Страница:
– Может быть, дело было так, Ребекка… я просто хочу изложить гипотезу – так сказать, обсудить ее с коллегами… – Вальтер взглянул на нее поверх очков. – Учитывая, что никто другой из охраны и прочих присутствовавших на месте не заметил террориста, не может быть так, что стрессовая ситуация и ограниченная видимость повлияли на твою оценку? И ты просто ошиблась по поводу террориста?
Ребекка уже открыла рот, чтобы ответить, но он прервал ее:
– Никто из сидящих здесь не увидел бы в этом ничего странного. Наоборот… – Он жестом обвел всех остальных присутствующих. – Все мы знаем, что такое, когда в крови гуляет адреналин. Поле зрения сужается, начинаешь зацикливаться на отдельных деталях, которые надо видеть в более широком контексте. Мобильный телефон кажется гранатой, фотоаппарат – револьвером… Такое не раз случалось. Может быть, дело обстояло именно так, Ребекка?
Она открыла рот, чтобы ответить, но Рунеберг положил руку ей на колено. Судя по всему, она недооценила добренького дядюшку. Хотя его цель была хорошо закамуфлирована, именно он пытался добиться от нее своего рода признания.
Ребекка глубоко вздохнула.
– У меня нет оснований комментировать, что видели или не видели другие. Я могу отвечать только за себя, – ответила она, стараясь держать голос под контролем, и заметила, как добродушная улыбка Вальтерса начала угасать. – Я заметила террориста и оружие; опасность для охраняемого лица и группы была очевидна, и далее я действовала в соответствии со своими полномочиям.
Ребекка скосила глаза на Рунеберга и получила кивок в знак одобрения. Вальтерс разочарованно уткнулся в свои бумаги, а Вестергрен тут же перехватил инициативу.
– А как ты относишься к тому факту, что были убиты люди, Нурмен? Вероятно, как прямой результат твоих сомнительных действий…
Ребекка вздрогнула. Само собой, она понимала, что в той переделке пострадали люди и кто-то, возможно, погиб от солдатских пуль, но совсем иное дело, когда такое обвинение бросают тебе в лицо. Судя по выражению лица Вестергрена, того нисколько не волновало, что он перешел все границы.
– Еще раз, – проговорила она как можно более сдержанно, хотя ярость клокотала внутри. – Я приняла решение, основываясь на характере угрозы в отношении группы и охраняемого лица. Что при этом делали или не делали другие – за это я не могу нести ответственность.
– Ты хочешь сказать, что тебе наплевать, что вокруг вас в тот момент гибли люди?
– Разумеется, нет! – прошипела Ребекка, однако прежде, чем она успела продолжить, ее прервал Рунеберг.
– К чему ты ведешь этими своими вопросами, Вестергрен?
Мужчины зло уставились друг на друга.
– Во время допроса свидетель должен хранить молчание, – пропищал Вальтерс, но никто даже не посмотрел в его сторону.
– Я хотел бы знать, отдает ли себе отчет инспектор Нурмен, что в результате ее сомнительного решения погибли люди? Что она прямо или косвенно является причиной их смерти, так как спровоцировала перестрелку?
– Тебя занесло не в ту степь, Пелле.
– Неужели, Людде? Может быть, тебе почитать повнимательнее параграфы о должностных преступлениях, чем без конца тужиться в «качалке»?
Рунеберг медленно поднялся, Вестергрен сделал то же самое.
– Я предлагаю всем успокоиться! – проквакал Вальтерс. Он также поднялся и встал между ними. – Допрос прерывается в 09.51 для краткого перерыва.
В первые часы он был близок к тому, чтобы наложить в штаны от страха, но по мере того, как он приходил в себя, а организм получал жидкость и пищу, туман в голове потихоньку рассеялся, и он начал складывать два и два.
Он и в самом деле был основательно под кайфом, когда его задержали; кроме того, копы обнаружили, что у него поддельный паспорт. Однако, хотя два эти преступления здесь, судя по всему, считались достаточно серьезными, все это никак не объясняло такого странного обращения.
Что-то не сходится…
– Ничего особенного…
– Прекрати. Вы с Вестергреном чуть не вцепились друг другу в горло… Вы с ним знакомы?
Рунеберг неохотно кивнул.
– Мы с Пелле когда-то работали вместе в полиции общественного порядка, лет сто назад. Он уже тогда был невыносим – вел себя неколлегиально, если ты понимаешь, что я имею в виду.
Ребекка передернула плечами.
– И что дальше?
Рунеберг вздохнул.
– Несколько лет назад он подавал заявку на конкурс в СЭПО, и, когда меня спросили мое мнение, я не поддержал его кандидатуру. Каким-то образом ему стало это известно, и с тех пор он искал возможности отыграться. Я как чувствовал, что он ухватится за это дело – я имею в виду, насколько часто телохранители попадают в НДСДП?
– И поэтому ты настоял на том, чтобы сопровождать меня? И изобразить защитника?
Он пробормотал что-то себе под нос.
– Я очень ценю эту идею, но было бы куда лучше, если бы ты рассказал обо всем этом с самого начала…
Рунеберг кивнул.
– Ты совершенно права, я должен был это сделать. Но ведь все мы иногда совершаем ошибки, не так ли?
Он бросил на нее долгий взгляд, значение которого Ребекка все еще пыталась истолковать, когда их снова вызвали в помещение для допросов.
– Мы сообщили об этом деле прокурору, – начал Вальтерс. – Обычная процедура в таких делах – мы в письменном виде информируем твое начальство о принятых решениях, а потом он или она принимает соответствующие меры до окончания следствия.
Тут вмешался Вестергрен.
– Но на этот раз нам очень повезло, что твой начальник пришел с тобой в качестве свидетеля, поэтому мы можем прямо сейчас сообщить вам обоим, что ты, Нурмен, с настоящего момента считаешься подозреваемой в совершении должностного преступления или же тяжкого должностного преступления. – Он усмехнулся и кивнул Рунебергу. – Комиссар Рунеберг сообщит тебе, какие меры будут приняты, но в случае подозрения в совершении преступления при исполнении выбор невелик. Новые правила предельно ясны. Хочешь продолжить, Людде?
Рунеберг побелел как мел. Он открыл рот, чтобы возразить, но тут же закрыл его. Затем сделал глубокий вдох и повернулся к Ребекке.
