Анатолий Николаевич Андреев. Главные слова для любимой женщины (сборник)

 
   ЗАНАВЕС
   2004 г.

ГЛАВНЫЕ СЛОВА ДЛЯ ЛЮБИМОЙ ЖЕНЩИНЫ
Комедия в одном действии

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

   Люся Польянова, молодая особа, что-то около 25 лет
   Георгий Рогатко, молодой человек лет под тридцать
   Иван Козлотуров, ровесник Георгия

Действие 1

Явление 1

Комната в квартире у Георгия. Люся и Георгий.

   Георгий. Доброе утро.
   Люся. Доброе утро, мой повелитель.
   Георгий. Люся, ты любишь меня?
   Люся. Конечно, любимый. Ты мой самый лучший герой. Самый большой. Георгий Победа… Что-то связанное с победой.
   Георгий. Георгий Победоносец.
   Люся. Вот-вот, он самый. Это ты и есть, моя зайка.
   Георгий. А за что ты меня любишь?
   Люся. За то, что ты большой дурачок. Просто огромный.
   Георгий. Я серьезно.
   Люся. И я серьезно.
   Георгий. Нет, я совсем серьезно.
   Люся. Совсем-совсем?
   Георгий. Абсолютно совсем.
   Люся. Тогда надо начинать не с этого.
   Георгий. А с чего же?
   Люся. А вот с чего. Скажи-ка мне, дорогой, да всю правду доложи-ка, умненький, любишь ли ты меня? Вся правда начинается с того, любит ли мужчина женщину. Давай, говори.
   Георгий. Ангел мой! Прелесть моя!
   Люся. Не слышу, Жора. Говори коротко и по делу. Не тяни резину.
   Георгий. Я говорю, ангел…
   Люся. При чем здесь ангел, Жорик? Я спрашиваю, нет, я требую, чтобы ты сказал мне, как ты меня любишь. Я жажду признаний. К ноге, Жорж, и говори внятно и четко. Не мямли. Ну?
   Георгий. Ангел… Тьфу, черт! Попутал меня этот ангел. Люсенька, попугайчик мой, нет, верблюжонок, я тебя обожаю и… ну, и все такое.
   Люся. И все? И это все, жалкий Победоносец?
   Георгий. Нет, не все. Еще я не могу без тебя жить. И еще…
   Люся. А самое главное где? Я не слышу самого главного, главнейшего, мой роскошный северный олень!
   Георгий. Сейчас будет тебе самое главное. Готова?
   Люся. Я готова к этому с четырнадцати лет. И слышу это довольно часто, особенно в последнее время. Но не от тебя. От других.
   Георгий. Как! Тебе еще кто-нибудь говорил такие слова?
   Люся. Какие слова, Жора? Ты не сказал мне самых главных слов.
   Георгий. Я хотел сказать, но ты меня сбила с мысли. Они вылетели у меня из головы, эти треклятые слова. Нет, кажется, что-то припоминаю. Ах, да, окончательно вспомнил. У-у-ф, прямо в жар бросило.
   Люся. Я слушаю вас, мой герой. Я вся вни-ма-ни-е. Вся.
   Георгий. Люся! Лю, я тебя люблю. Вот, выдавил. Yes. Три заветных слова, которые так жаждет услышать каждая женщина, не правда ли? Да еще в рифму. По-моему, неплохо получилось. Как у рыцаря. Тебе понравилось?
   Люся. Георгий! Я жду от тебя главных слов, а не заветных.
   Георгий. Так это и есть главные слова, Лю!
   Люся. Нет, дорогой Жо, это слова второстепенные, ветхозаветные. Когда любят женщину, говорят совсем другие слова.
   Георгий. Я всегда по глупости считал именно эти слова главными… Видишь ли, я думал, когда любят, то говорят о любви. Нет? Значит, я ничего не понимаю в жизни.
   Люся. Я это давно заметила. Ты добрый, большой, опять же, у тебя широкая душа, глубокий карман, но ты ничего не понимаешь в жизни, то есть ты не разбираешься в женщинах. Понимать жизнь – значит, разбираться в женщинах. А разбираться в женщинах, значит, понимать, что она хочет от тебя услышать.
