Страница:
Дверь открылась без стука. Я даже подпрыгнула на кровати, едва не уронив ноутбук на пол. В комнату вошла та самая женщина, которая совсем недавно провожала нас в этот корпус.
– Ну, как устроились, девочки? – Ее глубокий бархатный голос завораживал.
– Добрый день, Елена Владленовна! – выпрямила спину Маша. Мне показалось, что она сейчас отдаст честь.
– Добрый день, Мария, – едва улыбнулась женщина, но в ее холодных, змеиных глазах не отразилось ничего. – Как мило. – Она подошла ко мне и приподняла с подушки за лапу Копатыча.
Я попыталась улыбнуться, а женщина, швырнув медвежонка обратно, тихо заметила с улыбкой:
– Но если ты хочешь достичь успеха… Придется повзрослеть. Все эти мишки, фотографии в рамочках с сердечками, безусловно, умиляют, но не помогут тебе стать сильной. А слабым у нас не место.
Женщина, развернувшись, вышла, оставив после себя шлейф дорогих терпких духов.
– Ничего себе, стерва… – против воли выдохнула я, а Маша, вытаращив глаза, прижала к губам палец.
– Кто это? – хрипло отозвалась со своей кровати Ксюша, которая весь визит женщины провела, спрятавшись за экраном нетбука.
– Елена Владленовна…
– Ну, это мы поняли!
– Здесь не такой большой штат преподавателей. Каждый занимает сразу несколько должностей. Она завуч, преподаватель этики и делового этикета, а также старший воспитатель. Типа, следит за тем, чтобы девочки вовремя ложились спать, не хулиганили и у них всегда были заправлены кровати. К ней мы должны идти, если у нас возникают какие-нибудь проблемы.
– Полагаю, не ходит никто, – задумчиво протянула я.
– И как ты догадалась? – с сарказмом заметила Маша и снова уткнулась в книгу, дав понять, что разговор закончен. Мы с Ксюшей последовали ее примеру.
Час до обеда пролетел быстро, я даже не успела поделиться новостями с Наташкой, все время потратила на переписку с Данилом. Послав ему три смайлика-поцелуйчика, я следом за девчонками вышла в коридор. То, что Маша согласилась проводить нас до столовой, мы Ксюшей оценили практически сразу же. Коридоры лицея были длинными, мрачными и запутанными, а столовая ко всему прочему находилась в соседнем корпусе. Там же располагались учебные классы и актовый зал.
Гулкое эхо шагов раздавалось по коридору. Туфли на каблуках оказались неуместны. В них я чувствовала себя подкованной лошадью. Ступать тише не получалось, хотя я и старалась. Моим спутницам повезло больше. Ксюша, похоже, не расставалась с кедами, а Маша носила мягкие удобные балетки.
Чтобы попасть в главный корпус, необходимо было пройти по узкому и длинному подземному переходу. Жутковатое место – обычный наливной бетонный пол, кирпичные ничем не обработанные стены, плавно переходящие в низкий сводчатый потолок, и слабое освещение. На голых стенах местами сохранился толстый слой штукатурки, исписанный всевозможным студенческим креативом. Я шла медленно, с интересом читая особо яркие надписи. Преобладали четыре темы: «Я хочу есть», «Я хочу домой», «Скоро сессия» и «Я люблю…»
– Я как-то немного иначе представляла себе элитный лицей, – произнесла Ксюша, рассматривая кирпичную кладку и местное граффити. – Аутентичненько тут все, однако…
– Аутентичненько? – удивилась Маша и снисходительно взглянула на Ксюшу. – Что ты подразумеваешь под этим?
– Ну, готично… старое все тут. Больше напоминает подворотню, где собираются гопники…
– Аутентичный – значит подлинный. Стыдно этого не знать, – поучительно отозвалась Маша. – А коридор просто очень старый, сохранился с восемнадцатого века. В главном корпусе все иначе. Он выглядит намного современнее. Ремонт сделали всего пару лет назад.
– Да? – пожала плечами Ксюша, проигнорировав слова Маши о главном корпусе. – А мне больше нравится собственное толкование. Аутентичненько – это противоположно гламурненько. Вот Алинка у нас – гламурненькая, а я – аутентичная.
Увидев, как побагровела от подобного заявления Маша, я не удержалась и прыснула в кулак, но почувствовала, что сейчас девушка разразится гневной тирадой. Пришлось примирительно заметить:
– Ну хорош вам спорить! Страшненько тут все! С этим-то вы обе согласны?
Ксюша примирительно кивнула, решив не спорить, а Маша возразила.
– Вы новенькие и не знаете, каково здесь учиться! Угроза отчисления висит над каждым. Поэтому нельзя так легкомысленно относиться к знаниям и толкованию слов. Вам-то ничего, мелочи будут прощать, а вот со второго курса намного сложнее!
– А что начинается со второго курса? – мигом ожила я.
– Спецпредметы. Текущий контроль по ним бывает раз в месяц, а в конце первого семестра – экзамены. К ним допускают пятьдесят процентов учащихся, из них проходят испытания тоже пятьдесят.
– А остальные?
– Те, кого не допускают до экзаменов вообще, просто продолжают учиться до лета. Остальные пятьдесят процентов сдают экзамен, те, кто сдали успешно, переходят на новый уровень, несдавшие – вылетают.
– Получается, выгоднее вообще быть недопущенной?
– Выгоднее сдать зимой. Те двадцать пять процентов, которые успешно сдают зимнюю сессию, тут на особом счету. Они элита. Вы их увидите, они даже сидят отдельно. Это те, кто обеспечил свое будущее, их берут под особое покровительство, и они учатся по своей программе.
– Странная система обучения, – выдохнула я.
– Зато эффективная, – пожала плечами Маша. – Я сделаю все возможное, чтобы успешно сдать зимнюю сессию. Если понадобится, буду учить круглосуточно.
– Я уж теперь сомневаюсь, хочу ли догонять второкурсников… – задумчиво протянула я, ни к кому конкретно не обращаясь, но девчонки тут же встрепенулись и заинтересованно уставились на меня.
– Что ты имеешь в виду? – насторожилась Маша, а Ксюша просто подвинулась ближе, готовясь выслушать секрет.
– Понимаете, – нерешительно начала я, ощущая неловкость. Неудачами делиться всегда тяжело. – В прошлом году я не прошла по конкурсу и уже рассталась с мечтой учиться здесь, а в этом году мне неожиданно пришло письмо с извинениями, там было написано, что результаты моих прошлогодних тестов пересмотрели, и оказывается, я могу начать обучение. Общеобразовательные предметы я сдала в школе, и мне их зачли. А вот те предметы, которых в школе не было, мне придется учить сразу и с первым, и со вторым курсом.
– Погоди, – остановила меня Ксюша. – Спецпредметы же начинаются со второго курса! Маша говорила об этом минуту назад.
– Тут все равно немного иная программа, – пожала плечами я. – Больше культурологических дисциплин. Они есть и у первокурсников. Потом, тут нет физкультуры, зато есть бальные танцы, верховая езда и еще много всего разного.
– Для мальчишек фехтование или восточные единоборства на выбор.
– Короче, я сомневаюсь, что хочу сдавать зимнюю сессию вместе с второкурсниками. С одной стороны – терять год не охота, а с другой – если тут все так серьезно, может, имеет смысл сидеть тихо и не высовываться.
– Тут все очень серьезно, – поджала губы Маша, но я не была склонна верить ей на сто процентов. Я хорошо усвоила в жизни – есть определенное количество людей, для которых тяжело абсолютно все. Я к ним не относилась. Я училась всегда хорошо и прилежно, но не тратила на уроки много времени. Просто пыталась найти в каждом предмете интересное, тогда и запоминался материал на порядок проще. Поэтому я решила задать Маше несколько наводящих вопросов.
– А что именно здесь сложно? Строго спрашивают?
– Строго спрашивают, некоторые предметы уж очень своеобразные. Иногда устаешь физически. Многие к концу семестра чувствуют себя словно выжатый лимон. Концентрация просто колоссальная. Не понимаю, о чем только эти думают! – Она раздраженно кивнула головой в сторону направляющейся в столовую веселой компании.
– А они второкурсники? – с интересом спросила я, разглядев в толпе Влада.
– Сынок директора, невысокий парень рядом с ним – Ян, и его сестра Яна, та самая элита, о которой я тебе говорила, – неприкосновенный третий курс. Черноволосая подружка директорского сына – Вероника Лин – змея. Таких еще поискать. Учится со мной на втором курсе. Впрочем, не столько учится, сколько делает вид. Парень рядом с ними – Тема, не знаю, как он прибился к их компании. Его привечают парни и жалеют девчонки. Он тоже учится с нами.
– Так Влад, выходит, сын директора… – задумчиво протянула я, против воли разглядывая его красивую сильную спину. Ни на Владе, ни на других старшекурсниках не было школьной формы – они и правда находились тут на привилегированном положении.
– Если ты запала на Влада, – с усмешкой бросила Маша, – брось эту глупую затею. Он не смотрит ни на кого, кроме Вероники. Она его прочно захомутала!
– С чего ты взяла! – возмутилась я, выискивая свободный столик. – Больно надо, у меня есть парень.
– И как ты с ним встречаться будешь? – хмыкнула рыжая. – Через Интернет? Так долго не навстречаешь. – Мне стало неприятно. За ее презрительным тоном скрывалась зависть, и мне это не понравилось. Не люблю, когда мне завидуют. Ничего хорошего из этого не выходит. Зависть порождает глупые обиды и нелепые ссоры на пустом месте.
– Расстояние настоящей любви не помеха, – отрезала я, ловя себя на том, что продолжаю исподтишка разглядывать Влада. Я даже перестала обращать внимание на трескотню девчонок, только безразлично кивнула в ответ на самоуверенное Ксюшино заявление:
– Ну, раз тебе не нужен Влад, с ним попытаю счастья я. Он такой красивенький…
Если бы я вникла в эту фразу, может быть, и засомневалась, стоит ли давать добро, а так кивнула не раздумывая, не в силах отвести взгляд от черноволосого красавца.
Из всей их веселой компании именно он неизменно притягивал взгляд. Во-первых, Влад был самым высоким. С прямой мускулистой спиной под тонкой черной майкой. Со своего места я могла видеть лишь его плечи, наслаждаться горделивой осанкой, а иногда и точеным профилем. У парня был прямой, чуть длинноватый, но зато идеально вылепленный нос.
Упрямый подбородок и губы, которые почему-то нестерпимо хотелось поцеловать. Его смех раздавался по всему залу. Влад сидел, откинувшись на спинку стула и водрузив одну ногу на стоящую рядом табуретку. Было видно, насколько свободно он тут себя чувствует. Словно хозяин. Парень пренебрежительно смотрел на проходящих мимо парней, с легким интересом – на девчонок и неизменно возвращался взглядом к Веронике, которая поставила свой поднос на стол и присела на согнутую в колене ногу Влада, прильнув к парню всем телом и обвив руками за шею. Грива спутанных черных волос закрыла его лицо, и я с сожалением отвернулась, приходя в себя.
«Вот черт! – мысленно выругалась я и поспешила уткнуться в чашку капучино. – Совсем же не знаю его, и мне нравятся парни иного типа. Не развязные мажоры, а такие, как Данил, – свои в любой компании, веселые и добрые».
Скоро Влад с друзьями поднялись из-за столика и направились к выходу, я не удержалась и бросила еще один взгляд в его сторону. Я не понимала, что со мной творится и почему не получается выкинуть его из головы.
Я не заметила, как она подошла сзади, – пыталась вникнуть в суть разговора девчонок, но увидела побледневшую Машу с недонесенным до рта пирожком и обернулась. У моего стула, склонив голову набок и презрительно сощурив тщательно подведенные зеленые глаза, стояла Вероника. В ее образе безупречно было все: от идеального макияжа, тонкого аромата ненавязчивых цитрусовых духов до красных клетчатых полусапожек, купленных в цвет к форме.
– И куда это ты пялилась в течение всего обеда? – Ее мягкий голос не оставлял никаких иллюзий. Эта хищная кошка вышла на тропу войны.
– На свое капучино, – приподняла я над столом пластиковый стаканчик, стараясь, чтобы голос звучал тихо и спокойно, а руки не дрожали. Я почти предугадала следующий жест злобной девицы. Она махнула рукой, намереваясь выбить стакан и облить меня кофе, но я чуть отвела руку, и пластиковый стаканчик, в котором капучино оставалось не больше глотка, шлепнулся не мне на юбку, а на пол рядом, забрызгав лишь носы модельных сапог Вероники.
– А мне кажется, тебя интересовал не кофе, а кое-кто другой, – будто ничего не случилось, продолжила брюнетка. – И если я хоть раз увижу, как ты на него смотришь, я сотру тебя с лица земли. Ты станешь тут ничем, пустым местом. Твоя новая подружка Маша испытала на себе мой характер. Спроси у нее, она знает, на что я способна.
– Она тоже посмотрела на твоего Влада? – холодно осведомилась я. Только нежелание развивать конфликт удерживало меня от более едких замечаний.
– Нет, она меня просто бесит, – фыркнула девица и, развернувшись, вышла из столовой, а за нашим столиком воцарилась гробовая тишина. Первой ее нарушила Ксюша, хмыкнув.
– У тебя же есть парень, – подколола меня Ксюша, – и Влад тебе совсем не нравится! Ты ведь так говорила пять минут назад?
– Он мне и не нравится, – раздраженно отозвалась я, чувствуя, как дрожат руки. Остатки пирога запивать было из-за этой мегеры нечем, а идти за новым кофе не хотелось.
– Почему же тогда ты на него пялилась?
– Я и не пялилась! – врать нехорошо, но говорить правду стыдно.
– А почему она тогда прицепилась к тебе?
– Брюнетки всегда ненавидели блондинок! – отшутилась я, откидывая на спину свои длинные пшеничные волосы. – Негативное отношение заложено на генетическом уровне. Мы больше нравимся мужчинам. А их это бесит.
– Да ну тебя! – возмутилась Ксюша, взъерошивая свои короткие темные волосы. – Кто тебе сказал такую глупость?
– Вот видишь! – победно улыбнулась я. – Даже ты не можешь реагировать спокойно!
Напряженную обстановку удалось разрядить, и девчонки, забыв про стычку, рассмеялись, а у меня все равно на душе остался неприятный осадок. Поругаться с местной королевой в первый же день пребывания – весьма печально. В дальнейшем проблем не избежать. Я не привыкла ни с кем ссориться. В школе мне удавалось быть в стороне от разборок. Я не задевала аутсайдеров и старалась не пересекаться с местной элитой. Всегда держалась середнячком, сохраняя приятельские отношения почти со всеми. Поэтому здесь конфликт на пустом месте меня изрядно расстроил, но я постаралась не подать виду. Вероника подавляла. Когда она говорила, к ее словам хотелось прислушиваться, а очень неприятно прислушиваться и верить угрозам.
Глава 3
– Ну, как устроились, девочки? – Ее глубокий бархатный голос завораживал.
– Добрый день, Елена Владленовна! – выпрямила спину Маша. Мне показалось, что она сейчас отдаст честь.
– Добрый день, Мария, – едва улыбнулась женщина, но в ее холодных, змеиных глазах не отразилось ничего. – Как мило. – Она подошла ко мне и приподняла с подушки за лапу Копатыча.
Я попыталась улыбнуться, а женщина, швырнув медвежонка обратно, тихо заметила с улыбкой:
– Но если ты хочешь достичь успеха… Придется повзрослеть. Все эти мишки, фотографии в рамочках с сердечками, безусловно, умиляют, но не помогут тебе стать сильной. А слабым у нас не место.
Женщина, развернувшись, вышла, оставив после себя шлейф дорогих терпких духов.
– Ничего себе, стерва… – против воли выдохнула я, а Маша, вытаращив глаза, прижала к губам палец.
– Кто это? – хрипло отозвалась со своей кровати Ксюша, которая весь визит женщины провела, спрятавшись за экраном нетбука.
– Елена Владленовна…
– Ну, это мы поняли!
– Здесь не такой большой штат преподавателей. Каждый занимает сразу несколько должностей. Она завуч, преподаватель этики и делового этикета, а также старший воспитатель. Типа, следит за тем, чтобы девочки вовремя ложились спать, не хулиганили и у них всегда были заправлены кровати. К ней мы должны идти, если у нас возникают какие-нибудь проблемы.
– Полагаю, не ходит никто, – задумчиво протянула я.
– И как ты догадалась? – с сарказмом заметила Маша и снова уткнулась в книгу, дав понять, что разговор закончен. Мы с Ксюшей последовали ее примеру.
Час до обеда пролетел быстро, я даже не успела поделиться новостями с Наташкой, все время потратила на переписку с Данилом. Послав ему три смайлика-поцелуйчика, я следом за девчонками вышла в коридор. То, что Маша согласилась проводить нас до столовой, мы Ксюшей оценили практически сразу же. Коридоры лицея были длинными, мрачными и запутанными, а столовая ко всему прочему находилась в соседнем корпусе. Там же располагались учебные классы и актовый зал.
Гулкое эхо шагов раздавалось по коридору. Туфли на каблуках оказались неуместны. В них я чувствовала себя подкованной лошадью. Ступать тише не получалось, хотя я и старалась. Моим спутницам повезло больше. Ксюша, похоже, не расставалась с кедами, а Маша носила мягкие удобные балетки.
Чтобы попасть в главный корпус, необходимо было пройти по узкому и длинному подземному переходу. Жутковатое место – обычный наливной бетонный пол, кирпичные ничем не обработанные стены, плавно переходящие в низкий сводчатый потолок, и слабое освещение. На голых стенах местами сохранился толстый слой штукатурки, исписанный всевозможным студенческим креативом. Я шла медленно, с интересом читая особо яркие надписи. Преобладали четыре темы: «Я хочу есть», «Я хочу домой», «Скоро сессия» и «Я люблю…»
– Я как-то немного иначе представляла себе элитный лицей, – произнесла Ксюша, рассматривая кирпичную кладку и местное граффити. – Аутентичненько тут все, однако…
– Аутентичненько? – удивилась Маша и снисходительно взглянула на Ксюшу. – Что ты подразумеваешь под этим?
– Ну, готично… старое все тут. Больше напоминает подворотню, где собираются гопники…
– Аутентичный – значит подлинный. Стыдно этого не знать, – поучительно отозвалась Маша. – А коридор просто очень старый, сохранился с восемнадцатого века. В главном корпусе все иначе. Он выглядит намного современнее. Ремонт сделали всего пару лет назад.
– Да? – пожала плечами Ксюша, проигнорировав слова Маши о главном корпусе. – А мне больше нравится собственное толкование. Аутентичненько – это противоположно гламурненько. Вот Алинка у нас – гламурненькая, а я – аутентичная.
Увидев, как побагровела от подобного заявления Маша, я не удержалась и прыснула в кулак, но почувствовала, что сейчас девушка разразится гневной тирадой. Пришлось примирительно заметить:
– Ну хорош вам спорить! Страшненько тут все! С этим-то вы обе согласны?
Ксюша примирительно кивнула, решив не спорить, а Маша возразила.
– Вы новенькие и не знаете, каково здесь учиться! Угроза отчисления висит над каждым. Поэтому нельзя так легкомысленно относиться к знаниям и толкованию слов. Вам-то ничего, мелочи будут прощать, а вот со второго курса намного сложнее!
– А что начинается со второго курса? – мигом ожила я.
