Страница:
– Сам теряюсь в предположениях и догадках.
– Ну-ну…. Ещё что скажешь?
– Запоминай, милая, все странности, неувязки и нестыковки. Все-все-все. Даже самые мельчайшие, безобидные и внешне-неприметные. Вечером обязательно обсудим.
– Предполагаешь, что имеет место быть – «серия»?
– Уверен на девяносто пять процентов из ста, – помолчав секунд пятнадцать-двадцать, подтвердил Роберт. – Помнишь утреннюю бабулю из безымянного ресторанчика? Которая, разволновавшись, случайно разбила чашечку из-под кофе?
– Конечно, помню.
– А её слова? Мол: – «Маньяк это. Точно вам говорю. Не сомневайтесь. Он уже второе лето подряд убивает заслуженных пенсионеров из «Эскадрона смерти»…»?
– Считаешь, что старушка говорила про убийство твоего деда, о котором написали в здешних утренних газетах? – задумалась Инэс. – То есть, получается, что Ганс Моргенштерн – до выхода на пенсию – служил в приснопамятном «Эскадроне»?
– Получается, что так.
– Наши дальнейшие действия, господин старший «маньячный» инспектор?
– Первое. Звоним ушлому репортёру Морису Мюллеру и договариваемся с ним об экстренной встрече. Второе. Покупаем сегодняшнюю утреннюю газету «Clarin» и знакомимся с её содержанием. Ну, а с «третьим» и «четвёртым», пожалуй, мы определимся чуть позже. Что называется, в рабочем и рутинном порядке.
– А всяких странностей-то – предостаточно. И здесь, и там.
– Вот и копи их, кареглазка. Потом обсудим. Вечером…
Глава третья
– Ну-ну…. Ещё что скажешь?
– Запоминай, милая, все странности, неувязки и нестыковки. Все-все-все. Даже самые мельчайшие, безобидные и внешне-неприметные. Вечером обязательно обсудим.
– Предполагаешь, что имеет место быть – «серия»?
– Уверен на девяносто пять процентов из ста, – помолчав секунд пятнадцать-двадцать, подтвердил Роберт. – Помнишь утреннюю бабулю из безымянного ресторанчика? Которая, разволновавшись, случайно разбила чашечку из-под кофе?
– Конечно, помню.
– А её слова? Мол: – «Маньяк это. Точно вам говорю. Не сомневайтесь. Он уже второе лето подряд убивает заслуженных пенсионеров из «Эскадрона смерти»…»?
– Считаешь, что старушка говорила про убийство твоего деда, о котором написали в здешних утренних газетах? – задумалась Инэс. – То есть, получается, что Ганс Моргенштерн – до выхода на пенсию – служил в приснопамятном «Эскадроне»?
– Получается, что так.
– Наши дальнейшие действия, господин старший «маньячный» инспектор?
– Первое. Звоним ушлому репортёру Морису Мюллеру и договариваемся с ним об экстренной встрече. Второе. Покупаем сегодняшнюю утреннюю газету «Clarin» и знакомимся с её содержанием. Ну, а с «третьим» и «четвёртым», пожалуй, мы определимся чуть позже. Что называется, в рабочем и рутинном порядке.
– А всяких странностей-то – предостаточно. И здесь, и там.
– Вот и копи их, кареглазка. Потом обсудим. Вечером…
Глава третья
Бар «Милонга»
– Может, репортёру – я позвоню? – достав из дамской сумочки нежно-сиреневый мобильный телефон, предложила Инэс. – Во-первых, мы не знаем, владеет ли он английским языком. А если и владеет, то в каком, собственно, объёме? Во-вторых, я – по твоим же собственным словам – являюсь барышней очень общительной, весьма коммуникабельной и, вообще, вызывающей доверие…. Так как, Робби?
– Звони, не вопрос.
– Тогда, любимый, диктуй номер…. Ага, готово. Нажимаю на «зелёную трубочку»…
Через несколько секунд Инни принялась с кем-то активно и живо общаться на испанском языке.
Вскоре разговор завершился, и она, предварительно отправив мобильник обратно в сумочку, объявила:
– Требуемые договорённости достигнуты. Наша встреча с Морисом Мюллером состоится в семнадцать тридцать, в баре «Милонга».
– А сейчас – сколько времени? – спросил Роберт.
– Четырнадцать пятнадцать.
– Хм. Нам дойти до этого бара – минут десять. Даже если брести медленным шагом, то пятнадцать-шестнадцать. Ладно, попробуем убить время посредством чтения местных газет…
Купив в ближайшем газетном киоске утренний номер «Clarin», они отыскали тихий уютный сквер и устроились на очередной тёмно-синей скамье, которых в Буэнос-Айресе, судя по всему, было даже больше, чем разномастных кафешек и ресторанчиков.
– Нашла, – наспех пролистав газету, сообщила Инэс. – Статья на второй странице, только маленькая. Больше напоминает краткую заметку-сообщение. Называется – «Убийство очередного заслуженного ветерана спецслужб».
– Так зачитывай. То есть, переводи.
– Сейчас, подожди пару-тройку секунд…. Итак. «Вчера, через пятнадцать минут после начала рабочего дня, в нашу редакцию позвонили. Приглушённый нейтральный голос, который мог принадлежать как мужчине, так и женщине, попросил позвать к телефону вашего покорного слугу. Я взял телефонную трубку. Глухой безликий голос предложил выслушать его, не перебивая и не задавая каких-либо вопросов. Мною, естественно, такое обещание было дано…. После этого неизвестный (или же неизвестная?), сообщил следующее. Мол, несколько часов тому назад в своей квартире, расположенной по адресу – «Пласа Италия, дом 8, квартира 6», был застрелен господин Ганс Моргенштерн, легендарный ветеран аргентинских спецслужб. Причина убийства – месть за профессиональную деятельность покойного в 1956-1958-ом годах. На прощанье звонивший (звонившая?), провозгласил: – «Хайль Гитлер!» и повесил трубку…. Как видите, уважаемые читатели и читательницы, сбываются мои самые мрачные прошлогодние пророчества. Очередной герой документального романа «Неизвестный Эскадрон», вышедшего из-под бойкого пера модного писателя Дитера Кастильо, убит. Полная откровенность, она – зачастую – бывает очень опасной. Ещё не все Тени Прошлого канули в Лету. Далеко – не все…. Но куда же смотрят нынешние Руководители аргентинских рыцарей плаща и кинжала? Куда, я вас спрашиваю? И это притом, что, по мнению многих серьёзных профильных экспертов-аналитиков, «Эскадрон смерти» не был, всё-таки, распущен в 2001-ом году, а продолжает, наоборот, активно действовать и эффективно функционировать.… Почему подавляющее большинство ветеранов «Эскадрона» находятся под неусыпным надзором и надёжной охраной, а бывшие члены специальной группы «АнтиФа» оказались практически беззащитными – перед неизвестными злодеями? Почему? Кто мне ответит на этот вопрос? Молчание – было ему ответом…. Жаль. Искренне жаль. Двойные стандарты – страшная и коварная штука, являющаяся верным предвестником скорых политических баталий и потрясений. Бедная моя Родина! Несчастная Аргентина! Когда же в ней, вопреки всему и вся, воцарят справедливость, покой и всеобщее равенство перед Законом? Будем терпеливо ждать. Будем. Всё равно, ничего другого нам, милые мои сограждане, не остаётся…». Подпись: – «Всегда искренне ваш – Морис Мюллер…». Вот, такая статейка…. Как тебе, милый? На мой взгляд, излишне пафосно и с откровенным перебором. Согласен?
– Пафоса, безусловно, хватает, – подтвердил Роберт. – Вполне возможно, что уважаемая газета «Clarin» нынче вовсю сотрудничает с «левыми» оппозиционными силами Аргентины. В финансовом плане сотрудничает, я имею в виду…. Вместе с тем, в этой короткой заметке содержится и однозначно-полезная для нас информация. Во-первых, теперь уже окончательно стало ясно, что мой дед, действительно, служил в аргентинском «Эскадроне смерти». То есть, в одном из его структурных подразделений, именуемом – «АнтиФа». Причём, начиная с 1956-го года…. Во-вторых, выяснилось, что про это самое «АнтиФа» – года полтора тому назад – был написан некий документальный роман, где в качестве одного из героев фигурировал Ганс Моргенштерн. В-третьих, можно смело предположить, что книга «Неизвестный Эскадрон» не осталась – среди аргентинских читателей – незамеченной, раз про неё репортёр Мюллер писал в «Clarin» ещё в прошлом году. И не просто писал, а даже предостерегал, мол: – «Больно уж ветераны «АнтиФа» разоткровенничались. Как бы беды, тьфу-тьфу-тьфу, конечно, не приключилось. Тени Прошлого, они, отнюдь, не дремлют…». Ладно, и то, как говорится, хлеб. То бишь, полноценные материалы для дальнейших следственных и аналитических размышлений…. Сколько там времени?
– Четырнадцать часов сорок пять минут.
– Убили, называется, время…. Кстати, любовь моя хрустальная. По идее, мы с тобой сейчас должны скорбеть и печалиться, мол, умер близкий родственник. Всё это так. Действительно, умер. Действительно, близкий. То есть, убит…. Только, давай, сперва поймаем подлого убийцу, а уже после этого и запечалимся. Так для дела, как показывает практика, будет гораздо лучше и продуктивней. Поэтому ведём себя – будто бы занимаемся обычным расследованием. То есть, расследуем убийство совершенно постороннего для нас человека. Иначе, поверь, никакого толка и прока не будет…. Договорились?
– Тебе, Робби, видней…
Выбросив смятую газету в тёмно-серую бетонную урну, они покинули гостеприимную тёмно-синюю скамью, и, крепко сцепившись ладонями-пальцами, неторопливо зашагали по улочкам и переулкам Буэнос-Айреса. Просто так шагали, не соблюдая какого-либо генерального направления, и без каких-либо конкретных целей.
– Мы же останемся здесь на всё ранее-запланированное время? – спросила Инни. – То есть, на две с половиной недели?
– А что? – тут же нахмурился Роберт. – У тебя есть какие-то другие предложения?
– Милый, ты меня совсем не так понял. Я же просто уточняюсь – с конкретной диспозицией. Ладно, сформулирую свой вопрос по-другому…. Мы же в ближайшие восемнадцать суток (как минимум), будем заниматься расследованием убийства твоего дедушки?
– Будем…. А что?
– А то, что в этом случае нам надо срочно подумать над сменой своих внешних обликов. Понимаешь?
– Ничего не понимаю. Зачем – менять облики?
– Как же иначе? – удивилась (почти искренне), Инэс. – В процессе следственных действий нам, безусловно, придётся встречаться и разговаривать с целой кучей здешнего народа. А общеизвестно, что люди гораздо охотней и раскованней общаются со «своими». То есть, с такими же, как и они сами…. На кого, родное сердечко, мы сейчас похожи?
– На кого?
– Конечно же, на классических австралийских туристов. А должны – по идее и для пользы общего дела – смотреться самыми обыкновенными и неприметными «портеньо». Ну, так – сами себя – называют коренные жители Буэнос-Айреса…. Опять не въезжаешь в тему? Это же, «маньячный» инспектор, так элементарно. Одеваются аргентинцы и аргентинки совсем не так, как австралийцы и австралийки. Модные тенденции в этих странах, чтобы ты знал, разные. Гардеробы нам, просто-напросто, надо слегка обновить. Понимаешь? Гар-де-ро-бы…. А вон, как раз, и милая улочка, на которой расположена целая россыпь различных «шмоточных» магазинчиков и бутиков…. Пошли, взглянем?
– Ты это серьёзно? – недоверчиво склонил голову на бок Роберт. – Ну, про маскировку под здешних «портеньо»? Или же просто нашла достойный повод – разжиться модными южноамериканскими обновками?
– Очень надо, – обиженно надулась Инни. – За кого ты меня принимаешь, жлоб белобрысый? Ладно, пройдём мимо. Пройдём. Бог с ним. Не очень-то, кстати, и хотелось…
– Да сворачиваем, конечно, сворачиваем. Я же пошутил. Истратим на местные шмотки – без всяких вопросов – часть нашего семейного бюджета. Да и с необходимостью смены обликов, родная, ты полностью и однозначно права. Будем, действительно, притворяться «своими»…. А исходя из чего, мы будем обновлять наши гардеробы?
– Исходя из увиденного на этих славных и симпатичных улочках. У меня, слава Богу, отличная зрительная память…
На долю Роберта досталось: чёрные зауженные джинсы, пара чёрных же балахонистых рубах, бежевые бархатистые и ужасно-остроносые туфли, пижонский курортный костюм тёмно-салатного цвета, пару белоснежных рубах (одна со «стоячим» воротничком, вторая, и вовсе, без воротничка), несколько ярких шейных платков, а также две мягкие шляпы со средними по размеру полями – угольно-чёрная и тёмно-салатная.
– Можно – по очереди – «разыгрывать» сразу два типично-аргентинских образа, – многозначительно и довольно улыбаясь, вещала Инэс. – Первый, это такой упёртый политически-озабоченный фанат с ярко-выраженной «правой» направленностью. Второй, это самовлюблённый столичный мачо-сердцеед, только стильной тросточки не хватает…
Себе же она приобрела: коротенькое пёстрое платья без рукавов, длинный летний жакет, тёмно-синюю юбку до колен, белоснежную блузку, украшенную пышными кружевами, и две элегантные дамские шляпки.
– И что нам теперь делать? – запечалился Роберт. – Тащить всё это с собой в «Милонгу»?
– Ничего и никуда тащить не надо, – заверила супруга. – Сами всё завтра привезут. Никуда не денутся. Сейчас я обо всём договорюсь. Например, вон с тем представительным менеджером…
Вернувшись, она сообщила:
– Проблема с доставкой снята. Причём, полностью…. Но ты, любимый, не расслабляйся раньше времени. Нам ещё надо зайти в соседний магазин, где продаётся броская бижутерия и местная яркая косметика. Все девушки и молодые женщины Буэнос-Айреса, как я заметила, делятся сугубо на две категории: либо скучно-бледные скромницы-пуританки, либо пёстро-стильные ветреницы…
Торгово-закупочная кампания была успешно завершена в шестнадцать десять.
– Кстати, а не пойти ли нам – прямо сейчас – в «Милонгу»? – предложила Инни. – Кушать очень-очень хочется. Пообедаем, а там и столичный репортёр подойдёт-подтянется…. Как считаешь?
– Согласен. Голод, как известно, не тётка…. Кстати, а почему сеньор Мюллер назначил нам встречу именно в «Милонге»? Не находишь это странным?
– Мы же договорились, что обсудим все накопившиеся странности и неувязки вечером. Не так ли? А договорённости, как известно, всегда следует неукоснительно соблюдать…
В «Милонге» было чуть душновато, но, вместе с тем, и очень уютно. Посетителей насчитывалось совсем немного. Порядка шестидесяти-семидесяти процентов посадочных мест – от их общего количества – было не занято. Седой сутулый тапёр лениво перебирал – длинными смуглыми пальцами – чёрно-белые клавиши старенького рояля, установленного на отдельном полукруглом подиуме.
