Страница:
Савелий кивнул. Назвался груздем – полезай в кузов.
– А она заболела, – пригорюнилась собеседница.
«Ну и хорошо!» – чуть не вырвалось у Савелия.
– Приходите на той неделе, во вторник, с утречка. Я вас к ней проведу без записи…
– Спасибо, непременно приду, – пообещал Савелий. – Всего хорошего.
Он направился к лестнице, но был остановлен криком:
– Выход в другой стороне!
– Я хочу пройтись по поликлинике, – обернувшись, сказал Савелий. – Давно, знаете ли, не был…
Сказал не только для пергидрольной тетки из регистратуры, но и для усатого и чубатого (из казаков, что ли?) охранника, отложившего недочитанную газету и пялившегося на Савелия.
– Пройдитесь, пройдитесь, – снова заулыбалась регистратор и многозначительно добавила: – Вам можно!
Для охранника последняя фраза послужила чем-то вроде команды «Отставить!». Он снова уткнулся в свои разноцветные «Московские сплетни», мгновенно потеряв к Савелию всякий интерес.
«Охранник… – думал Савелий, поднимаясь по лестнице. – Сидит здесь целый день. Может заглянуть в журналы вызовов, посочувствовать: «Ой, как много сегодня накидали» – и запомнить какой-нибудь адресок. А в соседней поликлинике, скорее всего, дежурит охранник из того же ЧОПа, ведь не поодиночке поликлиники с охранными фирмами договариваются, а в централизованном порядке, на уровне округа или даже департамента…
И тот тоже может спокойно, без проблем, вроде как от нечего делать, поинтересоваться вызовами. Интересуются они и передают информацию кому-то третьему… Общему знакомому… Тоже охраннику? А почему бы и нет? Банда охранников-душителей, охранников-насильников? А почему бы и нет? Возможно, что орудует несколько человек со схожими… пристрастиями.
Может, их всего двое – А и Б? Допустим, Альберт и Богдан. Сегодня Альберт дежурит в пятьдесят пятой поликлинике и снабжает информацией Богдана, у которого законный выходной. Тот, к примеру, гуляет по району с сумкой на плече, без сумки или портфеля участковые врачи по вызовам не ходят, и ждет звонка. Альберт звонит, сообщает адрес и фамилию, Богдан идет и делает свое черное дело. А завтра выходит на дежурство и, в свою очередь, дает информацию Альберту. Это же очень просто – отправил незаметно СМС, и все. Возможно, даже зашифрованную, чтобы, если кто и прочел, то ничего бы не понял. Альберт и Богдан. Один любит душить руками, а другой – пояском от халата… А Виталик со своими коллегами и не догадывается… Вот что значит свежий взгляд на проблему! А может, они доверяют охранникам, свои же, в некотором роде…»
Додумав версию на площадке между вторым и третьим этажами, Савелий бегом, чуть ли не вприпрыжку, спустился вниз, так и не погуляв по поликлинике. Выйдя в коридор, постарался взять себя в руки и неторопливо двинулся в сторону гардероба, соображая на ходу, как бы поестественнее вынудить охранника отложить на секунду-другую газету. Надо же прочесть название ЧОПа на шевроне (или где еще там оно может быть написано?). А потом бегом в другую поликлинику и сравнить. Если совпадет, то версию можно дарить Виталику. Позвонить вечерком и так небрежно, между делом, начать: «Знаешь, а меня сегодня случайно занесло к вам в Останкино…» Та-да-да-дам! Та-да-да-дам! Та-там-дам-дам-та-там-дам-дам! Вот потеха-то будет…
Все получилось очень естественно, даже изящно. Савелий и не ожидал от себя такого актерства. Получив в гардеробе свою куртку, он отошел в сторонку, чтобы не мешать другим, «случайно» оказался возле охранника. Надевая куртку, Савелий задел полой газету (размахался, понимаешь ли) и рассыпался в многословных извинениях, которые были благосклонно приняты.
Несмотря на свой серьезно-суровый вид, охранник оказался весьма миролюбивым человеком. Он даже улыбнулся, обнажив щербатые, желтые от никотина зубы. Вполне возможно, что охранник привык выплескивать агрессию в иных местах и другой форме, но сейчас Савелию было не до личности охранника. Его интересовала форменная одежда или хотя бы бейджик. Да и вообще неизвестно пока, кто перед ним – один из убийц или обычный, ничем не примечательный человек.
Бейджик разглядывать не пришлось, потому на шевроне желто-золотистым по черному крупными буквами было написано «ЧОП «Гаман-плюс».
«Гаман-плюс, – повторял Савелий, идя быстрым, размашистым шагом, по Цандера в сторону Звездного бульвара, – Гаман-плюс…»
На бульваре, как всегда выглядевшем немного заброшенным, недоухоженным и оттого каким-то очень естественным, Савелий остановился и со смартфона зашел в Интернет. Набрал в поиске заветное название, зашел на сайт «Гамана». Надо же – работают без малого двадцать лет с 1993 года, а двух убийц в своих рядах проглядели!
В том, что убийц двое и что оба они работают охранниками в «Гамане-плюс», Савелий уже не сомневался. Уж больно стройной и логичной выглядела его версия. Осталось только подтвердить догадку опытным путем, убедиться, что восемьдесят шестую поликлинику на Бочкова охраняет тот же ЧОП, и можно звонить Виталику.
Вначале Савелий намеревался звонить вечером, сидя в уютном кресле с чашечкой кофе в руках, но сейчас уже понимал, что не утерпит. Да и правильно, подобную информацию надо сообщать незамедлительно. Тут уж промедление может обернуться новыми смертями. Будучи психиатром, Савелий прекрасно представлял непредсказуемость чужих поступков и их бесконечное многообразие. Может, эти садисты в первой половине дня промышляют по домам, а вечерами перемещаются в какие-нибудь малолюдные парки… Пока Савелий будет добираться домой, ужинать да варить кофе, они такого могут натворить! Нет, Савелий не станет медлить…
Интересно, а частным лицам не положено ли каких-либо наград за помощь в поимке опасных преступников? Впрочем, нечего раскатывать губы – пусть брат забирает все лавры себе. Он в этой системе работает, ему карьеру делать надо, расти, в полковники выходить.
