Страница:
– Я думаю зет-восемь-три достаточный уровень? – спросил Филарет, доставая трубку мобильного телефона.
– Хватит веселиться, надо делать дело! – взял ситуацию в свои руки хозяин кабинета. – Через десять минут состоится разговор на площади Свободы, который нам очень важно записать и расшифровать. Вы являетесь нашим внештатным сотрудником, и я прошу вас помочь в этом деле.
– Там много будет народа?
– Сейчас на площади проводится митинг. Мои сотрудники установили аппаратуру на крыше драматического театра. Так что, все подготовлено! Аппаратура на месте! Бегом вниз! – приказал генерал-лейтенант.
Филарет увидел в глазах генерал-лейтенанта едва заметные смешинки. Лицо его при этом оставалось совершенно бесстрастным.
Полковник Федотов, едва только Филарет вышел из кабинета, схватил его за руку и бегом потащил во внутренний двор.
Уже в машине, которая с включенной мигалкой неслась по встречной полосе движения, Филарет спросил:
– Что за лысый мужик сидел у начальника управления?
– Не знаю, какой-то высокий чин из администрации президента, весьма хамовитый господин.
– Мне тоже так показалось, – ответил Филарет.
Полковник поморщился, но ничего не сказал.
В управлении все старались не курить, беря пример со своего начальника.
Узконаправленный микрофон размером с винтовку «СВД», установленный на железной крыше театра, был снабжен оптическим прицелом. Узкоплечий мужчина лет сорока, с огромными залысинами, которые доходили почти до затылка, судорожно дергая руками и головой, наводил трубу микрофона на площадь перед администрацией области.
Три цифровых магнитофона одновременно крутились, записывая акустический сигнал по трем независимым каналам.
Взяв наушники у оператора, Филарет стал осторожно наводить микрофон на губы высокого полного мужчины, стоящего справа от трибуны.
– Деньги придут в пятницу вечером, и вы их отдайте на сортировку. Там много старых изношенных купюр, а мне они нужны в понедельник утром, примерно к десяти часам, все новые, – спокойно говорил полный, не меняя выражения лица.
– Такую сумму нам сразу не выдать, – попытался возразить худенький остроносый мужчина в больших роговых очках.
В нем Филарет узнал исполнительного директора Экспресс-банка.
В его банке он устанавливал вентиляцию, в нем работала Лариса, и его он в субботу собирался ограбить.
– Десять процентов от всей суммы будет для вас отличным заработком. Во вторник или среду мне деньги будут уже не нужны. Купюры должны быть номиналом по сто, пятьдесят и двадцать долларов. Деньги в пачки не связывать. Сразу складывайте в пакеты по миллиону долларов. Платежное требование вам привезут в субботу к обеду.
– Этой работой мне придется заниматься самому в субботу вечером и целый день в воскресенье, – тяжело вздохнул исполнительный директор.
– Можете сразу каждую десятую купюру откладывать себе. Пусть это вас немного утешит! – хохотнул полный мужчина и по-приятельски хлопнул по плечу исполнительного директора.
– Значит, в субботу сортировка работать не будет, – тяжело вздохнул директор.
– Свободен! – распорядился полный, оставаясь на месте.
Через минуту сзади к толстому мужчине подошел рыжий высокий парень лет двадцати пяти, в черных очках, закрывающих половину лица, и, четко, тщательно выговаривая слова, произнес:
– Груз будет в понедельник! Мешки привезут из Новороссийска, под маркировкой высококачественного корабельного цемента. Три тонны С-18 хватит, чтобы взорвать не только весь завод, но и половину города. Я дам команду ввезти взрывчатку в город только после получения денег.
– Деньги будут у вас тоже в понедельник! – уверил полный, спокойно взирая на митингующую толпу.
– Как говорил один ваш русский герой: «Деньги вечером – стулья утром! Деньги утром– груз вечером!» Только стопроцентная предоплата!
– Вы что, мне не верите? – оскорбился полный.
– Конечно, нет! Какая может быть вера в бизнесе? – удивился рыжий и исчез так же незаметно, как и появился.
Резкий звонок мобильного телефона оторвал оператора от наушников.
– Слушаюсь! Буду через тридцать минут! – отозвался оператор, сдергивая наушники с головы.
Подойдя к Филарету, оператор попросил:
– Ты подежурь на крыше, а я через часа два– три вернусь! Срочное задание руководства!
Толстяк ушел с митинга, легко скрывшись в толпе. Двое сопровождавших его плечистых молодых людей, один спереди, другой сзади, с не меньшей ловкостью, чем сам хозяин, лавировали в толпе.
Филарет снова взглянул в прицел узконаправленного микрофона и обнаружил на месте толстяка здоровенного мужика с рубленым мясистым лицом в милицейской форме с погонами подполковника.
Рядом с ним стоял высокий лейтенант, перетянутый крест-накрест белыми ремнями, и говорил, не поворачивая головы в сторону полковника:
– Мы не успели ничего сделать! Я подбежал к машине, а там трое моих ребят без сознания лежат и бутылка из-под водки на полу валяется. Все трое совсем в отключке, никак не можем привести в себя.
– И не приведете никаким образом часа четыре. В водку добавили клофелин. Этих ребят спрячь на квартиру – вот тебе ключи! Улица Фонвизина, сто сорок семь, квартира пятнадцать. Ребята пусть отоспятся, а по работе ты их прикрой. Опять этот драный инженер ускользнул! Верткий, как угорь. Я даже начинаю им восхищаться! – добавил подполковник, сделав огорченное лицо, которое больше походило на морду волка, у которого выдернули из пасти уже пойманного зайчишку.
– Он у меня за своим драндулетом и за правами побегает! – зло сказал лейтенант, поигрывая жезлом.
– Инженеришка все равно сядет. Я ему через прокуратуру подгажу, – ощерился подполковник. Филарет заметил, что у него справа блеснули золотом две коронки.
– Товарищ подполковник! Что с его правами и машиной делать?
– Машину отгони на штрафплощадку, с потерпевшего возьми объяснение, документы инженеришки сдай по команде. Завтра утром он у меня в кабинете будет кровью харкать!
Он махнул лейтенанту рукой, отпуская его.
Филарет посмотрел на приборы, заметив, что один магнитофон продолжает писать акустические сигналы с микрофона.
Запасная кассета нашлась в кофре с принадлежностями, а переписать запись было делом одной минуты.
