Страница:
При такой характеристике Бухарина любой нормальный человек станет в тупик, так как он не поймет, как можно быть крупнейшим теоретиком партии и в то же время никогда ничему не учиться, даже марксизму. Какими же принципами руководствовались эти люди, присваивая себе эпитеты «честнейших» и «крупнейших»? Их принципы были подчинены жесткому правилу отбора, выражаемому словами: «принадлежит — не принадлежит». О какой принадлежности идет речь, становится ясным из характеристики Сталина. «Тов. Сталин, сделавшись генсеком, сосредоточил в своих руках необъятную власть, и я не уверен, сумеет ли он всегда достаточно осторожно пользоваться этой властью». «Сталин слишком груб, и этот недостаток, вполне терпимый в среде и в общении между нами, коммунистами, становится нетерпимым в должности генсека. Поэтому я предлагаю товарищам обдумать способ перемещения Сталина с этого места и назначить на это место другого человека, который во всех других отношениях отличается от тов. Сталина только одним перевесом, именно, более терпим, более лоялен, более вежлив и более внимателен к товарищам, меньше капризности и т. д. Это обстоятельство может показаться ничтожной мелочью. Но я думаю, что с точки зрения предохранения от раскола и с точки зрения написанного мною выше о взаимоотношениях Сталина и Троцкого, это не мелочь, или это такая мелочь, которая может получить решающее значение» (там же, с. 346). За вязью таких слов, как «слишком груб», «терпим», «лоялен», «ничтожная мелочь» (превращающаяся в мелочь, «которая может получить решающее значение») и т. п., проглядывает у Ленина в конце концов однозначный эталон принадлежности к «когорте», и таким эталоном в данном конкретном случае выступает Троцкий, которого, как известно, сам Ленин называл «проституткой». До поры до времени как Сталин, так и его противники внутри партии, не были заинтересованы в том, чтобы раскрывать свою принадлежность к противоположным категориям параллельного мира. Грубый партийный жаргон, о котором упоминает в своей записке Ленин, указывает лишь на общий признак этого мира. Его же фундаментальные внутренние противоречия были раскрыты позже. И теперь мы можем судить о них благодаря публикации таких документов эпохи, как «Красная симфония» И. Ландовского.
Седьмого апреля 1989 г. в газете «Правда» была помещена статья «Коминтерн: время испытаний». Среди представителей международного коммунистического движения, обвинявшихся во второй половине 30-х в контрреволюционной деятельности и шпионаже, статья упоминает имя «Г. Раковского, которого сам Сталин „называл английским шпионом“». Судьба Раковского необычна. Его судили по делу троцкистов в 1938 г. вместе с Бухариным, Рыковым, Ягодой, Караханом, доктором Левиным и другими, но сохранили жизнь за какие-то важные показания. «Красная симфония» (см. ж. «Молодая гвардия», 1992 г., № 3–4) и раскрывает как раз содержание этих показаний. Раковский давал их агенту НКВД Габриелю (Рене Дувалю) в присутствии медика И. Ландовского. Ландовский же, делавший распечатку машинной записи допроса и перевод ее с французского языка на русский, смог сохранить у себя копию столь важного документа. А адресован он был непосредственно Сталину. В «Красной симфонии» вскрывается тайна беззакония мировой закулисы, и не приходится сомневаться, что подобного рода документы помогали Сталину корректировать свои действия по укреплению государственной безопасности.
Неожиданным откровением для читателя «Красной симфонии» является раскрытие того факта, что пролетарский Интернационал никогда не был антиподом финансового Интернационала. Раковский засвидетельствовал их единство, при котором обе организации выступали двумя сторонами единой скрытно действующей системы.
Под этим углом зрения просматривался целостный комплекс взаимосвязанных вопросов и среди них следующие:
1) связь между коммунистами-интернационалистами и финансистамикосмополитами;
2) лояльное отношение Маркса к финансово-ростовщическому капиталу;
3) роль масонства в февральской и октябрьской революциях;
4) революция и конспирация;
5) тайные источники финансирования революции в России;
6) еврейская организация «Бунд» и ее участие в российской революции;
7) планы троцкистской партийной оппозиции в СССР;
8) ставка мирового финансового капитала на Гитлера и денежные вливания в его фашистскую организацию;
1) эзотеризм марксизма;
2) деньги вместо Бога;
3) планы превращения национального коммунизма сталинского типа в «чистый», «объективный» коммунизм иллюминатов;
4) планы полного уничтожения православного христианства.
При разъяснении п. 11 Раковский задает следователю вопрос, который, после всего сказанного им, приобретает риторическое значение: «Не видно ли вам уже это?.. В Москве — коммунизм; в Нью-Йорке — капитализм. Все равно как тезис и антитезис. Анализируйте и то, и другое. Москва: коммунизм субъективный, а капитализм — объективный — государственный капитализм. Нью-Йорк: капитализм субъективный, а коммунизм объективный. Синтез персональный, истина: финансовый Интернационал, капиталистическо-коммунистический». Все это он обозначает одним словом в кавычках: «Они» (МГ, 1992, е 3–4, с. 198). Ландовский, прослушавший откровения Раковского, сделал следующее искреннее признание: «Мое мнение насчет всего слышанного не может иметь никакого значения. У меня нет достаточной подготовки, чтобы понять его универсальность и размеры. Когда Раковский коснулся самого основного в теме, то у меня было такое же ощущение, как в тот момент, когда я впервые увидел себя на экране Х-лучей. Мои пораженные глаза увидели нечто неточное, расплывчатое и темное, но реальное. Нечто вроде призрака; мне пришлось согласовать его фигуру, его движения, соотношения и действия в той степени, в какой возможно было бы об этом догадаться при помощи логических интуиций» (там же, с. 198).
«Они» — нечто вроде призрака: нечто темное, расплывчатое, но реальное. Так описывается непреднамеренный опыт постижения особой духовной реальности, имя которой — «легион», потому что она выявляет себя во множестве земных бесов. Так прослеживается органическая связь между категорией утоловно-криминального сообщества, объединяющей «блядей», или «проституток», и «легион». [1]
Исторический парадокс состоит в том, что священную войну с «легионом» возглавлял человек, действовавший по жестким правилам, предписываемым этикой «честного вора». Имя «вора в законе» не должно бросать тень на величие Сталина, ибо парадоксальный характер его борьбы был порожден исторической необходимостью. Случилось так, что православно-христианская церковь в России к концу «XIX» века утратила четкий критерий размежевания между тем, что исходит от Бога и что от дьявола. Она так и не смогла оправиться после религиозного раскола «ХVII-го столетия».
Отдельные ее святейшие авторитеты, такие как Иоанн Кронштадтский, делали все возможное, чтобы переломить ситуацию к лучшему, но было уже поздно. Бесовские соблазны возобладали над чистым духом в верхних общественных слоях России, и переход государственной власти в руки «легиона» стал неизбежным. Явление Сталина есть демонстрация «хитрости высшего разума» (Гегель), столкнувшего в поединке противоположные силы за пределами церковной ограды.
Этого не смогли предвидеть самые смелые пророки, хотя грядущая победа сатанинских сил в России предсказывалась неоднократно (Серафим Саровский, Ф. М. Достоевский с его романом «Бесы», К. Н. Леонтьев и другие наши духовные мыслители). Кое-что, однако, мы можем объяснить post factum в рамках неевклидовой логики.
Церковно-духовный авторитет, как уже говорилось выше, традиционно опирается на два завета — Новый и Ветхий. Чтобы справиться с задачей совмещения несовместимого, разум христианской общины выработал закон об абсолютном различии между добром и злом, истиной и ложью (православно-христианское мировоззрение отказывает злу в праве на онтологическое существование). Этот закон в течение многих сотен лет позволял проводить четкий водораздел между проповедью добра и зла, независимо от того, была ли эта проповедь устной или она исходила из канонических текстов. Состояние духовного климата в христианской среде стало резко меняться в худшую сторону после того, как лукавый ум примкнувших к ереси жидовствующих изобрел так называемую диалектику (синтез противоположностей). Марксистская диалектика тут же построила свои «законы» (тайну беззакония ищи здесь!) на понятии относительного, условного различия между прекрасным и безобразным, истиной и ложью, добром и злом, Богом и дьяволом. С этого момента любые, самые чудовищные, преступления революционеров могли быть оправданы «революционной целесообразностью».
Сталин не только знал такую диалектику по марксистским учебникам, но и видел плоды ее практического применения. Он, несомненно, помнил изречение Иисуса Христа: «По плодам их узнаете их». И он сделал смелый вывод о том, что привыкших творить зло и беззаконие можно использовать только в одном отношении — направить их активность на подавление себе подобных. Отсюда борьба с «левым уклоном» перерастала в борьбу с «правым уклоном», и наоборот, а в противоположных уклонах неизменно оказывались ленинские «единомышленники».
Так происходило на пленумах и съездах партии до тех пор, пока не появилась возможность уже прямым текстом разоблачать партийную «когорту» как таковую, действующую в соответствии с тайными замыслами беззакония.
«В чем состоит сила современных вредителей, троцкистов?» — спрашивал Сталин, выступая на мартовском пленуме 1937 года. И отвечал: «…Их преимущество состоит в том, что, имея партийные билеты и прикидываясь друзьями советской власти, они обманывают наших людей политически… Этим „преимуществом“ и объясняется, собственно, то обстоятельство, что троцкистские вредители как люди с партбилетом, имеющие доступ во все места наших учреждений и организаций, оказались прямой находкой для разведывательных органов иностранных государств…» (см. кн.: Неизвестный Сталин. М., 1994, с. 22).
Сталин владел принципами высшей, неэвклидовой, логики. В расширенной области ее применения, как уже говорилось ранее, теряет свою абсолютизированную силу закон исключенного третьего. Он заменяется законом исключенного четвертого. Есть такое обывательское суждение, что смерть уравнивает всех. Перед нею якобы должны быть равны как палач, так и его жертва. Но это далеко не так.
Для сопоставления или противопоставления кого-то с кем-то или чего-то с чем-то должно быть какое-то общее основание. Иисус Христос нашел еще такое человеческое основание для распятого рядом с ним на кресте раскаявшегося разбойника. Но нет подобных оснований для сонма палачей православного русского народа, среди которых значатся имена Троцкого, Тухачевского, Якира, Постышева, Ягоды, Каменева, Зиновьева и других. По закону исключенного четвертого смерть не уравнивает их с душами праведных. Иначе как объяснить тот факт, что земля так и не приняла до сих пор прах их предводителя, помещенный в каменном склепе? Приравнять посмертно души праведных и души бесноватых означало бы нарушить закон абсолютного различия между добром и злом, между истиной и ложью.
У Сталина, однако, нигде никто не найдет сочетания истины и лжи. Логика его рассуждений безукоризненна, что было отмечено Черчиллем. Опыт успешной борьбы с мировым злом внутри страны был использован Сталиным в более широких масштабах — при отражении внешней гитлеровской агрессии. Кто не помнит знаменитую фразу, брошенную Сталиным миру (и князю мира сего) в речи 7-го ноября 1941 года: «Не так страшен черт, как его малюют!».
Сталин вовремя распознал тайну беззакония, творимого теми, кто вскармливал гитлеровский фашизм в Германии. