Пол Андерсон
Звездный торговец
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. УБЕЖИЩЕ
«Золотой век мира начинается вновь. Так было раньше и так будет всегда. Приходы и уходы человека цикличны. И эти циклы не более удивительны, чем годичные циклы планет.
Именно потому, что мы сегодня странствуем среди звезд, нам ближе европейцы, открывшие Америку, или греки, колонизировавшие Средиземное море, чем наши недавние предки. Мы тоже открыватели, пионеры, миссионеры, торговцы, создатели эпосов и саг; но, с другой стороны, мы жадны, грубы, равнодушны к будущему, нетерпимы, а часто и жестоки. Таковы законы развития общества в периоды его подъема.
И вместе с тем в прошлом нет аналогов нашего развития. Наша цивилизация не классическая и не западная, она распространилась до крайних пределов Вселенной и встретилась со множеством нечеловеческих рас, и, к лучшему или к худшему, пути ее изменялись непредсказуемо. Мы живем в мире, который не мог вообразить себе ни один рожденный на Земле человек.
Он, может быть, увидел бы сходство Политехнической Лиги с торговыми гильдиями средневековой Европы. Однако если присмотреться внимательнее, то станет ясно, что Лига
— это совершенно новое образование, которое, несомненно, берет свое начало из прошлого Земли, но существует только благодаря влиянию других рас.
Мы не можем предсказать, чем все это кончится. Мы не знаем, куда идем. Большинство из нас об этом и не задумывается. Ибо для нас достаточно того, что мы в пути».
Л.Маталот.
Капитан Бохадур Торранс воспринял новость, как подобает Мастеру Ложи в Объединенном Братстве Космонавтов. Он внимательно выслушал ее, задал несколько дополнительных вопросов и спокойно сказал:
— Хорошо, Ямамура. Пожалуйста, продолжайте следить за этим. Я подумаю, что нужно сделать.
Но когда дежурный инженер покинул его каюту, — новость была из числа тех, что не передаются по интеркому, — он сделал большой глоток виски, сел и уставился на пустой экран.
Он совершал далекие путешествия, много видел и был хорошо вознагражден. Однако, несмотря на быстрое продвижение и сложный жизненный путь, он был еще достаточно молод, чтобы не почувствовать холод смерти, услышав свой смертный приговор.
Экран показывал так много холодных и ярких звезд, что только астроном мог распознать отдельные из них. Торранс разглядывал Млечный Путь, пока не нашел Полярную Звезду и не определил, где находится Валгалла. Он, конечно, не мог разглядеть солнце типа G на таком расстоянии без мощной оптики, гораздо более мощной, чем была на борту «Гебы», но его несколько утешало то, что он смотрит в сторону ближайшей базы Лиги с ее домами, кораблями, людьми, уютно устроившимися в зеленой долине Фрейи) в этой почти неисследованной области Галактики. Тем более, что он уже не надеялся приземлиться там вновь.
Корабль вибрировал, несясь в четырехмерном пространстве на квазискорости, намного превышающей скорость света и тем не менее слишком малой, чтобы спасти его.
Что ж, обязанность капитана — в первую очередь думать о других. Торранс вздохнул и встал. Несколько минут он уделил своей внешности, понимая, что на него устремлены все взоры. А моральное состояние людей на корабле особенно важно, тем более теперь. Обычному серому костюму он предпочел полную форму: синий китель, белую фуражку и брюки, отделанные золотым шнуром. Как житель планеты Рамамунджан на голове он носил тюрбан, заколотый пряжкой с эмблемой Политехнической Лиги — кораблем и солнечным лучом.
По коридору он прошел к каюте владельца. Оттуда выходил стюард с подносом. Торранс сделал ему знак, чтобы он не закрывал дверь, вошел в каюту и поклонился, щелкнув каблуками.
— Прошу прощения за вторжение, сэр, — сказал он. — Могу я поговорить с вами? Весьма срочно.
Николас Ван Рийн — тучный человек с несколькими подбородками под густой эспаньолкой — поднял двухлитровую пивную кружку, только что принесенную ему, и шумно глотнул. Этот резкий звук на мгновение заглушил музыку, звучавшую из магнитофона. Джерри Кофоед, светлоглазая, светловолосая, казавшаяся совсем крошечной рядом с Ван Рийном, свернулась на кушетке. Торранс, который давно не был дома и не видел свою жену, заставил себя смотреть только на торговца.
— Ах! — Ван Рийн со стуком поставил кружку на стол и вытер пену с усов. — Клянусь чумой и сифилисом, первая кружка в день — хороша. Так же холодна и приятна, как… гм… черт побери, как что же? — Он ударил себя по лбу волосатым кулаком. — С каждой неделей я тупею все больше. Ах, Торранс, когда вы станете одиноким толстым стариком и силы покинут вас, вы оглянетесь назад, вспомните меня и пожалеете, что были так недобры ко мне. Но будет слишком поздно, — он вздохнул и почесал волосатую грудь. Близкая к тропической температура, которую он заставлял поддерживать у себя в каюте, сокращала его наряд до саронга — набедренной повязки вокруг его могучего тела. — Ну, что за глупость заставляет вас отрывать меня от дела?
Тон его был добродушным. Он и на самом деле постоянно пребывал в хорошем настроении с тех пор, как они спаслись от аддеркопов. (Да и кто бы не радовался? Для простой космической яхты, даже оборудованной сверхмощными механизмами, уйти от трех крейсеров было не просто удачей, а чудом. Ван Рийн все еще держал четыре зажженных свечи перед статуэткой святого Диомаса.) Правда, он швырял посуду в стюарда, если тот, по его мнению, слишком поздно приносил выпивку, и ежедневно обругивал кого-нибудь на корабле, но все это было нормой.
Джерри подняла брови.
— Твое первое пиво, Рикки? — промурлыкала она. — В самом деле? Два часа назад…
— Да, но это было еще до полуночи. На какой-нибудь планете наверняка уже была полночь. Значит, начался новый день, — Ван Рийн взял со стола свою длинную трубку и принялся ее раскуривать. — Ладно. Садитесь, капитан, устраивайтесь поудобнее. Вы как будто начинены динамитом. Всем вам не хватает выдержки. Когда я был космонавтом, мы сами решали свои проблемы. А теперь, гром и молния, вы приходите и просите вытереть вам носы. Нужно иметь твердый характер, — он похлопал себя по животу note 1. — Итак, что же случилось?
— Я хотел бы поговорить с вами наедине, сэр.
Он видел, как побледнела Джерри. Она не была трусихой. На отдаленных планетах, даже таких, как Фрейя, не было трусливых людей. Она согласилась участвовать в этом, как она знала, опасном путешествии: возможность совершить его с одним из торговых принцев Солнечной компании «Пряности и напитки», самой могущественной из всех в Политехнической Лиге, была слишком заманчива, хороша, чтобы честолюбивая девушка отказалась от нее. Она отлично держалась во время стычки и последующего бегства, хотя смерть стояла совсем рядом. Но они находились еще слишком далеко от ее планеты, среди неизвестных звезд, и враги охотились за ними.
— Ступай в спальню, — сказал ей Ван Рийн.
— Пожалуйста, — прошептала она. — Но я была бы счастлива услышать правду.
Маленькие черные глаза Ван Рийна, посаженные близко к носу, загорелись.
— Грязь и параша! — взревел он. — Что за чудовищная чепуха? Когда я кричу «прыгать», каждая лягушка должна прыгать.
Джерри в негодовании вскочила на ноги. Не вставая, Ван Рийн шлепнул ее по соответствующему месту. Шлепок прозвучал как пистолетный выстрел. Она открыла было рот, но подавила негодующий крик и выскочила в соседнее помещение. Ван Рийн позвал стюарда.
— Потребуется еще пиво, — сказал он Торрансу. — Ну, ладно, не стойте, делая безумные глаза! У меня нет времени на глупости, даже если вы мне заплатите. Я должен проверить ценники на перец и мускатный орех для Фрейи, прежде чем мы туда прибудем. Ад и дьявол! Этот идиот Фактор мог получить на десять процентов больше, не сокращая объема торговли. Черт бы его побрал! О добрые духи, услышьте меня и помогите бедному старику управиться с делами, когда у него в подчинении идиоты с овсянкой вместо мозгов.
Торранс едва смог сдержаться.
— Сэр, я получил доклад Ямамуры. Вы же знаете, что во время стычки в нас попали: снаряд разорвался вблизи машинного отделения. Конвертор казался неповрежденным, но когда брешь заделали, инженеры решили его проверить и выяснили, что перегорело больше половины цепей генератора инфразащиты. Мы можем заменить лишь немногие из них. Если мы будем продолжать двигаться на квазискорости, весь конвертор сгорит за пятьдесят часов.
— Ах, та-а-а-к! — Ван Рийн сразу стал серьезным. Щелчок зажигалки, когда он принялся раскуривать свою трубку, показался необыкновенно громким. — А нельзя ли остановить конвертор для починки? В гиперпространстве мы будем слишком маленьким предметом, и никаким вонючим аддеркопам нас не догнать.
— Нет, сэр. Я уже сказал, что у нас нет запасных частей. Это яхта, а не военный корабль.
— Но мы должны продолжать двигаться в гиперпространстве. Какую скорость мы можем себе позволить, чтобы войти в пределы слышимости Фрейи, прежде чем машина взорвется?
— Одна десятая полной скорости. Потребуется шесть месяцев.
— Нет, дружище капитан, это слишком много. Так мы никогда не достигнем звезды Валгаллы. Аддеркопы разыщут нас.
— Я тоже так считаю. К тому же наших запасов на шесть месяцев не хватит. — Торранс взглянул на стол. — Мне кажется, мы можем достигнуть одной из ближайших звезд. Правда, мы вряд ли найдем там планету с индустриальной цивилизацией, которая поможет нам отремонтировать конвертор, но в конце концов пригодная к обитанию планета там может быть…
— Нет! — Ван Рийн так затряс головой, что его черные жирные локоны свернулись на плечах. — Чтобы столько мужчин с одной женщиной провели всю жизнь на какой-то мусорной скале, где нет даже виноградной грозди! Предпочитаю получить снаряд аддеркопов и погибнуть как джентльмен, черт побери!
Появился стюард.
— Где вы шлялись? Пива, и пусть господь Бог проклянет вас! Я должен думать, а как думать, если мое горло пересохло, как пустыня в середине лета?
Торранс тщательно подбирал слова. Ван Рийну нужно напомнить, что в космосе хозяин он, капитан. И ему принадлежит решающее слово. Вместе с тем старому дьяволу нельзя противоречить: никто лучше его не умеет выпутываться из сложных ситуаций.
— Я готов обсудить любое предложение, сэр, но в любую минуту нас может атаковать противник, и я не могу брать на себя ответственность за такой риск.
Ван Рийн встал и заходил по каюте, извергая непристойные ругательства и вулканические голубые облака дыма. Проходя мимо ниши, где стояло изображение святого Диомаса, он сбросил свечи. Затем он повернулся к капитану и быстро заговорил:
— Да! Индустриальная цивилизация, да, может быть, и так. Не одни паразиты аддеркопы бродят в этом районе. Мы ведь можем встретить и другой корабль, нет? Передайте Ямамуре: пусть увеличит чувствительность нашего детектора до такой степени, чтобы тот мог уловить колебания крыльев комаров в моей конторе в Джакарте на Земле. Потом мы пойдем нужным курсом и будем вести поиски на уменьшенной скорости.
— А если мы найдем корабль? Он может оказаться вражеским, вы знаете?
— Тогда мы его захватим.
— В любом случае, сэр, мы теряем время. Преследователи отыщут нас, пока мы будем идти по поисковой спирали. Особенно, если мы будем преследовать корабль чужаков, которые никогда не слышали о человеческой расе.
— Этим мы займемся, если потребуется. У вас есть более удачный план?
— Ну… — Торранс замялся.
Вошел стюард со свежей кружкой пива. Ван Рийн выхлебал его.
— Думаю, вы правы, сэр, — проговорил Торранс. — Я пойду и…
— Девственность! — проревел вдруг Ван Рийн.
— Что?! — подпрыгнул Торранс.
— Девственность! Это то слово, которое я искал. Первое пиво приятно, как девственность, идиот!
Дверь каюты зазвенела. Торранс вздохнул. Он надеялся хоть немного поспать. Он провел на палубе столько часов, что не мог и сосчитать. Но когда корабль бродит во тьме в поисках другого корабля, которого, может быть, и нет здесь, когда охотники кружат поблизости…
— Войдите.
Вошла Джерри Кофоед. Торранс глотнул воздух, вскочил на ноги и поклонился.
— Фриледи… что… как… какой сюрприз! Чем я могу быть вам полезным?
— Пожалуйста, — она взяла его за руку. Ее платье было мерцающим и невероятно коротким (Ван Рийн других не признавал), но ее взгляд сказал Торрансу, что все это не при чем. — Я пришла к вам, Мастер Ложи, и если у вас есть чувство жалости, вы выслушаете меня.
Он указал ей на кресло, предложил сигареты и закурил сам. Глубоко затянувшись, он немного успокоился и сел напротив нее.
— Если я могу быть вам чем-нибудь полезен, фриледи Кофоед, я буду счастлив… Гм… фримен Ван Рийн…
— Он спит. Но ему не в чем упрекнуть меня. Я не подписывала контракт или чего-нибудь в этом роде, — ее раздражение выразилось в сухой улыбке. — О, я согласна, мы все его подчиненные, как формально, так и по существу. Я не противоречу его желаниям. Просто он не захотел ответить на мой вопрос, а если я не узнаю правды, то начну визжать.
Торранс взвесил некоторые обстоятельства и решил, что объяснить ей все наедине несколько подробнее, чем экипажу, возможно, будет действительно лучше.
— Как хотите, фриледи, — сказал он и рассказал, что случилось с конвертором. — Мы не можем исправить его, — продолжил он. — Если мы будем двигаться на полной скорости, то конвертор расплавится еще до прибытия, а без энергии мы окажемся обреченными на верную смерть. Если же мы резко уменьшим скорость, это, конечно, сохранит конвертор, но до Валгаллы мы доберемся через полгода, а у нас нет достаточных запасов. К тому же, несомненно, аддеркопы выследят нас через одну-две недели.
Она вздрогнула.
— Почему? Я не понимаю. — Она некоторое время смотрела на кончик своей сигареты, пока к ней не вернулось спокойствие, а вместе с ним чувство юмора. — Капитан, я — лишенная наивности девушка с Фрейи, и умею считаться с фактами. Но вы даже лучше меня знаете, что Фрейя — отдаленная планета. У нас нет никаких космических сообщений, кроме кораблей Лиги, а они тоже никогда не задерживаются в порту надолго. Я, в сущности, ничего не знаю о законах ведения войны или политики. Никто не говорил мне, что наше путешествие — не просто разведывательная экспедиция, да я никогда и не спрашивала. Почему аддеркопы так встревожены и пытаются нас поймать?
Торранс задумался, прежде чем ответить. Как космонавт Лиги он с трудом понимал, как мало значат для колонистов их враги. Слово «аддеркопы» было фрейанским — это презрительное название обитателей планеты, изгнанных с нее и поставленных вне закона около ста лет назад. С тех пор у фрейанцев никогда не было прямых контактов с ними. Беженцы осели где-то в глубинах космоса, за Валгаллой, на какой-то неизвестной планете. Шло время, их стало значительно больше, увеличилось и число их военных кораблей. Но Фрейя по-прежнему была слишком сильна для них, они не осмеливались нападать на нее. К тому же у Фрейи не было межпланетных предприятий, и ей нечего было беспокоиться.
Торранс решил нарисовать полную картину, даже если придется повторить общеизвестное.
— Что ж, аддеркопы не глупы. Кто-то информирует их обо всем происходящем. Они знают, что Политехническая Лига стремится распространить свои операции на весь этот район. Это им не нравится, ибо означает конец их набегов на планеты, выжимания дани в их грабительской торговле. Конечно, Лига состоит не из святых. Мы боремся с ними потому, что пиратство сокращает доходы наших компаний.
Аддеркопы решили не объявлять нам настоящую войну, а нападать на передовые посты, чтобы мы отказались от своих планов. Их преимущество состоит в том, что они хорошо знают свой сектор космоса. Мы были уже на грани того, чтобы поставить крест на этом участке и начать свою деятельность где-нибудь в другом месте. Фримен Ван Рийн захотел предпринять последнюю попытку. Противодействие его планам было настолько велико, что он был вынужден сам возглавить экспедицию. Полагаю, вы знаете, что он делал. Используя свое сверхъестественное искусство подкупа и обмана, он собрал даже незначительную информацию, которой располагали пленники Лиги, и сопоставил факты. Мы получили ключ к неприступному доселе участку, прилетели туда, уловили нейтринный поток и, следуя по нему, обнаружили колонизированную людьми планету. Как вы знаете, это, несомненно, планета аддеркопов.
Если мы доставим информацию, аддеркопы перестанут причинять нам беспокойства. Лига сможет послать туда несколько военных кораблей звездного класса и пригрозить бомбардировкой планеты. Они понимают это. Мы были обнаружены, несколько военных кораблей окружили нас, но нам удалось ускользнуть от них. Их корабли устарели, поэтому мы смогли оставить их позади. Но я уверен, что весь их флот продолжает нас искать. Корабль постоянно создает вибрацию гиперпространства, которую можно обнаружить на расстоянии до одного светового года. Поэтому, если аддеркопы обнаружат нашу волну и по ней определят, где мы находимся, — это конец.
Она глубоко затянулась, но внешне оставалась спокойной.
— Каковы ваши планы?
— Контрманевр. Вместо того чтобы пытаться достичь Фрейи, мы предприняли спиральный поиск на средней скорости и увеличили чувствительность наших детекторов. И если мы обнаружим корабль, то используем последние возможности своей машины, чтобы догнать его. Если это будет чужой корабль — что ж, у нас есть световые пушки в орудийных башнях, мы постараемся захватить его или уничтожить. Но это может оказаться и человеческий корабль. Доклады ученых, сообщения обсерваторий, сведения пленников говорят о том, что в этом районе есть три-четыре различных расы, обладающие секретом гиперпространства. Аддеркопы сами не очень хорошо осведомлены. Космос чертовски велик.
— А если корабль окажется не человеческим?
— Будем действовать по обстановке.
— Понятно, — она кивнула, посидела молча, улыбнулась ему. — Спасибо, капитан. Вы не представляете, как помогли мне.
Торранс глуповато улыбнулся:
— Я счастлив, фриледи.
— Я отправляюсь с вами на Землю. Вы это знаете? Фримен Ван Рийн обещал мне там хорошую работу.
«Он всегда обещает», — подумал Торранс.
Джерри придвинулась ближе.
— Я надеюсь, на пути к Земле мы познакомимся ближе, капитан. Или даже прямо сейчас…
В эту минуту прозвучал сигнал тревоги.
«Геба» была яхтой, а не пиратским фрегатом. Однако, когда на ее борту находился Ван Рийн, это различие исчезало. Корабль двигался быстрее многих военных кораблей, обладал детекторами повышенной чувствительности, а его экипаж был хорошо знаком с тактикой погони. «Геба» могла уловить гиперэмиссию другого корабля задолго до того, как будет обнаружена ее собственная вибрация. Оставаясь необнаруженной, она установила верный курс и, используя всю мощность двигателей, устремилась в погоню. Если чужой корабль сохранит свою квазискорость, то встреча состоится через три-четыре часа. Но корабль незнакомцев попытался уйти. «Геба» соответственно изменила курс и продолжала догонять свою медлительную добычу.
— Они боятся нас, — сказал Торранс. — И направляются не в сторону планеты аддеркопов. Значит, это не аддеркопы. Но у них есть свои причины бояться незнакомцев, — он угрюмо кивнул, так как во время предыдущих полетов ему приходилось видеть планеты после налета аддеркопов.
Видя, что его настигают, преследуемый корабль вышел из гиперпространства. Его конвертор уменьшил подачу энергии до минимума, скорость упала ниже световой, и корабль превратился в крошечную точку в бесконечном пространстве. Этот маневр часто помогал: противник, тщетно потратив некоторое время на поиски, отправлялся дальше. «Геба», однако, к этому была готова. Знание сверхсветового вектора с координатами места, где корабль покинул гиперпространство, позволило ее компьютерам определить координаты добычи. Яхта двинулась в этот участок и прочесала его, время от времени возвращаясь в обычное пространство, чтобы попытаться уловить нейтринное излучение, которое испускает любой атомный двигатель. Правда, излучение двигателя похоже на нейтринное излучение звезд, но благодаря статистическому анализу компьютеры, как правило, точно устанавливали его. И на этот раз корабль был найден довольно быстро. Яхта двинулась туда, и на ее обзорных экранах вновь показался корпус чужого корабля.
Он в несколько раз был больше «Гебы» и походил на цилиндр с тупым закругленным носом; на нем выделялись массивные конусы двигателей, многочисленные ниши для вспомогательных шлюпок и единственная орудийная башня. Физические принципы требовали, чтобы конструкции всех межзвездных кораблей были примерно одинаковыми. Однако любой космонавт с первого взгляда определил бы, что этот корабль построен не технической цивилизацией.
Сверкнул огонь. Даже несмотря на автоматическое затемнение экрана, Торранс был на мгновение ослеплен. Приборы показали, что чужак выстрелил в них, и их робомониторы перехватили снаряд ракетами. Нападение было удивительно слабым и медленным — это был не военный корабль. Он так же проигрывал по сравнению с «Гебой», как сама яхта — с военным кораблем аддеркопов.
— Прекрасно, после этой их глупости мы можем приняться за дело, — сказал Ван Рийн. — Вызовите их по телекому и найдите общий язык. Быстрее! Объясните им, что мы не причиним им вреда, что мы хотим попасть на Валгаллу, — он немного поколебался и добавил: — Мы можем хорошо заплатить.
— Могут встретиться трудности, — ответил Торранс. — Наш корабль построен людьми, а из людей они встречали лишь аддеркопов.
— Что ж, если потребуется, мы можем взять их на абордаж и заставить отвезти нас. Торопитесь, ради сатаны! Если мы будем медлить, как проклятые сони, то нас поймают.
Торранс хотел было объяснить, что им ничего не угрожает. Аддеркопы намного отстали от быстрейшего из земных кораблей и даже не подозревали, что яхта вышла из гиперпространства, а когда поймут это, у них не будет ни малейшего представления, где ее искать. Но потом он сообразил, что все не так просто. Если переговоры с чужаком продлятся достаточно долго — например, неделю — корабли аддеркопов прочешут этот район и будут караулить. Они не прекратят поиски в течение месяца, а к этому времени на «Гебе» начнет ощущаться недостаток продовольствия. И когда яхта будет вынуждена перейти в гиперпространство, ее обнаружат и легко уничтожат. Единственный выход — организовать рейс к Валгалле как можно скорее, чтобы компенсировать уменьшенную скорость.
— Мы испробовали все частоты, сэр, — доложил Торранс. — До сих пор никакого ответа. — И с беспокойством добавил: — Не понимаю. Они должны видеть, что мы их вызываем, и понять, что мы хотим поговорить с ними. Почему они не отвечают? Ведь это им ничем не грозит.
— Может, они покинули корабль? — предположил офицер-связист. — Возможно, у них есть шлюпки, пригодные для передвижения в гиперпространстве.
— Нет, — Торранс покачал головой. — Мы бы это заметили. Продолжайте попытки, фримен Бетанкур. Если в течение часа мы не получим ответа, будем брать их на абордаж.
Экран приемопередатчика продолжал оставаться темным. Час прошел. Когда Торранс надевал космический скафандр, Ямамура сообщил новые сведения. Нейтринное излучение из источника в корме корабля чужаков значительно усилилось. Там происходил какой-то процесс, требующий не очень большого количества энергии.
Торранс защелкнул свой шлем:
— Мы посмотрим сами, что это такое.
Он составил отряд захвата. Ван Рийн, громко ругаясь и протестуя, остался на борту — и повел его к главному шлюзу. Плавно, как акула («В конце концов, — напомнил себе изумленный капитан, — старый боров был космонавтом, награжденным голубой лентой»), «Геба» двинулась к чужаку.
Но тот исчез. От отдачи яхта содрогнулась.
— Вельзевул и ботулизм! — заревел Ван Рийн. — Он снова ушел в гипер! Ну, это у него не выйдет.
Конвертор скрипел, но давал нужную энергию, и вскоре яхта вновь нагнала чужака. Ван Рийн проделал это с таким блеском, что Торранс должен был признаться себе: такой маневр труден даже для опытного пилота. Яхта уклонилась от поражающего луча чужака и прикрепилась к его корпусу нерасторжимо прочными силовыми линиями. Затем Ван Рийн выключил конвертор, который мог просто не выдержать напряжения. Однако огромный корабль двигался, не изменяя скорости, и увлекал за собой «Гебу». Скрепленные корабли летели быстрее света к неизвестным созвездиям.
Торранс выругался и сделал перекличку своих людей. Ему раньше никогда не приходилось захватывать корабли, но он считал, что это не труднее, чем проникнуть в корабль, покинутый экипажем. Выбрав место, он первым делом приказал закрыть его защитным карманом, чтобы перекрыть утечку воздуха: нет необходимости уничтожать чужаков. Резаки его людей изрыгали пламя, синие искры срывались фонтанами и исполняли в невесомости сложный танец. Остальная часть отряда стояла наготове, держа бластеры и гранаты.
Два корабля продолжали падать в бесконечность. Без компенсирующей электроники небо, в соответствии с эффектом Допплера, было искажено аберрацией, и людям казалось, что они умерли и несутся навстречу Судному Дню. Торранс заставлял себя думать о конкретных делах. Как они будут обращаться со своими пленниками, когда окажутся на корабле? Особенно, когда придется застрелить нескольких из них…
Именно потому, что мы сегодня странствуем среди звезд, нам ближе европейцы, открывшие Америку, или греки, колонизировавшие Средиземное море, чем наши недавние предки. Мы тоже открыватели, пионеры, миссионеры, торговцы, создатели эпосов и саг; но, с другой стороны, мы жадны, грубы, равнодушны к будущему, нетерпимы, а часто и жестоки. Таковы законы развития общества в периоды его подъема.
И вместе с тем в прошлом нет аналогов нашего развития. Наша цивилизация не классическая и не западная, она распространилась до крайних пределов Вселенной и встретилась со множеством нечеловеческих рас, и, к лучшему или к худшему, пути ее изменялись непредсказуемо. Мы живем в мире, который не мог вообразить себе ни один рожденный на Земле человек.
Он, может быть, увидел бы сходство Политехнической Лиги с торговыми гильдиями средневековой Европы. Однако если присмотреться внимательнее, то станет ясно, что Лига
— это совершенно новое образование, которое, несомненно, берет свое начало из прошлого Земли, но существует только благодаря влиянию других рас.
Мы не можем предсказать, чем все это кончится. Мы не знаем, куда идем. Большинство из нас об этом и не задумывается. Ибо для нас достаточно того, что мы в пути».
Л.Маталот.
Капитан Бохадур Торранс воспринял новость, как подобает Мастеру Ложи в Объединенном Братстве Космонавтов. Он внимательно выслушал ее, задал несколько дополнительных вопросов и спокойно сказал:
— Хорошо, Ямамура. Пожалуйста, продолжайте следить за этим. Я подумаю, что нужно сделать.
Но когда дежурный инженер покинул его каюту, — новость была из числа тех, что не передаются по интеркому, — он сделал большой глоток виски, сел и уставился на пустой экран.
Он совершал далекие путешествия, много видел и был хорошо вознагражден. Однако, несмотря на быстрое продвижение и сложный жизненный путь, он был еще достаточно молод, чтобы не почувствовать холод смерти, услышав свой смертный приговор.
Экран показывал так много холодных и ярких звезд, что только астроном мог распознать отдельные из них. Торранс разглядывал Млечный Путь, пока не нашел Полярную Звезду и не определил, где находится Валгалла. Он, конечно, не мог разглядеть солнце типа G на таком расстоянии без мощной оптики, гораздо более мощной, чем была на борту «Гебы», но его несколько утешало то, что он смотрит в сторону ближайшей базы Лиги с ее домами, кораблями, людьми, уютно устроившимися в зеленой долине Фрейи) в этой почти неисследованной области Галактики. Тем более, что он уже не надеялся приземлиться там вновь.
Корабль вибрировал, несясь в четырехмерном пространстве на квазискорости, намного превышающей скорость света и тем не менее слишком малой, чтобы спасти его.
Что ж, обязанность капитана — в первую очередь думать о других. Торранс вздохнул и встал. Несколько минут он уделил своей внешности, понимая, что на него устремлены все взоры. А моральное состояние людей на корабле особенно важно, тем более теперь. Обычному серому костюму он предпочел полную форму: синий китель, белую фуражку и брюки, отделанные золотым шнуром. Как житель планеты Рамамунджан на голове он носил тюрбан, заколотый пряжкой с эмблемой Политехнической Лиги — кораблем и солнечным лучом.
По коридору он прошел к каюте владельца. Оттуда выходил стюард с подносом. Торранс сделал ему знак, чтобы он не закрывал дверь, вошел в каюту и поклонился, щелкнув каблуками.
— Прошу прощения за вторжение, сэр, — сказал он. — Могу я поговорить с вами? Весьма срочно.
Николас Ван Рийн — тучный человек с несколькими подбородками под густой эспаньолкой — поднял двухлитровую пивную кружку, только что принесенную ему, и шумно глотнул. Этот резкий звук на мгновение заглушил музыку, звучавшую из магнитофона. Джерри Кофоед, светлоглазая, светловолосая, казавшаяся совсем крошечной рядом с Ван Рийном, свернулась на кушетке. Торранс, который давно не был дома и не видел свою жену, заставил себя смотреть только на торговца.
— Ах! — Ван Рийн со стуком поставил кружку на стол и вытер пену с усов. — Клянусь чумой и сифилисом, первая кружка в день — хороша. Так же холодна и приятна, как… гм… черт побери, как что же? — Он ударил себя по лбу волосатым кулаком. — С каждой неделей я тупею все больше. Ах, Торранс, когда вы станете одиноким толстым стариком и силы покинут вас, вы оглянетесь назад, вспомните меня и пожалеете, что были так недобры ко мне. Но будет слишком поздно, — он вздохнул и почесал волосатую грудь. Близкая к тропической температура, которую он заставлял поддерживать у себя в каюте, сокращала его наряд до саронга — набедренной повязки вокруг его могучего тела. — Ну, что за глупость заставляет вас отрывать меня от дела?
Тон его был добродушным. Он и на самом деле постоянно пребывал в хорошем настроении с тех пор, как они спаслись от аддеркопов. (Да и кто бы не радовался? Для простой космической яхты, даже оборудованной сверхмощными механизмами, уйти от трех крейсеров было не просто удачей, а чудом. Ван Рийн все еще держал четыре зажженных свечи перед статуэткой святого Диомаса.) Правда, он швырял посуду в стюарда, если тот, по его мнению, слишком поздно приносил выпивку, и ежедневно обругивал кого-нибудь на корабле, но все это было нормой.
Джерри подняла брови.
— Твое первое пиво, Рикки? — промурлыкала она. — В самом деле? Два часа назад…
— Да, но это было еще до полуночи. На какой-нибудь планете наверняка уже была полночь. Значит, начался новый день, — Ван Рийн взял со стола свою длинную трубку и принялся ее раскуривать. — Ладно. Садитесь, капитан, устраивайтесь поудобнее. Вы как будто начинены динамитом. Всем вам не хватает выдержки. Когда я был космонавтом, мы сами решали свои проблемы. А теперь, гром и молния, вы приходите и просите вытереть вам носы. Нужно иметь твердый характер, — он похлопал себя по животу note 1. — Итак, что же случилось?
— Я хотел бы поговорить с вами наедине, сэр.
Он видел, как побледнела Джерри. Она не была трусихой. На отдаленных планетах, даже таких, как Фрейя, не было трусливых людей. Она согласилась участвовать в этом, как она знала, опасном путешествии: возможность совершить его с одним из торговых принцев Солнечной компании «Пряности и напитки», самой могущественной из всех в Политехнической Лиге, была слишком заманчива, хороша, чтобы честолюбивая девушка отказалась от нее. Она отлично держалась во время стычки и последующего бегства, хотя смерть стояла совсем рядом. Но они находились еще слишком далеко от ее планеты, среди неизвестных звезд, и враги охотились за ними.
— Ступай в спальню, — сказал ей Ван Рийн.
— Пожалуйста, — прошептала она. — Но я была бы счастлива услышать правду.
Маленькие черные глаза Ван Рийна, посаженные близко к носу, загорелись.
— Грязь и параша! — взревел он. — Что за чудовищная чепуха? Когда я кричу «прыгать», каждая лягушка должна прыгать.
Джерри в негодовании вскочила на ноги. Не вставая, Ван Рийн шлепнул ее по соответствующему месту. Шлепок прозвучал как пистолетный выстрел. Она открыла было рот, но подавила негодующий крик и выскочила в соседнее помещение. Ван Рийн позвал стюарда.
— Потребуется еще пиво, — сказал он Торрансу. — Ну, ладно, не стойте, делая безумные глаза! У меня нет времени на глупости, даже если вы мне заплатите. Я должен проверить ценники на перец и мускатный орех для Фрейи, прежде чем мы туда прибудем. Ад и дьявол! Этот идиот Фактор мог получить на десять процентов больше, не сокращая объема торговли. Черт бы его побрал! О добрые духи, услышьте меня и помогите бедному старику управиться с делами, когда у него в подчинении идиоты с овсянкой вместо мозгов.
Торранс едва смог сдержаться.
— Сэр, я получил доклад Ямамуры. Вы же знаете, что во время стычки в нас попали: снаряд разорвался вблизи машинного отделения. Конвертор казался неповрежденным, но когда брешь заделали, инженеры решили его проверить и выяснили, что перегорело больше половины цепей генератора инфразащиты. Мы можем заменить лишь немногие из них. Если мы будем продолжать двигаться на квазискорости, весь конвертор сгорит за пятьдесят часов.
— Ах, та-а-а-к! — Ван Рийн сразу стал серьезным. Щелчок зажигалки, когда он принялся раскуривать свою трубку, показался необыкновенно громким. — А нельзя ли остановить конвертор для починки? В гиперпространстве мы будем слишком маленьким предметом, и никаким вонючим аддеркопам нас не догнать.
— Нет, сэр. Я уже сказал, что у нас нет запасных частей. Это яхта, а не военный корабль.
— Но мы должны продолжать двигаться в гиперпространстве. Какую скорость мы можем себе позволить, чтобы войти в пределы слышимости Фрейи, прежде чем машина взорвется?
— Одна десятая полной скорости. Потребуется шесть месяцев.
— Нет, дружище капитан, это слишком много. Так мы никогда не достигнем звезды Валгаллы. Аддеркопы разыщут нас.
— Я тоже так считаю. К тому же наших запасов на шесть месяцев не хватит. — Торранс взглянул на стол. — Мне кажется, мы можем достигнуть одной из ближайших звезд. Правда, мы вряд ли найдем там планету с индустриальной цивилизацией, которая поможет нам отремонтировать конвертор, но в конце концов пригодная к обитанию планета там может быть…
— Нет! — Ван Рийн так затряс головой, что его черные жирные локоны свернулись на плечах. — Чтобы столько мужчин с одной женщиной провели всю жизнь на какой-то мусорной скале, где нет даже виноградной грозди! Предпочитаю получить снаряд аддеркопов и погибнуть как джентльмен, черт побери!
Появился стюард.
— Где вы шлялись? Пива, и пусть господь Бог проклянет вас! Я должен думать, а как думать, если мое горло пересохло, как пустыня в середине лета?
Торранс тщательно подбирал слова. Ван Рийну нужно напомнить, что в космосе хозяин он, капитан. И ему принадлежит решающее слово. Вместе с тем старому дьяволу нельзя противоречить: никто лучше его не умеет выпутываться из сложных ситуаций.
— Я готов обсудить любое предложение, сэр, но в любую минуту нас может атаковать противник, и я не могу брать на себя ответственность за такой риск.
Ван Рийн встал и заходил по каюте, извергая непристойные ругательства и вулканические голубые облака дыма. Проходя мимо ниши, где стояло изображение святого Диомаса, он сбросил свечи. Затем он повернулся к капитану и быстро заговорил:
— Да! Индустриальная цивилизация, да, может быть, и так. Не одни паразиты аддеркопы бродят в этом районе. Мы ведь можем встретить и другой корабль, нет? Передайте Ямамуре: пусть увеличит чувствительность нашего детектора до такой степени, чтобы тот мог уловить колебания крыльев комаров в моей конторе в Джакарте на Земле. Потом мы пойдем нужным курсом и будем вести поиски на уменьшенной скорости.
— А если мы найдем корабль? Он может оказаться вражеским, вы знаете?
— Тогда мы его захватим.
— В любом случае, сэр, мы теряем время. Преследователи отыщут нас, пока мы будем идти по поисковой спирали. Особенно, если мы будем преследовать корабль чужаков, которые никогда не слышали о человеческой расе.
— Этим мы займемся, если потребуется. У вас есть более удачный план?
— Ну… — Торранс замялся.
Вошел стюард со свежей кружкой пива. Ван Рийн выхлебал его.
— Думаю, вы правы, сэр, — проговорил Торранс. — Я пойду и…
— Девственность! — проревел вдруг Ван Рийн.
— Что?! — подпрыгнул Торранс.
— Девственность! Это то слово, которое я искал. Первое пиво приятно, как девственность, идиот!
Дверь каюты зазвенела. Торранс вздохнул. Он надеялся хоть немного поспать. Он провел на палубе столько часов, что не мог и сосчитать. Но когда корабль бродит во тьме в поисках другого корабля, которого, может быть, и нет здесь, когда охотники кружат поблизости…
— Войдите.
Вошла Джерри Кофоед. Торранс глотнул воздух, вскочил на ноги и поклонился.
— Фриледи… что… как… какой сюрприз! Чем я могу быть вам полезным?
— Пожалуйста, — она взяла его за руку. Ее платье было мерцающим и невероятно коротким (Ван Рийн других не признавал), но ее взгляд сказал Торрансу, что все это не при чем. — Я пришла к вам, Мастер Ложи, и если у вас есть чувство жалости, вы выслушаете меня.
Он указал ей на кресло, предложил сигареты и закурил сам. Глубоко затянувшись, он немного успокоился и сел напротив нее.
— Если я могу быть вам чем-нибудь полезен, фриледи Кофоед, я буду счастлив… Гм… фримен Ван Рийн…
— Он спит. Но ему не в чем упрекнуть меня. Я не подписывала контракт или чего-нибудь в этом роде, — ее раздражение выразилось в сухой улыбке. — О, я согласна, мы все его подчиненные, как формально, так и по существу. Я не противоречу его желаниям. Просто он не захотел ответить на мой вопрос, а если я не узнаю правды, то начну визжать.
Торранс взвесил некоторые обстоятельства и решил, что объяснить ей все наедине несколько подробнее, чем экипажу, возможно, будет действительно лучше.
— Как хотите, фриледи, — сказал он и рассказал, что случилось с конвертором. — Мы не можем исправить его, — продолжил он. — Если мы будем двигаться на полной скорости, то конвертор расплавится еще до прибытия, а без энергии мы окажемся обреченными на верную смерть. Если же мы резко уменьшим скорость, это, конечно, сохранит конвертор, но до Валгаллы мы доберемся через полгода, а у нас нет достаточных запасов. К тому же, несомненно, аддеркопы выследят нас через одну-две недели.
Она вздрогнула.
— Почему? Я не понимаю. — Она некоторое время смотрела на кончик своей сигареты, пока к ней не вернулось спокойствие, а вместе с ним чувство юмора. — Капитан, я — лишенная наивности девушка с Фрейи, и умею считаться с фактами. Но вы даже лучше меня знаете, что Фрейя — отдаленная планета. У нас нет никаких космических сообщений, кроме кораблей Лиги, а они тоже никогда не задерживаются в порту надолго. Я, в сущности, ничего не знаю о законах ведения войны или политики. Никто не говорил мне, что наше путешествие — не просто разведывательная экспедиция, да я никогда и не спрашивала. Почему аддеркопы так встревожены и пытаются нас поймать?
Торранс задумался, прежде чем ответить. Как космонавт Лиги он с трудом понимал, как мало значат для колонистов их враги. Слово «аддеркопы» было фрейанским — это презрительное название обитателей планеты, изгнанных с нее и поставленных вне закона около ста лет назад. С тех пор у фрейанцев никогда не было прямых контактов с ними. Беженцы осели где-то в глубинах космоса, за Валгаллой, на какой-то неизвестной планете. Шло время, их стало значительно больше, увеличилось и число их военных кораблей. Но Фрейя по-прежнему была слишком сильна для них, они не осмеливались нападать на нее. К тому же у Фрейи не было межпланетных предприятий, и ей нечего было беспокоиться.
Торранс решил нарисовать полную картину, даже если придется повторить общеизвестное.
— Что ж, аддеркопы не глупы. Кто-то информирует их обо всем происходящем. Они знают, что Политехническая Лига стремится распространить свои операции на весь этот район. Это им не нравится, ибо означает конец их набегов на планеты, выжимания дани в их грабительской торговле. Конечно, Лига состоит не из святых. Мы боремся с ними потому, что пиратство сокращает доходы наших компаний.
Аддеркопы решили не объявлять нам настоящую войну, а нападать на передовые посты, чтобы мы отказались от своих планов. Их преимущество состоит в том, что они хорошо знают свой сектор космоса. Мы были уже на грани того, чтобы поставить крест на этом участке и начать свою деятельность где-нибудь в другом месте. Фримен Ван Рийн захотел предпринять последнюю попытку. Противодействие его планам было настолько велико, что он был вынужден сам возглавить экспедицию. Полагаю, вы знаете, что он делал. Используя свое сверхъестественное искусство подкупа и обмана, он собрал даже незначительную информацию, которой располагали пленники Лиги, и сопоставил факты. Мы получили ключ к неприступному доселе участку, прилетели туда, уловили нейтринный поток и, следуя по нему, обнаружили колонизированную людьми планету. Как вы знаете, это, несомненно, планета аддеркопов.
Если мы доставим информацию, аддеркопы перестанут причинять нам беспокойства. Лига сможет послать туда несколько военных кораблей звездного класса и пригрозить бомбардировкой планеты. Они понимают это. Мы были обнаружены, несколько военных кораблей окружили нас, но нам удалось ускользнуть от них. Их корабли устарели, поэтому мы смогли оставить их позади. Но я уверен, что весь их флот продолжает нас искать. Корабль постоянно создает вибрацию гиперпространства, которую можно обнаружить на расстоянии до одного светового года. Поэтому, если аддеркопы обнаружат нашу волну и по ней определят, где мы находимся, — это конец.
Она глубоко затянулась, но внешне оставалась спокойной.
— Каковы ваши планы?
— Контрманевр. Вместо того чтобы пытаться достичь Фрейи, мы предприняли спиральный поиск на средней скорости и увеличили чувствительность наших детекторов. И если мы обнаружим корабль, то используем последние возможности своей машины, чтобы догнать его. Если это будет чужой корабль — что ж, у нас есть световые пушки в орудийных башнях, мы постараемся захватить его или уничтожить. Но это может оказаться и человеческий корабль. Доклады ученых, сообщения обсерваторий, сведения пленников говорят о том, что в этом районе есть три-четыре различных расы, обладающие секретом гиперпространства. Аддеркопы сами не очень хорошо осведомлены. Космос чертовски велик.
— А если корабль окажется не человеческим?
— Будем действовать по обстановке.
— Понятно, — она кивнула, посидела молча, улыбнулась ему. — Спасибо, капитан. Вы не представляете, как помогли мне.
Торранс глуповато улыбнулся:
— Я счастлив, фриледи.
— Я отправляюсь с вами на Землю. Вы это знаете? Фримен Ван Рийн обещал мне там хорошую работу.
«Он всегда обещает», — подумал Торранс.
Джерри придвинулась ближе.
— Я надеюсь, на пути к Земле мы познакомимся ближе, капитан. Или даже прямо сейчас…
В эту минуту прозвучал сигнал тревоги.
«Геба» была яхтой, а не пиратским фрегатом. Однако, когда на ее борту находился Ван Рийн, это различие исчезало. Корабль двигался быстрее многих военных кораблей, обладал детекторами повышенной чувствительности, а его экипаж был хорошо знаком с тактикой погони. «Геба» могла уловить гиперэмиссию другого корабля задолго до того, как будет обнаружена ее собственная вибрация. Оставаясь необнаруженной, она установила верный курс и, используя всю мощность двигателей, устремилась в погоню. Если чужой корабль сохранит свою квазискорость, то встреча состоится через три-четыре часа. Но корабль незнакомцев попытался уйти. «Геба» соответственно изменила курс и продолжала догонять свою медлительную добычу.
— Они боятся нас, — сказал Торранс. — И направляются не в сторону планеты аддеркопов. Значит, это не аддеркопы. Но у них есть свои причины бояться незнакомцев, — он угрюмо кивнул, так как во время предыдущих полетов ему приходилось видеть планеты после налета аддеркопов.
Видя, что его настигают, преследуемый корабль вышел из гиперпространства. Его конвертор уменьшил подачу энергии до минимума, скорость упала ниже световой, и корабль превратился в крошечную точку в бесконечном пространстве. Этот маневр часто помогал: противник, тщетно потратив некоторое время на поиски, отправлялся дальше. «Геба», однако, к этому была готова. Знание сверхсветового вектора с координатами места, где корабль покинул гиперпространство, позволило ее компьютерам определить координаты добычи. Яхта двинулась в этот участок и прочесала его, время от времени возвращаясь в обычное пространство, чтобы попытаться уловить нейтринное излучение, которое испускает любой атомный двигатель. Правда, излучение двигателя похоже на нейтринное излучение звезд, но благодаря статистическому анализу компьютеры, как правило, точно устанавливали его. И на этот раз корабль был найден довольно быстро. Яхта двинулась туда, и на ее обзорных экранах вновь показался корпус чужого корабля.
Он в несколько раз был больше «Гебы» и походил на цилиндр с тупым закругленным носом; на нем выделялись массивные конусы двигателей, многочисленные ниши для вспомогательных шлюпок и единственная орудийная башня. Физические принципы требовали, чтобы конструкции всех межзвездных кораблей были примерно одинаковыми. Однако любой космонавт с первого взгляда определил бы, что этот корабль построен не технической цивилизацией.
Сверкнул огонь. Даже несмотря на автоматическое затемнение экрана, Торранс был на мгновение ослеплен. Приборы показали, что чужак выстрелил в них, и их робомониторы перехватили снаряд ракетами. Нападение было удивительно слабым и медленным — это был не военный корабль. Он так же проигрывал по сравнению с «Гебой», как сама яхта — с военным кораблем аддеркопов.
— Прекрасно, после этой их глупости мы можем приняться за дело, — сказал Ван Рийн. — Вызовите их по телекому и найдите общий язык. Быстрее! Объясните им, что мы не причиним им вреда, что мы хотим попасть на Валгаллу, — он немного поколебался и добавил: — Мы можем хорошо заплатить.
— Могут встретиться трудности, — ответил Торранс. — Наш корабль построен людьми, а из людей они встречали лишь аддеркопов.
— Что ж, если потребуется, мы можем взять их на абордаж и заставить отвезти нас. Торопитесь, ради сатаны! Если мы будем медлить, как проклятые сони, то нас поймают.
Торранс хотел было объяснить, что им ничего не угрожает. Аддеркопы намного отстали от быстрейшего из земных кораблей и даже не подозревали, что яхта вышла из гиперпространства, а когда поймут это, у них не будет ни малейшего представления, где ее искать. Но потом он сообразил, что все не так просто. Если переговоры с чужаком продлятся достаточно долго — например, неделю — корабли аддеркопов прочешут этот район и будут караулить. Они не прекратят поиски в течение месяца, а к этому времени на «Гебе» начнет ощущаться недостаток продовольствия. И когда яхта будет вынуждена перейти в гиперпространство, ее обнаружат и легко уничтожат. Единственный выход — организовать рейс к Валгалле как можно скорее, чтобы компенсировать уменьшенную скорость.
— Мы испробовали все частоты, сэр, — доложил Торранс. — До сих пор никакого ответа. — И с беспокойством добавил: — Не понимаю. Они должны видеть, что мы их вызываем, и понять, что мы хотим поговорить с ними. Почему они не отвечают? Ведь это им ничем не грозит.
— Может, они покинули корабль? — предположил офицер-связист. — Возможно, у них есть шлюпки, пригодные для передвижения в гиперпространстве.
— Нет, — Торранс покачал головой. — Мы бы это заметили. Продолжайте попытки, фримен Бетанкур. Если в течение часа мы не получим ответа, будем брать их на абордаж.
Экран приемопередатчика продолжал оставаться темным. Час прошел. Когда Торранс надевал космический скафандр, Ямамура сообщил новые сведения. Нейтринное излучение из источника в корме корабля чужаков значительно усилилось. Там происходил какой-то процесс, требующий не очень большого количества энергии.
Торранс защелкнул свой шлем:
— Мы посмотрим сами, что это такое.
Он составил отряд захвата. Ван Рийн, громко ругаясь и протестуя, остался на борту — и повел его к главному шлюзу. Плавно, как акула («В конце концов, — напомнил себе изумленный капитан, — старый боров был космонавтом, награжденным голубой лентой»), «Геба» двинулась к чужаку.
Но тот исчез. От отдачи яхта содрогнулась.
— Вельзевул и ботулизм! — заревел Ван Рийн. — Он снова ушел в гипер! Ну, это у него не выйдет.
Конвертор скрипел, но давал нужную энергию, и вскоре яхта вновь нагнала чужака. Ван Рийн проделал это с таким блеском, что Торранс должен был признаться себе: такой маневр труден даже для опытного пилота. Яхта уклонилась от поражающего луча чужака и прикрепилась к его корпусу нерасторжимо прочными силовыми линиями. Затем Ван Рийн выключил конвертор, который мог просто не выдержать напряжения. Однако огромный корабль двигался, не изменяя скорости, и увлекал за собой «Гебу». Скрепленные корабли летели быстрее света к неизвестным созвездиям.
Торранс выругался и сделал перекличку своих людей. Ему раньше никогда не приходилось захватывать корабли, но он считал, что это не труднее, чем проникнуть в корабль, покинутый экипажем. Выбрав место, он первым делом приказал закрыть его защитным карманом, чтобы перекрыть утечку воздуха: нет необходимости уничтожать чужаков. Резаки его людей изрыгали пламя, синие искры срывались фонтанами и исполняли в невесомости сложный танец. Остальная часть отряда стояла наготове, держа бластеры и гранаты.
Два корабля продолжали падать в бесконечность. Без компенсирующей электроники небо, в соответствии с эффектом Допплера, было искажено аберрацией, и людям казалось, что они умерли и несутся навстречу Судному Дню. Торранс заставлял себя думать о конкретных делах. Как они будут обращаться со своими пленниками, когда окажутся на корабле? Особенно, когда придется застрелить нескольких из них…