Но кто же тогда закопал в этом безлюдном месте такое сокровище? Ведь сосуды – семь ритонов, амфора и блюдо, изготовленные методом холодной ковки, представляют собой не случайный набор драгоценной посуды, а тщательно подобранный сервиз, принадлежавший, по всей видимости, одному из фракийских царей. И по богатству – общий вес золотых предметов составляет более 6 кг – и по красоте и изяществу отделки эти предметы уникальны. А входящий в состав клада огромный сосуд-фиал весом 846 г чистого золота и диаметром 25 см вообще является рекордсменом во всем античном мире.
Чеканные рельефы, покрывающие сосуды, кажется, вобрали в себя всех богов и героев античности. Улыбаясь, сидит в легком хитоне Афина, подняв одной рукой боевой шлем и опираясь другой на круглый узорчатый щит. Чуть поодаль стоит Афродита и восседает на троне Гера. Рядом – Парис. В левой руке он держит скипетр, правая немного поднята – такое впечатление, будто он что-то объясняет богиням… Второй ритон посвящен подвигам Геракла и Тесея. Геракл побеждает керенитскую лань, борется с марафонским быком Тесей – силач с детским лицом. На других сосудах можно видеть Диониса в окружении неистовых вакханок, Артемиду и Аполлона с луками в руках, крылатую Нике с печально склоненной головой. Три ритона выполнены в виде женских голов – судя по всему, это амазонки. Еще один сюжет посвящен неизвестному нам событию, но, по всей видимости, хорошо известному в древности: из-за двустворчатых дверей дворца с колоннами видны руки и голова испуганного старика. Он с ужасом смотрит на бегущих ко дворцу воинов, размахивающих мечами. Воины жестоки и сильны, и нет спасения немощному старику даже за окованными дверями… Напряженное душевное состояние героев находит свое выражение в позах, жестах, взглядах.
Известие о находке клада из Панагюриште буквально взбудоражило научную общественность: открывалась новая страница древней истории Болгарии. Высокая художественная ценность найденного в Панагюриште клада не вызывала сомнений. Однако долгое время среди специалистов шли споры: где изготовлены эти роскошные сосуды? К какой эпохе их следует отнести? То, что это не древнефракийское искусство, ученые разобрались довольно быстро, но нельзя было и утверждать, что эти сосуды изготовлены в «коренных» греческих областях. Скорее всего, кубки появились на свет в греческом центре, находящемся за пределами материковой Греции.
Болгарский исследователь Иван Венедиков, основываясь на тщательном и разностороннем анализе, пришел к выводу, что этот сервиз вышел из ювелирных мастерских малоазийского города Лампсака. Ученый пришел к этому выводу, изучая весовые системы различных греческих городов. Ему удалось определить, что в основе соотношения между весом панагюриштенских сосудов и содержанием в них золота лежала персидская весовая система, а точнее: вес персидских монет – статеров, которые чеканились и в греческих городах Малой Азии. Ближе всех к искомому (по весу и по содержанию золота) оказался статер, чеканившийся в Лампсаке: в этом городе персидский статер в IV веке до н. э. был чуть полновеснее обычного. Вот такая сложная родословная у панагюриштенских сосудов: их изготовили греческие ювелиры в малоазийском городе Лампсаке, стоявшем на фракийской земле и испытавшем влияние ахеменидской Персии…
Датой изготовления сосудов считается рубеж IV–III веков до н. э. В ту пору Фракия была вовлечена в орбиту важных политических событий, сотрясавших античный мир. В 370 году до н. э. эта область стала плацдармом, с которого Александр Македонский начал свой поход в Персию. В 323 году до н. э., после смерти Александра, правителем Фракии стал Лисимах, сподвижник великого полководца. Бесконечные войны, непрекращающиеся восстания фракийцев, стремившихся сбросить с себя чужеземное иго, истощали страну. А в 278 году до н. э., спустя два года после смерти Лисимаха, на Фракию нахлынула волна кельтского нашествия… Организованного отпора фракийцы дать не смогли. Люди бежали в неприступные горы. Видимо, именно тогда и оказались в земле Панагюриштенские ритоны.
Сегодня клад из Панагюриште хранится в Археологическом музее в Пловдиве.
Рогозенский клад
Сокровище из Борово
Сокровище из Летницы
Клад из Могиланского кургана
Луковитский клад
Золото скифов
Золото скифских «могил»
Чеканные рельефы, покрывающие сосуды, кажется, вобрали в себя всех богов и героев античности. Улыбаясь, сидит в легком хитоне Афина, подняв одной рукой боевой шлем и опираясь другой на круглый узорчатый щит. Чуть поодаль стоит Афродита и восседает на троне Гера. Рядом – Парис. В левой руке он держит скипетр, правая немного поднята – такое впечатление, будто он что-то объясняет богиням… Второй ритон посвящен подвигам Геракла и Тесея. Геракл побеждает керенитскую лань, борется с марафонским быком Тесей – силач с детским лицом. На других сосудах можно видеть Диониса в окружении неистовых вакханок, Артемиду и Аполлона с луками в руках, крылатую Нике с печально склоненной головой. Три ритона выполнены в виде женских голов – судя по всему, это амазонки. Еще один сюжет посвящен неизвестному нам событию, но, по всей видимости, хорошо известному в древности: из-за двустворчатых дверей дворца с колоннами видны руки и голова испуганного старика. Он с ужасом смотрит на бегущих ко дворцу воинов, размахивающих мечами. Воины жестоки и сильны, и нет спасения немощному старику даже за окованными дверями… Напряженное душевное состояние героев находит свое выражение в позах, жестах, взглядах.
Известие о находке клада из Панагюриште буквально взбудоражило научную общественность: открывалась новая страница древней истории Болгарии. Высокая художественная ценность найденного в Панагюриште клада не вызывала сомнений. Однако долгое время среди специалистов шли споры: где изготовлены эти роскошные сосуды? К какой эпохе их следует отнести? То, что это не древнефракийское искусство, ученые разобрались довольно быстро, но нельзя было и утверждать, что эти сосуды изготовлены в «коренных» греческих областях. Скорее всего, кубки появились на свет в греческом центре, находящемся за пределами материковой Греции.