– В настоящий момент ты временно отстранена от должности, Ребекка, с сохранением полной зарплаты, однако на время следствия я вынужден просить тебя сдать ключи и пропуск.
До здания полицейского управления они дошли пешком. Воздух был сухой и холодный, в нем то и дело пролетали отдельные мелкие снежинки, тут же бесследно тающие на черном асфальте. Почти всю дорогу оба молчали.
Рунеберг пробурчал несколько слов о правилах рассмотрения дел в НДСДП, а потом добавил пару ничего не значащих фраз о том, что все образуется. Ребекка не стала ничего отвечать.
Поднявшись наверх, она сдала пропуск и ключ от сейфа с оружием. Полицейское удостоверение осталось при ней. Стало быть, она по-прежнему полицейский, во всяком случае, на какое-то время.
Уже что-то.
Судя по лицу Рунеберга, он хотел ей еще что-то рассказать, но у Ребекки не было ни малейшего желания слушать. На выходе она встретила Каролину Модин, но та лишь кратко поздоровалась, избегая встречаться с Ребеккой глазами.
В тот момент, когда ворота полицейского управления захлопнулись у нее за спиной, к ней вернулось ощущение нереальности происходящего.
Словно ничего этого не было…
Ему и раньше доводилось сидеть на нарах, правда, это было дома, в Швеции, но правила наверняка примерно одни и те же. Прежде всего его должны были уже несколько раз вызвать на допрос. Рассказать ему, в чем его подозревают, и, возможно, предоставить ему адвоката. Полицейские не теряют драгоценное время, оставив подозреваемого дрожать в камере, – достаточно посмотреть сериал «CSI», чтобы понять такие базовые вещи. Кстати, если уж говорить об обследовании места происшествия…
Никто не брал у него анализа крови, отпечатков пальцев и даже не пытался его сфотографировать – во всяком случае, он такого не помнит. Должно быть, от курева у него пошла носом кровь, пока он был в отключке. Такое с ним случалось и раньше, и со стороны это всегда выглядело ужаснее, чем было на самом деле – понятно, что народ в лагере перепугался до смерти. И если даже полицейские не взяли у него кровь, пока он пребывал в беспамятстве, то на рубашке наверняка остались все образцы, необходимые для анализов.
Однако, как и все в этой проклятой стране, сценарий казался ненастоящим, слишком вымученным.
Стоило ему подумать об этом, как сердце у него отчаянно забилось, и ему пришлось заставить себя сделать два глубоких вздоха. Как бы он мысленно ни поворачивал в сознании и так и эдак события последних суток, трудно было отделаться от ощущения, что все это своего рода…
Игра…
Глава 07. Boardgames[46]
Ребекка уже открыла рот, чтобы ответить, но он прервал ее:
– Никто из сидящих здесь не увидел бы в этом ничего странного. Наоборот… – Он жестом обвел всех остальных присутствующих. – Все мы знаем, что такое, когда в крови гуляет адреналин. Поле зрения сужается, начинаешь зацикливаться на отдельных деталях, которые надо видеть в более широком контексте. Мобильный телефон кажется гранатой, фотоаппарат – револьвером… Такое не раз случалось. Может быть, дело обстояло именно так, Ребекка?
Она открыла рот, чтобы ответить, но Рунеберг положил руку ей на колено. Судя по всему, она недооценила добренького дядюшку. Хотя его цель была хорошо закамуфлирована, именно он пытался добиться от нее своего рода признания.
Ребекка глубоко вздохнула.
– У меня нет оснований комментировать, что видели или не видели другие. Я могу отвечать только за себя, – ответила она, стараясь держать голос под контролем, и заметила, как добродушная улыбка Вальтерса начала угасать. – Я заметила террориста и оружие; опасность для охраняемого лица и группы была очевидна, и далее я действовала в соответствии со своими полномочиям.
Ребекка скосила глаза на Рунеберга и получила кивок в знак одобрения. Вальтерс разочарованно уткнулся в свои бумаги, а Вестергрен тут же перехватил инициативу.
– А как ты относишься к тому факту, что были убиты люди, Нурмен? Вероятно, как прямой результат твоих сомнительных действий…
Ребекка вздрогнула. Само собой, она понимала, что в той переделке пострадали люди и кто-то, возможно, погиб от солдатских пуль, но совсем иное дело, когда такое обвинение бросают тебе в лицо. Судя по выражению лица Вестергрена, того нисколько не волновало, что он перешел все границы.
– Еще раз, – проговорила она как можно более сдержанно, хотя ярость клокотала внутри. – Я приняла решение, основываясь на характере угрозы в отношении группы и охраняемого лица. Что при этом делали или не делали другие – за это я не могу нести ответственность.
– Ты хочешь сказать, что тебе наплевать, что вокруг вас в тот момент гибли люди?
– Разумеется, нет! – прошипела Ребекка, однако прежде, чем она успела продолжить, ее прервал Рунеберг.
– К чему ты ведешь этими своими вопросами, Вестергрен?
Мужчины зло уставились друг на друга.
– Во время допроса свидетель должен хранить молчание, – пропищал Вальтерс, но никто даже не посмотрел в его сторону.
– Я хотел бы знать, отдает ли себе отчет инспектор Нурмен, что в результате ее сомнительного решения погибли люди? Что она прямо или косвенно является причиной их смерти, так как спровоцировала перестрелку?
– Тебя занесло не в ту степь, Пелле.
– Неужели, Людде? Может быть, тебе почитать повнимательнее параграфы о должностных преступлениях, чем без конца тужиться в «качалке»?
Рунеберг медленно поднялся, Вестергрен сделал то же самое.
– Я предлагаю всем успокоиться! – проквакал Вальтерс. Он также поднялся и встал между ними. – Допрос прерывается в 09.51 для краткого перерыва.
* * *
В этой камере он провел не меньше трех суток. Во всяком случае, ему так казалось. Он спал на кушетке, справлял нужду в ведро и старался как-то убить время. Ему по-прежнему до умопомрачения хотелось курить. Но теперь ему, по крайней мере, выдали одежду. Белую футболку и оранжевый комбинезон на два размера меньше, чем нужно.В первые часы он был близок к тому, чтобы наложить в штаны от страха, но по мере того, как он приходил в себя, а организм получал жидкость и пищу, туман в голове потихоньку рассеялся, и он начал складывать два и два.
