— Да, конечно! Не всей армадой. Мы разделимся приблизительно на три равные группы. Две из них медленно двинутся по направлению к Хру и Кхрау, но не будут нападать до тех пор, пока не будет ослаблена Лаура. Сил будет достаточно во всех трех системах, но я хочу почувствовать итрианскую тактику и, к тому же, убедиться в том, что они не готовят нам какой-нибудь неприятный сюрприз, скрываемый ими до сей поры под перистой оболочкой.
— Это возможно, — согласился Саракоглу. — Как известно, наше знание о них недостаточно. Проблема шпионажа за негуманоидами. Предателей среди итриан найти почти невозможно, а компетентных — совсем исключено.
— Я все же не понимаю, почему мы не можем направить агентов в тот населенный пункт Лауры, где сконцентрировано человеческое население?
— Мы делали это, адмирал, делали! Но поскольку основная жизнь там сосредоточена в маленьких, замкнутых и плохо связанных между собой общинах, они не смогли сообщить ничего, кроме и так очевидных фактов. Вы должны понять, что авалонские люди уже не думают, не говорят и даже не ходят так, как люди Империи. Имитация их — дело непростое. И купить можно лишь очень немногое. Кроме безопасности. Второй их командующий, парень по имени Холм, как будто совершил в прежние времена несколько продолжительных поездок по Империи, как официальных, так и неофициальных. Насколько я понимаю, он с успехом окончил одну из наших академий. Он знает наши методы.
— И насколько я понимаю, он является причиной того, что не только лаурианский флот, но и защита планеты были намного усилены за последние несколько лет, — сказал Кайал. — Да, конечно, мы должны позаботиться о нем.
Этот разговор произошел несколько дней тому назад. В этот день (чосы показывали, что он является продолжением бесконечной звездной ночи) земляне приблизились к своему врагу.
Кайал сидел один в центре супердредноута «Валендерей». Его окружали экраны связи, закладывающая уши тишина и километры металла, машин, оружия, энергии, сквозь которые прошли несколько тысяч живых существ.
Но в этот момент он сознавал присутствие только того, что лежало вне судна. Видеоэкраны показывали ему это великолепие: темнота, драгоценная россыпь звезд — и Лаура, крошечная, удаленная на девятнадцать астрономических единиц, золотая и смеющаяся.
Корабли легли в гипердрайв и должны были появиться у солнца на гравитационном ускорении. Большая их часть летела впереди флагмана.
Встречи с защитниками можно было ожидать каждую минуту. Рта Кайала опустились вниз. Он был высоким человеком, худощавым, с острым носом, его вдовий хохолок и остроконечная бородка побелели, хотя он едва приближался к шестидесяти. Форма его была настолько скромной, насколько это позволял ему чин.
Курил безостановочно. Сейчас он отбросил от себя окурок последней сигареты с таким отвращением, как будто это был червяк. «Почему мне так трудно переносить этот последний период ожидания? — Думал он. — Потому, наверно, что я буду в безопасности, когда мои люди начнут воевать?»
Обратил взгляд к портрету своей покойной жены. Она была изображена стоящей перед их домом, среди высоких деревьев. Направился к картине, желая включить ее. Но вместо этого включил проигрыватель.
К жизни музыка, пьеса, которую так любили он и она, давно забытая на Земле, но совершающая триумфальное шествие по другим местам Вселенной «Нассагалия» Баха.
Откинулся на спинку стула, закрыл глаза и отдался музыке. Мужчины в этой жизни, — думал он, — сотворить как можно меньше зла". Нарушил его покой. На экране появилось изображение его помощника.
Мы получили рапорт о начале военных действий из Вангуар, квадрат три.
Сообщение подтверждено. Никаких деталей.
— Гражданин Файнберг, — сказал Кайал. — Любую важную информацию немедленно передавать мне.
Ее будет так много, что ни один живой мозг будет не в состоянии справиться с таким количеством. Тогда она пойдет фильтроваться сквозь сложный комплекс подчиненных и их компьютеров, а он сможет надеяться лишь на то, что те детали, которые достигнут непосредственно его слуха, будут не слишком далеки от реальности. Но эти самые ранние сообщения всегда таили в себе слабую надежду, как будто в них хранился отзвук едва начавшейся битвы.
— Сэр! — Экран потух.
Выключил музыку.
— Что же, прощай, — прошептал он и встал. В комнате имелась еще одна его личная вещь: распятие. Он снял с головы фуражку, встал на колени и перекрестился. — Отец, прости нас за то, что мы собираемся делать, попросил он. — Отец, будь милосердным ко всем, кому суждено умереть. Ко всем!
— Благодарю! Прошу держать меня в курсе. — Дэннель Холм выключил интерком. — Как будто от того, что я знаю, будет какая-то польза! Проворчал он.
Он быстро произвел вычисления. Свет, радио, нейтроны — всему этому понадобится восемь минут на то, чтобы пересечь астрономическую единицу.
Новости должны опаздывать более чем на полтора часа. Единичная перестрелка нескольких небольших судов могла уже быть с успехом окончена, часть победителей вернулась на свои безумные орбиты, в то время как другая их часть, вернее, их суда образовали маленькие миниатюрные пылающие солнца, пытаясь восстановить кинетическое ускорение, которое позволило бы им перегруппироваться.
Или же, если другие суда одной из сторон находились не так далеко, они могли присоединиться к своим, все увеличивая и увеличивая радиус битвы.
Ударив кулаком по ладони другой руки, он проговорил:
— Если бы можно было установить гипнокоммуникацию. — Но такое не практиковалось. Мгновенные импульсы квантовых прыжков судна в окружении природного ограничения скорости могли быть модулированы для посылки сообщения на световой год или около этого, но не так глубоко, когда звезда имеет искаженное гравитационное поле, где рискуешь жизнью, если начнешь путешествовать релятивистски. Конечно, можно было и избежать неприятных последствий при абсолютной уверенности в повороте, но кто мог быть абсолютно уверен в ходе военных действий, во всяком случае, принимая во внимание тот факт, что Земле суждено стать более сильным противником, чем обычно, и борьба с ней вполне может окончиться печальным исходом. «Зачем я погружаюсь во всю эту грязь?»
Он спрыгнул с письменного стола, на краешке которого сидел, подошел к окну и остановился, глядя вдаль. Сигара, зажатая в губах, клубилась дымом, как вулкан. День за окном был оскорбительно прекрасен. Осенний ветер нес с залива запахи соли, а воды залива танцевали и сверкали между Лаурой и небесами. И еще ветер нес в себе запахи садов. Северные склоны холмов лежали вдали в голубой дымке. Кто-то пролетел над ними, взмахивая крыльями.
К нему подошла Ровена:
— Ты же знал, что тебе придется остаться, дорогой. — Она все еще была тонкой и стройной, и волосы ее по-прежнему были каштановыми.
— Угу. Меня беспокоит тыл. Логическая, компьютерная, коммуникационная поддержка. Может быть, Ферун и лучше разбирается в вопросе космической войны, но именно я построил планетную защиту. Месяцами мы действовали в согласии. И не моя вина в том, что я обладаю повышенной чувствительностью.
— Холм повернулся к жене, обнял ее за талию. — Но, господи, Ро, я не думал, что это будет так тяжело.
Она притянула его голову к своему плечу и нежно погладила по седеющим волосам.
Но он был слишком занят, чтобы тратить время на прощание.
— Наблюдай, — сказал он. Компьютеры только что внесли исправления в колебательный контур согласно последним данным. Изображение передавало окружающие их планеты, солнце и ореолы искр, оставляемые кораблями. Битва будет здесь. Здесь! Повсюду нейтринные потоки достигают наших детекторов, совершается процесс кроссокорреляции, разъясняются затруднительные моменты.
— Информация невелика до омерзения, — сказал его племянник и помощник.
— При таком расстоянии ничего другого ожидать не приходится. Тем не менее, мы сами можем заполнить некоторые бреши, если допустим, что их адмирал достаточно благоразумен. Я почти уверен в том, что его клещи состоят из двух половин, каждая из которых движется с диаметрально противоположных направлений с севера и юга эклиптического уровня. Вот так, — Ферун указал направление. — Теперь он должен иметь резервы. Чтобы избежать создания широкой цепи со значительным риском быть преждевременно обнаруженным, они должны проходить по прямой от основного направления на Пано. И если бы этим занимался я, то поместил бы их неподалеку от эклиптики. Так что нужно ждать их нападения, по мере сближения двух частей этих клещей, вот сюда. — Он указал область.
Они стояли на мостике, обширном, как комната. Итрианам нужно место на то, чтобы расправить крылья. Но все же они были полностью связаны с кораблем его интеркомами, калькуляторами и офицерами. И еще более тесно связаны с тем великолепием, которое представлял им экран, местом, где началась бойня.
Шум, достигающий их слуха через сакасы силового поля, был слабым, как общий фон. Воздух был теплым и легким, ветерок колыхал их крылья. Пахло циннамонами и абердрагуном. Запахи битвы не проникнут сюда до тех пор, пока судно не окажется в самом ее водовороте: члены команды очень быстро потеряют силы, если стимуляторы не будут работать на полную мощность.
План Феруна не позволял так рано посылать супердредноут навстречу случайностям. Сила его принадлежала последнему этапу этой игры. Вот тогда-то он и намеревался показать, почему оно получило свое название, тогда, давно, в битве на Итри.
На обоих бортах судна было написано на англике: «Адова скала».
Появилась новая череда сообщений. Указывались типы судов, насколько это позволяла проанализировать нейтронная эманация.
Помощник насторожился. Хохолок его поднялся.
— Так много врагов за такой короткий промежуток времени? Дядя, новости, кажется, плохие!
— Мы этого ожидали! Не позволяй этой игрушке загипнотизировать себя.
Я видал вещи и похуже. Половина меня регенерирована после полученных в битвах ранений. А я все еще копчу небо.
— Прости меня, дядя, но большая часть твоих битв была полицейскими актами в пределах Доминиона. А сейчас на нас идет сама Империя!
Ферун подумал: «Мне об этом хорошо известно. Я тоже изучал материалы о прекрасно развитой военной технике. Как практически, так и теоретически».
Вслух он сказал:
— Компьютеры, роботы, машины — это лишь полдела во время войны. Есть еще мозг и сердце.
Клацая когтями, он прошел по палубе к видеоэкрану и вгляделся в него.
Его тренированный взгляд заметил среди звезд мерцание — один единственный корабль. Вся остальная часть флота терялась в необъятности, через которую они летели.
— Начинается новый бой, — сказал он в интерком.
Ферун, не двигаясь, ждал деталей. В его голове промелькнули слова, вычитанные им в одной из земных книг, которые доставили ему столько удовольствия. «Страх перед королем подобен львиному рыку. Тот, кто вызывает его гнев, грешит против собственной души».
Подумайте только: при ускорении, равном одной земной гравитации, корабль, движущийся от «начальной точки», мог покрыть одну астрономическую единицу — около 149 миллионов километров — примерно за пятьдесят часов. В конце этого периода он приобретал скорость 1060 километров в секунду. За время, в два раза больше этого, он двигался с удвоенной скоростью и должен был покрыть четыре начальных расстояния. Неважно, какая часть маневренности исходит от гравитационного толчка, который действует на ту ткань тесных связей, которую мы называем «космосом» — данные такого высокого порядка быстро не изменишь.
Нельзя скидывать со счетов и огромность расстояния, даже межпланетного. Сфера радиусом в одну астрономическую единицу имеет объем примерно в тринадцать миллионов земных радиусов. Умножение этого радиуса на десять означает умножение объема на тысячу. Неважно, насколько чувствительны приборы — все равно невозможно даже провести точные измерения в пределах непосредственного окружения, не зная, где находится предмет поисков сейчас, если сигналы ограничены световой скоростью. По мере того как нарастает снежный ком неточных данных, изменяются не только параметры вычислений битвы, изменяются сами результаты. Кто-то обнаруживал, что потерял часы на путешествии, которое оказалось бесполезным и даже вредным, и еще массу часов или дней на попытку сгладить неприятное последствие неудачного маневра.
Но потом, в мгновение ока, вдруг окажется, что все оказались в непосредственной близости для битвы, которая может завершиться в секунды.
Ее двигатели заработали на полную мощность.
Тело Филиппа Рошфора, сидящего в кресле пилота, пронзила дрожь.
Над приборной панелью, над его шлемом и чуть сбоку, за его плечами, видеоэкраны показывали полусферу с солнцами. Лаура, свечение которой было таким ярким, что ослепляло его, походила на диск, расположенный между двумя крыльями зодиакального света.
Его радар тревоги свистнул и включился, как будто стрелка закружилась вокруг чистого шара. Сердце его подскочило в груди. Он не мог не смотреть туда. И он успел заметить движение цилиндра, направлявшегося к огромному корпусу «Аизы».
Во время рывка гравитационный экран в этой части материнского корабля должен быть включен. Но ничего, что могло бы отвести торпеду, не было в его распоряжении. Если она войдет в контакт и сдетонирует. В вакууме несколько килотонн не являются столь плачевно разрушающими, как в воздухе или в воде, да и корабль-столица бронирован и защищен против сотрясений и жара, снабжен такой плотной защитой, которая в состоянии отсечь могущую проникнуть внутрь жесткую радиацию. И все равно корабль будет серьезно ранен, возможно, покалечен, а люди получат ужасные травмы и обгорят настолько, что станут молить о смерти.
Вспыхнул энергетический луч. Хлынула мгновенная инконденсация.
Сенсоры передали свои открытия нужному компьютеру. Одно из орудий Ва Чау перехватило торпеду.
— Молодец! — Крикнул в интерком Рошфор. — Отлично! — Он нацелил свои детекторы на поиски лодки, которая должна была быть достаточно близко, чтобы послать метательный снаряд.
— Зарегистрировано! Установлено!
«Звезда-охотница» устремилась вперед. «Аиза» мерцала среди созвездий.
— Дай мне достаточно времени, чтобы вернуться в ряд, Абдуллах, сказал Рошфор.
— Похоже, он о нас знает, — с каменным спокойствием сказал голос Хелу. — Все зависит от того, попытается ли он уйти или приблизиться к.
— Он ищет укрытия! — «Честно говоря, — подумал Рошфор, — я бы тоже его искал, когда тяжелый крейсер выплевывает лодки. Храбр тот капитан, когда рискнул подойти поближе». — Мы можем задержать его примерно через десять минут, если допустить, что он находится в стадии наивысшего ускорения. Но я не думаю, чтобы кто-нибудь смог нам помочь, а если мы будем ждать, он удерет.
— Мы не ждем, — решил Рошфор.
Он вновь перенес все внимание на контрольные приборы, связался с контрольным пунктом и получил «добро». Тем временем он желал про себя, чтобы его пот не был таким обильным и едким. Однако страха не было. Его пульс был высоким, но ровным, и никогда он не видел звезды с такой отчетливостью и остротой. Было приятно сознавать, что он обладает той смелостью, которую развивает психотренинг Академии.
— Если победите, направляйтесь к. — Последовал ряд номеров, усвоенных машиной, — и действуйте благоразумно. Мы различили там легкий боевой корабль. Мы и «Ганимед» попытаемся нейтрализовать его защиту! Удачи!
Голос умолк.
Лодка неслась все быстрее с каждой секундой, пока баллистический счетчик не указал на деселерацию.
Рошфор отдал необходимые указания.
В голове его пронесся отрывок из лекции-инструктажа: «Штурманы, оружейники, весь персонал должны принимать решения. Машины проверяют большую часть этих решений, устанавливают курсы, направляют и вводят в действие оружие, делая это быстрее и точнее, чем на то способны мускулы и нервы. Машины, компьютеры сознательного уровня могут тоже быть построены таким образом, чтобы они могли решать. Так было и в прошлом. Но поскольку их логические способности не могут быть выше ваших и моих, им всегда присуще отсутствие некоей способности к обобщению, назовите это интуицией, или внутренним зрением, или как вам будет угодно. Далее, они были слишком дорогими для того, чтобы использовать их во время войны в нужном количестве. Вы, джентльмены, являетесь разностороннейшими компьютерами, имеющими причину сражаться и выжить! Компьютеры вашего сорта могут с успехом развиваться и, не считая программирования, производиться в течение девяти месяцев в неподражаемых лабораториях».
Рошфор вспомнил, как шепнул своему товарищу, что не смеяться над бородатой остротой — крупный недостаток.
— Направление! — Сказал Хелу.
Появились энергетические лучи. Куча летящих потоков, которые прокладывали световую трассу.
Часть их коснулась «Звезды-охотницы».
Автомат изменил направление лодки раньше, чем лучи успели проникнуть в тонкую обшивку. Толчок! Внутреннее поле не могло полностью компенсировать внезапно увеличившуюся акселерацию. Рошфора так вдавило в кресло, что хрустнул скафандр.
Прошло! Вернулось нормальное давление. Они были живы. Даже надобности в заплате, похоже, не было. Если их и задело, то дырка была достаточно маленькой для самозаживления.
А впереди — видимый невооруженным взглядом враг!
Руками и голосом Рошфор отдал приказ двигаться прямо к этому яркому силуэту. Он рос чудовищно быстро. Два луча отделились от него.
Рошфор не изменил направления. Он надеялся на то, что Ва Чау сможет сфокусироваться на противнике и нанести удар раньше, чем они получат серьезное повреждение.
Вспышка! Еще вспышка! Попали!
Итрианин подошел настолько близко, что люди смогли различить изображенный на нем знак: колесо, спицы которого были цветочными лепестками. «Правда, что они ставят персональные знаки на небольшие суда, подобно тому, как мы даем своим неофициальные имена. Интересно, что означает этот?»
Ему говорили, что некоторые из скоростных судов несут на борту круглые заряды. Но твердые предметы, оказывающиеся на вашем пути, не слишком опасны, если только ускорение не превращается в десятки КПС.
Судно выпустило торпеду. Ва Чау почти сразу же сбил ее.
«Звезда-охотница» вздрогнула.
Взрыв был таким близким, что клубы газов закрыли экран земного корабля.
Обломки достигли и их брони, и она загудела. Потом «Звезда-охотница» прошла мимо, одна в чистом пространстве. Ее противник превратился в облако, которое редело, пока не стало совсем невидимым. Все вещественное, что от него осталось, должно было распасться на метеориты, которые в секунды исчезли из виду.
— Извините за мою восторженность, — слабым голосом сказал Рошфор. Но это было здорово!
— Последний взрыв был совсем близко, — сказал Хелу. — Нужно, чтобы нас осмотрели, когда вернемся.
— Угу! Но пока свое дело закончили. — Рошфор велел лодке изменить направление. — После того, как вы, парни, себя вели, никаких страхов быть не может.
Они пока еще не появились на месте событий, когда было передано радостное сообщение и они узнали о том, что отряд лодок и мелких судов уничтожил боевой корабль противника.
— Это возможно, — согласился Саракоглу. — Как известно, наше знание о них недостаточно. Проблема шпионажа за негуманоидами. Предателей среди итриан найти почти невозможно, а компетентных — совсем исключено.
— Я все же не понимаю, почему мы не можем направить агентов в тот населенный пункт Лауры, где сконцентрировано человеческое население?
— Мы делали это, адмирал, делали! Но поскольку основная жизнь там сосредоточена в маленьких, замкнутых и плохо связанных между собой общинах, они не смогли сообщить ничего, кроме и так очевидных фактов. Вы должны понять, что авалонские люди уже не думают, не говорят и даже не ходят так, как люди Империи. Имитация их — дело непростое. И купить можно лишь очень немногое. Кроме безопасности. Второй их командующий, парень по имени Холм, как будто совершил в прежние времена несколько продолжительных поездок по Империи, как официальных, так и неофициальных. Насколько я понимаю, он с успехом окончил одну из наших академий. Он знает наши методы.
— И насколько я понимаю, он является причиной того, что не только лаурианский флот, но и защита планеты были намного усилены за последние несколько лет, — сказал Кайал. — Да, конечно, мы должны позаботиться о нем.
Этот разговор произошел несколько дней тому назад. В этот день (чосы показывали, что он является продолжением бесконечной звездной ночи) земляне приблизились к своему врагу.
Кайал сидел один в центре супердредноута «Валендерей». Его окружали экраны связи, закладывающая уши тишина и километры металла, машин, оружия, энергии, сквозь которые прошли несколько тысяч живых существ.
Но в этот момент он сознавал присутствие только того, что лежало вне судна. Видеоэкраны показывали ему это великолепие: темнота, драгоценная россыпь звезд — и Лаура, крошечная, удаленная на девятнадцать астрономических единиц, золотая и смеющаяся.
Корабли легли в гипердрайв и должны были появиться у солнца на гравитационном ускорении. Большая их часть летела впереди флагмана.
Встречи с защитниками можно было ожидать каждую минуту. Рта Кайала опустились вниз. Он был высоким человеком, худощавым, с острым носом, его вдовий хохолок и остроконечная бородка побелели, хотя он едва приближался к шестидесяти. Форма его была настолько скромной, насколько это позволял ему чин.
Курил безостановочно. Сейчас он отбросил от себя окурок последней сигареты с таким отвращением, как будто это был червяк. «Почему мне так трудно переносить этот последний период ожидания? — Думал он. — Потому, наверно, что я буду в безопасности, когда мои люди начнут воевать?»
Обратил взгляд к портрету своей покойной жены. Она была изображена стоящей перед их домом, среди высоких деревьев. Направился к картине, желая включить ее. Но вместо этого включил проигрыватель.
К жизни музыка, пьеса, которую так любили он и она, давно забытая на Земле, но совершающая триумфальное шествие по другим местам Вселенной «Нассагалия» Баха.
Откинулся на спинку стула, закрыл глаза и отдался музыке. Мужчины в этой жизни, — думал он, — сотворить как можно меньше зла". Нарушил его покой. На экране появилось изображение его помощника.
Мы получили рапорт о начале военных действий из Вангуар, квадрат три.
Сообщение подтверждено. Никаких деталей.
— Гражданин Файнберг, — сказал Кайал. — Любую важную информацию немедленно передавать мне.
Ее будет так много, что ни один живой мозг будет не в состоянии справиться с таким количеством. Тогда она пойдет фильтроваться сквозь сложный комплекс подчиненных и их компьютеров, а он сможет надеяться лишь на то, что те детали, которые достигнут непосредственно его слуха, будут не слишком далеки от реальности. Но эти самые ранние сообщения всегда таили в себе слабую надежду, как будто в них хранился отзвук едва начавшейся битвы.
— Сэр! — Экран потух.
Выключил музыку.
— Что же, прощай, — прошептал он и встал. В комнате имелась еще одна его личная вещь: распятие. Он снял с головы фуражку, встал на колени и перекрестился. — Отец, прости нас за то, что мы собираемся делать, попросил он. — Отец, будь милосердным ко всем, кому суждено умереть. Ко всем!
***
— Получено, командующий, — произнес итрианский голос. — Контакт с землянами 12 З.У., Направление Пики. Огонь начался с обеих сторон, но потерь, как будто, пока не наблюдается.— Благодарю! Прошу держать меня в курсе. — Дэннель Холм выключил интерком. — Как будто от того, что я знаю, будет какая-то польза! Проворчал он.
Он быстро произвел вычисления. Свет, радио, нейтроны — всему этому понадобится восемь минут на то, чтобы пересечь астрономическую единицу.
Новости должны опаздывать более чем на полтора часа. Единичная перестрелка нескольких небольших судов могла уже быть с успехом окончена, часть победителей вернулась на свои безумные орбиты, в то время как другая их часть, вернее, их суда образовали маленькие миниатюрные пылающие солнца, пытаясь восстановить кинетическое ускорение, которое позволило бы им перегруппироваться.
Или же, если другие суда одной из сторон находились не так далеко, они могли присоединиться к своим, все увеличивая и увеличивая радиус битвы.
Ударив кулаком по ладони другой руки, он проговорил:
— Если бы можно было установить гипнокоммуникацию. — Но такое не практиковалось. Мгновенные импульсы квантовых прыжков судна в окружении природного ограничения скорости могли быть модулированы для посылки сообщения на световой год или около этого, но не так глубоко, когда звезда имеет искаженное гравитационное поле, где рискуешь жизнью, если начнешь путешествовать релятивистски. Конечно, можно было и избежать неприятных последствий при абсолютной уверенности в повороте, но кто мог быть абсолютно уверен в ходе военных действий, во всяком случае, принимая во внимание тот факт, что Земле суждено стать более сильным противником, чем обычно, и борьба с ней вполне может окончиться печальным исходом. «Зачем я погружаюсь во всю эту грязь?»
Он спрыгнул с письменного стола, на краешке которого сидел, подошел к окну и остановился, глядя вдаль. Сигара, зажатая в губах, клубилась дымом, как вулкан. День за окном был оскорбительно прекрасен. Осенний ветер нес с залива запахи соли, а воды залива танцевали и сверкали между Лаурой и небесами. И еще ветер нес в себе запахи садов. Северные склоны холмов лежали вдали в голубой дымке. Кто-то пролетел над ними, взмахивая крыльями.
К нему подошла Ровена:
— Ты же знал, что тебе придется остаться, дорогой. — Она все еще была тонкой и стройной, и волосы ее по-прежнему были каштановыми.
— Угу. Меня беспокоит тыл. Логическая, компьютерная, коммуникационная поддержка. Может быть, Ферун и лучше разбирается в вопросе космической войны, но именно я построил планетную защиту. Месяцами мы действовали в согласии. И не моя вина в том, что я обладаю повышенной чувствительностью.
— Холм повернулся к жене, обнял ее за талию. — Но, господи, Ро, я не думал, что это будет так тяжело.
Она притянула его голову к своему плечу и нежно погладила по седеющим волосам.
***
Ферун из Миствуда решил отправить домой свою жену. Марр путешествовала вместе с ним в течение всей его долгой флотской карьеры, рожая и поднимая детей на корабле-доме, что сопровождает каждый итрианский флот. Но она была больна, и врачи не обещали вылечить ее до наступления атаки. Старость неизбежна, как это ни печально. Ему очень недоставало ее силы.Но он был слишком занят, чтобы тратить время на прощание.
— Наблюдай, — сказал он. Компьютеры только что внесли исправления в колебательный контур согласно последним данным. Изображение передавало окружающие их планеты, солнце и ореолы искр, оставляемые кораблями. Битва будет здесь. Здесь! Повсюду нейтринные потоки достигают наших детекторов, совершается процесс кроссокорреляции, разъясняются затруднительные моменты.
— Информация невелика до омерзения, — сказал его племянник и помощник.
— При таком расстоянии ничего другого ожидать не приходится. Тем не менее, мы сами можем заполнить некоторые бреши, если допустим, что их адмирал достаточно благоразумен. Я почти уверен в том, что его клещи состоят из двух половин, каждая из которых движется с диаметрально противоположных направлений с севера и юга эклиптического уровня. Вот так, — Ферун указал направление. — Теперь он должен иметь резервы. Чтобы избежать создания широкой цепи со значительным риском быть преждевременно обнаруженным, они должны проходить по прямой от основного направления на Пано. И если бы этим занимался я, то поместил бы их неподалеку от эклиптики. Так что нужно ждать их нападения, по мере сближения двух частей этих клещей, вот сюда. — Он указал область.
Они стояли на мостике, обширном, как комната. Итрианам нужно место на то, чтобы расправить крылья. Но все же они были полностью связаны с кораблем его интеркомами, калькуляторами и офицерами. И еще более тесно связаны с тем великолепием, которое представлял им экран, местом, где началась бойня.
Шум, достигающий их слуха через сакасы силового поля, был слабым, как общий фон. Воздух был теплым и легким, ветерок колыхал их крылья. Пахло циннамонами и абердрагуном. Запахи битвы не проникнут сюда до тех пор, пока судно не окажется в самом ее водовороте: члены команды очень быстро потеряют силы, если стимуляторы не будут работать на полную мощность.
План Феруна не позволял так рано посылать супердредноут навстречу случайностям. Сила его принадлежала последнему этапу этой игры. Вот тогда-то он и намеревался показать, почему оно получило свое название, тогда, давно, в битве на Итри.
На обоих бортах судна было написано на англике: «Адова скала».
Появилась новая череда сообщений. Указывались типы судов, насколько это позволяла проанализировать нейтронная эманация.
Помощник насторожился. Хохолок его поднялся.
— Так много врагов за такой короткий промежуток времени? Дядя, новости, кажется, плохие!
— Мы этого ожидали! Не позволяй этой игрушке загипнотизировать себя.
Я видал вещи и похуже. Половина меня регенерирована после полученных в битвах ранений. А я все еще копчу небо.
— Прости меня, дядя, но большая часть твоих битв была полицейскими актами в пределах Доминиона. А сейчас на нас идет сама Империя!
Ферун подумал: «Мне об этом хорошо известно. Я тоже изучал материалы о прекрасно развитой военной технике. Как практически, так и теоретически».
Вслух он сказал:
— Компьютеры, роботы, машины — это лишь полдела во время войны. Есть еще мозг и сердце.
Клацая когтями, он прошел по палубе к видеоэкрану и вгляделся в него.
Его тренированный взгляд заметил среди звезд мерцание — один единственный корабль. Вся остальная часть флота терялась в необъятности, через которую они летели.
— Начинается новый бой, — сказал он в интерком.
Ферун, не двигаясь, ждал деталей. В его голове промелькнули слова, вычитанные им в одной из земных книг, которые доставили ему столько удовольствия. «Страх перед королем подобен львиному рыку. Тот, кто вызывает его гнев, грешит против собственной души».
***
Часы выстраивались в дни, пока два флота своими тяжелыми дивизиями ощупывали горло друг друга.Подумайте только: при ускорении, равном одной земной гравитации, корабль, движущийся от «начальной точки», мог покрыть одну астрономическую единицу — около 149 миллионов километров — примерно за пятьдесят часов. В конце этого периода он приобретал скорость 1060 километров в секунду. За время, в два раза больше этого, он двигался с удвоенной скоростью и должен был покрыть четыре начальных расстояния. Неважно, какая часть маневренности исходит от гравитационного толчка, который действует на ту ткань тесных связей, которую мы называем «космосом» — данные такого высокого порядка быстро не изменишь.
Нельзя скидывать со счетов и огромность расстояния, даже межпланетного. Сфера радиусом в одну астрономическую единицу имеет объем примерно в тринадцать миллионов земных радиусов. Умножение этого радиуса на десять означает умножение объема на тысячу. Неважно, насколько чувствительны приборы — все равно невозможно даже провести точные измерения в пределах непосредственного окружения, не зная, где находится предмет поисков сейчас, если сигналы ограничены световой скоростью. По мере того как нарастает снежный ком неточных данных, изменяются не только параметры вычислений битвы, изменяются сами результаты. Кто-то обнаруживал, что потерял часы на путешествии, которое оказалось бесполезным и даже вредным, и еще массу часов или дней на попытку сгладить неприятное последствие неудачного маневра.
Но потом, в мгновение ока, вдруг окажется, что все оказались в непосредственной близости для битвы, которая может завершиться в секунды.
***
«Номер семь, вперед!» — Предупредил робот-диспетчер, — и «Звезда-охотница» ринулась в бой.Ее двигатели заработали на полную мощность.
Тело Филиппа Рошфора, сидящего в кресле пилота, пронзила дрожь.
Над приборной панелью, над его шлемом и чуть сбоку, за его плечами, видеоэкраны показывали полусферу с солнцами. Лаура, свечение которой было таким ярким, что ослепляло его, походила на диск, расположенный между двумя крыльями зодиакального света.
Его радар тревоги свистнул и включился, как будто стрелка закружилась вокруг чистого шара. Сердце его подскочило в груди. Он не мог не смотреть туда. И он успел заметить движение цилиндра, направлявшегося к огромному корпусу «Аизы».
Во время рывка гравитационный экран в этой части материнского корабля должен быть включен. Но ничего, что могло бы отвести торпеду, не было в его распоряжении. Если она войдет в контакт и сдетонирует. В вакууме несколько килотонн не являются столь плачевно разрушающими, как в воздухе или в воде, да и корабль-столица бронирован и защищен против сотрясений и жара, снабжен такой плотной защитой, которая в состоянии отсечь могущую проникнуть внутрь жесткую радиацию. И все равно корабль будет серьезно ранен, возможно, покалечен, а люди получат ужасные травмы и обгорят настолько, что станут молить о смерти.
Вспыхнул энергетический луч. Хлынула мгновенная инконденсация.
Сенсоры передали свои открытия нужному компьютеру. Одно из орудий Ва Чау перехватило торпеду.
— Молодец! — Крикнул в интерком Рошфор. — Отлично! — Он нацелил свои детекторы на поиски лодки, которая должна была быть достаточно близко, чтобы послать метательный снаряд.
— Зарегистрировано! Установлено!
«Звезда-охотница» устремилась вперед. «Аиза» мерцала среди созвездий.
— Дай мне достаточно времени, чтобы вернуться в ряд, Абдуллах, сказал Рошфор.
— Похоже, он о нас знает, — с каменным спокойствием сказал голос Хелу. — Все зависит от того, попытается ли он уйти или приблизиться к.
— Он ищет укрытия! — «Честно говоря, — подумал Рошфор, — я бы тоже его искал, когда тяжелый крейсер выплевывает лодки. Храбр тот капитан, когда рискнул подойти поближе». — Мы можем задержать его примерно через десять минут, если допустить, что он находится в стадии наивысшего ускорения. Но я не думаю, чтобы кто-нибудь смог нам помочь, а если мы будем ждать, он удерет.
— Мы не ждем, — решил Рошфор.
Он вновь перенес все внимание на контрольные приборы, связался с контрольным пунктом и получил «добро». Тем временем он желал про себя, чтобы его пот не был таким обильным и едким. Однако страха не было. Его пульс был высоким, но ровным, и никогда он не видел звезды с такой отчетливостью и остротой. Было приятно сознавать, что он обладает той смелостью, которую развивает психотренинг Академии.
— Если победите, направляйтесь к. — Последовал ряд номеров, усвоенных машиной, — и действуйте благоразумно. Мы различили там легкий боевой корабль. Мы и «Ганимед» попытаемся нейтрализовать его защиту! Удачи!
Голос умолк.
Лодка неслась все быстрее с каждой секундой, пока баллистический счетчик не указал на деселерацию.
Рошфор отдал необходимые указания.
В голове его пронесся отрывок из лекции-инструктажа: «Штурманы, оружейники, весь персонал должны принимать решения. Машины проверяют большую часть этих решений, устанавливают курсы, направляют и вводят в действие оружие, делая это быстрее и точнее, чем на то способны мускулы и нервы. Машины, компьютеры сознательного уровня могут тоже быть построены таким образом, чтобы они могли решать. Так было и в прошлом. Но поскольку их логические способности не могут быть выше ваших и моих, им всегда присуще отсутствие некоей способности к обобщению, назовите это интуицией, или внутренним зрением, или как вам будет угодно. Далее, они были слишком дорогими для того, чтобы использовать их во время войны в нужном количестве. Вы, джентльмены, являетесь разностороннейшими компьютерами, имеющими причину сражаться и выжить! Компьютеры вашего сорта могут с успехом развиваться и, не считая программирования, производиться в течение девяти месяцев в неподражаемых лабораториях».
Рошфор вспомнил, как шепнул своему товарищу, что не смеяться над бородатой остротой — крупный недостаток.
— Направление! — Сказал Хелу.
Появились энергетические лучи. Куча летящих потоков, которые прокладывали световую трассу.
Часть их коснулась «Звезды-охотницы».
Автомат изменил направление лодки раньше, чем лучи успели проникнуть в тонкую обшивку. Толчок! Внутреннее поле не могло полностью компенсировать внезапно увеличившуюся акселерацию. Рошфора так вдавило в кресло, что хрустнул скафандр.
Прошло! Вернулось нормальное давление. Они были живы. Даже надобности в заплате, похоже, не было. Если их и задело, то дырка была достаточно маленькой для самозаживления.
А впереди — видимый невооруженным взглядом враг!
Руками и голосом Рошфор отдал приказ двигаться прямо к этому яркому силуэту. Он рос чудовищно быстро. Два луча отделились от него.
Рошфор не изменил направления. Он надеялся на то, что Ва Чау сможет сфокусироваться на противнике и нанести удар раньше, чем они получат серьезное повреждение.
Вспышка! Еще вспышка! Попали!
Итрианин подошел настолько близко, что люди смогли различить изображенный на нем знак: колесо, спицы которого были цветочными лепестками. «Правда, что они ставят персональные знаки на небольшие суда, подобно тому, как мы даем своим неофициальные имена. Интересно, что означает этот?»
Ему говорили, что некоторые из скоростных судов несут на борту круглые заряды. Но твердые предметы, оказывающиеся на вашем пути, не слишком опасны, если только ускорение не превращается в десятки КПС.
Судно выпустило торпеду. Ва Чау почти сразу же сбил ее.
«Звезда-охотница» вздрогнула.
Взрыв был таким близким, что клубы газов закрыли экран земного корабля.
Обломки достигли и их брони, и она загудела. Потом «Звезда-охотница» прошла мимо, одна в чистом пространстве. Ее противник превратился в облако, которое редело, пока не стало совсем невидимым. Все вещественное, что от него осталось, должно было распасться на метеориты, которые в секунды исчезли из виду.
— Извините за мою восторженность, — слабым голосом сказал Рошфор. Но это было здорово!
— Последний взрыв был совсем близко, — сказал Хелу. — Нужно, чтобы нас осмотрели, когда вернемся.
— Угу! Но пока свое дело закончили. — Рошфор велел лодке изменить направление. — После того, как вы, парни, себя вели, никаких страхов быть не может.
Они пока еще не появились на месте событий, когда было передано радостное сообщение и они узнали о том, что отряд лодок и мелких судов уничтожил боевой корабль противника.
Глава 8
Объемы пространства, по мере ведения боевых действий, медленно вступали во взаимодействие и приближались друг к другу.
В кратчайшее время корабли выстроились в определенном порядке. Они образовали не только защитный барьер, но и сеть, препятствующую проникновению водородных бомб.
Эскадрилья из небольших судов могла путешествовать некоторое время отдельно. Если два главных соединения флотилии оказывались друг от друга на расстоянии сотни километров, это считалось очень близко.
Тем не менее, временный коммуникационный указатель опустился до нуля, надежность детектирования увеличилась, смертельные стычки сделались более частыми.
Стало возможным узнать, и наверняка, какой оппонент вступил в игру и где. Стало возможным изобретать всевозможные ходы и вести за собой спутника.
Как заметил в отчете Саракоглу:
"Если бы каждая итрианская система обороны была столь же сложна, как у Лауры, нам мог бы понадобиться для борьбы с ней весь имперский флот.
Здесь они удерживают приблизительно половину моих кораблей, что представляет собой шестую часть того, что мы собирались бросить на весь Доминион. Конечно, это не означает того, что действительные силы находятся в подобной пропорции. По нашим стандартам, их слабое место — тяжелые суда.
Но эскадренные миноносцы, а еще в большей степени корветы и торпедные лодки действуют удивительно эффективно. Я очень рад, что ни одно другое солнце, кроме Кетлена, и отдаленно не может сравниться с Лаурой!
Но наши успехи все же удовлетворительны! Если не использовать (данные вы получите позже) технический язык, можно сказать, что около половины того, что осталось от флота итриан, отступило к Авалону. Мы намерены преследовать их там, избавиться от них — и тогда планета окажется в нашей власти.
Остальная часть их флота рассыпалась и ушла в космос. Вне всякого сомнения, они намереваются попрятаться на необитаемых планетах, лунах, астероидных системах, где у них могут быть базы, и оттуда совершать партизанские вылазки. Такая ситуация вызовет только несколько мелких стычек, правительство само их отзовет. Возможно, более крупные суда, обладающие способностью к гипердрайву, будут искать где-то подкрепления. И даже это не так уж важно.
Я не преуменьшаю способностей этих людей, они сражаются умело и доблестно. Может быть, они собираются использовать планетную защиту в соединении с теми кораблями, которые движутся сейчас по направлению к родной планете. Да отговорит их от этого Бог, и не столько во имя нас, сколько во имя их собственных жен и детей. Да поможет Бог их лидерам понять необходимость скорейшей капитуляции, прежде чем мы нанесем им решительный удар!"
Ферун вспомнил ночные полеты над ней в обществе Марр и прошептал:
— О, луна восторга моего, луна, не знающая ущерба.
— А? — Спросил Дэннель Холм, чье изображение виднелось на экране.
— Ничего. Я просто отвлекся. — Ферун перевел дыхание. — Мы переживаем тяжелые времена. Они движутся слишком быстро. Я хочу удостовериться в том, что у тебя нет серьезных возражений против плана битвы.
Лазерному лучу понадобилось несколько секунд на то, чтобы пропутешествовать между флагманом и штаб-квартирой.
Ферун вернулся к своим переживаниям.
— Как будто я не говорил! — Проворчал Холм. — Ты подвел «Адову скалу» слишком близко. Прекрасная цель!
— И я тебе говорил, — ответил Ферун. — Как флагманский корабль она нам больше не нужна. — «Я хотел бы умереть, но наши потери чересчур велики!» — Подумал он. — Нам не нужна ее огневая способность, нам не нужно привлекать ею внимание врага. Вот почему я не рассчитывал на то, чтобы отправить ее на Кетлен. Там она превратилась бы еще в одну единицу. Здесь же она является центром нашей позиции. Если дела повернутся к лучшему, то она выживет. Я знаю, исход игры не гарантирован, но она со своими компьютерами была лучшим, что у меня есть. И именно на ней я и мой штаб можем начать разработку плана, о котором тебе известно. И спорить об этом в такое время бесполезно.
Молчание.
Моргана взошла еще выше над Авалоном, когда корабль двинулся в путь.
— Ладно. — Холм споткнулся на полуслове. Он похудел до такой степени, что его скулы торчали, как каменные гряды среди пустыни. — Я верю.
— Дядя, рапорт о неопознанном контакте, — сказал помощник Феруна.
— Уже? — Первый марчварден Авалона повернулся к экрану. — Слышал, Дэннель Холм? Прекрасных крыльев навсегда!
Он выключил цепь, прежде чем человек успел ответить.
— А теперь, — сказал он помощнику, — я хочу, чтобы орбита этого корабля была вычислена повторно! Составить план возможного передвижения землян. С их точки зрения, в свете той информации, которую мы имеем, — и соответственно связать их с нами!
«Три звезды» отделилась от своего крейсера. Немедленно ее детекторы опознали присутствие предмета. Анализ занял несколько секунд.
В кратчайшее время корабли выстроились в определенном порядке. Они образовали не только защитный барьер, но и сеть, препятствующую проникновению водородных бомб.
Эскадрилья из небольших судов могла путешествовать некоторое время отдельно. Если два главных соединения флотилии оказывались друг от друга на расстоянии сотни километров, это считалось очень близко.
Тем не менее, временный коммуникационный указатель опустился до нуля, надежность детектирования увеличилась, смертельные стычки сделались более частыми.
Стало возможным узнать, и наверняка, какой оппонент вступил в игру и где. Стало возможным изобретать всевозможные ходы и вести за собой спутника.
Как заметил в отчете Саракоглу:
"Если бы каждая итрианская система обороны была столь же сложна, как у Лауры, нам мог бы понадобиться для борьбы с ней весь имперский флот.
Здесь они удерживают приблизительно половину моих кораблей, что представляет собой шестую часть того, что мы собирались бросить на весь Доминион. Конечно, это не означает того, что действительные силы находятся в подобной пропорции. По нашим стандартам, их слабое место — тяжелые суда.
Но эскадренные миноносцы, а еще в большей степени корветы и торпедные лодки действуют удивительно эффективно. Я очень рад, что ни одно другое солнце, кроме Кетлена, и отдаленно не может сравниться с Лаурой!
Но наши успехи все же удовлетворительны! Если не использовать (данные вы получите позже) технический язык, можно сказать, что около половины того, что осталось от флота итриан, отступило к Авалону. Мы намерены преследовать их там, избавиться от них — и тогда планета окажется в нашей власти.
Остальная часть их флота рассыпалась и ушла в космос. Вне всякого сомнения, они намереваются попрятаться на необитаемых планетах, лунах, астероидных системах, где у них могут быть базы, и оттуда совершать партизанские вылазки. Такая ситуация вызовет только несколько мелких стычек, правительство само их отзовет. Возможно, более крупные суда, обладающие способностью к гипердрайву, будут искать где-то подкрепления. И даже это не так уж важно.
Я не преуменьшаю способностей этих людей, они сражаются умело и доблестно. Может быть, они собираются использовать планетную защиту в соединении с теми кораблями, которые движутся сейчас по направлению к родной планете. Да отговорит их от этого Бог, и не столько во имя нас, сколько во имя их собственных жен и детей. Да поможет Бог их лидерам понять необходимость скорейшей капитуляции, прежде чем мы нанесем им решительный удар!"
***
Полудиск Авалона, сверкающий сапфиром, кружил среди звезд — такой маленький и такой близкий. Моргана двигалась с темной стороны.Ферун вспомнил ночные полеты над ней в обществе Марр и прошептал:
— О, луна восторга моего, луна, не знающая ущерба.
— А? — Спросил Дэннель Холм, чье изображение виднелось на экране.
— Ничего. Я просто отвлекся. — Ферун перевел дыхание. — Мы переживаем тяжелые времена. Они движутся слишком быстро. Я хочу удостовериться в том, что у тебя нет серьезных возражений против плана битвы.
Лазерному лучу понадобилось несколько секунд на то, чтобы пропутешествовать между флагманом и штаб-квартирой.
Ферун вернулся к своим переживаниям.
— Как будто я не говорил! — Проворчал Холм. — Ты подвел «Адову скалу» слишком близко. Прекрасная цель!
— И я тебе говорил, — ответил Ферун. — Как флагманский корабль она нам больше не нужна. — «Я хотел бы умереть, но наши потери чересчур велики!» — Подумал он. — Нам не нужна ее огневая способность, нам не нужно привлекать ею внимание врага. Вот почему я не рассчитывал на то, чтобы отправить ее на Кетлен. Там она превратилась бы еще в одну единицу. Здесь же она является центром нашей позиции. Если дела повернутся к лучшему, то она выживет. Я знаю, исход игры не гарантирован, но она со своими компьютерами была лучшим, что у меня есть. И именно на ней я и мой штаб можем начать разработку плана, о котором тебе известно. И спорить об этом в такое время бесполезно.
Молчание.
Моргана взошла еще выше над Авалоном, когда корабль двинулся в путь.
— Ладно. — Холм споткнулся на полуслове. Он похудел до такой степени, что его скулы торчали, как каменные гряды среди пустыни. — Я верю.
— Дядя, рапорт о неопознанном контакте, — сказал помощник Феруна.
— Уже? — Первый марчварден Авалона повернулся к экрану. — Слышал, Дэннель Холм? Прекрасных крыльев навсегда!
Он выключил цепь, прежде чем человек успел ответить.
— А теперь, — сказал он помощнику, — я хочу, чтобы орбита этого корабля была вычислена повторно! Составить план возможного передвижения землян. С их точки зрения, в свете той информации, которую мы имеем, — и соответственно связать их с нами!
***
Яркие искры пронзали пространство. Не каждый разрыв, даже большинство из них не означали попадание. Но они были довольно сильны.«Три звезды» отделилась от своего крейсера. Немедленно ее детекторы опознали присутствие предмета. Анализ занял несколько секунд.