— Если они справятся с ними, думаю, мы можем позаботиться о троллях, — сказал он.
Зеленокожие воины подплыли, проревели свой боевой клич и хлынули на палубу корабля эльфов. Скэфлок побежал им навстречу, поскользнулся на залитой кровью палубе и упал. Со свистом в его грудь летело копье, с такой силой пущенное, что могло пробить кольца его кольчуги. Горлик Ковуоллский прыгнул между копьем и Скэфлоком, и упал сраженный прямо в сердце.
— Спасибо, — сказал, поднимаясь, Скэфлок. Перед ним были тролли. На его щит и шлем сыпались сверху удары. Он ударил по ногам, один упал. Но прежде чем он успел вновь размахнуться мечом, над ним согнулся еще один тролль. Его удар был направлен прямо ему в лицо. Он поднял над собой обитый железом щит. Тролль завопил и отошел шатаясь, и не переставая кричать. Скэфлок подбежал к эльфам.
Гром ударов звучал среди густо падающего снега. Поднялся ветер, он начал раскачивать корабли и бить их друг о друга, сбросил всех сражающихся с различных частей корабля на палубу. Вскоре щит Скэфлока от огромного количества ударов по нему стал ненужным. Он бросил его в тролля, с которым обменивался ударами и вонзил свой затупившийся меч в его сердце.
Затем кто-то схватил его сзади. Он отбросил за спину свой стальной шлем. Ничего не произошло, крепкие как ветви дуба руки сжались еще сильнее. Повернув голову, он увидел, что тролль был весь одет в кожу с капюшоном и перчатками. Скэфлок попробовал вырваться из рук так, как его учили эльфы, резко развернулся, но тут же попал в медвежьи объятия. Корабль качнулся и они оба упали на палубу.
Скэфлоку не удалось выскользнуть. Он знал, что существу ничего не стоит поломать его ребра, словно деревянные стрелы. Он уперся коленями в живот тролля, обхватил руками его толстую шею и изогнулся дугой.
Пожалуй, спина любого другого смертного не выдержала бы такого напряжения. Скэфлок почувствовал, что сила покидает его подобно тому, как выливается вино из чаши. Он собрал всю свою силу и волю воедино, сосредоточив ее в мускулах ног, спины и рук, которые сжимали горло тролля. Казалось, они будут лежать на палубе вечно а он понимал, что он не продержится.
Затем тролль начал слабеть, жадно хватая воздух ртом, царапая руки Скэфлока. Скэфлок ударил его головой об основание мачты, потом еще раз, второй, третий, с такой силой, что обтянутый кожей череп раскололся.
Скэфлок лежал на теле тролля, задыхаясь, кровь стучала в висках и сердце казалось выскочит из груди. Затем он сквозь туман увидел, что над ним склонился Файрспир. Он с почтением сказал:
— Никогда еще ни эльфу, ни человеку не удавалось убить тролля голыми руками. Твое деяние достойно подвигов Беовульфа и не будет забыто до конца этого света. Теперь мы победили.
Он помог Скэфлоку подняться. Оглядевшись, Скэфлок увидел, что корабли наемников исчезли.
Но какой ценой… На трех кораблях эльфов не осталось и двух десятков эльфов, большинство из оставшихся в живых были тяжело ранены. Корабли несло к берегу, их команды состояли из трупов и нескольких воинов, которые едва могли поднять меч.
Вглядевшись сквозь мрак, Скэфлок увидел еще один корабль троллей, который двигался в их сторону. На его борту толпились тролли.
— Боюсь, что мы проиграли, — прохрипел он. — Нам остается лишь спасти то, что мы можем.
Беспомощные корабли несло к берегу, где их ждали тролли на своих огромных черных лошадях.
Из падающего снега возникла чайка, ударилась оземь и превратилась в Имрика.
— Мы сделали все, что смогли, — мрачно сказал граф-эльф. — Почти половина флота троллей уничтожена. Но эта половина в основном корабли их союзников, а мы… мы разбиты. Та часть нашего войска, которая в состоянии сражаться спасается сейчас бегством, а остальные, подобные этим, ожидают своей участи.
Внезапно слезы, возможно первый раз за многие столетия, блеснули в его холодных глазах:
— Конец Англии. Боюсь, что и Эльфхайму конец.
Файрспир сжал в руках копье.
— Мы будем сражаться, — завыл он, в его голосе была усталость и тоска.
Скэфлок покачал головой, но когда вспомнил о ждущей его Фреде, силы вернулись к нему.
— Мы будем сражаться, — сказал он. — Но сначала нам нужно спасти наши жизни.
— Было бы неплохо, если тебе удастся это сделать, — с сомнением сказал Файрспир. Скэфлок снял свой шлем.
— Мы начнем с того, что снимем наши латы, — сказал он.
Эльфам с трудом удалось подвести корабли друг к другу. Они перебрались на один из них, подняли мачту и парус. Но положение их все еще было тяжелым, поскольку по ветру были приближающиеся к ним тролли, а оба судна, и тролли, и эльфы, находились поблизости от берега, к которому дул ветер.
Скэфлок боролся с рулевым веслом. Тролли налегли на весла, желая догнать корабль эльфов или загнать его на риф, темнеющий впереди.
— Это будет трудно сделать, — сказал Имрик. — Труднее, чем они думают!
Скэфлок невесело усмехнулся и вгляделся вперед сквозь падающие хлопья снега. Он увидел как волны разбиваются о риф, услышал их рев сквозь визжащий ветер. За ним была отмель.
Тролли двигались на них. Скэфлок прокричал команду и надел свой шлем. Корабль развернулся, подпрыгнул на волне. Слишком поздно поняли тролли, что он собирается сделать, и попытались отвернуть. Скэфлок ударил тараном в середину их корабля, от удара заскрежетало дерево. Неприятельский корабль был брошен на риф и раздавлен.
У Скэфлока не было надежды спасти корабль, но используя вражеское судно как защиту и одновременно точку опоры, он смог выдержать удар, который, к тому же, приходился на дальнюю часть рифа, где море не было таким бешеным. Когда его корабль ударился о риф, его отделял от отмели лишь узкий каменный гребень.
— Спасайся, кто может! — крикнул Скэфлок. Он прыгнул на скользкий камень и затем в воду. Он поплыл к берегу. Его товарищи были с ним, кроме тех, кто был ранен и не мог двигаться. Им было суждено остаться на разбитом корабле и утонуть, видя перед собой берег.
Они вброд добрались до берега и уже было прошли сквозь линию троллей, но один из седоков их заметил.
— Разбегайтесь! — крикнул Скэфлок. — Большинство спасется!
Он бежал, продираясь сквозь метель, и видел как копья пронзали эльфов, как топтали их копыта. Но большинству из выбравшихся на берег удалось скрыться. Высоко в небе парила чайка.
Но сверху на птицу упал огромный орел. Скэфлок застонал. Спрятавшись за камнем, он видел, как орел спускался на землю, в когтях его была чайка. И на земле птицы превратились в Иллрида и Имрика.
На графа-эльфа посыпались удары булав троллей. Он лежал, не шевелясь, в луже своей крови, пока они его связывали.
Если Имрик погиб — Эльфхайм потерял одного из лучших своих вождей. Если он жив то — о горе ему! Скэфлок пополз по покрытой снегом земле. Он почти не чувствовал ни усталости, ни холода, ни ран. Эльфы разбиты, и теперь у него лишь одна цель: добраться до Эльфхьюфа и Фреды раньше троллей.
Глава 16
Глава 17
Зеленокожие воины подплыли, проревели свой боевой клич и хлынули на палубу корабля эльфов. Скэфлок побежал им навстречу, поскользнулся на залитой кровью палубе и упал. Со свистом в его грудь летело копье, с такой силой пущенное, что могло пробить кольца его кольчуги. Горлик Ковуоллский прыгнул между копьем и Скэфлоком, и упал сраженный прямо в сердце.
— Спасибо, — сказал, поднимаясь, Скэфлок. Перед ним были тролли. На его щит и шлем сыпались сверху удары. Он ударил по ногам, один упал. Но прежде чем он успел вновь размахнуться мечом, над ним согнулся еще один тролль. Его удар был направлен прямо ему в лицо. Он поднял над собой обитый железом щит. Тролль завопил и отошел шатаясь, и не переставая кричать. Скэфлок подбежал к эльфам.
Гром ударов звучал среди густо падающего снега. Поднялся ветер, он начал раскачивать корабли и бить их друг о друга, сбросил всех сражающихся с различных частей корабля на палубу. Вскоре щит Скэфлока от огромного количества ударов по нему стал ненужным. Он бросил его в тролля, с которым обменивался ударами и вонзил свой затупившийся меч в его сердце.
Затем кто-то схватил его сзади. Он отбросил за спину свой стальной шлем. Ничего не произошло, крепкие как ветви дуба руки сжались еще сильнее. Повернув голову, он увидел, что тролль был весь одет в кожу с капюшоном и перчатками. Скэфлок попробовал вырваться из рук так, как его учили эльфы, резко развернулся, но тут же попал в медвежьи объятия. Корабль качнулся и они оба упали на палубу.
Скэфлоку не удалось выскользнуть. Он знал, что существу ничего не стоит поломать его ребра, словно деревянные стрелы. Он уперся коленями в живот тролля, обхватил руками его толстую шею и изогнулся дугой.
Пожалуй, спина любого другого смертного не выдержала бы такого напряжения. Скэфлок почувствовал, что сила покидает его подобно тому, как выливается вино из чаши. Он собрал всю свою силу и волю воедино, сосредоточив ее в мускулах ног, спины и рук, которые сжимали горло тролля. Казалось, они будут лежать на палубе вечно а он понимал, что он не продержится.
Затем тролль начал слабеть, жадно хватая воздух ртом, царапая руки Скэфлока. Скэфлок ударил его головой об основание мачты, потом еще раз, второй, третий, с такой силой, что обтянутый кожей череп раскололся.
Скэфлок лежал на теле тролля, задыхаясь, кровь стучала в висках и сердце казалось выскочит из груди. Затем он сквозь туман увидел, что над ним склонился Файрспир. Он с почтением сказал:
— Никогда еще ни эльфу, ни человеку не удавалось убить тролля голыми руками. Твое деяние достойно подвигов Беовульфа и не будет забыто до конца этого света. Теперь мы победили.
Он помог Скэфлоку подняться. Оглядевшись, Скэфлок увидел, что корабли наемников исчезли.
Но какой ценой… На трех кораблях эльфов не осталось и двух десятков эльфов, большинство из оставшихся в живых были тяжело ранены. Корабли несло к берегу, их команды состояли из трупов и нескольких воинов, которые едва могли поднять меч.
Вглядевшись сквозь мрак, Скэфлок увидел еще один корабль троллей, который двигался в их сторону. На его борту толпились тролли.
— Боюсь, что мы проиграли, — прохрипел он. — Нам остается лишь спасти то, что мы можем.
Беспомощные корабли несло к берегу, где их ждали тролли на своих огромных черных лошадях.
Из падающего снега возникла чайка, ударилась оземь и превратилась в Имрика.
— Мы сделали все, что смогли, — мрачно сказал граф-эльф. — Почти половина флота троллей уничтожена. Но эта половина в основном корабли их союзников, а мы… мы разбиты. Та часть нашего войска, которая в состоянии сражаться спасается сейчас бегством, а остальные, подобные этим, ожидают своей участи.
Внезапно слезы, возможно первый раз за многие столетия, блеснули в его холодных глазах:
— Конец Англии. Боюсь, что и Эльфхайму конец.
Файрспир сжал в руках копье.
— Мы будем сражаться, — завыл он, в его голосе была усталость и тоска.
Скэфлок покачал головой, но когда вспомнил о ждущей его Фреде, силы вернулись к нему.
— Мы будем сражаться, — сказал он. — Но сначала нам нужно спасти наши жизни.
— Было бы неплохо, если тебе удастся это сделать, — с сомнением сказал Файрспир. Скэфлок снял свой шлем.
— Мы начнем с того, что снимем наши латы, — сказал он.
Эльфам с трудом удалось подвести корабли друг к другу. Они перебрались на один из них, подняли мачту и парус. Но положение их все еще было тяжелым, поскольку по ветру были приближающиеся к ним тролли, а оба судна, и тролли, и эльфы, находились поблизости от берега, к которому дул ветер.
Скэфлок боролся с рулевым веслом. Тролли налегли на весла, желая догнать корабль эльфов или загнать его на риф, темнеющий впереди.
— Это будет трудно сделать, — сказал Имрик. — Труднее, чем они думают!
Скэфлок невесело усмехнулся и вгляделся вперед сквозь падающие хлопья снега. Он увидел как волны разбиваются о риф, услышал их рев сквозь визжащий ветер. За ним была отмель.
Тролли двигались на них. Скэфлок прокричал команду и надел свой шлем. Корабль развернулся, подпрыгнул на волне. Слишком поздно поняли тролли, что он собирается сделать, и попытались отвернуть. Скэфлок ударил тараном в середину их корабля, от удара заскрежетало дерево. Неприятельский корабль был брошен на риф и раздавлен.
У Скэфлока не было надежды спасти корабль, но используя вражеское судно как защиту и одновременно точку опоры, он смог выдержать удар, который, к тому же, приходился на дальнюю часть рифа, где море не было таким бешеным. Когда его корабль ударился о риф, его отделял от отмели лишь узкий каменный гребень.
— Спасайся, кто может! — крикнул Скэфлок. Он прыгнул на скользкий камень и затем в воду. Он поплыл к берегу. Его товарищи были с ним, кроме тех, кто был ранен и не мог двигаться. Им было суждено остаться на разбитом корабле и утонуть, видя перед собой берег.
Они вброд добрались до берега и уже было прошли сквозь линию троллей, но один из седоков их заметил.
— Разбегайтесь! — крикнул Скэфлок. — Большинство спасется!
Он бежал, продираясь сквозь метель, и видел как копья пронзали эльфов, как топтали их копыта. Но большинству из выбравшихся на берег удалось скрыться. Высоко в небе парила чайка.
Но сверху на птицу упал огромный орел. Скэфлок застонал. Спрятавшись за камнем, он видел, как орел спускался на землю, в когтях его была чайка. И на земле птицы превратились в Иллрида и Имрика.
На графа-эльфа посыпались удары булав троллей. Он лежал, не шевелясь, в луже своей крови, пока они его связывали.
Если Имрик погиб — Эльфхайм потерял одного из лучших своих вождей. Если он жив то — о горе ему! Скэфлок пополз по покрытой снегом земле. Он почти не чувствовал ни усталости, ни холода, ни ран. Эльфы разбиты, и теперь у него лишь одна цель: добраться до Эльфхьюфа и Фреды раньше троллей.
Глава 16
Воины Иллрида укрылись от солнца и отдыхали два дня, поскольку битва их тоже утомила. После этого они отправились на юг, часть по морю, другая часть сушей. Корабли достигли гавани Эльфхьюфа той же ночью. Команды высадились на берег, ограбили все, что смог найти за стенами замка, а затем окружили его и стали ждать другую половину войска.
Сухопутное войско с Грэмом и Вальгардом во главе, двигалось медленнее. Всадники рыскали по селам и все, встретившиеся им мелкие группы эльфов, были убиты, не без потерь со стороны троллей. Удаленные поместья были разграблены и сожжены, а их обитателя были прикованы цепями за шеи, впереди вереницы пленных шел Имрик. Получив пищу, вино и женщин Эльфхайма, тролли повеселели и не очень спешили в Эльфхьюф.
Но каким-то образом обитатели замка уже к заходу солнца знали о ночном сражении, которое Имрик проиграл. Позднее, увидав с высоких стен замка костры лагерей, окруживших их, черные корабли, причаливающие к берегу, они уже не сомневались, что тролли одержали победу.
Когда Фреда стояла возле окна своей спальни и всматривалась в него, она услышала тихий шорох шелковых одеяний. Она повернулась и увидела перед собой Лиа. В руке эльфы блистал нож.
В глазах ее были боль и злоба. Лицо ее больше не походило на лицо идола, вырезанное из слоновой кости древним южным мастером. Она сказала по-человечески: — Что-то не особенно ты плачешь о любимом, которого клюют вороны.
— Я заплачу, когда узнаю, что он мертв, — ответила Фреда ровным голосом. — Но в нем было так много жизни, что я не могу поверить, что он лежит где-нибудь мертвый.
— Где же он тогда, какой смысл ему прятаться? — Бледные полные губы Лиа сжались. — Видишь этот кинжал, Фреда? Тролли окружили Эльфхьюф, а твой закон запрещает тебе покончить со своей жизнью. Но если ты хочешь бежать, то я охотно помогу тебе.
— Нет, Я буду ждать Скэфлока, — сказала Фреда. — И разве у нас нет копий, стрел и необходимых орудий? Разве не достаточно у нас пищи и воды? Разве не высоки стены замка и не крепки ворота? Пусть те, кто остался в замке, защищают его ради тех, которые ушли.
Лиа опустила нож. Она долго смотрела на стройную сероглазую девушку. Наконец она сказала:
Кажется, я начинаю понимать, что Скэфлок нашел в тебе. Однако твой совет — это совет человека — глупый и безрассудный. Разве могут женщины защитить крепость от ветра, который свалил их мужчин?
— Они должны попытаться… или погибнуть как их мужчины.
— Нет, не так. У них есть свое оружие. Женское. Но чтобы использовать его, мы должны открыть ворота. Ты хочешь отомстить за своего любимого?
— Да… стрелой, кинжалом или ядом, если понадобится!
— Тогда отдай троллям свои поцелуи: быстрые как стрелы, острые как ножи, горькие и смертоносные как яд в чаще. Так поступают женщины Эльфхайма!
— Да скорее я нарушу Его закон и убью себя, чем стану блудить с убийцами моего мужа! — вспыхнула девушка.
— Человеческая болтовня, — усмехнулась Лиа. Она улыбнулась по-кошачьи. — Какое-то время ласки троллей даже позабавят меня. По крайней мере, это будет что-то новое, а после прожитых столетий трудно найти что-то свежее. Мы откроем ворота Эльфхьюфа, когда придет наш новый граф.
Фреда опустилась на кровать и закрыла лицо руками. Лиа сказала:
— Если ты хочешь отправиться к своим безмозглым людям, я только буду рада отделаться от тебя. Завтра на рассвете, когда тролли уснут, я выведу тебя из замка, можешь взять с собой все, что тебе необходимо. После этого ты можешь делать все, что ты хочешь — ты можешь бежать в земли людей и присоединить свой голос к пронзительному завыванию монахинь. Так ты наверное и сделаешь. Желаю удачи И она ушла.
Какое-то время Фреда лежала на кровати, тьма и отчаяние охватили ее. Она не могла плакать, рыдания застряли у нее в горле. Все кончено, ее родные, ее любовь
— Нет!
Она села и сжала кулаки. Скэфлок не умер. Она не поверит в это, пока сама не поцелует его мертвые губы. И после этого, если Бог будет милостив к ней, ее сердце разорвется и она упадет рядом с ним. Но если он жив, если он лежит тяжело раненый и может быть окружен врагами и ему нужна ее помощь…
Она торопливо начала собирать то, что казалось ей необходимым. Его шлем, кольчугу, его одежды к ним, топор, меч, щит, копье, луки и много стрел. Для себя она тоже взяла легкую кольчугу, такие здесь обычно носили женщины — эльфы. Кольчуга ей подошла и она не могла не улыбнуться в зеркало, когда надела на свои яркие локоны шлем с золотыми крыльями. Ему нравилось видеть ее в подобных одеждах.
Все должно быть из металла эльфов, поскольку лошади фэри не могут выносить железа.
Она взяла также вяленую рыбу и другую провизию, меха, одеяла и все, что могло пригодиться.
— Я становлюсь хозяйкой! — сказала она, снова улыбнувшись. Пахнущее домом слово радовало ее, как вид старого знакомого. Затем она собрала вещи, применения которым она не знала, но которых у Скэфлока было много: шкуры волка, выдры и перья орла, покрытые рунами палочки и лесные сучья, странно украшенное кольцо.
Когда все было собрано, она позвала Лиа. Лиа посмотрела в изумлении на фигуру Валькирии, стоящей перед ней.
— Что ты собираешься делать? — спросила она.
— Мне нужно четыре лошади и чтобы ты помогла мне нагрузить одну из них тем, что я собрала. А потом выведи меня отсюда.
— Еще ночь, тролли не спят и рыскают повсюду. А лошади эльфов не могут скакать днем.
— Не важно. Они быстрее любых других лошадей, а скорость — это то, что мне сейчас больше всего нужно.
Ты сможешь добраться до церкви еще до рассвета, если сможешь проскользнуть мимо троллей, ну а твое оружие и латы на тебе защитят тебя на время. Но не надейся, что сможешь долго владеть золотом Фэри.
— У меня нет золота и я еду не в земли людей. Я прошу открыть мне северные ворота.
Глаза Ана расширились, но она пожала плечами.
— Глупо. Какой прок в теле Скэфлока? Но пусть будет так, как ты хочешь. — Она смягчилась и добавила:
— Поцелуй его за Лиа, прошу тебя.
Фреда ничего не сказала, но она знала, что живой или мертвый Скэфлок этого поцелуя не получит.
Когда она выезжала, густо валил снег. Бесшумно открылись ворота и охранники кобольды, которым за их службу была обещана свобода, помахали ей вслед. Фреда скакала, оглядываясь. Без Скэфлока все чудеса Элфхьюфа были лишь пеплом.
Ветер за вывал вокруг нее. Она нагнулась к уху лошади и шептала:
— Скорее, скорее, ты лучший из скакунов, скорее. Неси меня на север, к Скэфлоку! Найди его своим колдовским чутьем и ты будешь спать в золотой конюшне и гулять без седла по летним лугам все свои сотни лет.
До нее донесся пронзительный крик. Фреда резко выпрямилась в седле. Ужас обуял ее. Она ничего не боялась так, как троллей, а они заметили ее.
— О, скорее, скорее, мой конь!
Ветер свистел ей навстречу, едва не вырывая ее из седла. Она ничего не видела, но слышала топот копыт за спиной.
Все быстрее и быстрее на север, ветер ревел и визжал, преследователи гикали и копыта звенели барабанной дробью. Она оглянулась назад и увидела троллей, мчащихся словно ночные тени. Ей оставалось лишь остановиться и умолить их именем Иисуса вернуться.
Снег пошел сильнее. Тролли отстали, но она знала, что они будут преследовать ее неустанно. Двигаясь на север она сближалась с шагающей на юг армией Иллрида.
Время летело подобно ветру. Она увидела вдали на холме отблески огня — наверное, горящее поместье эльфов. Должно быть, войска рядом, а всюду в окрестностях рыскают разведчики.
Как бы в ответ на ее мысли справа от нее раздался вой, зазвенели копыта. Если они ее поймают…
На ее пути возникла чудовищная фигура, гигантская лохматая лошадь, чернее ночи, с глазами горящими как угли на ней сидел всадник в черной кольчуге с огромными мускулами и отвратительным лицом — это был тролль.
Фреда закричала. Но прежде чем она успела произнести святые имена, он стащил ее с седла, прижал ее к себе одной рукой, а другой закрыл ей ладонью рот.
— Хо, хо, хо! — расхохотался тролль.
Из ночи, все еще задыхаясь от долгого бега и страха, что пришел слишком поздно, выпрыгнул Скэфлок. Он вставил в стремя ногу, заскочил на лошадь тролля, и вонзил ему в горло кинжал. И поймал падающую Фреду.
Сухопутное войско с Грэмом и Вальгардом во главе, двигалось медленнее. Всадники рыскали по селам и все, встретившиеся им мелкие группы эльфов, были убиты, не без потерь со стороны троллей. Удаленные поместья были разграблены и сожжены, а их обитателя были прикованы цепями за шеи, впереди вереницы пленных шел Имрик. Получив пищу, вино и женщин Эльфхайма, тролли повеселели и не очень спешили в Эльфхьюф.
Но каким-то образом обитатели замка уже к заходу солнца знали о ночном сражении, которое Имрик проиграл. Позднее, увидав с высоких стен замка костры лагерей, окруживших их, черные корабли, причаливающие к берегу, они уже не сомневались, что тролли одержали победу.
Когда Фреда стояла возле окна своей спальни и всматривалась в него, она услышала тихий шорох шелковых одеяний. Она повернулась и увидела перед собой Лиа. В руке эльфы блистал нож.
В глазах ее были боль и злоба. Лицо ее больше не походило на лицо идола, вырезанное из слоновой кости древним южным мастером. Она сказала по-человечески: — Что-то не особенно ты плачешь о любимом, которого клюют вороны.
— Я заплачу, когда узнаю, что он мертв, — ответила Фреда ровным голосом. — Но в нем было так много жизни, что я не могу поверить, что он лежит где-нибудь мертвый.
— Где же он тогда, какой смысл ему прятаться? — Бледные полные губы Лиа сжались. — Видишь этот кинжал, Фреда? Тролли окружили Эльфхьюф, а твой закон запрещает тебе покончить со своей жизнью. Но если ты хочешь бежать, то я охотно помогу тебе.
— Нет, Я буду ждать Скэфлока, — сказала Фреда. — И разве у нас нет копий, стрел и необходимых орудий? Разве не достаточно у нас пищи и воды? Разве не высоки стены замка и не крепки ворота? Пусть те, кто остался в замке, защищают его ради тех, которые ушли.
Лиа опустила нож. Она долго смотрела на стройную сероглазую девушку. Наконец она сказала:
Кажется, я начинаю понимать, что Скэфлок нашел в тебе. Однако твой совет — это совет человека — глупый и безрассудный. Разве могут женщины защитить крепость от ветра, который свалил их мужчин?
— Они должны попытаться… или погибнуть как их мужчины.
— Нет, не так. У них есть свое оружие. Женское. Но чтобы использовать его, мы должны открыть ворота. Ты хочешь отомстить за своего любимого?
— Да… стрелой, кинжалом или ядом, если понадобится!
— Тогда отдай троллям свои поцелуи: быстрые как стрелы, острые как ножи, горькие и смертоносные как яд в чаще. Так поступают женщины Эльфхайма!
— Да скорее я нарушу Его закон и убью себя, чем стану блудить с убийцами моего мужа! — вспыхнула девушка.
— Человеческая болтовня, — усмехнулась Лиа. Она улыбнулась по-кошачьи. — Какое-то время ласки троллей даже позабавят меня. По крайней мере, это будет что-то новое, а после прожитых столетий трудно найти что-то свежее. Мы откроем ворота Эльфхьюфа, когда придет наш новый граф.
Фреда опустилась на кровать и закрыла лицо руками. Лиа сказала:
— Если ты хочешь отправиться к своим безмозглым людям, я только буду рада отделаться от тебя. Завтра на рассвете, когда тролли уснут, я выведу тебя из замка, можешь взять с собой все, что тебе необходимо. После этого ты можешь делать все, что ты хочешь — ты можешь бежать в земли людей и присоединить свой голос к пронзительному завыванию монахинь. Так ты наверное и сделаешь. Желаю удачи И она ушла.
Какое-то время Фреда лежала на кровати, тьма и отчаяние охватили ее. Она не могла плакать, рыдания застряли у нее в горле. Все кончено, ее родные, ее любовь
— Нет!
Она села и сжала кулаки. Скэфлок не умер. Она не поверит в это, пока сама не поцелует его мертвые губы. И после этого, если Бог будет милостив к ней, ее сердце разорвется и она упадет рядом с ним. Но если он жив, если он лежит тяжело раненый и может быть окружен врагами и ему нужна ее помощь…
Она торопливо начала собирать то, что казалось ей необходимым. Его шлем, кольчугу, его одежды к ним, топор, меч, щит, копье, луки и много стрел. Для себя она тоже взяла легкую кольчугу, такие здесь обычно носили женщины — эльфы. Кольчуга ей подошла и она не могла не улыбнуться в зеркало, когда надела на свои яркие локоны шлем с золотыми крыльями. Ему нравилось видеть ее в подобных одеждах.
Все должно быть из металла эльфов, поскольку лошади фэри не могут выносить железа.
Она взяла также вяленую рыбу и другую провизию, меха, одеяла и все, что могло пригодиться.
— Я становлюсь хозяйкой! — сказала она, снова улыбнувшись. Пахнущее домом слово радовало ее, как вид старого знакомого. Затем она собрала вещи, применения которым она не знала, но которых у Скэфлока было много: шкуры волка, выдры и перья орла, покрытые рунами палочки и лесные сучья, странно украшенное кольцо.
Когда все было собрано, она позвала Лиа. Лиа посмотрела в изумлении на фигуру Валькирии, стоящей перед ней.
— Что ты собираешься делать? — спросила она.
— Мне нужно четыре лошади и чтобы ты помогла мне нагрузить одну из них тем, что я собрала. А потом выведи меня отсюда.
— Еще ночь, тролли не спят и рыскают повсюду. А лошади эльфов не могут скакать днем.
— Не важно. Они быстрее любых других лошадей, а скорость — это то, что мне сейчас больше всего нужно.
Ты сможешь добраться до церкви еще до рассвета, если сможешь проскользнуть мимо троллей, ну а твое оружие и латы на тебе защитят тебя на время. Но не надейся, что сможешь долго владеть золотом Фэри.
— У меня нет золота и я еду не в земли людей. Я прошу открыть мне северные ворота.
Глаза Ана расширились, но она пожала плечами.
— Глупо. Какой прок в теле Скэфлока? Но пусть будет так, как ты хочешь. — Она смягчилась и добавила:
— Поцелуй его за Лиа, прошу тебя.
Фреда ничего не сказала, но она знала, что живой или мертвый Скэфлок этого поцелуя не получит.
Когда она выезжала, густо валил снег. Бесшумно открылись ворота и охранники кобольды, которым за их службу была обещана свобода, помахали ей вслед. Фреда скакала, оглядываясь. Без Скэфлока все чудеса Элфхьюфа были лишь пеплом.
Ветер за вывал вокруг нее. Она нагнулась к уху лошади и шептала:
— Скорее, скорее, ты лучший из скакунов, скорее. Неси меня на север, к Скэфлоку! Найди его своим колдовским чутьем и ты будешь спать в золотой конюшне и гулять без седла по летним лугам все свои сотни лет.
До нее донесся пронзительный крик. Фреда резко выпрямилась в седле. Ужас обуял ее. Она ничего не боялась так, как троллей, а они заметили ее.
— О, скорее, скорее, мой конь!
Ветер свистел ей навстречу, едва не вырывая ее из седла. Она ничего не видела, но слышала топот копыт за спиной.
Все быстрее и быстрее на север, ветер ревел и визжал, преследователи гикали и копыта звенели барабанной дробью. Она оглянулась назад и увидела троллей, мчащихся словно ночные тени. Ей оставалось лишь остановиться и умолить их именем Иисуса вернуться.
Снег пошел сильнее. Тролли отстали, но она знала, что они будут преследовать ее неустанно. Двигаясь на север она сближалась с шагающей на юг армией Иллрида.
Время летело подобно ветру. Она увидела вдали на холме отблески огня — наверное, горящее поместье эльфов. Должно быть, войска рядом, а всюду в окрестностях рыскают разведчики.
Как бы в ответ на ее мысли справа от нее раздался вой, зазвенели копыта. Если они ее поймают…
На ее пути возникла чудовищная фигура, гигантская лохматая лошадь, чернее ночи, с глазами горящими как угли на ней сидел всадник в черной кольчуге с огромными мускулами и отвратительным лицом — это был тролль.
Фреда закричала. Но прежде чем она успела произнести святые имена, он стащил ее с седла, прижал ее к себе одной рукой, а другой закрыл ей ладонью рот.
— Хо, хо, хо! — расхохотался тролль.
Из ночи, все еще задыхаясь от долгого бега и страха, что пришел слишком поздно, выпрыгнул Скэфлок. Он вставил в стремя ногу, заскочил на лошадь тролля, и вонзил ему в горло кинжал. И поймал падающую Фреду.
Глава 17
Когда войско троллей подошло к Эльфхьюфу, на башне замка протрубил рог и огромные бронзовые ворота широко раскрылись. Вальгард въехал в них.
— Хитрость, — пробормотал он.
— Думаю, что нет, — сказал Грум. — В замке остались только женщины, которые ждут, когда мы воспользуемся их услугами. — Он рассмеялся. — Что мы и сделаем! Что мы и сделаем!
Копыта громко застучали о плиты внутреннего двора. Здесь было тепло и спокойно, и холодный голубой полусвет отражался на стенах подпирающих небо башен. Сады дышали дурманящим ароматом. плескались фонтаны и чистые ручьи бежали мимо маленьких беседок.
Женщины Эльфхьюфа собрались возле главной башни замка, чтобы встретить завоевателей. Хотя Вальгард уже видел женщин-эльфов во время похода на юг и обладал ими, но при виде этих у него перехватило дыхание.
Одна из них вышла вперед, ее тонкие одежды подчеркивали каждый изгиб ее тела. Рядом с нею меркла красота остальных, как меркнут звезды от лунного света. Она сделала глубокий реверанс перед Грумом, ее ресницы прикрыли ее холодные таинственные глаза.
— Приветствуем тебя, о господин, — скорее пропела, чем сказала она. — Эльфхьюф повинуется тебе.
Граф надулся.
— Долго уже стоят этот замок, — сказал он, — и немало он выдержал штурмов и налетов. Но вы поступили мудро, решив подчиниться воле Тролльхайма. Беспощадны мы к нашим врагам и щедры к друзьям. — Он самодовольно улыбнулся. — Скоро и ты получишь от меня щедрый дар. Как твое имя?
— Лиа, господин, сестра Графа эльфов Имрика.
— Не называй его так, поскольку теперь я, Грум, граф в этом королевстве острова Фэри, а Имрик один из моих рабов. Введите пленников!
Медленно, с опущенными головами, волоча ноги, проходил цвет Эльфхайма. Лица их были мрачны, плечи согнуты под тяжестью большей, чем тяжесть цепей. В волосах Имрика застыла кровь, там, куда он ступал своими босыми ногами, оставались кровавые следы. Эльфы шли молча и даже не смотрели на своих женщин. Их повели вниз, в подземелья. За ними потянулись менее знатные пленники.
С кораблей прибыл Иллрид.
— Эльфхьюф наш, — сказал он, — и мы оставляем тебя, Грум, управлять им, пока мы не подчиним себе остальные земли эльфов. Еще остались английские, шотландские, уэльские владения эльфов, а также много эльфов шатаются среди гор и лесов, так что у тебя будет достаточно хлопот.
Он прошел к главной башне замка.
— Прежде, чем уйти, мы должны сделать одно дело, — сказал он. — Имрик захватил нашу дочь, Гору, девятьсот лет назад. Выпустите ее на свободу.
Лиа схватила за рукав человека, последовавшего за королем, Вальгарда. Ее взгляд был решительным.
— Я приняла тебя сначала за Скэфлока, человека, который жил среди нас, — выдохнула она. — Но сейчас я чувствую, что ты не человек…
— Да, я — Вальгард Берсеркер из Тролльхайма. Хотя, некоторым образом, мы со Скэфлоком братья. Я подменыш, рожденный от Имрика и тролли Горы, оставленный вместо ребенка, который и стал Скэфлоком.
— Тогда… — Пальцы Лиа впились в его руку. Она прошептала:
— Так ты Вальгард, о котором рассказывала Фреда? Ее брат?
— Он самый. — Его голос отвердел. — Где она?
Он начал трясти ее.
— И где Скэфлок?
— Я… не знаю… Фреда сбежала из замка, она сказала, что пошла искать его…
— А раз у меня нет вестей, что ее поймали, значит, она с ним. Это плохо!
Лиа улыбнулась.
— Наконец, я поняла, что имел в виду Тор, — прошептала она сама себе, — и почему Имрик держал в секрете…
А Вальгарду она сказала смело:
— Почему ты думаешь, что это плохо? Ты уничтожил весь род Орма, кроме этих двух, а их ты вовлек в худшее зло, которое для них можно было придумать. Если ты ненавидел дом Орма, то лучшей мести тебе и не придумать.
Вальгард покачал головой.
— Я не имею ничего против Орма и его рода, — пробормотал он. И оглядевшись с внезапным удивлением, как бы проснувшись от тяжелого сна: — Хотя должно быть, я их ненавижу, раз принес им столько зла… своему брату и сестре… — Он положил руку себе на голову. — Нет, они мне не брат и не сестра… да?
Он отвернулся от нее и поспешил за королем. Лиа медленно пошла за ним, все еще улыбаясь.
Иллрид сидел в высоком кресле Имрика. Он смотрел на дверь, ведущую вглубь замка и весело улыбнулся, когда услышал шаги своих охранников.
— Они ведут Гору, — пробормотал он. — Мою маленькую девочку, которая когда-то смеялась и сидела у меня на коленях. — Он положил свою тяжелую руку на плечо подменыша: — Они ведут твою мать, Вальгард.
Она вышла из зала, огромная, сморщенная, согнувшаяся под тяжестью столетий, которые провела в тесной темнице.
— Гора… — Иллрид привстал и снова опустился в кресло.
Она огляделась вокруг, почти как слепая.
— Кто звал Гору? — спросила она. — Кто зовет Гору, зовет мертвую. Гора умерла, господин, она умерла девятьсот лет назад. Они похоронили ее под замком; ее белые кости подпирали его тянувшиеся к звездам башни. Дайте бедной мертвой женщине-троллю отдохнуть.
Вальгард отпрянул, подняв руки, как бы желая от чего-то защититься.
— Гора! — крикнул Иллрид. — Гора, ты не узнаешь меня, своего отца? Ты не узнаешь своего сына?
Ее голос прозвучал далеким ветром.
— Как мертвая может узнавать кого-либо? Как мертвая может родить? Мозгу, рождающему сны и мечты, суждено стать лоном для трупных червей. Муравьи ползают там, где когда-то билось сердце. О, верните мне мою цепь! Отдайте мне моего возлюбленного, который держал меня под землей, во тьме.
Она заплакала.
— Не будите бедную, испуганную покойницу, господин, не будите сумасшедшую, поскольку жизнь и разум живут тем, что пожирают то, что их породило.
Она наклонила голову, как бы прислушиваясь.
— Я слышу стук копыт, — тихо сказала она. — Я слышу, как стучат копыта, и конь несет своего седока к концу света. Это скачет вперед Время, и снег падает с гривы его коня, и копыта его высекают молнии, и там, где Время уже пронеслось подобно ветру, остаются лишь увядшие листья. Оно подъезжает ближе, я слышу, как миры расступаются перед ним… Отдайте мне мою смерть! — пронзительно закричала она. — Дайте мне снова заползти в мою могилу и спрятаться от Времени!
Она зарыдала и упала на пол. Иллрид подозвал охранников.
— Уведите ее и убейте, — приказал он. И, повернувшись к Груму:
— Повесьте Имрика за большие пальцы над раскаленными углями, и пусть висит, пока мы не завоюем Эльфхайм, тогда у нас будет время подумать о достойной ему награде.
Поднявшись, он закричал:
— Хо, тролли, готовьтесь к походу! Мы отплываем немедленно.
Хотя его войско ожидало, что будет пир в Эльфхьюфе, никто, увидев лицо короля, не посмел с ним спорить. И вскоре его черные корабли отплыли на юг и скрылись на горизонте.
— Нам больше достанется, — рассмеялся Грум, глядя на удаляющиеся корабли. Он заметил, как бледен был Вальгард и добавил: — Я думаю, тебе лучше сегодня вдрызг напиться.
— Я так и сделаю, — ответил берсеркер. — И я отправлюсь сражаться, как только смогу собрать войско.
Затем вожди троллей собрали вместе женщин замка и каждый выбрал себе какую хотел. Грум положил свою единственную руку на талию Лиа.
— Вы поступили мудро, что подчинились нам, — он усмехнулся, — поэтому я хочу, чтобы ты по-прежнему занимала здесь высокое положение. Ты по-прежнему будешь дамой графа.
Она послушно пошла за ним, но, проходя мимо Вальгарда, улыбнулась ему. Берсеркер не мог оторвать от нее взгляда. Никогда он не видел таких женщин; да, с ней он мог забыть темноволосую колдунью, которая посещала его воображение ночами.
Тролли пировали несколько дней, затем Вальгард повел воинов против другого замка, который еще не сдался, в нем была часть уцелевших эльфов. Хотя замок не был большим, но его стены были высоки и толсты, а стрелы эльфов не подпускали троллей близко
Вальгард ждал весь день. Перед закатом он прокрался, прячась за кустами и камнями к самой стене замка, ослепленные дневным светом, эльфы его не видели. Когда стемнело, затрубили рога и тролли начали штурм. Вальгард поднялся и закинул на зубец стены огромный крюк. По канату, привязанному к его концу, он забрался на стену и протрубил в свой рог.
На него кинулись часовые эльфов. Несмотря на то, что он был вооружен железом, ему пришлось выдержать тяжелый бой с ними. Но тролли быстро нашли канат и поднялись к нему. Когда они очистили достаточно места, те, кто был внизу, подставили лестницы. И вскоре сил собравшихся на стене было достаточно, чтобы прорваться к воротам и открыть их для остальных.
— Затем началась резня. Много эльфов было взято в плен и отправлено в цепях в Эльфхьюф. Затем Вальгард грабил и сжег все в окрестностях замка и вернулся с богатой добычей.
Грум мрачно приветствовал его — он думал, что имя Вальгард становится слишком знаменитым среди троллей.
— Ты мог бы остаться в замке, который завоевал, сказал он. — Здесь слишком тесно для нас двоих.
— Вот именно, — тихо сказал Вальгард, смерив графа холодным взглядом.
Но Грум не мог не устроить пир в его честь. Вальгард сидел рядом с ним. Женщины суетились вокруг троллей, и Лиа подносила Вальгарду рог за рогом с крепким вином.
— За нашего героя, вождя всех воинов, как в землях людей, так и в Фэри, — сказала она и выпила. Серебряный свет просвечивал ее шелковые одежды, и голова Вальгарда закружилась не только от выпитого вина.
— Ты можешь отблагодарить меня лучше, — закричал он и посадил ее себе на колени. Она жадно поцеловала его.
Грум осушил свой рог и гневно закричал; — Прочь отсюда, вероломная сука! — И Вальгарду — Оставь мою женщину в покое. У тебя есть своя.
— А эта мне больше нравится, — сказал Вальгард. — Я тебе отдам за нее трех.
— Твоих трех я могу просто забрать у тебя, если захочу — я, твой граф. Здесь все мое. Оставь ее.
— Добыча должна доставаться тому, кто может с ней лучше распорядиться, — усмехнулась Лиа, не вставая с колен Вальгарда. А у тебя только одна рука.
Слепой от ярости тролль вскочил, доставая из ножен меч.
— Помогите! — закричала Лиа.
Топор Вальгарда, казалось, сам запрыгнул в его руку. И прежде чем неуклюжий Грум успел поднять свой меч, оружие берсеркера воткнулось в его шею.
— Хитрость, — пробормотал он.
— Думаю, что нет, — сказал Грум. — В замке остались только женщины, которые ждут, когда мы воспользуемся их услугами. — Он рассмеялся. — Что мы и сделаем! Что мы и сделаем!
Копыта громко застучали о плиты внутреннего двора. Здесь было тепло и спокойно, и холодный голубой полусвет отражался на стенах подпирающих небо башен. Сады дышали дурманящим ароматом. плескались фонтаны и чистые ручьи бежали мимо маленьких беседок.
Женщины Эльфхьюфа собрались возле главной башни замка, чтобы встретить завоевателей. Хотя Вальгард уже видел женщин-эльфов во время похода на юг и обладал ими, но при виде этих у него перехватило дыхание.
Одна из них вышла вперед, ее тонкие одежды подчеркивали каждый изгиб ее тела. Рядом с нею меркла красота остальных, как меркнут звезды от лунного света. Она сделала глубокий реверанс перед Грумом, ее ресницы прикрыли ее холодные таинственные глаза.
— Приветствуем тебя, о господин, — скорее пропела, чем сказала она. — Эльфхьюф повинуется тебе.
Граф надулся.
— Долго уже стоят этот замок, — сказал он, — и немало он выдержал штурмов и налетов. Но вы поступили мудро, решив подчиниться воле Тролльхайма. Беспощадны мы к нашим врагам и щедры к друзьям. — Он самодовольно улыбнулся. — Скоро и ты получишь от меня щедрый дар. Как твое имя?
— Лиа, господин, сестра Графа эльфов Имрика.
— Не называй его так, поскольку теперь я, Грум, граф в этом королевстве острова Фэри, а Имрик один из моих рабов. Введите пленников!
Медленно, с опущенными головами, волоча ноги, проходил цвет Эльфхайма. Лица их были мрачны, плечи согнуты под тяжестью большей, чем тяжесть цепей. В волосах Имрика застыла кровь, там, куда он ступал своими босыми ногами, оставались кровавые следы. Эльфы шли молча и даже не смотрели на своих женщин. Их повели вниз, в подземелья. За ними потянулись менее знатные пленники.
С кораблей прибыл Иллрид.
— Эльфхьюф наш, — сказал он, — и мы оставляем тебя, Грум, управлять им, пока мы не подчиним себе остальные земли эльфов. Еще остались английские, шотландские, уэльские владения эльфов, а также много эльфов шатаются среди гор и лесов, так что у тебя будет достаточно хлопот.
Он прошел к главной башне замка.
— Прежде, чем уйти, мы должны сделать одно дело, — сказал он. — Имрик захватил нашу дочь, Гору, девятьсот лет назад. Выпустите ее на свободу.
Лиа схватила за рукав человека, последовавшего за королем, Вальгарда. Ее взгляд был решительным.
— Я приняла тебя сначала за Скэфлока, человека, который жил среди нас, — выдохнула она. — Но сейчас я чувствую, что ты не человек…
— Да, я — Вальгард Берсеркер из Тролльхайма. Хотя, некоторым образом, мы со Скэфлоком братья. Я подменыш, рожденный от Имрика и тролли Горы, оставленный вместо ребенка, который и стал Скэфлоком.
— Тогда… — Пальцы Лиа впились в его руку. Она прошептала:
— Так ты Вальгард, о котором рассказывала Фреда? Ее брат?
— Он самый. — Его голос отвердел. — Где она?
Он начал трясти ее.
— И где Скэфлок?
— Я… не знаю… Фреда сбежала из замка, она сказала, что пошла искать его…
— А раз у меня нет вестей, что ее поймали, значит, она с ним. Это плохо!
Лиа улыбнулась.
— Наконец, я поняла, что имел в виду Тор, — прошептала она сама себе, — и почему Имрик держал в секрете…
А Вальгарду она сказала смело:
— Почему ты думаешь, что это плохо? Ты уничтожил весь род Орма, кроме этих двух, а их ты вовлек в худшее зло, которое для них можно было придумать. Если ты ненавидел дом Орма, то лучшей мести тебе и не придумать.
Вальгард покачал головой.
— Я не имею ничего против Орма и его рода, — пробормотал он. И оглядевшись с внезапным удивлением, как бы проснувшись от тяжелого сна: — Хотя должно быть, я их ненавижу, раз принес им столько зла… своему брату и сестре… — Он положил руку себе на голову. — Нет, они мне не брат и не сестра… да?
Он отвернулся от нее и поспешил за королем. Лиа медленно пошла за ним, все еще улыбаясь.
Иллрид сидел в высоком кресле Имрика. Он смотрел на дверь, ведущую вглубь замка и весело улыбнулся, когда услышал шаги своих охранников.
— Они ведут Гору, — пробормотал он. — Мою маленькую девочку, которая когда-то смеялась и сидела у меня на коленях. — Он положил свою тяжелую руку на плечо подменыша: — Они ведут твою мать, Вальгард.
Она вышла из зала, огромная, сморщенная, согнувшаяся под тяжестью столетий, которые провела в тесной темнице.
— Гора… — Иллрид привстал и снова опустился в кресло.
Она огляделась вокруг, почти как слепая.
— Кто звал Гору? — спросила она. — Кто зовет Гору, зовет мертвую. Гора умерла, господин, она умерла девятьсот лет назад. Они похоронили ее под замком; ее белые кости подпирали его тянувшиеся к звездам башни. Дайте бедной мертвой женщине-троллю отдохнуть.
Вальгард отпрянул, подняв руки, как бы желая от чего-то защититься.
— Гора! — крикнул Иллрид. — Гора, ты не узнаешь меня, своего отца? Ты не узнаешь своего сына?
Ее голос прозвучал далеким ветром.
— Как мертвая может узнавать кого-либо? Как мертвая может родить? Мозгу, рождающему сны и мечты, суждено стать лоном для трупных червей. Муравьи ползают там, где когда-то билось сердце. О, верните мне мою цепь! Отдайте мне моего возлюбленного, который держал меня под землей, во тьме.
Она заплакала.
— Не будите бедную, испуганную покойницу, господин, не будите сумасшедшую, поскольку жизнь и разум живут тем, что пожирают то, что их породило.
Она наклонила голову, как бы прислушиваясь.
— Я слышу стук копыт, — тихо сказала она. — Я слышу, как стучат копыта, и конь несет своего седока к концу света. Это скачет вперед Время, и снег падает с гривы его коня, и копыта его высекают молнии, и там, где Время уже пронеслось подобно ветру, остаются лишь увядшие листья. Оно подъезжает ближе, я слышу, как миры расступаются перед ним… Отдайте мне мою смерть! — пронзительно закричала она. — Дайте мне снова заползти в мою могилу и спрятаться от Времени!
Она зарыдала и упала на пол. Иллрид подозвал охранников.
— Уведите ее и убейте, — приказал он. И, повернувшись к Груму:
— Повесьте Имрика за большие пальцы над раскаленными углями, и пусть висит, пока мы не завоюем Эльфхайм, тогда у нас будет время подумать о достойной ему награде.
Поднявшись, он закричал:
— Хо, тролли, готовьтесь к походу! Мы отплываем немедленно.
Хотя его войско ожидало, что будет пир в Эльфхьюфе, никто, увидев лицо короля, не посмел с ним спорить. И вскоре его черные корабли отплыли на юг и скрылись на горизонте.
— Нам больше достанется, — рассмеялся Грум, глядя на удаляющиеся корабли. Он заметил, как бледен был Вальгард и добавил: — Я думаю, тебе лучше сегодня вдрызг напиться.
— Я так и сделаю, — ответил берсеркер. — И я отправлюсь сражаться, как только смогу собрать войско.
Затем вожди троллей собрали вместе женщин замка и каждый выбрал себе какую хотел. Грум положил свою единственную руку на талию Лиа.
— Вы поступили мудро, что подчинились нам, — он усмехнулся, — поэтому я хочу, чтобы ты по-прежнему занимала здесь высокое положение. Ты по-прежнему будешь дамой графа.
Она послушно пошла за ним, но, проходя мимо Вальгарда, улыбнулась ему. Берсеркер не мог оторвать от нее взгляда. Никогда он не видел таких женщин; да, с ней он мог забыть темноволосую колдунью, которая посещала его воображение ночами.
Тролли пировали несколько дней, затем Вальгард повел воинов против другого замка, который еще не сдался, в нем была часть уцелевших эльфов. Хотя замок не был большим, но его стены были высоки и толсты, а стрелы эльфов не подпускали троллей близко
Вальгард ждал весь день. Перед закатом он прокрался, прячась за кустами и камнями к самой стене замка, ослепленные дневным светом, эльфы его не видели. Когда стемнело, затрубили рога и тролли начали штурм. Вальгард поднялся и закинул на зубец стены огромный крюк. По канату, привязанному к его концу, он забрался на стену и протрубил в свой рог.
На него кинулись часовые эльфов. Несмотря на то, что он был вооружен железом, ему пришлось выдержать тяжелый бой с ними. Но тролли быстро нашли канат и поднялись к нему. Когда они очистили достаточно места, те, кто был внизу, подставили лестницы. И вскоре сил собравшихся на стене было достаточно, чтобы прорваться к воротам и открыть их для остальных.
— Затем началась резня. Много эльфов было взято в плен и отправлено в цепях в Эльфхьюф. Затем Вальгард грабил и сжег все в окрестностях замка и вернулся с богатой добычей.
Грум мрачно приветствовал его — он думал, что имя Вальгард становится слишком знаменитым среди троллей.
— Ты мог бы остаться в замке, который завоевал, сказал он. — Здесь слишком тесно для нас двоих.
— Вот именно, — тихо сказал Вальгард, смерив графа холодным взглядом.
Но Грум не мог не устроить пир в его честь. Вальгард сидел рядом с ним. Женщины суетились вокруг троллей, и Лиа подносила Вальгарду рог за рогом с крепким вином.
— За нашего героя, вождя всех воинов, как в землях людей, так и в Фэри, — сказала она и выпила. Серебряный свет просвечивал ее шелковые одежды, и голова Вальгарда закружилась не только от выпитого вина.
— Ты можешь отблагодарить меня лучше, — закричал он и посадил ее себе на колени. Она жадно поцеловала его.
Грум осушил свой рог и гневно закричал; — Прочь отсюда, вероломная сука! — И Вальгарду — Оставь мою женщину в покое. У тебя есть своя.
— А эта мне больше нравится, — сказал Вальгард. — Я тебе отдам за нее трех.
— Твоих трех я могу просто забрать у тебя, если захочу — я, твой граф. Здесь все мое. Оставь ее.
— Добыча должна доставаться тому, кто может с ней лучше распорядиться, — усмехнулась Лиа, не вставая с колен Вальгарда. А у тебя только одна рука.
Слепой от ярости тролль вскочил, доставая из ножен меч.
— Помогите! — закричала Лиа.
Топор Вальгарда, казалось, сам запрыгнул в его руку. И прежде чем неуклюжий Грум успел поднять свой меч, оружие берсеркера воткнулось в его шею.