На проезде Ольминского Савелий, упивавшийся собственным благородством и не смотревший по сторонам, чуть не попал под троллейбус. Водитель сворачивал в парк, предвкушая конец смены или просто перерыв, и тут ему под колеса шагнул Савелий. Реакция у водителя оказалась выше всяких похвал, фантазия неиссякаемой, а глотка поистине луженой. Савелий, живой и невредимый, уже дошел до поликлиники, а в спину ему все неслись витиеватые пожелания, процентов на восемьдесят состоявшие из нецензурных слов.
«Энцефалопат дисфоричный», – мысленно охарактеризовал своего спасителя Савелий, что в переводе с психоневрологического жаргона означало чудака на большую букву «м».
Восемьдесят шестая поликлиника оказалась больше пятьдесят пятой. Типовое четырехэтажное здание, ничего особенного, Савелий работал точно в таком же. Ему даже внутрь заходить не пришлось, потому что охранник курил на крыльце, да еще и весьма удачно стоял к улице левым боком. «Гаман-плюс» – прочитал Савелий на шевроне.
Все совпало. Савелий обогнул поликлинику, немного прошелся дворами, выглядывая тихое укромное местечко, подходящее для телефонного разговора с Виталиком, разглядел пустую скамейку, расположенную в отдалении от детской площадки, сел на нее и минут десять безуспешно пытался дозвониться до брата.
«Абонент не отвечает или временно недоступен…» – извещал равнодушный голос.
Пришлось идти к «Алексеевской». Возле метро Савелий повторил попытку. Снова облом, «Абонент не отвечает или временно недоступен…».
Вариантов могло быть великое множество. Совещание, засада, преследование преступника, скоротечная измена жене, разрядившийся аккумулятор, рейд по каким-нибудь подвалам, где нет приема…
Выйдя из вагона на «Китай-городе», Савелий попробовал еще раз. «Абонент не отвечает или временно недоступен…» Не судьба, значит, придется звонить из дома.
Вредный Виталик отозвался только в десятом часу. К тому времени Савелий уже перегорел, поэтому не стал интриговать, а выложил информацию и умолк в ожидании слов благодарности и, разумеется, восхищения.
– Прыткий ты, – как-то без особого энтузиазма похвалил брат. – Надо же, не поленился к нам в Останкино приехать… Ну-ну. Только охранники здесь ни при чем. У всех нормальное такое алиби, убедительное, не подкопаешься. А самое главное – убийца у нас один. Я не стану вдаваться в подробности, да и права не имею разглашать служебную информацию, хватит и того, что уже сказал, но то, что убивает один и тот же человек, – стопроцентно! Без вариантов. Ладно, Савелий, спокойной тебе ночи. Спасибо за помощь органам.
Брат, не дожидаясь ответа, отключился.
– Пожалуйста, – сказал в пищащую трубку Савелий. – Обращайтесь еще, когда понадобится. Тайны он разглашать не имеет права… А зачем тогда Восьмого марта приперся ко мне с утра пораньше? Или это такой новый вариант поплакаться в мою безразмерную жилетку?
Трубка продолжала надсадно пищать. Савелий нажал кнопку отключения, в сердцах швырнул телефон на кровать (и душу отвел, и с аппаратом ничего не случилось) и пересел из кресла за стол. Можно было бы, конечно, посидеть в кресле с нетбуком на коленях, но Савелию захотелось за стол, к большому экрану.
– Мы еще посмотрим… – многозначительно и угрожающе бурчал себе под нос Савелий в ожидании загрузки компьютера. – Узнаем, кто из нас умный, а кто не очень… Спасибо за помощь органам… Ишь ты! Наградил же Господь братцем…
Хотелось немедленно начать действовать. Делать хоть что-нибудь, бороться и искать, ни в коем случае не сдаваться и в итоге найти ответ. И тогда… «Хватит! – оборвал себя Савелий. – Помечтали – и будет!»
Непонятно почему, во всяком случае не имея никакой определенной цели, он зашел на сайт Департамента здравоохранения и нашел там пятьдесят пятую поликлинику, в которой сегодня побывал. Пробежался глазами по списку обслуживаемых адресов, ознакомился с перечнем отделений и кабинетов, посмотрел несколько фотографий – главный врач, заместитель главного врача, главная медсестра, процедурный кабинет, уролог в своем кабинете. Затем перешел на страничку восемьдесят шестой поликлиники. Адреса, перечень отделений и кабинетов, фотографии… Неожиданно нашлась новая зацепка, о которой Савелий, будучи по специальности психиатром, без подсказки и не подумал бы.
Он вернулся к пятьдесят пятой поликлинике. Да, все верно. Зацепка найдена, теперь надо ее к делу приспособить, подумать и решить – может здесь крыться ключ от запертой двери или нет. Решить самому, а потом уже, если зацепка окажется не ложной, сообщить любимому двоюродному братцу. О, Савелий Лихачев еще покажет мастер-класс по решению головоломок! Внимательнее надо быть, друзья. «Нет никакой связи…» Это только на первый взгляд так кажется.
Напряжение суматошного дня лучше всего смывать в ванне – полежать с четверть часика в хвойной пене, расслабиться и подремать. Под музыку. Савелий принес из кухни компактный проигрыватель, поставил его на стиральную машину, заткнул сливное отверстие, открыл воду и на мгновение зажмурился от предвкушения удовольствия. Он бы мог принимать ванну каждый день, время на это мероприятие найти не трудно, но тогда бы не было такого удовольствия. Рутина – враг радости. А вот если иногда, по случаю, тогда совсем другое дело. И не нужно никаких массажных форсунок и прочих изысков, нужна только вода и пены немного. Сидишь, блаженствуешь, душой отмякаешь.
4
– А она заболела, – пригорюнилась собеседница.
«Ну и хорошо!» – чуть не вырвалось у Савелия.
– Приходите на той неделе, во вторник, с утречка. Я вас к ней проведу без записи…
– Спасибо, непременно приду, – пообещал Савелий. – Всего хорошего.
Он направился к лестнице, но был остановлен криком:
– Выход в другой стороне!
– Я хочу пройтись по поликлинике, – обернувшись, сказал Савелий. – Давно, знаете ли, не был…
Сказал не только для пергидрольной тетки из регистратуры, но и для усатого и чубатого (из казаков, что ли?) охранника, отложившего недочитанную газету и пялившегося на Савелия.
– Пройдитесь, пройдитесь, – снова заулыбалась регистратор и многозначительно добавила: – Вам можно!
Для охранника последняя фраза послужила чем-то вроде команды «Отставить!». Он снова уткнулся в свои разноцветные «Московские сплетни», мгновенно потеряв к Савелию всякий интерес.
«Охранник… – думал Савелий, поднимаясь по лестнице. – Сидит здесь целый день. Может заглянуть в журналы вызовов, посочувствовать: «Ой, как много сегодня накидали» – и запомнить какой-нибудь адресок. А в соседней поликлинике, скорее всего, дежурит охранник из того же ЧОПа, ведь не поодиночке поликлиники с охранными фирмами договариваются, а в централизованном порядке, на уровне округа или даже департамента…
И тот тоже может спокойно, без проблем, вроде как от нечего делать, поинтересоваться вызовами. Интересуются они и передают информацию кому-то третьему… Общему знакомому… Тоже охраннику? А почему бы и нет? Банда охранников-душителей, охранников-насильников? А почему бы и нет? Возможно, что орудует несколько человек со схожими… пристрастиями.
Может, их всего двое – А и Б? Допустим, Альберт и Богдан. Сегодня Альберт дежурит в пятьдесят пятой поликлинике и снабжает информацией Богдана, у которого законный выходной. Тот, к примеру, гуляет по району с сумкой на плече, без сумки или портфеля участковые врачи по вызовам не ходят, и ждет звонка. Альберт звонит, сообщает адрес и фамилию, Богдан идет и делает свое черное дело. А завтра выходит на дежурство и, в свою очередь, дает информацию Альберту. Это же очень просто – отправил незаметно СМС, и все. Возможно, даже зашифрованную, чтобы, если кто и прочел, то ничего бы не понял. Альберт и Богдан. Один любит душить руками, а другой – пояском от халата… А Виталик со своими коллегами и не догадывается… Вот что значит свежий взгляд на проблему! А может, они доверяют охранникам, свои же, в некотором роде…»
Додумав версию на площадке между вторым и третьим этажами, Савелий бегом, чуть ли не вприпрыжку, спустился вниз, так и не погуляв по поликлинике. Выйдя в коридор, постарался взять себя в руки и неторопливо двинулся в сторону гардероба, соображая на ходу, как бы поестественнее вынудить охранника отложить на секунду-другую газету. Надо же прочесть название ЧОПа на шевроне (или где еще там оно может быть написано?). А потом бегом в другую поликлинику и сравнить. Если совпадет, то версию можно дарить Виталику. Позвонить вечерком и так небрежно, между делом, начать: «Знаешь, а меня сегодня случайно занесло к вам в Останкино…» Та-да-да-дам! Та-да-да-дам! Та-там-дам-дам-та-там-дам-дам! Вот потеха-то будет…
Все получилось очень естественно, даже изящно. Савелий и не ожидал от себя такого актерства. Получив в гардеробе свою куртку, он отошел в сторонку, чтобы не мешать другим, «случайно» оказался возле охранника. Надевая куртку, Савелий задел полой газету (размахался, понимаешь ли) и рассыпался в многословных извинениях, которые были благосклонно приняты.
Несмотря на свой серьезно-суровый вид, охранник оказался весьма миролюбивым человеком. Он даже улыбнулся, обнажив щербатые, желтые от никотина зубы. Вполне возможно, что охранник привык выплескивать агрессию в иных местах и другой форме, но сейчас Савелию было не до личности охранника. Его интересовала форменная одежда или хотя бы бейджик. Да и вообще неизвестно пока, кто перед ним – один из убийц или обычный, ничем не примечательный человек.
Бейджик разглядывать не пришлось, потому на шевроне желто-золотистым по черному крупными буквами было написано «ЧОП «Гаман-плюс».
«Гаман-плюс, – повторял Савелий, идя быстрым, размашистым шагом, по Цандера в сторону Звездного бульвара, – Гаман-плюс…»
На бульваре, как всегда выглядевшем немного заброшенным, недоухоженным и оттого каким-то очень естественным, Савелий остановился и со смартфона зашел в Интернет. Набрал в поиске заветное название, зашел на сайт «Гамана». Надо же – работают без малого двадцать лет с 1993 года, а двух убийц в своих рядах проглядели!
В том, что убийц двое и что оба они работают охранниками в «Гамане-плюс», Савелий уже не сомневался. Уж больно стройной и логичной выглядела его версия. Осталось только подтвердить догадку опытным путем, убедиться, что восемьдесят шестую поликлинику на Бочкова охраняет тот же ЧОП, и можно звонить Виталику.
Вначале Савелий намеревался звонить вечером, сидя в уютном кресле с чашечкой кофе в руках, но сейчас уже понимал, что не утерпит. Да и правильно, подобную информацию надо сообщать незамедлительно. Тут уж промедление может обернуться новыми смертями. Будучи психиатром, Савелий прекрасно представлял непредсказуемость чужих поступков и их бесконечное многообразие. Может, эти садисты в первой половине дня промышляют по домам, а вечерами перемещаются в какие-нибудь малолюдные парки… Пока Савелий будет добираться домой, ужинать да варить кофе, они такого могут натворить! Нет, Савелий не станет медлить…
Интересно, а частным лицам не положено ли каких-либо наград за помощь в поимке опасных преступников? Впрочем, нечего раскатывать губы – пусть брат забирает все лавры себе. Он в этой системе работает, ему карьеру делать надо, расти, в полковники выходить.
На проезде Ольминского Савелий, упивавшийся собственным благородством и не смотревший по сторонам, чуть не попал под троллейбус. Водитель сворачивал в парк, предвкушая конец смены или просто перерыв, и тут ему под колеса шагнул Савелий. Реакция у водителя оказалась выше всяких похвал, фантазия неиссякаемой, а глотка поистине луженой. Савелий, живой и невредимый, уже дошел до поликлиники, а в спину ему все неслись витиеватые пожелания, процентов на восемьдесят состоявшие из нецензурных слов.
«Энцефалопат дисфоричный», – мысленно охарактеризовал своего спасителя Савелий, что в переводе с психоневрологического жаргона означало чудака на большую букву «м».
Восемьдесят шестая поликлиника оказалась больше пятьдесят пятой. Типовое четырехэтажное здание, ничего особенного, Савелий работал точно в таком же. Ему даже внутрь заходить не пришлось, потому что охранник курил на крыльце, да еще и весьма удачно стоял к улице левым боком. «Гаман-плюс» – прочитал Савелий на шевроне.
Все совпало. Савелий обогнул поликлинику, немного прошелся дворами, выглядывая тихое укромное местечко, подходящее для телефонного разговора с Виталиком, разглядел пустую скамейку, расположенную в отдалении от детской площадки, сел на нее и минут десять безуспешно пытался дозвониться до брата.
«Абонент не отвечает или временно недоступен…» – извещал равнодушный голос.
Пришлось идти к «Алексеевской». Возле метро Савелий повторил попытку. Снова облом, «Абонент не отвечает или временно недоступен…».
Вариантов могло быть великое множество. Совещание, засада, преследование преступника, скоротечная измена жене, разрядившийся аккумулятор, рейд по каким-нибудь подвалам, где нет приема…
Выйдя из вагона на «Китай-городе», Савелий попробовал еще раз. «Абонент не отвечает или временно недоступен…» Не судьба, значит, придется звонить из дома.
Вредный Виталик отозвался только в десятом часу. К тому времени Савелий уже перегорел, поэтому не стал интриговать, а выложил информацию и умолк в ожидании слов благодарности и, разумеется, восхищения.
– Прыткий ты, – как-то без особого энтузиазма похвалил брат. – Надо же, не поленился к нам в Останкино приехать… Ну-ну. Только охранники здесь ни при чем. У всех нормальное такое алиби, убедительное, не подкопаешься. А самое главное – убийца у нас один. Я не стану вдаваться в подробности, да и права не имею разглашать служебную информацию, хватит и того, что уже сказал, но то, что убивает один и тот же человек, – стопроцентно! Без вариантов. Ладно, Савелий, спокойной тебе ночи. Спасибо за помощь органам.
Брат, не дожидаясь ответа, отключился.
– Пожалуйста, – сказал в пищащую трубку Савелий. – Обращайтесь еще, когда понадобится. Тайны он разглашать не имеет права… А зачем тогда Восьмого марта приперся ко мне с утра пораньше? Или это такой новый вариант поплакаться в мою безразмерную жилетку?
Трубка продолжала надсадно пищать. Савелий нажал кнопку отключения, в сердцах швырнул телефон на кровать (и душу отвел, и с аппаратом ничего не случилось) и пересел из кресла за стол. Можно было бы, конечно, посидеть в кресле с нетбуком на коленях, но Савелию захотелось за стол, к большому экрану.
– Мы еще посмотрим… – многозначительно и угрожающе бурчал себе под нос Савелий в ожидании загрузки компьютера. – Узнаем, кто из нас умный, а кто не очень… Спасибо за помощь органам… Ишь ты! Наградил же Господь братцем…
Хотелось немедленно начать действовать. Делать хоть что-нибудь, бороться и искать, ни в коем случае не сдаваться и в итоге найти ответ. И тогда… «Хватит! – оборвал себя Савелий. – Помечтали – и будет!»
Непонятно почему, во всяком случае не имея никакой определенной цели, он зашел на сайт Департамента здравоохранения и нашел там пятьдесят пятую поликлинику, в которой сегодня побывал. Пробежался глазами по списку обслуживаемых адресов, ознакомился с перечнем отделений и кабинетов, посмотрел несколько фотографий – главный врач, заместитель главного врача, главная медсестра, процедурный кабинет, уролог в своем кабинете. Затем перешел на страничку восемьдесят шестой поликлиники. Адреса, перечень отделений и кабинетов, фотографии… Неожиданно нашлась новая зацепка, о которой Савелий, будучи по специальности психиатром, без подсказки и не подумал бы.
Он вернулся к пятьдесят пятой поликлинике. Да, все верно. Зацепка найдена, теперь надо ее к делу приспособить, подумать и решить – может здесь крыться ключ от запертой двери или нет. Решить самому, а потом уже, если зацепка окажется не ложной, сообщить любимому двоюродному братцу. О, Савелий Лихачев еще покажет мастер-класс по решению головоломок! Внимательнее надо быть, друзья. «Нет никакой связи…» Это только на первый взгляд так кажется.
Напряжение суматошного дня лучше всего смывать в ванне – полежать с четверть часика в хвойной пене, расслабиться и подремать. Под музыку. Савелий принес из кухни компактный проигрыватель, поставил его на стиральную машину, заткнул сливное отверстие, открыл воду и на мгновение зажмурился от предвкушения удовольствия. Он бы мог принимать ванну каждый день, время на это мероприятие найти не трудно, но тогда бы не было такого удовольствия. Рутина – враг радости. А вот если иногда, по случаю, тогда совсем другое дело. И не нужно никаких массажных форсунок и прочих изысков, нужна только вода и пены немного. Сидишь, блаженствуешь, душой отмякаешь.
4
После ординатуры Светка Шабалдина устроилась в небольшую, но очень понтовую частную клинику, расположенную в самом центре, в каком-то из сретенских переулков, в каком именно, Савелий не помнил. Попала случайно, без всякой протекции. Пришла по объявлению, произвела впечатление на главного врача (Светка умела, этого у нее не отнять, могла одними впечатлениями экзамен на четверку вытянуть при полном отсутствии знаний по предмету) и села на прием. Через полтора года стала заведовать гинекологическим отделением. Не бог весть что, всего восемь человек в подчинении, но все же статусно. Где-то у Савелия должна была храниться Светкина визитная карточка той поры, двусторонне-двуязычная, ослепительно-золотая, с рельефным логотипом клиники. Не карточка, а натуральный сувенир, потому и не выбросил.
«Долго гладко не бывает», – говорила классный руководитель Ангелина Андреевна, прозванная школьниками Ананасом, когда неделя обходилась без происшествий. Ничего общего с тропическим фруктом эта сухопарая истеричка не имела. Но если у педагога Ангелины Андреевны фамилия Асмоловская, то Ананас напрашивается сам собой, по первым буквам имени, отчества и фамилии.
В один обычный день одной ничем не примечательной клиентке в клинике собрались удалить полип шейки матки. Несложная, в сущности, операция, разумеется, при условии, что у врача руки растут откуда надо и голова соображает.
У доктора, которой предстояло удалить полип, голова вроде как соображала нормально, и шестилетний опыт работы имелся. Никто не мог ожидать, что она возьмет и введет пациентке в вену лидокаин[2] без разведения. Да еще десятипроцентный вместо обычно используемого двухпроцентного. При последней поставке накосячил склад поставщика – перепутал процентное содержание и отгрузил не те ампулы.
Светка лично предупредила всех врачей, чтобы были внимательнее, делали поправку на то, что в ампуле лидокаина в пять раз больше. Все кивали умными головами, и на тебе… Да еще без разведения. Физраствора, видишь ли, под рукой не оказалось, а спуститься в подвал, где находился аптечный склад, было лень и врачу, и медсестре. И решили вводить без разведения. Помедленнее введем – и пронесет, раньше же проносило. Увы, на этот раз не пронесло – клиентка закатила глаза, посинела, затряслась, захрипела и умерла. Две дуры в белых халатах даже реанимационную укладку открыть не успели и пособие оказать – прыгали вокруг да встревоженно кудахтали.
По жалобе мужа покойной завели уголовное дело. Врача осудили (два года ограничения свободы – дешево еще отделалась), а Светку взбешенный главный врач, бывший одновременно и совладельцем клиники, уволил. Тот, кто заведует отделением, отвечает за все, что в отделении происходит. Хорошо еще, что дал уйти по собственному желанию, не стал портить трудовую книжку.
Светка попробовала остаться в полюбившейся ей сфере коммерческого здравоохранения, сунулась было в одно место, в другое, в третье, но отовсюду звонили бывшему главному врачу, а тот давал далеко не лучшие рекомендации, и Светке везде отказывали. Пришлось устраиваться врачом в женскую консультацию обычной районной поликлиники. Пришла ненадолго, до тех пор, пока не подвернется что-то, по ее словам, стоящее, но работала там уже два года. Привыкла, наверное.
– Вау! Сколько лет, сколько зим! – обрадовалась звонку Савелия Светка, игнорировавшая любые коллективные встречи однокурсников. – Неужели мои мечты начали сбываться?! Я, кстати, до сих пор свободна, а ты?
– Я тоже, – ответил Савелий.
В начале пятого курса у них был короткий, приятный, ни к чему не обязывающий роман. Два человека проводили друг с другом бо́льшую часть свободного времени, а когда им это наскучило, спокойно расстались, перейдя из категории любовников в добрые приятели. После окончания института доброе приятельство быстро сошло на нет, развела жизнь в разные стороны.
Теперь у Савелия возникла в Светке потребность. Не потребность в прямом смысле этого слова (Савелий не любил восстанавливать сломанные мосты и дважды входить в одну и ту же воду), а в расширенной консультации. Теорию все врачи, независимо от специальности, которую они для себя наметили-присмотрели, учат одну и ту же, но Савелия больше интересовала практика – организация работы женских консультаций. Не принципы, а реальность – как эта работа выглядит на самом деле.
– Здорово! – восхитилась Светка, Савелий не понял – притворно или искренне. – Когда организуем мероприятие под названием: «Просто встретились два одиночества»?[3] Или у нас все будет не просто?!
Дурачится, понял Савелий, настроение хорошее.
– У нас все будет просто замечательно, – подхватив предложенный тон, ответил он. – Какие у тебя планы на пятничный вечер?
– Встретиться с тобой, раз уж ты меня вспомнил! – рассмеялась Светка. – Желательно не у меня дома, потому что я потихоньку закупаюсь к предстоящему ремонту, и моя конура больше похожа на склад стройматериалов, чем на место, подходящее для приема старых друзей.
К себе Савелий приглашать не стал – получится слишком интимно и многообещающе. Предложил посидеть где-нибудь за кружечкой пива. Светка, насколько он помнил, предпочитала пиво всем другим напиткам, тем более что она от него не полнела. Она вообще ни от чего не полнела, пережигала лишние калории в эмоциях, не давая им отложиться на бедрах или еще где-нибудь. Опять же – пиво и пицца не интимно, в отличие от красного вина с пирожными. Лучше уж сразу расставить акценты, а то кто знает, что Светка может себе вообразить. Может, она и не дурачится вовсе, а сразу пытается схватить быка, то есть Савелия, за рога.
Можно, было, конечно, расспросить Светку по телефону или пообщаться в скайпе, но это было бы непрофессионально. Можно упустить много чего важного. Виталик однажды на сочувственный вопрос Савелия: «И охота тебе по Москве носиться, разве нельзя было всех обзвонить?» – ответил получасовой лекцией о преимуществах непосредственных контактов перед удаленными. Надо брать пример с профессионалов, да и на Светку посмотреть охота, какая она стала. Небось из милой кошечки превратилась в пантеру…
Внешне Светка ничуть не изменилась – то же лицо и фигура, только взгляд из жизнерадостно-удивленного (ну-ка, жизнь, чем еще ты меня удивишь, чем еще порадуешь?) стал каким-то равнодушным, потускневшим, без малейшей примеси восторга. А может, Светка просто устала. В пиццерию она приехала с работы.
– Я с вечернего приема и потому так одета, – сразу же сказала она, словно извиняясь за джинсы и скромный черный джемпер.
– Я тоже, как видишь, не в смокинге, – улыбнулся Савелий, явившийся на встречу в джинсах и сером свитере с высоким горлом, подаренном матерью на прошлый Новый год.
В сетевой пиццерии смокинг вряд ли был уместен. Так же, как и вечернее платье-коктейль.
Встречи старых друзей, которые давно не виделись, проходят по единому сценарию. Вначале каждый рассказывает о себе, затем вспоминают общих знакомых, а после, осознав, что былые точки соприкосновения напрочь утрачены, люди лихорадочно пытаются нащупать новые. Иногда им везет в этом, и от встречи в целом остается приятное впечатление с желанием повторить ее как-нибудь еще. Савелий не собирался доводить до третьей стадии, он был намерен ограничиться первой.
– Ну, рассказывай, – попросил он после ритуального чоканья кружками. – Как живешь? Как работа?
– Живу нерегулярно, но с удовольствием, – усмехнулась Светка, – работаю регулярно, но без удовольствия. Впрочем, наоборот было бы еще хуже.
– Да, – согласился Савелий. – Лучше всего, когда и то, и другое с удовольствием.
– Так бывает только в кино, – вздохнула Светка и снова приложилась к кружке.
– А что с работой? – поинтересовался Савелий. – Амбулаторная медицина, она, в сущности, не напряжная. Ни дежурств, ни особых сложностей. Отсидел прием – и свободен.
На самом деле амбулаторная медицина ничем не легче стационарной и напрягов да сложностей в ней хватает с избытком. В этом Савелий убедился на личном опыте. «Отсидел прием – и свободен» – это для лентяев и дураков. Люди, которые хотят чего-то добиться, выкладываются на работе по полной программе. Иногда даже и сверх того. Но Светку надо было разговорить на тему работы, причем естественно, ни в коем случае не упоминая о том, зачем это надо Савелию. А от противного разговорить проще простого. Человек заводится, начинает доказывать собеседнику, что все не так, только слушай да запоминай.
Полазив по сайту Департамента здравоохранения, Савелий выяснил, что, оказывается, женская консультация восемьдесят шестой поликлиники на Бочкова работает на два района – на свой и на пятьдесят пятой поликлиники.
Это ли не реальная связь? Это ли не зацепка? Ведь, насколько было известно Савелию, анализы, флюорография и осмотр гинеколога входят в тройку обязательных медицинских процедур для любой женщины, обратившейся к участковому терапевту за больничным листом. А вдруг все вызовы сразу же дублируются на компьютерах женской консультации или (что выглядело более вероятным) из регистратуры сообщают по телефону в женскую консультацию о заболевших? Или что-то еще…
В любом случае, наличие одной женской консультации на два те самые района, где орудует Останкинский Душитель, настораживает. Заставляет задуматься и изучить, собрать информацию, лучше всего собирать из первых рук. И нет разницы в том, что Светка работает не в Останкино, а на Соколе. Это частные клиники в Москве разные, а государственные все на одно лицо.
Нехитрая уловка сработала.
– Не напряжная?! – удивилась и, кажется, даже немного возмутилась Светка. – Ничего себе! Это, может, у вас, психиатров, не напряжная, а у нас – совсем наоборот. Пашем как проклятые, папа Карло на такой работе сразу бы копыта откинул, а мы ничего, справляемся! Ты был хоть раз в женской консультации? Нет, конечно!..
«Нет, конечно!» – послышался Савелию какой-то упрек, словно он был просто обязан периодически заглядывать в женскую консультацию по месту жительства. Не за медицинской помощью, а для оценки обстановки и выражения сочувствия сотрудникам.
– Это – ад! – Кусок пиццы, подцепленный вилкой, улетел куда-то далеко и, судя по отсутствию реакции, не попал никому ни на голову, ни в тарелку. – Сумасшедший дом! Я скоро стану твоей постоянной клиенткой…
Умело направляя беседу, Савелий за какие-то полчаса узнал следующее.
Первое – никакого отслеживания обращений к участковым врачам женская консультация не ведет. Почему? Очень просто – потому что не надо. Это участковым врачам надо, чтобы пациентки прошли гинеколога.
Второе – врачи женской консультации по домам конечно же ходят, не без этого. К беременным, к родильницам, к гинекологическим больным. Точнее, ездят, потому что вызовов немного, но раскиданы они по разным участкам, концы огромные. И посещений этих надомных не так уж и много. И с работой участковых врачей, в частности, с их вызовами на дом, выезды гинекологов никак не связаны. Гинекологи и терапевты сами по себе.
– У нас только главный врач общий и здание, а все остальное разное. И хорошо! Ты не представляешь, какая публика сейчас идет в участковые врачи. Туда никогда очередь из доцентов не стояла, но сейчас…
Отсюда вытекало третье – отсутствие точек соприкосновения. А ведь поначалу казалось, что здесь может быть зарыта какая-нибудь собака: «Ну, прямо как ребенок! – разозлился на себя Савелий. – Скоро тридцать стукнет, пора быть посерьезнее». Собственно говоря, сердиться на себя не было причин, но вся эта ситуация, которая сильно напоминала старую сказку: «Поди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что», – и начинала раздражать. И одновременно продолжала привлекать. Не бросишь, не отложишь, раз уже в азарт вошел. Увяз коготок, ой как увяз…
Когда Светкин пыл немного иссяк, а от обеих пицц не осталось ни кусочка, Савелий с настойчивостью утопающего, хватающегося за соломинку, перевел разговор на криминал. Постарался перевести тонко, так, чтобы не было никакой связи с тем, что творилось в Останкино. Для того чтобы задать общее направление, годится и совсем левый намек или толчок.
– А у нас в поликлинике врач из женской консультации работала наводчицей в шайке квартирных воров. Представляешь? Узнавала у пациенток всякие нужные подробности…
– Это еще что! – хмыкнула Светка. – У нас одна наркотой торговала, а другая – поддельными больничными. Не за деньги выдавала, а продавала совершенно левый бланк с печатями других поликлиник. Только заполняла его своей рукой в зависимости от того, сколько дней ей оплатили. Обеих накрыли с поличным.
А подробности узнавать много ума не надо – они же сами, пока в очереди сидят, все выболтают. И где что лежит, и в какое время дома никого не бывает. Язык без костей, а похвастаться надо… В коридорах они друг перед другом хвастаются, а в кабинетах начинают прибедняться, чтобы доктор ненароком не начал рассчитывать на вознаграждение. Да видела я это вознаграждение, знаешь где? У нас так участковый терапевт попался и невропатолог. И суммы были смешные, до тысячи не дотягивали. А судимость – настоящая. Нет, такие дела не по мне. Мне надо свою репутацию беречь от пятен, а биографию – от судимостей. Не век же в этой дыре сидеть! Вот высижу первую категорию[4] и тогда… А то и в аспирантуру пойду! Какие мои годы?
Криминальная тема закрылась сама собой. «Что ж, каждая отвергнутая версия все равно приближает нас к цели, – с мудростью опытного сыскаря подумал Савелий. – Круг сужается, и рано или поздно…»
Признаваться самому себе в том, что никакой это не круг, а дырка от бублика, которая вроде есть и в то же время ее нет, не хотелось.
«Долго гладко не бывает», – говорила классный руководитель Ангелина Андреевна, прозванная школьниками Ананасом, когда неделя обходилась без происшествий. Ничего общего с тропическим фруктом эта сухопарая истеричка не имела. Но если у педагога Ангелины Андреевны фамилия Асмоловская, то Ананас напрашивается сам собой, по первым буквам имени, отчества и фамилии.
В один обычный день одной ничем не примечательной клиентке в клинике собрались удалить полип шейки матки. Несложная, в сущности, операция, разумеется, при условии, что у врача руки растут откуда надо и голова соображает.
У доктора, которой предстояло удалить полип, голова вроде как соображала нормально, и шестилетний опыт работы имелся. Никто не мог ожидать, что она возьмет и введет пациентке в вену лидокаин[2] без разведения. Да еще десятипроцентный вместо обычно используемого двухпроцентного. При последней поставке накосячил склад поставщика – перепутал процентное содержание и отгрузил не те ампулы.
Светка лично предупредила всех врачей, чтобы были внимательнее, делали поправку на то, что в ампуле лидокаина в пять раз больше. Все кивали умными головами, и на тебе… Да еще без разведения. Физраствора, видишь ли, под рукой не оказалось, а спуститься в подвал, где находился аптечный склад, было лень и врачу, и медсестре. И решили вводить без разведения. Помедленнее введем – и пронесет, раньше же проносило. Увы, на этот раз не пронесло – клиентка закатила глаза, посинела, затряслась, захрипела и умерла. Две дуры в белых халатах даже реанимационную укладку открыть не успели и пособие оказать – прыгали вокруг да встревоженно кудахтали.
По жалобе мужа покойной завели уголовное дело. Врача осудили (два года ограничения свободы – дешево еще отделалась), а Светку взбешенный главный врач, бывший одновременно и совладельцем клиники, уволил. Тот, кто заведует отделением, отвечает за все, что в отделении происходит. Хорошо еще, что дал уйти по собственному желанию, не стал портить трудовую книжку.
Светка попробовала остаться в полюбившейся ей сфере коммерческого здравоохранения, сунулась было в одно место, в другое, в третье, но отовсюду звонили бывшему главному врачу, а тот давал далеко не лучшие рекомендации, и Светке везде отказывали. Пришлось устраиваться врачом в женскую консультацию обычной районной поликлиники. Пришла ненадолго, до тех пор, пока не подвернется что-то, по ее словам, стоящее, но работала там уже два года. Привыкла, наверное.
– Вау! Сколько лет, сколько зим! – обрадовалась звонку Савелия Светка, игнорировавшая любые коллективные встречи однокурсников. – Неужели мои мечты начали сбываться?! Я, кстати, до сих пор свободна, а ты?
– Я тоже, – ответил Савелий.
В начале пятого курса у них был короткий, приятный, ни к чему не обязывающий роман. Два человека проводили друг с другом бо́льшую часть свободного времени, а когда им это наскучило, спокойно расстались, перейдя из категории любовников в добрые приятели. После окончания института доброе приятельство быстро сошло на нет, развела жизнь в разные стороны.
Теперь у Савелия возникла в Светке потребность. Не потребность в прямом смысле этого слова (Савелий не любил восстанавливать сломанные мосты и дважды входить в одну и ту же воду), а в расширенной консультации. Теорию все врачи, независимо от специальности, которую они для себя наметили-присмотрели, учат одну и ту же, но Савелия больше интересовала практика – организация работы женских консультаций. Не принципы, а реальность – как эта работа выглядит на самом деле.
– Здорово! – восхитилась Светка, Савелий не понял – притворно или искренне. – Когда организуем мероприятие под названием: «Просто встретились два одиночества»?[3] Или у нас все будет не просто?!
Дурачится, понял Савелий, настроение хорошее.
– У нас все будет просто замечательно, – подхватив предложенный тон, ответил он. – Какие у тебя планы на пятничный вечер?
– Встретиться с тобой, раз уж ты меня вспомнил! – рассмеялась Светка. – Желательно не у меня дома, потому что я потихоньку закупаюсь к предстоящему ремонту, и моя конура больше похожа на склад стройматериалов, чем на место, подходящее для приема старых друзей.
К себе Савелий приглашать не стал – получится слишком интимно и многообещающе. Предложил посидеть где-нибудь за кружечкой пива. Светка, насколько он помнил, предпочитала пиво всем другим напиткам, тем более что она от него не полнела. Она вообще ни от чего не полнела, пережигала лишние калории в эмоциях, не давая им отложиться на бедрах или еще где-нибудь. Опять же – пиво и пицца не интимно, в отличие от красного вина с пирожными. Лучше уж сразу расставить акценты, а то кто знает, что Светка может себе вообразить. Может, она и не дурачится вовсе, а сразу пытается схватить быка, то есть Савелия, за рога.
Можно, было, конечно, расспросить Светку по телефону или пообщаться в скайпе, но это было бы непрофессионально. Можно упустить много чего важного. Виталик однажды на сочувственный вопрос Савелия: «И охота тебе по Москве носиться, разве нельзя было всех обзвонить?» – ответил получасовой лекцией о преимуществах непосредственных контактов перед удаленными. Надо брать пример с профессионалов, да и на Светку посмотреть охота, какая она стала. Небось из милой кошечки превратилась в пантеру…
Внешне Светка ничуть не изменилась – то же лицо и фигура, только взгляд из жизнерадостно-удивленного (ну-ка, жизнь, чем еще ты меня удивишь, чем еще порадуешь?) стал каким-то равнодушным, потускневшим, без малейшей примеси восторга. А может, Светка просто устала. В пиццерию она приехала с работы.
– Я с вечернего приема и потому так одета, – сразу же сказала она, словно извиняясь за джинсы и скромный черный джемпер.
– Я тоже, как видишь, не в смокинге, – улыбнулся Савелий, явившийся на встречу в джинсах и сером свитере с высоким горлом, подаренном матерью на прошлый Новый год.
В сетевой пиццерии смокинг вряд ли был уместен. Так же, как и вечернее платье-коктейль.
Встречи старых друзей, которые давно не виделись, проходят по единому сценарию. Вначале каждый рассказывает о себе, затем вспоминают общих знакомых, а после, осознав, что былые точки соприкосновения напрочь утрачены, люди лихорадочно пытаются нащупать новые. Иногда им везет в этом, и от встречи в целом остается приятное впечатление с желанием повторить ее как-нибудь еще. Савелий не собирался доводить до третьей стадии, он был намерен ограничиться первой.
– Ну, рассказывай, – попросил он после ритуального чоканья кружками. – Как живешь? Как работа?
