Андерсон Кэтрин. Аромат роз

   — Вы удивительная женщина, Кэти. Только не поступайте так слишком часто. Вы же одна, и у вас так много работы!
   Она потянулась через кровать за подносом.
   — Я же говорила, что это приятная усталость.
   Когда она ставила один поднос на другой, он внезапно ощутил ее запах и теплоту дыхания. «Словно заживо погребенный», — подумал он о себе. Закрыв глаза, он попытался прикоснуться к ней.
   — С вами все в порядке?
   Черт побери, с ним не все в порядке, он вообще не уверен, что когда-нибудь будет в порядке.
   — Все хорошо. Просто был такой длинный день.
   Он поднял ресницы, моля Бога, чтобы она отодвинулась от него. Но она прикоснулась к его лбу. Он схватил ее за руку. Идиллия кончилась. В ее глазах он прочел лишь тревогу и желание освободиться.
   «Хоть бы раз прикоснуться к ее дрожащим губам и убедиться, такие ли они теплые и влажные, какими покажутся! Хоть бы раз почувствовать близость ее тела! Только раз, черт побери!»
   Он отпустил ее, удрученно глядя, как она пытается овладеть собой. Схватив поднос, Кэйт выбежала из комнаты. В дверях она оглянулась.
   Она все знала. Он понял это по ее глазам. Она знала, и это приводило ее в ужас.

ГЛАВА 12

   На следующее утро, сразу же после завтрака, Зак встал с постели и полностью оделся. Обувая ботинки, он почувствовал слабость, но не изменил решения. Другого выхода нет: надо восстанавливать силы и убираться отсюда.
   Он больше не мог обманывать себя и равнодушно смотреть на эту женщину и ее ребенка, которых он страстно хотел назвать своими. Пора уходить, возвращаться к прежней жизни. Когда он снова начнет работать, ему станет лучше. Хватит глупых бредней. Как будто у него может быть шанс с такой красавицей, как Кэйт. Она не взглянула бы на него, даже если бы он остался последним холостяком на сто миль в округе.
   Спустив ноги с кровати, Зак сначала не мог понять, что качается, он или пол. Он оперся о кровать, раздумывая, не оставить ли эту затею. Но отчаяние заставляло его действовать. Он должен успокоиться и идти. До амбара и назад—на сегодня хватит. Каждый день он будет понемногу увеличивать расстояние. «Черт! Как далеко этот амбар!»
   На полпути, возле роз, он решил отдохнуть. Ища опоры, Зак оперся на такой шаткий забор, что усомнился, устоит ли он под его тяжестью. Здесь Кэйт могла его услышать. Она никогда не делала ни одного неверного движения! Зак никогда не видел, чтобы женщины так много трудились.
   Судя по приятному запаху, который доносил ветер, она была в пекарне. Ваниль, корица, дрожжи и топленое масло. Прикоснувшись к лепесткам роз, он улыбнулся своим воспоминаниям. Впервые увидев Кэйт, а точнее, почувствовав ее запах, он подумал, что ее можно было бы съесть. Кажется, сто лет прошло с тех пор. От нее и сейчас приятно пахло. Очень аппетитный запах.
   Улыбнувшись, он отправился дальше. Здесь Зак чувствовал себя лучше. Он с удовольствием вдыхал воздух, ощущая его свежесть даже на вкус.
   Стойла в амбаре, конечно же, нужно поправить. Он вздохнул и тряхнул головой. Добравшись до амбара, он прислонился спиной к нагретому солнцем дереву. Утренние лучи коснулись его. Зак поднял лицо и впервые за всю неделю почувствовал, что оживает. Запах почвы, животных, свежей травы, всего, чем пахла земля, на которой он жил и к которой вернется. Все будет хорошо.
   Первое, что заметил Зак, вернувшись в дом, это запах Кэйт: ваниль, корица, тесто и розы. Нет, он не так уж чувствителен. Нет, черт побери!
   Да, это серьезная проблема. Он давно не был с женщиной, очень давно. Встав на ноги, он поедет в город, купит себе пойла грешников, «бурбона» из Кентукки, но не забудет кое-чего еще. С большими глазами и чем-то еще большим. И пусть это пахнет женщиной, а не (он принюхался) дурацкими булочками с корицей и розовым садом.
   С этой мыслью Зак открыл дверь своей комнаты. Его взгляд упал на кровать, и он похолодел. Миранда сидела там с открытым перочинным ножом в руках. Лезвие сверкало на солнце.
   Не подумав о последствиях, он с силой захлопнул дверь и крикнул:
   — Мэнди!
   Она подпрыгнула. Его сердце подпрыгнуло вместе с ней. Даже после того, что Зак делал этим ножом вчера, он оставался достаточно острым, чтобы сбривать усы. Зак бросился через комнату, схватил девочку за запястье и вырвал нож у нее из рук. Все еще дрожа от страха за нее, он воскликнул:
   — Почему ты берешь мои вещи без разрешения?
   Миранда посмотрела на него. Ее зрачки так расширились, что глаза стали черными.
   — Никогда больше не трогай мои вещи без разрешения! Я понятно говорю, юная леди?
   Она кивнула. Затем перевела взгляд на нож и побледнела. Зак понял, что напугал ее. Отбросив нож на подушку, он наклонился и обнял ее. Он гладил ее волосы, пытаясь успокоить ее единственным доступным ему способом. Она выпрямилась и отстранилась от него. Со вздохом сожаления он прижался щекой к ее волосам.
   — Я не хотел испугать тебя, милая, но не надо трогать мои вещи, когда меня нет. Ты же знаешь, всякое может случиться, когда малыши играют с ножом.
   Услышав это, она задрожала. В следующее мгновение Зак почувствовал, как что-то теплое потекло по его брюкам и рубашке. Он не сразу сообразил, что случилось. Потом до него дошло. Поняв, что наделала, Миранда дернулась. Он посмотрел ей в лицо: оно стало еще бледнее. Она открывала рот, но не могла издать ни звука. Увидев ее ужас, Зак догадался, что его смутные подозрения оправдались. «Сара спряталась в шкаф». О Боже!
   Почувствовав внезапную слабость, он крепче прижал ее к себе и опустился на стул. Инстинктивно он начал покачивать ее, медленно, осторожно, поглаживая ее напряженное тело.
   — Мэнди, милая Мэнди. — Он не узнавал своего голоса. — Я не сумасшедший, правда нет. Увидев у тебя нож, я испугался, вот и все. Я крикнул, не подумав.
   Она теребила намокший передник и жалобно хныкала. Всей душой сочувствуя ей, он прошептал:
   — Можешь пачкать меня сколько угодно. Мы же лучшие друзья. Я знаю, что это нечаянно. Ничего страшного. Маркус принесет мне новую одежду.
   Он почувствовал, как ее напряжение спадает. Прижавшись лицом к ее волосам, он закрыл глаза и ощутил полную беспомощность. С Божьей помощью он убил бы тогр, кто виноват в этом. Джозеф Блейкли… Это имя вспыхнуло у него в мозгу. Если только этот ублюдок еще жив… Что же он сделал с ребенком?
   У него еще будет время решить эту проблему. Сейчас его беспокоила только Миранда. Он продолжал гладить ее волосы. Слова не шли ему на ум. Что сказать? Что он просит прощения? Что у него сердце кровью обливается? Боже! Как невыразительны любые слова! Ей сейчас нужно только одно: молчаливое сочувствие. Лишь это может ее успокоить.
   Он еще раз провел рукой по ее волосам, с болью подумав, какая крошечная у нее головка. Бог свидетель, никто больше не посмеет обидеть ее. До последнего его вздоха.
   Время шло а Зак все качал ее. Все, кроме ребенка, потеряло для него смысл. Он не мог угадать, о чем она думает. А может, страх так переполнил ее, что она не думает ни о чем? Бессмысленный ужас: только его он и видел в ее глазах.
   Заку показалось, что прошла вечность, прежде чем Миранда перестала всхлипывать. Когда она прижалась к нему, он чуть не заплакал. Доверие всегда дорого, но доверие такого ребенка, как Миранда, поистине бесценно. Он крепко обнял ее.
   — Прости, что испугал тебя. Я больше не буду, — прошептал он.
   Она улыбнулась.
   — Я тоже больше никогда не буду плохой.
   — Ну, Мэнди, ты и не была плохой. Когда-нибудь, как только ты подрастешь, я дам тебе нож и покажу, как им пользоваться. А пока не трогай его. Хорошо?
   — Я хотела посмотреть.
   Он повернул ее голову и прижал ее лицо к своему плечу.
   — Все можно смотреть, но только вместе со мной. А без меня нельзя. Понимаешь?
   Она кивнула и еще крепче обняла его.
   — Я люблю тебя, мистер Зак.
   Слезы, наполнявшие его глаза, вдруг потекли по щекам. Он уставился в пол.
   — Мы с тобой промокли насквозь. Пойди переоденься.
   Он нашел Кэйт на кухне, в кладовой. Она пыталась достать с полки кувшин с зеленой фасолью и, заметив его тень, обернулась. Сегодня он целый день пугал женщин. Но нужно все выяснить, тогда станет легче.
   — Кто-то напугал вашу дочь, — сказал он. — Я хочу знать, кто. Если этот подонок еще жив, он пожалеет о том, что не умер, когда встретится со мной.
   Кэйт взглянула на него и отступила к стене. Кровь отлила от ее лица, она страшно побледнела.
   Зак взял ее за руку, вывел из кладовой, усадил на стул около стола и проговорил:
   — Я требую ответа, Кэйт. Кто испугал вашу дочь? Силы покинули его. Он придвинул стул и рухнул на него. Его ноги дрожали. Он чувствовал полное изнеможение. Ему нужно отдохнуть. Немедленно.
   Кэйт, бледная, широко раскрытыми глазами уставилась на него, даже не пытаясь ответить на его вопросы.
   — Я требую ответа. Мы не выйдем отсюда, пока вы не ответите.
   Она сжала колени руками. Понимая ход ее мыслей, Зак подозревал, что она пытается что-то выдумать, чтобы успокоить его.
   — Это был Джозеф, правда? Судя по ее виду, так оно и было.
   — Нет, — прошептала она. — С чего вы это взяли? Она казалась такой же испуганной, как и Миранда несколько минут назад. Вспоминая историю о кукле Саре и о синяках Кэйт, Зак подумал: «Не боится ли она, что он ударит ее? Потом он спросит ее и об этом. Но сейчас речь идет о ребенке, о безопасности Миранды. Ее кто-то напугал. Если не Джозеф, то кто?»
   Словно прочитав его мысли, Кэйт стиснула руки и воскликнула:
   — Обещаю вам, что это никогда больше не повторится. Но вам не стоит вмешиваться.
   — Вмешиваться?
   — Да, вмешиваться. Это моя дочь, и позаботиться о ней должна я сама.
   Он придвинулся ближе к ней.
   — Нет, это станет моей заботой. Если вы думаете, что я стану равнодушно на это смотреть, не зная, в безопасности ли девочка, то очень ошибаетесь. — Зак услышал вдруг себя словно со стороны. Так мог говорить человек, который вот-вот набросится на Кэйт, Пытаясь овладеть собой, он заговорил спокойнее: — Кто-то очень напугал маленькую девочку. Так не сердитесь же на меня за то, что я хочу знать, кто. — Перехватив ее взгляд, он не нашел в нем ответа. — Уверен, что это Джозеф, кто же еще?
   Она покачнулась, словно теряя сознание.
   — Нет, это не Джозеф. Это только моя вина. Но клянусь, что больше я никогда так не сделаю.
   Затем она поднялась со стула и прошла мимо него. Он протянул руку и схватил Кэйт за запястье, пытаясь повернуть ее лицом к себе. Если он и раньше замечал ее хрупкость, то теперь вполне убедился в этом. Кэйт едва не упала, и он с трудом удержал ее. Она повернулась к нему, так что ее лицо оказалось в дюйме от его.
   — Никогда не говорите мне ничего подобного. Она попыталась вырваться. Испугавшись, что причинит ей боль, Зак отпустил ее.
   — Я же сказала, что это только моя вина! — воскликнула она. — И лучше оставить это. Поверьте, этого никогда больше не случится.
   С этими словами она вышла из комнаты. Уже второй раз за сегодняшний день Зак почувствовал, что его словно обухом огрели по голове. «Кэйт обижает свою дочь? Кэйт?»
   Он не мог в это поверить. «Да может ли она вообще кого-то обидеть? Она даже не способна отогнать Ноузи метлой, ей-Богу! Неужели она думает, что это правдоподобно?»
   Вернувшись к этому разговору, Зак вспомнил, как она побледнела при упоминании имени Джозефа. Неужели она так боится мертвого?
   На следующий день, прогулявшись до амбара, Зак пошел на кухню выпить воды и заметил, что Миранда добралась до сливок в ведре с молоком, которое ее мать поставила в углу на треножник.
   — Ага, попалась! — шутливо сказал он. Девочка подскочила в ужасе и, уронив ковшик, отпрянула к стене. Это был рискованный трюк: не успел Зак опомниться, как все было залито молоком.
   Только взглянув в лицо Миранды, он понял, как она испугалась. Страх парализовал ее. В этот момент он боялся даже дышать, чтобы не напугать ее еще сильнее.
   — Ай-ай-ай, — мягко сказал он. — Нам надо быстро убрать все это. Если твоя мама войдет и увидит это, нам обоим попадет от нее.
   Медленно подойдя к девочке, Зак заметил, что она дрожит. Осторожно. Никаких резких движений. Надо сделать вид, что ничего не случилось. Он поднял ведро, вытащил с полки два полотенца и принялся вытирать лужи.
   — Вот что я вспомнил. Когда я был маленьким, то залезал в сливки каждый раз, едва мама отворачивалась. — Он обернул полотенцем пустое ведро и улыбнулся ей. — Я никогда не мог понять, как она узнает про это.
   Ее страх мало-помалу улетучился.
   — А ты знаешь, как она догадывалась? — спросил он.
   Слишком испуганная, чтобы соображать, она взглянула на молоко.
   — Потому что у меня оставалось пятно от сливок. Как раз на носу. Мне было уже почти десять лет, когда я догадался об этом и стал вытирать нос рукавом.
   Румянец понемногу проступал на ее щеках. Она посмотрела на него, словно собираясь что-то сказать, но не произнесла ни звука. У Зака сжалось сердце.
   Наконец она проговорила:
   — И ч-ч-что было п-потом?
   — Моя мама была умная женщина. Она брала меня за руку и рассматривала мои рукава. Если находила следы сливок, драла меня за уши.
   Она отодвинулась от стены.
   — Больно драла?
   О, Мэнди… Зак почувствовал комок в горле.
   — Моя мама никогда не делала мне больно. Обычно это была просто игра. Я убегал, а она пыталась поймать меня. — Он протянул ей полотенце. — Хочешь помочь?
   Все еще дрожа, она осторожно взяла полотенце. Рассмотрев его, она собралась с силами и принялась вытирать остатки молока. Они молча убрали следы преступления. Зак настолько устал, что еле добрался до стула.
   Когда он сел, Миранда спросила:
   — А ты до сих пор любишь сливки? Он взглянул на нее.
   — Слизываю их где только можно. Но сейчас я осторожнее и не пачкаю лицо. —Он поставил локти на колени, чувствуя, что дрожит почти так же, как она.
   — Не засовывай туда подбородок. И не наклоняй ковшик так сильно.
   Улыбка обозначилась на ее губах.
   — У меня длинный язык, я даже могу лизнуть кончик носа.
   Зак изобразил недоверие.
   — О, покажи! Ни у кого нет такого длинного языка.
   Она серьезно кивнула, высунула язык и дотянулась им до кончика носа.
   Он внимательно смотрел на нее.
   — Я никогда такого не видел. А ну-ка еще раз.
   Она исполнила его просьбу, сосредоточившись и сведя глаза к переносице. Зак не мог сдержать смех, и она тоже робко улыбнулась.
   — Мама говорит, что своим языком я могу и ящерицу вогнать в краску.
   — Я с ней согласен.
   Он выпрямился и положил руки на стол. Он угодил локтем в тарелку с шоколадным печеньем, оставшимся после дня рождения Кэйт. Его осенило.
   — Знаешь, чего мне сейчас больше всего хочется? Молока с печеньем. Жаль, что мы разлили все молоко.
   — У мамы есть еще молоко, но она сказала, что даст мне печенье только после ужина, потому что оно перебьет мой… — Она сморщила нос. — Мой голодный. Как это называется?
   — Твой аппетит, — предположил он и посмотрел через плечо. — А твоя мама сосчитала печенье?
   Она смущенно покачала головой.
   — Значит, она не заметит, если мы немного съедим.
   Правда?
   Озорные искорки зажглись в ее глазах. Она пошла к ящику со льдом и открыла нижнюю дверцу. Сгибаясь от тяжести, она потащила с полки кувшин в полгаллона. Зак, смертельно усталый, все же поднялся, чтобы помочь ей, пока она не покончила и с этим молоком. Заметив полку, где Кэйт держала стаканы, он наполнил два, вернул кувшин на место и пригласил Миранду к столу. Устроившись за столом, он взял четыре печенья, два протянул Миранде, два оставил себе.
   — Ты умеешь макать печенье? — спросил он и, получив отрицательный ответ, показал, как это делается. — Печенье вкуснее всего, если его макать в холодное молоко.
   Она встала коленями на стул, чтобы дотянуться до стакана и макнуть в него печенье. Зак мысленно улыбнулся, когда она подставила ладошку под подбородок, чтобы молоко не капало, пока она откусывает. Все-таки маленькие девочки очень отличаются от маленьких мальчиков.
   — М-м-м, — замурлыкала она от удовольствия.
   Они приступили к трапезе, поглядывая друг на друга, как соучастники преступления. Покончив с печеньем, Миранда выпила почти все молоко и принялась разглядывать остаток жидкости на дне стакана. Странное выражение появилось в ее глазах.
   — Ты знаешь, что можно утопиться в молоке?
   — Утопиться? Ты хочешь сказать: утонуть?
   Вопрос показался ему очень странным, но он постарался ответить спокойно:
   — Думаю, можно, только для этого надо очень много молока.
   Миранда взглянула в противоположный угол кухни, где на треножнике стояло ведро с молоком. В ее выразительных глазах что-то мелькнуло. Тихим, дрожащим голосом она сказала:
   — Нет, для этого хватит даже ведра, если кто-то засунет в него твою голову.
   Печенье застряло у Зака в горле. С трудом проглотив его, он бросил взгляд на ведро.
   «О Господи!»
   Пока Зак размышлял, что ей ответить, до них донесся какой-то визг. Кэйт? Он повернул голову. Звук повторился. Похоже, что-то происходит в садике перед домом.
   Медленно и осторожно Зак вслед за Мирандой вышел из кухни. Когда они выглянули, он вздохнул с облегчением. Ноузи снова рыл землю возле самых роз, а Кэйт пыталась прогнать его, размахивая мотыгой.
   Зак облокотился на перила крыльца. Он не свистнул собаке, но несколько мгновений наблюдал за ними. Кэйт махала мотыгой, как метлой, но так ни разу и не ударила пса.
   Кэйт Блейкли никогда не смогла бы поднять руку на своего ребенка. Сейчас он понял это окончательно.
   Вечером, зайдя в его комнату, чтобы убрать посуду после ужина, Кэйт не торопилась уйти, как обычно. Взяв поднос, она замешкалась, на лице ее выразилась нерешительность, руки теребили передник.
   — Я… Я заметила, что вы и вчера, и сегодня выходили на улицу, — начала она.
   Зак был полностью одет, хотя и лежал в постели. Два дня назад ее нерешительность позабавила бы его, но сегодня она раздражала Зака. Кэйт еще так молода… И он мог лишь догадываться об ее внутренних переживаниях.
   Она явно хотела о чем-то поговорить с ним. Желая того же, он улыбнулся.
   — Почему вы не садитесь? Вчера у нас был не слишком приятный разговор. — Он указал ей на кровать возле себя. — Надеюсь, вы не сердитесь?
   К его удивлению, она села рядом с ним, а не на стул на безопасном расстоянии от него.
   — Нет, конечно нет. Я знаю, что вы не хотели ничего плохого. — Она помолчала. — Кажется, силы возвращаются к вам?
   Он удивился.
   — Да, понемногу.
   Она положила руки к нему на колени. Поздний вечерний свет проникал в окно. Тени от длинных ресниц упали на ее щеки. Что бы Кэйт ни хотела ему сказать, она обдумывала это чертовски долго.
   Зак не нарушал молчания. Боже, как тяжело было осознать это. «Как же все это пережить? Глупец!»
   Она прикусила нижнюю губу маленькими белыми зубками, так что почти незаметный шрам в уголке рта побагровел. Только ли Миранду запугал Джозеф Блейкли? Задав себе внезапно этот вопрос, Зак никак не мог от него отделаться.
   Он вспомнил слова Кэйт: «Она ждет чуда. Неужели вы так слепы, что не видите этого?»
   Герой Миранды. Как это произошло, мистер Мак-Говерн? Да, он и вправду был слеп. Он то и дело пытался поймать взгляд Кэйт, встревоженный странным выражением ее красивых глаз. Сейчас он понял: его удивляло не то, что он видел, а то, чего не находил в них. Доверия. Кэйт больше не верила в героев. Чудеса существовали для нее только в историях, которые она рассказывала своей дочери.
   Зак надеялся, что сможет изменить это. Если бы ему удалось, он построил бы для нее новые воздушные замки, воплотил бы ее мечты. Но он всего-навсего простой человек, твердо стоящий на земле, со своими недостатками и достоинствами.
   Наконец она взглянула на него. Тень падала на ее лицо, и он не видел его выражения.
   — Думаю, мы оба понимаем, что вам скоро придется уйти отсюда, —тихо произнесла она.
   Да, это так. И он это, конечно же, понимал. Он не мог требовать от нее ответа, который хотел получить. Не мог даже сказать, что еще не принял никакого решения. Воздушных замков не бывает. Значит, ему пора уходить.
   Внезапно охрипшим голосом он поговорил:
   — Я соберу свои вещи и подожду вечера, когда зайдет Маркус. Я мог бы уйти и пораньше, но хотелось бы, чтобы кто-то был со мной, когда я в первый раз сяду в седло.
   Она кивнула и отвела взгляд.
   — Не думайте, будто я хочу, чтобы вы здесь остались. — Она запнулась. — Конечно, я всегда буду у вас в долгу, и если вы когда-нибудь… — Их глаза на миг встретились. — Только попросите… Мы всегда останемся друзьями.
   Но он ждал от нее большего, чем дружба, и чувствовал, что она понимает это.
   Он положил свою ладонь поверх ее рук, лежавших у него на коленях. Судя по выражению ее лица, даже это ее раздражало. Что же она сделает, если он поцелует ее или попытается обнять?
   — Что бы вы ни говорили… — Он ненавидел себя в этот момент. Но что ему еще оставалось? — Я хочу попросить вас только об одном. Выходите за меня замуж.
   — Что?
   — Надеюсь, вы слышали.
   Он хотел прикоснуться к ней. Он и сделал это, проведя пальцем по ее губам, потом по щеке. Она вздрогнула и отстранилась.
   — Не надо, пожалуйста, не надо, — прошептала она. Взяв ее за подбородок, Зак потянулся к ней.
   — Странно. Не могу поверить, что для вас это неожиданно. Я не скрывал своих чувств ни к вам, ни к Мэнди.
   Она не шевелилась, даже не мигала. Казалось, будто она затаила дыхание.
   — Кэти!
   Он прикоснулся губами к пятнышку на ее щеке, где обычно вспыхивал румянец. Она прерывисто вздохнула.
   — Рано или поздно, но вам придется выйти замуж, — прошептал он. — Вы не справитесь здесь одна. Так почему же не за меня? Увы, я не такой уж красавец. Но для мужчины важнее…
   — Перестаньте! — воскликнула она, вырываясь из его рук и вскакивая с кровати. Подойдя к окну, она скрестила руки на груди. Она держалась так, словно ее Ударили.
   — Я не могу выйти за вас замуж. Я вообще не собираюсь выходить замуж. Мы с Мирандой и сами справимся.
