Страница:
– У женщины сумку украли! – пролетел над толпой чей-то голос, мгновенно подхваченный и троекратно усиленный.
– Стоят, разинув рот! – подвела итог мощная блондинка, спешащая к поезду налегке. Два чемодана, сумка и искусственный горб-рюкзак на шее скрюченного под тяжестью ноши спутника не позволяли ему прийти ей на помощь. Впрочем, она и сама справилась: – А ну отдай награбленное! – Мощным рывком атлетка вырвала из Димкиных рук сумку и перебросила ее мне. – Еще и туалетной водой надушился! – гаркнула она, вызвав восхищение толпы. – Ща милицию вызову!
– Папа! – истерично крикнула Аленка и снова кинулась к нему.
– Димочка! – вторила ей я, летя вместе с сумкой следом.
– Я же говорю – дурдом! – развел руками Славка.
Женщина сначала остолбенела, потом с досадой хлопнула спутника могучей рукой по рюкзаку, отчего мужчина присел, грохнув чемоданами по платформе, и прошипела:
– Ну ты и захребетник! Без конца меня подставляешь!
Толпа на минуту притихла, потом взорвалась хохотом. Под него мы и потащились к своему вагону. По пути Лешик очередной раз вслух задал себе вопрос, зачем ему надо было так торопиться с отъездом? И сам же себе, наконец, ответил:
– От великого ума!
Часть вторая
1
2
– Стоят, разинув рот! – подвела итог мощная блондинка, спешащая к поезду налегке. Два чемодана, сумка и искусственный горб-рюкзак на шее скрюченного под тяжестью ноши спутника не позволяли ему прийти ей на помощь. Впрочем, она и сама справилась: – А ну отдай награбленное! – Мощным рывком атлетка вырвала из Димкиных рук сумку и перебросила ее мне. – Еще и туалетной водой надушился! – гаркнула она, вызвав восхищение толпы. – Ща милицию вызову!
– Папа! – истерично крикнула Аленка и снова кинулась к нему.
– Димочка! – вторила ей я, летя вместе с сумкой следом.
– Я же говорю – дурдом! – развел руками Славка.
Женщина сначала остолбенела, потом с досадой хлопнула спутника могучей рукой по рюкзаку, отчего мужчина присел, грохнув чемоданами по платформе, и прошипела:
– Ну ты и захребетник! Без конца меня подставляешь!
Толпа на минуту притихла, потом взорвалась хохотом. Под него мы и потащились к своему вагону. По пути Лешик очередной раз вслух задал себе вопрос, зачем ему надо было так торопиться с отъездом? И сам же себе, наконец, ответил:
– От великого ума!
Часть вторая
Посланец веков
1
Димка очередной раз оказался прав. Интересные открытия начались сразу же, как только мы помахали руками дождливой Москве, разобрались с билетами и принялись открывать чемоданы. Я удивилась первая и сразу же впала в состояние прострации, увидев содержимое чемодана, в котором рассчитывала найти свой спортивный костюм. Новый, кстати. Старый, вместе с ветровкой и запасными шортами, на всякий случай, сунула в чемодан мужу. Надо же было его чем-то заполнять… Сверху аккуратно лежали Димкины футболки. Я еще подумала, что они ему в поезде точно не пригодятся. На самом дне покоились два платья, сарафан и закрытый купальник, которые пихнула для себя, опять-таки на крайний случай: не была уверена, что доведется надевать. Где-то в середине уютно устроились Славкины шорты и пакет с его спортивными штанами в дорогу и шлепанцами, прямо на новой бейсболке и сумке с феном. Вот уж это я точно в чемодан не убирала. Переворошив Димкино нижнее белье, отметила две коробки с конфетами, но уже не удивилась и не порадовалась.
– Ключи! Пакет с ключами! – настойчиво билась в голове навязчивая мысль. – Мы нечаянно перепутали чемоданы…
– Не разбери поймешь! – возмутился Вячеслав, открыв второй чемодан. – Ма! Я хорошо помню, что положил плеер с наушниками в твой чемодан, выкинув оттуда две коробки с конфетами. А сейчас здесь только Ленкины тапки!
– Дай, дай, дай, сюда! – обрадованно завопила Алена. – А я-то уж хотела объявлять их во всекупейный розыск! Не лапай коробки! Конфеты папик нам с мамулей подарил. Хотел сюрприз сделать, чтобы мы катились себе спокойно и с удовольствием. А ты этот сюрприз выкинул!
– Не выкинул, а сунул в чемодан к своим шлепкам. Чтобы подружились. Так где мой плеер?
– Не знаю. Мне бы свой костюм найти. С ним в пакете еще новый детектив лежал. Переставь мамочку и открой следующий чемодан. Желательно побыстрее. Сейчас вернется Наталья Николаевна после похода к Лешке, мало не покажется.
Я с трудом осмысливала появление на полке третьего чемодана.
– Вот он, твой плеер! – возвестила Алена. – Ну это мои вещички… А остальное мамочкино. Славка, переставь ее на другое место. Видишь, человек задумался. Мам, он полез за пирожками!
– Сидеть! – вяло скомандовала я. – Кто додумался взять с собой отцовский чемодан? Силы девать некуда?
Возня стихла. Теперь уже столбняк напал на деток.
– Так это… – проронил сын с набитым ртом. – Мы думали, этот чемодан тоже собрался ехать с нами. Там твои вещи были.
– И он был полупустой, а наши грозили лопнуть…
В голосе дочери слышалась легкая укоризна.
– Зато теперь твои босоножки папик точно не забудет. Кроме них, ему и везти нечего.
– Нет! Это не поезд поляков Москва – Варшава, блин!
Дверь купе резко распахнулась, явив нам рассерженную Наталью.
– Там купе только на троих. Три полки друг над другом и умывальник, трансформирующийся в столик. Здесь – без умывальника, на четверых и никакой свободы передвижения! У Лешки гораздо лучше. В плане этой самой свободы. Три девицы бальзаковского возраста и он. Так до конца и поедет на свободе. Притулится где-нибудь в тамбуре. Как бы до Туапсе не женился. Правда, мне начальник поезда обещал… Ну не буду говорить, а то сглазите. А почему вы до сих пор не переоделись?
Суета стихла примерно через полчаса. До сознания стало доходить, что мы в дороге. Переодетые и умытые сидели за столом, наворачивали все подряд, любуясь унылым дождем, серым небом и грустным подмосковным пейзажем. Мелькали пригородные станции с нахохлившимися в ожидании электрички пассажирами, привычные одноэтажные деревянные домики и теснившие их коттеджи. Земля, будучи не в силах впитывать влагу, проявила строптивость. Огромные, похожие на озера лужи заставляли думать о том, что когда-то она была мировым океаном. И если именно там зарождалась жизнь, то мы вроде как направлялись к истокам давно обмелевшей и забытой родины.
После трапезы и под мерный перестук колес потянуло в сон. Я аккуратно прилегла позади Аленки. Но тут начался раздел полок. Нижние, само собой, забронировали мы с Наташкой. Отсюда вытекало, что верхние полки должны поделиться между Аленкой и Славкой. Сложность была в том, что ни я, ни подруга не хотели оказаться жертвой несчастного случая. Только я про это молчала, а Наталья опасалась за свое здоровье вслух. Но обе были уверены – ни одна висячая полка Славку не выдержит. Его это, похоже, совсем не волновало, он сосредоточенно возился с фотоаппаратом. Сыну было абсолютно все равно, на кого рухнуть во сне.
Перебрав массу вариантов, остановились на одном: все равно я на новом месте не засну, могу скоротать ночные часы на нижней полке в ногах у безразмерного сына, а днем он уступит мне место. С этим я и уснула, пробормотав, что сейчас – именно мое время.
Проснулась от шума в соседнем купе. Взрывы хохота были такими громкими, что перегородка казалась сплошным надувательством.
– Долго я спала? – спросила Наташку, таращившуюся на листки бумаги с текстом.
– Семь минут, – буркнула она, взглянув на часы. – Пора вставать… Нет, лучше уж лежи. Я тут такое вычитала! Так и брякнешься вверх тапками!
– Сама же не брякнулась.
– Зато тапки сами откинулись.
– Ну и что? Я свои сняла еще раньше.
– Ир, не спорь, а? Пока ребята по вагонам веселятся, я тебе кое-что сообщу о покойной Серафиме. Заметь! Я ее не видела. Ольга – тоже. Слушай…
Физиономия подруги выражала смятение и некоторую растерянность:
– Та-а-ак… Родилась 27 февраля 1949 года в 21 час 31 минуту… Вот: солнечный знак рождения – Рыбы, самый таинственный и сверхчувствительный знак Зодиака. Проецирует добросердечное поведение человека, его тонкость в обхождении с людьми… Это можно пропустить. Дальше! Стихия рыб – вода.
Наташка отвлеклась от компьютерной распечатки и многозначительно посмотрела на меня:
– Не поэтому ли Серафима стремилась жить у моря?
Я ничего не ответила. Пока не находила, чему следует удивляться.
– Декада солнечного знака – первая (Рыбы-Рыбы)… – Ну это я не очень хорошо понимаю, но суть в том, что эта декада усиливала в Серафиме такие черты характера, как отзывчивость и способность к самопожертвованию. Впрочем, мы с ней в этом похожи. Тут еще написано про экзальтацию Венеры, которая наделяет Рыб замечательной способностью ценить искусство. Часто они прекрасные музыканты. Ир, ты не знаешь, кем работала покойная?
– Нет. Эта тайна ушла с ней в могилу.
Я была не склонна придавать значение гороскопу. А зря.
– Ну и ладно. Так. Это я вообще не понимаю: Солнце в Пятом доме гороскопа! Да сколько же у него домов?! Ну не суть важно. Интересно то, что это обстоятельство определяет сферу наибольшей активности Серафимы: любовь, творчество, дети. Слушай, это Солнце… То тут, то там. Ну про соединение с Марсом коротко – оно наделяло Серафиму смелостью, стойкостью и настырностью. Извиняюсь, тут написано – чрезмерной настойчивостью. Соединение Солнца с Луной – много сил расходовалось бедняжкой на внутренние переживания, сопереживания другим, благотворительность, иногда в ущерб себе. Чтобы освободиться от стресса, полезно уединение на природе, особенно у водоема, дальние поездки.
Наталья перевела дух и продолжила:
– Соединение Солнца, Луны и Марса находятся в напряженном аспекте с планетоидом Хироном… Ир, ты не знаешь, кто такой планетоид Хирон?
Я отрицательно покачала головой. Под Натальино бормотание глаза потихоньку слипались.
– Я тоже его не знаю. Но тут говорится, что активность и энергичность покойницы… Нет, лучше просто Серафимы – связаны с источниками денежных средств и материальными ценностями, поскольку этот самый Хирон, которого ты не знаешь, находится во втором Доме гороскопа.
Взгляд подруги медленно переместился на проплывающее за окном поле, активно поливаемое дождем, и застыл. Губы беззвучно шевелились, повторяя пройденное. Кажется, планетоид Хирон не давал Наташке покоя до тех пор, пока она не оставила его во Втором доме гороскопа.
– Серафима отличалась оригинальностью в своих привычках и образе жизни, а восходящий над горизонтом в момент ее рождения знак Весов характеризует ее как человека пропорционально сложенного, очень гармоничного, как привлекательную миловидную женщину. Ир, Ольга предполагает, что Серафима уделяет много внимания своему внешнему виду и имеет склонность к кокетству. Не всегда искренняя. Что-то мне совсем похужело. А тут еще какие-то баллы… Характер ее – кардинальный, фиксированный и мутабельный. У нас что, тоже есть мутабельный характер?
– Ну-у-у, наверное. Честно говоря, меня твое чтение притомило. Дай-ка я сама дочитаю.
Заполучить листки с гороскопом в свои руки, дабы заставить подругу умолкнуть, не удалось. Наташка проворно спрятала их за спину:
– Ты не сможешь выявить главное.
Пришлось смириться. Внимательно вслушиваясь в Натальино бормотание, я неожиданно насторожилась.
– В Седьмом доме открытых врагов у Серафимы нет, она предпочитала сразу выяснять отношения и решить конфликт полюбовно. Иначе обстоит дело с тайными врагами – Двенадцатый дом. Серафима не склонна… Все время, блин, сбиваюсь, говорю о ней, как о живой. Словом, Серафима не была склонна выдумывать себе врага, могла скорее интуитивно его чувствовать, но истинных его намерений, увы, не знала. А тайные намерения врагов, как пишет Ольга, ссылаясь на Шестой дом, могли быть связаны со сферой жизни…
Наташка неожиданно замолчала и сосредоточилась на содержании очередного листка. Вроде бы я получила долгожданную передышку, но совсем не обрадовалась, напротив, заставила подругу продолжить. Она передернулась и, кривя губы от недоверия к самой себе, медленно прочитала: «Нептун в Двенадцатом доме, на куспиде…» – Мама дорогая, язык сломаешь! – «…на куспиде Первого дома – возможны тяжелая аллергия или смертельное отравление неизвестными, неподходящими для лечения натива лекарствами в больнице. Поэтому следует внимательно относиться к выбору лекарственных средств, принимая лекарства строго по назначению врача, опасаться приема больших доз лекарств…» – Ирка, хорошо, что я до этого момента в одиночку не дошла. А ведь нашу Серафиму наверняка отравили! Ужас какой! Ты не знаешь, кто такой наив?
– Не наив, а натив. Наверное, тот человек, на которого составляется гороскоп. В данном случае, Серафима. Давай пока не будем делать никаких выводов. Ты же не веришь гороскопам.
– Ну почему же… Местами верю. Дальше написано про Юпитер – управителя Третьего дома, где окопались родственники. Так вот, сам этот управитель расположен в Четвертом доме – семья, и имеет напряженные аспекты к Лунным узлам… Боже, какие умные люди астрологи! Это значит, что Серафима впустую тратила свой духовный потенциал на родных. А здесь вот прямо про твоего Димку написано! Мотивировку читать не буду – уже запуталась. Помимо управителя Третьего дома Юпитера, в Дом Семьи еще и Венера заявилась – управитель Восьмого дома. И ее появление связано с наследством. А то, что она ухитрилась затесаться еще и на какой-то куспид Пятого дома – «орбис 0,02 гр.», честное слово, так и написано, крыша едет – свидетельствует о том, что наследство Серафима может… то есть, могла завещать человеку, не связанному с ней родством, но которого она искренне полюбила или которому она благодарна. Теперь еще раз сосредоточься. Лично я сосредоточилась, но все равно начало не пойму… В гороскопе Серафимы имеет место соединение планетоида Хирона – ты его уже достаточно хорошо знаешь, со звездой Ан… Ан-та-рес, – прочитала подруга по слогам. – Антарес – анти-Марс, находится в созвездии Стрельца и имеет воинственную природу. И, встретившись с Хироном на куспиде Третьего дома, делает практически невозможным разрешение конфликта с родственниками мирным путем. Мама дорогая! Умные люди говорят, что история повторяется. Только в виде фарса. Знаешь, Ир…
Наташкины очки окончательно съехали на кончик носа, она смотрела на меня исподлобья и с осуждением. Можно подумать, я ответственна за мысли всех умных людей.
– Это не очень умные люди, – заключила подруга и поправила очки. – История, в которую мы вляпались вместе с Милкой Дашковской, чистой воды трагедия. И сейчас лезем в очередную. Помяни мое слово, фарсом здесь и не пахнет. Пахнет исключительно очередной трагедией, блин. И ноги у нее растут тоже из наследства!
Можно было похвастаться, что к такому же выводу я пришла гораздо раньше Натальи, но не стала этого делать. Вспомнилась первая встреча с Серафимой. Вот оно! Интуитивное предчувствие опасности и желание ее избежать…
– Нет, надо скорее дочитать гороскоп и забыть. Дальше текст более усвояемый. Медицинская астрология. Так… Управляет планета Меркурий. Это, пожалуй, не надо, хотя… У Серафимы в молодости вполне могли быть травмы и заболевания суставов рук, как следствие – невозможность работать на музыкальном инструменте и потеря любимого дела… Не думаю, что ваша статная Серафима занималась музыкой. А вот это интересно! Покойнице следовало внимательно отнестись к вопросам питания и стрессов, есть, вернее, имелись опасения заполучить ограниченную опухоль или язву желудка или кишечника. Язву! Понятно?! – заорала Наташка и шлепнула листами гороскопа о столик.
Я невольно подпрыгнула и мгновенно дала понять, что все прекрасно понимаю. Раз пять, без запиночки повторила: «Понятно».
– А мне вот не понятно, – успокоившись, проворчала подруга. – Как Ольга могла это узнать? Дальше написано: «Возможна операция. Но заболевание не носит смертельного характера… Ну это про тау-квадрат нам не под силу. Зато вполне доступен вывод о том, что серьезные заболевания сердца Серафиме не грозили. Теперь итоговый вывод. Читаю дословно: «Степень фатальности гороскопа натива достаточно высокая. Лунные узлы расположены в угловых домах, таким образом натив практически не располагает свободой в жизни»… Да-а-а… Ольга не поленилась приложить к гороскопу, как она пишет в сопроводиловке, карту. На, посмотри. У меня от волнения очки запотели. Кажется, температура подскочила.
Наташка сунула листки мне в руки и бессильно откинулась к стенке. Я тупо таращилась на геометрические фигуры внутри кругов разного диаметра с непонятными символами, уверенная в одном: мне никогда с этим не разобраться. Впрочем, одно я поняла, о чем радостно и возвестила:
– А домов-то всего двенадцать!
– Ну и ладно, – отозвалась подруга с закрытыми глазами. – Нам чужого не надо.
Аккуратно сложив листы в стопочку, я положила их в журнал и, не поленившись встать, убрала в Натальину сумку.
– А ведь Серафима действительно подозревала родственников в неблаговидных намерениях, поэтому и прекратила с ними контакты в больнице, – проронила я как бы между прочим.
– Жаль, что мы не могли по-настоящему ее предостеречь. Сейчас она нас уже не послушает, – грустно отозвалась Наталья. – Никак не отделаюсь от Ольгиного предсказания.
– Такое впечатление, что Серафима знала уготованную ей участь, – не вслушиваясь в слова Натальи, продолжала я. – Меня постоянно смущал один момент: дата на завещании. Логично предположить, что перед тяжелой операцией человек хочет заранее распорядиться тем, чем есть распорядиться. Словом, расставить все точки над i. Серафима поступила в отделение в очень тяжелом состоянии и на полном серьезе собиралась умирать…
– Ирка, что-то мне подсказывает, в тот момент ей было наплевать на все свое имущество. А на родственников – тем более.
– Заодно и на хирурга, не позволяющего спокойно умереть в диких мучениях. Да еще незнакомого. Ведь то обстоятельство, что он видел ее на операционном столе в чем мама родила, не обязывает считать его родным.
– Раньше за такое, пожалуй, заставили бы и жениться.
– Не хирургов. Теперь смотри, что получается: женщина возродилась к новой жизни…
– Блин! Это с одной третью желудка?
– Наташка! Ну хорошо, просто осталась жива и быстро пошла на поправку. А за несколько дней до выписки она вдруг оформляет завещание на хирурга.
– …который на ней и жениться-то не собирался!
– Ну да. О чем это говорит?
– Денег у нее до фига! Это ж надо оплатить услуги нотариуса, вызванного на дом… В смысле на койку. Или к койке. Больничной. Впрочем, не все ли равно. Нам нет дела до ее денег с нотариусами. Ир, ну что ты нахмурилась? Все я прекрасно поняла – не убогая же, как хочется думать некоторым. За неделю до выписки Серафима решает показать родственникам роскошную фигу и подарить свою летнюю резиденцию спасшему ее Ефимову. А что, плохой подарок?
– Это не просто подарок, Наташка! На «просто подарок» достаточно дарственной. Независимо от того, помрет потом даритель с досады или не помрет. А тут – завещательное распоряжение, понятно? Оно вступает в силу только после смерти наследодателя. Ну зачем Серафиме было торопиться с завещанием?
– Действительно. Оформила бы дарственную.
Я потеряла дар речи. Но возмущение било через край. Решила характерным жестом показать подруге необходимость думать над тем, что мелет ее язык. И показала. Бутылкой с нарзаном, которая была в руке. Одного удара об собственный лоб хватило, чтобы этот дар речи вернулся. А вот возмущение не прошло. К нему еще добавилась и обида от Наташкиных слов: «Ну что ж ты руки распускаешь?! Дай сюда! Хорошо еще бутылку не разбила. Простой воды у нас нет».
– Значит так! – рявкнула я, выхватывая из сумки мобильник и прикладывая его ко лбу в точке соприкосновения с бутилизированным нарзаном. – Серафима написала завещание за неделю до выписки, потому что ждала убийцу. Хотя до конца в это и сама не верила. Завещание, останься она в живых, могла отменить в любое время. С дарственной так не поступишь. Подарила так подарила. Это во-первых! А во-вторых, убийца из числа ее родственников – все они поименованы в завещании как кандидаты в наследники в случае отказа от наследства в их пользу основного наследника. Но после тестирования. Роль экзаменатора отведена неродному хирургу Ефимову. В тот момент Серафиме просто не на кого было положиться. В-третьих, угрозу женщина получила либо по телефону, либо письменно и эта угроза была реальной, но недостаточной для официального обращения в соответствующие органы за помощью. А может, не в интересах Серафимы было излагать ее причины. И наконец, в-четвертых… В четвертых, несчастная надеялась обратить внимание умных людей на следующее: завещание, составленное человеком, готовым и дальше наслаждаться жизнью, возможность чего подтверждается историей ее болезни, да еще накануне выписки из больницы выглядит странной прихотью… Если не принять во внимание ее скоропостижную смерть.
Наташка резко подняла руку с бутылкой нарзана.
– Ай-й-й! – Она морщилась, потирая свободной рукой собственный лоб. – Блин! Не могли купить пластиковую бутыль. Взяли бы вместо этого нарзана пятилитровую упаковку, ее фиг поднимешь! Не говоря уж о том, что в голову не придет соприкасаться с ней лбом!
Она принялась искать свой мобильник, жалуясь на заразительность дурного примера. И тут вдруг вспомнила про Димку:
– Мы же его на произвол судьбы бросили! Как он теперь, среди волков – родственников покойной? Вот осчастливила, так осчастливила! Почему бы ей не осчастливить вашу Красковскую? Все-таки соседка!
– Не думаю, что Димке грозит опасность, хотя он и сбагрил нас от греха подальше. А что касается Красковской, то у нее муж бегает в лидерах какой-то партии. Покойная, очевидно, была не согласна с ее программой. Кроме того, Нелька так замучилась мотаться с мужем в ссылке по заграницам. Думаю, домик у моря скрасил бы однообразие ее отпускного существования. Серафиму Игнатьевну это как раз и не устраивало.
– Медитируете? – Славик полностью загородил собой открытую дверь купе. – И во лбах…
– Фингал горит! – услужливо подсказала я продолжение.
– Да нет, я имел в виду мобильники…
– У нас скрытый дефект. Этими самыми мобильниками, – пояснила Наташка.
– А говорят, единороги – миф.
– Мамуль, как же вы так?
– В голосе дочери, бочком протиснувшейся в купе, искренне слышалось сопереживание.
– Лучше и не пробуй, – проворчала Наташка. – Хотя секрета нет: берешь бутылку нарзана, мобилизуешь всю накопленную дурь и со всей, значит, этой дури…
– Я все поняла! Показывать не надо! Ну, заче-е-е-ем?
– Дубль два! – коротко прокомментировал Лешик действия мамочки на полсекунды позже раздавшегося вопля.
– Ключи! Пакет с ключами! – настойчиво билась в голове навязчивая мысль. – Мы нечаянно перепутали чемоданы…
– Не разбери поймешь! – возмутился Вячеслав, открыв второй чемодан. – Ма! Я хорошо помню, что положил плеер с наушниками в твой чемодан, выкинув оттуда две коробки с конфетами. А сейчас здесь только Ленкины тапки!
– Дай, дай, дай, сюда! – обрадованно завопила Алена. – А я-то уж хотела объявлять их во всекупейный розыск! Не лапай коробки! Конфеты папик нам с мамулей подарил. Хотел сюрприз сделать, чтобы мы катились себе спокойно и с удовольствием. А ты этот сюрприз выкинул!
– Не выкинул, а сунул в чемодан к своим шлепкам. Чтобы подружились. Так где мой плеер?
– Не знаю. Мне бы свой костюм найти. С ним в пакете еще новый детектив лежал. Переставь мамочку и открой следующий чемодан. Желательно побыстрее. Сейчас вернется Наталья Николаевна после похода к Лешке, мало не покажется.
Я с трудом осмысливала появление на полке третьего чемодана.
– Вот он, твой плеер! – возвестила Алена. – Ну это мои вещички… А остальное мамочкино. Славка, переставь ее на другое место. Видишь, человек задумался. Мам, он полез за пирожками!
– Сидеть! – вяло скомандовала я. – Кто додумался взять с собой отцовский чемодан? Силы девать некуда?
Возня стихла. Теперь уже столбняк напал на деток.
– Так это… – проронил сын с набитым ртом. – Мы думали, этот чемодан тоже собрался ехать с нами. Там твои вещи были.
– И он был полупустой, а наши грозили лопнуть…
В голосе дочери слышалась легкая укоризна.
– Зато теперь твои босоножки папик точно не забудет. Кроме них, ему и везти нечего.
– Нет! Это не поезд поляков Москва – Варшава, блин!
Дверь купе резко распахнулась, явив нам рассерженную Наталью.
– Там купе только на троих. Три полки друг над другом и умывальник, трансформирующийся в столик. Здесь – без умывальника, на четверых и никакой свободы передвижения! У Лешки гораздо лучше. В плане этой самой свободы. Три девицы бальзаковского возраста и он. Так до конца и поедет на свободе. Притулится где-нибудь в тамбуре. Как бы до Туапсе не женился. Правда, мне начальник поезда обещал… Ну не буду говорить, а то сглазите. А почему вы до сих пор не переоделись?
Суета стихла примерно через полчаса. До сознания стало доходить, что мы в дороге. Переодетые и умытые сидели за столом, наворачивали все подряд, любуясь унылым дождем, серым небом и грустным подмосковным пейзажем. Мелькали пригородные станции с нахохлившимися в ожидании электрички пассажирами, привычные одноэтажные деревянные домики и теснившие их коттеджи. Земля, будучи не в силах впитывать влагу, проявила строптивость. Огромные, похожие на озера лужи заставляли думать о том, что когда-то она была мировым океаном. И если именно там зарождалась жизнь, то мы вроде как направлялись к истокам давно обмелевшей и забытой родины.
После трапезы и под мерный перестук колес потянуло в сон. Я аккуратно прилегла позади Аленки. Но тут начался раздел полок. Нижние, само собой, забронировали мы с Наташкой. Отсюда вытекало, что верхние полки должны поделиться между Аленкой и Славкой. Сложность была в том, что ни я, ни подруга не хотели оказаться жертвой несчастного случая. Только я про это молчала, а Наталья опасалась за свое здоровье вслух. Но обе были уверены – ни одна висячая полка Славку не выдержит. Его это, похоже, совсем не волновало, он сосредоточенно возился с фотоаппаратом. Сыну было абсолютно все равно, на кого рухнуть во сне.
Перебрав массу вариантов, остановились на одном: все равно я на новом месте не засну, могу скоротать ночные часы на нижней полке в ногах у безразмерного сына, а днем он уступит мне место. С этим я и уснула, пробормотав, что сейчас – именно мое время.
Проснулась от шума в соседнем купе. Взрывы хохота были такими громкими, что перегородка казалась сплошным надувательством.
– Долго я спала? – спросила Наташку, таращившуюся на листки бумаги с текстом.
– Семь минут, – буркнула она, взглянув на часы. – Пора вставать… Нет, лучше уж лежи. Я тут такое вычитала! Так и брякнешься вверх тапками!
– Сама же не брякнулась.
– Зато тапки сами откинулись.
– Ну и что? Я свои сняла еще раньше.
– Ир, не спорь, а? Пока ребята по вагонам веселятся, я тебе кое-что сообщу о покойной Серафиме. Заметь! Я ее не видела. Ольга – тоже. Слушай…
Физиономия подруги выражала смятение и некоторую растерянность:
– Та-а-ак… Родилась 27 февраля 1949 года в 21 час 31 минуту… Вот: солнечный знак рождения – Рыбы, самый таинственный и сверхчувствительный знак Зодиака. Проецирует добросердечное поведение человека, его тонкость в обхождении с людьми… Это можно пропустить. Дальше! Стихия рыб – вода.
Наташка отвлеклась от компьютерной распечатки и многозначительно посмотрела на меня:
– Не поэтому ли Серафима стремилась жить у моря?
Я ничего не ответила. Пока не находила, чему следует удивляться.
– Декада солнечного знака – первая (Рыбы-Рыбы)… – Ну это я не очень хорошо понимаю, но суть в том, что эта декада усиливала в Серафиме такие черты характера, как отзывчивость и способность к самопожертвованию. Впрочем, мы с ней в этом похожи. Тут еще написано про экзальтацию Венеры, которая наделяет Рыб замечательной способностью ценить искусство. Часто они прекрасные музыканты. Ир, ты не знаешь, кем работала покойная?
– Нет. Эта тайна ушла с ней в могилу.
Я была не склонна придавать значение гороскопу. А зря.
– Ну и ладно. Так. Это я вообще не понимаю: Солнце в Пятом доме гороскопа! Да сколько же у него домов?! Ну не суть важно. Интересно то, что это обстоятельство определяет сферу наибольшей активности Серафимы: любовь, творчество, дети. Слушай, это Солнце… То тут, то там. Ну про соединение с Марсом коротко – оно наделяло Серафиму смелостью, стойкостью и настырностью. Извиняюсь, тут написано – чрезмерной настойчивостью. Соединение Солнца с Луной – много сил расходовалось бедняжкой на внутренние переживания, сопереживания другим, благотворительность, иногда в ущерб себе. Чтобы освободиться от стресса, полезно уединение на природе, особенно у водоема, дальние поездки.
Наталья перевела дух и продолжила:
– Соединение Солнца, Луны и Марса находятся в напряженном аспекте с планетоидом Хироном… Ир, ты не знаешь, кто такой планетоид Хирон?
Я отрицательно покачала головой. Под Натальино бормотание глаза потихоньку слипались.
– Я тоже его не знаю. Но тут говорится, что активность и энергичность покойницы… Нет, лучше просто Серафимы – связаны с источниками денежных средств и материальными ценностями, поскольку этот самый Хирон, которого ты не знаешь, находится во втором Доме гороскопа.
Взгляд подруги медленно переместился на проплывающее за окном поле, активно поливаемое дождем, и застыл. Губы беззвучно шевелились, повторяя пройденное. Кажется, планетоид Хирон не давал Наташке покоя до тех пор, пока она не оставила его во Втором доме гороскопа.
– Серафима отличалась оригинальностью в своих привычках и образе жизни, а восходящий над горизонтом в момент ее рождения знак Весов характеризует ее как человека пропорционально сложенного, очень гармоничного, как привлекательную миловидную женщину. Ир, Ольга предполагает, что Серафима уделяет много внимания своему внешнему виду и имеет склонность к кокетству. Не всегда искренняя. Что-то мне совсем похужело. А тут еще какие-то баллы… Характер ее – кардинальный, фиксированный и мутабельный. У нас что, тоже есть мутабельный характер?
– Ну-у-у, наверное. Честно говоря, меня твое чтение притомило. Дай-ка я сама дочитаю.
Заполучить листки с гороскопом в свои руки, дабы заставить подругу умолкнуть, не удалось. Наташка проворно спрятала их за спину:
– Ты не сможешь выявить главное.
Пришлось смириться. Внимательно вслушиваясь в Натальино бормотание, я неожиданно насторожилась.
– В Седьмом доме открытых врагов у Серафимы нет, она предпочитала сразу выяснять отношения и решить конфликт полюбовно. Иначе обстоит дело с тайными врагами – Двенадцатый дом. Серафима не склонна… Все время, блин, сбиваюсь, говорю о ней, как о живой. Словом, Серафима не была склонна выдумывать себе врага, могла скорее интуитивно его чувствовать, но истинных его намерений, увы, не знала. А тайные намерения врагов, как пишет Ольга, ссылаясь на Шестой дом, могли быть связаны со сферой жизни…
Наташка неожиданно замолчала и сосредоточилась на содержании очередного листка. Вроде бы я получила долгожданную передышку, но совсем не обрадовалась, напротив, заставила подругу продолжить. Она передернулась и, кривя губы от недоверия к самой себе, медленно прочитала: «Нептун в Двенадцатом доме, на куспиде…» – Мама дорогая, язык сломаешь! – «…на куспиде Первого дома – возможны тяжелая аллергия или смертельное отравление неизвестными, неподходящими для лечения натива лекарствами в больнице. Поэтому следует внимательно относиться к выбору лекарственных средств, принимая лекарства строго по назначению врача, опасаться приема больших доз лекарств…» – Ирка, хорошо, что я до этого момента в одиночку не дошла. А ведь нашу Серафиму наверняка отравили! Ужас какой! Ты не знаешь, кто такой наив?
– Не наив, а натив. Наверное, тот человек, на которого составляется гороскоп. В данном случае, Серафима. Давай пока не будем делать никаких выводов. Ты же не веришь гороскопам.
– Ну почему же… Местами верю. Дальше написано про Юпитер – управителя Третьего дома, где окопались родственники. Так вот, сам этот управитель расположен в Четвертом доме – семья, и имеет напряженные аспекты к Лунным узлам… Боже, какие умные люди астрологи! Это значит, что Серафима впустую тратила свой духовный потенциал на родных. А здесь вот прямо про твоего Димку написано! Мотивировку читать не буду – уже запуталась. Помимо управителя Третьего дома Юпитера, в Дом Семьи еще и Венера заявилась – управитель Восьмого дома. И ее появление связано с наследством. А то, что она ухитрилась затесаться еще и на какой-то куспид Пятого дома – «орбис 0,02 гр.», честное слово, так и написано, крыша едет – свидетельствует о том, что наследство Серафима может… то есть, могла завещать человеку, не связанному с ней родством, но которого она искренне полюбила или которому она благодарна. Теперь еще раз сосредоточься. Лично я сосредоточилась, но все равно начало не пойму… В гороскопе Серафимы имеет место соединение планетоида Хирона – ты его уже достаточно хорошо знаешь, со звездой Ан… Ан-та-рес, – прочитала подруга по слогам. – Антарес – анти-Марс, находится в созвездии Стрельца и имеет воинственную природу. И, встретившись с Хироном на куспиде Третьего дома, делает практически невозможным разрешение конфликта с родственниками мирным путем. Мама дорогая! Умные люди говорят, что история повторяется. Только в виде фарса. Знаешь, Ир…
Наташкины очки окончательно съехали на кончик носа, она смотрела на меня исподлобья и с осуждением. Можно подумать, я ответственна за мысли всех умных людей.
– Это не очень умные люди, – заключила подруга и поправила очки. – История, в которую мы вляпались вместе с Милкой Дашковской, чистой воды трагедия. И сейчас лезем в очередную. Помяни мое слово, фарсом здесь и не пахнет. Пахнет исключительно очередной трагедией, блин. И ноги у нее растут тоже из наследства!
Можно было похвастаться, что к такому же выводу я пришла гораздо раньше Натальи, но не стала этого делать. Вспомнилась первая встреча с Серафимой. Вот оно! Интуитивное предчувствие опасности и желание ее избежать…
– Нет, надо скорее дочитать гороскоп и забыть. Дальше текст более усвояемый. Медицинская астрология. Так… Управляет планета Меркурий. Это, пожалуй, не надо, хотя… У Серафимы в молодости вполне могли быть травмы и заболевания суставов рук, как следствие – невозможность работать на музыкальном инструменте и потеря любимого дела… Не думаю, что ваша статная Серафима занималась музыкой. А вот это интересно! Покойнице следовало внимательно отнестись к вопросам питания и стрессов, есть, вернее, имелись опасения заполучить ограниченную опухоль или язву желудка или кишечника. Язву! Понятно?! – заорала Наташка и шлепнула листами гороскопа о столик.
Я невольно подпрыгнула и мгновенно дала понять, что все прекрасно понимаю. Раз пять, без запиночки повторила: «Понятно».
– А мне вот не понятно, – успокоившись, проворчала подруга. – Как Ольга могла это узнать? Дальше написано: «Возможна операция. Но заболевание не носит смертельного характера… Ну это про тау-квадрат нам не под силу. Зато вполне доступен вывод о том, что серьезные заболевания сердца Серафиме не грозили. Теперь итоговый вывод. Читаю дословно: «Степень фатальности гороскопа натива достаточно высокая. Лунные узлы расположены в угловых домах, таким образом натив практически не располагает свободой в жизни»… Да-а-а… Ольга не поленилась приложить к гороскопу, как она пишет в сопроводиловке, карту. На, посмотри. У меня от волнения очки запотели. Кажется, температура подскочила.
Наташка сунула листки мне в руки и бессильно откинулась к стенке. Я тупо таращилась на геометрические фигуры внутри кругов разного диаметра с непонятными символами, уверенная в одном: мне никогда с этим не разобраться. Впрочем, одно я поняла, о чем радостно и возвестила:
– А домов-то всего двенадцать!
– Ну и ладно, – отозвалась подруга с закрытыми глазами. – Нам чужого не надо.
Аккуратно сложив листы в стопочку, я положила их в журнал и, не поленившись встать, убрала в Натальину сумку.
– А ведь Серафима действительно подозревала родственников в неблаговидных намерениях, поэтому и прекратила с ними контакты в больнице, – проронила я как бы между прочим.
– Жаль, что мы не могли по-настоящему ее предостеречь. Сейчас она нас уже не послушает, – грустно отозвалась Наталья. – Никак не отделаюсь от Ольгиного предсказания.
– Такое впечатление, что Серафима знала уготованную ей участь, – не вслушиваясь в слова Натальи, продолжала я. – Меня постоянно смущал один момент: дата на завещании. Логично предположить, что перед тяжелой операцией человек хочет заранее распорядиться тем, чем есть распорядиться. Словом, расставить все точки над i. Серафима поступила в отделение в очень тяжелом состоянии и на полном серьезе собиралась умирать…
– Ирка, что-то мне подсказывает, в тот момент ей было наплевать на все свое имущество. А на родственников – тем более.
– Заодно и на хирурга, не позволяющего спокойно умереть в диких мучениях. Да еще незнакомого. Ведь то обстоятельство, что он видел ее на операционном столе в чем мама родила, не обязывает считать его родным.
– Раньше за такое, пожалуй, заставили бы и жениться.
– Не хирургов. Теперь смотри, что получается: женщина возродилась к новой жизни…
– Блин! Это с одной третью желудка?
– Наташка! Ну хорошо, просто осталась жива и быстро пошла на поправку. А за несколько дней до выписки она вдруг оформляет завещание на хирурга.
– …который на ней и жениться-то не собирался!
– Ну да. О чем это говорит?
– Денег у нее до фига! Это ж надо оплатить услуги нотариуса, вызванного на дом… В смысле на койку. Или к койке. Больничной. Впрочем, не все ли равно. Нам нет дела до ее денег с нотариусами. Ир, ну что ты нахмурилась? Все я прекрасно поняла – не убогая же, как хочется думать некоторым. За неделю до выписки Серафима решает показать родственникам роскошную фигу и подарить свою летнюю резиденцию спасшему ее Ефимову. А что, плохой подарок?
– Это не просто подарок, Наташка! На «просто подарок» достаточно дарственной. Независимо от того, помрет потом даритель с досады или не помрет. А тут – завещательное распоряжение, понятно? Оно вступает в силу только после смерти наследодателя. Ну зачем Серафиме было торопиться с завещанием?
– Действительно. Оформила бы дарственную.
Я потеряла дар речи. Но возмущение било через край. Решила характерным жестом показать подруге необходимость думать над тем, что мелет ее язык. И показала. Бутылкой с нарзаном, которая была в руке. Одного удара об собственный лоб хватило, чтобы этот дар речи вернулся. А вот возмущение не прошло. К нему еще добавилась и обида от Наташкиных слов: «Ну что ж ты руки распускаешь?! Дай сюда! Хорошо еще бутылку не разбила. Простой воды у нас нет».
– Значит так! – рявкнула я, выхватывая из сумки мобильник и прикладывая его ко лбу в точке соприкосновения с бутилизированным нарзаном. – Серафима написала завещание за неделю до выписки, потому что ждала убийцу. Хотя до конца в это и сама не верила. Завещание, останься она в живых, могла отменить в любое время. С дарственной так не поступишь. Подарила так подарила. Это во-первых! А во-вторых, убийца из числа ее родственников – все они поименованы в завещании как кандидаты в наследники в случае отказа от наследства в их пользу основного наследника. Но после тестирования. Роль экзаменатора отведена неродному хирургу Ефимову. В тот момент Серафиме просто не на кого было положиться. В-третьих, угрозу женщина получила либо по телефону, либо письменно и эта угроза была реальной, но недостаточной для официального обращения в соответствующие органы за помощью. А может, не в интересах Серафимы было излагать ее причины. И наконец, в-четвертых… В четвертых, несчастная надеялась обратить внимание умных людей на следующее: завещание, составленное человеком, готовым и дальше наслаждаться жизнью, возможность чего подтверждается историей ее болезни, да еще накануне выписки из больницы выглядит странной прихотью… Если не принять во внимание ее скоропостижную смерть.
Наташка резко подняла руку с бутылкой нарзана.
– Ай-й-й! – Она морщилась, потирая свободной рукой собственный лоб. – Блин! Не могли купить пластиковую бутыль. Взяли бы вместо этого нарзана пятилитровую упаковку, ее фиг поднимешь! Не говоря уж о том, что в голову не придет соприкасаться с ней лбом!
Она принялась искать свой мобильник, жалуясь на заразительность дурного примера. И тут вдруг вспомнила про Димку:
– Мы же его на произвол судьбы бросили! Как он теперь, среди волков – родственников покойной? Вот осчастливила, так осчастливила! Почему бы ей не осчастливить вашу Красковскую? Все-таки соседка!
– Не думаю, что Димке грозит опасность, хотя он и сбагрил нас от греха подальше. А что касается Красковской, то у нее муж бегает в лидерах какой-то партии. Покойная, очевидно, была не согласна с ее программой. Кроме того, Нелька так замучилась мотаться с мужем в ссылке по заграницам. Думаю, домик у моря скрасил бы однообразие ее отпускного существования. Серафиму Игнатьевну это как раз и не устраивало.
– Медитируете? – Славик полностью загородил собой открытую дверь купе. – И во лбах…
– Фингал горит! – услужливо подсказала я продолжение.
– Да нет, я имел в виду мобильники…
– У нас скрытый дефект. Этими самыми мобильниками, – пояснила Наташка.
– А говорят, единороги – миф.
– Мамуль, как же вы так?
– В голосе дочери, бочком протиснувшейся в купе, искренне слышалось сопереживание.
– Лучше и не пробуй, – проворчала Наташка. – Хотя секрета нет: берешь бутылку нарзана, мобилизуешь всю накопленную дурь и со всей, значит, этой дури…
– Я все поняла! Показывать не надо! Ну, заче-е-е-ем?
– Дубль два! – коротко прокомментировал Лешик действия мамочки на полсекунды позже раздавшегося вопля.
2
Спать совершенно не хотелось. Было то душно, то холодно, то жарко. И это на нижней полке. Дело случая. Наталья ухитрилась перевести Лешика в наш вагон. Сложный обмен купейными помещениями Лешика с девушкой без возраста, но с избыточным весом был неравным. Девушка отправилась к дамам бальзаковского возраста, а Лешик подселился к лицу неопределенной национальности. Если коротко описать его внешность, то надо представить себе загорелого до черноты низенького и кругленького южанина с рынка, торгующего дарами родной земли. Самое заметное на лице – нос с горбинкой. А самое удивительное – светлая, почти белая шапка кудрявых волос и рыжеватые усы. Южанин с характерным кавказским акцентом приставал к девушке каждый раз, как только она собиралась выйти покурить. Настороженно следил за ней и почему-то все время предлагал сбегать то за чаем, то за кипятком к титану, а то вообще – за всем, что ее душа пожелает. Ближе к вечеру девушка серьезно стала опасаться за свою честь. Других пассажиров в купе не было. В Смоленске выяснилось, что пока и не будет. По какой-то причине два человека, приобретя билеты, не сели в поезд. Может, пошутили над МПС? Или опоздали. Вот тогда-то к Лешику временно переселился Славка. Пока не выгонят. Главное – с разрешения начальника поезда, способ укрощения которого Наташка не рассекретила. Он появлялся в нашем купе трижды. Каждый раз осторожно стучал и, подобострастно поглядывая на меня, интересовался, не нуждаемся ли в чем-нибудь. В третий его заход я пожелала покоя. До него без конца заглядывал проводник и задавал те же самые вопросы.
– Я тебя повысила в звании, – загадочно пояснила подруга. – Ты едешь инкогнито. И незачем тебе знать, кто ты на самом деле. Я и сама этого толком не знаю. Говорила одно, а поняли меня совсем по-другому. Зато и нам, и ребятам повезло. Гасан от радости их фруктами кормит.
А Гасан действительно радовался:
– Слушшьте, ну?! Это ж какой-то Слон и Моська, ну!
Соседка по купе была столь необъятна, что каждый ее порыв выйти вызывал у него панический ужас. Она уже успела сломать столик, на который опиралась при подъеме с койки из положения «сидя» в положение «стоя». Именно тогда девушка пригляделась к верхней полке над Гасаном и в попытке испробовать ее на прочность отдавила ему правую ногу.
– Слушшьте, наступать не могу, ну! Нога больше ботинки, ну!
Заботы по размещению ребят отняли у подруги много сил. Остаток их был истрачен на нас с Аленой в попытке уговорить лечь ногами к окну – «а то продует». Затем в два часа ночи ей не понравился громкий голос динамика на какой-то очередной станции, во второй раз призывавший безлюдный перрон обратить внимание на то, что скорый поезд «Москва – Адлер» отправляется…
– Ну зачем, скажите на милость, будить ради этого пассажиров? А то они сами не догадаются!
– Это чтобы машинист проснулся, – зевнув, пояснила Алена.
– Нет, спать я здесь не смогу, – ответно зевнула Наташка и минуты через три прекратила вещание.
А я продолжала ворочаться с боку на бок, стараясь не разбудить подругу и дочь. За стенкой хором храпели. Так громко, что казалось, я сама являюсь участницей этого хора. Только безголосой. Запевалы регулярно менялись, открывая самые темные стороны моей души. Почему-то явственно представлялось, как с подушкой в руках крадусь в соседнее купе и… включается яркий свет, на меня надевают наручники, обвиняя в попытке убийства. Попробовала отвлечься, и в голову полезли самые разные мысли, связанные с этой стихийной поездкой к морю. Временами возникал перед закрытыми глазами Димка, мирно спящий по диагонали кровати в окружении кошек. И я жалела, что не могу укрыть его сползшим на пол одеялом. Прислушавшись, отмечала отсутствие за окнами ставшего уже привычным шума дождя. Оставшаяся позади дождливая Москва казалась чем-то нереальным.
– Я тебя повысила в звании, – загадочно пояснила подруга. – Ты едешь инкогнито. И незачем тебе знать, кто ты на самом деле. Я и сама этого толком не знаю. Говорила одно, а поняли меня совсем по-другому. Зато и нам, и ребятам повезло. Гасан от радости их фруктами кормит.
А Гасан действительно радовался:
– Слушшьте, ну?! Это ж какой-то Слон и Моська, ну!
Соседка по купе была столь необъятна, что каждый ее порыв выйти вызывал у него панический ужас. Она уже успела сломать столик, на который опиралась при подъеме с койки из положения «сидя» в положение «стоя». Именно тогда девушка пригляделась к верхней полке над Гасаном и в попытке испробовать ее на прочность отдавила ему правую ногу.
– Слушшьте, наступать не могу, ну! Нога больше ботинки, ну!
Заботы по размещению ребят отняли у подруги много сил. Остаток их был истрачен на нас с Аленой в попытке уговорить лечь ногами к окну – «а то продует». Затем в два часа ночи ей не понравился громкий голос динамика на какой-то очередной станции, во второй раз призывавший безлюдный перрон обратить внимание на то, что скорый поезд «Москва – Адлер» отправляется…
– Ну зачем, скажите на милость, будить ради этого пассажиров? А то они сами не догадаются!
– Это чтобы машинист проснулся, – зевнув, пояснила Алена.
– Нет, спать я здесь не смогу, – ответно зевнула Наташка и минуты через три прекратила вещание.
А я продолжала ворочаться с боку на бок, стараясь не разбудить подругу и дочь. За стенкой хором храпели. Так громко, что казалось, я сама являюсь участницей этого хора. Только безголосой. Запевалы регулярно менялись, открывая самые темные стороны моей души. Почему-то явственно представлялось, как с подушкой в руках крадусь в соседнее купе и… включается яркий свет, на меня надевают наручники, обвиняя в попытке убийства. Попробовала отвлечься, и в голову полезли самые разные мысли, связанные с этой стихийной поездкой к морю. Временами возникал перед закрытыми глазами Димка, мирно спящий по диагонали кровати в окружении кошек. И я жалела, что не могу укрыть его сползшим на пол одеялом. Прислушавшись, отмечала отсутствие за окнами ставшего уже привычным шума дождя. Оставшаяся позади дождливая Москва казалась чем-то нереальным.