– Живу нерегулярно, но с удовольствием, – усмехнулась Светка, – работаю регулярно, но без удовольствия. Впрочем, наоборот было бы еще хуже.
– Да, – согласился Савелий. – Лучше всего, когда и то, и другое с удовольствием.
– Так бывает только в кино, – вздохнула Светка и снова приложилась к кружке.
– А что с работой? – поинтересовался Савелий. – Амбулаторная медицина, она, в сущности, не напряжная. Ни дежурств, ни особых сложностей. Отсидел прием – и свободен.
На самом деле амбулаторная медицина ничем не легче стационарной и напрягов да сложностей в ней хватает с избытком. В этом Савелий убедился на личном опыте. «Отсидел прием – и свободен» – это для лентяев и дураков. Люди, которые хотят чего-то добиться, выкладываются на работе по полной программе. Иногда даже и сверх того. Но Светку надо было разговорить на тему работы, причем естественно, ни в коем случае не упоминая о том, зачем это надо Савелию. А от противного разговорить проще простого. Человек заводится, начинает доказывать собеседнику, что все не так, только слушай да запоминай.
Полазив по сайту Департамента здравоохранения, Савелий выяснил, что, оказывается, женская консультация восемьдесят шестой поликлиники на Бочкова работает на два района – на свой и на пятьдесят пятой поликлиники.
Это ли не реальная связь? Это ли не зацепка? Ведь, насколько было известно Савелию, анализы, флюорография и осмотр гинеколога входят в тройку обязательных медицинских процедур для любой женщины, обратившейся к участковому терапевту за больничным листом. А вдруг все вызовы сразу же дублируются на компьютерах женской консультации или (что выглядело более вероятным) из регистратуры сообщают по телефону в женскую консультацию о заболевших? Или что-то еще…
В любом случае, наличие одной женской консультации на два те самые района, где орудует Останкинский Душитель, настораживает. Заставляет задуматься и изучить, собрать информацию, лучше всего собирать из первых рук. И нет разницы в том, что Светка работает не в Останкино, а на Соколе. Это частные клиники в Москве разные, а государственные все на одно лицо.
Нехитрая уловка сработала.
– Не напряжная?! – удивилась и, кажется, даже немного возмутилась Светка. – Ничего себе! Это, может, у вас, психиатров, не напряжная, а у нас – совсем наоборот. Пашем как проклятые, папа Карло на такой работе сразу бы копыта откинул, а мы ничего, справляемся! Ты был хоть раз в женской консультации? Нет, конечно!..
«Нет, конечно!» – послышался Савелию какой-то упрек, словно он был просто обязан периодически заглядывать в женскую консультацию по месту жительства. Не за медицинской помощью, а для оценки обстановки и выражения сочувствия сотрудникам.
– Это – ад! – Кусок пиццы, подцепленный вилкой, улетел куда-то далеко и, судя по отсутствию реакции, не попал никому ни на голову, ни в тарелку. – Сумасшедший дом! Я скоро стану твоей постоянной клиенткой…
Умело направляя беседу, Савелий за какие-то полчаса узнал следующее.
Первое – никакого отслеживания обращений к участковым врачам женская консультация не ведет. Почему? Очень просто – потому что не надо. Это участковым врачам надо, чтобы пациентки прошли гинеколога.
Второе – врачи женской консультации по домам конечно же ходят, не без этого. К беременным, к родильницам, к гинекологическим больным. Точнее, ездят, потому что вызовов немного, но раскиданы они по разным участкам, концы огромные. И посещений этих надомных не так уж и много. И с работой участковых врачей, в частности, с их вызовами на дом, выезды гинекологов никак не связаны. Гинекологи и терапевты сами по себе.
– У нас только главный врач общий и здание, а все остальное разное. И хорошо! Ты не представляешь, какая публика сейчас идет в участковые врачи. Туда никогда очередь из доцентов не стояла, но сейчас…
Отсюда вытекало третье – отсутствие точек соприкосновения. А ведь поначалу казалось, что здесь может быть зарыта какая-нибудь собака: «Ну, прямо как ребенок! – разозлился на себя Савелий. – Скоро тридцать стукнет, пора быть посерьезнее». Собственно говоря, сердиться на себя не было причин, но вся эта ситуация, которая сильно напоминала старую сказку: «Поди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что», – и начинала раздражать. И одновременно продолжала привлекать. Не бросишь, не отложишь, раз уже в азарт вошел. Увяз коготок, ой как увяз…
Когда Светкин пыл немного иссяк, а от обеих пицц не осталось ни кусочка, Савелий с настойчивостью утопающего, хватающегося за соломинку, перевел разговор на криминал. Постарался перевести тонко, так, чтобы не было никакой связи с тем, что творилось в Останкино. Для того чтобы задать общее направление, годится и совсем левый намек или толчок.
– А у нас в поликлинике врач из женской консультации работала наводчицей в шайке квартирных воров. Представляешь? Узнавала у пациенток всякие нужные подробности…
– Это еще что! – хмыкнула Светка. – У нас одна наркотой торговала, а другая – поддельными больничными. Не за деньги выдавала, а продавала совершенно левый бланк с печатями других поликлиник. Только заполняла его своей рукой в зависимости от того, сколько дней ей оплатили. Обеих накрыли с поличным.
А подробности узнавать много ума не надо – они же сами, пока в очереди сидят, все выболтают. И где что лежит, и в какое время дома никого не бывает. Язык без костей, а похвастаться надо… В коридорах они друг перед другом хвастаются, а в кабинетах начинают прибедняться, чтобы доктор ненароком не начал рассчитывать на вознаграждение. Да видела я это вознаграждение, знаешь где? У нас так участковый терапевт попался и невропатолог. И суммы были смешные, до тысячи не дотягивали. А судимость – настоящая. Нет, такие дела не по мне. Мне надо свою репутацию беречь от пятен, а биографию – от судимостей. Не век же в этой дыре сидеть! Вот высижу первую категорию[4] и тогда… А то и в аспирантуру пойду! Какие мои годы?
Криминальная тема закрылась сама собой. «Что ж, каждая отвергнутая версия все равно приближает нас к цели, – с мудростью опытного сыскаря подумал Савелий. – Круг сужается, и рано или поздно…»
Признаваться самому себе в том, что никакой это не круг, а дырка от бублика, которая вроде есть и в то же время ее нет, не хотелось.