Он и в самом деле был основательно под кайфом, когда его задержали; кроме того, копы обнаружили, что у него поддельный паспорт. Однако, хотя два эти преступления здесь, судя по всему, считались достаточно серьезными, все это никак не объясняло такого странного обращения.
Что-то не сходится…
* * *
– Что вы не поделили, черт подери? – спросила Ребекка, сердито глядя на Рунеберга, в то время как ее начальник с отсутствующим видом пытался запустить кофеварку.– Ничего особенного…
– Прекрати. Вы с Вестергреном чуть не вцепились друг другу в горло… Вы с ним знакомы?
Рунеберг неохотно кивнул.
– Мы с Пелле когда-то работали вместе в полиции общественного порядка, лет сто назад. Он уже тогда был невыносим – вел себя неколлегиально, если ты понимаешь, что я имею в виду.
Ребекка передернула плечами.
– И что дальше?
Рунеберг вздохнул.
– Несколько лет назад он подавал заявку на конкурс в СЭПО, и, когда меня спросили мое мнение, я не поддержал его кандидатуру. Каким-то образом ему стало это известно, и с тех пор он искал возможности отыграться. Я как чувствовал, что он ухватится за это дело – я имею в виду, насколько часто телохранители попадают в НДСДП?
– И поэтому ты настоял на том, чтобы сопровождать меня? И изобразить защитника?
Он пробормотал что-то себе под нос.
– Я очень ценю эту идею, но было бы куда лучше, если бы ты рассказал обо всем этом с самого начала…
Рунеберг кивнул.
– Ты совершенно права, я должен был это сделать. Но ведь все мы иногда совершаем ошибки, не так ли?
Он бросил на нее долгий взгляд, значение которого Ребекка все еще пыталась истолковать, когда их снова вызвали в помещение для допросов.
– Мы сообщили об этом деле прокурору, – начал Вальтерс. – Обычная процедура в таких делах – мы в письменном виде информируем твое начальство о принятых решениях, а потом он или она принимает соответствующие меры до окончания следствия.
Тут вмешался Вестергрен.
– Но на этот раз нам очень повезло, что твой начальник пришел с тобой в качестве свидетеля, поэтому мы можем прямо сейчас сообщить вам обоим, что ты, Нурмен, с настоящего момента считаешься подозреваемой в совершении должностного преступления или же тяжкого должностного преступления. – Он усмехнулся и кивнул Рунебергу. – Комиссар Рунеберг сообщит тебе, какие меры будут приняты, но в случае подозрения в совершении преступления при исполнении выбор невелик. Новые правила предельно ясны. Хочешь продолжить, Людде?
Рунеберг побелел как мел. Он открыл рот, чтобы возразить, но тут же закрыл его. Затем сделал глубокий вдох и повернулся к Ребекке.
– В настоящий момент ты временно отстранена от должности, Ребекка, с сохранением полной зарплаты, однако на время следствия я вынужден просить тебя сдать ключи и пропуск.
До здания полицейского управления они дошли пешком. Воздух был сухой и холодный, в нем то и дело пролетали отдельные мелкие снежинки, тут же бесследно тающие на черном асфальте. Почти всю дорогу оба молчали.
Рунеберг пробурчал несколько слов о правилах рассмотрения дел в НДСДП, а потом добавил пару ничего не значащих фраз о том, что все образуется. Ребекка не стала ничего отвечать.
Поднявшись наверх, она сдала пропуск и ключ от сейфа с оружием. Полицейское удостоверение осталось при ней. Стало быть, она по-прежнему полицейский, во всяком случае, на какое-то время.
Уже что-то.
Судя по лицу Рунеберга, он хотел ей еще что-то рассказать, но у Ребекки не было ни малейшего желания слушать. На выходе она встретила Каролину Модин, но та лишь кратко поздоровалась, избегая встречаться с Ребеккой глазами.
В тот момент, когда ворота полицейского управления захлопнулись у нее за спиной, к ней вернулось ощущение нереальности происходящего.
Словно ничего этого не было…
* * *
…на самом деле…Ему и раньше доводилось сидеть на нарах, правда, это было дома, в Швеции, но правила наверняка примерно одни и те же. Прежде всего его должны были уже несколько раз вызвать на допрос. Рассказать ему, в чем его подозревают, и, возможно, предоставить ему адвоката. Полицейские не теряют драгоценное время, оставив подозреваемого дрожать в камере, – достаточно посмотреть сериал «CSI», чтобы понять такие базовые вещи. Кстати, если уж говорить об обследовании места происшествия…
Никто не брал у него анализа крови, отпечатков пальцев и даже не пытался его сфотографировать – во всяком случае, он такого не помнит. Должно быть, от курева у него пошла носом кровь, пока он был в отключке. Такое с ним случалось и раньше, и со стороны это всегда выглядело ужаснее, чем было на самом деле – понятно, что народ в лагере перепугался до смерти. И если даже полицейские не взяли у него кровь, пока он пребывал в беспамятстве, то на рубашке наверняка остались все образцы, необходимые для анализов.
Однако, как и все в этой проклятой стране, сценарий казался ненастоящим, слишком вымученным.
Стоило ему подумать об этом, как сердце у него отчаянно забилось, и ему пришлось заставить себя сделать два глубоких вздоха. Как бы он мысленно ни поворачивал в сознании и так и эдак события последних суток, трудно было отделаться от ощущения, что все это своего рода…
Игра…
Глава 07. Boardgames[46]
Форум столпов общества
Опубликовано: 12 ноября 23.18
Пользователь: MayBey
Существует лишь три типа граждан – полицейские, задержанные и еще не пойманные.
Просмотреть все 36 комментариев
Эйч Пи даже не успел подняться, как они навалились на него.
– Name, you tell me name now![47] – прокричал сержант, наклонившись над Эйч Пи своим изрытым шрамами лицом.
Прежде чем тот успел произнести хотя бы звук, они заломили ему руки за спину, перехватили ремнем ноги и вынесли его, как тюк. Все произошло так быстро, что он даже не успел испугаться.
Помещение, в которое его внесли, было чуть больше, чем его камера. Посередине стояла узкая кушетка, по бокам свисали ремни. У кушетки с одной стороны был подъем, но вместо того, чтобы положить его головой на более высокую часть, они привязали туда его ноги. Лежать вниз головой было неприятно, но, когда его ноги и руки пристегнули ремнями, стало еще хуже.
Эйч Пи почувствовал, как сердце бешено колотится в груди.
– You tell me name! – прошипел сержант прямо ему в лицо, так что он ощутил кисловатый запах табака у того изо рта.
– Т-Томас Андерсен, – ответил Эйч Пи, однако голос звучал совсем не так бодро и бесстрашно, как ему бы хотелось. В тот момент, когда его внесли в комнату, он заметил в одном углу веб-камеру и теперь был совершенно уверен:
Игра добралась до него!
У него были все основания опасаться, на самом деле даже перепугаться до смерти. Между тем, как ни странно, не только страх заставил его сердце биться чаще.
Сержант кивнул одному из орков, тот натянул на голову Эйч Пи черный мешок, и все погрузилось в темноту. Он слышал, как охранники беседовали между собой, однако не понял ни слова. Но одно ему было совершенно ясно.
Если они и впрямь хотели от него отделаться, не было оснований тянуть с этим делом. Но вместо того, чтобы тихонько зарыть его тело в песках пустыни, они тратили время и силы на весь этот спектакль. Это неспроста.
Внезапно Эйч Пи услышал звук капель, падающих на пол.
Что они затевают, черт их побери?
В следующую секунду кто-то прижал к его лицу мокрую тряпку.
Первые две секунды все было ничего – он по-прежнему мог дышать, хотя мешок плотнее прилегал к лицу при каждом вздохе. Пахло мокрым махровым полотенцем, что скорее успокаивало, чем пугало. Но потом он услышал тихое бульканье, и внезапно через тряпку ему в рот и нос стала сочиться вода. Ее было немного, но достаточно, чтобы Эйч Пи начал ловить ртом воздух, в результате чего он втянул через ткань еще больше воды. Какое-то количество попало ему в горло, его стало тошнить. Он всхлипнул, автоматически сделав несколько резких вдохов, отчего снова наглотался воды.
Снова всхлипывания, вдох, кашель, вода…
И ни капли воздуха…
Проклятье! Эти идиоты пытаются утопить его как котенка!
Кислород кончился, и Эйч Пи почувствовал, как его охватила паника.
Он попытался повертеть головой, чтобы сбросить тряпку с лица, но ему не удалось пошевелиться.
Он снова всхлипнул, но рвотные спазмы лишь загоняли в горло новую порцию воды, и крик превратился в хлюпанье.
Внезапно с него сорвали тряпку, а потом мешок. Эйч Пи откашлялся, выплюнув воду, и наконец смог сделать долгожданный вдох.
Затем еще один.
Паника улеглась.
И тут голос сержанта со шрамами у его уха:
– Кто ты такой?
Он пытался покачать головой, закашлялся и предпринял новую попытку.
– Да послушайте же…
Чьи-то руки прижали его к кушетке, мешок снова натянули на голову, и мокрое полотенце прервало все его протесты.
Новый поток воды, снова тошнота. Он дико извивался всем телом, пытаясь отбиваться, но тело было как в тисках. Он кричал, но от этого в горло попадало еще больше воды.
В глазах у него почернело, паника охватила все его существо. Эти уроды и впрямь решили покончить с ним!
– Восемь, – считала Нина Брандт, стоявшая у нее за спиной. – Еще два, Бекка!
Она чувствовала, как молочная кислота жжет бедра, но даже суровые приседания со штангой не могли прервать поток ее мыслей.
Стало быть, она отстранена от работы – небольшой бесплатный отпуск, сказал бы кто-нибудь, находящийся в хорошем расположении духа. Однако к ней это не относилось.
Так кто же подал на нее жалобу?
В списке возможных кандидатов было не менее трех имен. Список возглавлял Глад. Когда они оставили его, Берглунда и переводчика в маленьком пыльном аэропорту в Дарфуре, вид у советника был такой, словно он готов задушить ее голыми руками. Она испортила ему весь официальный визит и наверняка нанесла его репутации и его самомнению серьезный удар.
Сделав вдох, Ребекка согнула ноги и выполнила очередной толчок. Уровень молочной кислоты поднялся еще выше, но она не обратила на это внимания.
Вторым номером в списке значился ее заместитель Давид Мальмен. Он явно не признал в ней нового начальника, и тут ему представилась прекрасная возможность отделаться от нее. Тот факт, что ни он, ни Каролина Модин не заметили террориста, мягко говоря, наводил на размышления. Словно они специально сговорились, чтобы подорвать доверие к ее словам. Собственно говоря, Мальмен – единственный, кто выиграл на ее временном отстранении от должности, поскольку именно он, судя по всему, возглавит группу в ее отсутствие.
– Де-есять!
С некоторым трудом Ребекка закончила последний подход. Ей помогли поставить штангу на стойку. Она прошлась по тренажерному залу, чтобы стряхнуть напряжение и додумать до конца свои мысли.
По поводу третьего места у нее оставались сомнения, но после некоторых размышлений она пришла к выводу, что его вполне могли бы разделить Каролина Модин и ее коллеги Эсбьёрнссон и Йоранссон. У всех них был хозяин, с которым они не хотели ссориться, и, хотя ее отношения с Каролиной Модин начались довольно неплохо, ни она, ни кто-либо другой не пришли на помощь Ребекке, когда запахло жареным.
Так что же ей делать теперь?
Расследование наверняка продлится не менее месяца. Потребуется допросить всех участников событий и к тому же запросить информацию у суданских властей. Пока она всего лишь подозреваемая, так что у следователей, судя по всему, недостаточно материала, чтобы просить прокурора о возбуждении уголовного дела.
Один утверждает одно, другой – прямо противоположное. Вопрос, скорее, в том, насколько согласованными между собой окажутся другие свидетельские показания. Может быть, все же подумать об адвокате, чтобы показать, что она не позволит просто так лить на себя грязь? Однако она колебалась.
Терпеть она не может все эти…
Вымышленный арест, ненастоящий допрос и куча плохих актеров, играющих в «Полночный экспресс», как и в прошлый раз. Тогда его сломили, и, хотя он решил на этот раз выдержать все, его уже почти сломили вторично.
Страх смерти сдавил горло, сердце рвалось из груди, и Эйч Пи безудержно рвало прямо на каменный пол.
С него снова сняли мешок, чуть ослабили ремни и посадили его на кушетке.
– You tell me name, – скорее констатировал, чем спросил сержант со шрамами на лице, почесывая щетину.
Эйч Пи мог только кивнуть между приступами кашля. Он всхлипывал, как ребенок. Слезы жгли щеки, горло горело от кислой блевотины, и он готов был признаться во всем: в убийстве Кеннеди, в похищении младенца Линдберга[48] и в том, что он подставил кролика Роджера, лишь бы избежать этого проклятого полотенца.
– Петерссон, – всхлипнул он. – Хенрик Петерссон, игрок 128.
– Thank you! – проговорил сержант с довольной миной. – Next question…[49]
Эйч Пи замер. Они сломили его, он проболтался. Какие еще могут быть вопросы?
Внезапно он понял…
Слезы снова потекли из глаз.
Все это время он ошибался, чудовищно ошибался!
Это вовсе не испытание, не проверка на прочность или второй шанс, как ему нашептывал его слегка свихнутый на Игре мозг. Речь шла только о деньгах. Игра хотела получить назад свои деньги, вот и всё.
Номер счета, имя пользователя и пароль – он готов рассказать все, лишь бы не попасть больше на эту проклятую кушетку.
А что потом? Можно довольно уверенно сказать, что после всего этого Гейм-мастер не позволит ему просто уйти…
– The money, yes?[50] – всхлипнул он.
Сержант посмотрел на него странным взглядом.
– No money, no, no![51]
По непонятным причинам вид у полицейского был почти обиженный.
– Следующий вопрос, – повторил он, сердито глядя на Эйч Пи, вынул из нагрудного кармана своей мятой рубашки блокнот и стал читать вслух. – Did… you, – проговорил он, и Эйч Пи с готовностью кивнул.
Пора закончить все это.
– Did you… kill her? [52]
Внезапно Эйч Пи снова поймал себя на том, что ничего не понимает.
– Да нет, ни малейшего желания, – буркнула Ребекка и, проведя расческой по своим мокрым волосам, собрала их в строгий хвостик на затылке. – Ты уже все знаешь, зачем еще об этом говорить? Я отстранена до конца следствия, а тем временем мне остается лишь до изнеможения играть в игру «Кто же на меня настучал?».
С Ниной Брандт они познакомились еще в Полицейской академии и затем пару лет работали в одной команде. Они были очень разными, как внешне, так и по характеру, слишком разными, чтобы по-настоящему подружиться. Однако неплохо ладили, по крайней мере на поверхности.
В отличие от Ребекки, Нина Брандт была невысокой блондинкой с округлыми формами – из тех, вслед которым смотрят в коридорах и парни, и девушки, и умеющая максимально это использовать. Она обожала внимание и любила бывать среди людей – чем их больше, тем лучше. Видимо, именно потому Нина и выбрала работу в группе, патрулирующей рестораны. Сама Ребекка никогда бы не стала даже посылать туда свое резюме. Бары и внимание – две вещи, без которых она прекрасно обходилась.
Но плюсом такой работы было то, что Нина знала всех владельцев ресторанов, баров и спортзалов в городе, поэтому ей не составило труда найти для Ребекки тренажерный зал, когда та лишилась доступа в здание полицейского управления.
И какой зал!
Об этом спортклубе Ребекка раньше лишь слышала. И ничего удивительного – похоже, сюда не ходят простые смертные. Видимо, здесь собираются звезды – настоящие, а не мимолетные… По слухам, сюда ходят тренироваться королевские дети, и это очень похоже на правду. Роскошное заведение скорее спа-комплекс, чем зал. Администратор выдала им полотенца и махровые халаты, прежде чем проводить их в раздевалку, пахнущую сандаловым деревом, и показать им их шкафчики.
Ребекке всегда казалось, что тренажерный зал полицейского управления – один из лучших в городе. Но этот… Общая площадь клуба составляла не меньше тысячи метров – все очень ухоженное, в суперсовременном дизайне. Обнаженные кирпичные стены, металлические балки, подсвеченные спотами, высокие арочные окна. На полу из благородных сортов дерева ни единой пылинки.
Ребекка могла лишь догадываться, сколько стоит годовой абонемент в такой клуб. Во всяком случае, куда больше, чем может позволить себе обычный полицейский…
Однако Нина раздобыла им два месячных абонемента бесплатно, так что жаловаться не приходилось.
Эйч Пи по-прежнему ничего не понимал. Голова внезапно превратилась в центрифугу.
– Убил – кого? – выдавил он из себя.
– Миссис Аргос, вы убили миссис Аргос? – раздраженно произнес сержант, подглядывая в блокнот, и снова уставился на Эйч Пи.
– Что? О… Нет, черт побери! – проговорил он, пока центрифуга набирала обороты. – Я даже не знал, что она… послушайте!
Сержант кивнул одному из орков. Внезапно мешок снова оказался на голове Эйч Пи, и его снова пристегнули к кушетке.
– Не-е-ет! – закричал он, в панике пытаясь вырваться. – Не-е-ет, я не вино…
Полотенце подавило его крик, а вода заставила его замолчать.
Запах хлорки в комнате смешался с запахом аммиака.
Нина встала рядом с ней перед зеркалом, укладывая свои волосы. Казалось, она сразу же заняла собой все пространство, хотя зеркало было огромным, а Нина на голову ниже Ребекки.
– Вестергрен, – поправила Ребекка и невольно отступила на шаг. – Когда-то они работали вместе в патруле в Норрмальме – сто лет назад. Судя по всему, недолюбливали друг друга уже тогда, а потом Людде затормозил заявку Вестергрена в СЭПО.
Нина подняла глаза к небу, продолжая возиться с парой завитков, которыми, видимо, была недовольна. Несмотря на тренировку и сауну, вид у нее был совершенно свежий, и она могла смело идти дальше в город.
– По-моему, это несколько упрощенная версия, тебе не кажется? – пробормотала она, обводя контур губ карандашом. – Я имею в виду, по твоим словам, они чуть не сцепились на кулаках. Такое вряд ли может случиться из-за остановленного заявления или мелких конфликтов в патрульной машине. Ведь все это было, наверное, лет десять назад!
