Подошёл молоденький официант и выставил на столешницу – перед специальным корреспондентом – широкую тарелку с двумя кусками тёмно-коричневого мяса, графинчик с мутной жидкостью и пузатую рюмку синего стекла. Выложив рядом с тарелкой столовые принадлежности, обёрнутые белоснежной салфеткой, и пожелав клиенту «приятного аппетита», юноша удалился.
   Рыжий толстячок, плотоядно заурчав, наполнил рюмку подозрительной жидкостью из графина, выцедил её до дна, поставил опустевшую стеклянную тару на стол, болезненно поморщился, икнул, потряс головой, а после этого, ловко орудуя ножом и вилкой, принялся – с недюжинным аппетитом – поглощать тёмное мясо.
   «Странные, всё же, у него вкусовые пристрастия», – подумал Роберт. – «Эта так называемая парильяда – явно-подгоревшая. А от каньи – за морскую милю – несёт деревенской сивухой…».
   Мюллер, браво «хлопнув» вторую рюмашку и небрежно обтерев рот ладонью, пояснил:
   – Вынужден – по делам корреспондентским – много времени проводить в заштатном и провинциальном Парагвае. Да и почти все мои близкие родственники там проживают. Вот и приохотился к специфичной парагвайской кухне. А ещё и этот бронзово-медный загар заработал…. Всё, антракт завершён. Продолжаю повествование…. Статья в сегодняшнем утреннем номере «Clarin». Да, такой звонок, действительно, был. Всё без дураков. Для чего убийца (а это, безусловно, был он), позвонил в нашу редакцию? Скорее всего, из-за каких-то приставучих и неадекватных тараканов в голове. Он сразу же поставил жёсткое условие, мол: – «Дайте мне честное слово, что фраза – «Хайль Гитлер» будет напечатана в вашей газете чёрным по белому. Иначе эксклюзива не получите никогда…». Пришлось, понятное дело, пообещать. А потом, естественно, и исполнить. Как же иначе? Безупречный имидж – для любого уважающего себя репортёра – дело наипервейшее, наиважнейшее и святое…. Что я сделал после завершения этого странного телефонного разговора? Конечно же, сразу позвонил криминальному инспектору Карраско. Мы с ним давно, успешно и плодотворно сотрудничаем. Но Педро был уже в курсе. Дело в том, что к сеньору Гансу Моргенштерну – сразу же после совершения второго «ветеранского» убийства – была приставлена надёжная охрана: возле его подъезда постоянно дежурил вооружённый сотрудник спецслужб, а когда дон Ганс выходил по делам в город, то его неизменно сопровождали (конечно, ненавязчиво и скрытно), сразу два опытных телохранителя. Так вот. В то утро – в подъезде дома по адресу: – «Плаза Италия, дом 8», – было обнаружено мёртвое тело охранника, нёсшего полусуточную вахту. Он был застрелен из пистолета, который, скорее всего, был оснащён глушителем. Естественно, к месту происшествия тут же прибыла группа «быстрого реагирования». Бойцы поднялись на третий этаж и позвонили в «шестую» квартиру. Тишина. Ещё пару раз позвонили. Тишина. Тогда они открыли дверь запасными ключами (спецслужба, как-никак, дубликатами уже давно обзавелись). Ну, и обнаружили в квартире – мёртвое тело. Без лица и кистей рук…. Извини, Ремарк, за такие малоприятные подробности.
   – Ничего, у меня с нервами всё в порядке, – заверил Роберт. – А почему этих самых «подробностей» не было в утренней статье?
   – Голову пообещали оторвать.
   – Инспектор Карраско?
   – И он тоже. И ещё кое-кто – рангом повыше.
   – Уж, не мой ли однофамилец? – оживилась Инни.
   – Однофамилица…. Давайте, ребята, обойдём этот скользкий момент стороной? Жить, честное слово, хочется…
   – Хорошо, обойдём. Как скажешь, – не стал спорить Роберт. – Ты и так нам рассказал очень много важного и полезного. Спасибо, конечно…. Что, писака, хочешь получить взамен?
