Анатолий Сарычев. Почти люди рядом

   Вернее он хотел поставить бочку на место, но вместо этого прижал к ней троллей, которые пронзительно запищали.
   – Еще раз прошу прощения! – покаянно сказал Максим, вспомнив, что камешки просили молока.
   – Попробую посмотреть на кухне молоко, – извиняющимся тоном сказал Максим, наблюдая, как объединенными усилиями тролли ставили бочку вертикально.
   – Тролли не пьют молоко! – быстро обернувшись, сказал самый толстый.
   – Тогда посмотрю пиво! – пообещал Максим, направляясь к стеклянной двери ведущей в кухню.
   – Слдекс очень хвалил бутылочное пиво! – мечтательно сказал толстый тролль, картинно опираясь рукой на бочку.
   – Если есть в холодильнике бутылочное пиво, обязательно принесу! – пообещал Максим, открывая дверь на кухню.
   Огромный холодильник «Электролюкс» возвышался до самого потолка просторной кухни, отделанной голубым кафелем до самого потолка.
   Открыв дверцу холодильного агрегата, Максим обнаружил, что все полки уставлены десятилитровыми бочонками с пивом Балтика восьмой номер. Только на дверце обнаружилась бутылка светлого пива «Тюборг» и двухсотграммовая бутылочка молока.
   Сунув бутылку молока в задний карман джинсов, Максим прихватил с верхней полки грамм сто ветчины, справедливо решив самому подкрепиться и держа в правой руке одну бутылку Тюборга, а во второй кусок ветчины, направился в гостиную.
   – Как я вам пива в плоскую бочку налью? – спросил Максим ловко сковыривая пробку.
   – Мы сейчас бочку выдвинем! – пообещали тролли, втроем упираясь в бочку.
   Несмотря на то, что они толкали бочку в глубь картины, выставив массивные задницы обтянутые грубыми штанами, емкость сантиметров на пять высунулась из картины.
   Озадаченно покачав головой, Максим наклонил бутылку пива и тонкой струйкой стал наливать пиво в бочку.
   Когда примерно половина бутылочки была перелито, пиво потекло через край.
   Схватив кружки, тролли зачерпнули из бочки и одним махом осушили свои емкости.
   – Мы очень любим мясо! – просительно сказал самый маленький тролль, смахивающий на пивной бочонок.
   – Как я вам передам ветчину? – удивленно спросил Максим, поднимая с пола крышку от пива.
   – Положи наверх бочки, а мы возьмем, предложил самый толстый.
   Едва Максим положил ветчину на верх бочки, высунувшейся из картины сантиметров на пять, как самый маленький тролль моментально схватил мясо и утащил в картину.
   – Ты пиво остальное, куда денешь? – умильно улыбаясь, спросил толстый тролль.
   Обратно в холодильник поставлю, – недоуменно сказал Максим, не понимая, как на картине можно спрятать полупустую бутылку пива.
   – Ты ее прижми к дереву посильнее, – предложил толстый тролль, хитро улыбаясь.
   Максим только сейчас вспомнил, что тролли очень хитрые и с ними надо торговаться.
   – Не буду ничего делать, пока не скажешь, что за шапка у меня на голове! – наобум сказал Максим.
   – Тролли всегда были честными.
   Если повернешь шапочку направо, то станешь прозрачным, а если налево, то невидимым, – печально ответил толстый тролль, которому до смерти не хотелось быть честным.
   – А за ветчину ответь на вопрос, – вспомнил Максим условие, которое гласило:
   «Действие – равно противодействию!»
   – Задавай вопрос, – развел руками тролль.
   – Что за камешки у меня на руке?
   – Это детеныши смаргов!
   Ну а третий вопрос я пока не могу сформулировать, отвел снова бутылку от картины Максим.
   – Попросишь Красса, он с нами свяжется и спросит, а мы быстро ответим. Расстояние не имеет значения, – пояснил толстый тролль, ловко взбираясь на дерево.
