Андреева Софья. Капа

   Бабушка только раскрыла рот, чтобы ответить, что доктор к ним еще не приходил, как из соседней квартиры раздался шум падающей мебели. Там что-то падало, рушилось, разбивалось, кто-то кричал, ругался, женский голос звал на помощь милицию. Когда баба Тоня решилась подойти поближе к обитой малиновым дерматином двери, чтобы прислушаться, та не-ожиданно открылась и чьи-то волосатые руки выставили за дверь щупленького доктора. Поправив свою жиденькую прическу, Фень Феневич возмущенно пожал плечами:
   - Какие странные люди! Я ведь только попросил вернуть мой чемоданчик, зачем же так кричать, ну попросили бы хорошо, я бы может и сам оставил им его. - Он еще хотел что-то добавить, но, обитая малиновым дерматином, дверь вновь открылась, и оттуда вылетели ботинки доктора. После чего дверь с грохотом захлопнулась.
   - Доктор вот ваш чемодан, - устало произнесла бабушка. - От общения с вами у меня разболелась голова.
   - Чемоданчик? - задумчиво произнес доктор. - Лучше выпить, что нибудь покрепче и погорячее. Например, чаю.
   - Если хотите, давайте попьем чай вместе, - устало предложила старушка.
   - С удовольствием! - кряхтя, произнес доктор, надевая ботинки, сидя на ступеньках.
   - Я бы тоже с удовольствием попила с вами чай, если конечно позволите, покраснев от смущения, робко произнесла молоденькая медсестра.
   - Заходите, чего уж там. Чаю хватит на всех.
   Вот так неожиданно исполнилась давняя мечта бабы Тони попить чай и поговорить по душам с работниками скорой помощи. Кстати, чаепитие удалось на славу. Баба Тоня на скорую руку испекла свои любимые ватрушки с повидлом, которые хоть слегка и подгорели, но всем очень понравились. Фень Феневич смешил бабу Тоню и молоденькую медсестру своими смешными рассказами, которые, забываясь, рассказывал по несколько раз. Он с присвистом потягивал душистый чай, поддерживая блюдце одной рукой, потому что подмышкой второй руки был зажат чемоданчик, а из растопыренных карманов торчали обшарпанным носом вверх ботинки. Всем было очень весело, и очень не хотелось расставаться друг с другом. Но у гостей было еще много вызовов, и, выпив по три чашки ароматного чая, они нехотя поднялись из-за стола. Доктор признался, что еще никогда не пробовал таких вкусных ватрушек и давно так приятно не проводил время. С ним полностью была согласна медсестра, у которой, как оказа-лось, было такое чудесное имя - Лада. Она помогла рассеянному доктору найти в кармане его ботинки, и напомнила, чтоб он не забыл захватить с собой свой чемоданчик, который он забыл на кухне. После чего гости, рассыпаясь в любезностях, простились с бабой Тоней и, пообещав заглянуть как-нибудь еще, наконец, покинули гостеприимную хозяйку.
   Глава шестая
   Сема разбушевался
   Сема, прижавшись к стеклу аквариума, размышлял о превратностях своей судьбы. Ну почему, когда он жил в океане, он абсолютно не обращал внимания на сотни миллионов этих Кап, постоянно окружающих его. Они были буквально везде и повсюду. А вот с золотыми рыбками там была проблема. Почему только попав сюда, он оценил эту капельку воды, которая самым бессовестным образом отвергла его ухаживания.
   Он гроза морей, внушающий ужас морским жителям, и так глупо влюбился! Возраст, наверное, такой. С каждым новым потерянным щупальцем, он набирался жизненного опыта, а тот подсказывал ему: ситуацию необходимо брать в свои крепкие щупальца. Придя к такому выводу, осьминог-шестиног Сема, решительно откинул крышку аквариума. Вскочив на ребро аквариумного стекла, он торжественно произнес:
   - Иди ко мне, милая!
   - Предупреждаю, что живой не дамся! -встав в боевую позу, воскликнула Капа.
   - Милая, не упрямься, - медленно пополз по стеклу Сема.
   - Не подходи ко мне! - в ужасе, оценив ситуацию, воскликнула Капа. Она залезла под одеяло, но уже через секунду выскочив оттуда, заверещала:
   - Феня, помоги!
   - Милая, я люблю тебя, упрямиться бесполезно, все равно ты будешь моей, подползая все ближе и ближе к предмету своей мечты, упрямо продолжал головоногий.
   - Спасите, помогите, help, SOS! - продолжала взывать к помощи Капа, сидя уже на шкафу. Феня попытался было найти слова, призывающие шестинога к порядку, но опоздал. Уже через секунду, орудуя всеми своими конечностями, Сема, перескакивая через различные препятствия, носился по всей комнате за Капой.
   Брызгая чернильной слюной, Сема истоптал все обои, избрызгал шторы, оставил следы своего присутствия даже на потолке. Он переносился с потолка на шкаф, со шкафа на люстру, а с нее на зеркало. Один раз он уже схватил было Капу, но ему помешала люстра, на которой он висел. Неожиданно рухнув на пол совершенно в неподходящий момент, она нарушила планы шестинога.
   Капа с визгом увертывалась от настойчивого преследователя, по пути разбивая все, что билось, роняя все, что падало. Подпрыгивая словно мячик, она легко отскакивала и юрко ухо-дила от цепких щупальцев. Казалось, они были уже везде и всюду, окутав все пространство комнаты своими нитями вероломства.
   Феня тоже не оставался в стороне от происходящих событий. Все что не смогли сделать Сема с Капой, доделывал он. Мальчик, пытаясь поймать ошалевшего осьминога, вывернул со-держимое шкафа, перепутал папины бумаги, разбросал книги, обрушил полку. Наконец изловчившись, и с трудом разглядев осьминога в висевшем в комнате сиреневом тумане, Феня схва-тил пролетавшего в прыжке Сему за щупальцу.
   - Эй, поаккуратнее, пожалуйста! - возмутился тот, по инерции накручиваясь на вытянутую руку мальчика. - Итак, щупальцев не хватает!
   - В следующий раз умнее будешь, - засопел малыш, заталкивая упирающегося осьминога в аквариум.
   - Что не сделаешь ради любви! - вопил Сема. - На какие только жертвы не пойдешь!
   Водворив возмутителя порядка на место, мальчик при помощи подоспевшей Капы закрыл крышку, и для надежности положил сверху папины гантели.
   - Я расскажу твоему папе, как ты используешь его гантели! - угрожающе урчал Сема, пеня воду.
   Феня и сам знал, что он не прав с гантелями. Папа, когда был дома, каждое утро учил их счету. "Раз, два, три, четыре", - неустанно повторял он им. Но они никак не могли понять, своим железным нутром, что от них требует этот человек. Но папа не сдавался. С восходом солнца, он снова и снова усердно повторял свое неизменное:
   - Раз, два, три, четыре, - еще не отойдя от сна, он поднимал их вверх, опускал вниз, и вскидывал их по разным сторонам.
   - Нехорошо пользоваться безответностью железа, - стукнувшись о стекло, распластался Сема по его поверхности, отчего его вид приобрел приплюснутые, фантастически уродли-вые очертания. - Вот приедет папа, я ему расскажу, как ты обращаешься с гостями! - пробурлил Сема, зло взглянув на Феню.
   - Да я таких, как ты одной левой, - все не мог успокоиться осьминог, - а у меня их целых шесть. Просто тебе повезло!
   - Это смотря с какой стороны посмотреть, - выглянула из-за спины Фени, Капа.
   - А хоть с какой стороны не смотри, получается, что сильный всегда прав. Но ведь это несправедливо! Правда, Заря? - обратился за помощью к соседке, Сема. Но Зари не было вид-но, она спряталась в своем пластмассовом домике и дрожала там всеми своими золотыми плавниками.
   - Ну что, справились, да?! Вдвоем против одного! Как вам не стыдно? Я к ним с любовью, а они за щупальца дергают! - обиженно выпятил губу Сема. - Я сейчас плакать буду, вот!
   Убедившись, что от осьминога ее надежно отделяет толстый слой стекла, Капа осмелела. Оглядевшись по сторонам, и увидев произведенный ими погром, она умиротворенно сказала:
   - Чайку бы сейчас. А то я столько жидкости потеряла, от волнений. Закувыркалась!
   Глава седьмая
   Чаепитие.
   Словно услышав Капу, в комнату вошла баба Тоня. Она занесла целую тарелку ватрушек и огромный пыхтящий чайник.
   - Попей чайку, мой бедный мальчик, - ласково проговорила она, поставив все это на стол. После этого старушка быстро вышла, закрыв за собой дверь. Она торопилась. Бабе Тоне не терпелось угостить чаем гостей из скорой помощи, поэтому она впопыхах не заметила погром, устроенный в комнате.
   - Ну что Капа, попьем чайку? - улыбнулся Феня, наливая в чашку кипяток.
   - Я не могу отказать, когда мне так настойчиво предлагают, - спрыгнула с подоконника она. - А что, там всего одна чашка?
   - Возьми в серванте, - посоветовал Феня. - Ой, впрочем, нет! Я, пожалуй, сам возьму, а то ты разобьешь, - тут же передумал он.
   - Если я разобью твою, ты разобьешь мою, - снимая с полки аккуратную горку чашек, уложенную лотосом, успокоила своего друга Капа.
   - А где твои чашки?
   - У меня их нет, - стала расставлять Капа любимый мамин сервиз. Вскоре весь стол был заставлен всеми двенадцатью чашками. Капа с удовольствием разливала горячий напиток.
   - Зачем так много чашек, ты ждешь гостей? - поинтересовался Феня, видя как Капа заполнила чаем все чашки.
   - Не надо нам никаких гостей, я сама хочу сильно пить чай.
   - А тебе что, одной чашки не хватает?
   - Тебе, что чаю жалко? Что мне одна, мне и двенадцати чашек мало, возмутилась Капа, делая по глотку из каждой чашки.
   Открыв дверцы серванта, она вытащила еще две чашки, и наполнила их чаем:
   - Семочка, тебе чай с лимоном? - спросила она, и тут же сама себе ответила:
   - С лимоном, ну конечно же, он будет с лимоном.
   Стряхнув все дольки лимона в чашку, она воскликнула:
   - Семочка, извини, но тебе придется пить чай только через соломинку. Отодвинув край крышки, и сунув соломинку в образовавшееся отверстие, Капа другой конец соломинки погрузила в чашку.
   Просвистев по соломинке, чай моментально исчез в недрах аквариума.
   - Как тебе это удалось? - изумилась Капа, изучая чашку, в которой секунду назад лежала горка лимонов, пропитанная чаем. Теперь чашка была совершенно пустой и сухой. - Го-рячо же! Ты там, случаем, не сварился?! - испугавшись, постучала Капа в стекло аквариума.
   Сема, выпучив глаза, пробулькал:
   - Еще! Ну просто умираю от жажды!
   - Странный ты какой-то, - вздохнула Капа и вставила соломинку в горлышко чайника. Три вздоха, и Сема все выпив, с наслаждением закрыл глаза.
   - Чайник оставь! - воскликнула Капа, с трудом удерживая посуду.
   - Вот злыдень, все выдул! - вгляделась она в воду аквариума. В углу, томно развалившись, крендельком сложив щупальца, блаженно лежал осьминог.
   - По-моему, он, наоборот, все выпил, - засомневался Феня в правдивости Капиных слов.
   Пристальнее вглядываясь в осьминога, Капа огорчилась:
   - Ну, все! Теперь точно сварился, - вскочив на крышку аквариума, подытожила она.
   - Наконец-то, остыл, - выглянула из своего укрытия Заря. Махнув хвостом, она осторожно проследовала мимо своего беспокойного соседа, проверяя достоверность своих слов. Она вроде успокоилась, но неожиданный всхрап Семы заставил ее немедленно скрыться в своем пластмассовом домике.
   - Заря, чай будешь? Феня новый чайник принес, - постучала по стеклу Капа.
   - Чайник старый, это кипяток новый, - осторожно ставя на стол чайник с кипятком, поправил подругу Феня.
   - Кипяток всегда новый, если он будет старым это уже не чай, а жалкая пародия на этот целительный напиток.
   Феня поставил на стол блюдце с конфетами.
   - Заря, конфеты хочешь? Феня угощает. Да вылезь ты, наконец, из своего дворца, скиснешь там скоро! На-ка лучше чайком побалуйся, - отодвинув крышку, сказала Капа и поста-вила чашку с чаем на край аквариума.
   - Благодарю вас, - всплыв на поверхность воды, произнесла Заря. Галантно устроившись на краю, она плавниками аккуратно развернула конфетку. - Вот только мне все-таки ин-тересно, - начала она, прикусив сладость. - Что он в тебе нашел? Ну, скажи на милость, ни блеска в тебе, ни золота, одна сырость серая, а теперь вообще скука зеленая.
   - Я абсолютно с тобой согласна, - потягивая чай, закивала головой Капа. Я вот только не пойму, о чем ты говоришь.
   - Да о тебе говорю, - подсказала Заря. - Не понимаю, что он, - махнула она плавником в сторону храпящего Семы, - в тебе нашел. А сам-то ...одни щупальца, головы совсем нет, если бы голова была, так он бы заметил, как много вокруг блестящего прошлого и золотого будущего, как много меня, одной единственной.
   -Ты абсолютно права, только не пойму в чем, - шурша оберткой от конфетки, согласилась Капа. Наполнив чашки по второму разу, она спросила себя:
   - Капа, тебе чай с сахаром? - И тут же ответила сама себе. - С сахаром, ну конечно, с сахаром!
   С удовольствием причмокнув, она вылила чашку чая в сахарницу полную белоснежных сладких кубиков. Попытавшись ложечкой размешать сахар, она воскликнула:
   - Не прав был тот, кто утверждал, что ложка в чае не стоит. Мой жизненный опыт подтверждает обратное. Да, жизнь - штука сложная. Я теряюсь, когда осьминоги губы раскатывают.
   - А если я скатаю губу, я тебе понравлюсь?! - неожиданно высунул голову из воды Сема.
   - Мамочки! - воскликнула Заря и от неожиданности вывалилась из аквариума.
   - Мамочки! - воскликнула Капа, и мгновенно среагировав, задвинула крышку, едва не прижав Семе голову, но все-таки успев прижать ему щупальцу.
   - Мамочки! - воскликнул Феня, пытаясь поймать барахтающуюся на полу, золотую рыбку. Наконец нежно подхватив ее, мальчик хотел выпустить ее обратно в аквариум, но она раскричалась во все горло, со всей силой данной ей от природы:
   -Лучше зажарьте меня, но не отпускайте к нему. Я там умру, высохну от страха. Лучше умереть в банке, чем мучиться с таким соседом в аквариуме. За что мне такой хорошей, такие мучения?! Уж не я ли для вас блистала, уж не я ли для вас, себя хранила?!
   - Не переживай, сейчас мы тебя спасем, - успокаивала золотую рыбку растроганная Капа, капая на нее слезами. - Сейчас Феня принесет банку, вот он ее уже принес, вот я уже воду наливаю, вот, тебе новое место. Здесь тебе будет намного спокойнее.... - ласково приговаривая, опустила Капа рыбку в банку с водой.
   Феня поставил банку, рядом с аквариумом.
   - Мой пластмассовый дворец! - вздохнула золотая рыбка, вглядываясь через двойное стекло. - Может, я погорячилась? - хотела взмахнуть она хвостом, но не получилось, банка была слишком мала даже для нее.
   Глава восьмая
   Сантехник
   Попрощавшись с доктором и его помощницей, баба Тоня стала усердно запирать замки. Она хотела побыстрее справится с этим, потому что ее ждали неотложные дела. Надо было по-смотреть, что там с бедным мальчиком, почему стоял такой шум в его комнате, узнать напился ли он чаю. Подергав для достоверности дверь, и удостоверившись, что она надежно закрыта, баба Тоня вздрогнула от резкого звука неожиданно раздавшегося звонка. "Если это доктор, я ему больше не открою", - решила про себя бедная старушка.
   - Кто там? - прислонившись к замочной скважине, тревожно спросила она.
   - Сантехник, - раздался голос из-за двери.
   - Это точно? - спросила старушка, напряженно вслушиваясь в голос человека, стоявшего за дверью.
   - Да, вы посмотрите в глазок, - услышала она совет из-за двери.
   - Ой, да не учите вы меня, пожалуйста! Мне отсюда слышнее. - ответила баба Тоня, и открыла дверь, потому что узнала этот голос за дверью.
   На пороге стоял сантехник Саша. Его знали все жители района. Он одновременно мог быть во многих местах сразу. Его виртуальная особенность быть везде, где его не ждали, могла поразить воображение любого человека. Фраза "Только что был здесь" преследовала Сашу повсюду. Особенно остро она звучала, когда прорывало водопровод или случались какие-нибудь другие мелкие неприятности. Все кругом топило, заливало, но с появлением Саши все неприятности моментально исчезали, испарялись, благодаря золотым рукам Саши, умело завинтившие вентиль.
   В душе Саша был поэтом. Он сочинял стихи всегда, везде и на разные темы. Под скрип гаечного ключа, гудящего водопроводного крана, в его голове рождались поэмы, под звук капающей воды из прохудившейся трубы он удачно складывал слова, нередко удачно попадая в рифму.
   Вот и теперь, шествуя по коридору, он декламировал:
   Пришел на вызов,
   К вам друзья.
   Пришел, пришел, пришел!
   Здесь ложный вызов,
   Так нельзя.
   И я опять ушел.
   - Какой же это ложный вызов, посмотри, сколько воды! - развела баба Тоня руками, пытаясь найти хоть одну каплю воды. - Ну, вот! Все уже высохло. Но это только потому, что ты здесь. Стоит тебе уйти вода опять появится!
   Разложив инструменты на полу, Саша обратился к бабе Тоне:
   Ну что, старушка дряхлая моя,
   Быть может, я пришел не зря.
   - Это, ты кому сказал, дряхлая?! - оскорбилась баба Тоня.
   - Сантехнике, - ответил Саша. - Хотите, могу посвятить эти строки вам.
   - Нет уж, обойдусь как-нибудь, - немного подумав, решила старушка, тут же вспомнив о проблеме. - Санечка, понимаешь, вода, кругом вода, а откуда она берется, да еще в таком количестве, не понятно.
   Ну что ж, с проблемой справиться - пустяк,
   Для рифмы, нужен мне гусак.
   - Какой еще гусак? - опешила баба Тоня.
   Бабуля, не мешай творить,
   Как бы бед не натворить.
   - А, понимаю, понимаю. Творческое прозрение, бытовое презрение.
   - Бабуля, красиво изъясняешься! - уважительно сказал сантехник.
   - Вот сантехники пошли. Раньше сантехники, как сантехники были, на бутылочку заглядывались, работа литрами измерялась, а теперь им музу подавай, лиру! Все наши беды от лишнего образования! - заворчала баба Тоня.
   Саша методично стал обстукивать все трубы квартиры. Капа еле успела нырнуть под диван, когда сантехник в сопровождении бабушки залетел в комнату Фени. Он стремительно прошелся гаечным ключом по батарее, и тут же исчез в коридоре. Вскоре оттуда раздались металлические, резкие звуки, в сопровождении рифмованных слов. Постучав везде, где можно было постучать, Саша присел на табурет.
   Сырость чую, а неполадок нет,
   Все в порядке пусть не будет бед.
   - Ну, и хорошо, - наконец-то догнала Сашу старушка. - Пиши расписку, что мы не виноваты в затоплении выставочного зала, - проговорила она, закрывая за собой дверь Фениной комнаты.
   - А кто виноват? Я, что ли? - забыв о рифме, воскликнул Саша. - Так дело не пойдет! Факт наличия воды есть? Есть! За свои поступки отвечать надо, почемуто шепотом напом-нил сантехник. - Откуда взялась вода? Да за такое отношение к государственному добру, с вас штраф брать надо! Вы, извините меня, просто транжира! Да сейчас, к вашему сведению, миллионы негров в далекой жаркой Африке умирают от жажды, а вы картинные галереи топить вздумали. А еще пожилая! - возмущенно выговаривал Саша, пытаясь пристыдить бабу Тоню.
   - А это, между прочим, не вода, - решила защитить себя она. - Это мой бедный мальчик вспотел.
   - Значит надо лечить мальчика, а не картинные галереи затапливать.
   - Я вот гляжу на тебя и думаю, откуда только такие умные сантехники берутся, выучили вас на свою голову! - с сарказмом произнесла баба Тоня.
   - Только, пожалуйста, прошу мне не хамить!
   В Фениной комнате, услышав громкий разговор на повышенных тонах, из-под дивана выглянула Капа:
   - Что там, этот поэт бунтует? - прислушавшись к голосам в коридоре, произнесла она. - О картинах говорит, об искусстве. Что поделаешь, творческая личность!
   - Да нет, это он о картинной галерее печется. Мы сегодня наверняка ее затопили.
   - Как это ты умудрился ее затопить?
   - Да не я, а мы. Под нами на первом этаже, выставочный зал. Там сейчас как раз выставка знаменитого художника Айвазовского. Мы тоже с классом пойдем, если успеем.
   - Что скоро закрывают?
   - Нет, просто уже три раза пытались ограбить выставочный зал.
   - Да ты что? Вот бы Иванушка удивился, если бы узнал какой интерес вызывают его картины у грабителей.
   - Какой еще Иванушка? - удивился Феня.
   - Как какой? Айвазовский Иван Константинович, мы же с ним большими друзьями были.
   - Шутишь! - решил мальчик.
   - Нисколько. Я ему позировала практически во всех картинах. Мне особенно понравилось, как он меня изобразил в третьей волне девятого вала. Да, постаралась я там на славу! А сколько людей потрепала, до сих пор жаль. А что поделаешь? Искусство требует жертв! - всхлипывала Капа. - Как вспомню, так плакать хочется, - смахнула она набежавшую слезу.
   - Только не надо плакать! - испугался Феня. - Ты опять нас затопишь!
   - Не могу! - тут же снова разрыдалась Капа.
   - Вот смотри, видишь! - обрадовалась баба Тоня, увидев струйку воды, вытекающую из-под дверей. - Видишь, я ничего не делаю, она сама течет.
   Вскочив с табуретки, Саша дернул дверь, но не тут то было. Дверь, подпираемая потоком воды, не желала открываться. Приложив неимоверные усилия и уперевшись ногой в стену, сантехник все же смог отжать непослушную створку двери, но тут же снова крепко ухватился за ее ручку, потому что вырвавшийся поток воды, сбив его с ног, чуть не унес на кухню. Справившись с изумлением, Саша заметил мальчика, который сидел на столе, по-турецки поджав ноги. Он сидел и тихо плакал, кулачками размазывая слезы по щеке.
   - Что за дети пошли! - воскликнула баба Тоня, с трудом передвигая ноги по колено в воде. - Даже плакать толком не могут. Ну зачем же потоп устраивать?
   - Да как вы смеете! - от души возмутился сантехник. - Под вами же картинная галерея!
   - Не кричи! Видишь, бедное дите расстроилось. Довели. Без папы и мамы растет. Тут не только картинную галерею затопишь, всю страну в слезах утопить можно, - подняв Феню на руки, заворчала она. - Не плачь мой бедный малыш, затрясла она ребенка на руках. - Не плачь мой золотой. Ну-ка, расскажи бабушке, почему ты плачешь?
   - Мне Капу жалко.
   - У ребенка жар, заговариваться начал.
   - Я сам все уберу, - всхлипнул Феня. - Вот увидите, я сам соберу всю воду!
   - Перестань реветь, ты же мужчина! Мы тебе поможем! - воскликнул сантехник Саша, и, сняв свой резиновый сапог, стал черпать им воду.
   - Ты лучше собирай воду на кухне, там раковина рядом, - посоветовала ему баба Тоня.
   Саша послушно прошлепал на кухню. Размашисто орудуя сапогом, он мысленно пытался сложить создавшуюся ситуацию в рифму. Но получалось очень плохо, вернее не получалось совсем. Рифма, ударяясь о стену огорчения, разлеталась на тысячу мелких брызг разочарования. Саша от огорчения почти готов был уже сам расплакаться, как Феня, но гордость не по-зволяла ему сделать это. Благо, что воду не пришлось долго убирать, так как она убежала в картинную галерею по уже проторенному ранее пути.
   Убедившись, что в квартире уже нет воды, баба Тоня облегченно вздохнув, присела на табурет.
   - Я, кажется, уже опаздываю, - оглядевшись вокруг, вспомнил о каких-то своих неотложных делах Саша. Выплеснув из сапога остатки влаги в раковину, он попытался его надеть. Но не тут то было! Сапог упорно сопротивлялся этому всеми своими сырыми внутренностями. Он цеплялся за дырку Сашиного носка, выворачивался и выскальзывал из рук хозяина, поскрипывая своей резиновой поверхностью.
   - Ну что же это такое?! И, конечно же, в самый неподходящий момент! недовольно ворчал Саша, пытаясь сломить сопротивление своего непослушного сапога, который опреде-ленно не хотел надеваться на ногу.
   - Я бы на твоем месте сначала высушила его, - посоветовала баба Тоня уже начинавшему выбиваться из сил сантехнику.
   - Как же мне его высушить?
   - Да над газовой плитой.
   - А не сгорит? - засомневался сантехник.
   - А ты зачем нужен? Вот и будешь следить за этим.
   - Я специалист по воде, огонь это не моя стихия, - сказал он, но все же включил конфорку газовой плиты, поудобнее устраивая сапог на столе недалеко от мерцающего синим цве-том огня. Саша, поминутно тяжело вздыхая и нетерпеливо поглядывая на свои наручные часы, приготовился ждать, когда, наконец, высохнет этот вредный сапог. Огонек, расцветший васильком над конфоркой, и почувствовав свободу, моментально распустил свои язычки-лепестки, пытаясь прикоснутся к своему новому и неожиданному соседу, начавшему уже источать аромат тлеющей резины.
   - Поаккуратнее, пожалуйста, - предупредил Саша огонь. - Ишь обрадовался! сказал он и немного отодвинул сапог подальше от пламени.
   Вдруг в прихожей раздался длинный требовательный звонок, возвещающий о чьем-то прибытии. Затем, дверь стала сотрясаться от настойчивых и нетерпеливых ударов, свидетель-ствующих об огромном желании находящихся за нею людей как можно скорее встретиться с хозяевами квартиры.
   Баба Тоня, испуганно прижав к груди мокрую тряпку, с тревогой смотрела на ходившую ходуном дверь, не решаясь подойти и открыть ее. Она уже начала догадываться кто за дверью. Из кухни в прихожую вылетел Саша. Вопросительно взглянув на бабу Тоню и пожав плечами, он направился к двери.
   - Не вздумайте открывать, это наверняка из картинной галереи! - испуганно воскликнула бедная старушка.
   Увидев подергивающиеся губы старушки, сантехник предупредил ее:
   - Не вздумайте плакать, иначе утопите нас всех. Итак, уже еле на плаву держимся.
   Наклонившись к двери, Саша громко спросил:
   - Кто там?
   - Немедленно откройте дверь! А после этого мы разберемся, кто там, а кто, как говорится, здесь! - раздался из-за двери знакомый Саше голос.
   - Учтите, это директор музея, я с ней уже несколько раз сталкивался. Сложная штучка! - перейдя на испуганный шепот, предупредил бабу Тоню Саша. Ну, а что вы, собственно, хотели? - прильнув к замочной скважине громко, и по возможности, уверенней спросил Саша.
   - Нет! Это невыносимо! Мальчик, сейчас же пригласи кого-нибудь из взрослых!
   - Кажется, вас хотят... - прошептал Саша, уступая бабушке место у замочной скважины.
   Нагнувшись к двери, баба Тоня с трепетом спросила:
   - Что вы хотите?
   - Вы топите находящуюся ниже вас этажом картинную галерею, где находятся бесценные полотна художников разных школ, эпох, направлений и стилей! увлеченно заговорил голос за дверью, но затем, словно опомнившись, грозно сорвался на крик: