Трагикомический случай произошел с пилотом прикрывающей флотилию 96-й ОИАЭ Александром Евстигнеевым.
Во время одного из боев тяжелораненый летчик сумел привести подбитую машину на аэродром, посадить и после этого потерял сознание. Находясь в госпитале, раненый летчик написал заявление о приеме в партию, в котором указал: «Хочу умереть коммунистом», после чего замкомандира эскадрильи по политчасти обвинил его в пораженчестве, хорошо еще, что дело замяли.
Ночью «Железняков» подошел к пирсу. Морские пехотинцы быстро высадились и заняли окопы на берегу. Командир роты старший лейтенантом Кизельбашев и его заместитель по политчасти политрук Феклин проверили ротную позицию, организовали доставку боеприпасов, обеспечили телефонную связь.
Трофеи, захваченные румынами при наступлении.
С рассветом 18 июля мониторы «Мартынов» и «Жемчужин», отряд бронекатеров, береговые батареи № 7 (из Вилково) и № 717 (из Жебриян) открыли по Периправе мощный артиллерийский огонь. Артиллеристов поддержали вызванные из-под Одессы бомбардировщики СБ. Они нанесли по батареям врага, его укрепленным точкам и переправочным средствам бомбовый удар. После упреждающего огневого налета попыток высадить десант на левый берег Дуная не было.
В ночь на 18 июля устье Дуная покинули вспомогательные суда: штабной корабль «Буг», минный заградитель «Колхозник», плавмастерская, плавбаза дивизиона бронекатеров, буксирные пароходы, с баржами, на которые были погружены техника, боезапас, горючее, обмундирование и продовольствие.
На рассвете 18-го бронекатера старшего лейтенанта Шулика, еще раз став минзагами, перекрыли заграждением из 32 мин дунайский фарватер в районе устья речки Репида, немного выше Измаила. Руководил постановкой флагманский минер Иссарев. Это была хоть и не очень плотная (учитывая размеры фарватера), но все же преграда для вражеских мониторов, на случай если бы противник, обнаружив отход флотилии, вздумал ее преследовать.
Зенитный расчет моряков.
Последние мины были распределены по бронекатерам для постановки после прорыва.
Вечером свертывался береговой ФКП. Пограничникам, отделу НКВД городской администрации и сводным частям предстояло двигаться на восток по суше (до Днестра – в боевых порядках 14-го корпуса). Управлять маршем «сухопутных дунайцев» командующий поручил капитану 2-го ранга Фроликову. Подвижные батареи, обеспеченные тракторной тягой, и пулеметчики на автомашинах уходили последними. Пока не ушли корабли, они должны были, оставаясь на месте, вести огонь как обычно.
Командование флотилии и оперативная группа штаба перешли на «Ударный», остававшийся пока вблизи Измаила. Корабли были рассредоточены. Два монитора находились в низовьях Дуная.
От Измаила до моря по судовому ходу меньше 90 километров. Но близ устья находилась Периправа с направленными на фарватер батареями. Даже просто подавить их без поддержки эвакуируемой береговой артиллерии уже не представлялось возможным. Намерение отвести флотилию противником было уже понято, что показала его возросшая активность.
Единственное, что можно было предпринять в этой ситуации, – это провести прорыв быстрее, чем его мог ожидать противник. А это во многом зависело от того, удастся ли незаметно снять с правого берега десантные подразделения.
После обнаружения румынами эвакуации плацдарма неожиданный прорыв становился невозможным.
Для свертывания плацдарма отводилась первая половина ночи на 19 июля. После отхода частей 14-го СК всех десантников, находившихся на правом крыле плацдарма – в Сатул-ноу, Пардине и на прилегающих островах, мог принять на борт один отряд бронекатеров, способных пересечь Дунай за считаные минуты. Но плацдарм – не порт, перед ним противник, и отойти без потерь можно, только если такой отход останется незамеченным.
Руководство снятием десантников и ответственность за то, чтобы на правом берегу не осталось ни одного бойца, возлагались на капитана 3-го ранга Балакирева. Десантники об отходе заранее не предупреждались. На сбор рассредоточенных взводов и рот командирам давалось не более часа. Расчет был на эвакуацию плацдарма «по-тихому», совершенно скрытно. Но на тот, крайне нежелательный, случай, если бы пришлось прикрывать снятие десанта огнем, в распоряжении Балакирева находились два монитора.
С левого берега велся в обычном режиме методичный огонь. Бронекатера, принимавшие десантников на борт постепенно и в разных точках, подходили к правому берегу так, чтобы это было похоже на маневрирование ночного корабельного дозора. Противник нигде не всполошился, все шло как будто гладко. Но что плацдарм действительно удалось свернуть так, как было задумано, в том числе и ниже, у Килии-веке, где десантников переправляли бронекатера другого отряда вместе с бывшими погранкатерами, стало окончательно ясно лишь позже, когда Балакирев доложил: все армейские подразделения без потерь и без отставших доставлены в пункты сосредоточения на левом берегу.
Все переброшенные с полуострова Сатул-ноу, с островов Малый и Большой Даллер, Татару, из села Пардино, а также артиллерийские батареи флотилии были сведены в группу под командованием капитана 2-го ранга Фроликова. Эта группа двигалась на Аккерман и Одессу. Вместе с частями 14-го стрелкового корпуса отходили из Рени через Болград береговая батарея № 724 и прикрывавшая ее 17-я пулеметная рота.
Подполковник Малец, доложив о снятии правобережного поста СНиС, не преминул упомянуть, что смотан и протянутый через Дунай кабель. У хозяйственного начсвязи такие ценности не пропадали даже в сложной обстановке.
Прорыв
Во время одного из боев тяжелораненый летчик сумел привести подбитую машину на аэродром, посадить и после этого потерял сознание. Находясь в госпитале, раненый летчик написал заявление о приеме в партию, в котором указал: «Хочу умереть коммунистом», после чего замкомандира эскадрильи по политчасти обвинил его в пораженчестве, хорошо еще, что дело замяли.
Ночью «Железняков» подошел к пирсу. Морские пехотинцы быстро высадились и заняли окопы на берегу. Командир роты старший лейтенантом Кизельбашев и его заместитель по политчасти политрук Феклин проверили ротную позицию, организовали доставку боеприпасов, обеспечили телефонную связь.
С рассветом 18 июля мониторы «Мартынов» и «Жемчужин», отряд бронекатеров, береговые батареи № 7 (из Вилково) и № 717 (из Жебриян) открыли по Периправе мощный артиллерийский огонь. Артиллеристов поддержали вызванные из-под Одессы бомбардировщики СБ. Они нанесли по батареям врага, его укрепленным точкам и переправочным средствам бомбовый удар. После упреждающего огневого налета попыток высадить десант на левый берег Дуная не было.
В ночь на 18 июля устье Дуная покинули вспомогательные суда: штабной корабль «Буг», минный заградитель «Колхозник», плавмастерская, плавбаза дивизиона бронекатеров, буксирные пароходы, с баржами, на которые были погружены техника, боезапас, горючее, обмундирование и продовольствие.
На рассвете 18-го бронекатера старшего лейтенанта Шулика, еще раз став минзагами, перекрыли заграждением из 32 мин дунайский фарватер в районе устья речки Репида, немного выше Измаила. Руководил постановкой флагманский минер Иссарев. Это была хоть и не очень плотная (учитывая размеры фарватера), но все же преграда для вражеских мониторов, на случай если бы противник, обнаружив отход флотилии, вздумал ее преследовать.
Последние мины были распределены по бронекатерам для постановки после прорыва.
Вечером свертывался береговой ФКП. Пограничникам, отделу НКВД городской администрации и сводным частям предстояло двигаться на восток по суше (до Днестра – в боевых порядках 14-го корпуса). Управлять маршем «сухопутных дунайцев» командующий поручил капитану 2-го ранга Фроликову. Подвижные батареи, обеспеченные тракторной тягой, и пулеметчики на автомашинах уходили последними. Пока не ушли корабли, они должны были, оставаясь на месте, вести огонь как обычно.
Командование флотилии и оперативная группа штаба перешли на «Ударный», остававшийся пока вблизи Измаила. Корабли были рассредоточены. Два монитора находились в низовьях Дуная.
От Измаила до моря по судовому ходу меньше 90 километров. Но близ устья находилась Периправа с направленными на фарватер батареями. Даже просто подавить их без поддержки эвакуируемой береговой артиллерии уже не представлялось возможным. Намерение отвести флотилию противником было уже понято, что показала его возросшая активность.
Единственное, что можно было предпринять в этой ситуации, – это провести прорыв быстрее, чем его мог ожидать противник. А это во многом зависело от того, удастся ли незаметно снять с правого берега десантные подразделения.
После обнаружения румынами эвакуации плацдарма неожиданный прорыв становился невозможным.
Для свертывания плацдарма отводилась первая половина ночи на 19 июля. После отхода частей 14-го СК всех десантников, находившихся на правом крыле плацдарма – в Сатул-ноу, Пардине и на прилегающих островах, мог принять на борт один отряд бронекатеров, способных пересечь Дунай за считаные минуты. Но плацдарм – не порт, перед ним противник, и отойти без потерь можно, только если такой отход останется незамеченным.
Руководство снятием десантников и ответственность за то, чтобы на правом берегу не осталось ни одного бойца, возлагались на капитана 3-го ранга Балакирева. Десантники об отходе заранее не предупреждались. На сбор рассредоточенных взводов и рот командирам давалось не более часа. Расчет был на эвакуацию плацдарма «по-тихому», совершенно скрытно. Но на тот, крайне нежелательный, случай, если бы пришлось прикрывать снятие десанта огнем, в распоряжении Балакирева находились два монитора.
С левого берега велся в обычном режиме методичный огонь. Бронекатера, принимавшие десантников на борт постепенно и в разных точках, подходили к правому берегу так, чтобы это было похоже на маневрирование ночного корабельного дозора. Противник нигде не всполошился, все шло как будто гладко. Но что плацдарм действительно удалось свернуть так, как было задумано, в том числе и ниже, у Килии-веке, где десантников переправляли бронекатера другого отряда вместе с бывшими погранкатерами, стало окончательно ясно лишь позже, когда Балакирев доложил: все армейские подразделения без потерь и без отставших доставлены в пункты сосредоточения на левом берегу.
Все переброшенные с полуострова Сатул-ноу, с островов Малый и Большой Даллер, Татару, из села Пардино, а также артиллерийские батареи флотилии были сведены в группу под командованием капитана 2-го ранга Фроликова. Эта группа двигалась на Аккерман и Одессу. Вместе с частями 14-го стрелкового корпуса отходили из Рени через Болград береговая батарея № 724 и прикрывавшая ее 17-я пулеметная рота.
Подполковник Малец, доложив о снятии правобережного поста СНиС, не преминул упомянуть, что смотан и протянутый через Дунай кабель. У хозяйственного начсвязи такие ценности не пропадали даже в сложной обстановке.
Прорыв
(ночь на 19 июля)
Пока десант снимался с плацдарма, флагманский монитор «Ударный», на борту которого находилось командование флотилии и оперативная группа штаба, в сопровождении двух бронекатеров, прикрывавших его для верности собой от огня с правого румынского берега, прошмыгнул мимо Периправы на малом ходу и укрылся в Очаковском гирле, ожидая результатов готовящегося прорыва.
То, что противник, опознав флагманский монитор, имевший более крупную артиллерию и визуально легко отличаемый от остальных даже неопытным наблюдателем, мог подготовиться к предотвращению прорыва, контр-адмирала, очевидно, волновало мало.
Лунные ночи кончились. После полуночи становилось, хотя и ненадолго, по-настоящему темно. Это определяло тактику прорыва: пока противник не обнаружит корабли – огня не открывать. Артиллерия мониторов была не в состоянии самостоятельно подавить батареи в районе Периправы. А даже единичные уцелевшие орудия могли нанести флотилии большой урон: позиции у них были выгодные и хорошо укрепленные, Дунай суживался, и до фарватера оставалось 300–400 метров.
Провести мимо этих батарей, по существу – кинжальных, надо было ни много ни мало сто один вымпел – столько кораблей насчитывала к исходу дня 18 июля флотилия, включая глиссеры и штабные катера.
В соответствии с разработанным планом корабли двигались несколькими группами, чтобы не создавать слитного гула машин, и с большими интервалами внутри каждой, чтобы не сближать для противника цели.
Впереди шли мониторы «Железняков» и «Ростовцев». На подходе к Периправе были выключены дизеля и моторы, и корабли, удерживаемые рулями на фарватере, несло вперед течением. На палубах все замерло, слышалось только журчание воды за бортом. Тишина стояла и на берегу.
Группа за группой, тихо, без боя, вышли из Килийского гирла еще два монитора, много мелких кораблей. Огонь был открыт только по кораблям последней группы, да и то с опозданием. Прикрывая арьергард, вступили в бой батарея под Вилковом и мониторы, занявшие позиции в Очаковском рукаве дунайской дельты.
Бронекатера, прикрывавшие концевую группу, завязали бой и метались под самым румынским берегом, ставя дымзавесу и ведя такой интенсивный артиллерийско-пулеметный огонь, на какой только были способны. Миновавшие Периправу мониторы также открыли огонь из своих дальнобойных орудий. Но и румынская артиллерия развила максимально интенсивный огонь.
За пару минут скрытно проходивший и успешный прорыв превратился в ожесточенный бой с довольно сомнительными шансами на успех.
То, что противник, опознав флагманский монитор, имевший более крупную артиллерию и визуально легко отличаемый от остальных даже неопытным наблюдателем, мог подготовиться к предотвращению прорыва, контр-адмирала, очевидно, волновало мало.
Лунные ночи кончились. После полуночи становилось, хотя и ненадолго, по-настоящему темно. Это определяло тактику прорыва: пока противник не обнаружит корабли – огня не открывать. Артиллерия мониторов была не в состоянии самостоятельно подавить батареи в районе Периправы. А даже единичные уцелевшие орудия могли нанести флотилии большой урон: позиции у них были выгодные и хорошо укрепленные, Дунай суживался, и до фарватера оставалось 300–400 метров.
Провести мимо этих батарей, по существу – кинжальных, надо было ни много ни мало сто один вымпел – столько кораблей насчитывала к исходу дня 18 июля флотилия, включая глиссеры и штабные катера.
В соответствии с разработанным планом корабли двигались несколькими группами, чтобы не создавать слитного гула машин, и с большими интервалами внутри каждой, чтобы не сближать для противника цели.
Впереди шли мониторы «Железняков» и «Ростовцев». На подходе к Периправе были выключены дизеля и моторы, и корабли, удерживаемые рулями на фарватере, несло вперед течением. На палубах все замерло, слышалось только журчание воды за бортом. Тишина стояла и на берегу.
Группа за группой, тихо, без боя, вышли из Килийского гирла еще два монитора, много мелких кораблей. Огонь был открыт только по кораблям последней группы, да и то с опозданием. Прикрывая арьергард, вступили в бой батарея под Вилковом и мониторы, занявшие позиции в Очаковском рукаве дунайской дельты.
Бронекатера, прикрывавшие концевую группу, завязали бой и метались под самым румынским берегом, ставя дымзавесу и ведя такой интенсивный артиллерийско-пулеметный огонь, на какой только были способны. Миновавшие Периправу мониторы также открыли огонь из своих дальнобойных орудий. Но и румынская артиллерия развила максимально интенсивный огонь.
За пару минут скрытно проходивший и успешный прорыв превратился в ожесточенный бой с довольно сомнительными шансами на успех.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента