Страница:
Анджапаридзе Георгий Андреевич
Реквием в трех частях по жертвам 'свободы' и 'демократии' (Предисловие)
Георгий Андреевич Анджапаридзе
Реквием в трех частях
по жертвам "свободы" и "демократии"
(Предисловие)
Английский политический детектив.
Энтони Бивор. В интересах государства.
Реймонд Хоуки. Побочный эффект.
Брайан Клив. Жестокое убийство разочарованного англичанина: Романы.
Детектив при всей его безусловной популярности продолжает оставаться как бы пасынком серьезной, большой литературы, служащей важным общественным целям. Даже самые верные поклонники детективного жанра видят в нем занимательное и развлекательное чтение, своего рода гимнастику ума. Пожалуй, такое отношение оправдано, особенно когда речь идет о "классическом" или "каноническом" детективе, признанной "королевой" которого считалась Агата Кристи. Стереотипность сюжета, откровенное "моделирование" типов персонажей нередко порождали и порождают до сих пор детективы-близнецы, как правило не оседающие в читательской памяти. Словом, традиция чисто развлекательного детектива, хотя обычно и несущего некий моральный заряд: преступление - зло и достойно наказания, - до сих пор жива в западной литературе, и часто читатели, получая продукцию более или менее удачливых эпигонов "классического" детектива, погружаются в вымышленный мир, живущий согласно искусственным, придуманным авторами правилам и законам. Читатель безропотно принимает правила игры, ибо, как ему кажется, такова специфика жанра...
Но три английских романа, составившие данный том, призваны если и не принципиально изменить, то, во всяком случае, существенно поколебать отношение к жанру детектива как к чему-то второстепенному или заведомо несерьезному - все три книги написаны отнюдь не для развлечения. Их авторы последовательно и сознательно поднимают в своих произведениях острейшие проблемы современного капиталистического общества: попрание элементарных демократических свобод буржуазным государством, все более явно становящимся государством полицейским; разнузданная жестокость власть имущих, пренебрегающих самыми естественными нормами человеческой нравственности; циничная продажность политиканов, преследующих лишь собственный корыстный интерес...
Неудивительно, что "серьезный" детектив получил широкое распространение именно в Англии - ведь в истории литературы этой страны жанр детектива занимает особое место. Ему отдали дань такие признанные классики XIX века, как Чарлз Диккенс и Уилки Коллинз. До сих пор непревзойденными мастерами жанра считаются Артур Конан Дойл и Честертон. Детективные романы писали даже такие крупные прозаики современной Великобритании, как Грэм Грин и Чарлз Сноу. Нельзя сбрасывать со счетов и феномен Агаты Кристи, книги которой продолжают переиздаваться и читаться и в наши дни, хотя они, по мнению многих теоретиков и практиков жанра, выглядят сегодня довольно старомодными и весьма далекими от реальности. Недаром одному из персонажей романа "В интересах государства" похороны, на которых он присутствует, напоминают своей ненатуральностью сцену из романа Агаты Кристи. Конечно, действительность сегодня много динамичнее, трагичнее, нежели те, почти "благородные" преступления, которые неторопливо расследовал незабвенный Эркюль Пуаро.
Чтобы убедиться в этом, достаточно прочесть данный том. Произведения, вошедшие в него, названы нами "политическими детективами", хотя термин этот очень условен. Он начинает употребляться после второй мировой войны, когда наряду с традиционным детективом, расследование в котором, как правило, поручается частному сыщику, появляются новые разновидности жанра. Прежде всего, это так называемый "полицейский роман", где следствие обычно ведут полицейские и, как правило, отсутствует загадка в экспозиции, а также близкий к этому типу романа психологический детектив, в котором основной вопрос традиционного детектива "кто?" заменяется вопросом "почему?". Большое распространение в этот период получает "шпионский роман", или "триллер". Многие его создатели решительно берутся за литературную трактовку важнейшего конфликта эпохи - противостояния двух общественных систем, капиталистической и социалистической, интерпретируя его преимущественно в русле господствующих в западном обществе идеологических и геополитических концепций. Авторы иных "триллеров" не столько развлекают читателей, сколько стараются запугать его "красной опасностью", "советской угрозой", якобы грозящими человечеству глобальными катастрофами.
Появление и распространение шпионского антикоммунистического боевика в Англии справедливо связывается с именем Айана Флеминга, чье творчество пришлось на годы "холодной войны" и было непосредственно порождено антисоветскими и антикоммунистическими идеями, которые правящие круги Запада стремились навязать массам. Необходимо было как можно скорее внушить народу, что бывший союзник в борьбе против фашизма стал теперь врагом номер один.
Книги Флеминга "Из России - с любовью", "Казино Ройал", "Доктор Но", "Голдфингер" и другие повествовали об угрозах "свободному миру" со стороны коммунистов, русских, а также людей с небелым цветом кожи. Фантазия Флеминга породила печально знаменитого Джеймса Бонда, агента 007 убийцу-джентльмена, выполняющего приказы без малейших сомнений, раздумий и колебаний. Бонд, как известно, убивал направо и налево, причем главным образом "жестоких и коварных" иностранцев или тех, кто им "продался"... Свойственное англичанам и по сей день предубеждение по отношению к иностранцам, а также ностальгию по безвозвратно ушедшему имперскому прошлому Флеминг отразил довольно точно. Джеймс Бонд стал своеобразным символом массового антикоммунистического чтива - не случайно к этому персонажу обратился в 60-е годы занявший крайне правые политические позиции Кингсли Эмис, выпустивший две книги о новых "подвигах" агента 007.
Книги Флеминга и его последователей примитивны и не претендуют на отражение реально существующих политических конфликтов, но английский "шпионский роман" далеко не исчерпывается этими поверхностными сочинениями. Значительно более изощренные, можно даже сказать, псевдодокументальные формы принимает он под пером таких авторов, как Джон Ле Карре (Давид Корнуэлл, в прошлом кадровый английский разведчик, который пишет под этим псевдонимом) или Фредерик Форсайт. Если первый предпочитает рамки обычного "шпионского романа" и строит сюжет, в основе которого - поиски вражеского агента, то второй тяготеет к жанру политического детектива. Не пытаясь дать исчерпывающее определение, все же скажем, что к типу политического детектива логично отнести те остросюжетные произведения, где в центре внимания автора оказываются конкретные политические реалии общества. В качестве примера политического детектива правой ориентации может служить нашумевший на Западе роман Фредерика Форсайта "Дьявольская альтернатива": СССР и США находятся на грани ядерного конфликта, конечно же, по вине СССР; основные усилия по сохранению мира на земле предпринимает президент США. Чего только нет в этом сочинении: и буржуазные националисты, с Запада готовящие свержение советской власти, и похищение самолета Аэрофлота, и захват голландского супертанкера с полным грузом нефти; политика и экология, любовь и предательство - всему нашлось здесь место. Форсайт в отличие от Флеминга предпочитает изображать происходящее, словно стремящийся к объективности хроникер. Но идейная сверхзадача романа ничем не отличается от той, что ставят себе поставщики дешевого антикоммунистического чтива, - "свободный" Запад вынужден противостоять агрессивным устремлениям СССР и идти на серьезные уступки, чтобы предотвратить ядерную катастрофу. Главными и верными стражами современной цивилизации оказываются, если верить Форсайту, английская секретная служба и американское ЦРУ.
Английский политический детектив отличает острая злободневность и мобильность. Не пренебрегая самыми расхожими идеологическими и литературными штампами, его создатели ищут простых и доходчивых путей воздействия на сознание массового читателя. Их произведения, вкупе с прессой и телевидением, являются одним из эффективных средств манипуляции этим сознанием; не случайно турецкий террорист Агджа, покушавшийся на жизнь папы Иоанна Павла II, десять раз перечитывал роман Форсайта "День шакала", повествующий о попытке убить генерала де Голля.
Политический детектив сегодня нельзя не принимать всерьез, он не только впрямую и открыто обращен к животрепещущей современности, но и непосредственно формирует мнения и отношения тысяч людей к политическим институтам и концепциям.
В этой ситуации особое значение приобретают честные книги, несущие в остросюжетной, занимательной форме трагическую правду о том, что представляет собой в действительности так называемый "свободный мир".
Энтони Бивор с первых страниц своего романа "В интересах государства" погружает читателя в атмосферу страха и насилия. В вымышленной латиноамериканской стране правит кровавая военная хунта, безжалостно расправляющаяся со всеми заподозренными в нелояльности к режиму. Но в глазах палачей те, кого они терзают, видят не торжество победителей, а животный страх перед неминуемой расплатой. Э.Бивор дает понять, что "Вестники смерти" - всего лишь тупые, нерассуждающие, жестокие исполнители чьей-то воли. Может быть, очередного диктатора - генерала Иньесты? Или кого-то другого? Собственно, роман и дает исчерпывающий ответ на этот вопрос. Недаром после сцены в латиноамериканском застенке автор переносит действие в скромную сельскую английскую церковь, куда на похороны своей старой нянюшки приехал крупнейший делец Алекс Гамильтон. Образ некоронованного короля западного мира, одного из его истинных властителей, как бы фокусирует все сюжетные нити романа. Судьба этого человека, "неустанным трудом" добившегося баснословного богатства, как будто бы подтверждает излюбленный тезис пропагандистов "общества равных возможностей": усердно трудись, будь инициативен и бережлив - и станешь миллионером. Но ведь давно уже известно: ни одно крупное состояние не нажито честным путем. Процветающий бизнес Гамильтона взошел в буквальном смысле на крови. Прежде чем купить контрольный пакет акций самой крупной горнорудной компании в латиноамериканском государстве, Гамильтон финансировал военный переворот, приведший к власти в стране генерала Иньесту. Именно ему, этому лощеному и сдержанному британскому джентльмену, служат "Вестники смерти". И не только они. В его распоряжении государственный аппарат и секретные службы, ревностно охраняющие Иньесту, к его услугам профессора политологи, такие, как Юджин Бэйрд. В случае необходимости Гамильтон готов закупить Институт по изучению проблем свободного мира, кстати, в прошлом финансировавшийся ЦРУ. Подобных институтов в западном мире великое множество. Имея самые невинные научные вывески, они под видом научных исследований занимаются откровенной подтасовкой и фальсификацией фактов, манипулируя по прямому заданию реакционных кругов общественным сознанием. Именно эту цель и преследует Гамильтон, настаивая на том, чтобы Бэйрд не тянул с докладом. "Вы понимаете, что я имею в виду - данные, подтверждающие рост валового национального продукта и жизненного уровня населения с тех пор, как был восстановлен порядок в стране, и так далее и тому подобное Юджин Бэйрд слегка смутился от бесцеремонности, с какою была изложена просьба дорогим куртизанкам не принято говорить в глаза об их обязанностях".
Характер Алекса Гамильтона тщательнейшим образом мотивирован - это идеальный делец, человек функция, заурядный и ограниченный во всем, что не имеет отношения к преумножению богатства. Что же касается "делания денег", тут он не знает себе равных, и в предчувствии добычи идет на все - "по собственному почину или по наущению ЦРУ (на доверительные отношения с этим зловещим ведомством неоднократно намекает автор - Г.А.) он вполне мог субсидировать военный переворот, подрывные действия или даже убийство Эгиа". Полный аморализм современных эта тонных дельцов предельно обнажается в тривиальном тезисе хищника Алекс Гамильтон "вряд ли получал удовольствие от страданий которые навлек на эту страну, но прибыли из нее выколачивал огромные".
История восхождения буржуа к огромному состоянию, а также сопутствующей ему почти неограниченной власти и одновременно к полной утрате всего человеческого - тема многих выдающихся романов XIX и XX веков. Историей "пустой души" капиталиста немало занималась серьезная литература. И здесь, в романе Э.Бивора, эта тема далеко не случайна. Ибо Гамильтон и есть то государство", в интересах которого столь тщательно оберегают Иньесту, но одновременно это кровавый преступник, по вине которого погибли десятки тысяч людей, главный преступник, в любых обстоятельствах избегающий наказания, ибо государственный аппарат служит только Гамильтону и ему подобным.