   – Не так, уж, и много, – откровенно-выжидательно улыбнулся Мюллер. – Один ответ – на один вопрос. И одно обещание.
   – Давай, излагай.
   – Ты же, Ремарк, будешь проводить собственное расследование?
   – Обязательно. И до полного упора.
   – Понятно. Я так, почему-то, и думал…. Тогда – просьба. Пообещай, что я первым – из представителей аргентинской прессы – узнаю об его итогах.
   – Обещаю.
   – Так всё и будет, – подтвердила Инни. – Уговор – дороже денег.
   – Верю, – удовлетворённо шмыгнул медно-розовым носом корреспондент «Clarin». – Вам, ребята, верю…. Может, будут дополнительные вопросы? Пожелания?
   – Нам нужны все координаты четвёртого ветерана, упомянутого в документальном романе. Ну, того, который пока ещё жив.
   – Выдам.
   – И самого писателя, – подключился Роберт.
   – Дитера Кастильо?
   – Ага, его самого.
   – Сейчас всё будет, – Мюллер торопливо достал из кармана джинсовой куртки блокнот и шариковую ручку. – Записываю. Адреса, телефоны…. Вот, держите листок. Попытайтесь пообщаться с фигурантами. У меня, увы, не получилось.
   – Почему?
   – Четвёртый ветеран, Георги Благоев, проживает в городе Мендоса. По телефону он общаться со мной не захотел. Мол, приезжай – тогда и поговорим. Но Мендоса, как известно, не ближний Свет. Расположена на крайнем западе страны, рядом с чилийской границей. Так я и не нашёл времени на эту поездку…. А Дитер Кастильо, вообще, со всеми общается только через своего личного секретаря. То есть, через секретаршу. А она, как назло, раньше работала в нашей газете. Ну, конкурировали мы тогда с Лусией. Жёстко, до крови. К чему скрывать? Бортанула она меня, короче говоря, в грубой форме и к «телу» писательскому так и не подпустила…
   – Ещё один важный момент. Что можешь сказать про убийства археологов, которые произошли по весне прошлого года?
   – Ничего, – недоумённо передёрнул покатыми плечами рыжеволосый репортёр. – Впервые слышу про это. Не мой, извините, профиль. В том смысле, что с политикой упомянутые убийства, скорее всего, никак не связаны. Иначе я бы знал про них…. А всякими науками, искусствами и культурой у нас занимается (то есть, пишет про них), Исидора Мюллер, моя сестра-близнец. Только, к сожалению, её сейчас нет в Буэнос-Айресе. Колесит где-то по провинции…
   В ресторанном зале раздались жиденькие аплодисменты.
   – Это пожилой тапёр, отыграв положенное время, уходит домой, – пояснил Мюллер. – Теперь к роялю могут подходить все желающие…. Кстати, дон Ганс – во время тех наших встреч – всегда пользовался такой возможностью. Его немудрёные песенки здесь неизменно пользовались большой популярностью…
 
   Он поднялся на помост.
   В зале вежливо захлопали – очевидно, в баре присутствовали завсегдатаи, знающие и понимающие – кто сейчас перед ними.
   – Прошу простить, дамы и господа, но я не владею испанским языком, – извинился Роберт. – Поэтому спою песню на английском. Не обессудьте…. О чём эта песенка? Конечно, о Любви. Моей обожаемой супруге, Инэс Ремарк, посвящается…
   Он уселся на хлипкий крутящийся стульчик, приставленный к старенькому роялю, попробовал – подошвой правого ботинка – упругость латунных педалек и, небрежно пробежавшись подушечками пальцев по чёрно-белым клавишам, запел:
 
Ты больше не играешь в покер по пятницам.
Ни в «техасский», ни в какой-то другой.
Звёзды – в окошко – насмешливо скалятся…
Что случилось с тобой?
 
 
Родео субботнее – тупо заброшено.
Как и старинные друзья.
Трава у хижины опять не скошена.
Нельзя так, братец, нельзя…
 
 
Что ты нашёл в ней? Странной, нездешней?
Кактусы – от удивления – сбрасывают иголки.
Телята валяются в дорожной пыли, избавляясь от вшей.
За Рыжей горой насмешливо воют голодные волки.
 
 
Что ты нашёл в ней? Луна подмигивает криво…
Почему ты молчишь, ковбой?
Лишь свою Любовь, амиго.
Лишь – свою – Любовь…
 

Глава четвёртая
Разбор странностей и нестыковок

   Попрощавшись с Морисом Мюллером, Роберт и Инни – на двух такси – отправились домой: на одной машине они доехали до ближайшего супермаркета, где, ни в чём себе не отказывая, затоварились всякими и разными продуктами-напитками, а на второй – непосредственно к «Меблированным комнатам Жоржиньо».
   Расплатившись с таксистом, они подхватили объёмные полиэтиленовые пакеты с покупками, поднялись на второй этаж и, отомкнув массивным бронзовым ключом дверной замок, вошли в свои (то есть, в съёмные), апартаменты.
   – Гав-в-в! – встретил их рассерженный и слегка обиженный Рой, мол: – «Что ещё за дела? Вы, хозяева, совсем с ума сошли? И совесть где-то по дороге потеряли? На часы-то смотрите? Хотя бы изредка? Двадцать один ноль пять, а я так и не выгулян. И, более того, был вынужден – целый день напролёт – питаться сугубо сухим кормом. Неслыханное дело. Бардак и бедлам. Чёрт знает что…». – Гав-в!
   – Бедненький ты мой! – виновато засуетилась Инэс. – Оголодал-то как. Даже хвост толком не виляет. Потерпи немного, родной, сейчас я тебя накормлю. А после этого и на прогулку сходим…. Робби, размести, пожалуйста, продукты в холодильнике, ты же знаешь – на какую полку что складывать. Только хлеб-булку и конфеты-пирожные от холода избавь, сложи их вон в то отделение буфета…. Рой, иди сюда. Вот, кушай. Извини, но почек и печени не было. Мол, их можно купить только где-то на окраине города, в специальном магазине для бедных. А это – так называемая «мраморная» говядина. Причём, почти в три раза дешевле, чем в нашем Сиднее…
   Через некоторое время, прикрепив кожаный поводок к ошейнику на шее Роя, она объявила:
   – Милый, мы с пёсиком идём на прогулку. Будем ждать тебя возле «утреннего» ресторанчика. Догоняй!
   – Ага. Только заскочу в туалет, а потом зайду – на чуть-чуть – в Интернет. Ознакомлюсь, что называется, со свежими мировыми новостями…
   Роберт покинул апартаменты примерно через пятнадцать-семнадцать минут.
   Вышел в коридор, запер дверь, отправил ключ в карман брюк и насторожился: снизу долетал непонятный шум, свидетельствовавший о беспокойной и нервной суете, а ещё где-то на улице навязчиво взвизгивала автомобильная сирена.
   «Может, пожар?», – пробежала в голове тревожная мысль.
   Он торопливо спустился по лестнице.
   В холе гостиницы было многолюдно, мужчины и женщины бестолково сновали туда-сюда.
   «Вон и наши», – облегчённо вздохнув, сообщил заботливый внутренний голос. – «Инни о чём-то заинтересованно шепчется с представительной дамой бальзаковского возраста, облачённой в шикарное тёмно-красное платье с потрясающим декольте. Рой беззаботно прохлаждается рядом. А на керамических плитках пола – возле гостиничной стойки – лежит какой-то человек, над которым обеспокоенно склонились двое мужчин…».
   Автомобильная сирена, наконец-таки, угомонилась, и примерно через полминуты в холл – со стороны улицы – вошли трое в светло-зелёных комбинезонах, с компактными чемоданчиками в руках.
   Плотный и широкоплечий «светло-зелёный» мужчина, шедший первым, тут же принялся – зычным и властным голосом – раздавать какие-то команды на испанском языке.
   «Просит освободить докторам дорогу», – предположил сообразительный внутренний голос. – «И, вообще, советует всем разойтись по номерам и не мешаться под ногами у специалистов, выполняющих важную и ответственную работу…».
   Инни обернулась и, заметив мужа, призывно махнула рукой, мол: – «Действительно, не стоит мешать занятым людям. Тут и без нас прекрасно обойдутся. Выдвигаемся на прогулку…».
   Они вышли на улицу и зашагали по тротуару.
   Через минуту Инэс, оглядевшись по сторонам и убедившись, что чужих ушей поблизости нет, призналась:
   – Это из-за меня бедному сеньору Мануэле Жоржиньо стало плохо.
   – Гав, – стыдливо дёрнув коротким хвостом, подтвердил Рой.
   – Как это – из-за тебя? – непонимающе нахмурился Роберт. – Шутить изволим, прекрасная барышня?
   – Какие, уж, тут шутки? Всё, к моему большому сожалению, всерьёз…. Понимаешь, ты задерживался, вот, я и решила – слегка пообщаться с доном Мануэлем. Сперва про погоду поговорили. Про политику. Про чемпионат Аргентины по футболу. То, да сё. А потом я возьми, да и спроси, мол: – «Как часто, уважаемый сеньор, вы наведываетесь в уругвайский Монтевидео?». С чего – спросила? Не знаю, честное слово. Мысли всякие терзали, например: – «Почему, интересно, первое убийство «мемуаристов» произошло именно в столице Уругвая? С каких таких коврижек недопечённых?». Ну, и брякнула.… А пожилой сеньор, вдруг, разволновался, засуетился и, трусливо виляя взглядом, забормотал, мол: – «Наезжаю иногда. Так, ради смены обстановки. Не более того…. Когда был там в последний раз? И не помню уже. Склероз, извините, милая девочка…». Здесь бы «милой девочке» и притормозить. Так нет же. Чёрт, видимо, дёрнул. Взяла да и поинтересовалась – относительно моей «девичьей» однофамилицы, которую откровенно побаиваются и криминальные аргентинские инспекторы, и известные столичные журналисты. Тут-то дедушке поплохело уже по-настоящему: схватился ладошкой за левую сторону груди и, ужасно побледнев, в обморок грохнулся. Хорошо ещё, что я умудрилась подхватить его под мышки и бережно опустить на пол. Повезло…. Покричала, конечно, немного. Народ сбежался. «Скорую» оперативно вызвали…. Нехорошо получилось, спора нет. Будем надеяться, что пожилой сеньор обязательно поправится…
   – Будем, не вопрос, – согласился Роберт, а после этого решил: – Всё, звоним Танго. Она же у нас – знатная и заслуженная шпионка. Вот, пусть и объяснит – что это за «сеньора Сервантес» такая…. Кстати, а почему на городских улицах нынче так безлюдно?
   – Это, как раз, просто. Жители Буэнос-Айрес отдыхают. В том плане, что активно отдыхают, разбредясь по кафешкам, ресторанам, клубам, кинотеатрам и варьете. Национальная традиция такая…. Милый, доставай уже мобильник и звони Танго. Мне невтерпёж разобраться с этим странным и запутанным делом.
   – Сейчас позвоню. Вот, кстати, очередная удобная тёмно-синяя скамейка. Присаживайся, любимая. Сейчас-сейчас…. Уже короткие гудки призывно пикают…. Танго? Привет! То есть, добрый вечер.
   – Вечер? – откликнулся в трубке на удивление бодрый женский голосок. – Извини, Ремарк, но у нас – утро. Разница в часовых поясах, ничего не попишешь. Я, как раз, на работу собираюсь…. Ну, какие у вас с Инэской новости? Выкладывай.
   И он выложил – кратко, сжато и сугубо по делу.
   – Ничего себе, – огорчилась соратница. – Прими, Ремарк, мои искренние соболезнования.
   – Принято. Что скажешь по сути?
   – Не готова ответить – вот, так сразу. Подумать надо. Полученную информацию тщательно проанализировать и переварить. С коллегами посовещаться…. Что же касается Инэскиной однофамилицы. Здесь нет особых секретов. Докладываю. Мария Сервантес, служебное прозвище – «Мара». На настоящий момент возглавляет аргентинский «Эскадрон смерти». Нормальная такая девица, правильная, волевая и бесшабашная. Мы с ней в английском Лондоне – краешком – пересекались[11]. Так получилось, что по одному делу работали. Правда, с совершенно разными конечными целями и задачами…. Сделаем, пожалуй, так. Мой супруг долгое время служил – в одном секретном подразделении – вместе с мужем Марии. Позвоню Хантеру, пусть свяжется с Алексом и, по старой дружбе-памяти, поговорит с ним. Так что, «Эскадрон» скоро выйдет на вас, голубки. Выйдет и обязательно поможет, чем сможет. Как солдат – солдату…. О, автомобильный клаксон надоедливо гудит за окном. Это, надо понимать, меня вызывают. Всё, побежала. До связи, Ремарк. Инэске приветики передавай. Роджер…
   Роберт пересказал жене содержание состоявшегося телефонного разговора.
   – Как же тесен наш Мир, – удивлённо покачала черноволосой головой Инни. – Сплошные пересечения и совпадения…. Теперь-то понятно, почему фамилия «Сервантес» вызывает у местных обывателей такую неоднозначную реакцию…. Милый, а ты меня любишь?
   – Люблю.
   – А как – любишь?
   – Как славный аргентинский народ – Эвиту Перон, свою Небесную Принцессу…
 
   Они неторопливо тронулись дальше, время от времени переходя с одной тенистой улочки на другую.
   – Кстати, я, кажется, знаю, почему здешние Власти ничего не могут сказать о дате похорон твоего деда, – поделилась соображениями Инэс. – Понимаешь, в некоторых странах Южной Америки «похоронные» законы – достаточно строгие. То есть, хоронить – в обычном порядке – можно только человека, личность которого установлена однозначно. А с доном Гансом всё обстоит достаточно непросто. С его мёртвым телом, я имею в виду…. Отпечатки пальцев, увы, не снять. Зубные протезы, возможно, сильно повреждены пистолетными пулями. Остаётся лишь генетическая экспертиза. И ты, милый, являешься идеальным кандидатом – для сравнения цепочек ДНК. То есть, твои волосы, ногти и слюна…. Почему к тебе до сих пор не обратились по данному вопросу? Это же, любимый, Аргентина. Бюрократия здесь – просто запредельная и всеобъемлющая. Для проведения генетической экспертизы необходимо – для начала – получить соответствующее решение суда. А это дело, без всяческих сомнений, долгое. Пока дойдёт очередь, пока должным образом оформят решение. На это может и месяц уйти, и два, и больше…
   Погуляв ещё с полчасика, они вернулись в «Меблированные комнаты Жоржиньо».
   В холле, за гостиничной стойкой, расположилась давешняя представительная дама в тёмно-красном платье, отчаянно «клюющая носом». Увидев Инни, она тут же встрепенулась и принялась – практически без умолка – о чём-то болтать по-испански. Завязался оживлённый разговор, полный эмоциональных восклицаний и междометий.
   Роберт и Рой, чтобы не мешать барышням, поднялись на второй этаж и, предварительно отомкнув дверной замок, прошли в свой номер.
   – Гав, – поведал пёс.
   – Аппетит нагулял?
   – Гав!
   – Не откажешься ещё от одной порции «мраморной» аргентинской говядины? Молодец, наш человек, – одобрил Роберт. – Сейчас предоставлю. Не вопрос…
   Вскоре в комнате появилась Инэс – прикрыла дверь, задвинула щеколду и сообщила:
   – Не так всё и плохо. Дона Мануэля, конечно же, забрали в больницу. Но так, ненадолго и ради пущей профилактики. Приступ, слава Богу, оказался пустяковым. Это мне его младшая дочка рассказала, ну, та дама с низкопробным декольте…. Ага, наш пёсик уже покушал. Замечательно. Значит, можно перейти и к серьёзным делам.
   – Э-э-э…. К каким, например?
   – Мы же, кажется, договаривались – заняться аналитическим разбором всех накопившихся странностей, нестыковок и неувязок?
   – Договаривались, – подтвердил Роберт. – Просто я подумал, что для начала…
   – Значит так. Раздеваемся. Принимаем совместный супружеский душ. Переодеваемся в «домашнее». А после этого приступаем, уже не отвлекаясь на всякие любовные глупости, к обсуждению и разбору…. Как тебе, Робби, такой нехитрый план?
   – Принимается. Уже раздеваюсь…
 
   Через час с небольшим, открыв две бутылки «Кильмес-Кристаль» и насыпав в глубокое блюдце традиционное «ореховое ассорти», они уселись – друг напротив друга – за кухонным столом.
   – Излагай, любимая, – уважительно подмигнул Роберт. – Продемонстрируй-ка свою природную наблюдательность, житейскую рассудительность и женскую смекалку.
   – Как скажешь, «маньячный» инспектор – польщено улыбнулась в ответ Инэс. – Начнём, пожалуй, с водителей такси…
   – Даже так?
   – Ага. Мы – за время пребывания в Буэнос-Айресе – услугами такси пользовались целых три раза. Первый, когда ехали из аэропорта. Второй и третий – сегодня, когда возвращались из «Милонги». Водители все три раза были разные. Вроде бы. Хотя, одного и того же возраста, усатые и прекрасно-говорящие на английском языке. Поменять узенькие рыжие усишки на пышные чёрные – не проблема. Да и с париками та же история…. А машины? Первый и третий раз это был один и тот же автомобиль. Да, с разными номерами. Но с одной и той же приметной вмятиной на правой задней дверке.
   – Молодец, глазастая.
   – А то…. Получается, Робби, что нас старательно «ведут»? То есть, тщательно «пасут»?
   – Сейчас проверим, – пообещал Роберт.
   Он поднялся на ноги, прошёл в комнату, достал из дорожного баула маленькую чёрную коробочку, презентованную когда-то Питером Модильяни, Прокурором австралийского штата Новый Южный Уэльс, и вернулся на кухню.
   – Дай мне, дай мне, дай мне, – тут же дурашливо заблажила Инни, а встретившись взглядом с возмущёнными глазами мужа, послушно перешла на вкрадчивый тихий шёпот: – Дай мне, дай мне, дай мне…
   – Держи, липучка черноволосая.
   Инни, победно улыбнувшись, взяла приборчик в правую ладонь, подняла руку вверх и указательным пальцем уверенно перевела единственный тумблер, выступавший из корпуса коробочки, в рабочее положение.
   Через несколько секунд в правом верхнем углу прибора загорелась крохотная розовая лампочка.
   Роберт расстроено покачал головой, после чего махнул рукой в сторону комнаты.
   – Не учи учёную, – откликнулась супруга. – Сама знаю, чай, не маленькая…
   Они прошли в комнату, и цвет приборной лампочки ожидаемо поменялся с розового на красный.
   – Гав, – заверил из кресла-качалки Рой, мол: – «На этот раз я не при чём. Ну, нет у меня за кожаным ошейником хитрого шпионского «жучка». Честное собачье слово…». – Гав!
   – Охотно верю, – успокоил пса Роберт и, перейдя на заговорщицкий шёпот, принялся давать советы: – Пройдись-ка туда-сюда. Руку, пожалуйста, не опускай и держи ровно. Теперь – вдоль стен, по периметру…. Внимательно смотрим на лампочку. Нужный цвет – кроваво-рубиновый. Ничего, сейчас мы его быстро вычислим. Не вопрос…
   Через три минуты «жучок» был успешно обнаружен: на внутренней стороне левой створки трюмо была – с помощью прозрачного скотча – закреплена маленькая чёрная «скрепка».
   – Везде всё одно и то же, – старательно разломав «скрепку» на составные части, подытожил Роберт. – Ничего нового придумать не могут, деятели скучные и однообразные. Ну, никакой тебе фантазии…
   
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента