Страница:
На этот раз высокое кольцо огня полностью окружило здание, хотя там нечему было гореть, кроме как булыжникам на мостовой. Ситналтане столпились вокруг огненного кольца, подталкивая друг друга как можно ближе к нему, так что многие подпалили себе волосы. Дым окуривал их лица, вызывая бешеное чихание. Ясно было, что они неминуемо погибнут, если попытаются прорваться.
– Ты бы лучше смотрел, что делаешь, Брил. Я совсем не хочу спалить их. Уж лучше пусть они уничтожат свои чертовы документы.
Но тут ситналтане замедлили свои шаги, остановились и наконец рухнули, отпущенные на свободу из невидимых тисков.
Как только персонажи стукнулись о землю, большинство из них снова вскочило на ноги, сжимая кулаки и намереваясь стереть в порошок любого врага, которого только смогут найти. Впрочем, некоторые оставались сидеть на земле, дрожа и всхлипывая.
– Ситналта заколдована, – сказал Вейлрет. – Ты был прав.
Сейчас ситналтане выглядели так, словно их одурачил какой-то ловкий фокусник. Одни тупо смотрели на невредимый, хотя и запятнанный дымом мавзолей. Другие с недоумением пялились на только что разрушенное ими здание.
– Может быть, нам надо просто переплыть через гексагон воды? Я бы даже отдал горячий суп и теплую постель, чтобы только убраться отсюда. Профессор Морзе был прав. – Брил дрожал, пряча руки в складках своей синей одежды. Сейчас он казался совсем старым. – Если этот манипулятор достанет нас, мы рискуем никогда уже не выбраться отсюда.
– Если этот манипулятор заставит тебя использовать Камень Огня против твоей воли, тебе хватит одного часа, чтобы стереть с лица земли весь город. – Вейлрет огляделся. Ему совершенно не хотелось беседовать с пораженными ситналтанами. – Пошли, поищем профессора Франкенштейна, пока еще чего-нибудь не случилось.
Брил никогда раньше не был в мастерской Верна и Франкенштейна, но Вейлрет помнил, как он просил профессоров создать новую механическую пару глаз для Пэйнара, чей магический глаз-посох перестал функционировать в Ситналте.
Ориентируясь по фонтану и музею Максвелла, Вейлрет вспоминал те места в Ситналте, которые показывала ему когда-то Майер во время их экскурсии по городу: залы размышлений и огромные комнаты, где горожане бросали кости и записывали полученные результаты, чтобы рассчитать Правила Вероятности.
– Франкенштейн живет где-то в конце улицы, – сказал он.
С каждым шагом в нем разрастался страх, что невидимая сила вонзит когти в его собственное сознание, понуждая его тело делать какие-нибудь ужасные вещи, особенно теперь, когда они с Бри-лом привлекли к себе внимание, воспользовавшись Камнями." Если эта сила действительно использует магию, чтобы манипулировать персонажами, не исключено, что она хочет завладеть Камнями.
Чередующиеся в причудливом беспорядке двери и фасады напоминали о разных исследовательских учреждениях Ситналты. Майер во время той экскурсии старалась привлечь его внимание к разным деталям, и теперь Вейлрету приходилось собирать их в единое целое. Майер, помнится, была оскорблена, когда они с Пэйнаром пожелали увидеться с изобретателями, вместо того чтобы продолжать прогулку. Тогда она остановилась у какой-то двери, а затем величественно прошествовала прочь, предоставив гостей самим себе.
Вейлрет остановился.
– Вот эта.
Гравированная табличка на двери гласила:
Проф. Франкенштейн и проф. Верн
Свободные Изобретатели
ПРОСЬБА НЕ БЕСПОКОИТЬ
– Давай зайдем, – сказал Вейлрет. Он сильно постучал в дверь, поморщившись, когда попал ребром ладони по украшенному резьбой косяку.
Изнутри раздались громкие проклятия и грохот падающих книг и каких-то железяк. Послышались шаги, все еще сопровождающиеся ворчанием. Вейлрет отступил на полшага назад, спрятавшись за спиной Брила.
– Тебе лучше стоять спереди.
Кто-то дернул дверь изнутри, и оттуда высунулась голова раздраженного, усталого мужчины. Его темные волосы были всклокочены, жирные полосы проходили по щекам, а глаза казались совершенно стеклянными. По его голосу чувствовалось, как он возмущен.
– Я здесь занимаюсь важным делом! Если вы хотите…
Он запнулся, выпучив глаза на Вейлрета, а затем повернулся к Брилу. После минутного замешательства Франкенштейн узнал их обоих, и выражение изумления на его лице сменилось восторженной улыбкой.
– А, магия! – Он схватил Брила за руку и втащил его внутрь. – Мне нужно, чтобы ты мне кое-что рассказал!
Вейлрет все же успел проскочить в дверь до того, как Франкенштейн захлопнул ее и заперся изнутри.
Глава 11
Две уродливые волосатые твари хрюкали от напряжения, держа за гигантские ручки огромный тигель, чтобы вылить беловато-оранжевый металл прямо в форму. Огненные искры густо летали по дымному воздуху.
Жюль Берн прищурился, смахивая слезы и пот со своего изможденного лица. Он стер копоть со щеки. Губы потрескались, рот пересох. Его тело ныло от усталости.
– Хватит, хватит! – крикнул вожак слаков по имени Корукс, видя, как волосатые твари продолжают заливать форму, хотя она уже давно была полна до краев. Брызги горячего металла полетели в разные стороны и сильно обожгли одну из тварей. Ее спутанные волосы вспыхнули, наполнив густым дымом и без того душное помещение. Тварь дико завизжала, отпустив свой конец рукояти, и стала энергично колотить себя по дымящейся спине.
Тигель наклонился, закачался, и жидкий металл вылился через его край. Вторая тварь расставила ноги и, отвратительно гримасничая, старалась удержать тигель, чтобы тот не опрокинулся.
Голова Верна кружилась. Он, с трудом удерживаясь на своих израненных, забинтованных ногах, отступил назад и прижался к черной от дыма и копоти стене. Один дородный слак продолжал раздувать меха, поддерживая точную температуру, необходимую для плавления металла.
– Не останавливаться! – взревел Корукс, перекрикивая царящий в кузнице грохот. – Мы должны наполнить вторую форму!
Несколько монстров из армии Серрийка крадучись подались к двери. Корукс указал на одного из них своей когтистой лапой.
– Ты! Займи место этого идиота! И уберите его отсюда. Позаботьтесь о его увечьях, облегчите боль, а затем убейте его.
Обгоревшая тварь заревела и с трудом поднялась на ноги, она съежилась, видя, как несколько вооруженных слаков приближаются к ней. Не оборачиваясь, Корукс бросил через плечо, процедив своим искривленным ртом:
– Можете убить его сразу, если он не желает медицинской помощи.
Еще три твари поднялись с того места, где они на корточках ожидали своей очереди, и поволокли первую форму прочь, загребая по дороге золу для шлифовки после охлаждения. Затем они подтянули вторую форму под тигель.
– Если и это новое оружие не будет работать, человек… – Корукс мотнул своей угловатой головой в сторону тигля. – Мы искупаем тебя вот в этом.
Верн глянул на кипящий металл, но это ничего не прибавило к его и без того постоянному ощущению кошмара.
– Не думаю, – пробормотал он тихо, но удостоверившись предварительно, что вожак слаков не услышит его из-за шипения металла. – Я нужен Серрийку, чтобы делать и делать оружие.
Кое-что было заново создано, кое-что приспособлено к примитивным условиям Тайра. В старом городе имелось только сырье, кое-что из оборудования и кое-какие инструменты, но ничего из тех высоких технологий, которые Верн использовал в Ситналте. Тайр зависел от ручного труда и примитивных инструментов.
Чтобы еще потянуть время, он перепланировал уже существующие в Тайре топки и кузницы. Он медлил столько, сколько мог, но понимал, что если Серрийку не предоставить как можно скорее каких-нибудь результатов, то придется лишиться еще нескольких пальцев ног.
Верн сделал набросок новой пушки, где несколько частей были умышленно искажены. Если бы пушка потерпела неудачу при испытаниях, потребовалось бы еще некоторое время, чтобы ее исправить. Но мантикор, чья лапа была такой же огромной, как и листы с чертежами, пристально глянул на них щелочками своих глаз. Опустив углы рта, он своим длинным когтем проткнул дырку в бумаге.
– Вот это не будет работать. – Мантикор поднял квадратную морду. Его смертоносные рога, выступающие изо лба, нацелились прямо на Верна, а звериные глаза сузились еще больше.
– Кажется, вы допустили ошибку, профессор. Смотрите, чтобы этого больше не повторилось.
Итак, Верну пришлось переделать свои чертежи, исправив умышленные ошибки. Он принялся за выпуск первого опытного образца. На этот раз он точно знал, что тот сработает. Он не мог больше рисковать, придумывая новые дефекты. Конечно, у него никогда не было гарантии, что его изобретения будут работать в любом случае', потому что всегда находилось немало разных препон: не правильное, но глубоко укоренившееся в умах понимание Правил Физики, брак в работе или какие-нибудь ошибки в проектировании, от которых никто не может быть застрахован.
Но каждый раз, когда Верн думал об этом, подступающее ощущение тошноты говорило ему, что образец обязательно сработает.
По крайней мере пушка была значительно менее разрушительным орудием, чем ситналтанское оружие. Подарив Серрийку новую игрушку, Верн, может быть, предотвратит более серьезные катастрофы. Он подумал, что Франкенштейн сказал бы о таком решении.
Захлебывающийся рев прорезал шумовой фон. Верн повернулся и увидел обгоревшую тварь, в которую вонзили с трех сторон зазубренные гарпуны.
Стоя рядом с Верном, вожак Корукс улыбнулся так широко, как только могли раздвинуться его жесткие губы рептилии.
* * *
Мантикор Серрийк глухо урчал во сне, растревоженный видениями с ТОЙ СТОРОНЫ.
Мощный взрыв и падающие камни вернули его к действительности. Он поднял свою огромную косматую голову и прочистил горло булькающим кашлем. Его скорпионий хвост все еще пульсировал от детонации.
Во сне, преследуемый кошмарами, он, должно быть, метался и хвостом повалил одну из колонн открытого амфитеатра. Большие каменные блоки рухнули на его львиную спину. Каждый из них был достаточно тяжел, чтобы смять человеческого персонажа, превратив его в кровавое месиво, но они только слегка ушибли чудовищное тело слака. Удар камня напомнил Серрийку, как предательская скала горгульи Аркен врезала по нему во время битвы в сокровищнице Скартариса.
Тлеющие огоньки в ямах освещали все вокруг оранжеватым сиянием. Серрийк поморгал и уселся на задние лапы. Стражи, стоявшие вокруг, съежились от страха, гадая, что же мантикор видел в своих кошмарных видениях.
Серрийк встал на все четыре лапы и потряс головой. Он снова посмотрел на сломанную колонну и звезды наверху. Их было видно, так как часть перекрытий потолка была снесена.
Он опять видел во сне Игроков. Там, ПО ТУ СТОРОНУ, они сидели в своих уютных жилищах, склонясь над картой и манипулируя Игроземьем. Серрийк чувствовал, что он путешествует по умыслу одного из НИХ, Дэвида. Дэвид был юн и глуп, и его банальные мечты сводились к гигантским рукам, дергающим за марионеточные нити. В его сознании также таился растущий страх.
Серрийк знал, что являлся лишь результатом малодушия Дэвида. Но ТОТ уже начал подозревать, какого могущественного соперника создал. Предполагалось, что мантикор должен быть союзником Дэвида, но у Серрийка имелись свои мысли на этот счет.
Серрийк развлекался битвами, как, по мнению Игроков, и положено было любому добропорядочному монстру, собирал новые силы и наступал по всей территории. Скартарис направлял его. Дэвид собирался уничтожить Игроземье, не оставив остальным ничего, с чем можно было бы Играть.
И когда слаки выступили в поход, Дэвид рассчитывал, что военный вождь монстров, мантикор, действует заодно с ним. Но теперь у Серрийка было ситналтанское оружие Верна, и профессор обязан будет создать еще много других смертоносных аппаратов. Армия нападет на человеческую Цитадель и получит назад великий Камень Огня, который потерял Энрод, когда он собирался уничтожить большую часть Игроземья. Серрийк знал обо всех четырех Камнях, три из которых были в руках у человеческого персонажа Делраэля.
Серрийк нападет на орды Делраэля. Но не потому, что того требуют Правила Игры, и даже не потому, что один из Игроков, Дэвид, хочет, чтобы это случилось. Серрийку нужны Камни. С Камнями и с ситналтанским оружием у него будет достаточно сил, чтобы нанести ответный удар.
* * *
Утреннее небо казалось таким голубым и прозрачным, что, когда Верн глянул вверх, он подумал, что мог бы, вероятно, различить границы ТОЙ СТОРОНЫ.
Далеко к западу облака пыли кружились над полем последней битвы против Скартариса. Никто не смел приблизиться туда с тех пор, как гексагоны провалились в никуда. Все Игроземье было сильно повреждено из-за этого, поскольку появилась великая пустота с рваными краями, да и Правила исказились.
Никто не знал, что произошло там. Никто не смел подойти ближе.
Двадцать три мускулистых слака в облегчающих одеждах совместными усилиями протащили пушку Верна сквозь пролом в стене Тайра на мертвую землю в его окрестностях, где должны были проводиться испытания.
Пушка должна была быть испытана уже два дня назад, но Верн настоял на том, чтобы отполировать ее внешнюю сторону и сильно выступающие медные ручки – «поддерживающие стойки», как он называл их, впрочем, они служили только украшением. Чтобы на них хватило металла, Корукс расплавил одну из бронзовых тайрянских статуй.
Огромный цилиндр передвигался на колесах с металлическими ободами, высотой с самого Верна. Пушка была длинноствольная, черная и блестящая. Несколько вооруженных пемзой гоблинов дни и ночи следили, чтобы металл не портили окислы.
Колеса пушки оставляли глубокие желобки в выжженной почве, по мере того как отряд слаков катил ее прочь от города. Следы их собственных ног оставляли морщинистые вмятины на земле.
Верн ковылял за ними, сопровождаемый – нет, конвоируемый Коруксом и еще двумя слаками. Огромный мантикор шагал следом, делая неуклюжие, но достаточно энергичные шаги.
Серрийк собственноручно нес тяжелое пушечное ядро. Верн и Франкенштейн вдвоем едва ли сумели бы даже приподнять его. Он казался довольным, и это означало, что Верн сможет прожить еще немного. Скорпионий хвост мантикора стоял торчком, готовый ударить в любую минуту. Все монстры старались находиться от него на почтительном расстоянии: при случае удар мог быть нанесен без предупреждения.
Верн экспроприировал у армии монстров весь их огненный порошок, целую дюжину горшков, которые он предполагал использовать для того, чтобы запустить снаряд пушки. Вожак Корукс протестовал против такого неэкономного использования ценных боеприпасов, но Серрийк приказал отпустить столько порошка, сколько просил Верн. «Если оружие профессора сработает должным образом, – сказал он, – это будет гораздо важнее, чем самое большое количество горшков с зажигательной смесью».
Двадцать три слака, тащившие пушку, остановились и повернули ее назад, целясь на Тайр. С помощью сажи и копоти они заранее нарисовали обширную мишень на торце высокого здания. Стоя позади пушки, один из слаков опустил ствол так, чтобы он был нацелен прямо на слуховое окно.
Верн не сомневался в том, что ядро вдребезги разнесет любое здание, в которое попадет.
Корукс притащил фитиль и теперь наблюдал, как монстры засыпают порошок в казенную часть пушки и затем берут ядро из лап Серрийка. Верн тоже следил за ними. Он знал, что все сработает. Но на сей раз он не чувствовал той радости, которую обычно испытывал при первом запуске своего нового аппарата.
– Ну что же, посмотрим, профессор Верн, – сказал Серрийк, беря фитиль из лап Корукса.
Мантикор подошел к пушке и внимательно посмотрел на мишень, расчерченную на здании, затем щелочками своих глаз уставился на небо. Его морду перекосила не то улыбка, не то гримаса.
Своей свободной передней лапой Серрийк стал перенацеливать орудие. Мантикор менял угол прицела до тех пор, пока не направил ствол прямо в небо.
– Мы сможем уничтожить это здание в любой момент и без всякой пушки, – сказал он. – Покажем лучше ТЕМ, на что мы способны.
Мантикор дотронулся фитилем до запала пушки. Слаки, другие монстры и профессор Верн сделали шаг назад. Но Серрийк остался рядом с орудием.
Запал шипел около секунды, после чего в спокойном утреннем воздухе раздался сильный разрыв. Верн съежился, затем посмотрел вверх.
Как он и ожидал, вьющийся дым поднимался из жерла пушки. Но металлическое ядро взлетело высоко в небо, где и исчезло на фоне его прозрачной голубизны.
Верн крепко зажмурился, отказываясь даже смотреть, куда оно приземлится.
Интерлюдия: ТАМ
Игра продолжалась без видимых осложнений.
Дэвид, плотно поджав губы, наблюдал за приключениями персонажей. Тэйрон был увлечен так же сильно, как Мелани, но несколько иным образом.
Для него Игра была чем-то вроде наркотика; улыбка не сходила с его лица, а глаза с каждой минутой разгорались все ярче и ярче. Скотт совершенно расслабился. Сейчас все они играли вполне дружно, и это напоминало о тех временах, когда Игроземье представляло обычную забаву.
Но с тех пор многое изменилось. Дэвид не мог больше притворяться.
В перерыве между турами Скотт вышел в кухню и вскрыл еще один пакет с чипсами. С громким шуршанием он опрокинул его в вазу.
– Эй, люди, кто-нибудь хочет еще пить?
Дэвид пристально вглядывался в огонь, где танцевали жадные языки пламени. Он слышал треск поленьев, чувствуя, как тысячи маленьких острых иголочек вонзаются ему в позвоночник.
Он закрыл глаза, и перед его взором вставал не камин в гостиной, но дымный жар в огненных ямах темного амфитеатра. Он видел следы копоти на стенах, изуродованные фрески, фризы, высеченные в каменных колоннах.
Дэвид поморгал, желая избавиться от навязчивого видения, и почувствовал, как чьи-то огромные веки закрылись и раскрылись одновременно с его глазами. Что-то захрипело и загрохотало в его груди. Двигаясь, он почувствовал, как нечто не правдоподобно большое связало его мускулы словно стальным тросом. Он обернулся, ожидая увидеть за спиной когти величиной с карандаш, и крепко зажмурился.
– Убирайся. – Слова были уже готовы выскочить из его горла, но он крепко сжал губы, чтобы никто не мог услышать его. Он чувствовал, как чужеродные мысли роятся у него в голове, зондируя его сознание.
Это был Серрийк.
У Дэвида был хороший план, как уничтожить Игроземье, он знал, что еще надо разыграть, дабы довести дело до конца. Монстры должны были разрушить весь игровой мир или просто истребить персонажей Мелани. Каким образом – это Дэвида не слишком заботило. А то, что он внедрил в Игроземье на юго-востоке почти таким же способом, как Мелани – своего персонажа Наемника, погубит ее искателей. Всего этого должно хватить, чтобы остановить Игроземье.
Но его собственные персонажи не хотели больше быть марионетками. Он наделил мантикора слишком большой властью и слишком острым умом, теперь тот выбирается за пределы Игры и проникает в мысли Дэвида. Он не знал, как долго это будет продолжаться. Дэвид подумал о том, не подвержены ли этому и другие Игроки.
Он видел, как мало они обращают на него внимания.
Огонь в камине все еще горел, согревая комнату.
Тут его осенило, как одним махом закончить Игру. Как положить конец этим ночным кошмарам и еженедельным спорам.
Дэвид решил действовать самым жестким образом.
– Что ты собираешься делать дальше, Мел? – спросил Тэйрон, плюхнувшись на пол рядом с ней.
Когда она повернула голову, Дэвид бросился на колени и схватил карту. Кубики покатились по ее твердой поверхности и забарабанили по полу. Он увернулся, отдернув карту в сторону, видя, как Мелани бросилась за ней.
– Эй, Дэйв! – закричал Тэйрон. Скотт поспешил из кухни.
Дэвид побежал к камину, держа большую карту в руках. Ему надо было успеть отодвинуть стеклянную створку; если бы только успеть сунуть карту в огонь – дерево загорелось бы, а краска потрескалась бы и потемнела, уничтожая гексагоны. Ему надо было опередить остальных только на несколько секунд.
– Нет! – пронзительно закричала Мелани. Она схватилась за край карты. Дэвид с силой двинул ей локтем в челюсть и услышал, как щелкнули ее зубы. Но она всем телом навалилась на карту и потянула ее к себе. Он услышал какой-то треск, и несколько ярких синих гексагонов, отколовшись от карты, упали возле камина.
Дэвид молча боролся с Мелани за карту. Когда Тэйрон схватил его за плечи, Дэвид увернулся.
Теперь ему удалось открыть створку камина. Языки пламени, казалось, потянулись вверх, готовые принять новую пищу. Его обдало жаром. Он приготовился сделать это.
С Игроземьем будет покончено раз и навсегда. На кухне раздался телефонный звонок, длинный и настойчивый, как сирена. Но Дэвид знал, что телефон неисправен: просто Игроземье хочет отвлечь его.
– Дэвид, что ты делаешь? – Скотт застыл в дверях со стаканом содовой в руках.
От напряжения борьбы на глаза Дэвида навернулись слезы. Он уставился на смешавшиеся, как в калейдоскопе, цвета на поверхности карты. Ему показалось, что он проваливается туда.
Последним отчаянным рывком он попытался засунуть карту в огонь, но теперь Мелани и Тэйрон вдвоем держались за нее, Маленькая яркая вспышка мелькнула на одном из гексагонов мертвой земли, затем клуб дыма и едва слышный звук. Сильная боль прямо под глазом парализовала Дэвида.
Дико закричав, он отпрянул от карты. Затем шагнул назад, прижимая руку к лицу. Между его пальцев заструилась кровь.
Мелани схватила карту, прижалась к ней и бережно положила снова туда, где валялись на полу кубики.
Ошеломленный, Дэвид согнулся от боли. Скотт и Тэйрон увидели кровь у него на лице.
– Эй, парень, что случилось? – спросил Тэйрон. – Ты что, псих, или как?
Дэвид свирепо взглянул на него. Кровь стекала по его пальцам.
– Ты здорово порезался, Дэвид, – сказал Скотт. – Обо что это ты?
– Я ни на что не напарывался, – ответил Дэвид. – Игроземье выстрелило по мне.
– Ты имеешь в виду пушку Верна! Уау! – Тэйрон подошел поближе, чтобы рассмотреть рану Дэвида.
Скотт протянул ему переложенную ватой пачку салфеток, которую Дэвид прижал под глазом. Кровь просачивалась через нее, но он не отнимал импровизированный тампон от лица. Острая боль еще сильнее разозлила его. Он проиграл.
– Это мошенничество, Дэвид, – сказал Скотт. – Я думаю, ты теперь понял, что таким способом ты не сможешь покончить с Игрой.
Он пристально посмотрел Дэвиду в глаза. Очки Скотта сползли на кончик его носа.
– Я даже думать не хочу о том, что может произойти, если мы отбросим все Правила. Когда мы начнем нарушать их сами, то и Игроземье тоже сможет это делать. Достаточно нам того, что мы уже видели.
Дэвид посмотрел ему в лицо и понял, что тот имел в виду.
Он глянул вниз и увидел разбросанные по полу возле камина дюжину гексагонов, похожих на цветной кафель.
Глава 12
Джатен присел на корточки, прислонившись спиной к острому выступу скалы. Он приподнял колени и обнял их своими закоченевшими руками, пристально вглядываясь в восточную часть Гор Призраков.
Джатен устроился в стороне от остальных воинов, но так он чувствовал себя более спокойно. По мере того как сгущалась тьма, его внимание все больше привлекала распростертая внизу местность.
Вымотавшиеся за день воины Делраэля, собрав последние силы, ставили лагерь, разводили костры под прикрытием скал и садились ближе к огню, заворачиваясь в теплые шерстяные одеяла. Вокруг них суетилась старая Сайя, твердя, что необходимо укрываться получше.
Джатен съежился еще сильнее и стиснул зубы. Он попытался сосредоточиться и забыть о холоде. Он переживал и худшие дни – значительно худшие.
Армия пересекала Игроземье, гексагон за гексагоном, леса и холмы, а последние два дня шла по труднопроходимым извилистым горным тропам. Бойцы проходили сквозь снежные заносы и прорубали дорогу среди ледяных торосов, и, наконец, дойдя до перевала, до тех мест, где еще совсем недавно властвовал Скартарис, они обнаружили стоящую там лагерем армию Серрийка.
Джатен вспомнил, как он с кучкой других, случайно выживших в Тайре, бежал сюда, в эти горы, спасаясь от преследующих его монстров. Часто приходилось зажимать уши, чтобы не слышать воплей пойманных в ловушки людей.
Джатен крепко зажмурился и легонько потряс головой, чувствуя, что его шея совершенно затекла. Он снова попытался найти покойное, темное пятно в своем сознании – место, в котором нет воспоминаний.
Подошел Делраэль и встал рядом, скрестив руки на груди. Свежий ветерок ворошил его каштановые волосы; его щеки рдели красными пятнами из-за холода. Когда он говорил, облачко пара вырывалось при каждом его слове.
– Ты бы лучше смотрел, что делаешь, Брил. Я совсем не хочу спалить их. Уж лучше пусть они уничтожат свои чертовы документы.
Но тут ситналтане замедлили свои шаги, остановились и наконец рухнули, отпущенные на свободу из невидимых тисков.
Как только персонажи стукнулись о землю, большинство из них снова вскочило на ноги, сжимая кулаки и намереваясь стереть в порошок любого врага, которого только смогут найти. Впрочем, некоторые оставались сидеть на земле, дрожа и всхлипывая.
– Ситналта заколдована, – сказал Вейлрет. – Ты был прав.
Сейчас ситналтане выглядели так, словно их одурачил какой-то ловкий фокусник. Одни тупо смотрели на невредимый, хотя и запятнанный дымом мавзолей. Другие с недоумением пялились на только что разрушенное ими здание.
– Может быть, нам надо просто переплыть через гексагон воды? Я бы даже отдал горячий суп и теплую постель, чтобы только убраться отсюда. Профессор Морзе был прав. – Брил дрожал, пряча руки в складках своей синей одежды. Сейчас он казался совсем старым. – Если этот манипулятор достанет нас, мы рискуем никогда уже не выбраться отсюда.
– Если этот манипулятор заставит тебя использовать Камень Огня против твоей воли, тебе хватит одного часа, чтобы стереть с лица земли весь город. – Вейлрет огляделся. Ему совершенно не хотелось беседовать с пораженными ситналтанами. – Пошли, поищем профессора Франкенштейна, пока еще чего-нибудь не случилось.
Брил никогда раньше не был в мастерской Верна и Франкенштейна, но Вейлрет помнил, как он просил профессоров создать новую механическую пару глаз для Пэйнара, чей магический глаз-посох перестал функционировать в Ситналте.
Ориентируясь по фонтану и музею Максвелла, Вейлрет вспоминал те места в Ситналте, которые показывала ему когда-то Майер во время их экскурсии по городу: залы размышлений и огромные комнаты, где горожане бросали кости и записывали полученные результаты, чтобы рассчитать Правила Вероятности.
– Франкенштейн живет где-то в конце улицы, – сказал он.
С каждым шагом в нем разрастался страх, что невидимая сила вонзит когти в его собственное сознание, понуждая его тело делать какие-нибудь ужасные вещи, особенно теперь, когда они с Бри-лом привлекли к себе внимание, воспользовавшись Камнями." Если эта сила действительно использует магию, чтобы манипулировать персонажами, не исключено, что она хочет завладеть Камнями.
Чередующиеся в причудливом беспорядке двери и фасады напоминали о разных исследовательских учреждениях Ситналты. Майер во время той экскурсии старалась привлечь его внимание к разным деталям, и теперь Вейлрету приходилось собирать их в единое целое. Майер, помнится, была оскорблена, когда они с Пэйнаром пожелали увидеться с изобретателями, вместо того чтобы продолжать прогулку. Тогда она остановилась у какой-то двери, а затем величественно прошествовала прочь, предоставив гостей самим себе.
Вейлрет остановился.
– Вот эта.
Гравированная табличка на двери гласила:
Проф. Франкенштейн и проф. Верн
Свободные Изобретатели
ПРОСЬБА НЕ БЕСПОКОИТЬ
– Давай зайдем, – сказал Вейлрет. Он сильно постучал в дверь, поморщившись, когда попал ребром ладони по украшенному резьбой косяку.
Изнутри раздались громкие проклятия и грохот падающих книг и каких-то железяк. Послышались шаги, все еще сопровождающиеся ворчанием. Вейлрет отступил на полшага назад, спрятавшись за спиной Брила.
– Тебе лучше стоять спереди.
Кто-то дернул дверь изнутри, и оттуда высунулась голова раздраженного, усталого мужчины. Его темные волосы были всклокочены, жирные полосы проходили по щекам, а глаза казались совершенно стеклянными. По его голосу чувствовалось, как он возмущен.
– Я здесь занимаюсь важным делом! Если вы хотите…
Он запнулся, выпучив глаза на Вейлрета, а затем повернулся к Брилу. После минутного замешательства Франкенштейн узнал их обоих, и выражение изумления на его лице сменилось восторженной улыбкой.
– А, магия! – Он схватил Брила за руку и втащил его внутрь. – Мне нужно, чтобы ты мне кое-что рассказал!
Вейлрет все же успел проскочить в дверь до того, как Франкенштейн захлопнул ее и заперся изнутри.
Глава 11
Пушка Верна Правило 9. Оружие в Игроземье может быть самое разнообразное. От самых простых импровизаций с камнями и палками до сложных осадных машин. Умные персонажи приспособят для оружия все что угодно. Те персонажи, у которых больше всего оружия и оно самое лучшее, имеют наибольшие шансы на то, чтобы победить в Игре.
Книга Правил
Две уродливые волосатые твари хрюкали от напряжения, держа за гигантские ручки огромный тигель, чтобы вылить беловато-оранжевый металл прямо в форму. Огненные искры густо летали по дымному воздуху.
Жюль Берн прищурился, смахивая слезы и пот со своего изможденного лица. Он стер копоть со щеки. Губы потрескались, рот пересох. Его тело ныло от усталости.
– Хватит, хватит! – крикнул вожак слаков по имени Корукс, видя, как волосатые твари продолжают заливать форму, хотя она уже давно была полна до краев. Брызги горячего металла полетели в разные стороны и сильно обожгли одну из тварей. Ее спутанные волосы вспыхнули, наполнив густым дымом и без того душное помещение. Тварь дико завизжала, отпустив свой конец рукояти, и стала энергично колотить себя по дымящейся спине.
Тигель наклонился, закачался, и жидкий металл вылился через его край. Вторая тварь расставила ноги и, отвратительно гримасничая, старалась удержать тигель, чтобы тот не опрокинулся.
Голова Верна кружилась. Он, с трудом удерживаясь на своих израненных, забинтованных ногах, отступил назад и прижался к черной от дыма и копоти стене. Один дородный слак продолжал раздувать меха, поддерживая точную температуру, необходимую для плавления металла.
– Не останавливаться! – взревел Корукс, перекрикивая царящий в кузнице грохот. – Мы должны наполнить вторую форму!
Несколько монстров из армии Серрийка крадучись подались к двери. Корукс указал на одного из них своей когтистой лапой.
– Ты! Займи место этого идиота! И уберите его отсюда. Позаботьтесь о его увечьях, облегчите боль, а затем убейте его.
Обгоревшая тварь заревела и с трудом поднялась на ноги, она съежилась, видя, как несколько вооруженных слаков приближаются к ней. Не оборачиваясь, Корукс бросил через плечо, процедив своим искривленным ртом:
– Можете убить его сразу, если он не желает медицинской помощи.
Еще три твари поднялись с того места, где они на корточках ожидали своей очереди, и поволокли первую форму прочь, загребая по дороге золу для шлифовки после охлаждения. Затем они подтянули вторую форму под тигель.
– Если и это новое оружие не будет работать, человек… – Корукс мотнул своей угловатой головой в сторону тигля. – Мы искупаем тебя вот в этом.
Верн глянул на кипящий металл, но это ничего не прибавило к его и без того постоянному ощущению кошмара.
– Не думаю, – пробормотал он тихо, но удостоверившись предварительно, что вожак слаков не услышит его из-за шипения металла. – Я нужен Серрийку, чтобы делать и делать оружие.
Кое-что было заново создано, кое-что приспособлено к примитивным условиям Тайра. В старом городе имелось только сырье, кое-что из оборудования и кое-какие инструменты, но ничего из тех высоких технологий, которые Верн использовал в Ситналте. Тайр зависел от ручного труда и примитивных инструментов.
Чтобы еще потянуть время, он перепланировал уже существующие в Тайре топки и кузницы. Он медлил столько, сколько мог, но понимал, что если Серрийку не предоставить как можно скорее каких-нибудь результатов, то придется лишиться еще нескольких пальцев ног.
Верн сделал набросок новой пушки, где несколько частей были умышленно искажены. Если бы пушка потерпела неудачу при испытаниях, потребовалось бы еще некоторое время, чтобы ее исправить. Но мантикор, чья лапа была такой же огромной, как и листы с чертежами, пристально глянул на них щелочками своих глаз. Опустив углы рта, он своим длинным когтем проткнул дырку в бумаге.
– Вот это не будет работать. – Мантикор поднял квадратную морду. Его смертоносные рога, выступающие изо лба, нацелились прямо на Верна, а звериные глаза сузились еще больше.
– Кажется, вы допустили ошибку, профессор. Смотрите, чтобы этого больше не повторилось.
Итак, Верну пришлось переделать свои чертежи, исправив умышленные ошибки. Он принялся за выпуск первого опытного образца. На этот раз он точно знал, что тот сработает. Он не мог больше рисковать, придумывая новые дефекты. Конечно, у него никогда не было гарантии, что его изобретения будут работать в любом случае', потому что всегда находилось немало разных препон: не правильное, но глубоко укоренившееся в умах понимание Правил Физики, брак в работе или какие-нибудь ошибки в проектировании, от которых никто не может быть застрахован.
Но каждый раз, когда Верн думал об этом, подступающее ощущение тошноты говорило ему, что образец обязательно сработает.
По крайней мере пушка была значительно менее разрушительным орудием, чем ситналтанское оружие. Подарив Серрийку новую игрушку, Верн, может быть, предотвратит более серьезные катастрофы. Он подумал, что Франкенштейн сказал бы о таком решении.
Захлебывающийся рев прорезал шумовой фон. Верн повернулся и увидел обгоревшую тварь, в которую вонзили с трех сторон зазубренные гарпуны.
Стоя рядом с Верном, вожак Корукс улыбнулся так широко, как только могли раздвинуться его жесткие губы рептилии.
* * *
Мантикор Серрийк глухо урчал во сне, растревоженный видениями с ТОЙ СТОРОНЫ.
Мощный взрыв и падающие камни вернули его к действительности. Он поднял свою огромную косматую голову и прочистил горло булькающим кашлем. Его скорпионий хвост все еще пульсировал от детонации.
Во сне, преследуемый кошмарами, он, должно быть, метался и хвостом повалил одну из колонн открытого амфитеатра. Большие каменные блоки рухнули на его львиную спину. Каждый из них был достаточно тяжел, чтобы смять человеческого персонажа, превратив его в кровавое месиво, но они только слегка ушибли чудовищное тело слака. Удар камня напомнил Серрийку, как предательская скала горгульи Аркен врезала по нему во время битвы в сокровищнице Скартариса.
Тлеющие огоньки в ямах освещали все вокруг оранжеватым сиянием. Серрийк поморгал и уселся на задние лапы. Стражи, стоявшие вокруг, съежились от страха, гадая, что же мантикор видел в своих кошмарных видениях.
Серрийк встал на все четыре лапы и потряс головой. Он снова посмотрел на сломанную колонну и звезды наверху. Их было видно, так как часть перекрытий потолка была снесена.
Он опять видел во сне Игроков. Там, ПО ТУ СТОРОНУ, они сидели в своих уютных жилищах, склонясь над картой и манипулируя Игроземьем. Серрийк чувствовал, что он путешествует по умыслу одного из НИХ, Дэвида. Дэвид был юн и глуп, и его банальные мечты сводились к гигантским рукам, дергающим за марионеточные нити. В его сознании также таился растущий страх.
Серрийк знал, что являлся лишь результатом малодушия Дэвида. Но ТОТ уже начал подозревать, какого могущественного соперника создал. Предполагалось, что мантикор должен быть союзником Дэвида, но у Серрийка имелись свои мысли на этот счет.
Серрийк развлекался битвами, как, по мнению Игроков, и положено было любому добропорядочному монстру, собирал новые силы и наступал по всей территории. Скартарис направлял его. Дэвид собирался уничтожить Игроземье, не оставив остальным ничего, с чем можно было бы Играть.
И когда слаки выступили в поход, Дэвид рассчитывал, что военный вождь монстров, мантикор, действует заодно с ним. Но теперь у Серрийка было ситналтанское оружие Верна, и профессор обязан будет создать еще много других смертоносных аппаратов. Армия нападет на человеческую Цитадель и получит назад великий Камень Огня, который потерял Энрод, когда он собирался уничтожить большую часть Игроземья. Серрийк знал обо всех четырех Камнях, три из которых были в руках у человеческого персонажа Делраэля.
Серрийк нападет на орды Делраэля. Но не потому, что того требуют Правила Игры, и даже не потому, что один из Игроков, Дэвид, хочет, чтобы это случилось. Серрийку нужны Камни. С Камнями и с ситналтанским оружием у него будет достаточно сил, чтобы нанести ответный удар.
* * *
Утреннее небо казалось таким голубым и прозрачным, что, когда Верн глянул вверх, он подумал, что мог бы, вероятно, различить границы ТОЙ СТОРОНЫ.
Далеко к западу облака пыли кружились над полем последней битвы против Скартариса. Никто не смел приблизиться туда с тех пор, как гексагоны провалились в никуда. Все Игроземье было сильно повреждено из-за этого, поскольку появилась великая пустота с рваными краями, да и Правила исказились.
Никто не знал, что произошло там. Никто не смел подойти ближе.
Двадцать три мускулистых слака в облегчающих одеждах совместными усилиями протащили пушку Верна сквозь пролом в стене Тайра на мертвую землю в его окрестностях, где должны были проводиться испытания.
Пушка должна была быть испытана уже два дня назад, но Верн настоял на том, чтобы отполировать ее внешнюю сторону и сильно выступающие медные ручки – «поддерживающие стойки», как он называл их, впрочем, они служили только украшением. Чтобы на них хватило металла, Корукс расплавил одну из бронзовых тайрянских статуй.
Огромный цилиндр передвигался на колесах с металлическими ободами, высотой с самого Верна. Пушка была длинноствольная, черная и блестящая. Несколько вооруженных пемзой гоблинов дни и ночи следили, чтобы металл не портили окислы.
Колеса пушки оставляли глубокие желобки в выжженной почве, по мере того как отряд слаков катил ее прочь от города. Следы их собственных ног оставляли морщинистые вмятины на земле.
Верн ковылял за ними, сопровождаемый – нет, конвоируемый Коруксом и еще двумя слаками. Огромный мантикор шагал следом, делая неуклюжие, но достаточно энергичные шаги.
Серрийк собственноручно нес тяжелое пушечное ядро. Верн и Франкенштейн вдвоем едва ли сумели бы даже приподнять его. Он казался довольным, и это означало, что Верн сможет прожить еще немного. Скорпионий хвост мантикора стоял торчком, готовый ударить в любую минуту. Все монстры старались находиться от него на почтительном расстоянии: при случае удар мог быть нанесен без предупреждения.
Верн экспроприировал у армии монстров весь их огненный порошок, целую дюжину горшков, которые он предполагал использовать для того, чтобы запустить снаряд пушки. Вожак Корукс протестовал против такого неэкономного использования ценных боеприпасов, но Серрийк приказал отпустить столько порошка, сколько просил Верн. «Если оружие профессора сработает должным образом, – сказал он, – это будет гораздо важнее, чем самое большое количество горшков с зажигательной смесью».
Двадцать три слака, тащившие пушку, остановились и повернули ее назад, целясь на Тайр. С помощью сажи и копоти они заранее нарисовали обширную мишень на торце высокого здания. Стоя позади пушки, один из слаков опустил ствол так, чтобы он был нацелен прямо на слуховое окно.
Верн не сомневался в том, что ядро вдребезги разнесет любое здание, в которое попадет.
Корукс притащил фитиль и теперь наблюдал, как монстры засыпают порошок в казенную часть пушки и затем берут ядро из лап Серрийка. Верн тоже следил за ними. Он знал, что все сработает. Но на сей раз он не чувствовал той радости, которую обычно испытывал при первом запуске своего нового аппарата.
– Ну что же, посмотрим, профессор Верн, – сказал Серрийк, беря фитиль из лап Корукса.
Мантикор подошел к пушке и внимательно посмотрел на мишень, расчерченную на здании, затем щелочками своих глаз уставился на небо. Его морду перекосила не то улыбка, не то гримаса.
Своей свободной передней лапой Серрийк стал перенацеливать орудие. Мантикор менял угол прицела до тех пор, пока не направил ствол прямо в небо.
– Мы сможем уничтожить это здание в любой момент и без всякой пушки, – сказал он. – Покажем лучше ТЕМ, на что мы способны.
Мантикор дотронулся фитилем до запала пушки. Слаки, другие монстры и профессор Верн сделали шаг назад. Но Серрийк остался рядом с орудием.
Запал шипел около секунды, после чего в спокойном утреннем воздухе раздался сильный разрыв. Верн съежился, затем посмотрел вверх.
Как он и ожидал, вьющийся дым поднимался из жерла пушки. Но металлическое ядро взлетело высоко в небо, где и исчезло на фоне его прозрачной голубизны.
Верн крепко зажмурился, отказываясь даже смотреть, куда оно приземлится.
Интерлюдия: ТАМ
Игра продолжалась без видимых осложнений.
Дэвид, плотно поджав губы, наблюдал за приключениями персонажей. Тэйрон был увлечен так же сильно, как Мелани, но несколько иным образом.
Для него Игра была чем-то вроде наркотика; улыбка не сходила с его лица, а глаза с каждой минутой разгорались все ярче и ярче. Скотт совершенно расслабился. Сейчас все они играли вполне дружно, и это напоминало о тех временах, когда Игроземье представляло обычную забаву.
Но с тех пор многое изменилось. Дэвид не мог больше притворяться.
В перерыве между турами Скотт вышел в кухню и вскрыл еще один пакет с чипсами. С громким шуршанием он опрокинул его в вазу.
– Эй, люди, кто-нибудь хочет еще пить?
Дэвид пристально вглядывался в огонь, где танцевали жадные языки пламени. Он слышал треск поленьев, чувствуя, как тысячи маленьких острых иголочек вонзаются ему в позвоночник.
Он закрыл глаза, и перед его взором вставал не камин в гостиной, но дымный жар в огненных ямах темного амфитеатра. Он видел следы копоти на стенах, изуродованные фрески, фризы, высеченные в каменных колоннах.
Дэвид поморгал, желая избавиться от навязчивого видения, и почувствовал, как чьи-то огромные веки закрылись и раскрылись одновременно с его глазами. Что-то захрипело и загрохотало в его груди. Двигаясь, он почувствовал, как нечто не правдоподобно большое связало его мускулы словно стальным тросом. Он обернулся, ожидая увидеть за спиной когти величиной с карандаш, и крепко зажмурился.
– Убирайся. – Слова были уже готовы выскочить из его горла, но он крепко сжал губы, чтобы никто не мог услышать его. Он чувствовал, как чужеродные мысли роятся у него в голове, зондируя его сознание.
Это был Серрийк.
У Дэвида был хороший план, как уничтожить Игроземье, он знал, что еще надо разыграть, дабы довести дело до конца. Монстры должны были разрушить весь игровой мир или просто истребить персонажей Мелани. Каким образом – это Дэвида не слишком заботило. А то, что он внедрил в Игроземье на юго-востоке почти таким же способом, как Мелани – своего персонажа Наемника, погубит ее искателей. Всего этого должно хватить, чтобы остановить Игроземье.
Но его собственные персонажи не хотели больше быть марионетками. Он наделил мантикора слишком большой властью и слишком острым умом, теперь тот выбирается за пределы Игры и проникает в мысли Дэвида. Он не знал, как долго это будет продолжаться. Дэвид подумал о том, не подвержены ли этому и другие Игроки.
Он видел, как мало они обращают на него внимания.
Огонь в камине все еще горел, согревая комнату.
Тут его осенило, как одним махом закончить Игру. Как положить конец этим ночным кошмарам и еженедельным спорам.
Дэвид решил действовать самым жестким образом.
– Что ты собираешься делать дальше, Мел? – спросил Тэйрон, плюхнувшись на пол рядом с ней.
Когда она повернула голову, Дэвид бросился на колени и схватил карту. Кубики покатились по ее твердой поверхности и забарабанили по полу. Он увернулся, отдернув карту в сторону, видя, как Мелани бросилась за ней.
– Эй, Дэйв! – закричал Тэйрон. Скотт поспешил из кухни.
Дэвид побежал к камину, держа большую карту в руках. Ему надо было успеть отодвинуть стеклянную створку; если бы только успеть сунуть карту в огонь – дерево загорелось бы, а краска потрескалась бы и потемнела, уничтожая гексагоны. Ему надо было опередить остальных только на несколько секунд.
– Нет! – пронзительно закричала Мелани. Она схватилась за край карты. Дэвид с силой двинул ей локтем в челюсть и услышал, как щелкнули ее зубы. Но она всем телом навалилась на карту и потянула ее к себе. Он услышал какой-то треск, и несколько ярких синих гексагонов, отколовшись от карты, упали возле камина.
Дэвид молча боролся с Мелани за карту. Когда Тэйрон схватил его за плечи, Дэвид увернулся.
Теперь ему удалось открыть створку камина. Языки пламени, казалось, потянулись вверх, готовые принять новую пищу. Его обдало жаром. Он приготовился сделать это.
С Игроземьем будет покончено раз и навсегда. На кухне раздался телефонный звонок, длинный и настойчивый, как сирена. Но Дэвид знал, что телефон неисправен: просто Игроземье хочет отвлечь его.
– Дэвид, что ты делаешь? – Скотт застыл в дверях со стаканом содовой в руках.
От напряжения борьбы на глаза Дэвида навернулись слезы. Он уставился на смешавшиеся, как в калейдоскопе, цвета на поверхности карты. Ему показалось, что он проваливается туда.
Последним отчаянным рывком он попытался засунуть карту в огонь, но теперь Мелани и Тэйрон вдвоем держались за нее, Маленькая яркая вспышка мелькнула на одном из гексагонов мертвой земли, затем клуб дыма и едва слышный звук. Сильная боль прямо под глазом парализовала Дэвида.
Дико закричав, он отпрянул от карты. Затем шагнул назад, прижимая руку к лицу. Между его пальцев заструилась кровь.
Мелани схватила карту, прижалась к ней и бережно положила снова туда, где валялись на полу кубики.
Ошеломленный, Дэвид согнулся от боли. Скотт и Тэйрон увидели кровь у него на лице.
– Эй, парень, что случилось? – спросил Тэйрон. – Ты что, псих, или как?
Дэвид свирепо взглянул на него. Кровь стекала по его пальцам.
– Ты здорово порезался, Дэвид, – сказал Скотт. – Обо что это ты?
– Я ни на что не напарывался, – ответил Дэвид. – Игроземье выстрелило по мне.
– Ты имеешь в виду пушку Верна! Уау! – Тэйрон подошел поближе, чтобы рассмотреть рану Дэвида.
Скотт протянул ему переложенную ватой пачку салфеток, которую Дэвид прижал под глазом. Кровь просачивалась через нее, но он не отнимал импровизированный тампон от лица. Острая боль еще сильнее разозлила его. Он проиграл.
– Это мошенничество, Дэвид, – сказал Скотт. – Я думаю, ты теперь понял, что таким способом ты не сможешь покончить с Игрой.
Он пристально посмотрел Дэвиду в глаза. Очки Скотта сползли на кончик его носа.
– Я даже думать не хочу о том, что может произойти, если мы отбросим все Правила. Когда мы начнем нарушать их сами, то и Игроземье тоже сможет это делать. Достаточно нам того, что мы уже видели.
Дэвид посмотрел ему в лицо и понял, что тот имел в виду.
Он глянул вниз и увидел разбросанные по полу возле камина дюжину гексагонов, похожих на цветной кафель.
Глава 12
Ночная разведка
Я не могу представить себе, что мне когда-либо может надоесть вид улиц Тайра, персонажи, идущие гордо и прямо, бросающие вызов мертвой земле, на которой стоит их город. Тайр – это символ надежды для всего Игроземья
Страж Энрод
Джатен присел на корточки, прислонившись спиной к острому выступу скалы. Он приподнял колени и обнял их своими закоченевшими руками, пристально вглядываясь в восточную часть Гор Призраков.
Джатен устроился в стороне от остальных воинов, но так он чувствовал себя более спокойно. По мере того как сгущалась тьма, его внимание все больше привлекала распростертая внизу местность.
Вымотавшиеся за день воины Делраэля, собрав последние силы, ставили лагерь, разводили костры под прикрытием скал и садились ближе к огню, заворачиваясь в теплые шерстяные одеяла. Вокруг них суетилась старая Сайя, твердя, что необходимо укрываться получше.
Джатен съежился еще сильнее и стиснул зубы. Он попытался сосредоточиться и забыть о холоде. Он переживал и худшие дни – значительно худшие.
Армия пересекала Игроземье, гексагон за гексагоном, леса и холмы, а последние два дня шла по труднопроходимым извилистым горным тропам. Бойцы проходили сквозь снежные заносы и прорубали дорогу среди ледяных торосов, и, наконец, дойдя до перевала, до тех мест, где еще совсем недавно властвовал Скартарис, они обнаружили стоящую там лагерем армию Серрийка.
Джатен вспомнил, как он с кучкой других, случайно выживших в Тайре, бежал сюда, в эти горы, спасаясь от преследующих его монстров. Часто приходилось зажимать уши, чтобы не слышать воплей пойманных в ловушки людей.
Джатен крепко зажмурился и легонько потряс головой, чувствуя, что его шея совершенно затекла. Он снова попытался найти покойное, темное пятно в своем сознании – место, в котором нет воспоминаний.
Подошел Делраэль и встал рядом, скрестив руки на груди. Свежий ветерок ворошил его каштановые волосы; его щеки рдели красными пятнами из-за холода. Когда он говорил, облачко пара вырывалось при каждом его слове.