Э.Бивор дает безошибочный срез капиталистического общества - в его верхушке не встретишь ни либералов, ни филантролов зато полным полно действительных либо потенциальных преступников. Так, союз Гамильтона и Иньесты вовсе не случаен, они судьбой избранные соратники, вернее, порождение одной и той же преступной модели капиталистического общества. Честный полицейский Брайан Дандас совершенно справедливо думает о той роли, которая отведена Иньесте. Ведь если бы он предстал перед судом хотя бы за одно из своих преступлений, его приговорили бы к пожизненному заключению, тогда как теперь, захватив власть в стране, а не среди городской мафии, он уже считается важной персоной, которую охраняют со всех сторон".
Спрашивается, какого наказания достоин Алекс Гамильтон, если среди его подручных Иньеста не первый и не последний?
Иньеста - типичный террорист правого толка, захвативший власть в результате убийства предыдущего президента, которое, как и сам путч, оплачено международным финансовым капиталом. Истинные виновники разгула международного терроризма восседают, подобно Алексу Гамильтону, в звуконепроницаемых, оснащенных кондиционерами кабинетах. Они могут даже не знать имен тех, кто нажимает курок, но именно они повинны в том, что льется кровь в Сальвадоре, не прекращаются вооруженные провокации против свободной Никарагуа. Вовсе не случайно Бивор на страницах своего романа неоднократно вспоминает Чили, где переворот Пиночета был актом самого неприкрытою терроризма. И позиция автора здесь однозначна - он осуждает терроризм во всех его проявлениях. Группа анархистов, готовящих покушение на жизнь Иньесты, обречена на провал. Их намерения заведомо бессмысленны, ибо дело вовсе не в диктаторе по имени Иньеста - замену ему найдут без труда. Тезис анархизма "убийство - единственный способ положить конец диктатуре" давно опровергнут всей историей революционно-освободительной борьбы и оплачен кровью сотен субъективно честных, но пошедших по трагически неверному пути людей. Наверное, не один член группы испытывает чувства, сходные с теми, что переживает Ева: "Ее мучила совесть. Для человека, которому невыносима сама идея казни, просто противоестественно быть причастным к покушению на чью-то жизнь".
Особое место в романе занимает Брук Гамильтон - единственный профессиональный военный среди организаторов покушения, который примыкает к анархистам случайно, по чисто личным мотивам - и тут уместно вспомнить героев Грэма Грина, которые в своих действиях руководствуются тем, что сам писатель назвал "человеческим фактором". Брук, конечно же, отнюдь не придерживается левых взглядов, но он честен и умен и уже довольно далеко ушел от того Брука, каким он был когда-то - молодого офицера колониальных войск, участвовавшего в подавлении национально освободительной борьбы в странах Арабского Востока. Бруку присущ своего рода стихийный демократизм и стремление к справедливости, ему ненавистен брат свято верующий в исключительную власть денег. Однако Брук выбирает трагически неверный путь. Неприятие общества вынудило его поначалу замкнуться в себе, вести праздную, бесполезную жизнь, пока не пришло осознание необходимости отмщения. Весь прошлый опыт жизни подготовил Брука к тому, чтобы с оружием в руках бороться против Иньесты. Но Бруку и его соратникам противостоит весь репрессивный аппарат буржуазного государства, "в интересах" которого сохранить визит диктатора в Европу в тайне.
Действия полицейской машины и в Англии и во Франции описываются Э.Бивором с беспощадной откровенностью. Различные отделы полиции и секретной службы заняты бесконечными интригами друг против друга, для таких ретивых служак, как Сайкс, сам Иньеста совершенно неинтересен, главное - не размышляя исполнять приказ, как того требуют "интересы государства". Механический прагматизм Сайкса страшен. Этот человек - как бы во много раз уменьшенная копия Алекса Гамильтона. "Сайкс чувствовал себя владельцем недвижимости, а это давало ощущение стабильности". Сходное чувство полноценности обрел и Алекс, когда понял, что отныне может купить все, что ему заблагорассудится.
Именно с образом Сайкса, занимающего довольно высокий пост в специальном отделе британской полиции, связана одна из центральных линий книги - изображение деятельности секретных служб. Своеобразный иронический эпиграф вкладывает Э.Бивор в уста вечно размышляющего Дандаса: "А вас не коробит от того, что мы оберегаем генерала Иньесту силами демократии?" В ответ Сайкс начинает высокопарно разглагольствовать об "обязанности - стоять на страже законов нашей страны".
Каковы же "силы" и приемы британской "демократии", будто бы защищающей достоинство граждан и неприкосновенность их жилища? Фотографии инакомыслящих, снятые скрытой камерой, подслушивание телефонных разговоров "подрывных элементов", тотальная слежка и использование новейшей электронной техники. "Всякий раз при обыске квартиры первым делом изымается записная книжка с адресами и телефонами, даже если обыск производится вроде бы в поисках наркотиков - под этим предлогом легче всего получить ордер на обыск". Все полученные данные немедленно вводятся в компьютер. Нарушение неприкосновенности личности тоже в порядке вещей - Дельгадо арестовывают без всякого обвинения и санкции прокурора, а сам факт задержания даже не регистрируют.
Согласно официальной статистике, за последние пять лет министерствами внутренних и иностранных дел Великобритании было выдано 3222 разрешения на подслушивание телефонных переговоров и перехват корреспонденции.
Но Сайксу и ему подобным вовсе не нужны какие бы то ни было разрешения. Тотальная слежка за "свободными" гражданами "демократического" общества стала уже притчей во языцех. На то, что их телефоны прослушиваются, жалуются не только профсоюзные активисты или руководители британского Движения за ядерное разоружение, но даже парламентарии. И Англия в этом смысле не исключение среди западных "демократий". Во Франции, как описывает ее Э.Бивор, та же тотальная слежка, те же электронные досье, тот же произвол полиции. Ничем не лучше положение и в ФРГ, и в Италии, даже в небольшой Дании на многих граждан заведены подробные досье, содержащие самую разнообразную информацию. Один довольно известный датский журналист решил выяснить, что представляет собой досье на него. К своему великому изумлению, он установил, что оно весит... четыре килограмма тонкой бумаги.
Безусловно, пальму первенства в области тотальной слежки за гражданами прочно удерживают США - основная цитадель "свободы и демократии" в западном мире. По официальным данным, в вашингтонской штаб-квартире ФБР имеются досье на 34 миллиона американцев. В июле 1984 года Верховный суд США вынес постановление, разрешающее полиции и ФБР без всяких официальных ордеров и уведомлений устанавливать электронные устройства для слежки за подозреваемыми.
Столь же иллюзорна и широко провозглашаемая свобода западной прессы. Любой печатный орган, считает один из героев романа Э.Бивоpa Дандас, "можно всегда припугнуть: если пресса не будет играть по правилам, правительство снимет всю государственную рекламу. А ни одна газета не пойдет на то, чтобы попасть в черный список". Опытный американский журналист Шерман, трезво оценивающий возможности людей своей профессии на Западе, словно вторит мыслям работников секретных служб: "На самом-то деле он всего лишь привилегированный бунтарь, извлекающий барыши из того, что он может порицать, не опасаясь последствий своей критики". "Привилегированный бунтарь" Шерман единственный раз в жизни рискнул преступить ту грань, которая отделяла его, известного журналиста, от "большой политики". Очевидно, он еще не до конца разуверился в идеалах свободы и демократии, уважения к личности, которыми будто бы руководствуется западное общество. Ему, многоопытному человеку, вероятно, хотелось верить, что Алекс Гамильтон, Иньеста, Бэйрд и их странный союз - скорее исключение, нежели правило. Тем дороже пришлось ему заплатить за свою ошибку. И лощеный, избегающий применения оружия Сайкс, и французский комиссар Бек, хладнокровно на заре своей карьеры расстреливавший вьетнамских патриотов, по логике кольцевой композиции в финале ничем не отличаются от заплечных дел мастеров из застенков генерала Иньесты, а эти "защитники свободы" цинично и безжалостно, без суда и следствия приносят в жертву "интересам государства" человеческие жизни.
Роман Энтони Бивора - не просто трагическая история гибели нескольких человек, раздавленных кованым сапогом аппарата подавления буржуазного государства. Его смысл значительно шире - это беспощадное разоблачение политических и идеологических стереотипов, которые насаждаются властями предержащими. Нет в западном обществе никакой свободы и демократии, а есть насквозь лживый двойной счет на всех уровнях - от глобального государственного до повседневно-бытового. Везде и во всем обман. Беззастенчиво лгут политики, полицейские, журналисты. Английское и французское правительства не признали режим генерала Иньесты, но им нужны дешевые ресурсы и рабочая сила этой страны, и потому не только внешне, а по всей сути своей отношения между этими "демократическими" странами и диктатурой самые сердечные, тогда как широкую публику сознательно держат в заблуждении. Все это мы видим в романе. А в жизни встречаются примеры не менее многозначительные. Западные страны неоднократно объявляли строгие экономические санкции против расистского правительства ЮАР, однако многонациональные корпорации преспокойно поддерживали с этой страной прочные экономические отношения, не говоря уже о том, что многие фирмы в ЮАР являются филиалами английских или американских предприятий. Согласно этому двойному счету национально-освободительное движение объявляется "терроризмом", а правые диктатуры - образцами демократии.
Двойной счет легко усваивается такими образцовыми исполнителями, как Сайкс. Он считает одной из своих главных задач борьбу с терроризмом, даже не задумываясь о том, что сам принимает участие в откровенном террористическом акте. Впрочем, Сайкс или Бек - мелкие сошки. Шерман недаром вспоминает Вьетнам. Они "защищали демократию" во Вьетнаме, сбрасывая по "девяносто килограммов взрывчатки на душу населения". Уже не первая вашингтонская администрация смотрит на мир, исходя из этого двойного счета. Интересно, какие выводы сделал бы Шерман, если б журналистская судьба забросила его в Сальвадор, где снаряженные и оплаченные США очередные "защитники демократии" жестоко расправляются с мирным населением, поддерживающим национально освободительные силы? Кстати, именно в Сальвадоре от рук солдат антинародного режима погибло несколько европейских журналистов снимавших правдивый фильм о том, что на самом деле происходит в этой стране.
Двойной счет в капиталистическом обществе действует как давно отлаженная система. "Вспомните, что творили христиане именем бога, a фашисты - именем нации" - говорит Бруку Гамильтону старый испанский республиканец Мигель.
Преступления американской военщины во Вьетнаме вызывают у Шермана на первый взгляд несколько неожиданную ассоциацию: "Так исстари работали миссионеры главное - отправлять на небо души атеистов. Лучше быть мертвым, брат, чем жить красным, а твое собственное мнение тут никого не интересует". Давняя миссионерская метода, пришедшая на ум Шерману, сегодня в ходу не только у политиков практиков, но и у духовных пастырей, облеченных самым высоким саном. Как известно, римский папа Иоанн Павел II публично выступает с осуждением священников, занимающихся политической деятельностью и особенно резкой критике подвергаются священнослужители придерживающиеся так называемой "теологии освобождения в Латинской Америке, сочетающие свою духовную деятельность с участием в национально-освободительном движении против диктатур фашистского толка и американского империализма. В то же время, по авторитетному свидетельству английских журналистов Гордона Томаса и Макса Моргана-Уиттса, авторов книги о трех последних римских папах, Иоанн Павел II тайно оказывал моральную и материальную поддержку создателям польской "Солидарности".* Эти же авторы утверждают, что по личному распоряжению президента Картера глава римской церкви получал секретные доклады ЦРУ с анализом политической обстановки в мире.** Легко себе представить, сколь далека от объективности была картина представавшая взору папы. Воистину "Лучше быть мертвым, чем жить красным".
Реквием в трех частях
по жертвам "свободы" и "демократии"
(Предисловие)
Английский политический детектив.
Энтони Бивор. В интересах государства.
Реймонд Хоуки. Побочный эффект.
Брайан Клив. Жестокое убийство разочарованного англичанина: Романы.
Детектив при всей его безусловной популярности продолжает оставаться как бы пасынком серьезной, большой литературы, служащей важным общественным целям. Даже самые верные поклонники детективного жанра видят в нем занимательное и развлекательное чтение, своего рода гимнастику ума. Пожалуй, такое отношение оправдано, особенно когда речь идет о "классическом" или "каноническом" детективе, признанной "королевой" которого считалась Агата Кристи. Стереотипность сюжета, откровенное "моделирование" типов персонажей нередко порождали и порождают до сих пор детективы-близнецы, как правило не оседающие в читательской памяти. Словом, традиция чисто развлекательного детектива, хотя обычно и несущего некий моральный заряд: преступление - зло и достойно наказания, - до сих пор жива в западной литературе, и часто читатели, получая продукцию более или менее удачливых эпигонов "классического" детектива, погружаются в вымышленный мир, живущий согласно искусственным, придуманным авторами правилам и законам. Читатель безропотно принимает правила игры, ибо, как ему кажется, такова специфика жанра...
Но три английских романа, составившие данный том, призваны если и не принципиально изменить, то, во всяком случае, существенно поколебать отношение к жанру детектива как к чему-то второстепенному или заведомо несерьезному - все три книги написаны отнюдь не для развлечения. Их авторы последовательно и сознательно поднимают в своих произведениях острейшие проблемы современного капиталистического общества: попрание элементарных демократических свобод буржуазным государством, все более явно становящимся государством полицейским; разнузданная жестокость власть имущих, пренебрегающих самыми естественными нормами человеческой нравственности; циничная продажность политиканов, преследующих лишь собственный корыстный интерес...
Неудивительно, что "серьезный" детектив получил широкое распространение именно в Англии - ведь в истории литературы этой страны жанр детектива занимает особое место. Ему отдали дань такие признанные классики XIX века, как Чарлз Диккенс и Уилки Коллинз. До сих пор непревзойденными мастерами жанра считаются Артур Конан Дойл и Честертон. Детективные романы писали даже такие крупные прозаики современной Великобритании, как Грэм Грин и Чарлз Сноу. Нельзя сбрасывать со счетов и феномен Агаты Кристи, книги которой продолжают переиздаваться и читаться и в наши дни, хотя они, по мнению многих теоретиков и практиков жанра, выглядят сегодня довольно старомодными и весьма далекими от реальности. Недаром одному из персонажей романа "В интересах государства" похороны, на которых он присутствует, напоминают своей ненатуральностью сцену из романа Агаты Кристи. Конечно, действительность сегодня много динамичнее, трагичнее, нежели те, почти "благородные" преступления, которые неторопливо расследовал незабвенный Эркюль Пуаро.
Чтобы убедиться в этом, достаточно прочесть данный том. Произведения, вошедшие в него, названы нами "политическими детективами", хотя термин этот очень условен. Он начинает употребляться после второй мировой войны, когда наряду с традиционным детективом, расследование в котором, как правило, поручается частному сыщику, появляются новые разновидности жанра. Прежде всего, это так называемый "полицейский роман", где следствие обычно ведут полицейские и, как правило, отсутствует загадка в экспозиции, а также близкий к этому типу романа психологический детектив, в котором основной вопрос традиционного детектива "кто?" заменяется вопросом "почему?". Большое распространение в этот период получает "шпионский роман", или "триллер". Многие его создатели решительно берутся за литературную трактовку важнейшего конфликта эпохи - противостояния двух общественных систем, капиталистической и социалистической, интерпретируя его преимущественно в русле господствующих в западном обществе идеологических и геополитических концепций. Авторы иных "триллеров" не столько развлекают читателей, сколько стараются запугать его "красной опасностью", "советской угрозой", якобы грозящими человечеству глобальными катастрофами.
Появление и распространение шпионского антикоммунистического боевика в Англии справедливо связывается с именем Айана Флеминга, чье творчество пришлось на годы "холодной войны" и было непосредственно порождено антисоветскими и антикоммунистическими идеями, которые правящие круги Запада стремились навязать массам. Необходимо было как можно скорее внушить народу, что бывший союзник в борьбе против фашизма стал теперь врагом номер один.
Книги Флеминга "Из России - с любовью", "Казино Ройал", "Доктор Но", "Голдфингер" и другие повествовали об угрозах "свободному миру" со стороны коммунистов, русских, а также людей с небелым цветом кожи. Фантазия Флеминга породила печально знаменитого Джеймса Бонда, агента 007 убийцу-джентльмена, выполняющего приказы без малейших сомнений, раздумий и колебаний. Бонд, как известно, убивал направо и налево, причем главным образом "жестоких и коварных" иностранцев или тех, кто им "продался"... Свойственное англичанам и по сей день предубеждение по отношению к иностранцам, а также ностальгию по безвозвратно ушедшему имперскому прошлому Флеминг отразил довольно точно. Джеймс Бонд стал своеобразным символом массового антикоммунистического чтива - не случайно к этому персонажу обратился в 60-е годы занявший крайне правые политические позиции Кингсли Эмис, выпустивший две книги о новых "подвигах" агента 007.
Книги Флеминга и его последователей примитивны и не претендуют на отражение реально существующих политических конфликтов, но английский "шпионский роман" далеко не исчерпывается этими поверхностными сочинениями. Значительно более изощренные, можно даже сказать, псевдодокументальные формы принимает он под пером таких авторов, как Джон Ле Карре (Давид Корнуэлл, в прошлом кадровый английский разведчик, который пишет под этим псевдонимом) или Фредерик Форсайт. Если первый предпочитает рамки обычного "шпионского романа" и строит сюжет, в основе которого - поиски вражеского агента, то второй тяготеет к жанру политического детектива. Не пытаясь дать исчерпывающее определение, все же скажем, что к типу политического детектива логично отнести те остросюжетные произведения, где в центре внимания автора оказываются конкретные политические реалии общества. В качестве примера политического детектива правой ориентации может служить нашумевший на Западе роман Фредерика Форсайта "Дьявольская альтернатива": СССР и США находятся на грани ядерного конфликта, конечно же, по вине СССР; основные усилия по сохранению мира на земле предпринимает президент США. Чего только нет в этом сочинении: и буржуазные националисты, с Запада готовящие свержение советской власти, и похищение самолета Аэрофлота, и захват голландского супертанкера с полным грузом нефти; политика и экология, любовь и предательство - всему нашлось здесь место. Форсайт в отличие от Флеминга предпочитает изображать происходящее, словно стремящийся к объективности хроникер. Но идейная сверхзадача романа ничем не отличается от той, что ставят себе поставщики дешевого антикоммунистического чтива, - "свободный" Запад вынужден противостоять агрессивным устремлениям СССР и идти на серьезные уступки, чтобы предотвратить ядерную катастрофу. Главными и верными стражами современной цивилизации оказываются, если верить Форсайту, английская секретная служба и американское ЦРУ.
Английский политический детектив отличает острая злободневность и мобильность. Не пренебрегая самыми расхожими идеологическими и литературными штампами, его создатели ищут простых и доходчивых путей воздействия на сознание массового читателя. Их произведения, вкупе с прессой и телевидением, являются одним из эффективных средств манипуляции этим сознанием; не случайно турецкий террорист Агджа, покушавшийся на жизнь папы Иоанна Павла II, десять раз перечитывал роман Форсайта "День шакала", повествующий о попытке убить генерала де Голля.
Политический детектив сегодня нельзя не принимать всерьез, он не только впрямую и открыто обращен к животрепещущей современности, но и непосредственно формирует мнения и отношения тысяч людей к политическим институтам и концепциям.
В этой ситуации особое значение приобретают честные книги, несущие в остросюжетной, занимательной форме трагическую правду о том, что представляет собой в действительности так называемый "свободный мир".
Энтони Бивор с первых страниц своего романа "В интересах государства" погружает читателя в атмосферу страха и насилия. В вымышленной латиноамериканской стране правит кровавая военная хунта, безжалостно расправляющаяся со всеми заподозренными в нелояльности к режиму. Но в глазах палачей те, кого они терзают, видят не торжество победителей, а животный страх перед неминуемой расплатой. Э.Бивор дает понять, что "Вестники смерти" - всего лишь тупые, нерассуждающие, жестокие исполнители чьей-то воли. Может быть, очередного диктатора - генерала Иньесты? Или кого-то другого? Собственно, роман и дает исчерпывающий ответ на этот вопрос. Недаром после сцены в латиноамериканском застенке автор переносит действие в скромную сельскую английскую церковь, куда на похороны своей старой нянюшки приехал крупнейший делец Алекс Гамильтон. Образ некоронованного короля западного мира, одного из его истинных властителей, как бы фокусирует все сюжетные нити романа. Судьба этого человека, "неустанным трудом" добившегося баснословного богатства, как будто бы подтверждает излюбленный тезис пропагандистов "общества равных возможностей": усердно трудись, будь инициативен и бережлив - и станешь миллионером. Но ведь давно уже известно: ни одно крупное состояние не нажито честным путем. Процветающий бизнес Гамильтона взошел в буквальном смысле на крови. Прежде чем купить контрольный пакет акций самой крупной горнорудной компании в латиноамериканском государстве, Гамильтон финансировал военный переворот, приведший к власти в стране генерала Иньесту. Именно ему, этому лощеному и сдержанному британскому джентльмену, служат "Вестники смерти". И не только они. В его распоряжении государственный аппарат и секретные службы, ревностно охраняющие Иньесту, к его услугам профессора политологи, такие, как Юджин Бэйрд. В случае необходимости Гамильтон готов закупить Институт по изучению проблем свободного мира, кстати, в прошлом финансировавшийся ЦРУ. Подобных институтов в западном мире великое множество. Имея самые невинные научные вывески, они под видом научных исследований занимаются откровенной подтасовкой и фальсификацией фактов, манипулируя по прямому заданию реакционных кругов общественным сознанием. Именно эту цель и преследует Гамильтон, настаивая на том, чтобы Бэйрд не тянул с докладом. "Вы понимаете, что я имею в виду - данные, подтверждающие рост валового национального продукта и жизненного уровня населения с тех пор, как был восстановлен порядок в стране, и так далее и тому подобное Юджин Бэйрд слегка смутился от бесцеремонности, с какою была изложена просьба дорогим куртизанкам не принято говорить в глаза об их обязанностях".
Характер Алекса Гамильтона тщательнейшим образом мотивирован - это идеальный делец, человек функция, заурядный и ограниченный во всем, что не имеет отношения к преумножению богатства. Что же касается "делания денег", тут он не знает себе равных, и в предчувствии добычи идет на все - "по собственному почину или по наущению ЦРУ (на доверительные отношения с этим зловещим ведомством неоднократно намекает автор - Г.А.) он вполне мог субсидировать военный переворот, подрывные действия или даже убийство Эгиа". Полный аморализм современных эта тонных дельцов предельно обнажается в тривиальном тезисе хищника Алекс Гамильтон "вряд ли получал удовольствие от страданий которые навлек на эту страну, но прибыли из нее выколачивал огромные".
История восхождения буржуа к огромному состоянию, а также сопутствующей ему почти неограниченной власти и одновременно к полной утрате всего человеческого - тема многих выдающихся романов XIX и XX веков. Историей "пустой души" капиталиста немало занималась серьезная литература. И здесь, в романе Э.Бивора, эта тема далеко не случайна. Ибо Гамильтон и есть то государство", в интересах которого столь тщательно оберегают Иньесту, но одновременно это кровавый преступник, по вине которого погибли десятки тысяч людей, главный преступник, в любых обстоятельствах избегающий наказания, ибо государственный аппарат служит только Гамильтону и ему подобным.
Э.Бивор дает безошибочный срез капиталистического общества - в его верхушке не встретишь ни либералов, ни филантролов зато полным полно действительных либо потенциальных преступников. Так, союз Гамильтона и Иньесты вовсе не случаен, они судьбой избранные соратники, вернее, порождение одной и той же преступной модели капиталистического общества. Честный полицейский Брайан Дандас совершенно справедливо думает о той роли, которая отведена Иньесте. Ведь если бы он предстал перед судом хотя бы за одно из своих преступлений, его приговорили бы к пожизненному заключению, тогда как теперь, захватив власть в стране, а не среди городской мафии, он уже считается важной персоной, которую охраняют со всех сторон".
Спрашивается, какого наказания достоин Алекс Гамильтон, если среди его подручных Иньеста не первый и не последний?
Иньеста - типичный террорист правого толка, захвативший власть в результате убийства предыдущего президента, которое, как и сам путч, оплачено международным финансовым капиталом. Истинные виновники разгула международного терроризма восседают, подобно Алексу Гамильтону, в звуконепроницаемых, оснащенных кондиционерами кабинетах. Они могут даже не знать имен тех, кто нажимает курок, но именно они повинны в том, что льется кровь в Сальвадоре, не прекращаются вооруженные провокации против свободной Никарагуа. Вовсе не случайно Бивор на страницах своего романа неоднократно вспоминает Чили, где переворот Пиночета был актом самого неприкрытою терроризма. И позиция автора здесь однозначна - он осуждает терроризм во всех его проявлениях. Группа анархистов, готовящих покушение на жизнь Иньесты, обречена на провал. Их намерения заведомо бессмысленны, ибо дело вовсе не в диктаторе по имени Иньеста - замену ему найдут без труда. Тезис анархизма "убийство - единственный способ положить конец диктатуре" давно опровергнут всей историей революционно-освободительной борьбы и оплачен кровью сотен субъективно честных, но пошедших по трагически неверному пути людей. Наверное, не один член группы испытывает чувства, сходные с теми, что переживает Ева: "Ее мучила совесть. Для человека, которому невыносима сама идея казни, просто противоестественно быть причастным к покушению на чью-то жизнь".
Особое место в романе занимает Брук Гамильтон - единственный профессиональный военный среди организаторов покушения, который примыкает к анархистам случайно, по чисто личным мотивам - и тут уместно вспомнить героев Грэма Грина, которые в своих действиях руководствуются тем, что сам писатель назвал "человеческим фактором". Брук, конечно же, отнюдь не придерживается левых взглядов, но он честен и умен и уже довольно далеко ушел от того Брука, каким он был когда-то - молодого офицера колониальных войск, участвовавшего в подавлении национально освободительной борьбы в странах Арабского Востока. Бруку присущ своего рода стихийный демократизм и стремление к справедливости, ему ненавистен брат свято верующий в исключительную власть денег. Однако Брук выбирает трагически неверный путь. Неприятие общества вынудило его поначалу замкнуться в себе, вести праздную, бесполезную жизнь, пока не пришло осознание необходимости отмщения. Весь прошлый опыт жизни подготовил Брука к тому, чтобы с оружием в руках бороться против Иньесты. Но Бруку и его соратникам противостоит весь репрессивный аппарат буржуазного государства, "в интересах" которого сохранить визит диктатора в Европу в тайне.
Действия полицейской машины и в Англии и во Франции описываются Э.Бивором с беспощадной откровенностью. Различные отделы полиции и секретной службы заняты бесконечными интригами друг против друга, для таких ретивых служак, как Сайкс, сам Иньеста совершенно неинтересен, главное - не размышляя исполнять приказ, как того требуют "интересы государства". Механический прагматизм Сайкса страшен. Этот человек - как бы во много раз уменьшенная копия Алекса Гамильтона. "Сайкс чувствовал себя владельцем недвижимости, а это давало ощущение стабильности". Сходное чувство полноценности обрел и Алекс, когда понял, что отныне может купить все, что ему заблагорассудится.
Именно с образом Сайкса, занимающего довольно высокий пост в специальном отделе британской полиции, связана одна из центральных линий книги - изображение деятельности секретных служб. Своеобразный иронический эпиграф вкладывает Э.Бивор в уста вечно размышляющего Дандаса: "А вас не коробит от того, что мы оберегаем генерала Иньесту силами демократии?" В ответ Сайкс начинает высокопарно разглагольствовать об "обязанности - стоять на страже законов нашей страны".
Каковы же "силы" и приемы британской "демократии", будто бы защищающей достоинство граждан и неприкосновенность их жилища? Фотографии инакомыслящих, снятые скрытой камерой, подслушивание телефонных разговоров "подрывных элементов", тотальная слежка и использование новейшей электронной техники. "Всякий раз при обыске квартиры первым делом изымается записная книжка с адресами и телефонами, даже если обыск производится вроде бы в поисках наркотиков - под этим предлогом легче всего получить ордер на обыск". Все полученные данные немедленно вводятся в компьютер. Нарушение неприкосновенности личности тоже в порядке вещей - Дельгадо арестовывают без всякого обвинения и санкции прокурора, а сам факт задержания даже не регистрируют.
Согласно официальной статистике, за последние пять лет министерствами внутренних и иностранных дел Великобритании было выдано 3222 разрешения на подслушивание телефонных переговоров и перехват корреспонденции.
Но Сайксу и ему подобным вовсе не нужны какие бы то ни было разрешения. Тотальная слежка за "свободными" гражданами "демократического" общества стала уже притчей во языцех. На то, что их телефоны прослушиваются, жалуются не только профсоюзные активисты или руководители британского Движения за ядерное разоружение, но даже парламентарии. И Англия в этом смысле не исключение среди западных "демократий". Во Франции, как описывает ее Э.Бивор, та же тотальная слежка, те же электронные досье, тот же произвол полиции. Ничем не лучше положение и в ФРГ, и в Италии, даже в небольшой Дании на многих граждан заведены подробные досье, содержащие самую разнообразную информацию. Один довольно известный датский журналист решил выяснить, что представляет собой досье на него. К своему великому изумлению, он установил, что оно весит... четыре килограмма тонкой бумаги.
Безусловно, пальму первенства в области тотальной слежки за гражданами прочно удерживают США - основная цитадель "свободы и демократии" в западном мире. По официальным данным, в вашингтонской штаб-квартире ФБР имеются досье на 34 миллиона американцев. В июле 1984 года Верховный суд США вынес постановление, разрешающее полиции и ФБР без всяких официальных ордеров и уведомлений устанавливать электронные устройства для слежки за подозреваемыми.
Столь же иллюзорна и широко провозглашаемая свобода западной прессы. Любой печатный орган, считает один из героев романа Э.Бивоpa Дандас, "можно всегда припугнуть: если пресса не будет играть по правилам, правительство снимет всю государственную рекламу. А ни одна газета не пойдет на то, чтобы попасть в черный список". Опытный американский журналист Шерман, трезво оценивающий возможности людей своей профессии на Западе, словно вторит мыслям работников секретных служб: "На самом-то деле он всего лишь привилегированный бунтарь, извлекающий барыши из того, что он может порицать, не опасаясь последствий своей критики". "Привилегированный бунтарь" Шерман единственный раз в жизни рискнул преступить ту грань, которая отделяла его, известного журналиста, от "большой политики". Очевидно, он еще не до конца разуверился в идеалах свободы и демократии, уважения к личности, которыми будто бы руководствуется западное общество. Ему, многоопытному человеку, вероятно, хотелось верить, что Алекс Гамильтон, Иньеста, Бэйрд и их странный союз - скорее исключение, нежели правило. Тем дороже пришлось ему заплатить за свою ошибку. И лощеный, избегающий применения оружия Сайкс, и французский комиссар Бек, хладнокровно на заре своей карьеры расстреливавший вьетнамских патриотов, по логике кольцевой композиции в финале ничем не отличаются от заплечных дел мастеров из застенков генерала Иньесты, а эти "защитники свободы" цинично и безжалостно, без суда и следствия приносят в жертву "интересам государства" человеческие жизни.
Роман Энтони Бивора - не просто трагическая история гибели нескольких человек, раздавленных кованым сапогом аппарата подавления буржуазного государства. Его смысл значительно шире - это беспощадное разоблачение политических и идеологических стереотипов, которые насаждаются властями предержащими. Нет в западном обществе никакой свободы и демократии, а есть насквозь лживый двойной счет на всех уровнях - от глобального государственного до повседневно-бытового. Везде и во всем обман. Беззастенчиво лгут политики, полицейские, журналисты. Английское и французское правительства не признали режим генерала Иньесты, но им нужны дешевые ресурсы и рабочая сила этой страны, и потому не только внешне, а по всей сути своей отношения между этими "демократическими" странами и диктатурой самые сердечные, тогда как широкую публику сознательно держат в заблуждении. Все это мы видим в романе. А в жизни встречаются примеры не менее многозначительные. Западные страны неоднократно объявляли строгие экономические санкции против расистского правительства ЮАР, однако многонациональные корпорации преспокойно поддерживали с этой страной прочные экономические отношения, не говоря уже о том, что многие фирмы в ЮАР являются филиалами английских или американских предприятий. Согласно этому двойному счету национально-освободительное движение объявляется "терроризмом", а правые диктатуры - образцами демократии.
Двойной счет легко усваивается такими образцовыми исполнителями, как Сайкс. Он считает одной из своих главных задач борьбу с терроризмом, даже не задумываясь о том, что сам принимает участие в откровенном террористическом акте. Впрочем, Сайкс или Бек - мелкие сошки. Шерман недаром вспоминает Вьетнам. Они "защищали демократию" во Вьетнаме, сбрасывая по "девяносто килограммов взрывчатки на душу населения". Уже не первая вашингтонская администрация смотрит на мир, исходя из этого двойного счета. Интересно, какие выводы сделал бы Шерман, если б журналистская судьба забросила его в Сальвадор, где снаряженные и оплаченные США очередные "защитники демократии" жестоко расправляются с мирным населением, поддерживающим национально освободительные силы? Кстати, именно в Сальвадоре от рук солдат антинародного режима погибло несколько европейских журналистов снимавших правдивый фильм о том, что на самом деле происходит в этой стране.
Двойной счет в капиталистическом обществе действует как давно отлаженная система. "Вспомните, что творили христиане именем бога, a фашисты - именем нации" - говорит Бруку Гамильтону старый испанский республиканец Мигель.
Преступления американской военщины во Вьетнаме вызывают у Шермана на первый взгляд несколько неожиданную ассоциацию: "Так исстари работали миссионеры главное - отправлять на небо души атеистов. Лучше быть мертвым, брат, чем жить красным, а твое собственное мнение тут никого не интересует". Давняя миссионерская метода, пришедшая на ум Шерману, сегодня в ходу не только у политиков практиков, но и у духовных пастырей, облеченных самым высоким саном. Как известно, римский папа Иоанн Павел II публично выступает с осуждением священников, занимающихся политической деятельностью и особенно резкой критике подвергаются священнослужители придерживающиеся так называемой "теологии освобождения в Латинской Америке, сочетающие свою духовную деятельность с участием в национально-освободительном движении против диктатур фашистского толка и американского империализма. В то же время, по авторитетному свидетельству английских журналистов Гордона Томаса и Макса Моргана-Уиттса, авторов книги о трех последних римских папах, Иоанн Павел II тайно оказывал моральную и материальную поддержку создателям польской "Солидарности".* Эти же авторы утверждают, что по личному распоряжению президента Картера глава римской церкви получал секретные доклады ЦРУ с анализом политической обстановки в мире.** Легко себе представить, сколь далека от объективности была картина представавшая взору папы. Воистину "Лучше быть мертвым, чем жить красным".