прислушалась к звуку открывающейся входной двери.
   — Это папа пришёл, не бойся, — тихо сказала она. — Хочешь поздороваться с ним?
   Мальчик покачал головой.
   — Артём, у тебя хороший папа, почему ты не хочешь с ним дружить? — тихо и строго спросила Ева, но он лишь отвернулся. — Он обижает тебя?
   Артём покачал головой.
   — Папа тебя любит, переживает. Не хочешь рассказать мне, что тебя пугает?
   — Нет, — очень тихо ответил Артём.
   Ева ни единым жестом не показала, что поражена тем, что мальчик заговорил, а лишь погладила его по спине.
   — Если захочешь, то я рядом и обязательно помогу тебе. Я никому не позволю тебя обидеть. Слышишь?
   Артём кивнул и взял в руки книгу, предлагая продолжить чтение. Ева обняла мальчика и только открыла рот, как услышала женский смех. Но она сделала вид, что не слышит, и открыла книгу. Начала читать, но то и дело отвлекалась на громкие разговоры внизу и звон бокалов. Затем голоса, судя по всему, переместились на второй этаж.
   Артём испуганно сжался, как будто ожидая, что гости зайдут к нему. Но, как и следовало ожидать, гостей не было, они зашли в соседнюю комнату. Через минуту за стенкой послышались отчётливые ритмичные постукивания и женские стоны, а Артём свернулся в комок и закрыл уши.
   — Ш-ш, тихо, не бойся, — мягким голосом произнесла Ева, едва сдерживая полыхающий внутри огонь. Но просто сидеть и ждать, когда это закончится, было выше её сил. Тем более что, судя по завываниям, Кристофер старался на славу и процесс обещал затянуться.
   Ева решительно поднялась на ноги, вышла из комнаты и кулаком постучала в соседнюю дверь. Спустя минуту на пороге появился Кристофер с простынёй на бёдрах.
   — Какого чёрта тебе надо?! — прорычал он.
   — Кристофер! Ты в своём уме? — зашипела в ответ Ева.
   — Да пошла ты! — огрызнулся он и попытался закрыть дверь, но Ева резко открыла её ногой и грубо затолкала мужчину в комнату. На девушку в кровати, испуганно прикрывавшуюся одеялом, она не обратила внимания.
   — Моро, у тебя в доме семь гостевых комнат, а ты привёл свою любовницу в ту, что рядом с детской! О чём ты думаешь? — заорала она, толкая мужчину в грудь. — У тебя сын за стенкой, и он слышит вас!
   — Это мой дом, — зарычал Кристофер, — и не тебе, Барби, меня учить! Пошла вон! — рявкнул он и вытолкал девушку за дверь.
   Ева глубоко вздохнула, пытаясь справится с волной гнева, и увидела стоявшего в коридоре Артёма. Он большими перепуганными глазами смотрел на неё.
   — Всё хорошо, — улыбнулась она. — Пошли вниз, я сделаю тебе горячий шоколад.
   Но мальчик стоял и не двигался, а по резкому движению грудной клетки было понятно, что он на грани истерики.
   — Иди ко мне, малыш, — обняла Ева мальчика, а он тут же обвил её руками и ногами, как коала эвкалиптовое дерево.
 
   Кристофер был в бешенстве. Потёр уставшие глаза и повернул голову, посмотрел на девушку на кровати. Катя или Оля? А, какая разница… секс в любом случае обломался.
   — Одевайся, — произнёс он.
   — У тебя есть сын? — тихо спросила девушка и потянулась за бюстгальтером.
   — Да.
   — И… он действительно в соседней комнате?
   Кристофер сжал губы:
   — Да.
   — Тогда ты просто сволочь, — грубо сказала она. Быстро натянула платье и скрылась за дверью. Через несколько секунд раздался звук захлопывающейся входной двери.
   Сын… сын был за стеной. Почему он не подумал об этом? Он никогда не думал и всегда таскал своих шлюх в эту комнату.
   Надел штаны, рубашку, вышел в коридор. Дверь в детскую была открыта, но в комнате никого не было. На ковре разбросаны машинки и карандаши с альбомами, а на кровати раскрытая книга. Ева читала ему сказки.
   С тех пор как умерла жена, Артёму никто не читал.
   Спустился вниз и увидел сына с Евой на кухне. Они пили чай с пирогом, что Дарья испекла утром. Девушка подняла глаза, заметив движение в дверях:
   — Ты уже закончил? Мы можем вернуться в свою комнату?
   Сколько холода в голосе.
   — Да, — отозвался Кристофер, развернулся и пошёл в библиотеку.
 
   — Артём, пошли в комнату, ещё немного почитаем, и пора уже ложиться спать.
   — Не уходи, — едва слышно произнёс он.
   — Милый, я не могу остаться, — грустно ответила Ева и погладила мальчика по голове. — Но завтра я приеду пораньше, и мы пойдём гулять. Хорошо?
   Артём кивнул и пошёл наверх.
   Дочитав сказку про Гадкого утёнка и уложив спать Артёма, Ева вышла из комнаты и пошла вниз, точно зная, что Кристофер в операторской и наблюдал за ними. Так и было.
   — Кристофер, в следующий раз предупреждай заранее о месте встречи со своими любовницами, — строго сказала она, заходя к нему.
   — С чего бы это? — огрызнулся он.
   — Ты действительно не понимаешь?
   — Объясни.
   — Завтра я позвоню в департамент по защите детства, и они тебе объяснят, — грубо ответила Ева.
   — Да кем ты себя возомнила? — заорал Кристофер.
   — Крис! — рявкнула в ответ Ева. — Артём боится тебя! Он вздрагивает от звука твоего голоса, сжимается, когда ты рядом! Что ты с ним сделал?
   — Что за бред?
   — Это не бред! Посмотри на него, понаблюдай. Он не болен, он просто боится! Что произошло два года назад? Почему Артём плачет во сне?
   — У него психологическая травма…
   — Да! — выкрикнула Ева. — И эту травму нанёс ты! — она замолчала на мгновение. — Кристофер, я не смогу ему помочь, пока ты не расскажешь мне правду.
   — До завтра, Ева, — холодно ответил он.
   — До завтра… — отвернулась она и замерла на пороге. — Возможно, тебе интересно, Артём сегодня начал говорить.
   Кристофер обернулся к монитору. Сын спал в своей кроватке, но вдруг привстал, словно прислушиваясь. Наверно, услышал, как Ева в соседней комнате переодевается. Чёрт, это же комната Евы! И что его понесло туда с этой девкой? Действительно, в доме было полно помещений, где он мог оприходовать её. А сейчас там Ева, и она видит разбросанные на полу вещи, смятую постель…
   Услышал звуки из прихожей. Ева спешно одевалась.
   — Я завтра приеду рано, — сказала она, не поднимая головы и нервно дёргая замок сапога.
   — Почему?
   — Артёму обещала с утра погулять с ним… Да что ж он не застёгивается, — пробурчала она, злясь на непослушный сапог, и почувствовала, как защипало от слёз глаза.
   — Оставайся, уже поздно, — тихо сказал Кристофер, заметив, как Ева украдкой вытерла мокрую щёку.
   — Моро, мне очень жаль, что я вам помешала, но я не сплю со своими работодателями, — грубо ответила Ева, продолжая дёргать сапог.
   — А я тебе и не предлагал. Ты слишком высокого мнения о себе, Барби, — огрызнулся Кристофер. — Я всего лишь хотел поговорить о сыне, а днём мы это сделать не сможем.
   Ева подняла удивлённые глаза:
   — Поговорить?
   — Да. Я хочу знать о результатах твоей работы.
   Ева посмотрела на часы и снова на Кристофера.
   — Хорошо, — кивнула она, — только сходи к моей машине, в багажнике сумка. Принеси пожалуйста.
   — Что за сумка? — спросил он, беря из рук девушки ключи.
   — Сменная одежда, косметичка…
   Кристофер усмехнулся, но комментировать ничего не стал. Дошёл до красной ауди и нажал кнопку сигнализации. Открыл багажник. Кто бы сомневался — даже туту неё идеальная чистота. Пушистый розовый коврик, чистая коробка с инструментами, запаска и та была аккуратно прикрыта мягким красным пледом.
   Кристофер взял белый саквояж и закрыл машину. Дошёл до дома, разделся, оставил сумку у входа и изумлённо замер на пороге холла. В воздухе витал приятный аромат свежесваренного кофе с коньяком и тёплого пирога, свет приглушён, а электрический камин ярко горел, создавая уют. Ева, словно видение, сидела в глубоком кресле, а белокурые волосы, спускающиеся на грудь красивыми уложенными локонами, казались золотыми от отражающегося огня. Её стройные ножки были аккуратно сложены у основания кресла, как у настоящей аристократки, а в руках она держала фотографии, опрометчиво оставленные тут.
   — О, наконец-то, тебя только за смертью посылать, — произнесла она, замечая мужчину в дверях, и отложила фото, состроив при этом наивное лицо.
   Кристофер подошёл и забрал распечатанные снимки черноволосой девушки, преследовавшей его.
   — Твоя подружка?
   — Нет. Я даже не знаю её, — зачем-то сказал Кристофер, ещё раз посмотрел на Комиссара и в очередной раз удивился тому, что это женщина, да ещё такая молодая. Он сегодня весь день размышлял на эту тему, пытаясь понять столь странный выбор Семьи. У них на службе было множество высококлассных комиссаров — и женщин, и мужчин, наблюдающих за работой Охотников и выслеживающих большое скопление нежити. Их много, они работают по всему миру, анализируют мировые события, происшествия, выискивают связи с нелюдями. А эта девочка — другого слова для неё не находилось — была словно оскорбление. И хуже всего, что поймать её пока не удавалось.
   — Поэтому ты так смотришь на неё? — ухмыльнулась Ева и потянулась за кофе.
   — Ты знаешь, кто такие комиссары?
   — Во Франции это оперативный полицейский сотрудник высокого ранга, — ответила Ева. — А что?
   — Нет, я о других… — задумчиво произнёс Кристофер и сел в кресло напротив девушки. Она была такой нежной, такой домашней… непривычной. Уже два года для него существовали только те женщины, что желали залезть к нему в постель и забывались поутру.
   — В России тоже вроде бы были комиссары, но я не сильна в истории. Крис покачал головой.
   — Это из-за неё ты такой нервный?
   — Нервный? — ухмыльнулся он. — Это моё нормальное состояние. Но да… она меня беспокоит. Но мы же тут не затем, чтобы обсуждать мои проблемы?
   Ева улыбнулась.
   — Кристофер, я у тебя работаю всего три дня, — произнесла она деловым тоном. — Говорить о каких-то успехах слишком рано, но то, что Артём открыт, могу сказать с уверенностью.
   — Что значит открыт?
   — Это значит, что психологическая травма хотя и есть, но не она причина такого состояния. Кристофер, я видела детей, переживших насильственную смерть родителей, они действительно оторваны от реальности и не желают воспринимать действительность. У всех, разумеется, разная степень погружения, но всё же… Артём не такой. Он воспринимает людей, он понимает, что от него хотят, и выполняет это. У него есть желания, понимаешь? Он личность.
   — Так в чём проблема? — мрачно спросил Кристофер.
   — А это у тебя надо спросить. Что он ещё увидел помимо смерти матери, почему боится тебя? И у меня только одна мысль на этот счёт.
   — Я её не убивал, — тут же ответил Кристофер, понимая, к чему ведёт Ева. — А Артём… он всегда был замкнутым.
   — Ты не понимаешь, — тихо ответила она, грея руки о чашку с кофе. — Когда ты выставил меня за дверь, Артём выбежал из своей комнаты.
   — И что?
   — Он испугался за меня. Испугался, что ты причинишь мне вред. Замкнутые и отрешённые от реальности дети так не поступают. Мы с ним знакомы всего три дня, а Артём ищет у меня защиты, когда ты рядом… Подумай над этим.
   Кристофер смотрел на смазливое личико Евы, идеальный макияж, причёску… Что могла знать эта Барби о жизни?
   — Пей кофе, а то остынет, — тихо сказала она.
   Кристофер задумчиво кивнул и потянулся за кружкой. Сделал большой глоток вкусного пряного напитка. Варить кофе эта женщина определённо умела.
   — И Крис… Кристофер, — поправила себя Ева. — Я тебя очень прошу, предупреждай меня о визитах твоих любовниц. На этот период времени мы с Артёмом пойдём гулять или на кухню… Он не должен слышать то, что слышал сегодня.
   — Конечно.
   — И…
   — Что ещё?
   — У тебя есть автомобильное кресло?
   — Зачем?
   — Ну, вдруг у тебя свидание затянется, я возьму Артёма к себе.
   — Не затянется, — сквозь зубы прошипел Кристофер.

Отель «Максимус», улица 2-я Линия, 5 февраля, понедельник, 23:40

   — Идиот! Идиот!!! — орал взбешённый Демон, носясь по своему номеру в отеле. Ему уже попались под горячую руку два стула и телевизор, висевший на кронштейне под потолком в углу. Ярость, переполнявшая сердце, требовала выхода, и Демон кроваво-красными глазами осматривал помещение в поисках виновника, но вокруг была лишь мебель, да и та старалась не привлекать к себе внимания, чтобы не повторить судьбу разбитых в щепки собратьев.
   «Кто идиот? Ты?» — усмехнулся голос в голове, и Демон зарычал с новой силой. Его чёрные волосы были всклокочены, и без того бледная кожа стала ещё белее, а на лице рот с длинными страшными клыками перекосился страшным оскалом.
   — Ты понимаешь, что это значит? Ты понимаешь? — Демон уже не рычал, а хрипел.
   «Что? Ну, побывал этот коп тут… И что с того?»
   — Не коп, это же Россия.
   «Да неважно, — беззаботно поведал голос. — Он всё равно ничего не знает, а ты смени отель и всё, а лучше поехали в Варшаву, я нашёл вервольфа, рождённого здесь и всего неделю назад уехавшего в Польшу. Скоро у него инициация».
   Немного успокоившись, Демон прошёл к зеркалу и пригладил растрепавшиеся волосы. Опустил взгляд на руки. Чёрная татуировка напоминала, что ритуал не закончен, и во что бы то ни стало он завершит его. А этому любопытному полицейскому даже Охотник не поможет…
   «Да плюнь на него», — вклинился в размышления голос.
   — А тот вервольф, его сердце подойдёт для ритуала?
   «Должно…»
   — Должно? — вновь начал орать Демон. — Мне нужно всего два сердца, всего два вервольфа! И, если бы не этот Охотник, они уже были бы у меня!
   «И что теперь? Удавиться? — философски спросил голос. — На завершение круга у тебя ещё четыре месяца и, поверь мне, у тебя будет предостаточно возможностей закончить начатое. Не этот, так другой».
   — Ну что ж, подведём итог: нам требуется всего два сердца и на это есть время. С другой стороны хилый Охотник, предавший Семью, и коп с оборотнем в напарниках, сующий свой нос куда не следует…
   «Это не коп».
   — Да неважно! — рявкнул Демон.
   «Мы подводили итог», — напомнил голос.
   — У меня закончился настой.
   «Ну так поехали в лавку и в аэропорт».

Глава 5

Дом Кристофера Моро, улица Тихоненко, 6 февраля, вторник, 08:45

   Кристофер резко открыл глаза, услышав громкий детский крик, разорвавший тишину. Не думая ни секунды, он схватил короткий меч, покоившийся под кроватью, и вылетел из спальни. В следующую секунду он уже бежал по коридору в другой конец дома, где располагалась детская, ввалился в открытую настежь комнату и уже занёс руку для удара, но, увидев склонившуюся над кроватью женскую фигуру, замер.
   Артём не кричал… он смеялся. Очень громко смеялся, срываясь на радостный визг, а Ева его щекотала. И за мгновение до того, как она обернулась, Кристофер спрятал меч за спину.
   — Ой, Кристофер, ты меня напугал, — улыбнулась Ева, прижимая к себе мальчика. Окинула скептическим взглядом перекошенное лицо мужчины, его накачанный торс и пижамные штаны, державшиеся на бёдрах на честном слове.
   — Я? — ошарашено просипел он. — Что… что вы делаете?
   — Мы собираемся идти завтракать, а потом гулять, — заявила Ева и повалила на кровать мальчика. — А, здоровяк! Давай быстро умываться и на кухню!
   Артём тут же подскочил и побежал в ванную.
   — Ты кашу будешь? — спросила Ева как ни в чём не бывало и пошла к двери, но замерла, увидев в руках Кристофера меч. Нервно сглотнула, но, быстро справившись с собой, отвернулась:
   — Хорошо Артём не видел. И часто ты бегаешь по дому с оружием?
   — Нет. Только когда слышу крик сына, — огрызнулся Кристофер и вышел вслед за девушкой, только сейчас заметив её одежду.
   Коротенький шёлковый халатик красного цвета, из-под которого выглядывало соблазнительное кружево шортиков, и мягкие тапочки-зайчики на ногах.
   — Крик? Крис, ты не можешь отличить смех от крика? — усмехнулась она.
   — Тебе стоит чаще общаться с сыном. Предлагаю всем вместе сходить в кино.
   — Ты приглашаешь меня в кино?
   — Ты слишком высокого о себе мнения, Охотник, — холодно сказала Ева, припоминая вчерашний разговор. — Я тут на работе и считаю правильным Артёма знакомить с социумом. Ходить с ним в магазин, в парк, кино… работу ему свою покажи. А? Правда, Кристофер, — улыбнулась она. — Покажи сыну, где ты работаешь, проведи по палатам, расскажи, что ты помогаешь людям, лечишь их, когда они заболеют.
   — Мне некогда заниматься подобными вещами, — огрызнулся он.
   Ева пожала плечами и засыпала в уже вскипевшее молоко овсянку.
   Кристофер молчал, наблюдал, как Ева помешивает кашу с задумчивым видом, и думал, как поступить. Крик Артёма его сильно перепугал, но то, что он был рад этой женщине и охотно контактировал с ней, было удивительно. Однако показывать больного сына персоналу медицинского центра Кристофер не хотел. Там вообще мало кто знал, что он отец, у него была репутация любвеобильного холостяка. Опустил взгляд на стройные ножки девушки. Ссадины на коленках после их столкновения всё ещё не зажили, а одна особенно глубокая воспалилась.
   — Я сегодня работаю до трёх, и завтра мне нужен выходной, — тихо произнесла Ева, не замечая изучающего взгляда мужчины. — Кашу будешь?
   — Буду. Я предупрежу Дарью, что тебя не будет. У тебя какие-то планы?
   — Да, — коротко ответила она и поставила на стол три тарелки. — Масло, сахар, мёд, варенье?
   — Масло, — кивнул Кристофер. — Что за планы, можно узнать?
   — Кристофер, моя личная жизнь тебя не касается.
   Он хотел было уже открыть рот, чтобы ответить, но увидел в дверях испуганного Артёма. Только что наверху он впервые за два года улыбался и обнимал Еву, а сейчас он вновь был похож на загнанного зверёныша.
   — Садись за стол, Артём, — дружелюбно произнесла Ева, и Кристофер поразился, сколько в её тоне было тепла. — Тебе варенье в кашу положить?
   — Да, — едва слышно ответил он, и Кристофер не поверил своим ушам, впервые за два года услышав голос сына. Ева, конечно, рассказывала, что Артём начал говорить, но он не придал значения тем словам.
   Девушка сделала вид, что ничего особенного не произошло, и подошла к столу с банкой варенья:
   — Одну, две ложки?
   — Три, — прошептал Артём, боясь поднять глаза.
   — Сластёна, — улыбнулась Ева и положила в тарелку мальчика три ложки клубничного варенья. — Давай, кушай, чтобы построить крепость для снеговика, тебе потребуются силы. Кристофер, садись, — подняла она глаза на ошарашенного мужчину.
   Кристофер кивнул и сел напротив девушки.
   — А ты, когда маленький был, какую любил кашу? — спросила она спустя некоторое время.
   — Овсянку с изюмом, — ответил Кристофер, не понимая природу этого вопроса.
   — А я гречневую, — улыбнулась Ева. — Мне казалось, что это маленькие орешки, и я ела их руками.
   — Любишь орехи?
   — Миндальные обожаю, — кивнула она. — Артём, хочешь орешков? Папу попросим, и он привезёт сегодня вечером.
   Артём низко опустил голову и сжал кулачки. Кристофер непонимающе нахмурился.
   — А хочешь, я привезу? — тихо спросила Ева и погладила мальчика по голове. Он еле заметно кивнул.
   — Спасибо за кашу, — холодно произнёс Кристофер, отодвигая тарелку, поднялся из-за стола и вышел из кухни.
   Бред какой-то… Сын действительно его боится. Ева была права.
   Прошёлся по холлу, заглянул в библиотеку, пролистал фотографии черноволосой девушки. Надо бы ехать на работу, Каров говорил, что Комиссар была рано утром, возможно, если он сегодня приедет пораньше, то сможет застать её.
   — Артём! Иди, поиграй пока! — раздался громкий голос Евы из кухни, а вслед за этим топот маленьких ножек.
   Кристофер сложил фото в портфель и пошёл на кухню. Ева мыла посуду и при этом что-то напевала под нос. Эта её аккуратность уже начала раздражать.
   Интересно, с какой целью она таскает с собой сумку со сменными вещами и домашними тапочками? Значит, в её планах было остаться у него в доме? Да и согласилась она слишком быстро на его предложение. Совсем непохоже на эту самовлюблённую Барби.