Филарет не поленился и стер последний разговор с контрольной записи всех магнитофонов и только закурил, усевшись на кофр, как на крышу взобрался оператор и с ходу стал упаковывать оборудование.
– Вас опять к начальнику управления просят! – буркнул он, внимательно смотря на Филарета.
Спускаясь вниз, Филарет на площадке второго этажа сунул записанную магнитофонную кассету в щель между кирпичами и спокойно начал спускаться вниз.
В кабинете начальника управления ФСБ дым стоял столбом.
– Этот ваш инженер стал носителем совершенно секретной информации. Это совершенно секретная операция, проводящаяся под эгидой управления охраны президента! Мало того, что он не сотрудник органов, у него еще нет допуска! – кричал лысый.
– Что ты кипятишься, как чайник на плите, – спокойно заметил третий мужчина, вышедший из комнаты отдыха. – Пока ты бозлал, как базарная девка, я проверил этого инженера. Он бывший морской спецназовец, и у него действительно допуск зет-восемь-три со звездочкой, который не имеет срока давности. Ни у тебя, ни у начальника управления, ни у меня такого нет, – спокойно сказал невысокий кругленький мужчина с седым ежиком на голове.
– Что это за допуск? – недовольно сказал лысый, разом сбавив тон.
– Знать тебе, Фима, о таком допуске не положено, да и незачем. У парня эта форма есть. Кстати, я звонил в санэпидстанцию в Москве. Парень действительно может тебя упечь на тридцать дней в больницу, и будет прав.
– Что за форма тридцать? Я совершенно здоров! – возмутился лысый.
– Это холера. Если есть подозрение на холеру, то пациента кладут на обследование на тридцать дней. Ты находишься на территории города, и он имеет право отправить тебя на обследование.
– Да я пошлю его, и буду прав!
– В случае отказа дело передается в прокуратуру, и тогда больной в принудительном порядке подлежит госпитализации.
– Козел он, твой инженер! Я его в порошок сотру! – взъярился лысый.
– Сначала он должен дать заключение о полном соответствии записанного голоса с образцом! – напомнил Ежик, снова скрываясь за дверью комнаты отдыха.
– Ваша задача, господин инженер, дать официальное заключение о соответствии или несоответствии образца голоса с записанным сегодня. Это придется сделать прямо в управлении, – с порога, едва Филарет зашел, заявил начальник управления.
– Не получится, господин генерал-лейтенант!
– Как не получится! Надо срочно сделать! – снова взвился со своего места лысый.
– Объясняю популярно. Для проведения такого анализа мне понадобится дня три-четыре. Написать заключение еще день. Раз вам нужно официальное заключение, значит, я должен выдать вам его за подписью главного государственного санитарного врача. Он проверит мои выводы, напишет заключение, и только потом я вам его отдам. Вам придется оплатить через банк пятьдесят тысяч рублей. Только при поступлении денег на расчетный счет санэпидстанции, в которой я имею честь служить, мы отдадим вам на руки санитарное заключение. Идет вторая половина дня, а пока я доберусь до лаборатории… Только завтра с утра я смогу начать работать по вашему заданию. Машину и права у меня милиция забрала, когда я к вам направлялся, так что времени потребуется еще больше.
– Машину и права вам сегодня же вернут. Деньги я перечислю завтра с утра. Постарайтесь как можно скорее выполнить работу, – попросил генерал-лейтенант.
В лице его мелькнула, или Филарету показалось, гримаса, которая дала ему понять, что надо не очень торопиться с выполнением задания.
– Прямо сегодня начну работать, – уверил Иннокентьев.
Отсекая дальнейшие вопросы, Филарет попросил:
– Мне нужно только одно слово из записанного сегодня разговора и такое же слово из контрольной записи. Желательно из четырех-шести слогов.
– Машина управления вас отвезет в ваш городок. Запись подготовят в течение часа. Пока сходите вниз, пообедайте в нашей столовой, там неплохо кормят, – предложил начальник управления, давая понять, что разговор закончен.
Федотов ждал его в приемной:
– Давай слегка перекусим, а потом отправишься к себе домой на нашей служебной машине.
– Мне бы переодеться, – растерянно произнес Филарет.
– Твои вещи привезут потом, сейчас не время! – закончил разговор Федотов, таща за руку за собой из приемной.
Глава 3
Глава 4
– Хватит веселиться, надо делать дело! – взял ситуацию в свои руки хозяин кабинета. – Через десять минут состоится разговор на площади Свободы, который нам очень важно записать и расшифровать. Вы являетесь нашим внештатным сотрудником, и я прошу вас помочь в этом деле.
– Там много будет народа?
– Сейчас на площади проводится митинг. Мои сотрудники установили аппаратуру на крыше драматического театра. Так что, все подготовлено! Аппаратура на месте! Бегом вниз! – приказал генерал-лейтенант.
Филарет увидел в глазах генерал-лейтенанта едва заметные смешинки. Лицо его при этом оставалось совершенно бесстрастным.
Полковник Федотов, едва только Филарет вышел из кабинета, схватил его за руку и бегом потащил во внутренний двор.
Уже в машине, которая с включенной мигалкой неслась по встречной полосе движения, Филарет спросил:
– Что за лысый мужик сидел у начальника управления?
– Не знаю, какой-то высокий чин из администрации президента, весьма хамовитый господин.
– Мне тоже так показалось, – ответил Филарет.
Полковник поморщился, но ничего не сказал.
В управлении все старались не курить, беря пример со своего начальника.
Узконаправленный микрофон размером с винтовку «СВД», установленный на железной крыше театра, был снабжен оптическим прицелом. Узкоплечий мужчина лет сорока, с огромными залысинами, которые доходили почти до затылка, судорожно дергая руками и головой, наводил трубу микрофона на площадь перед администрацией области.
Три цифровых магнитофона одновременно крутились, записывая акустический сигнал по трем независимым каналам.
Взяв наушники у оператора, Филарет стал осторожно наводить микрофон на губы высокого полного мужчины, стоящего справа от трибуны.
– Деньги придут в пятницу вечером, и вы их отдайте на сортировку. Там много старых изношенных купюр, а мне они нужны в понедельник утром, примерно к десяти часам, все новые, – спокойно говорил полный, не меняя выражения лица.
– Такую сумму нам сразу не выдать, – попытался возразить худенький остроносый мужчина в больших роговых очках.
В нем Филарет узнал исполнительного директора Экспресс-банка.
В его банке он устанавливал вентиляцию, в нем работала Лариса, и его он в субботу собирался ограбить.
– Десять процентов от всей суммы будет для вас отличным заработком. Во вторник или среду мне деньги будут уже не нужны. Купюры должны быть номиналом по сто, пятьдесят и двадцать долларов. Деньги в пачки не связывать. Сразу складывайте в пакеты по миллиону долларов. Платежное требование вам привезут в субботу к обеду.
– Этой работой мне придется заниматься самому в субботу вечером и целый день в воскресенье, – тяжело вздохнул исполнительный директор.
– Можете сразу каждую десятую купюру откладывать себе. Пусть это вас немного утешит! – хохотнул полный мужчина и по-приятельски хлопнул по плечу исполнительного директора.
– Значит, в субботу сортировка работать не будет, – тяжело вздохнул директор.
– Свободен! – распорядился полный, оставаясь на месте.
Через минуту сзади к толстому мужчине подошел рыжий высокий парень лет двадцати пяти, в черных очках, закрывающих половину лица, и, четко, тщательно выговаривая слова, произнес:
– Груз будет в понедельник! Мешки привезут из Новороссийска, под маркировкой высококачественного корабельного цемента. Три тонны С-18 хватит, чтобы взорвать не только весь завод, но и половину города. Я дам команду ввезти взрывчатку в город только после получения денег.
– Деньги будут у вас тоже в понедельник! – уверил полный, спокойно взирая на митингующую толпу.
– Как говорил один ваш русский герой: «Деньги вечером – стулья утром! Деньги утром– груз вечером!» Только стопроцентная предоплата!
– Вы что, мне не верите? – оскорбился полный.
– Конечно, нет! Какая может быть вера в бизнесе? – удивился рыжий и исчез так же незаметно, как и появился.
Резкий звонок мобильного телефона оторвал оператора от наушников.
– Слушаюсь! Буду через тридцать минут! – отозвался оператор, сдергивая наушники с головы.
Подойдя к Филарету, оператор попросил:
– Ты подежурь на крыше, а я через часа два– три вернусь! Срочное задание руководства!
Толстяк ушел с митинга, легко скрывшись в толпе. Двое сопровождавших его плечистых молодых людей, один спереди, другой сзади, с не меньшей ловкостью, чем сам хозяин, лавировали в толпе.
Филарет снова взглянул в прицел узконаправленного микрофона и обнаружил на месте толстяка здоровенного мужика с рубленым мясистым лицом в милицейской форме с погонами подполковника.
Рядом с ним стоял высокий лейтенант, перетянутый крест-накрест белыми ремнями, и говорил, не поворачивая головы в сторону полковника:
– Мы не успели ничего сделать! Я подбежал к машине, а там трое моих ребят без сознания лежат и бутылка из-под водки на полу валяется. Все трое совсем в отключке, никак не можем привести в себя.
– И не приведете никаким образом часа четыре. В водку добавили клофелин. Этих ребят спрячь на квартиру – вот тебе ключи! Улица Фонвизина, сто сорок семь, квартира пятнадцать. Ребята пусть отоспятся, а по работе ты их прикрой. Опять этот драный инженер ускользнул! Верткий, как угорь. Я даже начинаю им восхищаться! – добавил подполковник, сделав огорченное лицо, которое больше походило на морду волка, у которого выдернули из пасти уже пойманного зайчишку.
– Он у меня за своим драндулетом и за правами побегает! – зло сказал лейтенант, поигрывая жезлом.
– Инженеришка все равно сядет. Я ему через прокуратуру подгажу, – ощерился подполковник. Филарет заметил, что у него справа блеснули золотом две коронки.
– Товарищ подполковник! Что с его правами и машиной делать?
– Машину отгони на штрафплощадку, с потерпевшего возьми объяснение, документы инженеришки сдай по команде. Завтра утром он у меня в кабинете будет кровью харкать!
Он махнул лейтенанту рукой, отпуская его.
Филарет посмотрел на приборы, заметив, что один магнитофон продолжает писать акустические сигналы с микрофона.
Запасная кассета нашлась в кофре с принадлежностями, а переписать запись было делом одной минуты.
Филарет не поленился и стер последний разговор с контрольной записи всех магнитофонов и только закурил, усевшись на кофр, как на крышу взобрался оператор и с ходу стал упаковывать оборудование.
– Вас опять к начальнику управления просят! – буркнул он, внимательно смотря на Филарета.
Спускаясь вниз, Филарет на площадке второго этажа сунул записанную магнитофонную кассету в щель между кирпичами и спокойно начал спускаться вниз.
В кабинете начальника управления ФСБ дым стоял столбом.
– Этот ваш инженер стал носителем совершенно секретной информации. Это совершенно секретная операция, проводящаяся под эгидой управления охраны президента! Мало того, что он не сотрудник органов, у него еще нет допуска! – кричал лысый.
– Что ты кипятишься, как чайник на плите, – спокойно заметил третий мужчина, вышедший из комнаты отдыха. – Пока ты бозлал, как базарная девка, я проверил этого инженера. Он бывший морской спецназовец, и у него действительно допуск зет-восемь-три со звездочкой, который не имеет срока давности. Ни у тебя, ни у начальника управления, ни у меня такого нет, – спокойно сказал невысокий кругленький мужчина с седым ежиком на голове.
– Что это за допуск? – недовольно сказал лысый, разом сбавив тон.
– Знать тебе, Фима, о таком допуске не положено, да и незачем. У парня эта форма есть. Кстати, я звонил в санэпидстанцию в Москве. Парень действительно может тебя упечь на тридцать дней в больницу, и будет прав.
– Что за форма тридцать? Я совершенно здоров! – возмутился лысый.
– Это холера. Если есть подозрение на холеру, то пациента кладут на обследование на тридцать дней. Ты находишься на территории города, и он имеет право отправить тебя на обследование.
– Да я пошлю его, и буду прав!
– В случае отказа дело передается в прокуратуру, и тогда больной в принудительном порядке подлежит госпитализации.
– Козел он, твой инженер! Я его в порошок сотру! – взъярился лысый.
– Сначала он должен дать заключение о полном соответствии записанного голоса с образцом! – напомнил Ежик, снова скрываясь за дверью комнаты отдыха.
– Ваша задача, господин инженер, дать официальное заключение о соответствии или несоответствии образца голоса с записанным сегодня. Это придется сделать прямо в управлении, – с порога, едва Филарет зашел, заявил начальник управления.
– Не получится, господин генерал-лейтенант!
– Как не получится! Надо срочно сделать! – снова взвился со своего места лысый.
– Объясняю популярно. Для проведения такого анализа мне понадобится дня три-четыре. Написать заключение еще день. Раз вам нужно официальное заключение, значит, я должен выдать вам его за подписью главного государственного санитарного врача. Он проверит мои выводы, напишет заключение, и только потом я вам его отдам. Вам придется оплатить через банк пятьдесят тысяч рублей. Только при поступлении денег на расчетный счет санэпидстанции, в которой я имею честь служить, мы отдадим вам на руки санитарное заключение. Идет вторая половина дня, а пока я доберусь до лаборатории… Только завтра с утра я смогу начать работать по вашему заданию. Машину и права у меня милиция забрала, когда я к вам направлялся, так что времени потребуется еще больше.
– Машину и права вам сегодня же вернут. Деньги я перечислю завтра с утра. Постарайтесь как можно скорее выполнить работу, – попросил генерал-лейтенант.
В лице его мелькнула, или Филарету показалось, гримаса, которая дала ему понять, что надо не очень торопиться с выполнением задания.
– Прямо сегодня начну работать, – уверил Иннокентьев.
Отсекая дальнейшие вопросы, Филарет попросил:
– Мне нужно только одно слово из записанного сегодня разговора и такое же слово из контрольной записи. Желательно из четырех-шести слогов.
– Машина управления вас отвезет в ваш городок. Запись подготовят в течение часа. Пока сходите вниз, пообедайте в нашей столовой, там неплохо кормят, – предложил начальник управления, давая понять, что разговор закончен.
Федотов ждал его в приемной:
– Давай слегка перекусим, а потом отправишься к себе домой на нашей служебной машине.
– Мне бы переодеться, – растерянно произнес Филарет.
– Твои вещи привезут потом, сейчас не время! – закончил разговор Федотов, таща за руку за собой из приемной.
Глава 3
«Семерка» «БМВ» выскочила из городка, мимо недостроенного элеватора, и понеслась по широкой магистрали в сторону большого казахстанского города Челкента.
Пограничники завистливо вздохнули, пропуская шикарную иномарку.
Шестиэтажное белого кирпича здание банка «Казахинвест» стояло в углу широкой площади. Рядом с действующим фонтаном высился дедушка Ленин с простертой ввысь рукой.
Напротив банка расположился автовокзал с частной стоянкой, где Лариса и оставила свой заметный автомобиль.
Выйдя из машины, она набрала знакомый номер по мобильному телефону и коротко сказала:
– Я приехала!
Обходя площадь по кругу, Лариса не торопясь шла к высоким стеклянным дверям банка.
Высокий лощеный казах лет сорока, одетый в серый с искрой костюм, выскочил из стеклянных дверей и, легко сбежав по ступенькам, подал руку Ларисе.
– Какие люди – и без охраны! Ты, Ахмед, все молодеешь! Выглядишь, как новенький евро!
– Ты, дорогая, цветешь, как весенний тюльпан в степи! – рассыпался в комплиментах Ахмед, окидывая стоящую перед ним женщину цепким мужским взглядом.
– Я по делу! Сможешь принять наличку в большом количестве и перегнать за бугор?
– Ты, родная, кого хочешь до инфаркта доведешь! Много налички? – быстро спросил Ахмед, продолжая улыбаться.
– Лимонов десять зелени, – тоже быстро ответила Лариса, снимая несуществующую пушинку с лацкана безукоризненного серого костюма Ахмеда.
– Двадцать пять процентов мои! – приторно улыбаясь, произнес Ахмед, целуя руку Ларисе.
– Восемнадцать, – тоже улыбнувшись, произнесла женщина, поправляя белоснежный платочек в кармане пиджака управляющего банка.
– Договоримся на двадцати! Когда будут деньги? – скороговоркой спросил Ахмед, бережно поддерживая Ларису под локоток.
– Скорее всего, в субботу ночью или утром в воскресенье, – не меняя выражения лица, сообщила Лариса.
– За неурочное время придется добавить еще процент, – обрадовал управляющий, подходя к дверям.
Двое охранников выскочили изнутри и, склонившись в низком поклоне, широко открыли перед хозяином двери.
– Давайте пройдем в мой кабинет, дорогая! – громко сказал управляющий.
Идя по пустынному коридору, он оглянулся и сунул в руку Ларисы толстую пачку долларов.
На недоуменный взгляд женщины пояснил:
– Пока мы будем у меня в кабинете ленчевать, положишь эти деньги на предъявителя в моем банке. Ты же приехала в Челкент не просто так. Мне твоя машина нравится.
– Купи за полтинник, – предложила Лариса.
– Сорок.
– У тебя есть «фолькс». Давай его мне по доверенности и сорок пять штук.
– Договорились! – согласился управляющий банком, останавливаясь перед незаметной дверью посередине коридора.
– Это мой личный лифт, – пояснил Ахмед, открывая дверь своим ключом.
Они зашли в небольшую отделанную мореным дубом кабинку, дверцы автоматически закрылись, и лифт устремился вверх.
– Накройте на два человека на веранде! – попросил Ахмед, не повышая голоса.
Лифт остановился на площадке, на которую выходили три двери.
Пропустив женщину вперед, Ахмед не торопясь вышел и, снова открыв дверь своим ключом, пропустил Ларису вперед, оценивающе посмотрел на ее стройные ножки, поднимающиеся впереди по крутой металлической лестнице.
Аккуратная задничка, едва прикрытая ажурными трусиками, маячила в метре от головы Ахмеда.
– Ты мне в трусах дырку прожжешь, – спокойно сказала Лариса, толкая узорную металлическую дверь от себя.
На крыше здания под легким парусиновым тентом стоял деревянный инкрустированный столик и два плетеных кресла.
На столике на медном подносе обнаружился высокий черный керамический кофейник, две небольшие чашки, масленка, блюдце с засахаренными фруктами, вазочка с красной икрой и горка поджаренных кусочков хлеба.
Пододвинув кресло к столику, Ахмед подождал, пока Лариса усядется, налил ей кофе и сделал приглашающий жест. Не садясь за стол, заговорил по-казахски, нажав всего одну кнопку сотового телефона.
Из быстрой скороговорки Лариса поняла только два слова: нотариус и оператор.
– Сейчас сюда придет нотариус и оператор из отдела пластиковых карт. Давай свой паспорт, права, техпаспорт на машину.