А само обустройство бара, включая его общий дизайн и массивную мебель, мало чем отличалось от классических интерьеров среднестатистического ирландского паба. Ничего интересного и необычного, короче говоря.
На отдельном столике, стоящем почти у самого входа, располагался – на специальной подставке – фотопортрет пожилого мужчины: высокий морщинистый лоб, выпуклые надбровные дуги, задумчиво-мечтательные глаза, прямой породистый нос, узкие длинные губы, изломанные в печальной улыбке итальянского арлекина Пьеро, волевой подбородок.
Рядом с фотопортретом, на столешнице, лежала россыпь ярко-алых гвоздик. Именно – россыпь: цветы были разложены намеренно небрежно, без какого-либо стройного порядка.
– Эх, дедуля-дедуля, так и не успели мы с тобой потолковать по Душам, – остановившись возле столика с фотопортретом, негромко пробормотал Роберт. – Жаль.
– Конечно, жаль, – полушёпотом подтвердила Инэс. – Очень-очень-очень. До слёз…. Зато я теперь знаю, Робби, каким ты будешь в старости.
– И каким же?
– Очень интересным, симпатичным и импозантным стариканом. Ну, и мне, понятное дело, придётся соответствовать…. Милый, мы же договаривались, что грустить и печалиться об усопшем – будем чуть позже? После поимки подлого убийцы?
– Или же убийц, – машинально уточнил Роберт. – И совсем необязательно, что мы их поймаем. Возможно, просто уничтожим…. А вообще, да. Договаривались.
– Тогда пошли занимать столик…
К ним подошёл высокий седой метрдотель в чёрном мятом фраке и, отвесив вежливый полупоклон, что-то предупредительно забормотал по-испански.
– Сеньор, говорите, пожалуйста, на английском языке, – мягко улыбнувшись, попросила Инни. – Мой муж, к сожалению, не владеет испанским. Нехорошо, согласитесь, когда двое беседуют о чём-то, а третий их не понимает.
«Повезло тебе, братец, с женой», – одобрительно хмыкнув, прокомментировал рассудительный внутренний голос. – «Очень воспитанная, утончённая и тактичная девица. Не говоря уже о целом ворохе других – бесспорных и интимных – достоинств…».
– Конечно, конечно, – переходя на английский, отвесил очередной вежливый полупоклон метрдотель. – Вы, прекрасная сеньора, безусловно, правы…. Рад приветствовать вас, мистер Моргенштерн, в нашем скромном заведении. Это – большая честь.… А ещё примите мои самые искренние и глубокие соболезнования – по поводу безвременной кончины вашего…э-э-э, вашего близкого родственника.
– Спасибо, – поблагодарил Роберт. – Я – родной внук Ганса Моргенштерна.
– Вдвойне польщён вашим визитом. А также и присутствием здесь вашей очаровательной спутницы.
– Инэс Ремарк, – представилась Инни.
– Ремарк?
– Да, именно так. Инэс Ремарк…. А почему, уважаемый сеньор, в вашем голосе обозначились нотки удивления?
– Видите ли, сеньора. Просто у покойного дона Ганса было точно такое же дружеское прозвище – «Ремарк»…. Извините, дамы и господа, что отвлекаю пустыми и бездарными разговорами. Вы же, наверное, проголодались?
– Ничего, мы потерпим, – заверил Роберт. – А скажите-ка, достопочтимый сэр, как вы узнали, что я являюсь близким родственником покойного Ганса Моргенштерна?
– Только не надо, ради Бога, именовать меня – «достопочтимым сэром», – засмущавшись, попросил метрдотель. – Постоянные посетители узнают – обязательно засмеют…. Как узнал? Конечно же, определил по характерной и приметной внешности. Я, собственно, работаю здесь, в «Милонге», с шестнадцатилетнего возраста. Начинал обычным уборщиком, потом перешёл в официанты…. Так вот. Уже тогда дон Ганс был здешним завсегдатаем. Вы с ним, мистер Моргенштерн, очень похожи. Очень…. Вон там, кстати, – указал рукой в сторону дальнего окна, – и располагается столик вашего деда. Он только за ним трапезничал…. Если этот столик – на момент его прихода – был уже занят? Тогда дон Ганс – неизменно – устраивался за барной стойкой. Только так. И никак иначе…. Прошу вас, уважаемые, проходите. Проходите…. Занимайте ваш «фамильный» столик. Рассаживайтесь. Знакомьтесь с меню.
– Рискну, всё же, сделать заказ без меню, – решил Роберт. – Будете записывать?
– Запомню. Диктуйте.
– Двухлитровый кувшин разливного пива. Далее…
– Извините, но пиво – какой марки?
– Обидеть хотите?
– Простите, ещё раз.
– Итак, двухлитровый кувшин «Кильмес-Кристаль». Далее – закуски. Два тапаса[4]. Малое сырное ассорти. Два кусочка фаины[5]. Ну, и тортильи[6] с хамоном[7]…. А минут через сорок-пятьдесят подайте две стандартные порции асадо[8] – «а-ля гаучо».
– А что с десертами и ликёрами?
– Замените их на ещё один двухлитровый кувшин пива. И добавьте к нему…м-м-м, блюдечко со всякими и разными орешками.
– Весьма достойный заказ, мистер Моргенштерн. Весьма…
Метрдотель ушёл.
– Милый, ты же говорил, что никогда – до этой нашего вояжа – не бывал в Аргентине? – недоверчиво прищурилась Инэс.
– В первый раз посещаю эту замечательную страну, – подтвердил Роберт. – Честное и благородное слово.
– Почему же ты так хорошо разбираешься в аргентинской кухне? Заказ сделал – на раз…. Или же почерпнул все эти знания из Интернета?
– Если ты подзабыла – напоминаю. Мой отец, Отто Моргенштерн, прожил в этой стране – до своего судьбоносного отъезда в Австрию – двадцать два полновесных года. И он – до сих пор – без ума от Аргентины…. Скучает, конечно же. Очень сильно скучает. И в периоды, когда его посещает приставучая ностальгия, отрывается на кухне. То бишь, готовит всё-всё-всё аргентинское. Так что, в местной кухне я, действительно, неплохо разбираюсь. Дока, одним словом. Ничего хитрого…
– Тогда возникают два совершенно-закономерных вопроса, – неуверенно и чуть напряжённо улыбнулась Инни.
– Я даже догадываюсь – какие.
– И, всё же?
– Задавай, конечно. Только оба сразу.
– Хорошо. Вопрос первый. Почему твой отец – после своего отъезда из Аргентины – так ни разу потом не посетил Родину и родителей? Ну, хотя бы с кратким визитом? Второй вопрос. Почему Отто Моргенштерн не приохотил тебя к испанскому языку, что, согласись, было бы логично?
– Ты же и сама, любимая, знаешь ответы на эти вопросы. Вернее, ответ, – вздохнул Роберт. – В обоих этих случаях – бесспорно – проявилась железная воля моей матушки. Да, посещать Аргентину – это она отцу запретила. Причём, строго-настрого, категорически и навсегда…. Почему? Наверное, боялась (да и до сих пор, скорее всего, боится), что он, глотнув здешнего вольного воздуха, больше не вернётся в Австрию. То бишь, выражаясь напрямик, вырвется – из «супружеской клетки» – на свободу…. Да, это матушка была категорически против того, чтобы я занимался испанским языком. Мол: – «Вполне достаточно немецкого и английского. Так как во всех по-настоящему цивилизованных странах общаются именно на этих благородных языках…». И в этом моменте, естественно, она настояла на своём. Впрочем, как всегда и во всём.
– А как же…, – на глазах Инэс даже навернулись крохотные слезинки. – А как же…
– Как же ты?
