Страница:
______________
* Gordon Thomas and Max Morgan-Witts. Pontiff Granada. L., 1983, p. 428.
** Ibid. p. 392.
Политический и этический двойной счет - одна из центральных тем и романа Реймонда Хоуки "Побочный эффект". В нем элементы политического детектива соседствуют с чертами традиционного приключенческого романа и даже с некими признаками научно-фантастического жанра. Впрочем, фантастика у Хоуки вполне реалистическая, можно сказать научно-обоснованная, если учесть успехи современной биологии и медицины. Сегодня почти все пишущие об операциях по трансплантации органов не могут обойти моральную сторону проблемы, а также возможные социальные последствия, которые возникнут в недалеком будущем, если исследования в этом направлении будут идти столь же активно. Профессор медицинской этики из университета штата Иллинойс Кеннет Вокс пишет: "Мы скоро должны будем решать, какое общество мы хотим получить в результате наших биомедицинских проектов. Какой тип личности мы хотим создать? Коллекцию взаимозаменяемых частей, которые можно постоянно менять, когда они приходят в негодность? Искусственную личность?"*
______________
* "За рубежом", 1985, № 5.
Доктор Снэйт в романе Хоуки делом ответил на этот пока что риторический вопрос. Ответил, исходя все из того же двойного счета. Он создал клон биологически точную модель самого себя, существо, совершенно лишенное разума, своеобразное хранилище запасных частей. Поразительные успехи Снэйта по клонированию ставят человечество на грань нового рабовладельческого общества, где класс бессловесных рабов будет выводиться искусственно.
Доктор Снэйт - фигура зловещая. Его исследования - логическое продолжение и развитие тех опытов, что ставили на живых людях нацистские врачи преступники. Расширение масштабов операций по пересадке органов требует постоянного резерва доброкачественного "материала", который поставляют жертвы несчастных случаев и все чаще - живые доноры из числа бедняков, продающих, к примеру, свою почку, чтобы прокормить семью. Но и этих ресурсов оказывается недостаточно. Спрос явно превышает предложение. В таких случаях в обществе "свободного предпринимательства" всегда находятся люди, рискующие ради солидного куша преступить любые законы и нормы. Отработанная технология бизнеса Снэйта, пожалуй, пока еще принадлежит к области фантастики. Однако опасность вполне реальна, и западная литература и искусство не могли пройти мимо этой темы. В нашей стране демонстрировался западногерманский фильм "Тайна отеля "Медовый месяц"", где разрабатывается тот же сюжет похищение людей, с тем чтобы использовать их органы для трансплантации.
Рожденный фантазией Хоуки остров, где практикует Снэйт, получивший кощунственное название - остров Гиппократа, вызывает в памяти не только "Остров доктора Моро" Герберта Уэллса, но и роман Александра Беляева "Голова профессора Доуэля". А мастерское детальное описание урагана удивительно напоминает соответствующие страницы произведений Джозефа Конрада.
Одним словом, роман Р.Хоуки написан в русле добротной реалистической традиции английской прозы. В образе откровенного злодея Снэйта нет ничего иррационального и сатанинского. Это холодный и расчетливый циник и шантажист, добившийся в обществе положения, к которому он стремился, и теперь его враги, такие, как Манчини, вынуждены идти к нему на поклон и принимать любые его условия. Образ Снэйта - еще один портрет преуспевающего бизнесмена, это новый вариант Алекса Гамильтона.
Но Снэйт хотя бы последователен в своих поступках. Совсем иное дело Манчини. Его газеты могут самыми яркими красками рисовать портрет злодея Снэйта, но, когда возникает необходимость, Манчини без малейшего колебания обращается за помощью к этому эскулапу. Деньги в этом мире могут все Манчини понимает Снэйта с полуслова - теперь операция просто обойдется магнату на миллион дороже.
Столь же непоследовательным оказывается и поведение президента страны. Собственно, основная сюжетная линия непосредственно не связана с политикой. Американские "коридоры власти" служат в романе как бы фоном, на котором развертываются главные события. Президент США действует, исходя все из того же двойного счета, о котором уже шла речь. Узнав об опытах Снэйта, он требует немедленною ареста доктора, хотя остров Гиппократа не является территорией США. Он пылает "благородным негодованием", но еще больше одержим обычными для американских властителей имперскими амбициями: "Какого черта, почему только израильтянам все сходит с рук, а нам нельзя?" И президент приказывает взять остров штурмом.
Книга Хоуки вышла из печати за несколько лет до американской агрессии против маленькой свободолюбивой Гренады. Но сегодня описание подготовки к захвату острова Гиппократа читается почти как документальный репортаж о событиях, предшествовавших нападению на Гренаду. Президент отдал приказ, и военная машина немедленно начала набирать обороты: "На основании данных аэрофотосъемки и другой разведывательной информации в форте Стюарт, штат Джорджия, был спешно построен очень точный макет острова Гиппократа. И там, в присутствии офицеров флота, десантники начали отрабатывать операцию по захвату острова".
Дело, конечно, не в том, насколько предлагаемая Хоуки модель соответствует действительности. А в той, увы, реально существующей убежденности американской администрации в своем праве послать десант морских пехотинцев или парашютистов туда, куда ей в данный момент представляется необходимым. Что это, как не поразительное в своей откровенности очередное проявление международного терроризма на самом высоком государственном уровне? Вовсе не благородные мотивы избавления человечества от врача-вивисектора Снэйта движут американской администрацией. Операция "Охота на ведьму" нужна президенту прежде всего для того, чтобы обеспечить себе поддержку "среднего американца или американки". "Дело Снэйта" должно резко поднять престиж правительства, продемонстрировав избирателям, что президент всегда стоит за справедливость, даже если ему приходится преступить международное право.
Однако... "в интересах государства", а точнее, правящей верхушки и самого президента оказывается невозможным предать гласности историю Снэйта и его открытия. В действие снова вступает двойной счет. Бравые десантники, а также чудом спасшиеся Клэр и Майкл обречены - им суждено пополнить список жертв западной "свободы" и "демократии", ибо они были свидетелями того, что официально не существует. И в самом деле, это самый простой и привычный для американского правительства способ выйти из щекотливого положения. Как не без циничной иронии замечает министр юстиции с многозначительной фамилией Форрестол: "...после убийства президента Кеннеди погибло в три раза больше свидетелей, но я что-то не помню, чтобы этот факт заставил правительство уйти в отставку".
Финальные сцены написаны и Энтони Бивором, и Реймондом Хоуки очень ярко, объемно, необычайно экспрессивно и зло. Неожиданные развязки как бы снимают саму возможность "хэппи-энда", принятого в классическом детективе, и свидетельствуют об осознании авторами неизлечимой болезни, которой поражено капиталистическое общество.
Несколько более традиционно построен роман Брайана Клива "Жестокое убийство разочарованного англичанина". Здесь сильнее ощущается привычная схема, в первой главе задается экспозиция - таинственное убийство, расследование которого по собственной инициативе начинает Шон Райен, инспектор специального отдела полиции. Райен напоминает героя американского писателя Реймонда Чандлера - частного детектива Марло. Разочарованный в жизни неудачник ищет истину, повинуясь вовсе не служебному долгу, а из личной жажды справедливости. Райен человек неглупый и знает истинную цену басням о "мировом заговоре цветных" или о кознях коварных "красных", распространяемым западными средствами массовой информации, которые усиленно нагнетают расовую нетерпимость, антикоммунизм и шпиономанию. "Сумасшествие, самоубийство и мания преследования прятались за живыми изгородями и окнами с ромбовидным стеклом. Во скольких еще домах гнездилось подобное безумие? Сколько было полковников в отставке, уверенных в том, что коммунисты проникли в их гольф-клуб или отравили их хризантемы перед самой выставкой цветов?"
В процессе расследования убийства Олафа Редвина, готовившего телефильм о цветных в Британии, Райен узнает, что в Англии существует заговор правых, создавших хорошо законспирированную "Теневую армию" и готовящих военный переворот, сигналом для которого должна стать Хрустальная ночь - кровавый погром и физическое уничтожение цветных.
Расизм в Англии прижился и культивируется еще с колониальных времен, в последние же десятилетия нетерпимость к английским гражданам с небелым цветом кожи стала платформой, объединяющей правые группировки всех мастей.
Мартин Уокер, автор весьма основательного и строго документированного исследования движения английских правых - "Национальный фронт", отмечает почти полное совпадение взглядов на расовую проблему представителей этой организации британских фашистов и многих видных консерваторов, особенно из числа членов так называемого "Клуба понедельника", известных своими реакционными воззрениями.
Конечно, от участия в митингах и маршах до создания "Теневой армии" дистанция немалая. Однако Мартин Уокер сообщает, что лидер "Национального фронта", некий Тиндалл, был приговорен к шести месяцам тюрьмы за незаконное хранение оружия и боеприпасов*.
______________
* Martin Walker. The National Front. L., Fontana, 1977, p. 62.
Зададимся, быть может, несколько наивным, вопросом: возможны ли в Англии или любой другой стране "свободного мира" такие явления, как "Теневая армия"? Не только роман Брайана Клива, но и книги Энтони Бивора и Реймонда Хоуки отвечают на это утвердительно. Частная полиция и телохранители Иньесты у Э.Бивора, армия, охраняющая остров Гиппократа, у Р.Хоуки и наконец бравые десантники, войска особого назначения, великолепно владеющие искусством убивать, - все это "писано с натуры". По выходе в отставку эти головорезы готовы служить любому, кто хорошо заплатит, и пополняют ряды наемников, которые скрываются за всевозможными экзотическими именами: "дикие гуси", "псы войны" или "солдаты удачи". Учитывая, что эти люди с юности воспитывались в духе ненависти к коммунистам и цветным, они могли бы составить надежный резерв для любой "Теневой армии". Пожалуй, и Сайкс, герой романа Э.Бивора, вряд ли отказался бы примкнуть к этой армии (ведь цели совпадают) - чтобы очистить Британию от всех нежелательных элементов.
Тот же Мартин Уокер приводит красноречивые факты, убеждающие в том, что нашим авторам вовсе не нужно фантазировать и изобретать "Теневую армию". В августе 1974 года некий генерал Уолтер Уокер, известный своими антикоммунистическими взглядами, хвастался тем, что в рядах его подпольной организации состоит примерно 100000 добровольцев, готовых решительно оборонять Великобританию от профсоюзов и цветных. Воинственный генерал не одинок. Его коллега, полковник Дэвид Стерлинг, создал особое (частное!! Г.А.) подразделение, членов которого можно использовать не только в качестве охранников, но и для выполнения любых "деликатных" поручений. В частности, люди Стерлинга участвовали в неудавшейся попытке свернуть ливийского лидера Каддафи*. Так грань между охранником и террористом становится очень зыбкой.
______________
* Martin Walker. The National Front. L. Fontana, 1977, p. 212.
Совершенно очевидно, что Райен так же, как и его бывший шеф майор Кортни, - люди субъективно честные, пытающиеся соблюсти все формы законности - скорее, исключение среди полицейских и армейских чинов. Правда жизни, верно схваченная авторами романов, состоит в том что эти порядочные одиночки безуспешно пытаются защищать безжалостную и антигуманную систему в рамках установленных этой системой законов, а главный парадокс заключается в том, что им противостоит сама система.
Определенно сочувственные нотки звучат на страницах посвященных майору Кортни. Однако Б.Клив далек от идеализации офицеров старшего поколения типичным представителем которых является, например майор Уиллис. Традиционный, скажем, для романов Агаты Кристи образ отставного военного с колониальным прошлым дается писателем в откровенно гротескном, карикатурном ключе. Этот престарелый бонвиван, поражающий своим цинизмом тупостью, ограниченностью и пропитавшим его до мозга костей милитаристским духом, очень опасен. Впрочем, у Уиллиса существует еще хоть какое то понятие об офицерской чести, чего уже вовсе лишен Рэнделл - патологический садист и убежденный фашист. Но может, таких, как он - открытых противников демократии, - в Англии не слишком много? Тут уместно вспомнить изречение Алекса Гамильтона "Демократия - это форма правления, пропитанная чувством собственной вины". Чувствуется что Гамильтону не хватает в родной стране сильной власти и твердой руки. А это уже серьезно. И Рэнделл, и Уиллис и разбогатевший на жестокой эксплуатации иммигрантов гнусный трус Брайс - все это мелкие сошки, за их спиной стоят люди покрупнее - в этом автор романа не оставляет ни малейших сомнений. Загадочный "Фонд треста" в силу сложившихся обстоятельств вынужден отложить первоначальный план, но нет никакой уверенности в том, что он отменен окончательно. Английский истэблишмент известен своим умением прятать концы в воду те, кто обладал реальной властью, вовсе не изменили своих взглядов, просто они пересмотрели тактику. "Придется найти другие способы убедить нынешнее правительство не предпринимать никаких ненужных мер в отношении Южной Африки, за которые потом придется краснеть".
Прозрел и бывший расист Олаф Редвин, за свое прозрение заплатив жизнью. Еще одна жертва общества "равных возможностей", кичащегося своим демократизмом и свободами. Национализм, враждебность и недоверие к любым другим национальностям издавна бытуют на Британских островах недаром Клив ставит в один ряд евреев, африканцев, ирландцев - мучителям Райена все они одинаково ненавистны.
Формально Клив завершает свою книгу традиционным "хэппи-эндом". Преступники получили по заслугам, герой вышел победителем в трудной, смертельной борьбе. Однако Райен окончательно разуверился во всем, во что верил и чему служил его бывший шеф. Ему теперь ничего другого не остается, как стать процветающим дельцом на ниве промышленного шпионажа. Итак, при удачном стечении обстоятельств честный человек, бросивший вызов обществу может сохранить жизнь, но только поступившись собственными принципами или же отказавшись от какой бы то ни было борьбы.
Эта откровенно пессимистическая нота в формально благополучной концовке придает глубину и объемность образу Райена. Он как бы Джеймс Бонд наоборот. Стереотипные черты супермена, явственно проступающие сквозь меланхолию и разочарованность, - необходимая дань канонам жанра: герой-сыщик всегда непобедим. Но в победах Райена ощутим привкус горечи не только потому, что он не получает удовольствия от драк и не любит применять оружие - он, в отличие от Бонда "супермен" мыслящий, хотя само по себе это сочетание откровенно противоречиво.
Однако противоречия и парадоксы, как будто уже стали принадлежностью жанра. Так нередко в одном и том же произведении автор в чем-то нарушает канон, а в чем то этому канону послушно следует. К примеру подробные и довольно натуралистические описания "подвигов" Райена идут не столько от Флеминга, сколько от эпигонов американской школы так называемого "крутого детектива", натуралистическая детализация у Р.Хоуки - от нелучших образцов научной фантастики.
Эти черты натурализма объясняются стремлением к максимальному жизнеподобию. Писатель словно не верит в свои силы и стремится любой ценой завоевать доверие читателя. Так открывается быть может, самый главный парадокс жанра: политический детектив в лучших своих образцах, безусловно, стал литературой серьезной, но его авторам редко удаются какие-либо художественные открытия, что дало бы нам право причислить произведение к большой литературе. Авторы политического детектива при всей своей изобретательности скованы привычной формой, ожидаемыми читателем, шаблонными образами они, как говорится, "вливают новое вино в старые мехи".
Три английских политических детектива опубликованы в разные годы. Их отличает друг от друга круг затронутых проблем и стилистические особенности. Есть в них и много общего. Авторов этих романов вряд ли можно назвать писателями левых взглядов и убеждений. Но есть у этих прозаиков точность видения реальной действительности, осознание печальной и трагической истины, которую пытаются скрыть за пышным пропагандистским фасадом. Общество, именующее себя "свободным" и "демократическим" на самом деле антигуманно оно безжалостно уничтожает тех, кто пытается вырваться из-под его жестокой диктатуры.
Г.Анджапаридзе
* Gordon Thomas and Max Morgan-Witts. Pontiff Granada. L., 1983, p. 428.
** Ibid. p. 392.
Политический и этический двойной счет - одна из центральных тем и романа Реймонда Хоуки "Побочный эффект". В нем элементы политического детектива соседствуют с чертами традиционного приключенческого романа и даже с некими признаками научно-фантастического жанра. Впрочем, фантастика у Хоуки вполне реалистическая, можно сказать научно-обоснованная, если учесть успехи современной биологии и медицины. Сегодня почти все пишущие об операциях по трансплантации органов не могут обойти моральную сторону проблемы, а также возможные социальные последствия, которые возникнут в недалеком будущем, если исследования в этом направлении будут идти столь же активно. Профессор медицинской этики из университета штата Иллинойс Кеннет Вокс пишет: "Мы скоро должны будем решать, какое общество мы хотим получить в результате наших биомедицинских проектов. Какой тип личности мы хотим создать? Коллекцию взаимозаменяемых частей, которые можно постоянно менять, когда они приходят в негодность? Искусственную личность?"*
______________
* "За рубежом", 1985, № 5.
Доктор Снэйт в романе Хоуки делом ответил на этот пока что риторический вопрос. Ответил, исходя все из того же двойного счета. Он создал клон биологически точную модель самого себя, существо, совершенно лишенное разума, своеобразное хранилище запасных частей. Поразительные успехи Снэйта по клонированию ставят человечество на грань нового рабовладельческого общества, где класс бессловесных рабов будет выводиться искусственно.
Доктор Снэйт - фигура зловещая. Его исследования - логическое продолжение и развитие тех опытов, что ставили на живых людях нацистские врачи преступники. Расширение масштабов операций по пересадке органов требует постоянного резерва доброкачественного "материала", который поставляют жертвы несчастных случаев и все чаще - живые доноры из числа бедняков, продающих, к примеру, свою почку, чтобы прокормить семью. Но и этих ресурсов оказывается недостаточно. Спрос явно превышает предложение. В таких случаях в обществе "свободного предпринимательства" всегда находятся люди, рискующие ради солидного куша преступить любые законы и нормы. Отработанная технология бизнеса Снэйта, пожалуй, пока еще принадлежит к области фантастики. Однако опасность вполне реальна, и западная литература и искусство не могли пройти мимо этой темы. В нашей стране демонстрировался западногерманский фильм "Тайна отеля "Медовый месяц"", где разрабатывается тот же сюжет похищение людей, с тем чтобы использовать их органы для трансплантации.
Рожденный фантазией Хоуки остров, где практикует Снэйт, получивший кощунственное название - остров Гиппократа, вызывает в памяти не только "Остров доктора Моро" Герберта Уэллса, но и роман Александра Беляева "Голова профессора Доуэля". А мастерское детальное описание урагана удивительно напоминает соответствующие страницы произведений Джозефа Конрада.
Одним словом, роман Р.Хоуки написан в русле добротной реалистической традиции английской прозы. В образе откровенного злодея Снэйта нет ничего иррационального и сатанинского. Это холодный и расчетливый циник и шантажист, добившийся в обществе положения, к которому он стремился, и теперь его враги, такие, как Манчини, вынуждены идти к нему на поклон и принимать любые его условия. Образ Снэйта - еще один портрет преуспевающего бизнесмена, это новый вариант Алекса Гамильтона.
Но Снэйт хотя бы последователен в своих поступках. Совсем иное дело Манчини. Его газеты могут самыми яркими красками рисовать портрет злодея Снэйта, но, когда возникает необходимость, Манчини без малейшего колебания обращается за помощью к этому эскулапу. Деньги в этом мире могут все Манчини понимает Снэйта с полуслова - теперь операция просто обойдется магнату на миллион дороже.
Столь же непоследовательным оказывается и поведение президента страны. Собственно, основная сюжетная линия непосредственно не связана с политикой. Американские "коридоры власти" служат в романе как бы фоном, на котором развертываются главные события. Президент США действует, исходя все из того же двойного счета, о котором уже шла речь. Узнав об опытах Снэйта, он требует немедленною ареста доктора, хотя остров Гиппократа не является территорией США. Он пылает "благородным негодованием", но еще больше одержим обычными для американских властителей имперскими амбициями: "Какого черта, почему только израильтянам все сходит с рук, а нам нельзя?" И президент приказывает взять остров штурмом.
Книга Хоуки вышла из печати за несколько лет до американской агрессии против маленькой свободолюбивой Гренады. Но сегодня описание подготовки к захвату острова Гиппократа читается почти как документальный репортаж о событиях, предшествовавших нападению на Гренаду. Президент отдал приказ, и военная машина немедленно начала набирать обороты: "На основании данных аэрофотосъемки и другой разведывательной информации в форте Стюарт, штат Джорджия, был спешно построен очень точный макет острова Гиппократа. И там, в присутствии офицеров флота, десантники начали отрабатывать операцию по захвату острова".
Дело, конечно, не в том, насколько предлагаемая Хоуки модель соответствует действительности. А в той, увы, реально существующей убежденности американской администрации в своем праве послать десант морских пехотинцев или парашютистов туда, куда ей в данный момент представляется необходимым. Что это, как не поразительное в своей откровенности очередное проявление международного терроризма на самом высоком государственном уровне? Вовсе не благородные мотивы избавления человечества от врача-вивисектора Снэйта движут американской администрацией. Операция "Охота на ведьму" нужна президенту прежде всего для того, чтобы обеспечить себе поддержку "среднего американца или американки". "Дело Снэйта" должно резко поднять престиж правительства, продемонстрировав избирателям, что президент всегда стоит за справедливость, даже если ему приходится преступить международное право.
Однако... "в интересах государства", а точнее, правящей верхушки и самого президента оказывается невозможным предать гласности историю Снэйта и его открытия. В действие снова вступает двойной счет. Бравые десантники, а также чудом спасшиеся Клэр и Майкл обречены - им суждено пополнить список жертв западной "свободы" и "демократии", ибо они были свидетелями того, что официально не существует. И в самом деле, это самый простой и привычный для американского правительства способ выйти из щекотливого положения. Как не без циничной иронии замечает министр юстиции с многозначительной фамилией Форрестол: "...после убийства президента Кеннеди погибло в три раза больше свидетелей, но я что-то не помню, чтобы этот факт заставил правительство уйти в отставку".
Финальные сцены написаны и Энтони Бивором, и Реймондом Хоуки очень ярко, объемно, необычайно экспрессивно и зло. Неожиданные развязки как бы снимают саму возможность "хэппи-энда", принятого в классическом детективе, и свидетельствуют об осознании авторами неизлечимой болезни, которой поражено капиталистическое общество.
Несколько более традиционно построен роман Брайана Клива "Жестокое убийство разочарованного англичанина". Здесь сильнее ощущается привычная схема, в первой главе задается экспозиция - таинственное убийство, расследование которого по собственной инициативе начинает Шон Райен, инспектор специального отдела полиции. Райен напоминает героя американского писателя Реймонда Чандлера - частного детектива Марло. Разочарованный в жизни неудачник ищет истину, повинуясь вовсе не служебному долгу, а из личной жажды справедливости. Райен человек неглупый и знает истинную цену басням о "мировом заговоре цветных" или о кознях коварных "красных", распространяемым западными средствами массовой информации, которые усиленно нагнетают расовую нетерпимость, антикоммунизм и шпиономанию. "Сумасшествие, самоубийство и мания преследования прятались за живыми изгородями и окнами с ромбовидным стеклом. Во скольких еще домах гнездилось подобное безумие? Сколько было полковников в отставке, уверенных в том, что коммунисты проникли в их гольф-клуб или отравили их хризантемы перед самой выставкой цветов?"
В процессе расследования убийства Олафа Редвина, готовившего телефильм о цветных в Британии, Райен узнает, что в Англии существует заговор правых, создавших хорошо законспирированную "Теневую армию" и готовящих военный переворот, сигналом для которого должна стать Хрустальная ночь - кровавый погром и физическое уничтожение цветных.
Расизм в Англии прижился и культивируется еще с колониальных времен, в последние же десятилетия нетерпимость к английским гражданам с небелым цветом кожи стала платформой, объединяющей правые группировки всех мастей.
Мартин Уокер, автор весьма основательного и строго документированного исследования движения английских правых - "Национальный фронт", отмечает почти полное совпадение взглядов на расовую проблему представителей этой организации британских фашистов и многих видных консерваторов, особенно из числа членов так называемого "Клуба понедельника", известных своими реакционными воззрениями.
Конечно, от участия в митингах и маршах до создания "Теневой армии" дистанция немалая. Однако Мартин Уокер сообщает, что лидер "Национального фронта", некий Тиндалл, был приговорен к шести месяцам тюрьмы за незаконное хранение оружия и боеприпасов*.
______________
* Martin Walker. The National Front. L., Fontana, 1977, p. 62.
Зададимся, быть может, несколько наивным, вопросом: возможны ли в Англии или любой другой стране "свободного мира" такие явления, как "Теневая армия"? Не только роман Брайана Клива, но и книги Энтони Бивора и Реймонда Хоуки отвечают на это утвердительно. Частная полиция и телохранители Иньесты у Э.Бивора, армия, охраняющая остров Гиппократа, у Р.Хоуки и наконец бравые десантники, войска особого назначения, великолепно владеющие искусством убивать, - все это "писано с натуры". По выходе в отставку эти головорезы готовы служить любому, кто хорошо заплатит, и пополняют ряды наемников, которые скрываются за всевозможными экзотическими именами: "дикие гуси", "псы войны" или "солдаты удачи". Учитывая, что эти люди с юности воспитывались в духе ненависти к коммунистам и цветным, они могли бы составить надежный резерв для любой "Теневой армии". Пожалуй, и Сайкс, герой романа Э.Бивора, вряд ли отказался бы примкнуть к этой армии (ведь цели совпадают) - чтобы очистить Британию от всех нежелательных элементов.
Тот же Мартин Уокер приводит красноречивые факты, убеждающие в том, что нашим авторам вовсе не нужно фантазировать и изобретать "Теневую армию". В августе 1974 года некий генерал Уолтер Уокер, известный своими антикоммунистическими взглядами, хвастался тем, что в рядах его подпольной организации состоит примерно 100000 добровольцев, готовых решительно оборонять Великобританию от профсоюзов и цветных. Воинственный генерал не одинок. Его коллега, полковник Дэвид Стерлинг, создал особое (частное!! Г.А.) подразделение, членов которого можно использовать не только в качестве охранников, но и для выполнения любых "деликатных" поручений. В частности, люди Стерлинга участвовали в неудавшейся попытке свернуть ливийского лидера Каддафи*. Так грань между охранником и террористом становится очень зыбкой.
______________
* Martin Walker. The National Front. L. Fontana, 1977, p. 212.
Совершенно очевидно, что Райен так же, как и его бывший шеф майор Кортни, - люди субъективно честные, пытающиеся соблюсти все формы законности - скорее, исключение среди полицейских и армейских чинов. Правда жизни, верно схваченная авторами романов, состоит в том что эти порядочные одиночки безуспешно пытаются защищать безжалостную и антигуманную систему в рамках установленных этой системой законов, а главный парадокс заключается в том, что им противостоит сама система.
Определенно сочувственные нотки звучат на страницах посвященных майору Кортни. Однако Б.Клив далек от идеализации офицеров старшего поколения типичным представителем которых является, например майор Уиллис. Традиционный, скажем, для романов Агаты Кристи образ отставного военного с колониальным прошлым дается писателем в откровенно гротескном, карикатурном ключе. Этот престарелый бонвиван, поражающий своим цинизмом тупостью, ограниченностью и пропитавшим его до мозга костей милитаристским духом, очень опасен. Впрочем, у Уиллиса существует еще хоть какое то понятие об офицерской чести, чего уже вовсе лишен Рэнделл - патологический садист и убежденный фашист. Но может, таких, как он - открытых противников демократии, - в Англии не слишком много? Тут уместно вспомнить изречение Алекса Гамильтона "Демократия - это форма правления, пропитанная чувством собственной вины". Чувствуется что Гамильтону не хватает в родной стране сильной власти и твердой руки. А это уже серьезно. И Рэнделл, и Уиллис и разбогатевший на жестокой эксплуатации иммигрантов гнусный трус Брайс - все это мелкие сошки, за их спиной стоят люди покрупнее - в этом автор романа не оставляет ни малейших сомнений. Загадочный "Фонд треста" в силу сложившихся обстоятельств вынужден отложить первоначальный план, но нет никакой уверенности в том, что он отменен окончательно. Английский истэблишмент известен своим умением прятать концы в воду те, кто обладал реальной властью, вовсе не изменили своих взглядов, просто они пересмотрели тактику. "Придется найти другие способы убедить нынешнее правительство не предпринимать никаких ненужных мер в отношении Южной Африки, за которые потом придется краснеть".
Прозрел и бывший расист Олаф Редвин, за свое прозрение заплатив жизнью. Еще одна жертва общества "равных возможностей", кичащегося своим демократизмом и свободами. Национализм, враждебность и недоверие к любым другим национальностям издавна бытуют на Британских островах недаром Клив ставит в один ряд евреев, африканцев, ирландцев - мучителям Райена все они одинаково ненавистны.
Формально Клив завершает свою книгу традиционным "хэппи-эндом". Преступники получили по заслугам, герой вышел победителем в трудной, смертельной борьбе. Однако Райен окончательно разуверился во всем, во что верил и чему служил его бывший шеф. Ему теперь ничего другого не остается, как стать процветающим дельцом на ниве промышленного шпионажа. Итак, при удачном стечении обстоятельств честный человек, бросивший вызов обществу может сохранить жизнь, но только поступившись собственными принципами или же отказавшись от какой бы то ни было борьбы.
Эта откровенно пессимистическая нота в формально благополучной концовке придает глубину и объемность образу Райена. Он как бы Джеймс Бонд наоборот. Стереотипные черты супермена, явственно проступающие сквозь меланхолию и разочарованность, - необходимая дань канонам жанра: герой-сыщик всегда непобедим. Но в победах Райена ощутим привкус горечи не только потому, что он не получает удовольствия от драк и не любит применять оружие - он, в отличие от Бонда "супермен" мыслящий, хотя само по себе это сочетание откровенно противоречиво.
Однако противоречия и парадоксы, как будто уже стали принадлежностью жанра. Так нередко в одном и том же произведении автор в чем-то нарушает канон, а в чем то этому канону послушно следует. К примеру подробные и довольно натуралистические описания "подвигов" Райена идут не столько от Флеминга, сколько от эпигонов американской школы так называемого "крутого детектива", натуралистическая детализация у Р.Хоуки - от нелучших образцов научной фантастики.
Эти черты натурализма объясняются стремлением к максимальному жизнеподобию. Писатель словно не верит в свои силы и стремится любой ценой завоевать доверие читателя. Так открывается быть может, самый главный парадокс жанра: политический детектив в лучших своих образцах, безусловно, стал литературой серьезной, но его авторам редко удаются какие-либо художественные открытия, что дало бы нам право причислить произведение к большой литературе. Авторы политического детектива при всей своей изобретательности скованы привычной формой, ожидаемыми читателем, шаблонными образами они, как говорится, "вливают новое вино в старые мехи".
Три английских политических детектива опубликованы в разные годы. Их отличает друг от друга круг затронутых проблем и стилистические особенности. Есть в них и много общего. Авторов этих романов вряд ли можно назвать писателями левых взглядов и убеждений. Но есть у этих прозаиков точность видения реальной действительности, осознание печальной и трагической истины, которую пытаются скрыть за пышным пропагандистским фасадом. Общество, именующее себя "свободным" и "демократическим" на самом деле антигуманно оно безжалостно уничтожает тех, кто пытается вырваться из-под его жестокой диктатуры.
Г.Анджапаридзе