Андреева Софья. Капа

Андреева Софья
Капа

   Андреева Софья
   Капа
   Глава первая
   Феня
   На улице тепло, за окном балуется солнце, топит снежок, лепит сосульки. Птицы защебетали, зачирикали: делятся друг с другом, скопившимися за зиму новостями из далеких южных стран. Воробей по подоконнику прыг, да скок, клювом долбит раз, другой, в стекло смотрит, в комнату заглядывает.
   В дальнем от окна углу комнаты, на широком и мягком диване, печально глядя на развеселившихся птиц, под толстым ватным одеялом лежал мальчик. Рядом с ним, на табуретке стояли какие-то пузырьки, россыпью лежали разноцветные таблетки. Мальчика звали Женя. Давным-давно, когда он был совсем маленьким, Женя не мог выговаривать букву "ж". Вместо буквы "ж", он говорил "ф". Когда маленького Женю спрашивали, как его зовут, то он гордо сообщал всем: "Феня!" С тех пор так все и называли его Феней, даже мама с папой. Правда мама звала его, больше ласково, Фенечкой. Да и сам Женя уже давно привык к своему новому имени, оно ему даже нравилось.
   Лежит Феня вздыхает, с одного бока на другой переворачивается. Сегодня в школе спектакль "Снежная королева". Феня тоже там должен был играть четвертого разбойника, но заболел. Грипп Фене дорогу перешел, Феню в постель уложил, температуру поднял, кашлять заставил. Целый год Феня легко справлялся с болезнью, а весной проигрывал схватку. Мама говорит, что виноват в этом какой-то авитаминоз. Он мешает Фене справиться с гриппом. Сама-то она никогда не болеет, у нее на это нет времени, хотя утверждает, что грипп ходит повсюду.
   Раньше, будучи маленьким, Фенечка очень внимательно всматривался в прохожих, пытаясь рассмотреть в одном из них, субъекта, похожего на Грипп. У него, наверное, на голове должна быть широкая шляпа, тонкий стан, в общем, этакий многодетный опенок. А, может, Грипп - это добротный интеллигентный боровик. Фенечка знал много грибов, но того, который сваливал его в постель с высокой температурой, не видел ни разу. Видно, тот действовал исподтишка, кашлял, чихал из-за угла.
   Мама утверждала что Гриб и Грипп, это две разные вещи. Грипп пишется с двумя буквами "п" на конце слова, а гриб с буквой "б", поэтому путать их нельзя.
   - Ох, хо-хо! - вздыхал Феня, натягивая одеяло на подбородок. - Как несправедливо много зависит от какой-то буковки "п" или "б"! Когда "б" - то пахнет вкусной жареной картошкой с грибочками. Когда же "п" - запах горьких лекарств, проглатываемых в холодном поту.
   - Уж лучше учить уроки, - который раз за день вздохнул Феня. - Сейчас идет третий урок, кажется, это математика. Какой же все-таки скучный предмет - эта математика! Феня учился во втором классе. Ему нравилось ходить в школу, играть на перемене с ребятами, вот, только, если бы не эта математика... Да, и о сочинении вспоминать не хотелось.
   Вообще-то он не был болезненным ребенком. Но как здорово выскочить на улицу из душного здания школы, под звонкие капельки сосулек, в объятья ослепительно яркого солнышка! Они с ребятами так весело резвились, прыгали, играли в тающие снежки, наперегонки хрустели сосульками, что не заметили, как Грипп расставлял свои коварные ловушки. И Феня не преминул в одну из них попасть.
   Глава вторая
   Сема разбушевался
   Отбросив одеяло, Феня думал о маме, о том, в каком сейчас она городе.
   Мама гастролировала по стране со своим удачным акробатическим номером, родившемся в ее голове, в тот момент, когда она чуть не упала с пирамиды стульев, пытаясь помыть люстру, украшавшую потолок. Ее номер занял первое место в Италии, и теперь, вся зарубежная программа цирка строилась, в основном, на акробатических способностях мамы. Феня один раз видел выступления мамы. Она изящно взбиралась на пирамиду обычных деревянных стульев, установленных друг на друга. Шаткое многоэтажное сооружение грозило развалиться, рассыпаться при малейшем неверном движении, но мама умело управляла этой громадной пирамидой из стульев. Она аккуратно ставила стул на две ножки, сверху, спинкой вниз, устраивала другой, третий - примостившись боком, поддерживал табуретки, банкетки, скамеечки. Мама, с улыбкой, легко взбиралась на вершину этого невероятно неустойчивого строения, и там слегка покачиваясь, вскрикивала "ап!" под фанфары победных звуков фонограммы оркестра. Аплодируя, зрители, недоумевали, как эта смелая и хрупкая женщина собирается спускаться на землю.
   Феня не видел, как мама в тот раз умудрилась слезть с этого хлипкого постамента, потому что, испугавшись за нее, он закрыл глаза. Вообще-то, мама устраивалась в цирк кассиром. Акробатические номера - это ее хобби. Зарплату она получала за продажу билетов. Сидя за полукруглым оконцем кассы, она ждала зрителей, чтобы за небольшую монетку, легким жестом оторвать серую бумажку, позволявшую наслаждаться представлением.
   Если Феня был, хоть немного, знаком с маминой работой, то папина работа была для него сплошной загадкой. Он вечно пропадал в научных экспедициях по изучению подводного мира, каждый раз, привозя в подарок какой-нибудь очередной дар моря. В последний раз он привез небольшого осьминога, вернее шестинога, это все что осталось после сетей, куда он, нечаянно, попал. Теперь шестиног Сема, так его назвал Феня, жил в аквариуме по соседству с золотой рыбкой Зарей, в пластмассовом двухэтажном дворце, окруженным вечно покачивающейся зеленью и изумрудными водорослями.
   За Феней следила соседка, баба Тоня, старая, но довольно крепкая старушка, вечно ругающая современную молодежь и "теперешнюю", как она выражалась, жизнь.
   Сейчас баба Тоня ушла в магазин, за "витаминчиками для бедного ребенка", так она сказала, выходя из дома. А Феня лежал и смотрел на аквариум. В Японии, говорят, один канал телевидения полностью посвящен рыбкам. Смотришь в телевизор целый день, словно в аквариум. Говорят, это очень полезно и хорошо успокаивает нервную систему. Сегодня в Фенином аквариуме было что-то неспокойно. Сема метался из угла в угол, бурунами поднимая волны. Он торпедным броском ударялся о стекло, и веером разбросав щупальца, сползал по нему. По его импульсивным движениям казалось, что он пытался кого-то схватить.
   Золотая рыбка Заря спряталась в водорослях, наблюдая оттуда за метаниями соседа. Помахивая роскошным хвостом, она всем видом показывала свое недовольство. Несмело погля-дывая в сторону Фени, она словно призывала успокоить своего взбалмошного соседа.
   - Действительно, - буркнул Феня, - Ты, Сема, сегодня что-то очень буйный. Что случилось? - спросил он у беспокоившегося осьминого-шестинога, заранее зная, что тот не ответит.
   - Успокойся, смотри, как ты напугал Зарю! - Словно услышав Фенины слова, Сеня подпрыгнул, на мгновение, взлетев над поверхностью воды, и с грохотом, вернее со смачным шлепком рухнул обратно в аквариум, обдав Феню фонтаном брызг.
   Феня, укутанный в одеяло, моментально промок.
   Глава третья
   Капа уходит из аквариума
   - Да ты меня окатил с ног до головы! - возмутился Феня, - Все одеяло мне замочил.
   Мальчик попытался слезть с кровати, но на полу стояла огромная лужа, растекшаяся прямо перед ним.
   - Я тебя сейчас крышкой прикрою, чтобы ты научился прилично себя вести.
   Феня высунул ноги из-под мокрого одеяла, пытаясь пяткой нащупать тапочек. Осторожно, чтобы лишний раз не замочиться, он занялся вылавливанием тапочка, мирно покачивающегося на гладкой поверхности лужи. Но тут он услышал новый шлепок, и очередная порция воды окатила его с ног до головы жутко холодной водой. Сняв с носа водоросль, Феня возмутился:
   - Сема, как тебе не стыдно! Я, ведь, болею.
   - Какой бессердечный! - услышал он чей-то журчащий голос.
   Оглядевшись по сторонам, Феня заметил бесцветное существо, сидевшее на кресле. С него беспрестанно капала вода: "кап, кап, кап". Интересно, как это он его сразу не заметил?
   - Мамочки мои, это что, галлюцинации?! По-моему, это все от высокой температуры! - воскликнул Феня, схватившись за голову. Он быстро залез обратно под мокрое одеяло, и из-под него наблюдал за этим странным существом. А оно, махая своим бесформенным кулачком в сторону аквариума, громко возмущалось:
   - У, злыдень! Задурил голову бедной Капе, распустил свои щупальца! Я его как доброго соседа приняла, обласкала, напоила, а он, супостат, всю меня взбаламутил, решил, видно, загубить головушку мою невинную! Какой же негодяй догадался притащить сюда это чудовище многоногое?!
   - Это не негодяй, это мой папа из экспедиции привез, - возмутился Феня.
   - Вот я и говорю. Чей же это, интересно, папа, додумался? - уже ласковее произнесло это неизвестно откуда взявшееся существо. - Фенечка, скажи этому противному осьминогу-шестиногу, чтобы не приставал ко мне, и не распускал свои гадкие щупальца!
   Немного осмелев, мальчик поинтересовался:
   - А вы, собственно кто, и как, вы, здесь оказались?
   - Вот тебе на! - возмутилась Капа, - Да это же я, Капа! Целый день на меня смотрит, а теперь не узнает. Ну, что, сегодня, за день! Слышишь, Заря, обратилась она к золотой рыбке, но той не было видно в глубине аквариума, только Сема, свесив два своих гибких щупальца через край аквариума, косил своим глазом в сторону Капы.
   - У, злыдень! И откуда только такие бессовестные создания берутся! От одного взгляда на него в дрожь бросает, до ледышки замораживает!
   - Извините, вы не могли бы покинуть кресло, а то оно уже все мокрое, робко попробовал протестовать Феня.
   - Один момент, - мигом вскочила Капа, обдав Феню новым фонтаном брызг. Ойкнув, он прикрылся от них одеялом.
   - Сейчас, сейчас! Одну секунду... - заметалась Капа по комнате. - Так, в аквариум я уже не могу, - и немного подумав, она решила, - я, пожалуй, рядом с тобой посижу, вон, у тебя все равно постель сырая. - Плюхнувшись в постель, рядом с растерявшимся мальчиком, она довольно заурчала. Феня почувствовал, как холодные струйки воды потекли по простыне, матрасу, намочив пижаму. Одеяло, намокнув, стало еще тяжелее. Ощущения были не самые приятные.
   - А, может, ты поищешь какое-нибудь другое место? - несмело предложил Феня, чувствуя, что начинает понемногу намокать.
   Капа, вскочив, с уже порядком подмоченной постели, что-то, недовольно бормоча про себя и булькая, взволнованно заметалась по всей комнате. Немного посидев на столе и сильно намочив белоснежную и накрахмаленную скатерть особый предмет гордости Фениной мамы, она попыталась устроиться на шкафу. Но, вскоре, оттуда потекли веселые ручейки воды, смывая вместе с собой лежавшие там папины чертежи и какие-то документы.
   Феня, широко открыв глаза и еле успевая следить взглядом за бестолково метавшейся по всей комнате Капой, с ужасом смотрел, как его комната становилась похожей на каюту корабля во время шторма, заливаемую потоками воды через открытый иллюминатор. Капа никак не могла найти удобного для себя места. Она намочила уже все, что еще можно было намочить. Даже с любимой маминой люстры капали прозрачные капельки, отражавшие улыбающееся за окном солнце, а ноты держались за свои линии чтобы не утечь вместе с водой, из своих нотных тетрадей.
   Феня дрожал, то ли от пережитых волнений, то ли от холодной воды, лившейся ему откуда-то за ворот пижамы. Но дрожал он уверенно и основательно. Он никак не мог понять, что происходит. Сначала ему казалось, что все это какой-то нелепый сон, который так долго не кончался. Но вполне реально осязаемые холодные струи воды, продолжающие поливать его со всех сторон с постоянством, достойным лучшего применения, убеждали его в обратном. "Что же это за чудеса?! Что происходит? - растерянно думал Феня, стараясь собраться с мыслями. Схватившись за голову, он выскочил из комнаты на кухню.
   - Ты куда, Феня?! Я с тобой! - испуганно воскликнула Капа, бросаясь за мальчиком.
   - Подожди меня там! - крикнул Феня, захлопнув дверь на кухню перед самым носом Капы. Он появился через минуту, держа в руках огромную эмалированную кастрюлю с нари-сованными лилиями на боку.
   - Попробуй забраться сюда, - предложил Феня, поставив кастрюлю на пол, мама в этой кастрюле кипятит постельное белье. Мне, кажется, тебе это подойдет.
   - Какой милый мальчик! - восхитилась Капа, и заполнила собой кастрюлю. Ух, ты, злыдень! - погрозила Капа своим бесформенным кулаком шестиногу Семе, который, так и не изменив положения, словно застыв, наблюдал своими мутными глазами за происходящим.
   Феня притащил тазик с тряпкой и стал собирать воду в комнате. Надо было ее собрать быстрей, потому что она растеклась по всей комнате и, грозила залить выставочный зал, находившийся ниже этажом. Он, когда-то, видел, как это делала мама, и сейчас старался в точности повторять по памяти все ее движения. Феня с раздражением думал о том, что слишком долго не идет домой баба Тоня, которая уже больше часа назад ушла в магазин. В другой раз он бы радовался, что остался один дома, но только не сейчас. Непослушная тряпка выворачивалась, выскальзывала из Фениных рук. Работа продвигалась очень медленно, да и Капа своими уси-лиями отнюдь не способствовала ее продвижению.
   - Слушай, а ты не можешь больше не капать? - обращаясь к Капе, поинтересовался Феня.
   - Нет, не могу, это выше моих сил! Да меня и зовут-то Капа! От слова капать! - гордо ответила та.
   - В таком случае, если, ты, не перестанешь, я тебя вылью обратно в аквариум, - пригрозил Феня.
   - Тогда, я снова выпрыгну.
   - Ну, откуда в тебе столько сырости и вредности?! - с возмущением воскликнул Феня.
   -Вот всегда так, если Капа - то сырость и вредность! Ну разве нельзя быть немного повежливей?
   - Можно, только, если ты перестанешь все время капать! Неужели, ты не можешь без этого?!
   - Не зря же меня зовут Капой, вот я и оправдываю свое имя, капаю.
   - Кто же тебя так назвал?
   - Я сама себя так назвала.
   - В таком случае, назови себя Некапа!
   - Но ведь, если я не буду капать, тогда они все погибнут, - кивнула Капа на подоконник, где в зеленом глиняном горшке расцветали любимые мамины королевские фиалки. - И другие цветы жизни тоже погибнут.
   - Но, если ты не перестанешь капать, тогда погибну я!
   - Как, разве ты так серьезно болен?! - заерзала Капа в кастрюле. - Не умирай, пожалуйста, я уже начала к тебе привыкать! Кто тогда будет любоваться мной?
   - Если ты не будешь постоянно капать и увлажнять все вокруг, у нас будет сухо и тепло, и я быстрее поправлюсь.
   - Неблагодарный! Да ты меня должен на руках носить! - воскликнула обиженно Капа. - Теперь, когда я живу в вашей квартире, у вас никогда не будет пожара!
   - Кстати, вот сейчас у меня голова просто горит.
   - А если вот так? - поинтересовалась Капа, вылив пригоршню воды на голову мальчика.
   - Слушай! Я тебя в последний раз прошу прекратить заливать меня водой! Я сейчас чуть не захлебнулся!
   Возмущенно взмахнув руками, Капа обиженно сказала:
   - Ну, тебе никак не угодить! Ты такой капризный.
   Тяжело вздохнув, Феня опустился на колени и снова начал собирать воду тряпкой, выжимая ее в большой, уже наполовину наполненный таз. Повернувшись спиной к Капе, мальчик не видел как она выпрыгнула из кастрюли и прошлепала к подоконнику. Подойдя к любимым маминым цветам, Капа обняла их, нежно поглаживая каждый лепесток, что-то, тихо шепча себе под нос. И тут, как в сказке, влажные лепестки фиалки зашевелились, цветок прямо на глазах потянулся вверх и неожиданно раскинул еще пару бутонов.
   Оглянувшись, Феня с огорчением увидел растекающуюся под подоконником новую лужу.
   - Капа, я тебя очень, очень прошу... - умоляюще начал было Феня, но тут его взгляд упал на пару зеленых резиновых перчаток, спокойно валявшихся на подоконнике. Мама в них всегда занималась уборкой.
   - Замечательно! Это как раз то, что нужно! - радостно воскликнул он, схватив перчатки. - Капа, у меня есть одна идея. Мне кажется, что эти резиновые перчатки для этого вполне подойдут.
   Капа, взглянула на Феню, потом на перчатки и, хлопая в ладоши, закричала:
   - Я все поняла! Какой же ты умный мальчик, Феня! Дай-ка это мне, я попробую сама.
   Она вырвала перчатки из Фениных рук, запрыгнула в одну из них, а другую натянула на голову, став похожей на какое-то космическое существо с другой планеты.
   - Ну, как вам мой наряд? Да это же произведение искусства! - она прошлась на трех пальцах перчатки, двумя другими, поддерживая стык другой перчатки, которая стояла вверх пальцами. - Надо как-то закрепить верхнюю часть, а то вода протекает на стыке.
   Она подошла к зеркалу и театрально произнесла изменившимся голосом:
   - Ах, шарман! Какой замечательный цвет! Это мой любимый цвет морской волны, с охапкой водорослей на плаву. Фенечка, у тебя есть, чем перевязать место стыка перчаток, на-пример, скотч?
   - Да, по-моему, где-то был, - ответил мальчик, и стал долго рыться в кладовке, пытаясь его отыскать. Вскоре обруч липкой ленты, словно не надеясь, что его найдут, сам прилип к пальцам Фени. Кое-как, отцепив прилипший было к рукам скотч, мальчик стал обматывать им шею Капы, или, вернее, стык двух перчаток. Это было не так-то просто сделать, потому, что скотч, соскучившись по своей любимой работе, прилипал куда угодно, но только не на этот стык. Вскоре все пальцы мальчика и перчаток были намертво склеены липкой полосой. Почувствовав свободу, скотч, словно живое существо, прилип к обоям, отодрав от стены основательный кусок, затем, перейдя к книжной полке, перепутал страницы учебников и школьных тетрадей. Оторвав пару цветов королевской фиалки, баббина покатилась к стоявшим в углу игрушкам. Скотч так расшалился и развеселился, что не заметил, как запас его липкой ленты закончился, и он пустой бесполезной картонкой укатился под диван. Феня, наконец, освободил свои пальцы, и, оглядевшись, вздохнул: только разлитая повсюду вода помогла избежать полного разгрома в комнате. Скотч ободрал все, что не промокло, потому, что он не мог прилипать к сырым предметам.
   - Ну, теперь, ты, видишь, какая от меня польза, - похвалила себя Капа, глядя на бесполезную липкую ленту, скатавшуюся в мохнатоцветочнобумажный мусорный шар.
   - Слушай, Капа, может, попробуем перевязать стык веревкой? - предложил Феня
   - Да ты что! У меня будет очень тонкая шея, да и при каждом вздохе веревку придется развязывать, иначе, я задохнусь.
   - А ты часто дышишь? - поинтересовался мальчик
   - Да нет, не очень, чуть-чуть почаще тебя.
   - Тогда, может, попробуем клеем?
   - Нет, клеем тоже не пойдет, у нас с ним джентльменское соглашение, ни я его не трогаю, ни он меня.
   - Ну, тогда я не знаю!
   - Как это не знаешь? Чему же вас там, в школе учат? - крайне удивилась Капа. - Вроде, сидишь каждый вечер, уроки учишь. Ну, а что вы делаете, когда у вас трубы протекают?
   - Приглашаем сантехника.
   - А если он не придет?
   - Тогда мы можем затопить выставочный зал, который находится ниже этажом, а это, уже, мировой скандал.
   - Значит, получается, мне придется все время ходить в таком виде. Загрустила Капа. - Ну что же, делать нечего. Но нет, я так не могу! - Тут же объявила она. - Я что, теперь, постоянно должна поддерживать свою голову руками? Она очень тяжелая, в ней одних только знаний на пять килограммов наберется, а мои мысли тоже вес имеют, это только со стороны кажется, что я легкомысленная. Здесь никакие руки не выдержат. Фенечка, придумай, пожалуйста, что-нибудь!
   Немного помолчав, Капа тревожно спросила:
   - Ты думаешь, или нет?
   - Думаю.
   - А то я уж подумала, что ты забыл обо мне. Думай быстрее, пожалуйста.
   Посидев и поерзав немного в кресле, Капа трагично вздохнула:
   - У меня уже руки начинают утекать.
   - Куда утекать? - удивился Феня.
   - Не знаю, в ноги наверно. Ты думаешь?
   - Думаю.
   - Я вот снова подумала, может ты забыл, и решила тебе напомнить. Еще немного и я начну капать.
   - А ты разве переставала?
   - Скажите на милость, куда это я тебе капаю?
   - На мои мозги. Так всегда говорила мне мама, когда я у нее просил купить аквариум с рыбками.
   - Но я же не прошу тебя купить мне рыбок. - обиделась Капа.
   - Ура! У меня появилась идея! Знаешь, у мамы есть пяльцы, она на них вышивает.
   - На пальцах?
   - Нет, пальцами она вышивает, но пользуется для этого пяльцами, но это неважно.
   - Ничего не понимаю! Так что, нам теперь надо ждать твою маму с ее пальцами? А, может, мои подойдут?
   - Да нет, ты совсем ничего не поняла! Сейчас я найду пяльцы, ты их увидишь и сразу все поймешь. Так, где же они могут быть? - заползал Феня по комнате, заглядывая под ме-бель.
   - Тебе помочь?
   - Чего? - Не расслышав Капу, пробурчал Феня, застряв под шкафом.
   - Ползать, - нагнувшись, крикнула Капа, копошащемуся мальчику.
   - Не надо, я кажется, нашел. Вот, лови, - и Феня, подняв фонтан брызг, выкинул Капе из-под шкафа два деревянных кольца, одетых друг на друга.
   - Это еще что такое? И это ты называешь пальцами? По-моему это совсем не похоже на пальцы, - недоуменно произнесла Капа, вертя пяльцы на пальце.
   В это время Феня, застряв под шкафом, пытался освободиться из невольного плена.
   - Ну, долго ты еще будешь там возиться? Мне не терпится узнать, что это такое, - видя неудачные попытки своего друга вылезть из-под шкафа, поинтересовалась Капа. - Или, может, ты там еще что-нибудь нашел?
   Затем, приглядевшись к сопящему и пыхтящему внизу мальчику и оценив ситуацию, Капа подытожила:
   - Да, кажется это надолго. Похоже, ему там понравилось.
   Подхватив пяльцы, она подошла к зеркалу. Покружившись немного возле него, она стала примерять Фенин подарок и так и эдак. Иногда получалось интересно, а иногда не очень. Вдо-воль налюбовавшись собой, Капа снова подошла к мальчику и капризно надув губы сказала:
   - Фенечка, ну может ты вылезешь оттуда, мне без тебя скучно.
   - Я тут, кажется, застрял, - наконец, нехотя, признался он.
   - А я думала это у тебя игра такая. Еще удивилась, как можно так долго испытывать удовольствие от такой глупой игры, - забормотала она. Взяв Феню за ногу она стала тянуть, пытаясь вытащить мальчика из-под шкафа.
   - Ой, да ты мне голову оторвешь!
   - Я не поняла, кто застрял, ты или голова.
   - Голова тоже.
   - Так что мне вытаскивать? - заглядывая под шкаф, уточнила Капа.
   - А ты не можешь вытащить все вместе? - пыхтел мальчик. Вскоре Феня вспомнил об ушах, которые зацепились за ножки. - Ушки, мои ушки!
   - Я и голову держи, и за ноги тащи! Брось ты эти уши, зачем они тебе? крепче схватила Капа мальчика за пятки.
   - Ай! Ой, ой-ой! - вскрикнул Феня от щекотки и пулей вылетел из своего невольного плена с другой стороны шкафа, потому что Капа больше щекотала, чем помогала. Феня с дет-ства панически боялся щекотки
   - Ну вот, а говоришь, что застрял. Ты мне лучше объясни, зачем ты искал эту штуку и как она может нам пригодиться?
   - Если честно, я уже не помню, - немного подумав, произнес Феня, потирая уши и постепенно приходя в себя. - Я, кажется, забыл, потерял мысль.
   - Где забыл? - встрепенулась Капа. - Так! Где ты был в последнее время? Ага, под шкафом. Значит, оставил там. Придется тебе опять туда лезть.
   - Зачем?
   - Ты разве не хочешь найти то, что потерял?
   - Хочу.
   - Там тебе это будет сделать намного легче.
   - Но я не хочу туда лезть!
   - Ну а как же ты тогда все вспомнишь, и тем более найдешь? - взволнованно заерзала Капа на кресле.
   - Я все прекрасно помню, как застрял, как ты меня щекотала.
   - Нет, ты о главном вспомни, о мысли, - подсказывала Капа. - Ты хотел мне помочь, затем полез под шкаф, а потом забыл и потерял. Ну, вот же, посмотри на это...- закрутила она деревянными кольцами перед носом мальчика. - Ты что-то говорил про мамины пальцы, а потом достал почему-то вот это...
   - Вспомнил! Мы же хотели твою голову на место поставить.
   - Ну, допустим, голова у меня всегда на месте, а вот перчатка падает.
   - Сейчас все сделаем, - поспешил успокоить ее Феня, и коротко объяснил суть дела. После этого они принялись за работу, стараясь все сделать так, чтобы Капе было удобно, и у нее, при этом, был аккуратный вид. Вскоре стыки перчаток были крепко зажаты в промежутке между двумя деревянными кольцами, вставленными друг в друга. Теперь на шее Капы красовался эффектный обруч с зеленой резиновой прослойкой перчаток.
   Феня вконец вымотался и взмок от прилагаемых усилий, пока Капа, критически оглядев в очередной раз себя в зеркале, не осталась довольна своим видом. После чего измученный такой длительной и ответственной работой, мальчик, ослабленный своей болезнью, с блаженством растянулся на диване. А Капа, что-то, весело напевая себе под нос, расположилась у зеркала, чтобы нанести последний, необходимый штрих для завершения картины своего полного перевоплощения. Стащив два пышных, разноцветных банта с плюшевого медведя, валявшегося в шкафу, один она нацепила себе на шею, а вторым, украсила один из пяти пальцев перчатки, торчащих у нее на голове как хохолок у попугая. Теперь у Капы было две руки и три ноги, или наоборот, три руки и две ноги - по количеству пальцев на резиновой перчатке, и длинный нос от большого пальца другой перчатки. Напоследок, Капа выудила из Фениного школьного пенала фломастер черного цвета и нарисовала себе улыбающиеся раскосые глаза. Красным фло-мастером она вывела себе пухленькие губки, похожие, при каждой очередной улыбке, на готовую вспорхнуть бабочку. В последний раз, критически оглядев себя и улыбнувшись своему отражению в зеркале, она вдруг, заметила, как посиневший от счастья, шестиног Сема, выпучив свои огромные глаза, посылал Капе воздушные поцелуи, подпрыгивая от нетерпения
   - У, злыдень, все никак не успокоишься! - обернувшись, погрозила она своим кулачком Семе, колыхавшемуся за аквариумным стеклом.
   - Ну, вот и все, Феня, я готова, - сказала она мальчику.
   - К чему это, интересно, ты готова?
   - Не капать, - гордо и важно ответила она и, схватив тряпку, поползла по полу, стараясь собрать воду. Но это у нее получалось очень плохо. Прилагая огромные усилия, она с величайшим усердием, растолкала воду под диван и под тумбочку. Получилось, очень мокро, и всем поровну.