– Ага. Ик…. Нам же – через некоторое время – предстоит посетить твой Клагенфурт. Мне уже страшно-о-о…
– А ты, оказывается, трусиха, – по-доброму усмехнулся Роберт. – Успокойся, пожалуйста. Всё будет хорошо. Обещаю…. Во-первых, долго мы там не пробудем. Во-вторых, я всегда-всегда буду рядом. В-третьих, ты заранее получишь все необходимые и развёрнутые инструкции: чего ожидать, и как – в каждом конкретном случае – реагировать. В-четвёртых…. В-четвёртых, а кто из нас двоих – талантливая театральная актриса?
– Я-я…
– Правильно. Вот, выбери себе подходящую роль (или же, к примеру, сразу несколько ролей), и играй на здоровье.
– Хорошо, милый, я попробую, – аккуратно промокнув глаза носовым платком, пообещала Инни. – Кстати, надо же сообщить твоим родителям – о смерти деда.
– Чуть погодя сообщу, когда окончательно прояснится ситуация с датой и местом похорон. И вообще, когда хоть что-нибудь прояснится…. Всё, закончили с житейской бестолковой лирикой. Напускаем на себя прилично-чопорный вид, нам пиво и закуски тащат…
Молодожёны уже доедали ароматное и в меру прожаренное асадо, когда к их столику подошёл приметный дядечка среднего возраста.
«Они здесь, в Аргентине, все – и мужчины, и женщины – приметные», – успел подумать Роберт. – «И данный индивидуум не является исключением. Невысокий, полноватый, европейские черты лица. Но, вместе с тем, загорелый – до бронзово-медной красноты. А волосы – рыжие-рыжие. Рыжее, просто-напросто, не бывает…».
– Морис Мюллер, разыскиваемый вами, – состроив вальяжную и спесивую физиономию, представился на сносном английском языке рыжеволосый дядечка. – Специальный и многолетний корреспондент газеты «Clarin».
– Очень приятно. Роберт Моргенштерн. Но можете называть меня по-простецки – «Ремарк». Или же – «инспектор Ремарк». На ваш выбор.
– Ремарк? – буквально-таки опешил толстячок.
– Ремарк, Ремарк…. А это – моя обожаемая супруга.
– Инэс Ремарк, – невинно промурлыкала Инни.
– Тоже – Ремарк?
– В обязательном и непреложном порядке…. А как же иначе? Да вы присаживайтесь, сеньор Мюллер. Присаживайтесь…
– Спасибо, – неловко опускаясь на стул, пробормотал специальный корреспондент столичной газеты, с которого куда-то слетела вся его вальяжность. – А скажите, это криминальный инспектор Карраско «навёл» на меня?
– Он самый, – отхлебнув пива из высокого бокала, невозмутимо подтвердил Роберт. – Кстати, предлагаю сразу же, не откладывая в долгий ящик, перевести наши отношения в деловую плоскость. Подчёркиваю, в насквозь деловую….
– Ладно. Переводите.
– Наши условия просты. Одна сторона задаёт вопрос, вторая отвечает. После этого стороны меняются местами. Количество вопросов-ответов должно быть соответствующим. Ответил, например, на три вопроса – задавай три своих.
– Согласен. Справедливые условия.
– Вот, представитель свободной аргентинской прессы, вы и попались, – язвительно усмехнулась Инэс. – То есть, три своих вопроса уже использовали.
– Как это?
– Так это. Ваш первый вопрос: – «Ремарк?». Второй вопрос: – «Тоже – Ремарк?». Третий – про инспектора Педро Карраско. И, попрошу заметить, на все эти вопросы вы получили чёткие и однозначные ответы…. Не так ли, уважаемый?
– Чёрт знает что…
– Да, ладно вам, Морис. Расслабьтесь. Мы же просто пошутили…. Правда, ведь, Робби?
– Безусловно. Мы же не какие-то там дешёвые и жадные жлобы с Уолл-Стрит.
– Однако, – облегчённо заулыбался Мюллер. – Ну, ребята, вы и даёте. Отличный прикол, спора нет. Значит, сработаемся…. Чико! – вскинул вверх правую руку и велел подошедшему официанту: – Мне – как и всегда. Одну среднюю парильяду[9] и маленький графинчик каньи[10]. Быстро. Одна нога там, а другая уже здесь, – после чего сообщил: – А я, новые знакомцы, знаю наперёд все-все вопросы, которые вы хотите мне задать. Более того, пока ехал на эту встречу, успел продумать и все ответы. Поэтому предлагаю – для ускорения процесса – преобразовать наш диалог в мой сольный монолог. Не возражаете?
– Излагай, господин репортёр. Послушаем.
– Итак. Почему я назначил вам встречу именно в «Милонге»? Это совсем просто. Мы с доном Гансом иногда – уже после выхода документального романа «Неизвестный Эскадрон» – встречались здесь. И, положа руку на сердце, надо признать, что те наши разговоры получались. То ли неповторимая аура «Милонги» тому способствовала, то ли ещё что-то. Вот, и подумалось…. Почему я, войдя в бар, сразу же подошёл к этому конкретному столику? Ваш дед – во время тех памятных встреч – показывал мне фотографии прошлых лет. В том числе, и свои, сделанные в молодые годы. Вы с ним, мистер Роберт, достаточно похожи…. О чём мы говорили с сеньором Моргенштерном? Конечно же, об этом долбаном романе, будь он трижды неладен…. Чему и кому посвящена данная книга? Просто мемуары-воспоминания четверых ветеранов специальной группы «АнтиФа», организационно входившей в состав тогдашнего «Эскадрона Смерти»…. Здесь я – для полноты картины – должен сделать маленькое историческое отступление. «Эскадрон смерти» – та ещё организация, чем-то сродни дешёвой городской проститутке. Мол, что клиент (в данном случае – Власть), скажет, то она и сделает-выполнит. Причём, по полной программе и с неизменным прилежанием…. Велено убивать коммунистов – убивает. Приказано зачистить страну от социалистов – зачищает. Рекомендовано плотно и вдумчиво разобраться с упрямыми и несговорчивыми лидерами профсоюзов – разбирается. Ну, и так далее, по расширенному списку…. Но есть в деятельности «Эскадрона», как это и не странно, светлые пятна. Мало, правда, но есть…. Например, в 1955-ом году свергли диктатора Хуана Перона, относившегося к нацистам, перебравшимся в Аргентину после окончания Второй мировой войны, весьма и весьма лояльно, и к власти пришло Правительство, которое возглавил Президент Педро Арамбуру. Вообще-то, сеньор Арамбуру тоже был человеком военным. То есть, априори, жёстким, беспринципным и чёрствым. Но…. Но, очевидно, свержение всемогущего Перона не обошлось без реальной помощи со стороны американцев, которые потом и «попросили» дона Президента – о содействии в разрешении некоторых насущных проблем. В частности, о действенной помощи в розыске особо-одиозных нацистских преступников, скрывающихся от международного Правосудия. Вот, тогда-то и была создана оперативная группа «АнтиФа». Ну, а в документальном романе «Неизвестный Эскадрон», как легко догадаться, и рассказывается о её деятельности в 1956-1958-ом годах. Мол, кого и как ловили-уничтожали. Кто оказывал в этом реальное содействие. А кто, наоборот, регулярно вставлял палки в колёса. Обычная книга, между нами говоря. Сейчас ещё и не то пишут…. Но случилось непредвиденное. Роман был опубликован зимой, а уже в начале лета прошлого года был убит первый ветеран «АнтиФа», упомянутый в книге и проживавший – на тот момент – в уругвайском Монтевидео. Причём, не просто так был убит, а, что называется, образцово-показательно: смертельный выстрел в сердце, потом в лицо трупа разрядили сразу две пистолетные обоймы, изуродовав его до полной неузнаваемости, а кисти рук отрубили и унесли в неизвестном направлении.… Поднялся шум, но так, совсем небольшой, мол, возможно, случайное совпадение, и не более того. Тем более что данное происшествие случилось на территории Уругвая, который, как всем известно, является ещё более непредсказуемой и бестолковой страной, чем даже наша Аргентина…. Но (опять это – «но»), через неполный месяц – после первого убийства – произошло второе. На этот раз погиб ветеран «АнтиФа», коротавший свой жизненный век в аргентинской Кордобе. Причём, и здесь не обошлось без изуродованного пулями лица и отрубленных кистей рук. Зашумело уже по-взрослому. Издательству даже пришлось – в срочном и экстренном порядке – печатать дополнительные тиражи романа «Неизвестный эскадрон»…. Вот, тогда-то я и занялся этой темой. Встретился и поговорил несколько раз с уважаемым доном Гансом. Написал и опубликовал в «Clarin» пару-тройку статей-предостережений, мол: – «Совсем наши аргентинские спецслужбы разучились жирных мышей ловить. Даже своих заслуженных ветеранов защитить не в состоянии…». После этого убийства прекратились. Почему? Считаю, потому, что «Эскадрон смерти» взял сеньора Ганса Моргенштерна и четвёртого «мемуариста» из «АнтиФа» под надёжную и серьёзную охрану…. Удивляетесь? Мол: – «Какой ещё «Эскадрон смерти»? Его же распустили ещё в 2001-ом году…». Оставьте, пожалуйста. Мы же с вами люди взрослые и разумные. Ну, зачем, спрашивается, распускать эффективную и многими годами проверенную структуру? Достаточно её просто старательно засекретить и тщательно замаскировать. Житейская логика и прагматическая целесообразность, ничего личного. Извините, но вынужден ненадолго прерваться…
– Звони, не вопрос.
– Тогда, любимый, диктуй номер…. Ага, готово. Нажимаю на «зелёную трубочку»…
Через несколько секунд Инни принялась с кем-то активно и живо общаться на испанском языке.
Вскоре разговор завершился, и она, предварительно отправив мобильник обратно в сумочку, объявила:
– Требуемые договорённости достигнуты. Наша встреча с Морисом Мюллером состоится в семнадцать тридцать, в баре «Милонга».
– А сейчас – сколько времени? – спросил Роберт.
– Четырнадцать пятнадцать.
– Хм. Нам дойти до этого бара – минут десять. Даже если брести медленным шагом, то пятнадцать-шестнадцать. Ладно, попробуем убить время посредством чтения местных газет…
Купив в ближайшем газетном киоске утренний номер «Clarin», они отыскали тихий уютный сквер и устроились на очередной тёмно-синей скамье, которых в Буэнос-Айресе, судя по всему, было даже больше, чем разномастных кафешек и ресторанчиков.
– Нашла, – наспех пролистав газету, сообщила Инэс. – Статья на второй странице, только маленькая. Больше напоминает краткую заметку-сообщение. Называется – «Убийство очередного заслуженного ветерана спецслужб».
– Так зачитывай. То есть, переводи.
– Сейчас, подожди пару-тройку секунд…. Итак. «Вчера, через пятнадцать минут после начала рабочего дня, в нашу редакцию позвонили. Приглушённый нейтральный голос, который мог принадлежать как мужчине, так и женщине, попросил позвать к телефону вашего покорного слугу. Я взял телефонную трубку. Глухой безликий голос предложил выслушать его, не перебивая и не задавая каких-либо вопросов. Мною, естественно, такое обещание было дано…. После этого неизвестный (или же неизвестная?), сообщил следующее. Мол, несколько часов тому назад в своей квартире, расположенной по адресу – «Пласа Италия, дом 8, квартира 6», был застрелен господин Ганс Моргенштерн, легендарный ветеран аргентинских спецслужб. Причина убийства – месть за профессиональную деятельность покойного в 1956-1958-ом годах. На прощанье звонивший (звонившая?), провозгласил: – «Хайль Гитлер!» и повесил трубку…. Как видите, уважаемые читатели и читательницы, сбываются мои самые мрачные прошлогодние пророчества. Очередной герой документального романа «Неизвестный Эскадрон», вышедшего из-под бойкого пера модного писателя Дитера Кастильо, убит. Полная откровенность, она – зачастую – бывает очень опасной. Ещё не все Тени Прошлого канули в Лету. Далеко – не все…. Но куда же смотрят нынешние Руководители аргентинских рыцарей плаща и кинжала? Куда, я вас спрашиваю? И это притом, что, по мнению многих серьёзных профильных экспертов-аналитиков, «Эскадрон смерти» не был, всё-таки, распущен в 2001-ом году, а продолжает, наоборот, активно действовать и эффективно функционировать.… Почему подавляющее большинство ветеранов «Эскадрона» находятся под неусыпным надзором и надёжной охраной, а бывшие члены специальной группы «АнтиФа» оказались практически беззащитными – перед неизвестными злодеями? Почему? Кто мне ответит на этот вопрос? Молчание – было ему ответом…. Жаль. Искренне жаль. Двойные стандарты – страшная и коварная штука, являющаяся верным предвестником скорых политических баталий и потрясений. Бедная моя Родина! Несчастная Аргентина! Когда же в ней, вопреки всему и вся, воцарят справедливость, покой и всеобщее равенство перед Законом? Будем терпеливо ждать. Будем. Всё равно, ничего другого нам, милые мои сограждане, не остаётся…». Подпись: – «Всегда искренне ваш – Морис Мюллер…». Вот, такая статейка…. Как тебе, милый? На мой взгляд, излишне пафосно и с откровенным перебором. Согласен?
– Пафоса, безусловно, хватает, – подтвердил Роберт. – Вполне возможно, что уважаемая газета «Clarin» нынче вовсю сотрудничает с «левыми» оппозиционными силами Аргентины. В финансовом плане сотрудничает, я имею в виду…. Вместе с тем, в этой короткой заметке содержится и однозначно-полезная для нас информация. Во-первых, теперь уже окончательно стало ясно, что мой дед, действительно, служил в аргентинском «Эскадроне смерти». То есть, в одном из его структурных подразделений, именуемом – «АнтиФа». Причём, начиная с 1956-го года…. Во-вторых, выяснилось, что про это самое «АнтиФа» – года полтора тому назад – был написан некий документальный роман, где в качестве одного из героев фигурировал Ганс Моргенштерн. В-третьих, можно смело предположить, что книга «Неизвестный Эскадрон» не осталась – среди аргентинских читателей – незамеченной, раз про неё репортёр Мюллер писал в «Clarin» ещё в прошлом году. И не просто писал, а даже предостерегал, мол: – «Больно уж ветераны «АнтиФа» разоткровенничались. Как бы беды, тьфу-тьфу-тьфу, конечно, не приключилось. Тени Прошлого, они, отнюдь, не дремлют…». Ладно, и то, как говорится, хлеб. То бишь, полноценные материалы для дальнейших следственных и аналитических размышлений…. Сколько там времени?
– Четырнадцать часов сорок пять минут.
– Убили, называется, время…. Кстати, любовь моя хрустальная. По идее, мы с тобой сейчас должны скорбеть и печалиться, мол, умер близкий родственник. Всё это так. Действительно, умер. Действительно, близкий. То есть, убит…. Только, давай, сперва поймаем подлого убийцу, а уже после этого и запечалимся. Так для дела, как показывает практика, будет гораздо лучше и продуктивней. Поэтому ведём себя – будто бы занимаемся обычным расследованием. То есть, расследуем убийство совершенно постороннего для нас человека. Иначе, поверь, никакого толка и прока не будет…. Договорились?
– Тебе, Робби, видней…
Выбросив смятую газету в тёмно-серую бетонную урну, они покинули гостеприимную тёмно-синюю скамью, и, крепко сцепившись ладонями-пальцами, неторопливо зашагали по улочкам и переулкам Буэнос-Айреса. Просто так шагали, не соблюдая какого-либо генерального направления, и без каких-либо конкретных целей.
– Мы же останемся здесь на всё ранее-запланированное время? – спросила Инни. – То есть, на две с половиной недели?
– А что? – тут же нахмурился Роберт. – У тебя есть какие-то другие предложения?
– Милый, ты меня совсем не так понял. Я же просто уточняюсь – с конкретной диспозицией. Ладно, сформулирую свой вопрос по-другому…. Мы же в ближайшие восемнадцать суток (как минимум), будем заниматься расследованием убийства твоего дедушки?
– Будем…. А что?
– А то, что в этом случае нам надо срочно подумать над сменой своих внешних обликов. Понимаешь?
– Ничего не понимаю. Зачем – менять облики?
– Как же иначе? – удивилась (почти искренне), Инэс. – В процессе следственных действий нам, безусловно, придётся встречаться и разговаривать с целой кучей здешнего народа. А общеизвестно, что люди гораздо охотней и раскованней общаются со «своими». То есть, с такими же, как и они сами…. На кого, родное сердечко, мы сейчас похожи?
– На кого?
– Конечно же, на классических австралийских туристов. А должны – по идее и для пользы общего дела – смотреться самыми обыкновенными и неприметными «портеньо». Ну, так – сами себя – называют коренные жители Буэнос-Айреса…. Опять не въезжаешь в тему? Это же, «маньячный» инспектор, так элементарно. Одеваются аргентинцы и аргентинки совсем не так, как австралийцы и австралийки. Модные тенденции в этих странах, чтобы ты знал, разные. Гардеробы нам, просто-напросто, надо слегка обновить. Понимаешь? Гар-де-ро-бы…. А вон, как раз, и милая улочка, на которой расположена целая россыпь различных «шмоточных» магазинчиков и бутиков…. Пошли, взглянем?
– Ты это серьёзно? – недоверчиво склонил голову на бок Роберт. – Ну, про маскировку под здешних «портеньо»? Или же просто нашла достойный повод – разжиться модными южноамериканскими обновками?
– Очень надо, – обиженно надулась Инни. – За кого ты меня принимаешь, жлоб белобрысый? Ладно, пройдём мимо. Пройдём. Бог с ним. Не очень-то, кстати, и хотелось…
– Да сворачиваем, конечно, сворачиваем. Я же пошутил. Истратим на местные шмотки – без всяких вопросов – часть нашего семейного бюджета. Да и с необходимостью смены обликов, родная, ты полностью и однозначно права. Будем, действительно, притворяться «своими»…. А исходя из чего, мы будем обновлять наши гардеробы?
– Исходя из увиденного на этих славных и симпатичных улочках. У меня, слава Богу, отличная зрительная память…
На долю Роберта досталось: чёрные зауженные джинсы, пара чёрных же балахонистых рубах, бежевые бархатистые и ужасно-остроносые туфли, пижонский курортный костюм тёмно-салатного цвета, пару белоснежных рубах (одна со «стоячим» воротничком, вторая, и вовсе, без воротничка), несколько ярких шейных платков, а также две мягкие шляпы со средними по размеру полями – угольно-чёрная и тёмно-салатная.
– Можно – по очереди – «разыгрывать» сразу два типично-аргентинских образа, – многозначительно и довольно улыбаясь, вещала Инэс. – Первый, это такой упёртый политически-озабоченный фанат с ярко-выраженной «правой» направленностью. Второй, это самовлюблённый столичный мачо-сердцеед, только стильной тросточки не хватает…
Себе же она приобрела: коротенькое пёстрое платья без рукавов, длинный летний жакет, тёмно-синюю юбку до колен, белоснежную блузку, украшенную пышными кружевами, и две элегантные дамские шляпки.
– И что нам теперь делать? – запечалился Роберт. – Тащить всё это с собой в «Милонгу»?
– Ничего и никуда тащить не надо, – заверила супруга. – Сами всё завтра привезут. Никуда не денутся. Сейчас я обо всём договорюсь. Например, вон с тем представительным менеджером…
Вернувшись, она сообщила:
– Проблема с доставкой снята. Причём, полностью…. Но ты, любимый, не расслабляйся раньше времени. Нам ещё надо зайти в соседний магазин, где продаётся броская бижутерия и местная яркая косметика. Все девушки и молодые женщины Буэнос-Айреса, как я заметила, делятся сугубо на две категории: либо скучно-бледные скромницы-пуританки, либо пёстро-стильные ветреницы…
Торгово-закупочная кампания была успешно завершена в шестнадцать десять.
– Кстати, а не пойти ли нам – прямо сейчас – в «Милонгу»? – предложила Инни. – Кушать очень-очень хочется. Пообедаем, а там и столичный репортёр подойдёт-подтянется…. Как считаешь?
– Согласен. Голод, как известно, не тётка…. Кстати, а почему сеньор Мюллер назначил нам встречу именно в «Милонге»? Не находишь это странным?
– Мы же договорились, что обсудим все накопившиеся странности и неувязки вечером. Не так ли? А договорённости, как известно, всегда следует неукоснительно соблюдать…
В «Милонге» было чуть душновато, но, вместе с тем, и очень уютно. Посетителей насчитывалось совсем немного. Порядка шестидесяти-семидесяти процентов посадочных мест – от их общего количества – было не занято. Седой сутулый тапёр лениво перебирал – длинными смуглыми пальцами – чёрно-белые клавиши старенького рояля, установленного на отдельном полукруглом подиуме.
А само обустройство бара, включая его общий дизайн и массивную мебель, мало чем отличалось от классических интерьеров среднестатистического ирландского паба. Ничего интересного и необычного, короче говоря.
На отдельном столике, стоящем почти у самого входа, располагался – на специальной подставке – фотопортрет пожилого мужчины: высокий морщинистый лоб, выпуклые надбровные дуги, задумчиво-мечтательные глаза, прямой породистый нос, узкие длинные губы, изломанные в печальной улыбке итальянского арлекина Пьеро, волевой подбородок.
Рядом с фотопортретом, на столешнице, лежала россыпь ярко-алых гвоздик. Именно – россыпь: цветы были разложены намеренно небрежно, без какого-либо стройного порядка.
– Эх, дедуля-дедуля, так и не успели мы с тобой потолковать по Душам, – остановившись возле столика с фотопортретом, негромко пробормотал Роберт. – Жаль.
– Конечно, жаль, – полушёпотом подтвердила Инэс. – Очень-очень-очень. До слёз…. Зато я теперь знаю, Робби, каким ты будешь в старости.
– И каким же?
– Очень интересным, симпатичным и импозантным стариканом. Ну, и мне, понятное дело, придётся соответствовать…. Милый, мы же договаривались, что грустить и печалиться об усопшем – будем чуть позже? После поимки подлого убийцы?
– Или же убийц, – машинально уточнил Роберт. – И совсем необязательно, что мы их поймаем. Возможно, просто уничтожим…. А вообще, да. Договаривались.
– Тогда пошли занимать столик…
К ним подошёл высокий седой метрдотель в чёрном мятом фраке и, отвесив вежливый полупоклон, что-то предупредительно забормотал по-испански.
– Сеньор, говорите, пожалуйста, на английском языке, – мягко улыбнувшись, попросила Инни. – Мой муж, к сожалению, не владеет испанским. Нехорошо, согласитесь, когда двое беседуют о чём-то, а третий их не понимает.
«Повезло тебе, братец, с женой», – одобрительно хмыкнув, прокомментировал рассудительный внутренний голос. – «Очень воспитанная, утончённая и тактичная девица. Не говоря уже о целом ворохе других – бесспорных и интимных – достоинств…».
– Конечно, конечно, – переходя на английский, отвесил очередной вежливый полупоклон метрдотель. – Вы, прекрасная сеньора, безусловно, правы…. Рад приветствовать вас, мистер Моргенштерн, в нашем скромном заведении. Это – большая честь.… А ещё примите мои самые искренние и глубокие соболезнования – по поводу безвременной кончины вашего…э-э-э, вашего близкого родственника.
– Спасибо, – поблагодарил Роберт. – Я – родной внук Ганса Моргенштерна.
– Вдвойне польщён вашим визитом. А также и присутствием здесь вашей очаровательной спутницы.
– Инэс Ремарк, – представилась Инни.
– Ремарк?
– Да, именно так. Инэс Ремарк…. А почему, уважаемый сеньор, в вашем голосе обозначились нотки удивления?
– Видите ли, сеньора. Просто у покойного дона Ганса было точно такое же дружеское прозвище – «Ремарк»…. Извините, дамы и господа, что отвлекаю пустыми и бездарными разговорами. Вы же, наверное, проголодались?
– Ничего, мы потерпим, – заверил Роберт. – А скажите-ка, достопочтимый сэр, как вы узнали, что я являюсь близким родственником покойного Ганса Моргенштерна?
– Только не надо, ради Бога, именовать меня – «достопочтимым сэром», – засмущавшись, попросил метрдотель. – Постоянные посетители узнают – обязательно засмеют…. Как узнал? Конечно же, определил по характерной и приметной внешности. Я, собственно, работаю здесь, в «Милонге», с шестнадцатилетнего возраста. Начинал обычным уборщиком, потом перешёл в официанты…. Так вот. Уже тогда дон Ганс был здешним завсегдатаем. Вы с ним, мистер Моргенштерн, очень похожи. Очень…. Вон там, кстати, – указал рукой в сторону дальнего окна, – и располагается столик вашего деда. Он только за ним трапезничал…. Если этот столик – на момент его прихода – был уже занят? Тогда дон Ганс – неизменно – устраивался за барной стойкой. Только так. И никак иначе…. Прошу вас, уважаемые, проходите. Проходите…. Занимайте ваш «фамильный» столик. Рассаживайтесь. Знакомьтесь с меню.
– Рискну, всё же, сделать заказ без меню, – решил Роберт. – Будете записывать?
– Запомню. Диктуйте.
– Двухлитровый кувшин разливного пива. Далее…
– Извините, но пиво – какой марки?
– Обидеть хотите?
– Простите, ещё раз.
– Итак, двухлитровый кувшин «Кильмес-Кристаль». Далее – закуски. Два тапаса[4]. Малое сырное ассорти. Два кусочка фаины[5]. Ну, и тортильи[6] с хамоном[7]…. А минут через сорок-пятьдесят подайте две стандартные порции асадо[8] – «а-ля гаучо».
– А что с десертами и ликёрами?
– Замените их на ещё один двухлитровый кувшин пива. И добавьте к нему…м-м-м, блюдечко со всякими и разными орешками.
– Весьма достойный заказ, мистер Моргенштерн. Весьма…
Метрдотель ушёл.
– Милый, ты же говорил, что никогда – до этой нашего вояжа – не бывал в Аргентине? – недоверчиво прищурилась Инэс.
– В первый раз посещаю эту замечательную страну, – подтвердил Роберт. – Честное и благородное слово.
– Почему же ты так хорошо разбираешься в аргентинской кухне? Заказ сделал – на раз…. Или же почерпнул все эти знания из Интернета?
– Если ты подзабыла – напоминаю. Мой отец, Отто Моргенштерн, прожил в этой стране – до своего судьбоносного отъезда в Австрию – двадцать два полновесных года. И он – до сих пор – без ума от Аргентины…. Скучает, конечно же. Очень сильно скучает. И в периоды, когда его посещает приставучая ностальгия, отрывается на кухне. То бишь, готовит всё-всё-всё аргентинское. Так что, в местной кухне я, действительно, неплохо разбираюсь. Дока, одним словом. Ничего хитрого…
– Тогда возникают два совершенно-закономерных вопроса, – неуверенно и чуть напряжённо улыбнулась Инни.
– Я даже догадываюсь – какие.
– И, всё же?
– Задавай, конечно. Только оба сразу.
– Хорошо. Вопрос первый. Почему твой отец – после своего отъезда из Аргентины – так ни разу потом не посетил Родину и родителей? Ну, хотя бы с кратким визитом? Второй вопрос. Почему Отто Моргенштерн не приохотил тебя к испанскому языку, что, согласись, было бы логично?
– Ты же и сама, любимая, знаешь ответы на эти вопросы. Вернее, ответ, – вздохнул Роберт. – В обоих этих случаях – бесспорно – проявилась железная воля моей матушки. Да, посещать Аргентину – это она отцу запретила. Причём, строго-настрого, категорически и навсегда…. Почему? Наверное, боялась (да и до сих пор, скорее всего, боится), что он, глотнув здешнего вольного воздуха, больше не вернётся в Австрию. То бишь, выражаясь напрямик, вырвется – из «супружеской клетки» – на свободу…. Да, это матушка была категорически против того, чтобы я занимался испанским языком. Мол: – «Вполне достаточно немецкого и английского. Так как во всех по-настоящему цивилизованных странах общаются именно на этих благородных языках…». И в этом моменте, естественно, она настояла на своём. Впрочем, как всегда и во всём.
– А как же…, – на глазах Инэс даже навернулись крохотные слезинки. – А как же…
– Как же ты?
– Ага. Ик…. Нам же – через некоторое время – предстоит посетить твой Клагенфурт. Мне уже страшно-о-о…
– А ты, оказывается, трусиха, – по-доброму усмехнулся Роберт. – Успокойся, пожалуйста. Всё будет хорошо. Обещаю…. Во-первых, долго мы там не пробудем. Во-вторых, я всегда-всегда буду рядом. В-третьих, ты заранее получишь все необходимые и развёрнутые инструкции: чего ожидать, и как – в каждом конкретном случае – реагировать. В-четвёртых…. В-четвёртых, а кто из нас двоих – талантливая театральная актриса?
– Я-я…
– Правильно. Вот, выбери себе подходящую роль (или же, к примеру, сразу несколько ролей), и играй на здоровье.
– Хорошо, милый, я попробую, – аккуратно промокнув глаза носовым платком, пообещала Инни. – Кстати, надо же сообщить твоим родителям – о смерти деда.
– Чуть погодя сообщу, когда окончательно прояснится ситуация с датой и местом похорон. И вообще, когда хоть что-нибудь прояснится…. Всё, закончили с житейской бестолковой лирикой. Напускаем на себя прилично-чопорный вид, нам пиво и закуски тащат…
Молодожёны уже доедали ароматное и в меру прожаренное асадо, когда к их столику подошёл приметный дядечка среднего возраста.
«Они здесь, в Аргентине, все – и мужчины, и женщины – приметные», – успел подумать Роберт. – «И данный индивидуум не является исключением. Невысокий, полноватый, европейские черты лица. Но, вместе с тем, загорелый – до бронзово-медной красноты. А волосы – рыжие-рыжие. Рыжее, просто-напросто, не бывает…».
– Морис Мюллер, разыскиваемый вами, – состроив вальяжную и спесивую физиономию, представился на сносном английском языке рыжеволосый дядечка. – Специальный и многолетний корреспондент газеты «Clarin».
– Очень приятно. Роберт Моргенштерн. Но можете называть меня по-простецки – «Ремарк». Или же – «инспектор Ремарк». На ваш выбор.
– Ремарк? – буквально-таки опешил толстячок.
– Ремарк, Ремарк…. А это – моя обожаемая супруга.
– Инэс Ремарк, – невинно промурлыкала Инни.
– Тоже – Ремарк?
– В обязательном и непреложном порядке…. А как же иначе? Да вы присаживайтесь, сеньор Мюллер. Присаживайтесь…
– Спасибо, – неловко опускаясь на стул, пробормотал специальный корреспондент столичной газеты, с которого куда-то слетела вся его вальяжность. – А скажите, это криминальный инспектор Карраско «навёл» на меня?
– Он самый, – отхлебнув пива из высокого бокала, невозмутимо подтвердил Роберт. – Кстати, предлагаю сразу же, не откладывая в долгий ящик, перевести наши отношения в деловую плоскость. Подчёркиваю, в насквозь деловую….
– Ладно. Переводите.
– Наши условия просты. Одна сторона задаёт вопрос, вторая отвечает. После этого стороны меняются местами. Количество вопросов-ответов должно быть соответствующим. Ответил, например, на три вопроса – задавай три своих.
– Согласен. Справедливые условия.
– Вот, представитель свободной аргентинской прессы, вы и попались, – язвительно усмехнулась Инэс. – То есть, три своих вопроса уже использовали.
– Как это?
– Так это. Ваш первый вопрос: – «Ремарк?». Второй вопрос: – «Тоже – Ремарк?». Третий – про инспектора Педро Карраско. И, попрошу заметить, на все эти вопросы вы получили чёткие и однозначные ответы…. Не так ли, уважаемый?
– Чёрт знает что…
– Да, ладно вам, Морис. Расслабьтесь. Мы же просто пошутили…. Правда, ведь, Робби?
– Безусловно. Мы же не какие-то там дешёвые и жадные жлобы с Уолл-Стрит.
– Однако, – облегчённо заулыбался Мюллер. – Ну, ребята, вы и даёте. Отличный прикол, спора нет. Значит, сработаемся…. Чико! – вскинул вверх правую руку и велел подошедшему официанту: – Мне – как и всегда. Одну среднюю парильяду[9] и маленький графинчик каньи[10]. Быстро. Одна нога там, а другая уже здесь, – после чего сообщил: – А я, новые знакомцы, знаю наперёд все-все вопросы, которые вы хотите мне задать. Более того, пока ехал на эту встречу, успел продумать и все ответы. Поэтому предлагаю – для ускорения процесса – преобразовать наш диалог в мой сольный монолог. Не возражаете?
– Излагай, господин репортёр. Послушаем.
– Итак. Почему я назначил вам встречу именно в «Милонге»? Это совсем просто. Мы с доном Гансом иногда – уже после выхода документального романа «Неизвестный Эскадрон» – встречались здесь. И, положа руку на сердце, надо признать, что те наши разговоры получались. То ли неповторимая аура «Милонги» тому способствовала, то ли ещё что-то. Вот, и подумалось…. Почему я, войдя в бар, сразу же подошёл к этому конкретному столику? Ваш дед – во время тех памятных встреч – показывал мне фотографии прошлых лет. В том числе, и свои, сделанные в молодые годы. Вы с ним, мистер Роберт, достаточно похожи…. О чём мы говорили с сеньором Моргенштерном? Конечно же, об этом долбаном романе, будь он трижды неладен…. Чему и кому посвящена данная книга? Просто мемуары-воспоминания четверых ветеранов специальной группы «АнтиФа», организационно входившей в состав тогдашнего «Эскадрона Смерти»…. Здесь я – для полноты картины – должен сделать маленькое историческое отступление. «Эскадрон смерти» – та ещё организация, чем-то сродни дешёвой городской проститутке. Мол, что клиент (в данном случае – Власть), скажет, то она и сделает-выполнит. Причём, по полной программе и с неизменным прилежанием…. Велено убивать коммунистов – убивает. Приказано зачистить страну от социалистов – зачищает. Рекомендовано плотно и вдумчиво разобраться с упрямыми и несговорчивыми лидерами профсоюзов – разбирается. Ну, и так далее, по расширенному списку…. Но есть в деятельности «Эскадрона», как это и не странно, светлые пятна. Мало, правда, но есть…. Например, в 1955-ом году свергли диктатора Хуана Перона, относившегося к нацистам, перебравшимся в Аргентину после окончания Второй мировой войны, весьма и весьма лояльно, и к власти пришло Правительство, которое возглавил Президент Педро Арамбуру. Вообще-то, сеньор Арамбуру тоже был человеком военным. То есть, априори, жёстким, беспринципным и чёрствым. Но…. Но, очевидно, свержение всемогущего Перона не обошлось без реальной помощи со стороны американцев, которые потом и «попросили» дона Президента – о содействии в разрешении некоторых насущных проблем. В частности, о действенной помощи в розыске особо-одиозных нацистских преступников, скрывающихся от международного Правосудия. Вот, тогда-то и была создана оперативная группа «АнтиФа». Ну, а в документальном романе «Неизвестный Эскадрон», как легко догадаться, и рассказывается о её деятельности в 1956-1958-ом годах. Мол, кого и как ловили-уничтожали. Кто оказывал в этом реальное содействие. А кто, наоборот, регулярно вставлял палки в колёса. Обычная книга, между нами говоря. Сейчас ещё и не то пишут…. Но случилось непредвиденное. Роман был опубликован зимой, а уже в начале лета прошлого года был убит первый ветеран «АнтиФа», упомянутый в книге и проживавший – на тот момент – в уругвайском Монтевидео. Причём, не просто так был убит, а, что называется, образцово-показательно: смертельный выстрел в сердце, потом в лицо трупа разрядили сразу две пистолетные обоймы, изуродовав его до полной неузнаваемости, а кисти рук отрубили и унесли в неизвестном направлении.… Поднялся шум, но так, совсем небольшой, мол, возможно, случайное совпадение, и не более того. Тем более что данное происшествие случилось на территории Уругвая, который, как всем известно, является ещё более непредсказуемой и бестолковой страной, чем даже наша Аргентина…. Но (опять это – «но»), через неполный месяц – после первого убийства – произошло второе. На этот раз погиб ветеран «АнтиФа», коротавший свой жизненный век в аргентинской Кордобе. Причём, и здесь не обошлось без изуродованного пулями лица и отрубленных кистей рук. Зашумело уже по-взрослому. Издательству даже пришлось – в срочном и экстренном порядке – печатать дополнительные тиражи романа «Неизвестный эскадрон»…. Вот, тогда-то я и занялся этой темой. Встретился и поговорил несколько раз с уважаемым доном Гансом. Написал и опубликовал в «Clarin» пару-тройку статей-предостережений, мол: – «Совсем наши аргентинские спецслужбы разучились жирных мышей ловить. Даже своих заслуженных ветеранов защитить не в состоянии…». После этого убийства прекратились. Почему? Считаю, потому, что «Эскадрон смерти» взял сеньора Ганса Моргенштерна и четвёртого «мемуариста» из «АнтиФа» под надёжную и серьёзную охрану…. Удивляетесь? Мол: – «Какой ещё «Эскадрон смерти»? Его же распустили ещё в 2001-ом году…». Оставьте, пожалуйста. Мы же с вами люди взрослые и разумные. Ну, зачем, спрашивается, распускать эффективную и многими годами проверенную структуру? Достаточно её просто старательно засекретить и тщательно замаскировать. Житейская логика и прагматическая целесообразность, ничего личного. Извините, но вынужден ненадолго прерваться…