   – Будем надеяться! – в раздумье сказал Максим, прижимая бутылку к картине.
   – Сильнее дави! – крикнул толстый тролль.
   – Два вопроса! – внес предложение Максим, примериваясь, как сильнее надавить на бутылку.

Глава третья

   Необычное знакомство с девушкой на дереве.
 
   Мощный мотор взревел снаружи дома и Максим понял, что пора сматываться.
   Перелезть через забор, имея только одну сумку с ластами, Максиму удалось легко.
   Поставив узкую алюминиевую стремянку к высокой, явно больше четырех метров стене, Максим закинул сумку за спину и быстро полез наверх.
   Легко подтянувшись на руках, Максим уселся на забор и обнаружил, что попал он не на улицу, а в соседний двор.
   Это было конечно не трагедией, но неприятностью, потому что сулило новые хлопоты, тем более время уже поджимало – через тридцать минут должна была прийти репетитор, а еще следовало добраться до бабушкиного дома.
   Мария Антоновна – репетитор очень не любила когда ученики опаздывали, и всегда строго выговаривала Максиму за малейшую неточность и несобранность.
   Единственной хорошей новостью было огромное дерево, протянувшее свои ветви в метре от Максима. Прямо около забора росло здоровенное урючное дерево, аккуратно подстриженное со стороны двора троллей и буйно разросшееся над двором, который сейчас рассматривал Максим.
   Это было хорошей новостью, а вот плохая новость заключалась в том, что участок с той стороны забора был метра на четыре ниже, чем тот, с которого он перелез.
   Урючное дерево вообще-то – хрупкое, но пара мощных веток, сплошь усыпанное оранжевыми плодами позволяли надеяться на благополучный исход при спуске на землю.
   «Где наша не пропадала!» – решил Максим прыгая на толстую ветку.
   Едва Максим ухватился за верхнюю ветку, плотно встав на нижнюю и резко выдохнул, приводя дыхание в норму, как противный девчоночий голос спросил:
   – Ты что на нашем дереве делаешь, хулиган?
   Голосок был молодой, но тембр и интонации совершенно другие, чем у спасенной девчонки – глорха.
   – Пытаюсь научиться летать! – быстро ответил Максим, внимательно смотря через забор.
   Мотор автомобиля за воротами еще раз взревел и затих. Послышались бубнящие голоса, явно мужского тембра.
   – Я не люблю этих уродов! – с напором сказала молоденькая девчонка, устраиваясь на ветке рядом с Максимом.
   – Почему они уроды? – спросил Максим, кинув мимолетный взгляд на девчонку.
   Рыжая, вся в конопушках, с курносым носом, девчонка открыто смотрела на Максима, выпалив свою тираду.
   Девчонке на вид было лет тринадцать, но судя по ее налившейся груди и крепеньким ножкам, могло быть больше. Одетая, в коротенькие обрезанные донельзя шорты, больше похожие на плавки и клетчатую рубашку с коротким рукавом, завязанную на животе, девчонка очень сексуально смотрелась, так что Максим невольно облизнул губы.
   – Они съели мою собаку. Толстый урод, схватил ее за лапы и разорвал на две части. Липа такая ласковая была и никого не боялась. Она зашла к ним во двор, когда въезжала машина и все! Нет больше моей любимой собачки! – сказала девчонка и заплакала.
   – Сколько человек их тут живет? – спросил Максим, стараясь отвлечь девушку от мыслей о собаке.
   – В основном трое, но иногда к ним приезжают еще уроды, и тогда они до утра поют песни и едят мясо.
   Уроды мясо едят сырым! – выпалила девчонка и неловко качнулась на ветке.
   Максиму ничего не оставалось делать, как обхватить девчонку за талию и прижать к себе.
   Голова девчонки оказалась рядом с его лицом.
   Неожиданно Максим прижался к губам девушки и нежно поцеловал ее.
   Сначала от неожиданности девушка сильно дернулась, Максим не отпустил ее, прекрасно понимая, что падение с такой высоты вряд ли принесет пользу здоровью. Девушка секунд пять подумала, тяжело вздохнула и прижалась всем своим телом к Максиму и стала горячо целовать его, неумело тычась, мягкими губами в лицо и шею.
   – Можем мы найдем более удобное место для поцелуев? – спросил Максим, нежно поглаживая плечи девушки.
   – Ты не боишься высоты? – спросила девушка, продолжая прижиматься к Максиму.
   – Боюсь, но с тобой мне ничего не страшно! – гордо заявил Максим, опускаясь левой рукой с талии ниже.
   – Я сейчас потеряю сознание! – сказала девушка, упираясь в грудь Максима.
   – Что я должен делать? – спросил Максим, тяжело дыша.
   – У меня наверху есть зеленая комната, про которую никто не знает – я приглашаю тебя туда! – пряча глаза, сказала девушка.
   «Придется пропустить занятия ради такого случая!» – сам себе сказал Максим, вслед за девушкой взбираясь на урючину.
   Взобравшись на два метра, девушка раздвинула густые ветви и мотнула головой, приглашая Максима следовать за собой.
   Все благие намерения насчет сегодняшних занятий, моментально вылетели у Максима из головы.
   Взобравшись, как кошка, вслед за девушкой по корявому стволу, Максим осторожно раздвинул ветки.
   На двух упитанных, могучих ветках горизонтально отходящих от ствола, были уложены толстые доски, поверх которых лежал громадный, не меньше шести квадратных метров, надувной матрац, ярко красного цвета.
   На матраце в беспорядке были разбросаны книги с разноцветными закладками между страниц.
   На ветке, в полутора метрах от матраца, струбциной была прикреплена толстая труба, похожая на телеобъектив.
   Труба была «скромно» направлена на соседний двор из которого Максим только что сбежал.
   Внизу, под трубой лежал двухкассетный магнитофон, от которого тянулись проводки к трубе.
   – Ты совершенно не умеешь целоваться! – гордо сказал Максим, привлекая к себе девушку.
   Минута и два сплетенных тела катались по матрацу.
   – Ты сделал мне больно мальчик! – смеясь сказала девушка, отодвигаясь от Максима и первым делом поправляя растрепавшуюся прическу.
   – Почему ты назвала меня мальчиком? Ведь тебе по виду лет пятнадцать, на два года завысил оценку возраста девушки Максим.
   – Наивный ты мальчик! Но целоваться ты умеешь! Где это так навострился? – спросила девушка, приподнимаясь на локте.
   Кинув взгляд на обнаженные ноги девушки, Максим увидел справа толстую книгу на которой было написано:»История коммунистической партии Советского Союза», но не стал заострять внимание конопатой, как про себя назвал девушку Максим.
   Осторожно целуя пухлые губы девушки, Максим любовался лебединой шеей и плавным изгибом бедер и осиной талией.
   – Ты действительно не умеешь целоваться, но я тебя научу! – торжественно сказал Максим, снова начиная ласкать девушку.
   У него появилось желание продолжить исследование девичьего тела более подробно.
   – Может быть хватит на сегодня – у меня все тело болит! Ты очень сильно меня обнимал! – попробовала оттолкнуть настойчивые руки Максима девушка.
   – Мне так хочется тебя целовать! – простонал Максим снова обнимая девушку.
   – Хочешь послушать о чем говорят наши соседи? – неожиданно спросила девушка, ловко выскальзывая из-под Максима.
   – Надо опять лезть к ним во двор! Не хочу и не буду! – заупрямился Максим.
   – Лазать никуда не нужно! У меня стоит узконаправленным микрофон который пишет все разговоры в соседнем дворе! – заявила девушка отталкивая руку Максима, который становился все настойчивей.
   Решив пустить в ход последнее средство, Максим неожиданно для себя сказал:
   – Я люблю тебя! – и тут же прикусил язык.
   Он никогда еще не говорил таких слов девушкам.
   – Тебе это кажется мальчик! Первая женщина в твоей жизни и сразу у детей возникает влюбленность! – тяжело вздохнула девушка.
   – Почему ты не веришь мне? – сразу обиделся Максим.
   – Пацан ты и есть пацан! Сколько ты думаешь мне лет? – неожиданно спросила девушка, ероша волосы на голове Максима.
   – Лет тринадцать – четырнадцать, – неуверенно ответил Максим, чувствуя какой-то подвох.
   – Это тебе мальчик лет пятнадцать, а мне уже целых девятнадцать! У меня завтра свадьба, а я тут с тобой целуюсь! – махнула рукой девушка и вдруг улыбнувшись добавила:
   – Здорово у нас получилось! Ты меня подвинул на очень серьезное решение! Я не буду выходить замуж!
   – Не может тебе быть столько лет! – возмутился Максим, сразу приходя в себя.
   – Может, мальчик, может, мой любимый! Я всегда очень молодо выглядела, как и моя мама и бабушка! – воскликнула девушка и порывисто обняла Максима, который мгновенно воспламенился.
   Второй раз целоваться у них получалось намного лучше. Максим был нежен и никуда не торопился.
   Когда через двадцать минут они разорвали объятия, Максим был на седьмом небе от счастья!
   Встав на колени, Максим немного раздвинул ветки и кинул короткий взгляд на двор, из которого он недавно сбежал.
   – Вся троица топителей в полном составе, как и предсказывала глорх, сидела около мангала, на котором жарился большой, размером с две большие тарелки, кусок мяса.
   Эмалированное ведро с темной жидкостью, стояло рядом с волосатым, который сам себе перебирал волосы на груди.
   «Или ловит насекомых!» – передернул плечами от отвращения Максим.
   Втянув носом воздух, Максим уловил слабый сладковатый запах мяса.
   Максим, как истинное дитя Средней Азии, мог по запаху жарящегося мяса отличить баранину от говядины, козлятину от курятины, а свинину вообще на дух не переносил. Один только запах свиного мяса вызывал у него рвотный рефлекс.
   Максим не был правоверным, но чтил и соблюдал обычаи страны, в которой жил – просто от свинины у него болел желудок. Это было основной причиной его нелюбви к свинине.
   Свиное сало Максим ел с удовольствием, а вот свинину просто не переносил, чем всегда вызывал насмешки в команде.
   – Ты знаешь какое мясо они едят? – неожиданно высоким голосом спросила девушка, стоящая рядом с ним.
   – Понять не могу, что за мясо – запах какой-то сладковатый! – отозвался Максим, снова втягивая носом незнакомый запах.
   – Мои соседи едят человечину! – шепотом сказала девушка, протягивая Максиму театральный бинокль.
   – Не может быть! – сразу возразил Максим, прижимая бинокль к глазам.
   Девушка тихо заплакала.
   Подкрутив между окулярами зубчатое колесико, Максим, навел бинокль на троицу, и первым делом посмотрел на худого, но очень широкого в плечах мужика, который с аппетитом рвал зубами приличный кусок мяса.
   Переведя бинокль на правую ногу, по которой он полоснул утром ножом, Максим не обнаружил даже намека на рану. Кожа ноги была абсолютно целой.
   «Этого не может быть!» – сам себе сказал Максим, помня, что рана была достаточно глубокой.
   Еще раз внимательно посмотрел на ногу, подрегулировал резкость – и не нашел даже намека на порез.
   Двое других мужиков не привлекли внимание Максима, если бы не одна странность.
   Волосатый мужик ел сырое мясо, со знанием дела обгладывая целую руку.
   «Как руку? Рука ведь может быть только у приматов – то есть у человека и обезьяны!» – пришла на ум фраза из учебника биологии.
   Переведя бинокль на рядом стоящий эмалированный тазик, Максим обнаружил, что в нем лежит детская голова, с черными прямыми волосами и его чуть не вывернуло прямо на матрац.
   Привлекать внимание к своей персоне, Максим не захотел, и с трудом загнав подступивший к горлу комок обратно, стал наблюдать дальше.
   Волосатый мужик, одетый в одни золотые часы запустил руку в тазик, и выудив оттуда еще одну детскую руку, с аппетитом принялся ее обгладывать.
   – Послушай о чем они говорят! – предложила девушка, протягивая Максиму большие наушники, на длинном шнуре.
   Говорили внизу на каком-то странном языке, который Максим не понимал. В голове, что-то щелкнуло, и сразу стала понятна жесткая речь, на которой общались странные люди. Откуда-то Максим знал, что внизу говорят по-шведски, но он в жизни не знал ни одного слова на этом языке, а тут свободно понимает речь!
   – Маленький попался мальчишка! Всего один раз хорошо покушать тролленку! – пожаловался волосатый, с хрустом разламывая детскую руку в локте.
   У Максима аж мороз по коже пошел.
   – Надо было женщину брать Юрген! – поддержал худой, на секунду подняв голову от своей страшной трапезы.
   – Завтра у Юлечки свадьба! Давай украдем конопушку, прямо со свадебного пира! – предложил волосатый, на секунду оторвавшись от своей еды.
   – Сначала ее замаринуем, а потом съедим! – внес новое предложение, до сих пор молчавший третий мужик, самый здоровый, мужик. Пласты огромных мышц, так и перекатывались под темно зеленой кожей. Спина мужика, вся покрытая редкой бурой шерстью больше напоминала медвежью, чем человечью.
   Когда мужик повернул лицо, Максим заметил, что у него закрыт правый глаз, а левый сильно сощурен.
   «Так тебе и надо!» – злорадно подумал Максим, снова прислушиваясь к разговору.
   – У тебя полно мяса в подвале. Там целый молоденький глорх лежит!
   – Не целый, а только хвост – туловище мы хотели в проточной натуральной воде замочить – пусть бы немного отмокло, так этот водяной спер! Сидит где-нибудь на дне и ест понемногу верхушку, которая самая вкусная у глорха, – печально заметил здоровяк, поведя широкими плечами.
   – Это была твоя идея Наннер! Ты всегда подаешь дурацкие идеи! Сожрали бы глорха и так! Я три дня портал настраивал, а потом еще сутки за глорхом охотился, а ты все испортил! – возмутился волосатый, откусывая разом половину кисти.
   Максим слышал, как хрустят детские косточки на зубах у волосатого.
   – Мне больше понравился сегодняшний мальчишка, который с хвостом. Сколько у него хорошего мяса! Живой вес, наверное, килограммов семьдесят. Его и мочить не надо – он в воде живет! – мечтательно сказал Наннер.
   – Ты абсолютно тупой и необразованный Наннер! Мальчишка просто одел ласты. Ты лучше придумай, как Юлечку будем готовить. Я предлагаю сделать из нее Хе! – предложил худой, имени которого Максим еще не знал.
   Максим в ознобе передернул плечами, кинув взгляд на девушку, которая печально рассматривала свои порванные учебники.
   – У тебя странные вкусы Эфтер! Придумал какое-то экзотическое Хе. Может блюдо с таким коротким названием нам не понравится? – заявил волосатый Юрген, шаря в тазике.
   – Это национальная корейская еда! Мясо замачивают в уксусе со специями и едят. На окраине города компактно живут корейцы – вот у них я пробовал такое блюдо – пальчики оближешь! С ним столько пива можно выпить! – сообщил худой Эфтер, на котором все заживало, как на собаке, вернее в сто раз быстрее, раз от пореза через несколько часов не осталось и следа.
   – Сходи в подвал принеси хвост глорха! – приказал здоровяк Наннер, массируя кулаком, который был размером с голову Максима, глаза.
   – Не трогай глаза! От того, что ты их трешь – быстрее не регенерируют! – назидательно сказал волосатый Юрген, вставая с земли.

Глава четвертая

   Как родилась идея путешествия в Тарабов и почему Максим хочет уехать вдвоем с Юлей.
 
   Махнув рукой, Максим подозвал к себе девушку и быстро произнес:
   – Тебе Юлечка, как и мне, надо сваливать из города.
   Предлагаю ехать вместе в Россию. Какое – никакое у меня жилье там есть, папенька расстарался, а дальше видно будет.
   – Я не могу ехать! У меня завтра свадьба и мне еще два экзамена в институте сдавать! Провалю сессию – не переведут на третий курс! – наотрез отказалась девушка.
   Только теперь Максим обратил внимание на названия книг, в беспорядке валявшихся на матраце:
   «Общая теория относительности», «Специальная теория относительности»,»Курс физики».
   Дикий рев огласил окрестности.
   Волосатый Юрген, выскочив на середину двора и снова завопил, воздев обе руки кверху:
   – Украли! Целого молоденького глорха украли! Он только молочко кончил у мамки сосать!
   «Ничего себе молоденький глорх – девушке на вид было лет шестнадцать! Она, была тоже не против, поцеловаться! Жалко не получилось!» – на секунду отвлекся Максим.
   Теперь, Максим, после того, как долго целовался с Юлей, считал себя настоящим мужчиной, рассматривающий всех женщин, как потенциальные сексуальные объекты.
   – Кто мог украсть такого здоровенного глорха – в нем килограммов триста живого мяса! Он без головы – просто кусок мяса! – удивился здоровяк, продолжая морщить глаз.
   Не отрывая правой руки от глаз, левой нащупал полную кружку с пивом и одним глотком осушил ее.
   Худой Эфтер тут же схватил кружку и отточенным движением зачерпнул ее из ведра, поставив слева от здоровяка.
   Юрген, запустив пятерню в всклокоченные волосы, дошел до закрытых наружных ворот и круто развернулся, намереваясь идти обратно.
   Сморщив короткий нос и пожевав губами, волосатый Юрген остановился, сделал поворот на сто восемьдесят градусов и ринулся к воротам.
   Водя, сплюснутым носом по створкам ворот, волосатый, что-то негромко бормотал.
   Что он бормотал и на каком языке, Максим не понимал, но всерьез начал опасаться этих субъектов, которые обладали кучей особенностей, не доступных обычным людям.
   Максим начал догадываться, чем занимается Юрген, сейчас больше похожий на большую собаку, и поэтому махнул рукой девушке, подзывая к себе.
   Девушка, уже поправившая шорты и кофточку, потупив глаза, подошла к Максиму.
   – У тебя сигареты есть? – неожиданно спросил Максим, продолжая внимательно слушать и смотреть вниз на странную троицу, которая все меньше и меньше напоминала ему людей.
   Девушка встала на цыпочки, чуть покачнулась и засунув руку в листву достала пачку Монте-Карло.
   – Прекрасно! – похвалил Максим и не давая девушке вставить слова, приказал:
   – Теперь раскроши десять штук сигарет, и табак собери в кучку!
   Максим только на минуту отвлекся, давая ценные указания Юлечке, как ситуация внизу полностью переменилась.
   Уже все трое субъектов лазали по двору на четырех костях, тщательно обнюхивая двор.
   – Давай сюда табак! – приказал Максим, протягивая левую руку вперед и одновременно снимая наушники с головы.
   Схватив горсть табака, Максим стремительно юркнул в просвет между ветками, специально посыпая табаком вокруг себя.
   Табак был дрянной, и сильно вонял, но Максима это только радовало.
   Папенька, будучи в хорошем настроении, рассказывал о своей военной службе в морском спецназе и незаметно, Максим, много выпытал из словоохотливого папеньки, который будучи под шофе, то бишь выпимши, начинал воспитывать свое свободолюбивое чадо.
   В основном папенька рассказывал, не называя впрочем, имен и географических названий, о подводном мире разных морей и океанов, Анголе, Мозамбике, Афганистане и даже Южно-Африканской республике, в которых ему видимо, приходилось бывать.
   По некоторым, весьма незначительным деталям, которые проскальзывали в рассказах, Максим верил, что отец там действительно бывал, а не вешал ему лапшу на уши.
   «Если посыпать на свой след, кайденскую смесь – табак смешанный с перцем, то собака сразу теряет свой нюх и надолго!» – вспомнил Максим, одно из высказываний папеньки.
   Табак в сигаретах был настолько дрянной, что перец был не нужен и Максим спокойно продолжал посыпать свой след.
   Вытянув руку над забором, Максим щедро посыпал метровый кусок забора табаком и, подняв голову, внимательно прислушался.
   – Как наша машина оказалась в гараже? – спрашивал самый здоровый Наннер, стуча кулаком по воротам, которые отзывались гулким металлическим звуком.
   Максим не стал больше слушать, а, вытянув руку над забором, толчком кисти запустил оставшийся табак во двор.
   Легкий ветерок подхватил табачную пыль и понес ее в соседний двор, где кучковались голые мужики.
   Максим быстро развернулся и бегом направился по проторенной дорожке в гнездо, так он про себя назвал насест с матрацем.
   Добрался Максим до знакомого матраца меньше чем за двадцать секунд – сказывалась тренировка – ведь этот путь Максим проделывал уже в третий раз.
   Девушка все также сомнамбулой стояла посередине матраца с протянутой рукой, на которой висели наушники и бинокль.
   – В твоем предложении есть смысл, тем более, что сейчас я вспомнила, что в Тарабове у меня есть родственники. Если бы ты знал, как мне не хочется выходить замуж за этого Азамата! – тоскливо сказала Юлечка.
   – Давай решим этот вопрос через десять минут! – предложил Максим, снова одевая на голову наушники.
   – Можно подумать, что ты понимаешь их тарабарский язык! – презрительно сказала девушка, подавая Максиму бинокль.
   – О святой Олаф, пошли проказу тому, кто распылил во дворе эту гадость – она попала в мой здоровый глаз и теперь регенерация затянется еще на сорок пять дней! – стонал Наннер, размазывая кулаками слезы по щекам.
   Худой Эфтер валялся на земле в позе скрюченного эмбриона и только волосатый Юрген просто чихал, вздевая в бессильной злости руки вверх.
   – Заткнись Наннер и не мешай мне думать! – приказал Юрген, хватаясь обоими руками за голову.
   – Надо оказать мне и Эфтеру медицинскую помощь! – потребовал Наннер, у которого из глазниц текла уже кровь.
   Максим про себя порадовался, не единым словом или движением, не выражая своих эмоций.
   Этому он тоже научился у папеньки, который всегда поражал его своим хладнокровием.
   «Чтобы не случилось – всегда держи морду – лопатой! В крайнем случае, скажут, что ты дурак! Зато никто не догадается о чем ты думаешь!» – учил папенька, в те редкие минуты, когда у него появлялось желание заняться воспитанием своего ребенка.
   – Громоподобный рев мгновенно выбил Максима из домашних воспоминаний.
   – Нас ограбили! Все деньги пропали! Сейф взломан! Портал для транспортировки заблокирован! Бейсболка со значком исчезла! – орал волосатый топая ногами.
   Перед ним попался лежащий на земле Эфтер, которого волосатый со злостью пнул.