Болгарский исследователь Иван Венедиков, основываясь на тщательном и разностороннем анализе, пришел к выводу, что этот сервиз вышел из ювелирных мастерских малоазийского города Лампсака. Ученый пришел к этому выводу, изучая весовые системы различных греческих городов. Ему удалось определить, что в основе соотношения между весом панагюриштенских сосудов и содержанием в них золота лежала персидская весовая система, а точнее: вес персидских монет – статеров, которые чеканились и в греческих городах Малой Азии. Ближе всех к искомому (по весу и по содержанию золота) оказался статер, чеканившийся в Лампсаке: в этом городе персидский статер в IV веке до н. э. был чуть полновеснее обычного. Вот такая сложная родословная у панагюриштенских сосудов: их изготовили греческие ювелиры в малоазийском городе Лампсаке, стоявшем на фракийской земле и испытавшем влияние ахеменидской Персии…
Датой изготовления сосудов считается рубеж IV–III веков до н. э. В ту пору Фракия была вовлечена в орбиту важных политических событий, сотрясавших античный мир. В 370 году до н. э. эта область стала плацдармом, с которого Александр Македонский начал свой поход в Персию. В 323 году до н. э., после смерти Александра, правителем Фракии стал Лисимах, сподвижник великого полководца. Бесконечные войны, непрекращающиеся восстания фракийцев, стремившихся сбросить с себя чужеземное иго, истощали страну. А в 278 году до н. э., спустя два года после смерти Лисимаха, на Фракию нахлынула волна кельтского нашествия… Организованного отпора фракийцы дать не смогли. Люди бежали в неприступные горы. Видимо, именно тогда и оказались в земле Панагюриштенские ритоны.
Сегодня клад из Панагюриште хранится в Археологическом музее в Пловдиве.
Рогозенский клад
В 1986 году небольшое болгарское селение Рогозен, расположенное в 43 км к северу от города Враца, в центре обширной Дунайской равнины, стало местом рождения исторической сенсации: здесь был обнаружен самый большой клад из всех, когда-либо найденных на фракийских землях. Он состоит из 165 сосудов из позолоченного серебра, датируемых концом V – началом IV века до н. э. Общий вес клада составляет ни много ни мало – 20 килограммов! Это сокровище оказалось столь велико, что даже отыскивать его пришлось в два этапа…
В один из дней 1985 года тракторист Иван Димитров начал копать канаву, чтобы подвести воду к своему огороду. Она должна была пролечь через пустырь, расположенный почти в центре села, который местные жители издавна использовали для посадки разной зелени и овощей. И именно на этом многократно копаном-перекопанном клочке земли Иван Димитров неожиданно наткнулся на настоящее сокровище!
Рогозенский клад
В большой яме, на глубине 0,4–0,5 м лежало 65 серебряных, покрытых позолотой сосудов необыкновенной красоты – 42 кувшина, 22 фиала и одна чаша. Тракторист отнес их в общинный совет, а оттуда драгоценные сосуды поступили в музей города Враца.
На место находки немедленно приехали археологи. И 6 января 1986 года им удалось сделать вторую, не менее сенсационную находку: всего в 5 м к северо-западу от места первой находки ученые открыли вторую захоронку, где на глубине 0,5 м было укрыто целых 100 серебряных с позолотой сосудов – 86 фиалов, 12 кувшинов и 2 чаши!
Это было исключительное, из ряда вон выходящее открытие. Никогда еще на земле древней Фракии не находили такого огромного клада, исключительного по размерам и ценности. Ясно, что это не могло быть имуществом одного-единственного человека. По всей видимости, Рогозенский клад представляет собой собрание фамильных драгоценностей аристократического рода из местного фракийского племени трибаллов, а может быть, это имущество культового центра трибаллов, располагавшегося где-то в окрестностях Врацы. Коллекция эта составлялась на протяжении многих лет: с V века до н. э. до 40-х годов IV века до н. э. Вероятно, сокровище было зарыто в землю при каких-то экстремальных обстоятельствах – нашествии врагов, междоусобице и т. п.
На шестнадцати сосудах Рогозенского клада выгравированы греческие надписи, в которых упоминаются имена царей Котиса I и Керсиблепта и фракийских мастеров, по-видимому, изготовивших эти драгоценные изделия; некоторые надписи носят дарственный характер. Девять сосудов отличаются особенно богатым исполнением, их украшают сцены из фракийской и греческой мифологии. Одна из чаш посвящена эпизодам борьбы Геракла с амазонками. Фракийский мастер изобразил знаменитого героя еще совсем юным, безбородым и обнаженным. В правой руке он держит меч, а левой рукой протягивает царице амазонок Ипполите пояс; настороженная Ипполита направляет на героя копье. За человеческими фигурами виднеются передние части (протомы) животных – коня и фантастического полульва-полугрифона…
И эти драгоценные чаши, и другие предметы Рогозенского клада сегодня выставлены в залах Национального Исторического музея в Софии.
В один из дней 1985 года тракторист Иван Димитров начал копать канаву, чтобы подвести воду к своему огороду. Она должна была пролечь через пустырь, расположенный почти в центре села, который местные жители издавна использовали для посадки разной зелени и овощей. И именно на этом многократно копаном-перекопанном клочке земли Иван Димитров неожиданно наткнулся на настоящее сокровище!
Рогозенский клад
В большой яме, на глубине 0,4–0,5 м лежало 65 серебряных, покрытых позолотой сосудов необыкновенной красоты – 42 кувшина, 22 фиала и одна чаша. Тракторист отнес их в общинный совет, а оттуда драгоценные сосуды поступили в музей города Враца.