– Спецпредметы. Текущий контроль по ним бывает раз в месяц, а в конце первого семестра – экзамены. К ним допускают пятьдесят процентов учащихся, из них проходят испытания тоже пятьдесят.
– А остальные?
– Те, кого не допускают до экзаменов вообще, просто продолжают учиться до лета. Остальные пятьдесят процентов сдают экзамен, те, кто сдали успешно, переходят на новый уровень, несдавшие – вылетают.
– Получается, выгоднее вообще быть недопущенной?
– Выгоднее сдать зимой. Те двадцать пять процентов, которые успешно сдают зимнюю сессию, тут на особом счету. Они элита. Вы их увидите, они даже сидят отдельно. Это те, кто обеспечил свое будущее, их берут под особое покровительство, и они учатся по своей программе.
– Странная система обучения, – выдохнула я.
– Зато эффективная, – пожала плечами Маша. – Я сделаю все возможное, чтобы успешно сдать зимнюю сессию. Если понадобится, буду учить круглосуточно.
– Я уж теперь сомневаюсь, хочу ли догонять второкурсников… – задумчиво протянула я, ни к кому конкретно не обращаясь, но девчонки тут же встрепенулись и заинтересованно уставились на меня.
– Что ты имеешь в виду? – насторожилась Маша, а Ксюша просто подвинулась ближе, готовясь выслушать секрет.
– Понимаете, – нерешительно начала я, ощущая неловкость. Неудачами делиться всегда тяжело. – В прошлом году я не прошла по конкурсу и уже рассталась с мечтой учиться здесь, а в этом году мне неожиданно пришло письмо с извинениями, там было написано, что результаты моих прошлогодних тестов пересмотрели, и оказывается, я могу начать обучение. Общеобразовательные предметы я сдала в школе, и мне их зачли. А вот те предметы, которых в школе не было, мне придется учить сразу и с первым, и со вторым курсом.
– Погоди, – остановила меня Ксюша. – Спецпредметы же начинаются со второго курса! Маша говорила об этом минуту назад.
– Тут все равно немного иная программа, – пожала плечами я. – Больше культурологических дисциплин. Они есть и у первокурсников. Потом, тут нет физкультуры, зато есть бальные танцы, верховая езда и еще много всего разного.
– Для мальчишек фехтование или восточные единоборства на выбор.
– Короче, я сомневаюсь, что хочу сдавать зимнюю сессию вместе с второкурсниками. С одной стороны – терять год не охота, а с другой – если тут все так серьезно, может, имеет смысл сидеть тихо и не высовываться.
– Тут все очень серьезно, – поджала губы Маша, но я не была склонна верить ей на сто процентов. Я хорошо усвоила в жизни – есть определенное количество людей, для которых тяжело абсолютно все. Я к ним не относилась. Я училась всегда хорошо и прилежно, но не тратила на уроки много времени. Просто пыталась найти в каждом предмете интересное, тогда и запоминался материал на порядок проще. Поэтому я решила задать Маше несколько наводящих вопросов.
– А что именно здесь сложно? Строго спрашивают?
– Строго спрашивают, некоторые предметы уж очень своеобразные. Иногда устаешь физически. Многие к концу семестра чувствуют себя словно выжатый лимон. Концентрация просто колоссальная. Не понимаю, о чем только эти думают! – Она раздраженно кивнула головой в сторону направляющейся в столовую веселой компании.
– А они второкурсники? – с интересом спросила я, разглядев в толпе Влада.
– Сынок директора, невысокий парень рядом с ним – Ян, и его сестра Яна, та самая элита, о которой я тебе говорила, – неприкосновенный третий курс. Черноволосая подружка директорского сына – Вероника Лин – змея. Таких еще поискать. Учится со мной на втором курсе. Впрочем, не столько учится, сколько делает вид. Парень рядом с ними – Тема, не знаю, как он прибился к их компании. Его привечают парни и жалеют девчонки. Он тоже учится с нами.
– Так Влад, выходит, сын директора… – задумчиво протянула я, против воли разглядывая его красивую сильную спину. Ни на Владе, ни на других старшекурсниках не было школьной формы – они и правда находились тут на привилегированном положении.
– Если ты запала на Влада, – с усмешкой бросила Маша, – брось эту глупую затею. Он не смотрит ни на кого, кроме Вероники. Она его прочно захомутала!
– С чего ты взяла! – возмутилась я, выискивая свободный столик. – Больно надо, у меня есть парень.
– И как ты с ним встречаться будешь? – хмыкнула рыжая. – Через Интернет? Так долго не навстречаешь. – Мне стало неприятно. За ее презрительным тоном скрывалась зависть, и мне это не понравилось. Не люблю, когда мне завидуют. Ничего хорошего из этого не выходит. Зависть порождает глупые обиды и нелепые ссоры на пустом месте.
– Расстояние настоящей любви не помеха, – отрезала я, ловя себя на том, что продолжаю исподтишка разглядывать Влада. Я даже перестала обращать внимание на трескотню девчонок, только безразлично кивнула в ответ на самоуверенное Ксюшино заявление:
– Ну, раз тебе не нужен Влад, с ним попытаю счастья я. Он такой красивенький…
Если бы я вникла в эту фразу, может быть, и засомневалась, стоит ли давать добро, а так кивнула не раздумывая, не в силах отвести взгляд от черноволосого красавца.
Из всей их веселой компании именно он неизменно притягивал взгляд. Во-первых, Влад был самым высоким. С прямой мускулистой спиной под тонкой черной майкой. Со своего места я могла видеть лишь его плечи, наслаждаться горделивой осанкой, а иногда и точеным профилем. У парня был прямой, чуть длинноватый, но зато идеально вылепленный нос.
Упрямый подбородок и губы, которые почему-то нестерпимо хотелось поцеловать. Его смех раздавался по всему залу. Влад сидел, откинувшись на спинку стула и водрузив одну ногу на стоящую рядом табуретку. Было видно, насколько свободно он тут себя чувствует. Словно хозяин. Парень пренебрежительно смотрел на проходящих мимо парней, с легким интересом – на девчонок и неизменно возвращался взглядом к Веронике, которая поставила свой поднос на стол и присела на согнутую в колене ногу Влада, прильнув к парню всем телом и обвив руками за шею. Грива спутанных черных волос закрыла его лицо, и я с сожалением отвернулась, приходя в себя.
«Вот черт! – мысленно выругалась я и поспешила уткнуться в чашку капучино. – Совсем же не знаю его, и мне нравятся парни иного типа. Не развязные мажоры, а такие, как Данил, – свои в любой компании, веселые и добрые».
Скоро Влад с друзьями поднялись из-за столика и направились к выходу, я не удержалась и бросила еще один взгляд в его сторону. Я не понимала, что со мной творится и почему не получается выкинуть его из головы.
Я не заметила, как она подошла сзади, – пыталась вникнуть в суть разговора девчонок, но увидела побледневшую Машу с недонесенным до рта пирожком и обернулась. У моего стула, склонив голову набок и презрительно сощурив тщательно подведенные зеленые глаза, стояла Вероника. В ее образе безупречно было все: от идеального макияжа, тонкого аромата ненавязчивых цитрусовых духов до красных клетчатых полусапожек, купленных в цвет к форме.
– И куда это ты пялилась в течение всего обеда? – Ее мягкий голос не оставлял никаких иллюзий. Эта хищная кошка вышла на тропу войны.
– На свое капучино, – приподняла я над столом пластиковый стаканчик, стараясь, чтобы голос звучал тихо и спокойно, а руки не дрожали. Я почти предугадала следующий жест злобной девицы. Она махнула рукой, намереваясь выбить стакан и облить меня кофе, но я чуть отвела руку, и пластиковый стаканчик, в котором капучино оставалось не больше глотка, шлепнулся не мне на юбку, а на пол рядом, забрызгав лишь носы модельных сапог Вероники.
– А мне кажется, тебя интересовал не кофе, а кое-кто другой, – будто ничего не случилось, продолжила брюнетка. – И если я хоть раз увижу, как ты на него смотришь, я сотру тебя с лица земли. Ты станешь тут ничем, пустым местом. Твоя новая подружка Маша испытала на себе мой характер. Спроси у нее, она знает, на что я способна.
– Она тоже посмотрела на твоего Влада? – холодно осведомилась я. Только нежелание развивать конфликт удерживало меня от более едких замечаний.
– Нет, она меня просто бесит, – фыркнула девица и, развернувшись, вышла из столовой, а за нашим столиком воцарилась гробовая тишина. Первой ее нарушила Ксюша, хмыкнув.
– У тебя же есть парень, – подколола меня Ксюша, – и Влад тебе совсем не нравится! Ты ведь так говорила пять минут назад?
– Он мне и не нравится, – раздраженно отозвалась я, чувствуя, как дрожат руки. Остатки пирога запивать было из-за этой мегеры нечем, а идти за новым кофе не хотелось.
– Почему же тогда ты на него пялилась?
– Я и не пялилась! – врать нехорошо, но говорить правду стыдно.
– А почему она тогда прицепилась к тебе?
– Брюнетки всегда ненавидели блондинок! – отшутилась я, откидывая на спину свои длинные пшеничные волосы. – Негативное отношение заложено на генетическом уровне. Мы больше нравимся мужчинам. А их это бесит.
– Да ну тебя! – возмутилась Ксюша, взъерошивая свои короткие темные волосы. – Кто тебе сказал такую глупость?
– Вот видишь! – победно улыбнулась я. – Даже ты не можешь реагировать спокойно!
Напряженную обстановку удалось разрядить, и девчонки, забыв про стычку, рассмеялись, а у меня все равно на душе остался неприятный осадок. Поругаться с местной королевой в первый же день пребывания – весьма печально. В дальнейшем проблем не избежать. Я не привыкла ни с кем ссориться. В школе мне удавалось быть в стороне от разборок. Я не задевала аутсайдеров и старалась не пересекаться с местной элитой. Всегда держалась середнячком, сохраняя приятельские отношения почти со всеми. Поэтому здесь конфликт на пустом месте меня изрядно расстроил, но я постаралась не подать виду. Вероника подавляла. Когда она говорила, к ее словам хотелось прислушиваться, а очень неприятно прислушиваться и верить угрозам.
Глава 3
Потайной ход
После обеда осталось не так уж много свободного времени до начала общего организационного собрания, на котором велено было присутствовать всем – и вновь поступившим, и старшекурсникам. Я не любила подобные унылые сборища, но Маша сообщила, что увильнуть не получится. Если сказано, «нужно быть всем без исключения», – лучше прийти.
Нарываться на неприятности, не успев приступить к учебе, не хотелось, поэтому пришлось, сжав зубы, отправляться в душ и настраиваться на час, в течение которого нужно слушать бодрые школьные песни и слушать пафосные речи. Раньше я была примерной девочкой и никогда не прогуливала, но жизнь без постоянного родительского контроля оказалась полна соблазнов. И я упивалась еще толком не обретенной свободой. Тут я могла решать сама: идти на уроки или прогулять, не беспокоясь, что неправильное решение расстроит маму. Главное, не переборщить, по словам Маши, за посещением следят строго, значит, не стоит слишком рисковать.
Мама, как всегда, позвонила не вовремя: когда я, склонившись над раковиной, мыла голову. Мыльная пена стекала по шее и капала за воротник майки, которую я поленилась снять, затекала в глаза, хоть я и пыталась ее вытереть изрядно намокшим полотенцем. Вытерев пену с лица подолом растянутой домашней майки, я присела на край массивной чугунной ванны и рассказала маме про то, что добралась до места без проблем, замечательно устроилась и покушала. Успокоила, сообщив о хороших и вменяемых соседках, обсудила сотню незначительных мелочей и выслушала немногочисленные появившиеся в мое отсутствие сплетни. Пока я болтала с родительницей, девчонки успели одеться, чтобы идти на собрание, которое должно было начаться через полчаса в актовом зале. Крикнув мне из дверей «Ну, ты сама найдешь дорогу!», они унеслись в коридор, а я стала домывать голову, сушить и укладывать волосы. Тяжелые волосы долго сохли и не слушались, разлетаясь золотистыми шелковыми прядями, лезли в лицо и совершенно не желали держать форму. Их не брала никакая укладка, не справлялись специальные средства, и любые кудри развивались за полчаса, но я не оставляла надежды сотворить со своей шевелюрой что-то стоящее. Но в результате, как обычно, смирилась с неизбежным, просто разделила волосы на прямой пробор и откинула тяжелые пряди с плеч на спину.
Невзирая на усилия, быстро собраться не получилось, и своих соседок я не догнала. Дорога, которая казалась не такой уж и сложной, завела меня не пойми куда. Я помнила – подземный переход был прямым и без ответвлений, как я умудрилась в нем заблудиться, неясно.
– Черт! Черт! – выругалась я и испуганно огляделась. Со всех сторон – старая каменная кладка. Я осторожно сделала несколько шагов, замерла и решила, что самым разумным будет повернуть назад.
Коридор извивался, словно змея, и совсем не походил на тот, которым мы несколькими часами ранее добирались в столовую. Паутина под потолком и на стенах, влажный бетонный пол и где-то далеко звук капающей воды. Словно я очутилась в канализации из какого-то дешевого ужастика. Даже воздух изменился. Он стал тяжелым, пропитанным сыростью и плесенью. Несколько раз на стенах мелькали неясные, похожие на змей тени, заставляя отскакивать в сторону и вздрагивать. Мне казалось, что я повернула назад, но вместо того, чтобы выйти к знакомым местам, похоже, уходила дальше и дальше по сырому и страшному подземелью, освещенному лишь тусклыми лампами под низким сводчатым потолком.
Стало жутко, на миг представилось, что произойдет, если я вдруг не найду дорогу обратно. Обдумать ужасающие подробности я, однако, не успела – услышала впереди торопливые шаги и заметалась, не понимая, то ли, поддавшись страху, бежать куда глаза глядят, то ли, вняв голосу разума, кинуться навстречу идущему с просьбой вывести отсюда.
Выскочивший из-за поворота мужчина выглядел не менее напуганным, чем я. На вид ему было лет двадцать семь – тридцать – аккуратно подстриженные русые волосы, правильные черты лица, гладко выбритый подбородок. Водолазка и темные брюки завершали правильный и с первых секунд располагающий к себе образ. Такому хотелось доверять. Под мышкой мужчина зажимал коричневую кожаную папку, в таких обычно носят бумаги.
– Вы что здесь делаете? – подскочил он ко мне, постоянно оглядываясь через плечо.
– Я-я… – испуганный вид мужчины заставил дергаться сильнее, и я начала заикаться. – Шла в столовую и заблудилась. Вероятно, свернула не в тот проход.
– Тут опасно находиться, – громким шепотом начал он. – Бегите отсюда, чем быстрее, тем лучше.
– Знать бы куда, – пожала плечами я, не понимая, откуда взялась такая паника. – Коридор длинный и запутанный. Слабо представляю, как вернуться обратно.
– Не из коридора. Бегите из лицея. Вы не представляете, что это за змеиный клубок!
– Кирилл Дмитриевич, – тихий, спокойный и немного ломкий голос. Влад показался из-за поворота совершенно бесшумно и неожиданно, заставив вздрогнуть и меня, и сильнее занервничавшего мужчину. – Вот вы где! Собрание скоро начнется, Анатолий Григорьевич послал меня за вами. Вам лучше подняться наверх. Там вас заждались.
– Влад… – голос Кирилла Дмитриевича сел. – Ты что здесь делаешь?! Тут… тут…
– У вас неприятности? – Влад прищурил янтарные глаза и сделал шаг вперед. «Странно, – подумала я, – вроде бы они были у него черными. Или их цвет зависит от освещения?» – Вы обеспокоены чем-то?
– Тут опасно, – несколько неуверенно начал мужчина, посмотрел еще раз на Влада, сбился и отступил на два шага назад.
– О чем вы? – снисходительно улыбнулся парень. Он стоял посередине коридора, спрятав руки в карманы светло-голубых вытертых джинсов. – О какой опасности идет речь? Вы нездоровы?
– Все нормально, – поправил очки Кирилл Дмитриевич и неуверенно двинулся по коридору. – Наверное, меня и правда ждут на собрании, – дрожащим голосом заключил он.
– Безусловно. – Влад задумчиво посмотрел вслед удаляющемуся мужчине, а потом резко повернулся ко мне, раздраженно бросив: – А ты что здесь делаешь? Уже успела, как и другие, попасть под чары нашего преподавателя-мачо? Это он из-за тебя распинался об опасности? Совсем крыша у мужика поехала.
– О чем ты? – изумленно уставилась я на парня, на лице которого застыло непонятное мне, злое выражение. – Я тут оказалась случайно. Задержалась в комнате чуть дольше, и мои соседки ушли без меня. Попыталась их догнать и заблудилась.
– Случайно? – голос Влада звучал недоверчиво. Молодой человек в два шага преодолел разделяющее нас расстояние и остановился прямо передо мной. Так близко, что я чувствовала свежий морской запах его туалетной воды. – Тут сложно оказаться случайно. Тебя точно не он… – кивок в сторону темного прохода, куда скрылся Кирилл Дмитриевич, – сюда привел?
– Да нет! – возмутилась я, не понимая, что тут происходит. – Я его встретила буквально за пару минут до того, как появился ты. Он нервничал, все об опасности твердил. Ты не знаешь, о какой?
– Представления не имею. Странный он, но умный, и девчонки от него тащатся, именно поэтому тут и работает до сих пор. Ведет предмет по выбору – историю религиозно-философских учений Древнего Востока. Думаешь, пошел бы кто-нибудь учить этот предмет, будь преподаватель по нему старый и страшный? Не-а, а так на парах у нашего мачо аншлаг. Поэтому отец его и держит. А теперь пойдем, я тебя выведу из этих катакомб! – неожиданно сменил тему Влад и протянул руку.
Я подозрительно посмотрела на его ладонь, но принять ее не решилась. Было в этом жесте что-то слишком интимное для меня. Я вспомнила улыбающегося Данила и разгневанную Веронику и решила – сокращать дистанцию с Владом – не лучшая идея. Поэтому просто сделала вид, что не заметила его жест, и спросила:
– Куда идти?
– За мной, – усмехнулся он и двинулся в темный проход. Я послушно пошла, не теряя из виду его широкую спину в серой толстовке с капюшоном. Мы вышли в середине того самого коридора, который вел в столовую. Я была стопроцентно уверена, что днем этого поворота не видела. Свои сомнения я высказала Владу, задумчиво рассматривая старую кирпичную кладку.
– Лицей располагается в старинной усадьбе, – неожиданно начал рассказывать он. – Строение очень древнее, относится веку к восемнадцатому, но ходят слухи, будто катакомбы и сеть подземных переходов построены и того раньше.
– Думаешь, я случайно попала в тайный проход, который чаще всего закрыт? – затаила дыхание я. Неожиданно лицей стал не просто местом, где предстоит учиться. Оказывается, здесь есть свои загадки и секреты!
– Ну, проход этот тайный не для всех. И случайно в него попасть очень сложно.
– Но…
– Верю тебе, – успокоил меня Влад. – Мне кажется, слишком любопытный Кирилл Дмитриевич прошел в тайный ход и случайно забыл закрыть за собой дверь, а ты, задумавшись, свернула за ним. Но, видишь, в чем проблема. Эти ходы никто не реставрировал, и находиться там небезопасно, мало ли, вдруг рухнет одна из стен?
– Не подумала, – сердце бешено застучало в груди, а руки задрожали.
– Ты не знала, – Влад примирительно улыбнулся. – Но прошу тебя, не рассказывай никому о том, что ты свернула не туда, хорошо?
– Почему?
– Влетит всем. Тебе не поверят, что ты сунулась туда случайно, ты подставишь Кирилла Дмитриевича и заодно меня. Нам всем строжайше запрещено туда ходить, а студенты вообще не должны знать о существовании этих тайных коридоров. Я могу на тебя рассчитывать? Пожалуйста, не проговорись.
– Буду молчать как рыба, – я осознала всю серьезность ситуации и жестами показала, что запираю рот на замок. Влад усмехнулся и, подмигнув, пожал мне руку.
Этот ничего не значащий жест неожиданно смутил меня, я подняла голову и поймала насмешливый взгляд Влада. Глаза парня снова были черными. На губах едва заметная улыбка, от которой замерло дыхание. Чувствуя, как вспыхнули щеки, я вырвала свою ладонь из его руки и рванула по знакомому коридору, услышав за спиной смешок.
Влад догнал меня через несколько шагов, и в актовый зал мы зашли вместе, опоздав буквально на пару минут к началу собрания. Наше совместное появление вызвало необычайный интерес. Вероника, сидящая у самого выхода, недовольно прищурила глаза, и я поняла – с ней лучше в ближайшие дни не пересекаться. Несколько старшекурсников кинули на меня заинтересованные взгляды, гадая, что могло связывать новенькую и директорского сынка. Мои девчонки радостно замахали с пятого ряда, жестами показывая на занятое для меня место. На губах Ксюши играла хитрая усмешка, а Маша просто неодобрительно хмурила брови. Я успела заметить – она побаивается Веронику и старается не переходить ей дорогу. Я ее понимала, сама бы рада не иметь общих интересов с местной королевой красоты.
Пробиралась на свое место я с четким ощущением, что мне предстоит допрос с пристрастием, к счастью, чуть позже, так как сейчас нас ожидало торжественное собрание.
Нарываться на неприятности, не успев приступить к учебе, не хотелось, поэтому пришлось, сжав зубы, отправляться в душ и настраиваться на час, в течение которого нужно слушать бодрые школьные песни и слушать пафосные речи. Раньше я была примерной девочкой и никогда не прогуливала, но жизнь без постоянного родительского контроля оказалась полна соблазнов. И я упивалась еще толком не обретенной свободой. Тут я могла решать сама: идти на уроки или прогулять, не беспокоясь, что неправильное решение расстроит маму. Главное, не переборщить, по словам Маши, за посещением следят строго, значит, не стоит слишком рисковать.
Мама, как всегда, позвонила не вовремя: когда я, склонившись над раковиной, мыла голову. Мыльная пена стекала по шее и капала за воротник майки, которую я поленилась снять, затекала в глаза, хоть я и пыталась ее вытереть изрядно намокшим полотенцем. Вытерев пену с лица подолом растянутой домашней майки, я присела на край массивной чугунной ванны и рассказала маме про то, что добралась до места без проблем, замечательно устроилась и покушала. Успокоила, сообщив о хороших и вменяемых соседках, обсудила сотню незначительных мелочей и выслушала немногочисленные появившиеся в мое отсутствие сплетни. Пока я болтала с родительницей, девчонки успели одеться, чтобы идти на собрание, которое должно было начаться через полчаса в актовом зале. Крикнув мне из дверей «Ну, ты сама найдешь дорогу!», они унеслись в коридор, а я стала домывать голову, сушить и укладывать волосы. Тяжелые волосы долго сохли и не слушались, разлетаясь золотистыми шелковыми прядями, лезли в лицо и совершенно не желали держать форму. Их не брала никакая укладка, не справлялись специальные средства, и любые кудри развивались за полчаса, но я не оставляла надежды сотворить со своей шевелюрой что-то стоящее. Но в результате, как обычно, смирилась с неизбежным, просто разделила волосы на прямой пробор и откинула тяжелые пряди с плеч на спину.
Невзирая на усилия, быстро собраться не получилось, и своих соседок я не догнала. Дорога, которая казалась не такой уж и сложной, завела меня не пойми куда. Я помнила – подземный переход был прямым и без ответвлений, как я умудрилась в нем заблудиться, неясно.
– Черт! Черт! – выругалась я и испуганно огляделась. Со всех сторон – старая каменная кладка. Я осторожно сделала несколько шагов, замерла и решила, что самым разумным будет повернуть назад.
Коридор извивался, словно змея, и совсем не походил на тот, которым мы несколькими часами ранее добирались в столовую. Паутина под потолком и на стенах, влажный бетонный пол и где-то далеко звук капающей воды. Словно я очутилась в канализации из какого-то дешевого ужастика. Даже воздух изменился. Он стал тяжелым, пропитанным сыростью и плесенью. Несколько раз на стенах мелькали неясные, похожие на змей тени, заставляя отскакивать в сторону и вздрагивать. Мне казалось, что я повернула назад, но вместо того, чтобы выйти к знакомым местам, похоже, уходила дальше и дальше по сырому и страшному подземелью, освещенному лишь тусклыми лампами под низким сводчатым потолком.
Стало жутко, на миг представилось, что произойдет, если я вдруг не найду дорогу обратно. Обдумать ужасающие подробности я, однако, не успела – услышала впереди торопливые шаги и заметалась, не понимая, то ли, поддавшись страху, бежать куда глаза глядят, то ли, вняв голосу разума, кинуться навстречу идущему с просьбой вывести отсюда.
Выскочивший из-за поворота мужчина выглядел не менее напуганным, чем я. На вид ему было лет двадцать семь – тридцать – аккуратно подстриженные русые волосы, правильные черты лица, гладко выбритый подбородок. Водолазка и темные брюки завершали правильный и с первых секунд располагающий к себе образ. Такому хотелось доверять. Под мышкой мужчина зажимал коричневую кожаную папку, в таких обычно носят бумаги.
– Вы что здесь делаете? – подскочил он ко мне, постоянно оглядываясь через плечо.
– Я-я… – испуганный вид мужчины заставил дергаться сильнее, и я начала заикаться. – Шла в столовую и заблудилась. Вероятно, свернула не в тот проход.
– Тут опасно находиться, – громким шепотом начал он. – Бегите отсюда, чем быстрее, тем лучше.
– Знать бы куда, – пожала плечами я, не понимая, откуда взялась такая паника. – Коридор длинный и запутанный. Слабо представляю, как вернуться обратно.
– Не из коридора. Бегите из лицея. Вы не представляете, что это за змеиный клубок!
– Кирилл Дмитриевич, – тихий, спокойный и немного ломкий голос. Влад показался из-за поворота совершенно бесшумно и неожиданно, заставив вздрогнуть и меня, и сильнее занервничавшего мужчину. – Вот вы где! Собрание скоро начнется, Анатолий Григорьевич послал меня за вами. Вам лучше подняться наверх. Там вас заждались.
– Влад… – голос Кирилла Дмитриевича сел. – Ты что здесь делаешь?! Тут… тут…
– У вас неприятности? – Влад прищурил янтарные глаза и сделал шаг вперед. «Странно, – подумала я, – вроде бы они были у него черными. Или их цвет зависит от освещения?» – Вы обеспокоены чем-то?
– Тут опасно, – несколько неуверенно начал мужчина, посмотрел еще раз на Влада, сбился и отступил на два шага назад.
– О чем вы? – снисходительно улыбнулся парень. Он стоял посередине коридора, спрятав руки в карманы светло-голубых вытертых джинсов. – О какой опасности идет речь? Вы нездоровы?
– Все нормально, – поправил очки Кирилл Дмитриевич и неуверенно двинулся по коридору. – Наверное, меня и правда ждут на собрании, – дрожащим голосом заключил он.
– Безусловно. – Влад задумчиво посмотрел вслед удаляющемуся мужчине, а потом резко повернулся ко мне, раздраженно бросив: – А ты что здесь делаешь? Уже успела, как и другие, попасть под чары нашего преподавателя-мачо? Это он из-за тебя распинался об опасности? Совсем крыша у мужика поехала.
– О чем ты? – изумленно уставилась я на парня, на лице которого застыло непонятное мне, злое выражение. – Я тут оказалась случайно. Задержалась в комнате чуть дольше, и мои соседки ушли без меня. Попыталась их догнать и заблудилась.
– Случайно? – голос Влада звучал недоверчиво. Молодой человек в два шага преодолел разделяющее нас расстояние и остановился прямо передо мной. Так близко, что я чувствовала свежий морской запах его туалетной воды. – Тут сложно оказаться случайно. Тебя точно не он… – кивок в сторону темного прохода, куда скрылся Кирилл Дмитриевич, – сюда привел?
– Да нет! – возмутилась я, не понимая, что тут происходит. – Я его встретила буквально за пару минут до того, как появился ты. Он нервничал, все об опасности твердил. Ты не знаешь, о какой?
– Представления не имею. Странный он, но умный, и девчонки от него тащатся, именно поэтому тут и работает до сих пор. Ведет предмет по выбору – историю религиозно-философских учений Древнего Востока. Думаешь, пошел бы кто-нибудь учить этот предмет, будь преподаватель по нему старый и страшный? Не-а, а так на парах у нашего мачо аншлаг. Поэтому отец его и держит. А теперь пойдем, я тебя выведу из этих катакомб! – неожиданно сменил тему Влад и протянул руку.
Я подозрительно посмотрела на его ладонь, но принять ее не решилась. Было в этом жесте что-то слишком интимное для меня. Я вспомнила улыбающегося Данила и разгневанную Веронику и решила – сокращать дистанцию с Владом – не лучшая идея. Поэтому просто сделала вид, что не заметила его жест, и спросила:
– Куда идти?
– За мной, – усмехнулся он и двинулся в темный проход. Я послушно пошла, не теряя из виду его широкую спину в серой толстовке с капюшоном. Мы вышли в середине того самого коридора, который вел в столовую. Я была стопроцентно уверена, что днем этого поворота не видела. Свои сомнения я высказала Владу, задумчиво рассматривая старую кирпичную кладку.
– Лицей располагается в старинной усадьбе, – неожиданно начал рассказывать он. – Строение очень древнее, относится веку к восемнадцатому, но ходят слухи, будто катакомбы и сеть подземных переходов построены и того раньше.
– Думаешь, я случайно попала в тайный проход, который чаще всего закрыт? – затаила дыхание я. Неожиданно лицей стал не просто местом, где предстоит учиться. Оказывается, здесь есть свои загадки и секреты!
– Ну, проход этот тайный не для всех. И случайно в него попасть очень сложно.
– Но…
– Верю тебе, – успокоил меня Влад. – Мне кажется, слишком любопытный Кирилл Дмитриевич прошел в тайный ход и случайно забыл закрыть за собой дверь, а ты, задумавшись, свернула за ним. Но, видишь, в чем проблема. Эти ходы никто не реставрировал, и находиться там небезопасно, мало ли, вдруг рухнет одна из стен?
– Не подумала, – сердце бешено застучало в груди, а руки задрожали.
– Ты не знала, – Влад примирительно улыбнулся. – Но прошу тебя, не рассказывай никому о том, что ты свернула не туда, хорошо?
– Почему?
– Влетит всем. Тебе не поверят, что ты сунулась туда случайно, ты подставишь Кирилла Дмитриевича и заодно меня. Нам всем строжайше запрещено туда ходить, а студенты вообще не должны знать о существовании этих тайных коридоров. Я могу на тебя рассчитывать? Пожалуйста, не проговорись.
– Буду молчать как рыба, – я осознала всю серьезность ситуации и жестами показала, что запираю рот на замок. Влад усмехнулся и, подмигнув, пожал мне руку.
Этот ничего не значащий жест неожиданно смутил меня, я подняла голову и поймала насмешливый взгляд Влада. Глаза парня снова были черными. На губах едва заметная улыбка, от которой замерло дыхание. Чувствуя, как вспыхнули щеки, я вырвала свою ладонь из его руки и рванула по знакомому коридору, услышав за спиной смешок.
Влад догнал меня через несколько шагов, и в актовый зал мы зашли вместе, опоздав буквально на пару минут к началу собрания. Наше совместное появление вызвало необычайный интерес. Вероника, сидящая у самого выхода, недовольно прищурила глаза, и я поняла – с ней лучше в ближайшие дни не пересекаться. Несколько старшекурсников кинули на меня заинтересованные взгляды, гадая, что могло связывать новенькую и директорского сынка. Мои девчонки радостно замахали с пятого ряда, жестами показывая на занятое для меня место. На губах Ксюши играла хитрая усмешка, а Маша просто неодобрительно хмурила брови. Я успела заметить – она побаивается Веронику и старается не переходить ей дорогу. Я ее понимала, сама бы рада не иметь общих интересов с местной королевой красоты.
Пробиралась на свое место я с четким ощущением, что мне предстоит допрос с пристрастием, к счастью, чуть позже, так как сейчас нас ожидало торжественное собрание.