На стол были положены вытащенные из внутреннего кармана пиджака управляющего банка документы.
Не колеблясь, Лариса положила рядом свои документы и деньги, полученные от Ахмеда в коридоре банка.
– Здесь двадцать семь тысяч долларов, остальные деньги я тебе передам в кабинете, – предупредил Ахмед, кивая на угол крыши.
Оттуда спешили к ним, едва не сбиваясь на бег, миниатюрная девушка в мини-юбке черного цвета и белой кофточке и дородный мужчина в строгом черном костюме.
– Перепишите данные с паспорта и откройте «Мастер-карт», «Виза, Чейз Манхэттен банк» на предъявителя, – кивнул управляющий девушке.
Девушка, стоя у стола, мгновенно переписала паспортные данные и отошла. Кукольное личико девушки с чуть раскосыми глазами выражало строгую деловитость.
– Выпишите доверенность с правом продажи на «БМВ» и на мой «Фольксваген» то же самое, только наоборот! – приказал управляющий, легким взмахом руки отправляя сотрудников на свои рабочие места.
– Как ты живешь? Как муж, дети? – участливо спросил Ахмед, наливая в чашечку кофе.
Теперь он сел за стол, аккуратно поддернув свои наглаженные брюки.
– Как тебе сказать, даже не знаю. Муж вроде есть, а детей нет – значит, нет семьи. Квартира, машина – все есть, а счастья нет. Лучше расскажи, как сам живешь, – попросила Лариса, пристально всматриваясь в лицо своего бывшего однокурсника.
– Есть жена, трое детей, хороший дом, прекрасная работа, а все равно чего-то не хватает. Наверное, мне нужна такая женщина, как ты, Лариса? – вопросительно взглянув на нее, произнес Ахмед.
– Все прошло, как с белых яблонь дым… Но подумать над этим вопросом можно, – дала небольшую надежду Лариса. И это была ее ошибка.
– Можно же все вернуть обратно! Мы с тобой молодые! – лихорадочно блестя глазами, сказал Ахмед, схватив женщину за руку.
– Еще не вечер! – лукаво улыбнулась Лариса, освобождая руку, но Ахмед не отпустил.
– Я жду уже пятнадцать лет, а ты все меня дразнишь! – печально сказал он.
Лариса дернула руку, освобождаясь, болезненно поморщилась.
– Я сделал тебе больно, любимая? – озабоченно спросил Ахмед, вставая со стула.
– Это любимый муж ручонками машет, синяки ставит, – пояснила Лариса, поглаживая правой рукой под грудью.
– Ему не жить! – прошипел Ахмед, выдвинув вперед тяжелый подбородок.
– Не надо, не трогай его! – жалобно попросила Лариса, умоляюще глядя на Ахмеда.
Она точно знала, что годовой оборот банка «Казахинвест» превышал миллиард долларов. У человека, управляющего такими деньгами, есть много знакомых и много способов рассчитаться с обидчиком, какое бы положение он ни занимал и в какой бы стране он ни находился.
– Ты пей кофе, – пристально сощурив и без того узкие глаза, предложил Ахмед, всматриваясь в сторону большого города, откуда приехала Лариса.
Телефон Ахмеда запиликал.
Послушав минуту, управляющий тяжело поднялся и нехотя произнес:
– Труба, как всегда, зовет в путь. Пошли, любимая девочка, в кабинет. Документы готовы, а меня опять тащат в прокуратуру. Если я один день там не бываю, чувствую, что чего-то не хватает! – мрачно пошутил Ахмед.
Кабинет управляющего банком поражал своим великолепием.
Отделанные с восточной пышностью стены с выпуклыми панно из ганча поражали своей роскошностью и великолепием.
Лейла и Межнун,[1] обнявшись, сидели на берегу водоема под склоненными ивами. Фархад, поражая накачанной мускулатурой, огромным кетменем копал здоровенный канал глубиной не меньше Суэцкого.
Дивы, пери порхали по потолку, стремясь спуститься на голову входящему.
Акын Джамбул[2] пел европейской женщине, чем-то неуловимо похожей на Ларису.
От такого великолепия Лариса открыла рот и поэтому не сразу заметила невысокого полноватого казаха в гражданской одежде, сидевшего с краю длинного полированного стола.
– Это моя однокурсница Лариса. Только сейчас поменяла свой «БМВ» на мой «Фольксваген», – объяснил присутствие молодой женщины Ахмед, протягивая Ларисе пачку долларов.
– Все нарушаешь, Ахмед! Рассчитываешься долларами в присутствии следователя прокуратуры, – укоризненно проговорил полный казах.
Лариса, ни слова не говоря, взяла пачку долларов и, профессионально пересчитав их, положила в сумочку.
Следом последовала пачка документов на машину и паспорт.
– Касым! Дай пару человек проводить женщину до границы. Неудобно, все-таки гостья, а на дороге у нас всякое случается.
– Случается везде, а не только у нас, – назидательно сказал следователь.
Достав трубку сотового телефона, набрал шестизначный номер и быстро произнес две фразы по-казахски.
– Вас проводят прямо до города. Дайте ребятам на дорогу от щедрот вашей ослепительной внешности, – напомнил следователь, потерев указательный палец о большой.
– По сто баксов им хватит на обратную дорогу? – спросила Лариса, открывая сумочку.
– В самый раз, – заверил следователь, плотоядно улыбнувшись.
– Вот еще двести долларов вам. Отдадите охранникам, когда они вернутся домой, нужен ведь им стимул быстрее вернуться к вам, – сказала Лариса, передавая следователю две зеленые бумажки.
– Мне нравятся умные женщины. Если вас муж бросит, помните: старший следователь городской прокуратуры Хасанов всегда готов принять такую женщину и обеспечить достойный образ жизни.
– Буду иметь в виду! – пообещала Лариса, лукаво улыбнувшись.
У таможенного поста Лариса повернулась к охранникам.
– Ребята! Мне пришла в голову идея: один из вас отгонит машину на стоянку в речпорт, а второй проводит меня до города.
Вытащив сто долларов, Лариса передала их охраннику, сидевшему справа, добавила:
– Вашему шефу об этом знать не обязательно. Ключи положишь под коврик водителя. В субботу мы приедем, подстрахуете, получите еще столько же. Сейчас посадите меня на машину поприличнее, и я сама доеду до города.
– С вами приятно иметь дело, мадам! Будем обязательно! Тем более что в субботу у нас выходной день, – сказал охранник, которому на вид было лет сорок пять.
Он махнул головой молодому, и тот быстро побежал к таможенникам.
Коротко переговорив с ними, молодой подошел к маршрутной «Газели» и, махнув удостоверением, высадил из кабины двух парней.
Вежливо открыв дверцу перед Ларисой, улыбнулся, сказав на прощание:
– До встречи!
Пограничники завистливо вздохнули, пропуская шикарную иномарку.
Шестиэтажное белого кирпича здание банка «Казахинвест» стояло в углу широкой площади. Рядом с действующим фонтаном высился дедушка Ленин с простертой ввысь рукой.
Напротив банка расположился автовокзал с частной стоянкой, где Лариса и оставила свой заметный автомобиль.
Выйдя из машины, она набрала знакомый номер по мобильному телефону и коротко сказала:
– Я приехала!
Обходя площадь по кругу, Лариса не торопясь шла к высоким стеклянным дверям банка.
Высокий лощеный казах лет сорока, одетый в серый с искрой костюм, выскочил из стеклянных дверей и, легко сбежав по ступенькам, подал руку Ларисе.
– Какие люди – и без охраны! Ты, Ахмед, все молодеешь! Выглядишь, как новенький евро!
– Ты, дорогая, цветешь, как весенний тюльпан в степи! – рассыпался в комплиментах Ахмед, окидывая стоящую перед ним женщину цепким мужским взглядом.
– Я по делу! Сможешь принять наличку в большом количестве и перегнать за бугор?
– Ты, родная, кого хочешь до инфаркта доведешь! Много налички? – быстро спросил Ахмед, продолжая улыбаться.
– Лимонов десять зелени, – тоже быстро ответила Лариса, снимая несуществующую пушинку с лацкана безукоризненного серого костюма Ахмеда.
– Двадцать пять процентов мои! – приторно улыбаясь, произнес Ахмед, целуя руку Ларисе.
– Восемнадцать, – тоже улыбнувшись, произнесла женщина, поправляя белоснежный платочек в кармане пиджака управляющего банка.
– Договоримся на двадцати! Когда будут деньги? – скороговоркой спросил Ахмед, бережно поддерживая Ларису под локоток.
– Скорее всего, в субботу ночью или утром в воскресенье, – не меняя выражения лица, сообщила Лариса.
– За неурочное время придется добавить еще процент, – обрадовал управляющий, подходя к дверям.
Двое охранников выскочили изнутри и, склонившись в низком поклоне, широко открыли перед хозяином двери.
– Давайте пройдем в мой кабинет, дорогая! – громко сказал управляющий.
Идя по пустынному коридору, он оглянулся и сунул в руку Ларисы толстую пачку долларов.
На недоуменный взгляд женщины пояснил:
– Пока мы будем у меня в кабинете ленчевать, положишь эти деньги на предъявителя в моем банке. Ты же приехала в Челкент не просто так. Мне твоя машина нравится.
– Купи за полтинник, – предложила Лариса.
– Сорок.
– У тебя есть «фолькс». Давай его мне по доверенности и сорок пять штук.
– Договорились! – согласился управляющий банком, останавливаясь перед незаметной дверью посередине коридора.
– Это мой личный лифт, – пояснил Ахмед, открывая дверь своим ключом.
Они зашли в небольшую отделанную мореным дубом кабинку, дверцы автоматически закрылись, и лифт устремился вверх.
– Накройте на два человека на веранде! – попросил Ахмед, не повышая голоса.
Лифт остановился на площадке, на которую выходили три двери.
Пропустив женщину вперед, Ахмед не торопясь вышел и, снова открыв дверь своим ключом, пропустил Ларису вперед, оценивающе посмотрел на ее стройные ножки, поднимающиеся впереди по крутой металлической лестнице.
Аккуратная задничка, едва прикрытая ажурными трусиками, маячила в метре от головы Ахмеда.
– Ты мне в трусах дырку прожжешь, – спокойно сказала Лариса, толкая узорную металлическую дверь от себя.
На крыше здания под легким парусиновым тентом стоял деревянный инкрустированный столик и два плетеных кресла.
На столике на медном подносе обнаружился высокий черный керамический кофейник, две небольшие чашки, масленка, блюдце с засахаренными фруктами, вазочка с красной икрой и горка поджаренных кусочков хлеба.
Пододвинув кресло к столику, Ахмед подождал, пока Лариса усядется, налил ей кофе и сделал приглашающий жест. Не садясь за стол, заговорил по-казахски, нажав всего одну кнопку сотового телефона.
Из быстрой скороговорки Лариса поняла только два слова: нотариус и оператор.
– Сейчас сюда придет нотариус и оператор из отдела пластиковых карт. Давай свой паспорт, права, техпаспорт на машину.
На стол были положены вытащенные из внутреннего кармана пиджака управляющего банка документы.
Не колеблясь, Лариса положила рядом свои документы и деньги, полученные от Ахмеда в коридоре банка.
– Здесь двадцать семь тысяч долларов, остальные деньги я тебе передам в кабинете, – предупредил Ахмед, кивая на угол крыши.
Оттуда спешили к ним, едва не сбиваясь на бег, миниатюрная девушка в мини-юбке черного цвета и белой кофточке и дородный мужчина в строгом черном костюме.
– Перепишите данные с паспорта и откройте «Мастер-карт», «Виза, Чейз Манхэттен банк» на предъявителя, – кивнул управляющий девушке.
Девушка, стоя у стола, мгновенно переписала паспортные данные и отошла. Кукольное личико девушки с чуть раскосыми глазами выражало строгую деловитость.
– Выпишите доверенность с правом продажи на «БМВ» и на мой «Фольксваген» то же самое, только наоборот! – приказал управляющий, легким взмахом руки отправляя сотрудников на свои рабочие места.
– Как ты живешь? Как муж, дети? – участливо спросил Ахмед, наливая в чашечку кофе.
Теперь он сел за стол, аккуратно поддернув свои наглаженные брюки.
– Как тебе сказать, даже не знаю. Муж вроде есть, а детей нет – значит, нет семьи. Квартира, машина – все есть, а счастья нет. Лучше расскажи, как сам живешь, – попросила Лариса, пристально всматриваясь в лицо своего бывшего однокурсника.
– Есть жена, трое детей, хороший дом, прекрасная работа, а все равно чего-то не хватает. Наверное, мне нужна такая женщина, как ты, Лариса? – вопросительно взглянув на нее, произнес Ахмед.
– Все прошло, как с белых яблонь дым… Но подумать над этим вопросом можно, – дала небольшую надежду Лариса. И это была ее ошибка.
– Можно же все вернуть обратно! Мы с тобой молодые! – лихорадочно блестя глазами, сказал Ахмед, схватив женщину за руку.
– Еще не вечер! – лукаво улыбнулась Лариса, освобождая руку, но Ахмед не отпустил.
– Я жду уже пятнадцать лет, а ты все меня дразнишь! – печально сказал он.
Лариса дернула руку, освобождаясь, болезненно поморщилась.
– Я сделал тебе больно, любимая? – озабоченно спросил Ахмед, вставая со стула.
– Это любимый муж ручонками машет, синяки ставит, – пояснила Лариса, поглаживая правой рукой под грудью.
– Ему не жить! – прошипел Ахмед, выдвинув вперед тяжелый подбородок.
– Не надо, не трогай его! – жалобно попросила Лариса, умоляюще глядя на Ахмеда.
Она точно знала, что годовой оборот банка «Казахинвест» превышал миллиард долларов. У человека, управляющего такими деньгами, есть много знакомых и много способов рассчитаться с обидчиком, какое бы положение он ни занимал и в какой бы стране он ни находился.
– Ты пей кофе, – пристально сощурив и без того узкие глаза, предложил Ахмед, всматриваясь в сторону большого города, откуда приехала Лариса.
Телефон Ахмеда запиликал.
Послушав минуту, управляющий тяжело поднялся и нехотя произнес:
– Труба, как всегда, зовет в путь. Пошли, любимая девочка, в кабинет. Документы готовы, а меня опять тащат в прокуратуру. Если я один день там не бываю, чувствую, что чего-то не хватает! – мрачно пошутил Ахмед.
Кабинет управляющего банком поражал своим великолепием.
Отделанные с восточной пышностью стены с выпуклыми панно из ганча поражали своей роскошностью и великолепием.
Лейла и Межнун,[1] обнявшись, сидели на берегу водоема под склоненными ивами. Фархад, поражая накачанной мускулатурой, огромным кетменем копал здоровенный канал глубиной не меньше Суэцкого.
Дивы, пери порхали по потолку, стремясь спуститься на голову входящему.
Акын Джамбул[2] пел европейской женщине, чем-то неуловимо похожей на Ларису.
От такого великолепия Лариса открыла рот и поэтому не сразу заметила невысокого полноватого казаха в гражданской одежде, сидевшего с краю длинного полированного стола.
– Это моя однокурсница Лариса. Только сейчас поменяла свой «БМВ» на мой «Фольксваген», – объяснил присутствие молодой женщины Ахмед, протягивая Ларисе пачку долларов.
– Все нарушаешь, Ахмед! Рассчитываешься долларами в присутствии следователя прокуратуры, – укоризненно проговорил полный казах.
Лариса, ни слова не говоря, взяла пачку долларов и, профессионально пересчитав их, положила в сумочку.
Следом последовала пачка документов на машину и паспорт.
– Касым! Дай пару человек проводить женщину до границы. Неудобно, все-таки гостья, а на дороге у нас всякое случается.
– Случается везде, а не только у нас, – назидательно сказал следователь.
Достав трубку сотового телефона, набрал шестизначный номер и быстро произнес две фразы по-казахски.
– Вас проводят прямо до города. Дайте ребятам на дорогу от щедрот вашей ослепительной внешности, – напомнил следователь, потерев указательный палец о большой.
– По сто баксов им хватит на обратную дорогу? – спросила Лариса, открывая сумочку.
– В самый раз, – заверил следователь, плотоядно улыбнувшись.
– Вот еще двести долларов вам. Отдадите охранникам, когда они вернутся домой, нужен ведь им стимул быстрее вернуться к вам, – сказала Лариса, передавая следователю две зеленые бумажки.
– Мне нравятся умные женщины. Если вас муж бросит, помните: старший следователь городской прокуратуры Хасанов всегда готов принять такую женщину и обеспечить достойный образ жизни.
– Буду иметь в виду! – пообещала Лариса, лукаво улыбнувшись.
У таможенного поста Лариса повернулась к охранникам.
– Ребята! Мне пришла в голову идея: один из вас отгонит машину на стоянку в речпорт, а второй проводит меня до города.
Вытащив сто долларов, Лариса передала их охраннику, сидевшему справа, добавила:
– Вашему шефу об этом знать не обязательно. Ключи положишь под коврик водителя. В субботу мы приедем, подстрахуете, получите еще столько же. Сейчас посадите меня на машину поприличнее, и я сама доеду до города.
– С вами приятно иметь дело, мадам! Будем обязательно! Тем более что в субботу у нас выходной день, – сказал охранник, которому на вид было лет сорок пять.
Он махнул головой молодому, и тот быстро побежал к таможенникам.
Коротко переговорив с ними, молодой подошел к маршрутной «Газели» и, махнув удостоверением, высадил из кабины двух парней.
Вежливо открыв дверцу перед Ларисой, улыбнулся, сказав на прощание:
– До встречи!
Глава 4
Замеряя вентиляцию в химчистке, Филарет обнаружил постороннего человека на скамейке в курилке, который вот уже час старательно смолил одну сигарету за другой, делая вид, что ему страшно интересно наблюдать за работой слесарей, разбирающих подшипник колесной пары тепловоза.
Крепкий мужик лет сорока, в кожаной кепочке-лужковке, серых брюках и черной ветровке сидел около бочки с песком, наблюдая за дверью в отделение химчистки, куда час назад зашел Филарет.
Рабочие начали искоса поглядывать на зрителя, недовольные его присутствием. У здоровенного рабочего, выше двух метров ростом, с красным лицом и синим носом, из кармана брюк выглядывала бутылка.
Шпик встал со скамейки и направился к рабочим с явным намерением скоротать с ними время в пустой болтовне.
Автомобильное колесо больше полутора метров в диаметре, пущенное от колесного цеха, наехало на шпика сзади, сбило с ног и весело покатилось дальше, в сторону роликового цеха.
– Нельзя по территории депо ходить раззявив глаза! – прокомментировал мастер участка, набирая номер телефона.
Седоватый, кругленький, небольшого росточка, он плутовато глянул в сторону работающего инженера.
– Филарет! Подпишешь акт о несчастном случае? – спросил он и, не дождавшись ответа, приказал в телефонную трубку: – Девочки! Быстренько сумку схватили и к химчистке! На мужчину колесо автомобильное наехало!
Повернувшись к Филарету, добавил:
– Пошли, посмотрим.
Идя по бетонной дорожке, махнул рукой на рабочих:
– Мужики в конце работы вмазать хотели, а тут этот крутится. Я его в прокуратуре видел. Кем он служит, не знаю, но акт о несчастном случае составлять придется.
Мужчина заворочался на земле, пару раз дернул ногой, неловко встал и, держась рукой за голову, медленно побрел к калитке.
Дернув Филарета за рукав, мастер свернул к сборочному цеху и спросил:
– Что ты там со своими штучками-дрючками намерял? Мне сегодня вечером докладывать главному инженеру.
– Это все еще считать надо, а только потом можно рассказывать и писать акт, – заныл Филарет.
Ему очень не хотелось садиться за расчеты, тем более что работа по расшифровке задания ФСБ еще не начиналась.
– Ты голову не морочь! Скажи, что надо, и давай садись рассчитывай! – напирал мастер.
– Дай мне ключи от химчистки. Может, придется вечером прийти посмотреть, освежить в памяти. Налей трихлорэтилена литра два, – попросил Филарет, со вздохом усаживаясь в курилке за стол.
– Я сейчас сбегаю, а ты пока считай! – попросил мастер, срываясь с места.
– Дай мне твой мобильник позвонить и принеси мои приборы из химчистки, – попросил Филарет, выкладывая из кожаной папки на стол свою потрепанную записную книжку, больше похожую на бухгалтерский гроссбух.
Мобильный телефон у мастера был не обычным, а закольцованным на железнодорожную связь. По нему легко можно дозвониться хоть до Москвы, если, конечно, знать нужные коды.
Едва мастер отошел на двадцать метров, как Филарет набрал номер Челкента.
– Санэпидстанция? Мне главного врача, – попросил он. – Альфия? Это Филарет говорит. Мне нужно на субботу три билета по «Маршрутному листу» до Оренбурга. Я буду у вас в субботу, – попросил Филарет, придав голосу просительные нотки. – Ты удостоверения сделала? – Услышав утвердительный ответ, добавил: – Шумомеры и люксметры я привезу.
Альфия Исхаковна Ниязова вот уже три года руководила санэпидстанцией узловой станции Челкент.
Знакомые много лет, они обменивались информацией, делали совместные работы по промышленным объектам. Филарет никогда не отказывал в консультациях этой худенькой сорокалетней женщине, в одиночку тащившей немалую семью. Муж ее, занявшийся перепродажей конопли из Чуйской долины, сгинул после первой поездки. Так она осталась вдовой с тремя маленькими детьми.
Крепкий мужик лет сорока, в кожаной кепочке-лужковке, серых брюках и черной ветровке сидел около бочки с песком, наблюдая за дверью в отделение химчистки, куда час назад зашел Филарет.
Рабочие начали искоса поглядывать на зрителя, недовольные его присутствием. У здоровенного рабочего, выше двух метров ростом, с красным лицом и синим носом, из кармана брюк выглядывала бутылка.
Шпик встал со скамейки и направился к рабочим с явным намерением скоротать с ними время в пустой болтовне.
Автомобильное колесо больше полутора метров в диаметре, пущенное от колесного цеха, наехало на шпика сзади, сбило с ног и весело покатилось дальше, в сторону роликового цеха.
– Нельзя по территории депо ходить раззявив глаза! – прокомментировал мастер участка, набирая номер телефона.
Седоватый, кругленький, небольшого росточка, он плутовато глянул в сторону работающего инженера.
– Филарет! Подпишешь акт о несчастном случае? – спросил он и, не дождавшись ответа, приказал в телефонную трубку: – Девочки! Быстренько сумку схватили и к химчистке! На мужчину колесо автомобильное наехало!
Повернувшись к Филарету, добавил:
– Пошли, посмотрим.
Идя по бетонной дорожке, махнул рукой на рабочих:
– Мужики в конце работы вмазать хотели, а тут этот крутится. Я его в прокуратуре видел. Кем он служит, не знаю, но акт о несчастном случае составлять придется.
Мужчина заворочался на земле, пару раз дернул ногой, неловко встал и, держась рукой за голову, медленно побрел к калитке.
Дернув Филарета за рукав, мастер свернул к сборочному цеху и спросил:
– Что ты там со своими штучками-дрючками намерял? Мне сегодня вечером докладывать главному инженеру.
– Это все еще считать надо, а только потом можно рассказывать и писать акт, – заныл Филарет.
Ему очень не хотелось садиться за расчеты, тем более что работа по расшифровке задания ФСБ еще не начиналась.
– Ты голову не морочь! Скажи, что надо, и давай садись рассчитывай! – напирал мастер.
– Дай мне ключи от химчистки. Может, придется вечером прийти посмотреть, освежить в памяти. Налей трихлорэтилена литра два, – попросил Филарет, со вздохом усаживаясь в курилке за стол.
– Я сейчас сбегаю, а ты пока считай! – попросил мастер, срываясь с места.
– Дай мне твой мобильник позвонить и принеси мои приборы из химчистки, – попросил Филарет, выкладывая из кожаной папки на стол свою потрепанную записную книжку, больше похожую на бухгалтерский гроссбух.
Мобильный телефон у мастера был не обычным, а закольцованным на железнодорожную связь. По нему легко можно дозвониться хоть до Москвы, если, конечно, знать нужные коды.
Едва мастер отошел на двадцать метров, как Филарет набрал номер Челкента.
– Санэпидстанция? Мне главного врача, – попросил он. – Альфия? Это Филарет говорит. Мне нужно на субботу три билета по «Маршрутному листу» до Оренбурга. Я буду у вас в субботу, – попросил Филарет, придав голосу просительные нотки. – Ты удостоверения сделала? – Услышав утвердительный ответ, добавил: – Шумомеры и люксметры я привезу.
Альфия Исхаковна Ниязова вот уже три года руководила санэпидстанцией узловой станции Челкент.
Знакомые много лет, они обменивались информацией, делали совместные работы по промышленным объектам. Филарет никогда не отказывал в консультациях этой худенькой сорокалетней женщине, в одиночку тащившей немалую семью. Муж ее, занявшийся перепродажей конопли из Чуйской долины, сгинул после первой поездки. Так она осталась вдовой с тремя маленькими детьми.