Ребекка пожала плечами, подняла с пола свои кроссовки и принялась складывать вещи в сумку.
– Людде не хотел вдаваться в детали, а ситуация не располагала к расспросам.
Оторвавшись от зеркала, Нина повернулась к Ребекке.
– Послушай! Прежде, чем ты уйдешь, я хотела сказать тебе одну вещь…
Он кашлянул несколько раз, исторг из себя очередной поток воды со слизью и стал отчаянно ловить ртом воздух.
– Подождите! – проикал он, когда сержант снова кивнул охранникам. – Подождите, черт побери!
Сержант сделал знак, и Эйч Пи помогли сесть.
– You kill her, – проговорил сержант почти любезным тоном.
Существовал только один ответ – одно слово, которое могло спасти его от кушетки.
Красная или синяя кнопка?
– У-y… – всхлипнул Эйч Пи.
В следующую секунду дверь комнаты распахнулась.
– Что здесь происходит, сержант Муссад?
– Ты имеешь в виду книгу?
Нина Брандт покачала головой.
– Да нет, интернет-форум, само собой.
– А, ты имеешь в виду этот сайт, где все обмениваются сплетнями? Я заходила туда пару раз вначале, когда он только что возник и все о нем говорили, но это было достаточно давно. Мне показалось, что там в основном нудные жалобы коллег да болтовня зеленой молодежи. Это не для меня… – Ребекка застегнула молнию на сумке, собираясь уйти.
– Думаю, тебе стоит снова заглянуть туда…
Что-то в голосе коллеги заставило ее остановиться.
– А что?
Нина скорчила гримаску.
– По-моему, они начали писать о тебе…
Эйч Пи апатично кивнул, оттягивая на себе мокрую одежду, чтобы та не так прилипала к телу.
Мозг работал с перегрузкой, едкий запах, исходивший от его комбинезона, распространялся по комнате, и Эйч Пи покосился на Азиза, чтобы понять, заметил ли это полицейский.
– Сейчас вам принесут сухую одежду и дадут возможность принять горячий душ, если вы пожелаете.
Эйч Пи снова механически кивнул.
Душ! Горячий душ и еще несколько минут, чтобы успеть обдумать ситуацию.
Опубликовано: 12 ноября 23.18
Пользователь: MayBey
Существует лишь три типа граждан – полицейские, задержанные и еще не пойманные.
Просмотреть все 36 комментариев
* * *
Дверь распахнулась, и они ввалились в камеру: четыре потных охранника и гигантский сержант с изрытым оспой лицом и в помятой рубашке.Эйч Пи даже не успел подняться, как они навалились на него.
– Name, you tell me name now![47] – прокричал сержант, наклонившись над Эйч Пи своим изрытым шрамами лицом.
Прежде чем тот успел произнести хотя бы звук, они заломили ему руки за спину, перехватили ремнем ноги и вынесли его, как тюк. Все произошло так быстро, что он даже не успел испугаться.
Помещение, в которое его внесли, было чуть больше, чем его камера. Посередине стояла узкая кушетка, по бокам свисали ремни. У кушетки с одной стороны был подъем, но вместо того, чтобы положить его головой на более высокую часть, они привязали туда его ноги. Лежать вниз головой было неприятно, но, когда его ноги и руки пристегнули ремнями, стало еще хуже.
Эйч Пи почувствовал, как сердце бешено колотится в груди.
– You tell me name! – прошипел сержант прямо ему в лицо, так что он ощутил кисловатый запах табака у того изо рта.
– Т-Томас Андерсен, – ответил Эйч Пи, однако голос звучал совсем не так бодро и бесстрашно, как ему бы хотелось. В тот момент, когда его внесли в комнату, он заметил в одном углу веб-камеру и теперь был совершенно уверен:
Игра добралась до него!
У него были все основания опасаться, на самом деле даже перепугаться до смерти. Между тем, как ни странно, не только страх заставил его сердце биться чаще.
Сержант кивнул одному из орков, тот натянул на голову Эйч Пи черный мешок, и все погрузилось в темноту. Он слышал, как охранники беседовали между собой, однако не понял ни слова. Но одно ему было совершенно ясно.
Если они и впрямь хотели от него отделаться, не было оснований тянуть с этим делом. Но вместо того, чтобы тихонько зарыть его тело в песках пустыни, они тратили время и силы на весь этот спектакль. Это неспроста.
Внезапно Эйч Пи услышал звук капель, падающих на пол.
Что они затевают, черт их побери?
В следующую секунду кто-то прижал к его лицу мокрую тряпку.
Первые две секунды все было ничего – он по-прежнему мог дышать, хотя мешок плотнее прилегал к лицу при каждом вздохе. Пахло мокрым махровым полотенцем, что скорее успокаивало, чем пугало. Но потом он услышал тихое бульканье, и внезапно через тряпку ему в рот и нос стала сочиться вода. Ее было немного, но достаточно, чтобы Эйч Пи начал ловить ртом воздух, в результате чего он втянул через ткань еще больше воды. Какое-то количество попало ему в горло, его стало тошнить. Он всхлипнул, автоматически сделав несколько резких вдохов, отчего снова наглотался воды.
Снова всхлипывания, вдох, кашель, вода…
И ни капли воздуха…
Проклятье! Эти идиоты пытаются утопить его как котенка!
Кислород кончился, и Эйч Пи почувствовал, как его охватила паника.
Он попытался повертеть головой, чтобы сбросить тряпку с лица, но ему не удалось пошевелиться.
Он снова всхлипнул, но рвотные спазмы лишь загоняли в горло новую порцию воды, и крик превратился в хлюпанье.
Внезапно с него сорвали тряпку, а потом мешок. Эйч Пи откашлялся, выплюнув воду, и наконец смог сделать долгожданный вдох.
Затем еще один.
Паника улеглась.
И тут голос сержанта со шрамами у его уха:
– Кто ты такой?
Он пытался покачать головой, закашлялся и предпринял новую попытку.
– Да послушайте же…
Чьи-то руки прижали его к кушетке, мешок снова натянули на голову, и мокрое полотенце прервало все его протесты.
Новый поток воды, снова тошнота. Он дико извивался всем телом, пытаясь отбиваться, но тело было как в тисках. Он кричал, но от этого в горло попадало еще больше воды.
В глазах у него почернело, паника охватила все его существо. Эти уроды и впрямь решили покончить с ним!
* * *
Штанга на плечах, желтые «блины» по пятнадцать килограммов с каждой стороны, широко расставленные ноги. Ребекка глубоко вдохнула, опустилась вниз так, чтобы колени образовали угол девяносто градусов, и, выпрямляясь, выдохнула воздух из легких.– Восемь, – считала Нина Брандт, стоявшая у нее за спиной. – Еще два, Бекка!
Она чувствовала, как молочная кислота жжет бедра, но даже суровые приседания со штангой не могли прервать поток ее мыслей.
Стало быть, она отстранена от работы – небольшой бесплатный отпуск, сказал бы кто-нибудь, находящийся в хорошем расположении духа. Однако к ней это не относилось.
Так кто же подал на нее жалобу?
В списке возможных кандидатов было не менее трех имен. Список возглавлял Глад. Когда они оставили его, Берглунда и переводчика в маленьком пыльном аэропорту в Дарфуре, вид у советника был такой, словно он готов задушить ее голыми руками. Она испортила ему весь официальный визит и наверняка нанесла его репутации и его самомнению серьезный удар.
Сделав вдох, Ребекка согнула ноги и выполнила очередной толчок. Уровень молочной кислоты поднялся еще выше, но она не обратила на это внимания.
Вторым номером в списке значился ее заместитель Давид Мальмен. Он явно не признал в ней нового начальника, и тут ему представилась прекрасная возможность отделаться от нее. Тот факт, что ни он, ни Каролина Модин не заметили террориста, мягко говоря, наводил на размышления. Словно они специально сговорились, чтобы подорвать доверие к ее словам. Собственно говоря, Мальмен – единственный, кто выиграл на ее временном отстранении от должности, поскольку именно он, судя по всему, возглавит группу в ее отсутствие.
– Де-есять!
С некоторым трудом Ребекка закончила последний подход. Ей помогли поставить штангу на стойку. Она прошлась по тренажерному залу, чтобы стряхнуть напряжение и додумать до конца свои мысли.
По поводу третьего места у нее оставались сомнения, но после некоторых размышлений она пришла к выводу, что его вполне могли бы разделить Каролина Модин и ее коллеги Эсбьёрнссон и Йоранссон. У всех них был хозяин, с которым они не хотели ссориться, и, хотя ее отношения с Каролиной Модин начались довольно неплохо, ни она, ни кто-либо другой не пришли на помощь Ребекке, когда запахло жареным.
Так что же ей делать теперь?
Расследование наверняка продлится не менее месяца. Потребуется допросить всех участников событий и к тому же запросить информацию у суданских властей. Пока она всего лишь подозреваемая, так что у следователей, судя по всему, недостаточно материала, чтобы просить прокурора о возбуждении уголовного дела.
Один утверждает одно, другой – прямо противоположное. Вопрос, скорее, в том, насколько согласованными между собой окажутся другие свидетельские показания. Может быть, все же подумать об адвокате, чтобы показать, что она не позволит просто так лить на себя грязь? Однако она колебалась.
Терпеть она не может все эти…
* * *
Игры!Вымышленный арест, ненастоящий допрос и куча плохих актеров, играющих в «Полночный экспресс», как и в прошлый раз. Тогда его сломили, и, хотя он решил на этот раз выдержать все, его уже почти сломили вторично.
Страх смерти сдавил горло, сердце рвалось из груди, и Эйч Пи безудержно рвало прямо на каменный пол.
С него снова сняли мешок, чуть ослабили ремни и посадили его на кушетке.
– You tell me name, – скорее констатировал, чем спросил сержант со шрамами на лице, почесывая щетину.
Эйч Пи мог только кивнуть между приступами кашля. Он всхлипывал, как ребенок. Слезы жгли щеки, горло горело от кислой блевотины, и он готов был признаться во всем: в убийстве Кеннеди, в похищении младенца Линдберга[48] и в том, что он подставил кролика Роджера, лишь бы избежать этого проклятого полотенца.
– Петерссон, – всхлипнул он. – Хенрик Петерссон, игрок 128.
– Thank you! – проговорил сержант с довольной миной. – Next question…[49]
Эйч Пи замер. Они сломили его, он проболтался. Какие еще могут быть вопросы?
Внезапно он понял…
Слезы снова потекли из глаз.
Все это время он ошибался, чудовищно ошибался!
Это вовсе не испытание, не проверка на прочность или второй шанс, как ему нашептывал его слегка свихнутый на Игре мозг. Речь шла только о деньгах. Игра хотела получить назад свои деньги, вот и всё.
Номер счета, имя пользователя и пароль – он готов рассказать все, лишь бы не попасть больше на эту проклятую кушетку.
А что потом? Можно довольно уверенно сказать, что после всего этого Гейм-мастер не позволит ему просто уйти…
– The money, yes?[50] – всхлипнул он.
Сержант посмотрел на него странным взглядом.
– No money, no, no![51]
По непонятным причинам вид у полицейского был почти обиженный.
– Следующий вопрос, – повторил он, сердито глядя на Эйч Пи, вынул из нагрудного кармана своей мятой рубашки блокнот и стал читать вслух. – Did… you, – проговорил он, и Эйч Пи с готовностью кивнул.
Пора закончить все это.
– Did you… kill her? [52]
Внезапно Эйч Пи снова поймал себя на том, что ничего не понимает.
* * *
– Хочешь, поговорим о твоем деле?– Да нет, ни малейшего желания, – буркнула Ребекка и, проведя расческой по своим мокрым волосам, собрала их в строгий хвостик на затылке. – Ты уже все знаешь, зачем еще об этом говорить? Я отстранена до конца следствия, а тем временем мне остается лишь до изнеможения играть в игру «Кто же на меня настучал?».
С Ниной Брандт они познакомились еще в Полицейской академии и затем пару лет работали в одной команде. Они были очень разными, как внешне, так и по характеру, слишком разными, чтобы по-настоящему подружиться. Однако неплохо ладили, по крайней мере на поверхности.
В отличие от Ребекки, Нина Брандт была невысокой блондинкой с округлыми формами – из тех, вслед которым смотрят в коридорах и парни, и девушки, и умеющая максимально это использовать. Она обожала внимание и любила бывать среди людей – чем их больше, тем лучше. Видимо, именно потому Нина и выбрала работу в группе, патрулирующей рестораны. Сама Ребекка никогда бы не стала даже посылать туда свое резюме. Бары и внимание – две вещи, без которых она прекрасно обходилась.
Но плюсом такой работы было то, что Нина знала всех владельцев ресторанов, баров и спортзалов в городе, поэтому ей не составило труда найти для Ребекки тренажерный зал, когда та лишилась доступа в здание полицейского управления.
И какой зал!
Об этом спортклубе Ребекка раньше лишь слышала. И ничего удивительного – похоже, сюда не ходят простые смертные. Видимо, здесь собираются звезды – настоящие, а не мимолетные… По слухам, сюда ходят тренироваться королевские дети, и это очень похоже на правду. Роскошное заведение скорее спа-комплекс, чем зал. Администратор выдала им полотенца и махровые халаты, прежде чем проводить их в раздевалку, пахнущую сандаловым деревом, и показать им их шкафчики.
Ребекке всегда казалось, что тренажерный зал полицейского управления – один из лучших в городе. Но этот… Общая площадь клуба составляла не меньше тысячи метров – все очень ухоженное, в суперсовременном дизайне. Обнаженные кирпичные стены, металлические балки, подсвеченные спотами, высокие арочные окна. На полу из благородных сортов дерева ни единой пылинки.
Ребекка могла лишь догадываться, сколько стоит годовой абонемент в такой клуб. Во всяком случае, куда больше, чем может позволить себе обычный полицейский…
Однако Нина раздобыла им два месячных абонемента бесплатно, так что жаловаться не приходилось.
* * *
– Вы убили ее? – повторил сержант.Эйч Пи по-прежнему ничего не понимал. Голова внезапно превратилась в центрифугу.
– Убил – кого? – выдавил он из себя.
– Миссис Аргос, вы убили миссис Аргос? – раздраженно произнес сержант, подглядывая в блокнот, и снова уставился на Эйч Пи.
– Что? О… Нет, черт побери! – проговорил он, пока центрифуга набирала обороты. – Я даже не знал, что она… послушайте!
Сержант кивнул одному из орков. Внезапно мешок снова оказался на голове Эйч Пи, и его снова пристегнули к кушетке.
– Не-е-ет! – закричал он, в панике пытаясь вырваться. – Не-е-ет, я не вино…
Полотенце подавило его крик, а вода заставила его замолчать.
Запах хлорки в комнате смешался с запахом аммиака.
* * *
– Странная история, что Рунеберг что-то там не поделил с одним из следователей, Вестербергом или как его там?Нина встала рядом с ней перед зеркалом, укладывая свои волосы. Казалось, она сразу же заняла собой все пространство, хотя зеркало было огромным, а Нина на голову ниже Ребекки.
– Вестергрен, – поправила Ребекка и невольно отступила на шаг. – Когда-то они работали вместе в патруле в Норрмальме – сто лет назад. Судя по всему, недолюбливали друг друга уже тогда, а потом Людде затормозил заявку Вестергрена в СЭПО.
Нина подняла глаза к небу, продолжая возиться с парой завитков, которыми, видимо, была недовольна. Несмотря на тренировку и сауну, вид у нее был совершенно свежий, и она могла смело идти дальше в город.
– По-моему, это несколько упрощенная версия, тебе не кажется? – пробормотала она, обводя контур губ карандашом. – Я имею в виду, по твоим словам, они чуть не сцепились на кулаках. Такое вряд ли может случиться из-за остановленного заявления или мелких конфликтов в патрульной машине. Ведь все это было, наверное, лет десять назад!
Ребекка пожала плечами, подняла с пола свои кроссовки и принялась складывать вещи в сумку.
– Людде не хотел вдаваться в детали, а ситуация не располагала к расспросам.
Оторвавшись от зеркала, Нина повернулась к Ребекке.
– Послушай! Прежде, чем ты уйдешь, я хотела сказать тебе одну вещь…
* * *
Когда с него в третий раз сняли мешок, у него уже не оставалось сил.Он кашлянул несколько раз, исторг из себя очередной поток воды со слизью и стал отчаянно ловить ртом воздух.
– Подождите! – проикал он, когда сержант снова кивнул охранникам. – Подождите, черт побери!
Сержант сделал знак, и Эйч Пи помогли сесть.
– You kill her, – проговорил сержант почти любезным тоном.
Существовал только один ответ – одно слово, которое могло спасти его от кушетки.
Красная или синяя кнопка?
– У-y… – всхлипнул Эйч Пи.
В следующую секунду дверь комнаты распахнулась.
– Что здесь происходит, сержант Муссад?
* * *
– Ты знаешь, что такое «Столпы общества»?– Ты имеешь в виду книгу?
Нина Брандт покачала головой.
– Да нет, интернет-форум, само собой.
– А, ты имеешь в виду этот сайт, где все обмениваются сплетнями? Я заходила туда пару раз вначале, когда он только что возник и все о нем говорили, но это было достаточно давно. Мне показалось, что там в основном нудные жалобы коллег да болтовня зеленой молодежи. Это не для меня… – Ребекка застегнула молнию на сумке, собираясь уйти.
– Думаю, тебе стоит снова заглянуть туда…
Что-то в голосе коллеги заставило ее остановиться.
– А что?
Нина скорчила гримаску.
– По-моему, они начали писать о тебе…
* * *
– Сожалею о случившемся, мистер Петерссон, – проговорил Азиз, когда они вернулись в камеру Эйч Пи. – Сержант Муссад и я принадлежим к разным подразделениям полиции и, так сказать, к разным школам. Он не имел никакого права подвергать вас такому обращению.Эйч Пи апатично кивнул, оттягивая на себе мокрую одежду, чтобы та не так прилипала к телу.
Мозг работал с перегрузкой, едкий запах, исходивший от его комбинезона, распространялся по комнате, и Эйч Пи покосился на Азиза, чтобы понять, заметил ли это полицейский.
– Сейчас вам принесут сухую одежду и дадут возможность принять горячий душ, если вы пожелаете.
Эйч Пи снова механически кивнул.
Душ! Горячий душ и еще несколько минут, чтобы успеть обдумать ситуацию.