На место находки немедленно приехали археологи. И 6 января 1986 года им удалось сделать вторую, не менее сенсационную находку: всего в 5 м к северо-западу от места первой находки ученые открыли вторую захоронку, где на глубине 0,5 м было укрыто целых 100 серебряных с позолотой сосудов – 86 фиалов, 12 кувшинов и 2 чаши!
Это было исключительное, из ряда вон выходящее открытие. Никогда еще на земле древней Фракии не находили такого огромного клада, исключительного по размерам и ценности. Ясно, что это не могло быть имуществом одного-единственного человека. По всей видимости, Рогозенский клад представляет собой собрание фамильных драгоценностей аристократического рода из местного фракийского племени трибаллов, а может быть, это имущество культового центра трибаллов, располагавшегося где-то в окрестностях Врацы. Коллекция эта составлялась на протяжении многих лет: с V века до н. э. до 40-х годов IV века до н. э. Вероятно, сокровище было зарыто в землю при каких-то экстремальных обстоятельствах – нашествии врагов, междоусобице и т. п.
На шестнадцати сосудах Рогозенского клада выгравированы греческие надписи, в которых упоминаются имена царей Котиса I и Керсиблепта и фракийских мастеров, по-видимому, изготовивших эти драгоценные изделия; некоторые надписи носят дарственный характер. Девять сосудов отличаются особенно богатым исполнением, их украшают сцены из фракийской и греческой мифологии. Одна из чаш посвящена эпизодам борьбы Геракла с амазонками. Фракийский мастер изобразил знаменитого героя еще совсем юным, безбородым и обнаженным. В правой руке он держит меч, а левой рукой протягивает царице амазонок Ипполите пояс; настороженная Ипполита направляет на героя копье. За человеческими фигурами виднеются передние части (протомы) животных – коня и фантастического полульва-полугрифона…
И эти драгоценные чаши, и другие предметы Рогозенского клада сегодня выставлены в залах Национального Исторического музея в Софии.
Сокровище из Борово
…Судя по сохранившимся греческим надписям, эти серебряные, покрытые позолотой сосуды относились ко временам одрисского царя Котиса I (383/5—359 гг. до н. э.). Уже потом, несколько лет спустя, кто-то из ученых предположил, что эти сосуды и Рогозенский клад представляют собой две части большого царского сокровища. По каким-то причинам его владелец (или владельцы) был вынужден укрыть свое достояние. Большую часть сокровища он закопал возле современного села Рогозен, но сохранил набор драгоценных ритонов – роскошных царских сосудов. Однако позже обстоятельства заставили его расстаться и с ними. Он закопал ритоны на Беленском холме, там, где много лет спустя выросло болгарское селение Борово. А в декабре 1974 года, при совершенно случайных обстоятельствах – тракторист пахал поле и наткнулся на скрытый в земле клад – эти драгоценные сосуды вновь увидели свет…
Ритон из Боровского клада
На место события приехали археологи. Они тщательно исследовали окрестности Борово, но больше ничего не нашли. Раскопки показали, что поблизости нет ни остатков древних построек, ни погребальных сооружений. Сокровище явно представляло собой клад, укрытый при чрезвычайных обстоятельствах.
Клад состоял из пяти предметов: трех ритонов, кубка с двумя ручками и небольшого кувшина, изготовленных из серебра с позолотой. На двух ритонах и на кувшине были вырезаны надписи греческими буквами. По этим надписям ученым удалось установить, что сосуды изготовлены около 380–360 годов до н. э., в период расцвета фракийской художественной культуры, в городе Беос, находившемся в юго-восточной Фракии, на побережье Мраморного моря. Позже, когда в 1986 году в руки ученых попал знаменитый Рогозенский клад, стилистические особенности драгоценных изделий и их синхронность заставили специалистов задуматься: а не попала ли в их руки казна одрисских царей?
Центральное место в Боровском кладе занимают три ритона, завершающиеся протомами[2]коня, сфинкса и быка. Ритон традиционно занимал центральное место среди фракийских сосудов. Этот украшенный затейливым декором рог сочетал в себе функции культового сосуда и атрибута власти. По всей вероятности, ритон воплощал в себе жреческий аспект царской власти. Эта традиция уходит корнями в глубокую древность, во времена, когда верховный жрец одновременно являлся и политическим руководителем народа. Во многих фракийских памятниках герой-царь получает ритон из рук Великой Богини-матери или демонстративно воздевает его в момент своего апофеоза. Эта функция ритона как культового сосуда и одновременно атрибута политической власти известна и среди других древних народов: хеттов, персов, скифов.
Среди сосудов Боровского клада выделяется серебряный позолоченный ритон с длинным, изгибающимся вверх почти под прямым углом туловом, покрытым вертикальными каннелюрами, и протомой галопирующего коня в основании. Устье ритона обрамлено рядом круглых и овальных зерен (жемчужин и овули, см. иллюстрацию) и украшено тонко гравированным орнаментальным фризом. Возможно, существовал еще какой-то пластический декор, но, будучи плохо прикрепленным, он отвалился. Полуфигура коня моделирована очень пластично, с не вполне правильным обозначением мускулов на груди и шее и тремя врезавшимися складками возле опущенной головы. Уши коня повернуты вперед, глаза выпуклые, косо подстриженная грива завязана в высокий пучок между ушами и тремя долгими прядями ниспадает на спину. Интересно, что мускулы на ногах стилизованы как цветы лотоса – это типично иранский прием.
Этот сосуд воспроизводит один из наиболее характерных типов фракийских ритонов. Конь играл большую роль в религии и идеологии фракийцев. Легендарный царь фракийского народа эдонов Резос славился тем, что имел многочисленные табуны коней, другой мифологический царь фракийцев – Диомед – владел конями, которых кормил человеческим мясом; исторический царь Котис I подарил своему зятю два стада белых коней и т. п. Конь был посвящен двум главным божествам фракийцев – солнца и войны. Этим божествам по традиции приносили в жертву лошадей.
В состав клада из Борово входит и большой серебряный кубок, позолоченный по верхней грани и по основанию ручки. На дне кубка изображена покрытая позолотой сцена, в которой грифон нападает на лань. Особое место среди предметов Боровского клада занимает кувшинчик-ритон. Он выделяется как своей специфической формой, так и многофигурными сценами, изображенными на стенках сосуда. Превращение кувшина в ритон отмечено учеными-историками только во Фракии, и это еще раз подчеркивает особую роль ритона в религиозных верованиях и культовых обрядах фракийцев.
Своей остродонной формой кувшинчик приближается к амфоре. Отверстие на дне (см. иллюстрацию) окружено лентой шнуровидного орнамента, а в поле между ним изображены три водяных птицы, ловящие рыбу. Шейка кувшина отделена от яйцевидного тулова лентой овулов, которыми украшен и край устья.
Изображения на стенках сосуда разделены на два фриза. Легкая позолота играет на одежде и в волосах представленных здесь божеств и героев. В нижней части фигуры крупнее, что говорит о том, что именно здесь следует искать основной смысл всей композиции. Тут изображен эпизод из мифов о Дионисе-Вакхе, а именно – его свадьба с Ариадной, дочерью критского царя Миноса. На торжестве присутствует силен, восседающий на львиной шкуре с ритоном и фиалом в руках. Другой силен играет на двойной флейте, под ее звуки танцует крылатый Эрос, а третий силен наливает в фиал вино, которое он черпает остроконечным кувшинчиком из огромного кратера, наполняющегося из источника, оформленного в виде львиной маски. Бородатый Дионис изображен с ритоном и фиалом в руках. Критская принцесса облачена в длинный хитон, в руках держит ленту – вероятно, свой девичий пояс.
В верхнем фризе мастер представил сцену Дионисийских мистерий. Сатиры и силены экзальтированно танцуют, размахивая зелеными ветвями и тирсами[3]. Старый силен несет мех с вином, впавшие в экстаз менады держат в руках ножи и расчлененных на части жертвенных животных. В этом возбужденном шествии выделяется своим спокойным, лирическим настроением пара влюбленных. Трудно сказать, что это за юноша и девушка. Юноша несет на плече тирс, что характеризует его как участника мистерий, хотя мы знаем, что Дионисийские мистерии были открыты только для женщин. Может быть, это сам Дионис, изображенный в момент, когда находит Ариадну на острове Наксос?
Возможно, кувшинчик-ритон из Боровского клада был предназначен для исполнения обрядов культа Диониса. Судя по надписи на шейке, он был изготовлен придворным мастером одрисского царя Котиса I и вместе с другими ритонами подарен некоему гетскому владетелю. Наши скудные знания о царской идеологии у древних фракийцев не позволяют до конца постичь весь смысл изображений на священных сосудах, понять их назначение и воссоздать обряды, для которых они предназначались, но, вглядываясь в эти шедевры древних мастеров, мы вполне способны постичь всю глубину и силу фракийского искусства.
Ритон из Боровского клада
На место события приехали археологи. Они тщательно исследовали окрестности Борово, но больше ничего не нашли. Раскопки показали, что поблизости нет ни остатков древних построек, ни погребальных сооружений. Сокровище явно представляло собой клад, укрытый при чрезвычайных обстоятельствах.
Клад состоял из пяти предметов: трех ритонов, кубка с двумя ручками и небольшого кувшина, изготовленных из серебра с позолотой. На двух ритонах и на кувшине были вырезаны надписи греческими буквами. По этим надписям ученым удалось установить, что сосуды изготовлены около 380–360 годов до н. э., в период расцвета фракийской художественной культуры, в городе Беос, находившемся в юго-восточной Фракии, на побережье Мраморного моря. Позже, когда в 1986 году в руки ученых попал знаменитый Рогозенский клад, стилистические особенности драгоценных изделий и их синхронность заставили специалистов задуматься: а не попала ли в их руки казна одрисских царей?
Центральное место в Боровском кладе занимают три ритона, завершающиеся протомами[2]коня, сфинкса и быка. Ритон традиционно занимал центральное место среди фракийских сосудов. Этот украшенный затейливым декором рог сочетал в себе функции культового сосуда и атрибута власти. По всей вероятности, ритон воплощал в себе жреческий аспект царской власти. Эта традиция уходит корнями в глубокую древность, во времена, когда верховный жрец одновременно являлся и политическим руководителем народа. Во многих фракийских памятниках герой-царь получает ритон из рук Великой Богини-матери или демонстративно воздевает его в момент своего апофеоза. Эта функция ритона как культового сосуда и одновременно атрибута политической власти известна и среди других древних народов: хеттов, персов, скифов.
Среди сосудов Боровского клада выделяется серебряный позолоченный ритон с длинным, изгибающимся вверх почти под прямым углом туловом, покрытым вертикальными каннелюрами, и протомой галопирующего коня в основании. Устье ритона обрамлено рядом круглых и овальных зерен (жемчужин и овули, см. иллюстрацию) и украшено тонко гравированным орнаментальным фризом. Возможно, существовал еще какой-то пластический декор, но, будучи плохо прикрепленным, он отвалился. Полуфигура коня моделирована очень пластично, с не вполне правильным обозначением мускулов на груди и шее и тремя врезавшимися складками возле опущенной головы. Уши коня повернуты вперед, глаза выпуклые, косо подстриженная грива завязана в высокий пучок между ушами и тремя долгими прядями ниспадает на спину. Интересно, что мускулы на ногах стилизованы как цветы лотоса – это типично иранский прием.
Этот сосуд воспроизводит один из наиболее характерных типов фракийских ритонов. Конь играл большую роль в религии и идеологии фракийцев. Легендарный царь фракийского народа эдонов Резос славился тем, что имел многочисленные табуны коней, другой мифологический царь фракийцев – Диомед – владел конями, которых кормил человеческим мясом; исторический царь Котис I подарил своему зятю два стада белых коней и т. п. Конь был посвящен двум главным божествам фракийцев – солнца и войны. Этим божествам по традиции приносили в жертву лошадей.
В состав клада из Борово входит и большой серебряный кубок, позолоченный по верхней грани и по основанию ручки. На дне кубка изображена покрытая позолотой сцена, в которой грифон нападает на лань. Особое место среди предметов Боровского клада занимает кувшинчик-ритон. Он выделяется как своей специфической формой, так и многофигурными сценами, изображенными на стенках сосуда. Превращение кувшина в ритон отмечено учеными-историками только во Фракии, и это еще раз подчеркивает особую роль ритона в религиозных верованиях и культовых обрядах фракийцев.
Своей остродонной формой кувшинчик приближается к амфоре. Отверстие на дне (см. иллюстрацию) окружено лентой шнуровидного орнамента, а в поле между ним изображены три водяных птицы, ловящие рыбу. Шейка кувшина отделена от яйцевидного тулова лентой овулов, которыми украшен и край устья.
Изображения на стенках сосуда разделены на два фриза. Легкая позолота играет на одежде и в волосах представленных здесь божеств и героев. В нижней части фигуры крупнее, что говорит о том, что именно здесь следует искать основной смысл всей композиции. Тут изображен эпизод из мифов о Дионисе-Вакхе, а именно – его свадьба с Ариадной, дочерью критского царя Миноса. На торжестве присутствует силен, восседающий на львиной шкуре с ритоном и фиалом в руках. Другой силен играет на двойной флейте, под ее звуки танцует крылатый Эрос, а третий силен наливает в фиал вино, которое он черпает остроконечным кувшинчиком из огромного кратера, наполняющегося из источника, оформленного в виде львиной маски. Бородатый Дионис изображен с ритоном и фиалом в руках. Критская принцесса облачена в длинный хитон, в руках держит ленту – вероятно, свой девичий пояс.
В верхнем фризе мастер представил сцену Дионисийских мистерий. Сатиры и силены экзальтированно танцуют, размахивая зелеными ветвями и тирсами[3]. Старый силен несет мех с вином, впавшие в экстаз менады держат в руках ножи и расчлененных на части жертвенных животных. В этом возбужденном шествии выделяется своим спокойным, лирическим настроением пара влюбленных. Трудно сказать, что это за юноша и девушка. Юноша несет на плече тирс, что характеризует его как участника мистерий, хотя мы знаем, что Дионисийские мистерии были открыты только для женщин. Может быть, это сам Дионис, изображенный в момент, когда находит Ариадну на острове Наксос?
Возможно, кувшинчик-ритон из Боровского клада был предназначен для исполнения обрядов культа Диониса. Судя по надписи на шейке, он был изготовлен придворным мастером одрисского царя Котиса I и вместе с другими ритонами подарен некоему гетскому владетелю. Наши скудные знания о царской идеологии у древних фракийцев не позволяют до конца постичь весь смысл изображений на священных сосудах, понять их назначение и воссоздать обряды, для которых они предназначались, но, вглядываясь в эти шедевры древних мастеров, мы вполне способны постичь всю глубину и силу фракийского искусства.
Сокровище из Летницы
Мало кто из болгарских крестьян, отправляясь на работу, не даст полной гарантии, что не вернется с поля или виноградника со связкой увесистых фракийских золотых сосудов или с пригоршней римских или византийских монет – ведь разговоры о найденных или ненайденных кладах велись и ведутся почти что в каждом болгарском селении. Вот и жители села Летница, начиная в 1963 году постройку новой кошары для овец, наверное, были готовы ко многому. Но разве не екнет сердце, когда именно твоя лопата неожиданно стукнет о край большого металлического предмета!
Этим предметом оказался бронзовый котел, наполненный какими-то пластинками и монистами. Он лежал на глубине 0,5–0,6 м – на том самом месте, где селяне затеяли копать яму для столба. С усилием вытащив котел из земли, счастливые находчики разделили между собой серебряную с позолотой мелочь и разнесли ее по домам. Однако о находке клада стало известно сотрудникам музея в городе Ловеч. Приехавшие в Летницу ученые провели исследование места находки, подобрав здесь еще несколько серебряных бляшек, а потом пошли по домам, убеждая крестьян сдать найденные предметы, которые могут представлять большую ценность для науки!
Серебряная с золотом бляшка из Летницкого клада
Так, хотя и не целиком, сокровище попало в руки ученых. Оказалось, что клад из Летницы содержал большое количество золотых и серебряных предметов конской сбруи – налобники, наузники, нашивные бляшки и т. д. В числе находок были и хорошо сохранившиеся железные удила. Практически все предметы богато украшены. Несколько бляшек даже образуют целый иллюстративный цикл, посвященный подвигам некоего фракийского героя. Он изображен в виде всадника, бросающего копье, сражающегося с дикими хищниками – медведями и волками… Часть изделий клада из Летницы, несомненно, является делом рук греческого мастера, в то время как другие изготовлены местными фракийскими мастерами. Специалисты датируют эти предметы IV веком до н. э. и считают их весьма ценной находкой, проливающей свет на мифологию фракийцев и их верования, что позволяет лучше понять культуру и мировоззрение этого древнего народа.
Предметы клада из Летницы экспонируются в залах Национального Археологического музея в Софии.
Этим предметом оказался бронзовый котел, наполненный какими-то пластинками и монистами. Он лежал на глубине 0,5–0,6 м – на том самом месте, где селяне затеяли копать яму для столба. С усилием вытащив котел из земли, счастливые находчики разделили между собой серебряную с позолотой мелочь и разнесли ее по домам. Однако о находке клада стало известно сотрудникам музея в городе Ловеч. Приехавшие в Летницу ученые провели исследование места находки, подобрав здесь еще несколько серебряных бляшек, а потом пошли по домам, убеждая крестьян сдать найденные предметы, которые могут представлять большую ценность для науки!
Серебряная с золотом бляшка из Летницкого клада
Так, хотя и не целиком, сокровище попало в руки ученых. Оказалось, что клад из Летницы содержал большое количество золотых и серебряных предметов конской сбруи – налобники, наузники, нашивные бляшки и т. д. В числе находок были и хорошо сохранившиеся железные удила. Практически все предметы богато украшены. Несколько бляшек даже образуют целый иллюстративный цикл, посвященный подвигам некоего фракийского героя. Он изображен в виде всадника, бросающего копье, сражающегося с дикими хищниками – медведями и волками… Часть изделий клада из Летницы, несомненно, является делом рук греческого мастера, в то время как другие изготовлены местными фракийскими мастерами. Специалисты датируют эти предметы IV веком до н. э. и считают их весьма ценной находкой, проливающей свет на мифологию фракийцев и их верования, что позволяет лучше понять культуру и мировоззрение этого древнего народа.
Предметы клада из Летницы экспонируются в залах Национального Археологического музея в Софии.
Клад из Могиланского кургана
Этот клад, в отличие от многих других, был найден не случайными людьми, а учеными. В 1965–1966 годах они вели охранные раскопки Могиланского кургана в городе Враца. Его полуразрушенная насыпь долгие годы возвышалась во дворе одного из домов, почти в центре старой части города. Наконец, ее решили снести, но перед этим во Врацу приехали археологи. Под древней насыпью им удалось обнаружить целых три погребения, в каждом из которых были похоронены по два человека – мужчина и женщина (по-видимому, муж и жена). Первая гробница была полностью ограблена еще в древности, зато две другие сохранились сравнительно хорошо. В одной из них – погребении номер 3 – среди разбросанных костей лежали два кувшина – золотой и серебряный – и несколько золотых украшений. Но наиболее богатым оказалось погребение номер 2, расположенное в южной части кургана. Здесь археологи нашли остатки колесницы, запряженной двумя конями. Скелеты коней были буквально усыпаны серебряными бляшками и пластинками, украшавшими истлевшую кожаную сбрую. Возле останков похороненного здесь пожилого мужчины лежали два серебряных кувшина, четыре серебряных фиала, богато украшенный серебряный наколенник (кнемида) с позолотой, бронзовый шлем и четыре бронзовых сосуда; рядом с останками молодой женщины были найдены лавровый венок из чистого золота – он весил 205 г! – и многочисленные золотые предметы: массивные серьги, украшенные фигурками сфинксов и растительным орнаментом, пуговицы, булавка, ложечка, нашивные бляшки.
Золотой сосуд из Могиланского клада
Богатые находки наводили ученых на мысль о том, что в этой гробнице могли быть похоронены знатные представители фракийского племени трибаллов, обитавших на землях нынешнего Врачанского края. Может быть, даже среди них была фракийская принцесса – именно ее голову украшал золотой лавровый венок… Датой погребения считается IV век до н. э.
Один из найденных в Могиланском кургане серебряных сосудов-фиалов отличался особенно богатым декором. От днища к вершине радиусами расходятся полосы орнамента; к центру с внутренней стороны прикреплена круглая позолоченная серебряная пластинка, обрамленная концентрическими рядами полосами круглых бусин. Эта широкая рамка окружает центральное круглое поле, в котором отчеканен образ Афродиты в профиль.
Другая находка в Могиланском кургане – золотой кувшин – принадлежит к числу шедевров фракийской торевтики. Создавший его мастер вложил в это выдающееся творение не только свои незаурядные способности, но и воплотил в нем религиозно-мифологические представления своего народа. Фриз из пальметок отделяет вытянутое горло кувшина от его округлой центральной части; ручки оформлены в виде «гераклова узла», а венчик и донце украшены насечкой. Две крылатые колесницы-квадриги симметрично расположены по обе стороны пальметты, их изображения повторены зеркально точно. Обращенные в профиль лица в колесницах возничих переданы с почти портретной точностью.
Трудно однозначно объяснить смысл этой сцены. Некоторые авторы считают, что здесь изображен бог Аполлон на своей крылатой колеснице. Другие убеждены, что в образе возницы изображен какой-то фракийский царь. Возможно, образы двух колесниц символизируют своеобразную двойственную природу солнечного божества: в религиозном сознании фракийцев оно одновременно представляло собой день и ночь, лето и зиму, свет и тьму. Таким образом получала свое образное выражение идея вечного круговорота, чередования противоположных начал в природе.
С другой стороны, колесница – хорошо известный в Древнем мире атрибут царской власти. Состязания колесниц нередко служили способом испытания достоинств будущего царя. Особенно красноречив в этом отношении известный греческий миф о Пелопсе, который выиграл состязание на колесницах с Эномаем, царем города Писы; позже он стал основателем знаменитой микенской династии Пелопидов. И в древней Фракии колесница, несомненно, служила символом царского достоинства – достаточно вспомнить восторженные эпитеты, с помощью которых Гомер и Еврипид описывают коней и колесницы легендарного царя Резоса, или обычай погребать царей вместе с их парадными колесницами, хорошо известный по раскопкам фракийских погребений.
Золотой сосуд из Могиланского клада
Богатые находки наводили ученых на мысль о том, что в этой гробнице могли быть похоронены знатные представители фракийского племени трибаллов, обитавших на землях нынешнего Врачанского края. Может быть, даже среди них была фракийская принцесса – именно ее голову украшал золотой лавровый венок… Датой погребения считается IV век до н. э.
Один из найденных в Могиланском кургане серебряных сосудов-фиалов отличался особенно богатым декором. От днища к вершине радиусами расходятся полосы орнамента; к центру с внутренней стороны прикреплена круглая позолоченная серебряная пластинка, обрамленная концентрическими рядами полосами круглых бусин. Эта широкая рамка окружает центральное круглое поле, в котором отчеканен образ Афродиты в профиль.
Другая находка в Могиланском кургане – золотой кувшин – принадлежит к числу шедевров фракийской торевтики. Создавший его мастер вложил в это выдающееся творение не только свои незаурядные способности, но и воплотил в нем религиозно-мифологические представления своего народа. Фриз из пальметок отделяет вытянутое горло кувшина от его округлой центральной части; ручки оформлены в виде «гераклова узла», а венчик и донце украшены насечкой. Две крылатые колесницы-квадриги симметрично расположены по обе стороны пальметты, их изображения повторены зеркально точно. Обращенные в профиль лица в колесницах возничих переданы с почти портретной точностью.
Трудно однозначно объяснить смысл этой сцены. Некоторые авторы считают, что здесь изображен бог Аполлон на своей крылатой колеснице. Другие убеждены, что в образе возницы изображен какой-то фракийский царь. Возможно, образы двух колесниц символизируют своеобразную двойственную природу солнечного божества: в религиозном сознании фракийцев оно одновременно представляло собой день и ночь, лето и зиму, свет и тьму. Таким образом получала свое образное выражение идея вечного круговорота, чередования противоположных начал в природе.
С другой стороны, колесница – хорошо известный в Древнем мире атрибут царской власти. Состязания колесниц нередко служили способом испытания достоинств будущего царя. Особенно красноречив в этом отношении известный греческий миф о Пелопсе, который выиграл состязание на колесницах с Эномаем, царем города Писы; позже он стал основателем знаменитой микенской династии Пелопидов. И в древней Фракии колесница, несомненно, служила символом царского достоинства – достаточно вспомнить восторженные эпитеты, с помощью которых Гомер и Еврипид описывают коней и колесницы легендарного царя Резоса, или обычай погребать царей вместе с их парадными колесницами, хорошо известный по раскопкам фракийских погребений.
Луковитский клад
Из всех найденных сокровищ древней Фракии последним по хронологии является Луковитский клад серебряных изделий и украшений. Ученые датируют его второй половиной IV– началом III века до н. э. Подобно многим другим фракийским кладам, он был найден при абсолютно случайных обстоятельствах: в 1953 году крестьяне, пахавшие поле в урочище Балана, к востоку от городка Луковит (Северная Болгария), зацепили плугом и вывернули на поверхность большой глиняный горшок, в котором находилось 15 серебряных сосудов и три комплекта конского снаряжения, общим числом более 200 предметов.
Украшение из Луковитского клада
Клад быстро разошелся по рукам, и лишь часть его успела попасть в руки приехавших в Луковит ученых. Раскопки на месте находки дали еще несколько десятков штук разной серебряной мелочи. Остальную часть клада удалось найти и конфисковать у недобросовестных приобретателей только спустя два года. Однако отдельные вещи из Луковитского комплекса продолжали поступать в Археологический музей в Софии вплоть до 1986 года.
В своем современном виде клад из Луковита включает в себя 6 серебряных чаш, 5 фиалов, 4 ковша и около двух сотен всевозможных декоративных предметов из серебра – бляшек, пластинок, подвесок, колец и т. д., – служивших украшением конской сбруи. Несомненно, что это был намеренно скрытый в земле клад – на месте, где была сделана находка, археологи не нашли следов ни древнего поселения, ни курганов. Скорее всего, это было личное имущество какого-то местного князька или видного представителя племенной аристократии. Во время тревожных событий первой половины ІІІ столетия до н. э., связанных с кельтским нашествием, владелец серебра сложил свои драгоценности в большой глиняный горшок и закопал в землю – до лучших времен, а как оказалось – аж до середины ХХ столетия…
Луковитский клад особенно интересен тем, что в нем ярче всего отразились особенности позднего фракийского искусства ІV – начала ІІІ века до н. э. Изделия из этого клада исполнены в духе так называемого скифского звериного стиля и напоминают, в частности, клады, найденные в разное время в курганах Украины (Мартыновский клад на Киевщине, Перещепинский на Полтавщине и т. д.). Сбруйные пластинки и бляшки украшены изображениями сидящих сфинксов, человеческих голов, разнообразных животных: львов, оленей, собак. Встречаются и образы всадников, столь характерные для фракийского искусства. На двух серебряных пластинках из Луковитского клада изображен лев, терзающий оленя; несчастная жертва упала на колени под тяжестью хищника. На другой пластинке два всадника преследуют льва – уже почти настигнутый, он падает под копыта коней… Эти образы во фракийском искусстве имеют определенный социальный смысл и связаны с прославлением царской власти.
Один из самых больших и наиболее пышно украшенных фиалов Луковитского клада, к сожалению, дошел до нас в плохом состоянии – от него фактически уцелело одно днище, большая часть венчика отсутствует. Однако даже сохранившаяся часть наглядно демонстрирует, сколь сложен и богат был декоративный замысел мастера. А покрыва– ющий сосуд орнамент из равнобедренных треугольников имеет очень древнюю историю и уходит корнями еще в эпоху раннего железа. Считается, что он связан с какими-то магическими традициями. Сосуд украшают и два концентрических ряда орнамента, составленного из женских головок, чередующихся с пальметками-трилистниками, – вероятно, это многократно повторенный образ Великой богини-матери – главного божества фракийцев.
Изображения на входивших в состав Луковитского клада сосудах наводят на мысль об их ритуальном использовании. Один из ковшиков, вероятно, предназначался для обрядов, связанных с культом воды и небесной влаги: в украшающих его трех горизонтальных фризах представлены образы рыб, водяных птиц и быка. Водяная птица – одно из самых распространенных образов в искусстве Центральной Европы, Фракии, Греции и Ирана XI–VI веков до н. э. Этот древний образ продолжал сохраняться и во фракийском искусстве IV века до н. э. А образ быка, на первый взгляд далекий от темы водной стихии, на поверку оказывается тесно связанным с ней: на Древнем Востоке бык являлся атрибутом бога бурь и дождей. На одной из иранских чаш само божество изображено в образе быка, изливающего из уст благодатный дождь, напояющий землю.
Предметы из Луковитского клада хранятся в Национальном Археологическом музее в Софии, а их копии – в музее города Ловеч.
Украшение из Луковитского клада
Клад быстро разошелся по рукам, и лишь часть его успела попасть в руки приехавших в Луковит ученых. Раскопки на месте находки дали еще несколько десятков штук разной серебряной мелочи. Остальную часть клада удалось найти и конфисковать у недобросовестных приобретателей только спустя два года. Однако отдельные вещи из Луковитского комплекса продолжали поступать в Археологический музей в Софии вплоть до 1986 года.
В своем современном виде клад из Луковита включает в себя 6 серебряных чаш, 5 фиалов, 4 ковша и около двух сотен всевозможных декоративных предметов из серебра – бляшек, пластинок, подвесок, колец и т. д., – служивших украшением конской сбруи. Несомненно, что это был намеренно скрытый в земле клад – на месте, где была сделана находка, археологи не нашли следов ни древнего поселения, ни курганов. Скорее всего, это было личное имущество какого-то местного князька или видного представителя племенной аристократии. Во время тревожных событий первой половины ІІІ столетия до н. э., связанных с кельтским нашествием, владелец серебра сложил свои драгоценности в большой глиняный горшок и закопал в землю – до лучших времен, а как оказалось – аж до середины ХХ столетия…
Луковитский клад особенно интересен тем, что в нем ярче всего отразились особенности позднего фракийского искусства ІV – начала ІІІ века до н. э. Изделия из этого клада исполнены в духе так называемого скифского звериного стиля и напоминают, в частности, клады, найденные в разное время в курганах Украины (Мартыновский клад на Киевщине, Перещепинский на Полтавщине и т. д.). Сбруйные пластинки и бляшки украшены изображениями сидящих сфинксов, человеческих голов, разнообразных животных: львов, оленей, собак. Встречаются и образы всадников, столь характерные для фракийского искусства. На двух серебряных пластинках из Луковитского клада изображен лев, терзающий оленя; несчастная жертва упала на колени под тяжестью хищника. На другой пластинке два всадника преследуют льва – уже почти настигнутый, он падает под копыта коней… Эти образы во фракийском искусстве имеют определенный социальный смысл и связаны с прославлением царской власти.
Один из самых больших и наиболее пышно украшенных фиалов Луковитского клада, к сожалению, дошел до нас в плохом состоянии – от него фактически уцелело одно днище, большая часть венчика отсутствует. Однако даже сохранившаяся часть наглядно демонстрирует, сколь сложен и богат был декоративный замысел мастера. А покрыва– ющий сосуд орнамент из равнобедренных треугольников имеет очень древнюю историю и уходит корнями еще в эпоху раннего железа. Считается, что он связан с какими-то магическими традициями. Сосуд украшают и два концентрических ряда орнамента, составленного из женских головок, чередующихся с пальметками-трилистниками, – вероятно, это многократно повторенный образ Великой богини-матери – главного божества фракийцев.
Изображения на входивших в состав Луковитского клада сосудах наводят на мысль об их ритуальном использовании. Один из ковшиков, вероятно, предназначался для обрядов, связанных с культом воды и небесной влаги: в украшающих его трех горизонтальных фризах представлены образы рыб, водяных птиц и быка. Водяная птица – одно из самых распространенных образов в искусстве Центральной Европы, Фракии, Греции и Ирана XI–VI веков до н. э. Этот древний образ продолжал сохраняться и во фракийском искусстве IV века до н. э. А образ быка, на первый взгляд далекий от темы водной стихии, на поверку оказывается тесно связанным с ней: на Древнем Востоке бык являлся атрибутом бога бурь и дождей. На одной из иранских чаш само божество изображено в образе быка, изливающего из уст благодатный дождь, напояющий землю.
Предметы из Луковитского клада хранятся в Национальном Археологическом музее в Софии, а их копии – в музее города Ловеч.
Золото скифов
Золото скифских «могил»
…В первых числах февраля 1902 года в Мелитопольском уездном полицейском управлении можно было видеть сваленную на полу присутственной комнаты кучу, из которой виднелись куски разбитых больших амфор, ржавое железо, солома и различные мелкие предметы. За столом, в жарко натопленной комнате, тяжело вздыхая и поминутно утирая лысину большим клетчатым платком, восседал пристав 2-го стана и, аккуратно выводя буквы, писал рапорт на имя уездного исправника:
«29 января с. г. крестьяне села Нижних-Серогоз, в числе 33 человек, по своему почину, занялись раскопками кургана, что возле с. Нижних-Серогоз, под названием «Агузки». Этот курган разрыт был членом Археологической комиссии Веселовским в 1893 г., который и закончил раскопки. В настоящее же время вышесказанными крестьянами открыт совершенно новый туннель и найдено во время раскопок несколько предметов, которые от них мною отобраны и представляются Вашему высокоблагородию. При этом имею честь доложить, что мною дальнейшее разрытие этой могилы было воспрещено еще 12 сего января, сейчас же, как было обнаружено, что производятся раскопки; за сохранением этого кургана учрежден надзор, сделанные отверстия в кургане зарыты и виновные в числе 33 душ привлечены к законной ответственности». В описи отобранных у кладоискателей находок, приложенных к рапорту приставом, значатся 19 золотых предметов общим весом 261,85 грамма…
«29 января с. г. крестьяне села Нижних-Серогоз, в числе 33 человек, по своему почину, занялись раскопками кургана, что возле с. Нижних-Серогоз, под названием «Агузки». Этот курган разрыт был членом Археологической комиссии Веселовским в 1893 г., который и закончил раскопки. В настоящее же время вышесказанными крестьянами открыт совершенно новый туннель и найдено во время раскопок несколько предметов, которые от них мною отобраны и представляются Вашему высокоблагородию. При этом имею честь доложить, что мною дальнейшее разрытие этой могилы было воспрещено еще 12 сего января, сейчас же, как было обнаружено, что производятся раскопки; за сохранением этого кургана учрежден надзор, сделанные отверстия в кургане зарыты и виновные в числе 33 душ привлечены к законной ответственности». В описи отобранных у кладоискателей находок, приложенных к рапорту приставом, значатся 19 золотых предметов общим весом 261,85 грамма…
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента