Операция 11. Исключить текст, содержащий авторскую аргументацию.
Операция 12. Исключить части текста, отклоняющиеся от основной темы.
IV ЭТАП.ЛИТЕРАТУРНАЯ ОБРАБОТКА ВЫДЕЛЕННОЙ КОНЦЕПЦИИ.
Операция 13. Расположить части текста в продуктивном порядке.
Операция 14. Связать авторские утверждения необходимым минимумом вспомогательных редакторских средств. Мысли автора при этом не должны быть искажены.
Жестко? Жестко, поскольку это уже не столько искусство, сколько технология – технология извлечения смысла из текстов, рекомендованная для использования в концептуальной мастерской[43]. Заметно, что все ее операции имеют отношение к текстам, претендующим на выражение идей, замыслов, концепций. Ради их добычи, ради обнажения смысла и освобождения авторских идей от традиционных «раскланивании» перед просвещенным сообществом читателей, от вспомогательных метафор и аллюзий, от следов косности авторского языка или авторского самолюбования истолкователю необходимы твердые интеллектуальные мускулы.
Они нужны и для того, чтобы в поиске смысла, который автор упаковал в текст как мог, не увлечься, например, случайной игрой слов на соседних страницах, не последовать за фантазией, навеянной просмотренным накануне художественным фильмом. Но если только эта игра слов или даже мистические ассоциации помогут точнее реконструировать авторский замысел, точнее восстановить смысл, то истолкователь должен уметь применить их… лишь на четырнадцатой операции.
В чем существо этой линии истолкования? Это истолкование смыслоизвлекающее. Это традиция селектирующего, конвергентного истолкования. Ее «вектор» направлен от бесконечного горизонта смыслов и интертекстуальности к точным смыслам-значениям, к действительным смыслам, а не к их облаку-заместителю. Ее надежды – концептуальная расчистка смыслового пространства. Объект ее наслаждения – чистый «звук» в полифонии значений. Это и есть концептуальная традиция истолкования.
Вы догадываетесь, почему я не стал проводить сравнение традиций на примере одного и того же текста, скажем, текста художественного? Я не смог бы этого сделать в большинстве случаев потому, что после концептуальной расчистки многих (художественных) текстов от них бы не осталось ни-че-го. Или осталась бы совершенно простая, расхожая идея типа «добро в конце концов побеждает зло».
Продолжим сравнение подходов к истолкованию смыслов.
Дело в том, что у художественного текста и, скажем, текста научного совершенно разные назначения. «Роман по определению – машина-генератор интерпретаций». Его назначение – волновать душевно-интеллектуальную жизнь, побуждать читателя к собственным интерпретациям ее, зачастую лишь слабо указывая на направление сборки рождающихся при этом смыслов или вообще не указывая на него, оставляя взволнованного читателя наедине с собственным миром.
Если мысленно ослаблять эти свойства художественного текста, то можно прийти к противоположному полюсу – к научным текстам. Их назначение – передавать читателю авторское открытие, откровение или понятый автором результат постижения мира. Здесь забота автора – быть предельно ясным в выражении и передаче своего смысла. Отчего и язык научного текста строг и с художественной точки зрения примитивен – он не должен приводить к разночтениям и к многообразию интерпретаций.
Но не здесь, не в работе с научными текстами находится предмет концептуальной традиции истолкования. Такие объекты интерпретации не должны предполагать специального истолкования, они должны быть понятны тем, к кому обращены.
Предмет концептуального истолкования возникает там, где есть задачи выделения точного смысла текстов или любых наблюдаемых явлений, имеющего значение для ясно сознаваемой ситуации, в которой находится исследователь. Тексты здесь ни при чем – они такие же явления, как и все другое. В нашем разговоре тексты взяты лишь для примера, хотя и в некотором согласии с известной формулой «все, с чем мы имеем дело, – это тексты для нас».
Если все же продолжать эту «текстовую» линию примеров, признавая, что между художественными и научными текстами расположены все другие явления жизни, то можно указать место концептуальной традиции истолкования так: оно уместно там, где во всем этом поле возникает необходимость понять нечто, обусловленное задачей постижения.
«Задача постижения» – пожалуй, в этом словосочетании заключен ключ к выбору подхода к толкованию данности. Концептуальный подход нужен только в том случае, когда возникает вопрос «как мы это будем понимать для того, чтобы…?». Ответ на этот вопрос и есть концептуальное решение.
Техники истолкования сложной реальности
Если нам удалось договориться о пользе истолкования сложных, размытых предметных областей как о работе по извлечению стоящих за ними смыслов, то теперь уместно спросить – а как это делать? В практике концептуального проектирования решений это наиболее туманная область деятельности.
Так сложилось – многие концептуальные методы в основном обеспечивают путь восхождения от абстрактного к конкретному. А мы сейчас продвигаемся совершенно в другом направлении – от опытного конкретного, в котором перед нами встают сложные события реальности, к абстрактному, к тому, какой смысл имеют для нас эти события. Это «тонкая» область усилий сознания, которая и в настоящее время для многих остается загадкой.
Здесь Вы имеете дело с попыткой собрать техники истолкования сложной реальности из разных отраслей гуманитарного знания и практики концептуальной работы. Думаю, некоторые из них могут претендовать на методы. Но все же многие похожи на рецепты. Судите сами…
Практические рецепты от герменевтики
Операция 12. Исключить части текста, отклоняющиеся от основной темы.
IV ЭТАП.ЛИТЕРАТУРНАЯ ОБРАБОТКА ВЫДЕЛЕННОЙ КОНЦЕПЦИИ.
Операция 13. Расположить части текста в продуктивном порядке.
Операция 14. Связать авторские утверждения необходимым минимумом вспомогательных редакторских средств. Мысли автора при этом не должны быть искажены.
Жестко? Жестко, поскольку это уже не столько искусство, сколько технология – технология извлечения смысла из текстов, рекомендованная для использования в концептуальной мастерской[43]. Заметно, что все ее операции имеют отношение к текстам, претендующим на выражение идей, замыслов, концепций. Ради их добычи, ради обнажения смысла и освобождения авторских идей от традиционных «раскланивании» перед просвещенным сообществом читателей, от вспомогательных метафор и аллюзий, от следов косности авторского языка или авторского самолюбования истолкователю необходимы твердые интеллектуальные мускулы.
Они нужны и для того, чтобы в поиске смысла, который автор упаковал в текст как мог, не увлечься, например, случайной игрой слов на соседних страницах, не последовать за фантазией, навеянной просмотренным накануне художественным фильмом. Но если только эта игра слов или даже мистические ассоциации помогут точнее реконструировать авторский замысел, точнее восстановить смысл, то истолкователь должен уметь применить их… лишь на четырнадцатой операции.
В чем существо этой линии истолкования? Это истолкование смыслоизвлекающее. Это традиция селектирующего, конвергентного истолкования. Ее «вектор» направлен от бесконечного горизонта смыслов и интертекстуальности к точным смыслам-значениям, к действительным смыслам, а не к их облаку-заместителю. Ее надежды – концептуальная расчистка смыслового пространства. Объект ее наслаждения – чистый «звук» в полифонии значений. Это и есть концептуальная традиция истолкования.
В пример этой мысли приведу арабскую притчу о том, как один шейх решил переехать жить с одного края огромной пустыни на другой. Построив новый дворец и перевезя в него своих жен и сокровища, шейх повелел перевезти наконец свою огромную библиотеку. Караван верблюдов с книгами отправился через пустыню в долгий путь. В дороге верблюды и люди валились от усталости. Тогда живые еще и грамотные погонщики останавливались и конспектировали содержание тех книг, которые уже не могли нести верблюды дальше. По мере движения каравана книг становилось все меньше и меньше, а конспектов – все больше. Наконец, понадобилось конспектировать сами конспекты, конспекты конспектов и так далее… К концу путешествия от каравана остался только один погонщик, который нес в руке листочек с последним конспектом конспектов всей громадной библиотеки. Войдя во дворец, он упал у ног шейха. «Прочти, что было в моих книгах!» – повелел шейх. Погонщик развернул на ладони листок и прочел: «Велик Аллах и Магомет – пророк его!»И хорошо бы так, а то от многих политических текстов обычно остается ничтожно мало. Многие современные публикации в журналах и даже книги по менеджменту таким способом съедаются вовсе без остатков. Но это отдельная тема и практика, которую развивает В. М. Капустян под флагом «интеллектуального каннибализма».
Продолжим сравнение подходов к истолкованию смыслов.
Дело в том, что у художественного текста и, скажем, текста научного совершенно разные назначения. «Роман по определению – машина-генератор интерпретаций». Его назначение – волновать душевно-интеллектуальную жизнь, побуждать читателя к собственным интерпретациям ее, зачастую лишь слабо указывая на направление сборки рождающихся при этом смыслов или вообще не указывая на него, оставляя взволнованного читателя наедине с собственным миром.
Если мысленно ослаблять эти свойства художественного текста, то можно прийти к противоположному полюсу – к научным текстам. Их назначение – передавать читателю авторское открытие, откровение или понятый автором результат постижения мира. Здесь забота автора – быть предельно ясным в выражении и передаче своего смысла. Отчего и язык научного текста строг и с художественной точки зрения примитивен – он не должен приводить к разночтениям и к многообразию интерпретаций.
Но не здесь, не в работе с научными текстами находится предмет концептуальной традиции истолкования. Такие объекты интерпретации не должны предполагать специального истолкования, они должны быть понятны тем, к кому обращены.
Предмет концептуального истолкования возникает там, где есть задачи выделения точного смысла текстов или любых наблюдаемых явлений, имеющего значение для ясно сознаваемой ситуации, в которой находится исследователь. Тексты здесь ни при чем – они такие же явления, как и все другое. В нашем разговоре тексты взяты лишь для примера, хотя и в некотором согласии с известной формулой «все, с чем мы имеем дело, – это тексты для нас».
Если все же продолжать эту «текстовую» линию примеров, признавая, что между художественными и научными текстами расположены все другие явления жизни, то можно указать место концептуальной традиции истолкования так: оно уместно там, где во всем этом поле возникает необходимость понять нечто, обусловленное задачей постижения.
«Задача постижения» – пожалуй, в этом словосочетании заключен ключ к выбору подхода к толкованию данности. Концептуальный подход нужен только в том случае, когда возникает вопрос «как мы это будем понимать для того, чтобы…?». Ответ на этот вопрос и есть концептуальное решение.
ПОПРОБУЙТЕ… Проверьте себя. Можно ли истолковывать художественный, поэтический текст концептуальными методами? Возможно ли применить нечто, подобное «четырнадцатой операции», например, к этим бунинским строкам:
Можно и нужно, если нам захочется, например, освоить «устройство» ритма или, скажем, понять особенность творческого этапа художника в пору написания этих строк (а это август 1917 года), сравнивая их с произведениями другой поры по некоторому значимому основанию. Но если Вам хочется получить наслаждение от звона тишины того «пустого» мира, который существует между «еще не влюблен, но уже взволнован» и состоянием «любовного пожара», то стоит выключить все, все любые техники поиска смысла. Его здесь нет.
…Уже полураскрытых уст
Я избегал касаться взглядом,
Но был еще блаженно пуст
Тот дивный мир, где шли мы рядом?
ПОПРОБУЙТЕ… Еще одно мысленное упражнение. Оцените, насколько уместна художественная традиция истолкования текстов для раскрытия смысла очередного «Бюджетного послания Президента Российской Федерации к Федеральному собранию»?Надо заметить, что обыденное мышление «добывает» смыслы не инструментально. Да и во многих примерах концептуального мышления работа эта не вполне обеспечена инструментами. Однако приемы все же есть.
Техники истолкования сложной реальности
Второй шаг – истолкование данности как уяснение смысла того, с чем встретилось и чем оживилось сознание.
Если нам удалось договориться о пользе истолкования сложных, размытых предметных областей как о работе по извлечению стоящих за ними смыслов, то теперь уместно спросить – а как это делать? В практике концептуального проектирования решений это наиболее туманная область деятельности.
Так сложилось – многие концептуальные методы в основном обеспечивают путь восхождения от абстрактного к конкретному. А мы сейчас продвигаемся совершенно в другом направлении – от опытного конкретного, в котором перед нами встают сложные события реальности, к абстрактному, к тому, какой смысл имеют для нас эти события. Это «тонкая» область усилий сознания, которая и в настоящее время для многих остается загадкой.
Здесь Вы имеете дело с попыткой собрать техники истолкования сложной реальности из разных отраслей гуманитарного знания и практики концептуальной работы. Думаю, некоторые из них могут претендовать на методы. Но все же многие похожи на рецепты. Судите сами…
Практические рецепты от герменевтики
Попытаюсь свести ключевые откровения герменевтики об истолковании сложных ситуаций к ее практическим следствиям[44]. Сделаю это в стиле «Карнеги»: чтобы добиться успеха…
Часто и по-разному спрашивай явление, обильно задавай ему вопросы.
• Мысленно разоблачай «очевидное» в постигаемом. Открывай в нем новые грани, например, через возможные условия его применения или существования.
Во всем усматривай знак, указывающий на смысл. Смысл скрыт за знаками – их надо «читать».
• Доверяй образам, которые возникают у тебя. Проговаривай их.
• Во всяком мысленном путешествии, в рассуждениях о явлении всегда «возвращайся» к очевидности, часто интерпретируя его обнаруживаемые свойства.
• Исследуй связи между теми признаками явления, которые зацепило твое сознание. Помогай интуиции логическим прояснением деталей.
• На всякое новое обязательно смотри с нескольких точек зрения, продумывая для этого особенную сеть (систему) взглядов. Такая сеть зависит от контекста, в котором выстраивается понимание.
• Смысл приобретается через динамику поля взглядов. Двигайся от одного взгляда на «вещь» к другому и сознавай эти движения.
• Смыслоизвлечению помогают групповые эффекты – дискурс. Затевай их с ожиданием новых взглядов. В одиночестве заставляй себя по-разному смотреть на «вещи». Играй в разнообразие взглядов.
• Назначай для себя уровни понимания предмета. Уровень – это твоя объемная исходная позиция усмотрения «вещей».
• Разоблачай те условия, которые влияют на твое понимание явления, ведь мы никогда не видим то, что есть, а лишь то, на что смотрим. Договаривайся с собой об этих условиях. Всегда между нами и наблюдаемым существует некоторое условие, благодаря которому явление приобретает особенный «цвет».
• Особенно тщательно выявляй свои неявные, скрытые исследовательские намерения. Чаще всего именно они управляют мышлением.
• Непрерывно обращайся к контексту. Оттуда исходят импульсы, управляющие нашими способами «прочтения» явлений. Перепроверяй понятое через его отношение к контексту.
• Выбрав точку зрения, исчерпывай ее. То есть усматривай в явлении все то, что открывается с этой точки зрения, не примешивая чуждого ей.
• Отсекай в любом явлении то, что не имеет значения для контекста и осознанной установки сознания. Смысл не нуждается в удержании второстепенного.
• Мир, который мы пытаемся понять, выстраивается в нашем сознании как концентрическое пространство, в центре которого – наше «Я». Дальше – ближайший мир, ближний мир, дальний мир и так далее. Понимание «вещей» начинается от центра. Поэтому связывай всякое новое явление с чем-то личным, известным, прежде чем оно объективно не удалится на «расстояние» чуждого, неведанного. Через непрекращающееся сопоставление его с близким и известным явление «обрастет» рядом признаков, из которых выстроится смысл.
• Ищи согласия отдельного и целого. Такое согласие – критерий правильности понимания.
• В каждом новом явлении ищи его суть как общее в разнообразном, выделяя противоположные компоненты и связывая их в единое целое. Значимый признак явления мы всегда находим как единство текущих многообразий.
Часто и по-разному спрашивай явление, обильно задавай ему вопросы.
• Мысленно разоблачай «очевидное» в постигаемом. Открывай в нем новые грани, например, через возможные условия его применения или существования.
Во всем усматривай знак, указывающий на смысл. Смысл скрыт за знаками – их надо «читать».
• Доверяй образам, которые возникают у тебя. Проговаривай их.
• Во всяком мысленном путешествии, в рассуждениях о явлении всегда «возвращайся» к очевидности, часто интерпретируя его обнаруживаемые свойства.
• Исследуй связи между теми признаками явления, которые зацепило твое сознание. Помогай интуиции логическим прояснением деталей.
• На всякое новое обязательно смотри с нескольких точек зрения, продумывая для этого особенную сеть (систему) взглядов. Такая сеть зависит от контекста, в котором выстраивается понимание.
• Смысл приобретается через динамику поля взглядов. Двигайся от одного взгляда на «вещь» к другому и сознавай эти движения.
• Смыслоизвлечению помогают групповые эффекты – дискурс. Затевай их с ожиданием новых взглядов. В одиночестве заставляй себя по-разному смотреть на «вещи». Играй в разнообразие взглядов.
• Назначай для себя уровни понимания предмета. Уровень – это твоя объемная исходная позиция усмотрения «вещей».
• Разоблачай те условия, которые влияют на твое понимание явления, ведь мы никогда не видим то, что есть, а лишь то, на что смотрим. Договаривайся с собой об этих условиях. Всегда между нами и наблюдаемым существует некоторое условие, благодаря которому явление приобретает особенный «цвет».
Только один пример: «Вот кто настоящая волшебница – это любовь. Стоит полюбить, и то, что полюбил, становится прекрасным» (Л. Н. Толстой).• Подвергай тщательному анализу свои намерения или, как говорят в психологии, модусы своего сознания, то есть «углы зрения», под которыми ты рассматриваешь явление. Сознание уровня понимания помогает этой работе.
• Особенно тщательно выявляй свои неявные, скрытые исследовательские намерения. Чаще всего именно они управляют мышлением.
• Непрерывно обращайся к контексту. Оттуда исходят импульсы, управляющие нашими способами «прочтения» явлений. Перепроверяй понятое через его отношение к контексту.
• Выбрав точку зрения, исчерпывай ее. То есть усматривай в явлении все то, что открывается с этой точки зрения, не примешивая чуждого ей.
• Отсекай в любом явлении то, что не имеет значения для контекста и осознанной установки сознания. Смысл не нуждается в удержании второстепенного.
• Мир, который мы пытаемся понять, выстраивается в нашем сознании как концентрическое пространство, в центре которого – наше «Я». Дальше – ближайший мир, ближний мир, дальний мир и так далее. Понимание «вещей» начинается от центра. Поэтому связывай всякое новое явление с чем-то личным, известным, прежде чем оно объективно не удалится на «расстояние» чуждого, неведанного. Через непрекращающееся сопоставление его с близким и известным явление «обрастет» рядом признаков, из которых выстроится смысл.
• Ищи согласия отдельного и целого. Такое согласие – критерий правильности понимания.
• В каждом новом явлении ищи его суть как общее в разнообразном, выделяя противоположные компоненты и связывая их в единое целое. Значимый признак явления мы всегда находим как единство текущих многообразий.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента