Страница:
Визитеры подошли молча. Второй мужчина, облаченный в обычные одежды тюремщика, поставил посреди коридора принесенный с собой складной стул, а лампу повесил на противоположной стене на специально предназначенный для этого крюк. Благодаря этому Вазгер оказался освещен хорошо, в то время как лицо
Зариана осталось скрытым в тени.
Предатель неторопливо присел, осторожно откинувшись на хрупкую на вид спинку стула, и, чуть склонив голову набок, взглянул наконец на Вазгера. Тот в свою очередь ожег Зариана взглядом, в котором явственно читалось ничуть не прикрытое презрение. Какое-то время в застенке царила тишина. Наемник решил, что ни за что не заговорит первым. Зариан и тюремщик также молчали, и если предатель разглядывал своего пленника изучающею, то пришедший с ним остался чуть в стороне и безучастно прохаживался из стороны в сторону.
Зариан нарушил затянувшееся молчание первым.
— Похоже, ты не очень-то рад меня видеть, — растягивая слова, произнес он и, понимая, что Вазгер отвечать не собирается, чуть погодя продолжил: — Признаюсь, я далеко не сразу вспомнил тебя, даже несмотря на твое упоминание о форте. Это случилось слишком давно, а я недолго помню о таких мелочах.
В словах Зариана была ничем не прикрытая издевка, которой Вазгер не мог не заметить.
— Мерзавец! — бросил наемник сквозь зубы, вновь окатив Зариана ненавидящим взглядом.
— Что ж, — продолжил предатель, — у тебя, как мне кажется, есть право называть меня так: моими стараниями ты дважды чуть не отправился прямиком в лучший мир…
— Один раз, — холодно прервал словоизлияния Зариана Вазгер. — В кабаке ты даже не осмелился выйти против меня один на один, как подобает настоящему воину.
— Я не думаю, что это что-то решило бы, — спокойно парировал Зариан. — С моим ли участием, без меня ли, но ты обязательно оказался бы или здесь, или под землей, на глубине в пару локтей, в теплом деревянном ящике, а возможно, и без него.
— Как тебе удалось вернуться в Мэсфальд? Почему ты вообще вернулся, если воевал против нас?
Зариан прищелкнул языком, терпеливо выслушав вопросы Вазгера, и, подумав немного, заговорил:
— Не скрою, то, что ты в тот раз выжил, спутало мне все карты, но у меня не было времени проверять, смертелен ли оказался удар. Если бы ты погиб, вернуться в Мэсфальд было бы куда проще, и сделал бы я это гораздо раньше — мне не пришлось бы выжидать несколько лет, пока ты торчал в этом городе. Я, конечно, мог бы обосноваться и где-то еще — разве мало в Империи городов? Но, не стану скрывать, Мэсфальд мне нравился и нравится до сих пор, несмотря на то, что такие подонки, как вы, изгнали отсюда Вечных и Великого Змея Варкаррана, которому здешний трон принадлежит по праву.
— Что ж ты тогда вернулся? — уже ехидно поинтересовался Вазгер. — В Империи пока еще есть города, которыми безраздельно правят драконы: почему же ты не подался туда — ведь тебе именно этого хотелось? Или я ошибаюсь?
Зариан, нахмурившись, покачал головой:
— Неужели ты до сих пор ничего не понял? Во-первых, как я уже говорил, я люблю Мэсфальд и судьба его мне далеко не безразлична. Ну а во-вторых, мне попросту некуда бежать. Смертные, выступающие против власти Великих Змеев, плодятся как тараканы. Рано или поздно они захватят Империю от края до края, и Вечных с их правителями не останется в поднебесном мире. Я решил попытаться привыкнуть к новой жизни, хотя, признаюсь честно, до сих пор не могу простить вам того, что вы сотворили с миром. Война против Вечных была самой большой ошибкой, которую совершили люди, и расплачиваться за нее вы будете всю оставшуюся жизнь, помяни мое слово.
— Ты предал тех, кто тебе верил, — сухо заметил Вазгер. — Сначала нас, а затем и Вечных. Это много даже для тебя. В чем-то наши взгляды, может быть, сходятся, но ты предал на поле боя! Из-за тебя полегло столько бойцов! Даю слово, когда-нибудь тебе придется заплатить за свое предательство!
— Мне живется не так плохо, как тебе хотелось бы, — усмехнулся Зариан. — Во всяком случае, я добился гораздо большего, чем ты. Да, ты заслужил воинский знак, а мне его не получить никогда, но я не слишком грущу: мне вполне достаточно того положения, которое я занимаю в Мэсфальде. Начальник городской стражи — разве плохо звучит? Не скрою, мне пришлось изрядно потрудиться, чтобы получить это место, да и просто вернуться в Мэсфальд. После того как ты меня живописал солдатам и командованию, мне казалось, что дорога в город для меня закрыта навечно. Однако, как оказалось, найти выход можно из любой ситуации. Правда, для начала мне пришлось сдать почти два полка Вечных, которые готовились к походу на Мэсфальд.
— Ну ты и негодяй… — произнес Вазгер, приподнимаясь и подходя к решетке. — Воистину, видят боги, мне жаль этот город.
— Не тебе одному, — пожал плечами Зариан. — Но это только ваша вина: вы захотели новой жизни — вы ее и получили, теперь уже поздно что-то менять.
Услышав это, наемник позабыл о терзавшей его ненависти. Зариан, наверное, хотел бы вернуть прежние времена, а теперь он смирился с положением вещей. Но шанс все-таки был, и притом весьма реальный, главное — убедить его…
— Я могу все вернуть! — чуть ли не закричал Вазгер, приникнув лицом и грудью к решетке. — Я знаю, как это можно сделать, поверь. Мир еще можно изменить, повернуть время вспять. Империей вновь станут править Великие Змеи, войны прекратятся, а люди заживут в мире с Вечными!
Зариан взглянул на Вазгера, как на умалишенного. Он ожидал от наемника всего: угроз, проклятий, ругани, но только не слов о спасении Империи от разгула смертных, а потому не сразу нашел что ответить. Какое-то время и Вазгер, и Зариан смотрели друг на друга, разделенные чугунными прутьями, а затем предатель расхохотался.
— Ты обезумел? — спросил он сквозь смех.
— Поверь! Я знаю, что говорю. — Наемник еще крепче вцепился в решетку. — Я разговаривал с самим Кальмириусом — главой Собора Великих Змеев. Им тоже не по душе то, что творится в Империи, и они знают, как вернуть все обратно. Ты слышал хоть раз о Пламенеющем Шаре, который Покровители подарили драконам, чтобы творить Высшую Магию?
— Все это старые сказки! — бросил Зариан, неожиданно оборвав смех, и, вскочив на ноги, подошел к решетке. Он даже не думал о том, что Вазгер может теперь легко дотянуться до него и попытаться разбить голову предателя о чугун. — Я прекрасно понимаю, что движет тобой сейчас. Ты готов заставить меня поверить в любую небылицу, только бы выбраться отсюда. Скажу тебе сразу — тебе не удастся сделать это, я не так глуп. До меня и раньше доходили слухи об этом Шаре, но не думаешь ли ты, что все это правда?
— Я разговаривал с Кальмириусом! — утратив сдержанность, крикнул Вазгер.
— Не так громко, — поморщился Зариан, подходя еще ближе. — Вместо того чтобы соблазнять меня байками, лучше послушай, что я могу тебе предложить. Внимательно выслушай и дай ответ — правильный ответ, ведь от него будет зависеть твоя жизнь.
Вазгер, замолчав на мгновение, подавил в себе все чувства и, глядя Зариану прямо в глаза, четко произнес, стараясь сделать так, чтобы голос его звучал как можно убедительнее:
— Разговоры о Пламенеющем Шаре отнюдь не сказки, как ты считаешь. И один из осколков этого Шара находится у короля Дагмара. Если собрать воедино все три осколка. Шар восстановит свою силу — и Великим Змеям удастся возродить Империю в ее первозданном величии. Все станет как раньше, и драконы построят отношения с людьми таким образом, что они перестанут бунтовать. Кальмириус дал мне слово.
Однако речи Вазгера канули в пустоту. Зариан, качая головой и сложив руки на груди, стоял у решетки, вглядываясь в наемника.
— Чего ты хочешь? — не выдержал Вазгер.
— Не так уж и много, — спокойно ответил тот. — Даже меньше, чем ты можешь предположить. Я предлагаю обмен: твоя жизнь и свобода против жизни короля Дагмара. Убей его — и можешь убираться из города на все четыре стороны.
— Что вам сделал Дагмар? — спросил Вазгер. — Я не могу представить себе лучшего короля для этого города.
— Времена меняются, — с наигранной скорбью ответил Зариан. — Тебя не было в городе четверть века, не думаешь же ты, что все здесь осталось как прежде? Прости, но так не бывает. Выйди на улицы и послушай, что говорят люди о нынешнем короле — ручаюсь, ты быстро изменишь свое мнение о Дагмаре.
Зариан замолчал, поняв, что нужно остановиться. Вазгер также не проронил ни звука, стиснув кулаки и опустив потухший взгляд в пол. Ему нечего было возразить. Сразу вспомнился последний разговор с кузнецом Шинго. Наемник доверял старому кузнецу, как себе самому. Тот всегда чтил порядок и никогда не бранил короля. Теперь все изменилось: кузнец клял его последними словами.
— Я не стану этого делать, — наконец тихо вымолвил Вазгер, подняв глаза. — Даже если Дагмар и вправду так изменился, я никогда не захочу предать его. Да и какой в этом смысл? Тот, кто сейчас хочет занять трон Дагмара, рано или поздно окончит дни с ножом в спине, или будет задушен подушкой в собственной спальне — помяни мое слово. Я никогда не участвовал в таких делах и не хочу навлечь на себя позор под конец жизни, — неужели ты думал, что сможешь уговорить меня сделать это?
— Я не уговариваю, я только предлагаю, — сказал Зариан. — Для тебя это единственный способ вновь обрести свободу.
Вазгер усмехнулся, глаза его заблестели.
— Я не так глуп, как тебе кажется. Мечи твоих прихвостней выбили из меня силу, но отнюдь не разум. Неужели ты полагаешь, будто я поверю тому, что после убийства Дагмара вы позволите мне уйти?
Зариан, слушая наемника, медленно кивал. Похоже, он не собирался разубеждать Вазгера в его правоте, а, напротив, решил полностью подтвердить его опасения:
— Не стану врать. Советник Маттео все именно так и задумал. Ему совсем не нужен лишний свидетель его грязных дел. Но я берусь убедить его оставить тебе жизнь.
— С чего вдруг такая честь? — ехидно хмыкнул Вазгер. Он ничуть не доверял Зариану, но ему было любопытно, как предатель объяснит свое предложение.
— Я не меньше тебя ценю хороших воинов, — отвечал Зариан.
— Убирайся, моего согласия ты не получишь.
— Ты хорошо подумал? — полюбопытствовал Зариан. — Второго шанса тебе не представится, можешь и не надеяться.
— Убирайся, — вновь повторил Вазгер и, немного помолчав, добавил, даже не пытаясь подавить боль и горечь, зазвучавшую в его словах:
— Воистину город, взлелеявший такую мразь, заслуживает того, чтобы его разрушили.
Зариан вскочил на ноги. Плащ его взвился, заставив затрепетать пламя лампы, отчего тени на стенах принялись вытанцовывать какой-то безумный танец.
— Дурак! — рявкнул он, ударив кулаком по раскрытой ладони. — Неужели ты не понимаешь, что если я захочу, то тебе придется ползать на коленях, умоляя меня позволить тебе убить Дагмара?! Не сомневайся, это отнюдь не пустые слова. Да, ты воин, тебе не привыкать к боли, ты испытывал ее множество раз, но тебе неизвестна вся ее сила. Боль — это лучшее оружие и лучшее средство убеждения!
— Со мною такие штучки, пожалуй что, не пройдут! — усмехнувшись, ответил Вазгер.
Предатель, поняв наконец, что вся затея его пошла прахом, громко выругался и, сорвав с крюка лампу, отчего огонь в ней затрепетал и едва не погас, широким, чуть прыгающим шагом направился прочь по коридору. Каземат Вазгера стал постепенно погружаться во тьму. Тюремщик, чуть задержавшись у решетки, бегом пустился догонять Зариана. Внезапно тот остановился и швырнул лампу на пол. Послышался слабый звон, коридор на несколько секунд почти целиком погрузился в темноту, а затем вспыхнувшее разлившееся масло ярко осветило стены и решетки пустых казематов. Тюремщик отшатнулся, но не сделал попытки потушить огонь — гореть здесь было нечему, так что пожара опасаться не стоило.
— Какой же я дурак… — потрясенно пробормотал Зариан, хлопнув себя по лбу и нервно рассмеявшись. — Какой я дурак…
— Что случилось, господин? — рискнул осторожно задать вопрос тюремщик, напряженно вглядывающийся в лицо Зариана. Тот, бросив на него рассеянный взгляд, качнул головой и, как бы продолжая разговаривать с самим собой, произнес:
— Вазгер — слишком хороший воин, для него больше подойдет виселица.
Перешагивая через огненный гребень, он так и не обернулся.
Глава 6
Зариана осталось скрытым в тени.
Предатель неторопливо присел, осторожно откинувшись на хрупкую на вид спинку стула, и, чуть склонив голову набок, взглянул наконец на Вазгера. Тот в свою очередь ожег Зариана взглядом, в котором явственно читалось ничуть не прикрытое презрение. Какое-то время в застенке царила тишина. Наемник решил, что ни за что не заговорит первым. Зариан и тюремщик также молчали, и если предатель разглядывал своего пленника изучающею, то пришедший с ним остался чуть в стороне и безучастно прохаживался из стороны в сторону.
Зариан нарушил затянувшееся молчание первым.
— Похоже, ты не очень-то рад меня видеть, — растягивая слова, произнес он и, понимая, что Вазгер отвечать не собирается, чуть погодя продолжил: — Признаюсь, я далеко не сразу вспомнил тебя, даже несмотря на твое упоминание о форте. Это случилось слишком давно, а я недолго помню о таких мелочах.
В словах Зариана была ничем не прикрытая издевка, которой Вазгер не мог не заметить.
— Мерзавец! — бросил наемник сквозь зубы, вновь окатив Зариана ненавидящим взглядом.
— Что ж, — продолжил предатель, — у тебя, как мне кажется, есть право называть меня так: моими стараниями ты дважды чуть не отправился прямиком в лучший мир…
— Один раз, — холодно прервал словоизлияния Зариана Вазгер. — В кабаке ты даже не осмелился выйти против меня один на один, как подобает настоящему воину.
— Я не думаю, что это что-то решило бы, — спокойно парировал Зариан. — С моим ли участием, без меня ли, но ты обязательно оказался бы или здесь, или под землей, на глубине в пару локтей, в теплом деревянном ящике, а возможно, и без него.
— Как тебе удалось вернуться в Мэсфальд? Почему ты вообще вернулся, если воевал против нас?
Зариан прищелкнул языком, терпеливо выслушав вопросы Вазгера, и, подумав немного, заговорил:
— Не скрою, то, что ты в тот раз выжил, спутало мне все карты, но у меня не было времени проверять, смертелен ли оказался удар. Если бы ты погиб, вернуться в Мэсфальд было бы куда проще, и сделал бы я это гораздо раньше — мне не пришлось бы выжидать несколько лет, пока ты торчал в этом городе. Я, конечно, мог бы обосноваться и где-то еще — разве мало в Империи городов? Но, не стану скрывать, Мэсфальд мне нравился и нравится до сих пор, несмотря на то, что такие подонки, как вы, изгнали отсюда Вечных и Великого Змея Варкаррана, которому здешний трон принадлежит по праву.
— Что ж ты тогда вернулся? — уже ехидно поинтересовался Вазгер. — В Империи пока еще есть города, которыми безраздельно правят драконы: почему же ты не подался туда — ведь тебе именно этого хотелось? Или я ошибаюсь?
Зариан, нахмурившись, покачал головой:
— Неужели ты до сих пор ничего не понял? Во-первых, как я уже говорил, я люблю Мэсфальд и судьба его мне далеко не безразлична. Ну а во-вторых, мне попросту некуда бежать. Смертные, выступающие против власти Великих Змеев, плодятся как тараканы. Рано или поздно они захватят Империю от края до края, и Вечных с их правителями не останется в поднебесном мире. Я решил попытаться привыкнуть к новой жизни, хотя, признаюсь честно, до сих пор не могу простить вам того, что вы сотворили с миром. Война против Вечных была самой большой ошибкой, которую совершили люди, и расплачиваться за нее вы будете всю оставшуюся жизнь, помяни мое слово.
— Ты предал тех, кто тебе верил, — сухо заметил Вазгер. — Сначала нас, а затем и Вечных. Это много даже для тебя. В чем-то наши взгляды, может быть, сходятся, но ты предал на поле боя! Из-за тебя полегло столько бойцов! Даю слово, когда-нибудь тебе придется заплатить за свое предательство!
— Мне живется не так плохо, как тебе хотелось бы, — усмехнулся Зариан. — Во всяком случае, я добился гораздо большего, чем ты. Да, ты заслужил воинский знак, а мне его не получить никогда, но я не слишком грущу: мне вполне достаточно того положения, которое я занимаю в Мэсфальде. Начальник городской стражи — разве плохо звучит? Не скрою, мне пришлось изрядно потрудиться, чтобы получить это место, да и просто вернуться в Мэсфальд. После того как ты меня живописал солдатам и командованию, мне казалось, что дорога в город для меня закрыта навечно. Однако, как оказалось, найти выход можно из любой ситуации. Правда, для начала мне пришлось сдать почти два полка Вечных, которые готовились к походу на Мэсфальд.
— Ну ты и негодяй… — произнес Вазгер, приподнимаясь и подходя к решетке. — Воистину, видят боги, мне жаль этот город.
— Не тебе одному, — пожал плечами Зариан. — Но это только ваша вина: вы захотели новой жизни — вы ее и получили, теперь уже поздно что-то менять.
Услышав это, наемник позабыл о терзавшей его ненависти. Зариан, наверное, хотел бы вернуть прежние времена, а теперь он смирился с положением вещей. Но шанс все-таки был, и притом весьма реальный, главное — убедить его…
— Я могу все вернуть! — чуть ли не закричал Вазгер, приникнув лицом и грудью к решетке. — Я знаю, как это можно сделать, поверь. Мир еще можно изменить, повернуть время вспять. Империей вновь станут править Великие Змеи, войны прекратятся, а люди заживут в мире с Вечными!
Зариан взглянул на Вазгера, как на умалишенного. Он ожидал от наемника всего: угроз, проклятий, ругани, но только не слов о спасении Империи от разгула смертных, а потому не сразу нашел что ответить. Какое-то время и Вазгер, и Зариан смотрели друг на друга, разделенные чугунными прутьями, а затем предатель расхохотался.
— Ты обезумел? — спросил он сквозь смех.
— Поверь! Я знаю, что говорю. — Наемник еще крепче вцепился в решетку. — Я разговаривал с самим Кальмириусом — главой Собора Великих Змеев. Им тоже не по душе то, что творится в Империи, и они знают, как вернуть все обратно. Ты слышал хоть раз о Пламенеющем Шаре, который Покровители подарили драконам, чтобы творить Высшую Магию?
— Все это старые сказки! — бросил Зариан, неожиданно оборвав смех, и, вскочив на ноги, подошел к решетке. Он даже не думал о том, что Вазгер может теперь легко дотянуться до него и попытаться разбить голову предателя о чугун. — Я прекрасно понимаю, что движет тобой сейчас. Ты готов заставить меня поверить в любую небылицу, только бы выбраться отсюда. Скажу тебе сразу — тебе не удастся сделать это, я не так глуп. До меня и раньше доходили слухи об этом Шаре, но не думаешь ли ты, что все это правда?
— Я разговаривал с Кальмириусом! — утратив сдержанность, крикнул Вазгер.
— Не так громко, — поморщился Зариан, подходя еще ближе. — Вместо того чтобы соблазнять меня байками, лучше послушай, что я могу тебе предложить. Внимательно выслушай и дай ответ — правильный ответ, ведь от него будет зависеть твоя жизнь.
Вазгер, замолчав на мгновение, подавил в себе все чувства и, глядя Зариану прямо в глаза, четко произнес, стараясь сделать так, чтобы голос его звучал как можно убедительнее:
— Разговоры о Пламенеющем Шаре отнюдь не сказки, как ты считаешь. И один из осколков этого Шара находится у короля Дагмара. Если собрать воедино все три осколка. Шар восстановит свою силу — и Великим Змеям удастся возродить Империю в ее первозданном величии. Все станет как раньше, и драконы построят отношения с людьми таким образом, что они перестанут бунтовать. Кальмириус дал мне слово.
Однако речи Вазгера канули в пустоту. Зариан, качая головой и сложив руки на груди, стоял у решетки, вглядываясь в наемника.
— Чего ты хочешь? — не выдержал Вазгер.
— Не так уж и много, — спокойно ответил тот. — Даже меньше, чем ты можешь предположить. Я предлагаю обмен: твоя жизнь и свобода против жизни короля Дагмара. Убей его — и можешь убираться из города на все четыре стороны.
— Что вам сделал Дагмар? — спросил Вазгер. — Я не могу представить себе лучшего короля для этого города.
— Времена меняются, — с наигранной скорбью ответил Зариан. — Тебя не было в городе четверть века, не думаешь же ты, что все здесь осталось как прежде? Прости, но так не бывает. Выйди на улицы и послушай, что говорят люди о нынешнем короле — ручаюсь, ты быстро изменишь свое мнение о Дагмаре.
Зариан замолчал, поняв, что нужно остановиться. Вазгер также не проронил ни звука, стиснув кулаки и опустив потухший взгляд в пол. Ему нечего было возразить. Сразу вспомнился последний разговор с кузнецом Шинго. Наемник доверял старому кузнецу, как себе самому. Тот всегда чтил порядок и никогда не бранил короля. Теперь все изменилось: кузнец клял его последними словами.
— Я не стану этого делать, — наконец тихо вымолвил Вазгер, подняв глаза. — Даже если Дагмар и вправду так изменился, я никогда не захочу предать его. Да и какой в этом смысл? Тот, кто сейчас хочет занять трон Дагмара, рано или поздно окончит дни с ножом в спине, или будет задушен подушкой в собственной спальне — помяни мое слово. Я никогда не участвовал в таких делах и не хочу навлечь на себя позор под конец жизни, — неужели ты думал, что сможешь уговорить меня сделать это?
— Я не уговариваю, я только предлагаю, — сказал Зариан. — Для тебя это единственный способ вновь обрести свободу.
Вазгер усмехнулся, глаза его заблестели.
— Я не так глуп, как тебе кажется. Мечи твоих прихвостней выбили из меня силу, но отнюдь не разум. Неужели ты полагаешь, будто я поверю тому, что после убийства Дагмара вы позволите мне уйти?
Зариан, слушая наемника, медленно кивал. Похоже, он не собирался разубеждать Вазгера в его правоте, а, напротив, решил полностью подтвердить его опасения:
— Не стану врать. Советник Маттео все именно так и задумал. Ему совсем не нужен лишний свидетель его грязных дел. Но я берусь убедить его оставить тебе жизнь.
— С чего вдруг такая честь? — ехидно хмыкнул Вазгер. Он ничуть не доверял Зариану, но ему было любопытно, как предатель объяснит свое предложение.
— Я не меньше тебя ценю хороших воинов, — отвечал Зариан.
— Убирайся, моего согласия ты не получишь.
— Ты хорошо подумал? — полюбопытствовал Зариан. — Второго шанса тебе не представится, можешь и не надеяться.
— Убирайся, — вновь повторил Вазгер и, немного помолчав, добавил, даже не пытаясь подавить боль и горечь, зазвучавшую в его словах:
— Воистину город, взлелеявший такую мразь, заслуживает того, чтобы его разрушили.
Зариан вскочил на ноги. Плащ его взвился, заставив затрепетать пламя лампы, отчего тени на стенах принялись вытанцовывать какой-то безумный танец.
— Дурак! — рявкнул он, ударив кулаком по раскрытой ладони. — Неужели ты не понимаешь, что если я захочу, то тебе придется ползать на коленях, умоляя меня позволить тебе убить Дагмара?! Не сомневайся, это отнюдь не пустые слова. Да, ты воин, тебе не привыкать к боли, ты испытывал ее множество раз, но тебе неизвестна вся ее сила. Боль — это лучшее оружие и лучшее средство убеждения!
— Со мною такие штучки, пожалуй что, не пройдут! — усмехнувшись, ответил Вазгер.
Предатель, поняв наконец, что вся затея его пошла прахом, громко выругался и, сорвав с крюка лампу, отчего огонь в ней затрепетал и едва не погас, широким, чуть прыгающим шагом направился прочь по коридору. Каземат Вазгера стал постепенно погружаться во тьму. Тюремщик, чуть задержавшись у решетки, бегом пустился догонять Зариана. Внезапно тот остановился и швырнул лампу на пол. Послышался слабый звон, коридор на несколько секунд почти целиком погрузился в темноту, а затем вспыхнувшее разлившееся масло ярко осветило стены и решетки пустых казематов. Тюремщик отшатнулся, но не сделал попытки потушить огонь — гореть здесь было нечему, так что пожара опасаться не стоило.
— Какой же я дурак… — потрясенно пробормотал Зариан, хлопнув себя по лбу и нервно рассмеявшись. — Какой я дурак…
— Что случилось, господин? — рискнул осторожно задать вопрос тюремщик, напряженно вглядывающийся в лицо Зариана. Тот, бросив на него рассеянный взгляд, качнул головой и, как бы продолжая разговаривать с самим собой, произнес:
— Вазгер — слишком хороший воин, для него больше подойдет виселица.
Перешагивая через огненный гребень, он так и не обернулся.
Глава 6
ЗАХВАТ ВЛАСТИ
Сегодня Маттео был странно спокоен и умиротворен, хотя события предстоящих часов должны были решить многое. Самым важным известием стало то, что король Сундарам открыл наконец боевые действия, вторгнувшись ночью в земли Са-Ронды и одним мощным ударом захватив три из пяти находящихся там деревень. Са-Ронда была расположена очень неудачно для ее защитников — острый клин в два десятка миль в основании глубоко вдавался в земли которыми владел Золон, так что сдержать массированный удар войск Сундарама не удалось. Три четверти площади Са-Ронды перешло к Золону, однако дальше воспрянувшие бойцы Дагмара противника не пропустили, успев-таки поставить на пути вражеского войска крепкий заслон, использовав для этого обе оставшиеся деревни в качестве фланговых прикрытий и установив между ними три десятка баллист, надежно защищенных пятью полками. Остальное войско расположилось чуть дальше. Все это остановило продвижение солдат Сундарама, но отнюдь не надолго. Все прекрасно понимали, что через несколько часов сражение возобновится, как только к передовым отрядам золониан подойдет подкрепление, а вместе с ним и метательные машины — ничуть не хуже тех, коими владели они сами.
На данный момент эта была вся информация, которой располагал Главный Советник, но и ее вполне хватало, чтобы оценить обстановку. Начало боевых действий, да еще не слишком удачное для войска Мэсфальда, означало, что по меньшей мере еще несколько полков из тех, что пока еще были расквартированы в окрестностях города, в ближайшее время отправятся в район границы. Непосредственных защитников Мэсфальда останется чуть больше десяти тысяч, если не считать способных держать оружие горожан, и Маттео вовремя позаботился, чтобы среди этих десяти тысяч осталось как можно больше тех, кто не слишком-то одобрял политику, проводимую Дагмаром. Кроме того, доверенные люди Советника успели пустить слух, что нападение армии Золона увенчалось куда большим успехом, чем это было на самом деле. Далекие от ратного дела горожане жадно ловили каждое слово и разносили услышанное по Мэсфальду и его окрестностям, еще больше преувеличивая масштабы поражения. Через некоторое время на улицах и площадях обвинения в адрес Дагмара бросали в открытую. В первое время смутьянов ловили, пытаясь заткнуть им рты, но вскоре стало ясно, что это уже ничего не решит. После того как рассвирепевшая толпа несколько раз набрасывалась на гвардейцев, которые хотели скрутить крикливых ораторов, аресты сами собой прекратились. Даже сохранившие верность Дагмару воины отказывались иметь дело со смутьянами, справедливо опасаясь за свою жизнь. Конечно, еще можно было бросить оставшихся в городе воинов на разгон толпы и поддержание порядка, но теперь это не принесло бы нужных плодов.
Задуманное Маттео неумолимо приближалось. Пора было начинать действовать, но сначала требовалось разделаться с придворным магом. Халиок всегда стоял у Маттео поперек горла — Советник не понимал, как тот умудрялся все предусмотреть. Халиок будто бы видел грядущее и почти всегда предупреждал Дагмара об опасности, если таковая реально существовала. Вот только в данный момент — Маттео знал совершенно точно — магу было не до короля. Соглядатаи исправно сообщали, что Халиок или сидит, запершись в своих комнатах, или бесцельно бродит по дворцу. Советник чувствовал, что устранить со своего пути Халиока ему не составит труда, он даже нашел исполнителя, который без лишних слов дал ему свое согласие. Убийца вот уже несколько часов исправно дежурил возле покоев Главного Советника, ожидая приказа, но Маттео все еще медлил, решая, что делать с Дагмаром. Зариан так и не смог убедить Вазгера, чтобы тот покончил с королем после его пленения. Это было досадно, но не играло решающей роли. В конце концов, можно будет использовать любого из заключенных Черного Замка, пообещав за смерть Дагмара свободу… Но короля для начала нужно заключить под стражу и лишь потом казнить подальше от любопытных глаз. Нет, найти убийцу для нынешнего короля не проблема, гораздо тяжелее завершить переворот малой кровью. Все-таки личная гвардия Дагмара верна ему и будет защищать своего короля до последнего, следовательно нужно отсечь ее основные силы и удержать их, чтобы хватило времени на расправу с теми воинами, которые находятся возле короля неотлучно. О беспорядках в городе Советник даже не думал — большинство уже было настроено против Дагмара, так что переворот обещал пройти гладко. Но дворец — это не город, здесь все обстоит гораздо сложнее. Маттео до сих пор не был уверен, что все пройдет по разработанному им плану.
Дверь приоткрылась, и в комнату проскользнул невысокий тучный слуга. То, что он появился без стука, несколько рассердило Маттео, но винить в этом нужно было только себя — Советник сам приказал незамедлительно докладывать ему о передвижениях Халиока по дворцу. Слуга подошел к столику заваленному свитками за которым сидел Маттео, и сбивчиво произнес несколько слов, из которых следовало, что маг вновь вышел из своих комнат и торопливо направился в южную часть дворца. Маттео было известно доподлинно, что там сейчас находится на дежурстве десятник Ханг. Значит, Халиок все же решился разделаться с гвардейцем, как приказал ему Дагмар. Момент оказался весьма удачным — Халиок занят Хангом, следовательно предупредить короля никак не успеет, даже если поймет, что переворот начался.
Жестом руки отослав слугу, Маттео поднялся и вышел следом за ним в коридор. За его спиной, почти тут же, как тень выросла высокая коренастая фигура в одежде гвардейца поверх которой был наброшен длинный плащ городского стражника. Советник поманил воина за собой и заспешил по коридору, на ходу обдумывая, как ему найти Халиока. Уйдя в свои размышления, Главный Советник не сразу заметил, что идущий следом за ним воин негромко, но настойчиво пытается привлечь к себе его внимание.
— Чего тебе? — недовольно спросил Маттео, даже не обернувшись. Однако тон, которым он произнес эту фразу, не произвел на убийцу никакого впечатления.
— Мне бы хотелось знать, почему вы так уверены господин, что нам удастся расправиться с магом Халиоком? — осведомился воин. — Насколько мне известно, на него совершались покушения и раньше, причем гораздо лучше подготовленные, чем это. Говорят, Халиок каким-то образом чувствует угрозу и без труда избегает рокового удара, а те, кто пытался убить его, жили после этого не слишком долго.
Маттео невольно растянул губы в улыбке, которую, впрочем, тут же поспешил стереть со своего лица.
— Почему же ты согласился? — ехидно спросил он. — Не боишься, что тебя постигнет та же участь, что и остальных?
Воин пожал плечами:
— Я не считаю вас столь же глупым, как те люди. Вы бы не стали засовывать свою голову в петлю, если бы не знали, как этого избежать, потому я вам и доверяю.
— А ты наглец… — задумчиво протянул Маттео. Ему пришлось не по нраву, что простой воин заговорил с ним подобным образом, но это же вызвало и его восхищение. — Можешь ни о чем не беспокоиться, я знаю, как укрыть нас обоих от Халиока. Он ничего не заподозрит и тогда, когда твоя стрела пробуравит в его сердце дыру, — на это у меня способностей и сил хватит, будь уверен… Только придержи свой язык, а не то…
Поняв, что Советник не шутит, воин лишь кивнул и не проронил больше ни слова, надев на лицо непроницаемую маску сосредоточенности и безразличия.
Маттео, не обращая больше внимания на своего сопровождающего, вновь углубился в размышления, навеянные этим коротким разговором. Сомнения воина были вполне понятны и обоснованны, поскольку все, о чем он говорил, было чистой правдой. На Халиока и раньше совершались покушения — это началось уже очень давно, почти сразу после восхождения Дагмара на престол. Но, так или иначе, Халиоку успешно удавалось оградить себя от любых попыток убийства, однако Маттео был уверен, что на этот раз его не спасет даже хваленое магическое чутье на всяческую опасность. В конце концов, Халиок был отнюдь не единственным, кто проводит много времени в дворцовой библиотеке. Именно там Советник некогда обнаружил несколько рукописных книг, в которых содержались несложные заклятия. Именно из этих книг Маттео почерпнул несколько заклинаний, благодаря этому ему удалось овладеть призрачным клинком, который теперь он мог вызвать в любое время, а также еще некоторыми другими вещами, среди которых была способность разыскивать нужного ему человека точно не зная, где тот находится, и умение достаточно близко подходить к любому живому существу, включая и мага, так чтобы тот до последнего мига даже не догадывался, что рядом кто-то есть. Именно на это он и рассчитывал, отправившись на поиски Халиока.
В южной части дворца Советник и воин оказались как-то незаметно для первого. Только сейчас Маттео понял, что все это время машинально пытался прочувствовать, где находится Халиок, и шел на некий внутренний зов. Вот оно как бывает — и не пытаешься человека разыскать, а оно само собой получается.
Они миновали еще один зал и, едва оказавшись за дверью, увидели Халиока. Маттео еле успел втолкнуть воина обратно за порог и спрятался сам, выжидая, пока маг отойдет на достаточное расстояние. Халиок медленно спускался по ступенчатой аркаде-галерее, которая широкой спиралью опоясывала несколько находящихся одна под другой площадок-садов, накрытых большим хрустальным куполом. Это место было излюбленным для времяпровождения городской аристократии, которая считала неприемлемым хотя бы раз в неделю не побывать в дворцовых садах. Именно поэтому стражи здесь было гораздо больше, чем в любом другом месте замка. Дагмар, напротив, избегал появляться здесь — его тяготило общество знати, и короля можно было понять: в душе он остался все тем же воином, которым он был когда-то, а потому ему претила необходимость встреч с напыщенными аристократами. Правда, и среди них попадались ничуть не кичащиеся своей принадлежностью к привилегированному классу люди, но таковых было слишком мало, и с ними Дагмар предпочитал беседовать в иной обстановке.
Маттео, стоя в дверях, внимательно следил за передвижением мага. Тот шел не торопясь, то и дело поглядывая сквозь проемы арок на прохаживающихся по дорожкам людей, которых ничуть не заботила начавшаяся где-то на границе война: для них стены Мэсфальда казались вечными и нерушимыми, эти стены были той преградой, которую враг никогда не сможет одолеть, так что незачем беспокоиться о том, что не может принести никакого вреда. В конце концов, существует регулярная армия, в обязанности которой входит защита горожан.
Советник поморщился, думая об этом. Ему точно так же, как и Дагмару, были отвратительны все эти богатенькие поганцы, которые считали себя невесть кем, хотя на самом-то деле король терпел их здесь лишь в силу вековых традиций, оставшихся еще со времен правления Варкаррана. Правда, тогда аристократия еще не превратилась в класс ничтожных, озабоченных лишь собственным благополучием людей. И в то же время Маттео понимал, что, даже когда он придет к власти в Мэсфальде, ему придется терпеть всех их точно так же, как сейчас терпит Дагмар.
Сегодня гвардейцев здесь было гораздо больше, и это несколько нервировало прогуливающихся, однако приличия соблюдались неукоснительно, да и сами воины не давали повода для придирок: находились на посту, как обычно, или патрулировали аллеи, или стояли на специально предназначенных для них площадках, почти сливаясь с окружающей их растительностью, а все остальные либо расположились на ступенях галереи, либо стушевались, стараясь лишний раз не мелькать перед глазами, — это был один из тех навыков, которым обязан был овладеть любой вступающий в королевскую гвардию.
Мало-помалу шаги Халиока убыстрялись: похоже было, что он, наконец, обнаружил того, кого разыскивал. Маттео подал воину знак и, выскользнув в галерею, осторожно двинулся следом за магом, идущим впереди. Одновременно Советник едва слышно прошептал несколько слов, которые никто, кроме него, расслышать не мог. Убийца негромко вскрикнул, оказавшись, как и Маттео, в прозрачном радужном коконе, но Советник, выставив крепко сжатый кулак, заставил его замолчать — это заклинание требовало больших сил и сосредоточенности, а потому Маттео не хотелось отвлекаться. Со стороны оба они выглядели совершенно обычно, и никто не мог даже заподозрить, что и Маттео и воина сейчас скрывает от глаз Халиока магический кокон.
Спустившись на несколько ступеней вниз, они остановились возле арки, откуда открывался вид на одну из площадок-садов. Маг, миновав еще несколько ступеней и оказавшись почти напротив Маттео, перегнулся через невысокий парапет и принялся вглядываться в небольшую группу гвардейцев, расположившуюся на площадке, находящейся несколько ниже. Маттео также взглянул вниз и, присмотревшись, заметил среди воинов Ханга. Тот, как ни в чем не бывало, беседовал с окружившими его гвардейцами и не замечал буравящего его взгляда Халиока.
На данный момент эта была вся информация, которой располагал Главный Советник, но и ее вполне хватало, чтобы оценить обстановку. Начало боевых действий, да еще не слишком удачное для войска Мэсфальда, означало, что по меньшей мере еще несколько полков из тех, что пока еще были расквартированы в окрестностях города, в ближайшее время отправятся в район границы. Непосредственных защитников Мэсфальда останется чуть больше десяти тысяч, если не считать способных держать оружие горожан, и Маттео вовремя позаботился, чтобы среди этих десяти тысяч осталось как можно больше тех, кто не слишком-то одобрял политику, проводимую Дагмаром. Кроме того, доверенные люди Советника успели пустить слух, что нападение армии Золона увенчалось куда большим успехом, чем это было на самом деле. Далекие от ратного дела горожане жадно ловили каждое слово и разносили услышанное по Мэсфальду и его окрестностям, еще больше преувеличивая масштабы поражения. Через некоторое время на улицах и площадях обвинения в адрес Дагмара бросали в открытую. В первое время смутьянов ловили, пытаясь заткнуть им рты, но вскоре стало ясно, что это уже ничего не решит. После того как рассвирепевшая толпа несколько раз набрасывалась на гвардейцев, которые хотели скрутить крикливых ораторов, аресты сами собой прекратились. Даже сохранившие верность Дагмару воины отказывались иметь дело со смутьянами, справедливо опасаясь за свою жизнь. Конечно, еще можно было бросить оставшихся в городе воинов на разгон толпы и поддержание порядка, но теперь это не принесло бы нужных плодов.
Задуманное Маттео неумолимо приближалось. Пора было начинать действовать, но сначала требовалось разделаться с придворным магом. Халиок всегда стоял у Маттео поперек горла — Советник не понимал, как тот умудрялся все предусмотреть. Халиок будто бы видел грядущее и почти всегда предупреждал Дагмара об опасности, если таковая реально существовала. Вот только в данный момент — Маттео знал совершенно точно — магу было не до короля. Соглядатаи исправно сообщали, что Халиок или сидит, запершись в своих комнатах, или бесцельно бродит по дворцу. Советник чувствовал, что устранить со своего пути Халиока ему не составит труда, он даже нашел исполнителя, который без лишних слов дал ему свое согласие. Убийца вот уже несколько часов исправно дежурил возле покоев Главного Советника, ожидая приказа, но Маттео все еще медлил, решая, что делать с Дагмаром. Зариан так и не смог убедить Вазгера, чтобы тот покончил с королем после его пленения. Это было досадно, но не играло решающей роли. В конце концов, можно будет использовать любого из заключенных Черного Замка, пообещав за смерть Дагмара свободу… Но короля для начала нужно заключить под стражу и лишь потом казнить подальше от любопытных глаз. Нет, найти убийцу для нынешнего короля не проблема, гораздо тяжелее завершить переворот малой кровью. Все-таки личная гвардия Дагмара верна ему и будет защищать своего короля до последнего, следовательно нужно отсечь ее основные силы и удержать их, чтобы хватило времени на расправу с теми воинами, которые находятся возле короля неотлучно. О беспорядках в городе Советник даже не думал — большинство уже было настроено против Дагмара, так что переворот обещал пройти гладко. Но дворец — это не город, здесь все обстоит гораздо сложнее. Маттео до сих пор не был уверен, что все пройдет по разработанному им плану.
Дверь приоткрылась, и в комнату проскользнул невысокий тучный слуга. То, что он появился без стука, несколько рассердило Маттео, но винить в этом нужно было только себя — Советник сам приказал незамедлительно докладывать ему о передвижениях Халиока по дворцу. Слуга подошел к столику заваленному свитками за которым сидел Маттео, и сбивчиво произнес несколько слов, из которых следовало, что маг вновь вышел из своих комнат и торопливо направился в южную часть дворца. Маттео было известно доподлинно, что там сейчас находится на дежурстве десятник Ханг. Значит, Халиок все же решился разделаться с гвардейцем, как приказал ему Дагмар. Момент оказался весьма удачным — Халиок занят Хангом, следовательно предупредить короля никак не успеет, даже если поймет, что переворот начался.
Жестом руки отослав слугу, Маттео поднялся и вышел следом за ним в коридор. За его спиной, почти тут же, как тень выросла высокая коренастая фигура в одежде гвардейца поверх которой был наброшен длинный плащ городского стражника. Советник поманил воина за собой и заспешил по коридору, на ходу обдумывая, как ему найти Халиока. Уйдя в свои размышления, Главный Советник не сразу заметил, что идущий следом за ним воин негромко, но настойчиво пытается привлечь к себе его внимание.
— Чего тебе? — недовольно спросил Маттео, даже не обернувшись. Однако тон, которым он произнес эту фразу, не произвел на убийцу никакого впечатления.
— Мне бы хотелось знать, почему вы так уверены господин, что нам удастся расправиться с магом Халиоком? — осведомился воин. — Насколько мне известно, на него совершались покушения и раньше, причем гораздо лучше подготовленные, чем это. Говорят, Халиок каким-то образом чувствует угрозу и без труда избегает рокового удара, а те, кто пытался убить его, жили после этого не слишком долго.
Маттео невольно растянул губы в улыбке, которую, впрочем, тут же поспешил стереть со своего лица.
— Почему же ты согласился? — ехидно спросил он. — Не боишься, что тебя постигнет та же участь, что и остальных?
Воин пожал плечами:
— Я не считаю вас столь же глупым, как те люди. Вы бы не стали засовывать свою голову в петлю, если бы не знали, как этого избежать, потому я вам и доверяю.
— А ты наглец… — задумчиво протянул Маттео. Ему пришлось не по нраву, что простой воин заговорил с ним подобным образом, но это же вызвало и его восхищение. — Можешь ни о чем не беспокоиться, я знаю, как укрыть нас обоих от Халиока. Он ничего не заподозрит и тогда, когда твоя стрела пробуравит в его сердце дыру, — на это у меня способностей и сил хватит, будь уверен… Только придержи свой язык, а не то…
Поняв, что Советник не шутит, воин лишь кивнул и не проронил больше ни слова, надев на лицо непроницаемую маску сосредоточенности и безразличия.
Маттео, не обращая больше внимания на своего сопровождающего, вновь углубился в размышления, навеянные этим коротким разговором. Сомнения воина были вполне понятны и обоснованны, поскольку все, о чем он говорил, было чистой правдой. На Халиока и раньше совершались покушения — это началось уже очень давно, почти сразу после восхождения Дагмара на престол. Но, так или иначе, Халиоку успешно удавалось оградить себя от любых попыток убийства, однако Маттео был уверен, что на этот раз его не спасет даже хваленое магическое чутье на всяческую опасность. В конце концов, Халиок был отнюдь не единственным, кто проводит много времени в дворцовой библиотеке. Именно там Советник некогда обнаружил несколько рукописных книг, в которых содержались несложные заклятия. Именно из этих книг Маттео почерпнул несколько заклинаний, благодаря этому ему удалось овладеть призрачным клинком, который теперь он мог вызвать в любое время, а также еще некоторыми другими вещами, среди которых была способность разыскивать нужного ему человека точно не зная, где тот находится, и умение достаточно близко подходить к любому живому существу, включая и мага, так чтобы тот до последнего мига даже не догадывался, что рядом кто-то есть. Именно на это он и рассчитывал, отправившись на поиски Халиока.
В южной части дворца Советник и воин оказались как-то незаметно для первого. Только сейчас Маттео понял, что все это время машинально пытался прочувствовать, где находится Халиок, и шел на некий внутренний зов. Вот оно как бывает — и не пытаешься человека разыскать, а оно само собой получается.
Они миновали еще один зал и, едва оказавшись за дверью, увидели Халиока. Маттео еле успел втолкнуть воина обратно за порог и спрятался сам, выжидая, пока маг отойдет на достаточное расстояние. Халиок медленно спускался по ступенчатой аркаде-галерее, которая широкой спиралью опоясывала несколько находящихся одна под другой площадок-садов, накрытых большим хрустальным куполом. Это место было излюбленным для времяпровождения городской аристократии, которая считала неприемлемым хотя бы раз в неделю не побывать в дворцовых садах. Именно поэтому стражи здесь было гораздо больше, чем в любом другом месте замка. Дагмар, напротив, избегал появляться здесь — его тяготило общество знати, и короля можно было понять: в душе он остался все тем же воином, которым он был когда-то, а потому ему претила необходимость встреч с напыщенными аристократами. Правда, и среди них попадались ничуть не кичащиеся своей принадлежностью к привилегированному классу люди, но таковых было слишком мало, и с ними Дагмар предпочитал беседовать в иной обстановке.
Маттео, стоя в дверях, внимательно следил за передвижением мага. Тот шел не торопясь, то и дело поглядывая сквозь проемы арок на прохаживающихся по дорожкам людей, которых ничуть не заботила начавшаяся где-то на границе война: для них стены Мэсфальда казались вечными и нерушимыми, эти стены были той преградой, которую враг никогда не сможет одолеть, так что незачем беспокоиться о том, что не может принести никакого вреда. В конце концов, существует регулярная армия, в обязанности которой входит защита горожан.
Советник поморщился, думая об этом. Ему точно так же, как и Дагмару, были отвратительны все эти богатенькие поганцы, которые считали себя невесть кем, хотя на самом-то деле король терпел их здесь лишь в силу вековых традиций, оставшихся еще со времен правления Варкаррана. Правда, тогда аристократия еще не превратилась в класс ничтожных, озабоченных лишь собственным благополучием людей. И в то же время Маттео понимал, что, даже когда он придет к власти в Мэсфальде, ему придется терпеть всех их точно так же, как сейчас терпит Дагмар.
Сегодня гвардейцев здесь было гораздо больше, и это несколько нервировало прогуливающихся, однако приличия соблюдались неукоснительно, да и сами воины не давали повода для придирок: находились на посту, как обычно, или патрулировали аллеи, или стояли на специально предназначенных для них площадках, почти сливаясь с окружающей их растительностью, а все остальные либо расположились на ступенях галереи, либо стушевались, стараясь лишний раз не мелькать перед глазами, — это был один из тех навыков, которым обязан был овладеть любой вступающий в королевскую гвардию.
Мало-помалу шаги Халиока убыстрялись: похоже было, что он, наконец, обнаружил того, кого разыскивал. Маттео подал воину знак и, выскользнув в галерею, осторожно двинулся следом за магом, идущим впереди. Одновременно Советник едва слышно прошептал несколько слов, которые никто, кроме него, расслышать не мог. Убийца негромко вскрикнул, оказавшись, как и Маттео, в прозрачном радужном коконе, но Советник, выставив крепко сжатый кулак, заставил его замолчать — это заклинание требовало больших сил и сосредоточенности, а потому Маттео не хотелось отвлекаться. Со стороны оба они выглядели совершенно обычно, и никто не мог даже заподозрить, что и Маттео и воина сейчас скрывает от глаз Халиока магический кокон.
Спустившись на несколько ступеней вниз, они остановились возле арки, откуда открывался вид на одну из площадок-садов. Маг, миновав еще несколько ступеней и оказавшись почти напротив Маттео, перегнулся через невысокий парапет и принялся вглядываться в небольшую группу гвардейцев, расположившуюся на площадке, находящейся несколько ниже. Маттео также взглянул вниз и, присмотревшись, заметил среди воинов Ханга. Тот, как ни в чем не бывало, беседовал с окружившими его гвардейцами и не замечал буравящего его взгляда Халиока.