Андреева Наталья. Правая рука смерти

   И то верно! Два дома только на ней и держатся, на ее аккуратности и чистоплотности. На ответственности. Все то же самое, но за деньги? Запросто! На полтора часа в день из дома улизнуть? Да осчастливьте меня!
   – Мы подобрали вам работу, Татьяна Семеновна. Правда, не совсем то, что вы хотели. С проживанием.
   – Я что-то не поняла.
   – Помощница по хозяйству с проживанием. На месяц.
   – Нет, я так не могу. Куда ж я своих-то дену?
   – Пятьдесят тысяч рублей.
   – Как-как? – она растерялась.
   – Вы получите за месяц пятьдесят тысяч рублей. Плюс жилье и питание. Получается чистыми пятьдесят тысяч, – надавила звонившая женщина. Словно заклинание произнесла.
   Татьяна какое-то время молчала. В голове не укладывалось. Пятьдесят тысяч рублей! И на месяц уехать! Неужели боженька услышал-таки ее молитвы?
   Мелькнула мысль: как я своим-то скажу? Потом вспомнила, что холодильник хотели брать в кредит. Двухкамерный. И телевизор. А не надо в кредит. Она, добытчица, принесет денег. Да еще и на новое зимнее пальто останется. Сколько можно в старом-то ходить? Народ уже косится, за бомжиху ее принимает. Вот давеча в метро женщина отодвинулась, посмотрела брезгливо.
   – Татьяна Семеновна, вы согласны?
   – Как-то неожиданно.
   – Это всего на месяц. За вами пришлют машину.
   – Как-как?
   – Если вы согласны, за вами завтра пришлю машину.
   – Прямо завтра? – она совсем растерялась.
   – Так вы согласны?
   От неожиданности она ляпнула:
   – Да.
   И только потом вспомнила, что не назвала девушке адрес.
   Родные сочли, что все это глупая шутка.
   – Разыграли тебя, мать, – хохотал вечером сын и подмигивал отцу. – Слышь, батя? Полтинник с проживанием!
   – И питанием, – хихикала сноха.
   – Это где ж такое бывает? – переглядывались они и смеялись. – В кино?
   И так весь вечер.
   Когда раздался звонок в дверь, все растерялись.
   – Это кто? – спросил сын.
   – За матерью, видать, – усмехнулся муж и пошел открывать дверь.
   На пороге стоял молодой парень в модной кожаной куртке, он вежливо сказал:
   – Я за Татьяной Семеновной. Готов отвезти ее на работу.
   – На какую работу?
   – Я из агентства. С Татьяной Семеновной вчера обо всем договорились.
   Она, обомлевшая, вышла в прихожую.
   – Осподи! А я ж не готова!
   – Ничего, я подожду, – вежливо сказал парень и улыбнулся: – Можно водички?
   – Конечно, конечно, – засуетилась сноха. Парень был очень уж симпатичный. И куртка на нем хорошая, дорогая.
   – Видать, не шутка, – зачесал затылок озадаченный Петя.
   – Полтинник за месяц? На всем готовом? – задумался сын. – Мать, так ведь мы и холодильник с телевизором купим! И кредит не надо брать!
   Она уже не слушала. Металась по квартире, собирая вещи. В голове билась одна лишь мысль: с проживанием.
   – Не беспокойтесь, все необходимое у вас будет, – белозубо улыбнулся парень. – Одежду тоже выдадут.
   – Эх, мать, повезло тебе! – хмыкнул Петя.
   – Приедешь на место – отзвонись, – сказала сноха, когда Татьяна уже была в дверях. Она молча кивнула и пошла за парнем, взявшим у нее объемную сумку. Все-таки напихала вещей. Запасливая.
   И только когда лифт поехал вниз, стоящие на лестничной клетке отец с сыном переглянулись и забеспокоились:
   – А вдруг маньяк?
   – Да кому она нужна? – высунулась из двери Маша. – На органы уже не годится, в любовницы тоже.
   – И впрямь, – хмыкнул Коля. – Не молодка.
   – Ну, пошли, что ли, обмоем это дело? – предложил отец.
   И дверь в квартиру Кабановых закрылась. А Татьяна Семеновна в это время, обмирая от страха и от предвкушения чего-то необычного, отъехала от подъезда на большой черной машине, названия которой не знала. Но судя по тому, как смотрел на нее сосед, выгуливавший собаку, поняла, что машина дорогая.
   «А вот вам! Чтоб знали!»

Палата № 3

   – Доброе утро, дорого-ой…
   – А? Что? – Влад глянул за окно: и впрямь утро! Первый час, работяги уже в предвкушении обеда, офисные два раза чай пили и три раза курили.
   – Еще спишь?
   – Нет, что ты! Давно проснулся!
   – И что делаешь?
   – Работаю, зайка, работаю.
   И зайка защебетала:
   – Совсем себя не бережешь. Я зашла на твою страничку: ты был там сегодня в два ночи!
   – Зайка, ты же знаешь, это смысл моей жизни, – снисходительно сказал он.
   Каждый должен заниматься своим делом. Работяги класть асфальт, офисные класть на начальство и тайком играть в преферанс в Сети или в стрелялки, торчать в Одноклассниках, а он, Владислав Самсонов, мозг хомячкового планктона, профессиональный журналист, колумнист, мегапопулярный блогер, он должен за них мыслить. Кидать им, как кость, идеи в социальную сеть и обсасывать их, пока последние соки не иссякнут. И тогда он кинет в Сеть другую кость. А они будут бесноваться, орать, требовать, лайкать, постить, как из пулемета, и жизнь интернет-сообщества благодаря этому не замрет ни на секунду.
   Хвала тому, кто изобрел Интернет! Кто придумал вай-фай и блютуз! Родил первую социальную сеть и сообразил, как заработать огромные деньги на дружбе! Хвала постмодернизму и двойная хвала перепостмодернизму! Хотя он бы назвал грядущую эпоху техномодернизмом. Бесконечная модернизация технологий, высвобождающая уйму времени, которое все большее количество людей предпочитает тратить в Инете. Все загибается, а он бурно развивается. Слава богу, он, Влад, вовремя сообразил, что все деньги скоро будут там, забил на традиционную журналистику, на глянец и полуглянец, желтуху и чернуху, на беготню по редакциям, бесконечное ожидание, томление, отчаяние, пока очередной материал не протухнет, и заделался колумнистом. Блогером. Теперь каждое его слово тут же становится общедоступным. Теперь он Великий и Ужасный Самсон. Непререкаемый авторитет с огромным количеством френдов, которые бурно обсуждают каждую его статью на популярном сайте, принадлежащем богатейшему медиахолдингу. Ему, кстати, неплохо за это платят. За работу Самсона и его бесчисленных френдов.
   И очередная зайка боготворит его и бесконечно уважает.
   – Я хотела бы, чтобы ты немного отвлекся, дорогой. Отдохнул. Я нашла чудесное местечко…
   – Ты же знаешь, мне трудно угодить, – капризничает он.
   – Да, знаю. А как насчет экстрима?
   – Экстрима? Э, нет. Это не мое. Я, как бы это сказать? В не очень хорошей физической форме.
   Если стучать весь день по клаве и ложиться под утро, форму сохранить трудно, а вот набрать лишние килограммы – запросто. У Великого и Ужасного пивной живот и мышцы дряблые. Бицепсы и трицепсы не мешало бы подкачать. Но штанга вот уже год пылится под кроватью, там же гантели. На макушке Великого намечается лысина, хотя ему только тридцатник. Он не способен покорить Эверест, да что там, и стометровку пробежать не способен. На пятый этаж подняться без лифта – умрет от инфаркта. В больницу уж точно загремит. А она – экстрим!
   – Я знаю, знаю, – торопливо заговорила зайка, – все знаю, дорогой. Это экстрим в области психологии. Как раз твое.
   – Психологии, говоришь? – оживился он.
   Это нынче чрезвычайно модно. Все словно помешались на психологии. Гламурные барышни и те теперь читают серьезные статьи, сидя в кресле для педикюра, пока на их ноготках рисуют цветочки и розовых мишек. То есть барышни думают, что эти статьи серьезные. И что пишут их серьезные умные люди, окончившие Гарвард. Ха-ха! Но на этом можно неплохо заработать. На человеческой тупости вообще легко зарабатывать. Хвала создателю, что в мире столько идиотов! Не надо их лечить, их надо плодить. Зайка – гламурная дурочка. Все, как говорится, при ней. Девушка полностью соответствует его статусу. Что она там лопочет?
   – Дорогой, я предлагаю провести выходные в закрытом клубе, замаскированном под дурдом.
   – Шутишь?
   – Нисколько! Моя подруга там недавно была! Сказала: супер! Можно быть самим собой, а если у тебя есть странности, это только приветствуется.
   – Что, групповые сеансы психотерапии? – оживился он.
   – И это тоже.
   – Злая старшая медсестра? Как в «Полете над гнездом кукушки»?
   Эта роль Джека Николса всегда была его любимой. Он даже находил некоторое внешнее сходство с великим актером. Зайка знала, что ему предложить. А потом он напишет сногсшибательную статью: «Уик-энд в дурдоме». Начнется бурное обсуждение. Число людей с психическими отклонениями неуклонно растет, а среди инет-пользователей маргиналов немало, да и просто людей со странностями хватает. Одна агорафобия чего стоит! Когда человек боится выходить из дома. Единственное окно в мир – Инет. А он, Самсон, его гуру. Странности? А как без них?
   – Что, и диагноз поставят? – хмыкнул он.
   – Поставят, дорогой, – хихикнула зайка.
   – Тогда я согласен!
   Он снимет все на видео. Съемки будут иметь бешеный успех, можно даже не говорить, что дурдом ненастоящий. Детали он додумает по ходу. Ай да зайка! Знала, чем его удивить!
   – Диктуй адрес.
   – Встретимся там, – сказала она, прощебетав координаты закрытого загородного клуба. – Я поеду на своей машине.
   – Лады, – обрадовался он. Заезжать за зайкой на другой конец Москвы было в лом. Умница просто. Наконец-то ему повезло с девушкой! Предыдущие были жадные или просто глупые, требовали дорогих подарков, тащили его за границу; на модный курорт или на шопинг. И ни одна не понимала его работы. И его души.
   – Папа! Я уезжаю! – крикнул он, выйдя в коридор.
   Отцу восемьдесят, но он еще бодрячком. В отличие от сына, помешан на здоровом образе жизни, не пьет, не курит, по утрам совершает часовые пробежки. Сказать ему, что ли, куда он едет? Как-никак родные. Отец ушел на пенсию с должности главврача психиатрической больницы. Еще один повод почувствовать себя пациентом дурки. Отец всегда с восторгом говорил о своей работе и от сына требовал, чтобы тот пошел в медицинский. Еле-еле ускребся. Не его это. Уж очень утомительно, и вставать надо рано. Тащиться с утра на работу, потом возвращаться домой… Морока. Он, в отличие от отца, ярко выраженная сова. И домосед.
   Мать умерла после тяжелых родов, ей было сорок пять. А отцу полтинник. Многие годы чета Самсоновых, Полина и Юрий, мечтала о ребенке, отец даже считал, что это божья кара, бездетность, видать, было за что. И когда родился долгожданный сын, Юрий Самсонов был вне себя от радости, а потом от горя, потому что в тот же день потерял любимую жену. Она буквально истекла кровью. Не спасли.
   – А что вы ходите, когда рожают в сорок пять?
   Тридцать лет назад медицина была далеко не так развита, на старородящих смотрели с недоумением. Это сейчас в порядке вещей, когда женщины рожают в возрасте за сорок. А тогда летальный исход при таких поздних родах был вполне прогнозируемым. И Полину Самсонову об этом предупреждали. Врачи в один голос говорили: образумьтесь! Но она не послушалась…
   Так они и живут с тех пор вдвоем с отцом. На вопрос папы:
   – Когда женишься, Владик?
   Он отвечает:
   – На себя посмотри. Я тоже заведу ребенка, когда мне будет полтинник.
   И тому нечего возразить. Тем более что от девиц отбою нет, придет время – все будет. У него ни жилищных проблем, ни материальных, как говорится. Все чики-поки. Прекрасная квартира, хорошая машина, неплохой доход, а главное, стабильность. Потому что он сделал верную ставку. Инет бурно развивается. А он, Самсон, его гуру. Да здравствуют блю-рей и блютуз!
   Им с папой надо отдохнуть друг от друга. Хотя они давно уже общаются по Инету и крайне редко в реале. Старик довольно быстро освоил агрегат и теперь среди френдов Самсона занимает почетное место. Сын ведет ночной образ жизни, отец прирожденный жаворонок, и когда они все-таки встречаются на кухне, смотрят друг на друга с недоумением.
   – Меня не будет пару дней, – небрежно бросает он. – Вся инфа – на Фейсбуке или ВКонтакте.
   Отец молча кивает. Гм-м… Давно стал такой: слова из него не вытянешь. А письма пишет длинные и, можно сказать, скучные. Воспитывает его.
   Все же он приучил папу к виртуальному общению. Так проще.
   Владик возвращается за комп. Надо найти по карте это местечко. Элитный загородный клуб. Там его будет ждать зайка. Интересно, а секс в дурдоме предусмотрен? Имеется в виду в фальшивом, в настоящем, понятно, нет. Черт, забыл спросить, в одной они с зайкой «палате» будут обитать или в разных. Есть в прейскуранте семейные сцены или за это, ха-ха, придется доплатить?
   Секс в дурдоме. Это было бы забавно…

Палата № 4

   – Доброе утро, Тамара Валентиновна!
   – Здравствуйте, Леночка.
   – Вы как сегодня?
   – До обеда. А потом в другую поликлинику.
   – Совсем себя не бережете, – покачала головой юная медсестра.
   – Народу в коридоре много?
   – Три человека. Но запись полная, Тамара Валентиновна, будут подходить.
   – Разложите мне медкарты по времени. У вас ведь есть список?
   – Конечно, есть! Где ж он? – Леночка зашуршала бумажками.
   Тамара невольно поморщилась: неаккуратная какая. Да что там! Просто растяпа! Но текучка большая, хоть клиника и частная, не дешевая, младший медперсонал увольняется регулярно, вот и Леночка наверняка не задержится, потому и не старается. Нет, что ни говори, хорошо сейчас работают лишь врачи старой, советской еще закваски. Потому к ним и очередь. И медсестер надо брать с двадцатилетним стажем. А молодые специалисты все какие-то… Вот как Леночка.
   – Не нашли?
   – Не-а.
   – Ну, ищите. Спуститесь в регистратуру.
   – Ой, я лучше комп включу! Как я сразу не сообразила!
   Они все такие. С кем из знакомых ни поговоришь – все жалуются на детей. Несерьезные. К деньгам относятся очень уж легко. А что? Возьму в кредит! Если хочется, почему нет?
   Кредит… Какое страшное слово. Берешь чужие, отдаешь свои, намного больше, чем берешь. В два раза, а то и в три. Каждый месяц, больной, здоровый, неважно, плати! Банку безразлично твое физическое, равно как и душевное состояние. Ему нужны деньги.
   Деньги, деньги… Все словно помешались на них! Где ж их взять-то, эти проклятые деньги?!
   Она посмотрела на часы: до начала приема еще есть время.
   – Леночка, вы нашли?
   – А как же!
   – Сделали, как я просила?
   – Нет пока. Но щас сделаю!
   – Я подойду ровно в девять, тогда и начнем. Надеюсь, к этому времени все медкарты стопкой будут лежать у меня на столе, от первого пациента, который записан на 9.00, и так далее, до часу дня.
   – Ага.
   – Не ага, а сделайте, пожалуйста.
   Она, стараясь сдержать растущее раздражение, вышла в коридор. Напротив двери в ее кабинет на дорогом кожаном диване чинно сидели пациенты, все в бахилах.
   – Прием начнется ровно в девять, – ровным голосом сообщила она, глядя на одинаковые целлофановые ноги, стоящие на полу в ряд, и зашла в соседний кабинет. Врач-терапевт Давыдкова, тоже пенсионерка и ее давняя подруга, как раз снимала шубу. Врачи старой, советской закалки никогда не опаздывают.
   – А, Тома, здравствуй!
   – Леночка, растяпа, список потеряла. Знает ведь, что я каждый раз прошу распечатку, потому что плохо владею компьютером.
   – А моя вообще еще не пришла. Опаздывает, как всегда, так что начну прием без медсестры.
   – Вот почему они такие?
   – Они такие, какими их сделали мы. Взять хотя бы твоего сыночка любимого. Игорька. Влез в ипотеку, а работу потерял. Где была его голова?
   – Но ты же знаешь нашу ситуацию. Мы со снохой не очень ладим, а жить в однушке… Я внуков хочу.
   – Но почему сразу двухкомнатную, а?
   – Дети пойдут.
   – Не дождешься! – тряхнула головой Давыдкова и достала из сумочки расческу. – Они сейчас живут для себя. А ты для них. Жилы из себя тянешь.
   – Должна же я помочь сыну.
   – А почему он дома на диване лежит?
   – Работу не может найти по специальности.
   – Пусть устроится не по специальности. Хоть таксистом!
   – Как можно? С высшим образованием.
   – Ах, Тома, Тома… Ну, иди, вжаривай.
   – Ты же тоже работаешь, хоть и пенсионерка, – уколола она.
   – Тоже дура! И какая дура! Но я хоть жилы из себя не тяну, не мчусь сломя голову из одной клиники в другую.
   – У тебя ситуация не такая безнадежная.
   – Без одной минуты девять, – взглянула на часы Давыдкова. – Пора.
   – Да, пора.
   – Не заскочишь потом на минутку? Поболтаем.
   – Сегодня не могу. Но как-нибудь обязательно!
   – Как-нибудь.
   Вот уже полгода они с Верой собираются посидеть в каком-нибудь кафе. Выпить по бокальчику вина, поболтать. Полгода… Нет, этого не будет никогда. Потому что дела.
   В это время в соседнем кабинете Леночка разговаривала по мобильнику.
   – Мегера просто! Робот-автомат! Ненавижу ее! Что сказала? Да, надо увольняться. Пойду в косметологию, богачкам ботокс колоть. А тут просто болото. И денег мало. Да еще эта… Гадюка. Вот за что мне это? Ну не везет на начальниц! Все думаю: какую бы ей пакость сделать, так она меня достала! Что говоришь? Ой, кажись, идет! Я тебе потом перезвоню!
   – Кто записан на девять ноль-ноль, пожалуйста, заходите, – Тамара Валентиновна постаралась приветливо улыбнуться и открыла дверь своего кабинета. С диванчика поспешно встал пожилой мужчина.
   Тамара Валентиновна увидела, как Леночка торопливо запихивает в сумочку мобильник. Так и есть: не карты раскладывала, а по телефону трепалась. Сухо спросила медсестру:
   – Вы сделали то, что я просила?
   – Вот девять ноль-ноль, – Леночка бросила на стол терапевта карту. Та проехалась по стеклу и замерла на самом краю. Выпавший из карты листок с анализами упал на пол.
   Лицо Тамары Валентиновны пошло пятнами. Какое неуважение! И к ней, и к пациенту. А ведь он за прием деньги заплатил, и немалые! Это частная клиника! Да и в обычной районке все равно нельзя так относиться к работе. Какие бы деньги ни платили, надо уважать свою профессию!
   «Сегодня же напишу жалобу на имя главврача, – решила она. – Так больше нельзя».
   – …Сыночек, ты дома?
   – Да, мама.
   Сын, зевая, вышел из спальни. У нее свой ключ, сноха дала, той ведь с утра до вечера нет дома, а Игорю надо поесть приготовить, посуду за ним помыть, белье постирать-погладить. Он как ребенок, совсем не умеет справляться с бытом.
   – Как дела?
   – Все по-старому.
   – А Юля где?
   – На работе.
   Да, со снохой они не ладят, характер у девушки не сахар, но Тамара Валентиновна относится к Юлии с уважением. Она менеджер по продажам и с утра до вечера пропадает на службе. Вдвоем они тянут ипотеку, пока сын ищет работу.
   – Звонил куда-нибудь?
   – Не-а. Мне должны позвонить.
   – Ты бы делал что-нибудь, сынок, – не выдержала она.
   – Ну, ма.
   Ласковый, как котенок. Обнимает ее, трется щекой. И она тает. Родила его в тридцать, без мужа, что называется, для себя. Одна воспитывала, одна выучивала. Гордилась сыном: красивый. Умный. Ростом вон под потолок! Плечи широченные. Двадцать восемь лет. Все бы хорошо, да год назад остался без работы. Тамара Валентиновна подозревает, что и сын, и сноха ей чего-то недоговаривают. Расстраивать не хотят. Но ведь Игорек – он прелесть. Как он может кому-то не нравиться?
   – Ма, дай мне покушать.
   – Сейчас, сынок, сейчас…
   Она торопливо включает плиту. Когда еще придет Юля? Тоже голодная, уставшая. Молодым сейчас тяжело, им надо помогать. И она помогает. Где бы найти такую работу, чтобы за нее много платили? Так много, чтобы проблема с деньгами окончательно решилась. То есть о них можно было бы вообще не думать. Ведь думать приходится постоянно…
   – Тамара Валентиновна, я недавно узнала, что одна богатая семья ищет врача. То есть они хотят семейного доктора, с опытом, ответственного. И я подумала, что это прям вы!
   – У меня есть работа, Леночка.
   – Но они бешеные деньги обещают платить! Я же говорю: олигархи!
   Леночка отзывается о богатых людях с восторгом. На ее хорошеньком наивном личике большими буквами написано: отдам все за красивую жизнь!
   – И откуда у вас такие знакомые, Леночка?
   – Из клуба. Я в ночном клубе случайно с парнем познакомилась. Разговор о медицине зашел, ну он и… – Леночка смешалась.
   То, что она ходит по ночным клубам, Тамару Валентиновну нисколько не удивило. И что парни обращают на Леночку внимание, тоже. Безалаберная, да. Но очень хорошенькая. Ах, они, молодые, живут одним днем, расписываться не спешат, не понравились друг другу – разбежались. Вот и Леночка. Странно, что разговор у нее с сыном олигарха зашел о медицине.
   – У меня есть работа, – твердо повторила Тамара Валентиновна.
   – Но вы хотя бы попробовали. Вы столько для меня делаете, что я подумала, не могу ли и я для вас что-нибудь сделать?
   Терапевт с удивлением посмотрела на Леночку. Тамара Валентиновна всегда считала, что она ее недолюбливает. Но тут же вспомнила Игоря. Да, они такие, безалаберные, но добрые. Видя ее колебания, девушка затараторила:
   – Я дам номер вашего мобильника секретарше олигарха. Она позвонит и все объяснит. Это что-то типа собеседования. Надо выяснить, подходите вы им или нет? А потом уже познакомят с хозяином.
   – А большая у них семья? – поморщившись, спросила Тамара Валентиновна. Работать на богача откровенно не хотелось. Сюда тоже не бедные люди приходят, но, поскольку это общественное место, держат себя в руках. А как они ведут себя дома, бог знает. Вон что в газетах-то пишут!
   Но искушение оказалось слишком велико. Она все-таки разрешила Леночке дать секретарше олигарха номер своего мобильного. Любопытство разбирало: сколько же он собирается платить? И потом, никто ведь не обязывает ее принимать предложение. Будет просто собеседование. И скорее всего, она им не подойдет.
   …Секретарша позвонила вечером, когда Тамара Валентиновна, уставшая, только-только вышла из ванной комнаты и готовилась пить чай. Зеленый с жасмином, с мятой, как она любила.
   – Тамара Валентиновна?
   – Да, я, – сказала она, замирая. И подумала: «Господи, что же я так разволновалась-то?»
   – Елена мне дала ваш номер телефона и сказала, что вы не прочь поработать месяц в загородном доме моего хозяина. Пожить там, присмотреться. Это испытательный срок.
   – Как месяц? – заволновалась она. – Погодите, мне об этом ничего не говорили. Речь шла о должности семейного врача.
   – Все правильно, – терпеливо пояснила женщина. Судя по голосу, ответственная, выдержанная. И не девочка уже. Это успокаивало. – Но согласитесь, хозяева должны знать, кому они доверят свое здоровье. Поэтому испытательный срок обязателен.
   – Да, конечно. Но почему с проживанием?
   – А как вы себе это представляете? Они живут за городом, люди немолодые, нуждаются в постоянном наблюдении врача. По крайней мере, на первых порах. Потом вы будете иметь свободные дни.
   – Нет, я не могу. У меня работа.
   – Возьмите отпуск.
   Она и в самом деле давно уже не была в отпуске. Года три. Нет, четыре. Или все пять? Забыла уже, что это такое: отпуск.
   – Какая бы сумма вас устроила? – спросила секретарша.
   – Что значит: какая сумма? – растерялась она.
   – Сколько бы вы хотели получить за свою работу? За то, что месяц поживете в доме у Марка Захаровича?
   – Так зовут вашего хозяина?
   – Да.
   – Вы меня поставили в затруднительное положение.
   – Сто тысяч вас устроит?
   – Сколько?!
   – Сто тысяч рублей. Я понимаю, что это немного, но, если вы понравитесь Марку Захаровичу и пройдете испытательный срок, он повысит вам зарплату. Забыла сказать: эти деньги вы получите чистыми, поскольку жилье и питание вам предоставят.
   Она разволновалась. Сто тысяч рублей! И это на период испытательного срока! Словно мысли ее подслушали! И насчет отпуска. Да, не была. Как удачно все складывается. Она берет на работе отпуск, а сама едет в дом к олигарху. Получает за месяц сто тысяч. Не понравится он ей или она олигарху – деньги при ней, и работа не потеряна. Можно вернуться к прежней жизни. Плюс сто тысяч. Юле существенная помощь. Несколько месяцев можно не думать о взносах за ипотеку. А там Игорек работу найдет.
   – Я согласна.
   – За вами пришлют машину.
   Уладив формальности, связанные с очередным отпуском, она обрадовала Юлю.
   – Я уезжаю на месяц. На заработки. Об Игоре придется позаботиться тебе, зато я привезу денег.
   – Здорово! – похвалила сноха. – Тамара Валентиновна, вы молодец!
   И она расцвела улыбкой. А на следующий день за ней приехала машина.

Палата № 5

   – Здравствуйте, Софья Львовна! Вам звонят из клиники доктора Ройзена.
   – Самого Ройзена?!
   – Я вижу, вы наслышаны.
   – Я много лет проработала медсестрой в стационаре психиатрической больницы, потом ассистенткой врача-психотерапевта, поэтому работы профессора Ройзена в области психиатрии и психотерапии мне известны. Он пользуется в наших кругах огромным авторитетом.