   Георгий. Люся, ты судишь обо мне опрометчиво; у меня было немало женщин, прошу заметить.
   Люся. Сколько? Скажи мне, сколько у тебя было женщин, и я скажу тебе, почему ты до сих пор холостяк.
   Георгий. Это было бы нескромно. И потом… Я их не считал.
   Люся. Держу пари, не больше трех.
   Георгий. Люся, их было больше четырех! Верных и надежных.
   Люся. Целых пять за тридцать лет! Целый полк! Да ты Казанова, мой кумир! Это потому, что у тебя не было одной, которая стоит всех. Даже если она появится, ты не сможешь ее удержать. Ты не знаешь главных слов. Она уйдет от тебя. Вон в ту дверь. Чао, бамбино!
   Георгий. Какие же слова являются главными? Я хочу это знать. Я имею на это право – после всего того, что я тебе сказал. Я должен знать эти магические слова, будь они прокляты!
   Люся. Давно пора приоткрыть дверь в космос по имени Женщина, чтобы заблудиться там окончательно. Тебе уже почти тридцать лет, Жо. Ты уже в каком-то смысле не мальчик, Жо. Не так ли, Жо?
   Георгий. А-а, я догадался! Погоди, дай мне шанс, Люси. Я знаю, о чем надо говорить после того, как признался в любви к женщине. Кажется, я на верном пути.
   Люся. Говори, мужчина.
   Георгий. Люся, я еще никогда не встречал такой шикарной девушки. Твои глаза, цвета банкнот, нет, похоже, цвета пожухлой травы, они, понимаешь, чаруют зеленым омутом. Как драгоценные алмазы. Твой стан, гибкий, как лоза, сводит с ума. Да, буквально теряешь голову и не знаешь, что сказать дальше. Сейчас плавно перейдем к другим частям тела. Наряду с глазами…
   Люся. Жорик, это лапша на уши, а не слова.
   Георгий. Этими словами я хотел сказать, что ты самая прекрасная. Самая дорогая. Дороже тебя ничего нет. Разве не это главное?
   Люся. Нет, не это.
   Георгий. Вот как… А-а, понял. Понял! Догадался. Иди ко мне, мой славный мышонок, дай мне ушко. Сейчас твой быстрый зайка шепнет тебе такое, что ты, мой верблюжонок плюшевый, обомлеешь. Ты просто упадешь и не встанешь. (Наклоняется и шепчет ей на ухо. Смеются.)
   Люся. Неплохо, Жоржик. Ты большой шалунишка. Но это я слышу регулярно с пятнадцати лет.
   Георгий. Тогда я сдаюсь. У меня просто нет больше версий.
   Люся. Тебе уже тридцать лет, а ты один! А все потому, что не знаешь главных слов. Тебе не стыдно?
   Георгий. Стыдно, конечно. Видишь, как уши горят?
   Люся. Уши не рога, не отвалятся. Погорят и погаснут. В смысле – повиснут.
   Георгий. Я проконсультируюсь у добрейшего Ивана, своего лучшего друга. Уж он точно знает все нужные слова. Он Шекспира в оригинале читал. Про Отелло и Ромео. Он даже «Анну Каренину» читал. В переводе на английский.
   Люся. Анна Каренина была развратной женщиной, и я ничего не хочу о ней слышать. Зачем ей надо было уходить от мужа и бросаться под поезд? Это как-то не по-женски. Деньги у нее были, любовь была, муж был… Не понимаю.
   Георгий. Да, какая-то темная история. Может, время такое было? Думаю, Иван все объяснит. Он знает все слова.
   Люся. Мужики, которые знают главные слова, в вашем возрасте уже три раза разведены, потому что у них была куча любовниц; а Иван еще ни разу не был женат. Если бы он знал главные слова, он бы давно мне их сказал.
   Георгий. Что? Что я слышу, Люси? Уж не обскакал ли меня этот тихий подлец?
   Люся. Не обскакал. Вы идете ноздря в ноздрю, не волнуйся. Но финиш уже близко. Пришпорь своего скакуна, Жо!
   Георгий. Надеюсь, это шутка – про ноздрю. Люсенька, научи меня этим заветным, тьфу, главным словам. Умоляю тебя, Люси! Ты не пожалеешь.
   Люся. Это очень простые слова, потому что они очень золотые. И слов этих не три, как думают наивные тридцатилетние шалуны, а напротив – целых четыре. Впрочем, их легко сократить до одного. Ну, догадался?
   Георгий. Деньги? Жизнь? Смерть? Счастье? Несчастье? Нет, сдаюсь. Ни одного варианта. Просто рога вместо головы.
   Люся. Рога дело не хитрое. Рога – результат естественного отбора. Бери ручку, приготовь большой лист чистой бумаги. Пиши каллиграфическим почерком. Выучи эти слова наизусть и запомни их, как таблицу умножения. Но произнести их надо только один раз в жизни – с особой интонацией. Интонация должна завораживать. Готов? Вот слова настоящего мужчины: «Выходи за меня замуж!» Можно просто: замуж. Кстати, замуж пишется слитно, без твердого знака в конце. И без мягкого. С восклицательным знаком, большим и жирным. Когда девушка услышит главное слово, об остальном она догадается сама, если не дура. А девушка, которая хочет замуж, дурой не бывает. Ей просто некогда рассуждать. Замуж, понял?
   Георгий. Люся! Люси! Так ведь я тебе это и сказал! Когда порядочный мужчина говорит «я тебя люблю» – он подразумевает «выходи за меня замуж». Без всяких знаков. Это же как дважды два. Жо плюс Лю, что означает: Георгий плюс Люся. Ты меня неправильно поняла! Один и один: вместе два. Замуж!
   Люся. Значит, у тебя была не та интонация.
   Георгий. Как не та! Вспомни, как я сказал: «Лю, я тебя люблю». Помнишь? Незабываемая интонация. Меня даже мурашки прошибли.
   Люся. По-твоему, это улюлюканье означает «выходи за меня замуж»? Это мужской шовинизм. Где неподдельная нежность? И что это значит: «Люся плюс»? В каком смысле ты меня плюсуешь? Нет, мы, женщины, устроены иначе. У нас очень тонко развит слух, мы улавливаем фальшь за три километра. Женщина любит ушами, ты знаешь что-нибудь об этом? Не рогами, заметь, а ушами. Когда женщина слышит «выходи за меня замуж» – она допускает, что ее любят. С логикой у нее все в порядке. Но когда она слышит «я тебя люблю», это ее настораживает. Она не верит. Это значит, мужчина не хочет жениться. Он, подлец, хочет чего-то другого.
   Георгий. Боже мой! Я испортил себе жизнь! Я всегда говорил женщинам, что я их люблю.
   Люся. Поэтому они от тебя уходили. Ты их всех распугал. Но еще не все потеряно. У тебя, Георгий, есть еще шанс. Кажется, судьба идет к тебе навстречу. Сосредоточься.
   Георгий. Люся! Я тебя, Люси… Ой, извини. Сейчас, я еще нетвердо выучил. Четыре слова. Два плюс два. Выходи за меня замуж! Ровно четыре.
   Люся. Ах, Жорж, ты прекрасен! Ты был так убедителен! Вот теперь можешь спросить, люблю ли я тебя. Приличия это вполне допускают.
   Георгий. Любишь ли ты меня, Люси?
   Люся. Ты еще спрашиваешь, шалунишка. В тебе определенно что-то есть. Какой-то потенциал, Жо, какие-то туманные перспективы.
   Георгий. Погоди, я не понял главного: ты согласна выйти за меня замуж? Раз, два, три, четыре…
   Люся. Ну, если ты так настаиваешь…
   Георгий. Ангел мой! Мышка моя ушастая! Я так счастлив! Я прикоснулся к тайне женщины!
   Люся. Хочешь, я приготовлю тебе завтрак, Казанова ты этакий?

Явление 2

Комната в квартире Ивана. Люся и Иван.

   Иван. Люся, будь моей женой! После такой ночи… Фейерверк, Жар-птица… Афина Паллада! Жанна-д-Арк, если угодно!
   Люся. Во-первых, доброе утро, мистер Джон. Где твои манеры, которые вчера вечером еще, кажется, присутствовали? А во-вторых, какие вы, мужчины, грубые и неблагодарные. Просто – невежество.
   Иван. Люсенька, я тебя чем-то обидел? Готов просить прощения. На коленях, так гораздо удобнее…
   Люся. Ты меня, Иван, буквально унизил. Практически, оскорбил. Где у тебя кофе? Вижу, вижу сама. Не надо тыкать пальцами.
   Иван. Доброе утро. Я виноват. Люди добрые: виноват я. Это, как я догадываюсь, не обсуждается. Только вот не совсем понимаю, в чем я перед тобой виноват. Как говорится, виноват уж тем, что не знаю, в чем же виноват. Мелочь, конечно, а вот не дает спокойно жить. Не могла ли бы ты прояснить, в чем суть.
   Люся. Во-первых, ты виноват уж тем, что ты мужчина. Тебя это удивляет?
   Иван. Нет, Люсенька.
   Люся. Напрасно. Мог бы и удивиться ради приличия. Мужчина – это клеймо на всю жизнь, дорогой. Такой характерный признак, по которому несносного мужчину всегда отличишь от очаровательной женщины. Какое же вы отвратительное племя! Вы варвары, вас нужно воспитывать и облагораживать. Каждый день, каждый час и каждую минуту. Ради вашего же блага. А во-вторых… Произнеси еще раз громко, что ты там пролепетал про свою жену. Нет, произнеси это два раза.
   Иван. Да, да, кажется, понимаю. Теперь я и сам чувствую, что прозвучало глупо и неубедительно. Несолидно.
   Люся. А! Вот видишь! Чего не хватало в твоей галиматье?
   Иван. Трудно сказать… Надо подумать. Мне нужен месяц на размышления. Я посоветуюсь с Шекспиром. В последнее время он неплохо справляется с ролью моего визиря.
   Люся. Нет! Я даю тебе на размышления три минуты. Нет, с тебя хватит и минуты. Отвечай сию секунду: чем ты меня обидел? И как ты посмел это сделать?
   Иван. Люсенька…
   Люся. Я пришла к тебе в дом вчера вечером как приличная женщина, сегодня утром я сготовила тебе завтрак…
   Иван. Люсенька, но это я приготовил тебе завтрак.
   Люся. Ах, да, завтрак я готовила не тебе. Ну, что ты на меня так смотришь, Ванечка? Завтрак я готовлю только себе. Это я перепутала.
   Иван. С кем ты меня перепутала?
   Люся. Я приняла тебя за приличного человека. Вот в чем моя ошибка. Я думала, ты неспособен оскорбить женщину, а ты… Не увиливай от ответа. Чем ты меня обидел?
   Иван. Да ничем.
   Люся. Ах, ничем? Ты сказал: будь моей женой. Будь моей! Будь! Что значит «будь»? Ты разговариваешь с позиции силы, практически хамишь. А ведь я еще не твоя жена. Что же будет, когда я выйду за тебя замуж? Да ты меня просто съешь. Ты прирожденный тиран, падишах, многоженец, как я посмотрю. Ты изверг Каренин, который толкнул свою жену под поезд!
   Иван. Нет, я, наверно, не так выразился…
   Люся. Вот-вот, ты выразился совершенно не так. Более того, ты начал выражаться не с того конца. Ты сразу начал заливать мне про замужество. А где же главные слова?
   Иван. Так это и есть, по-моему, главные слова.
   Люся. Нет, тут ты глубоко заблуждаешься. Что дает тебе право на эти слова?
   Иван. Мое чувство к тебе.
   Люся. Как называется это чувство?
   Иван. Видишь ли…
   Люся. Не увиливай от ответа. Что ты там мямлишь?
   Иван. Это чувство называется любовь.
   Люся. Так, уже лучше, уже теплее. Любовь… Мягкий знак на конце. А теперь признайся мне в любви, убеди меня, что я единственная в мире. Посмотри, какой у меня стан, какие глаза! А то сразу: будь моей… Ты бы хоть попросил, как следует, что ли. Женщина ведь любит ушами, Джон.
   Иван. Чем она любит?
   Люся. Любит она всем сердцем, а уши – это так, для красного словца. Уши – это сердечный отросток. Женщине нравится слушать, когда ей говорят неправду. Неужели непонятно? Мы существа загадочные. Иногда нам важнее не что вы скажете, а как вы это сделаете. Иногда мы готовы выйти замуж за того, кто нас ругает, и даже оскорбляет нас. Главное – чтобы при этом мужчина демонстрировал силу и уверенность в себе. Понимаешь? Это подкупает женщину. Понимаешь?
   Иван. Нет. То есть не совсем понимаю. Точнее, совсем не понимаю. А как же любовь?
   Люся. Зачем мне нужна твоя любовь, если ты не мужчина, не падишах! Ты должен меньше меня слушать и больше делать. Давай, попробуй, не будь таким виноватым. Это меня раздражает.
   Иван. Что я должен сделать?
   Люся. Откуда я знаю! Ты должен так сделать мне предложение, чтобы я не смогла отказаться. Давай, бери инициативу, тяни одеяло на себя. Ну!
   Иван. Боюсь, я на это не способен. То есть на нежность я, конечно, способен, а вот грубый напор – это не моя стихия.
   Люся. Ах, какая прелесть! Ты меня подкупил своей застенчивостью. Я же говорила тебе, что женщины непредсказуемы. Я согласна.
   Иван. На что ты согласна?
   Люся. На то, чтобы осчастливить тебя и стать, наконец, твоей женой.
   Иван. Это так неожиданно. Я бы даже сказал, парадоксально.
   Люся. Счастье всегда приходит с той стороны, с какой его не ждешь. Так что ты там говорил про мой стан?
   Иван. Твой стан, он, видишь ли…
   Люся. Только не говори, что он гибкий, как лоза. Это пошло.
   Иван. Нет, нет, не как лоза. Вовсе нет. Как тростник.
   Люся. О, как оригинально. Я вижу, ты обожаешь своего Шекспира.
   Иван. Да нет, просто тростник более гибкий, чем лоза. Я люблю выражаться точно и понятно. Теперь я вижу, что необдуманно сделал тебе предложение и готов забрать свои слова….
   Люся. То есть как необдуманно?
   Иван. Следовало сказать: я прошу у тебя твоей руки.
   Люся. Совершенно верно! Следовало сказать: «покорнейше прошу» и еще «смею ли я надеяться». У женщины всегда надо просить, надо ее о чем-нибудь умолять, в чем-нибудь извиняться, тогда она чувствует себя принцессой. И запомни: я терпеть не могу, когда мужчина прав. Это не украшает его, нет. Это делает его монстром. Настоящим монстром.
   Иван. Почему, Люсенька?
   Люся. Понимаешь, когда мужчина прав, он как бы предлагает тебе быть дурой. Я сама знаю, что я дура, но напоминать об этом бестактно. По-моему, это просто гнусно.
   Иван. Боюсь, что я не монстр.
   Люся. Я тоже этого боюсь. Но в тебе есть какой-то смутный потенциал, мой мужественный северный олень. Почему ты ни разу не назвал меня своей маленькой мышкой?
   Иван. Ты больше похожа на гибкую пантеру средней величины, рыба моя.
   Люся. На симпатичную пантерку, ты хотел сказать? Вот с такими глазищами?
   Иван. На очаровательную пантерищу. На ту, которая спасла Маугли от бандерлогов.
   Люся. Она и вправду всех милее?
   Иван. Она бесподобна.
   Люся. Хорошо. Ты прощен. Хочешь, я тебя съем, как сахарную косточку?
   Иван. Пожалуй. Только перед смертью я и сам бы хотел позавтракать. Я голоден, как питон Каа.
   Люся. Да, я вижу, ты серьезно увлечен Шекспиром. Но много читать вредно, имей в виду. Особенно перед сном. Лучше есть на ночь, чем читать. И вообще: есть лучше, чем читать. Разве я не права?

Явление 3

Комната Ивана. Георгий и Иван.

   Георгий. Здравствуй, друг ты мой единственный!
   Иван. Здорово, дружище!
   Георгий. Как жизнь?
   Иван. Супер. Просто супер.
   Георгий. А что так?
   Иван. Грядут большие перемены. Женюсь, брат. Чувствую, что пропадаю, но женюсь.
   Георгий. Это называется не бояться трудностей. Я и сам такой. Отважный – до жути. Я ведь тоже, брат, женюсь! Пора рискнуть постылой свободой.
   Иван. Не может быть!
   Георгий. Не может. Но это неотвратимо. К счастью.
   Иван. Как я рад за тебя!
   Георгий. А вот мне за себя тревожно.
   Иван. Это синдром старого холостяка.
   Георгий. Нет, Иван, это синдром загнанного оленя. Вижу охотника с ружьем – вот и трясутся поджилки. Потому что я с севера, что ли?
   Иван. Нет сил убежать?
   Георгий. Скорее, нет желания. Сам лезу под пули. Охотник уж очень симпатичный. Во и во, представляешь? Круче, чем у моей четвертой. Не нарадуюсь. Просто песня!
   Иван. Ты в точности описал и мое чувство! И меня преследует такая же прекрасная амазонка, и я чувствую себя оленем. Северным, несколько низкорослым, из Лапландии. И я готов целовать руку в кольцах, которая меня берет за горло. Паралич воли, не иначе.
   Георгий. Тебя еще можно понять: ты всегда был умным и несколько пассивным. Хотя и у тебя была пара всадниц в юбочках – ой, ой, ой! Не отрицаю. А я ведь сам всегда был охотником. И вот превратился в паршивую добычу.
   Иван. Да, ты всегда был мачо. Ты был великолепным укротителем.
   Георгий. Как видишь, и мне обломали рога.
   Иван. Главное, чтобы их не наставили.
   Георгий. Вот-вот, я же говорю, что-то меня настораживает в этой охотнице. Да ладно, теперь об этом поздно рассуждать. Я уже и предложение сделал, и его приняли. К счастью, хотелось бы думать. Собственно, я к тебе по делу и пришел. Будь свидетелем у меня на свадьбе. Будь свидетелем моего блаженства.
   Иван. А я тебя хотел просить о таком же одолжении!
   Георгий. Это будет честью для меня. Когда?
   Иван. Семнадцатого апреля.
   Георгий. Мама дорогая! Друг ты мой единственный! И у меня свадьба в этот роковой день! Многовато совпадений.
   Иван. На ком же ты женишься, позволь тебя спросить?
   Георгий. Ты, кажется, с ней знаком. Поверхностно. Я вас представлял друг другу. Ее зовут Люся. Я, признаться, чуть не приревновал тебя к ней. Так, по пустяку. Стыдно вспомнить. Не знаю, как тебе ее описать. На первый взгляд, она производит впечатление легкомысленной женщины, на второй – умной и глубокой, на третий – сам чувствуешь себя дураком, а на четвертый неизвестно зачем собираешься на ней жениться…
   Иван. У твоей Люси фамилия, случайно, не Польянова?
   Георгий. Именно так. И она не хочет менять свою фамилию на мою. Она девушка честная и принципиальная.
   Иван. Напомни мне, пожалуйста, свою фамилию.
   Георгий. Пожалуйста. Георгий Рогатко. Честь имею.
   Иван. Да, я думаю, Люсю можно понять. Люся Рогатко… Не очень-то благозвучно, между нами говоря.
   Георгий. А твоя невеста собирается взять твою фамилию?
   Иван. Она очень хотела. Очень. Но потом передумала.
   Георгий. У тебя ведь прежняя фамилия? Ты ее не менял?
   Иван. Прежняя. Я ею горжусь. Мой прадед Иван был царским прапорщиком.
   Георгий. Иван Козлотуров. Ать-два. Звучит неплохо.
   Иван. Нормально звучит. Солидно.
   Георгий. Даже чересчур солидно. Мадам Козлотурова. Шик. Парижский шик, заметь, не Лапландский.
   Иван. Я неплохо знаю эту замечательную девушку Люсю. Я с ней близко знаком.
   Георгий. Откуда?
   Иван. Дело в том, что семнадцатого апреля я собирался жениться именно на ней. На Люсе Польяновой.
   Георгий. Ты шутишь, друг Горацио, тьфу, мсье Козлотуров, я хотел сказать!
   Иван. Не уверен, что шучу. Так что один из нас, судя по всему, сможет выступить в качестве счастливого свидетеля; другому достанется роль завидного, однако же несчастного, жениха. Одному из нас крупно повезет.
   Георгий. Эта наглая девчонка провела нас, как лопоухих глухарей! Как оленей из Лапландии!
   Иван. Глухарей – это мягко сказано, господин Рогатко. Оленей – куда точнее. Да, надо отдать ей должное, лихо она нас окрутила! Обоих под венец! Эх, залетные! В один день! Браво! Просто – брависсимо, сеньорита! Я преклоняюсь перед этой необыкновенной женщиной.
   Георгий. Нет, а дерзость какова! Плутовка! А какое чувство юмора! Это, брат, персона, штучка еще та!
   Иван. Просто прелесть! Не перестаю восхищаться. Я считаю, что тебе повезло.
   Георгий. Почему ты решил, что повезло именно мне, господин Козлотуров? Позволь поинтересоваться, чем я заслужил такой подарок?
   Иван. Ты мой лучший друг, не могу же я жениться на твоей невесте! Сам посуди: это было бы нечестно. Дружба превыше всего. Читай «Ромео и Джульетту».
   Георгий. Да, ты настоящий друг. Это бесспорно. Сейчас это редкость. Но и я не лишен чувства чести, уверяю тебя, Иван. Я уступаю ее тебе. И не думай возражать!
   Иван. Нет, нет, бери, пожалуйста, это сокровище. Владей и наслаждайся. Она твоя.
   Георгий. Боюсь, я ее недостоин.
   Иван. Я, боюсь, тем более. Хотя если не мы – то кто же? Должен ли джентльмен отказаться от дамы, если от нее отказывается другой джентльмен? Вот в чем вопрос.
   Георгий. Знаешь что? Давай разыграем ее в «орел – решку». Бросим монетку. Я, разумеется, выбираю орла. Выпадет решетка – значит, она твоя.
   Иван. Ты решил доверить наши жизни слепой судьбе?
   Георгий. Это было бы справедливо. Пусть судьба накажет одного из нас.
   Иван. Пусть накажет. Бросай.
   Георгий. (Бросает, монета закатывается куда-то в щель.) Вот черт! Монета исчезла. Провалилась вон в ту щель. Но, кажется, я знаю, что хотела сказать судьба.