   Он разглядывал ее профиль. Боже, как ему хотелось пообещать ей что-нибудь неслыханное, чего он все равно не сможет выполнить.
   — Кэйт, ваше хозяйство скоро придет в упадок. Вы. работаете от зари до зари, но не можете управиться. Один трудный год, только один, и вам понадобится кредит, банкиры воспользуются вашим положением и лишат вас всего. Куда вы пойдете со своей дочерью? На улицу! Если вы не хотите подумать о себе, подумайте о Миранде.
   — А как же чернослив? — быстро произнесла она. — Я собираюсь заняться черносливом.
   — Чернослив? — усмехнулся Зак. — Вы сами высохнете как чернослив и сойдете в могилу раньше времени. — Он спустил ноги и сел на кровати, положив руки на колени. — Если вы выйдете за меня…
   — Я не могу выйти за вас. Ни за вас, ни за кого другого.
   — Почему? Только из-за того, что вам не повезло с этим сукиным сыном?
   Она повернулась к нему и вздохнула.
   — Не сомневаюсь, что в этом-то и дело. Вы спрашиваете, не слепой ли я. Конечно, нет. — Он медленно поднимался на ноги, боясь, что она отступит, когда он встанет. — Миранда — не единственная жертва Блейкли. Не случайно вы так отскочили от меня. — Он остановился в нескольких шагах от нее. — Что же все-таки случилось в этом доме?
   Она смертельно побледнела. Ее испуг был настолько очевиден, что Зак решил отступить. Как и многие, он знал, что прошлое крепко держит человека. У него тоже были тайны, в которые он никого не хотел бы посвящать. Но он мог с этим жить, а Кэйт явно не могла.
   Он продолжал:
   — Откуда этот шрам у вас на губе?
   Она прикоснулась кончиком пальца к шраму.
   — Это его рук дело? А что у вас на лбу? Что случилось? Вы наткнулись на дверь? Интересно, быстро ли вы что-нибудь сочините?
   — Я никогда не лгала вам. Он направился к ней.
   — Не лгали? Тогда посмотрите мне в глаза и поклянитесь, что это вы испугали свою дочь.
   Она облизнула губы и в ужасе оглядывала комнату, словно надеясь найти ответ.
   — Это был не Джозеф, поверьте. А шрам — это несчастный случай, когда я спускалась по лестнице в амбаре… Каблук зацепился за юбку.
   — Так-так. А поросята летают. Ее глаза потемнели от гнева.
   — Можете не верить мне, это ваше право. В конце концов, это меня не волнует. Какое вам дело до меня и моей дочери?
   — Что бы я ни думал, я считаю вас своим другом и не могу отвернуться от людей, за которых чувствую ответственность. Честно говоря, вы мне далеко не безразличны.
   Она комкала передник.
   — Я же сказала: вам пора покинуть нас. — С этими словами она повернулась к двери.
   — Я не могу так просто бросить вас.
   Эти слова остановили ее. Она медленно повернулась к нему.
   — Если вы кого-то или чего-то боитесь, — продолжал он, — почему я не могу помочь вам? Думаете, я могу спокойно спать по ночам? Что, если я ошибаюсь и виной всему действительно не Джозеф? Вот что не дает мне покоя. Вы страшно напуганы. Это написано у вас на лице. Почему вы не хотите довериться мне?
   Она смотрела на него, словно размышляя, можно ли ему доверять. Он видел в ее глазах нетерпение и еще какое-то чувство, определить которого не мог. Вдруг она вскинула подбородок.
   — Завтра, — прошептала Кэйт. — И не ждите Маркуса, забирайте свои вещи, седлайте лошадь и уезжайте. Жаль, что не могу позволить вам остаться, как вы этого хотели. И не приходите больше ко мне.
   — И к Миранде?
   — К Миранде тоже.
   С этими словами она выбежала в коридор, хлопнув дверью.
   Зак завернул одежду в плащ, взял со столика свои вещи и положил их в карман. Поднос с остатками ужина все еще стоял здесь: молчаливое напоминание о том, что произошло между ним и Кэйт в этой комнате вчера вечером. За все время, что он провел здесь, она ни разу не оставила поднос до утра. Значит, очень уж поразило ее то, что он предложил ей руку.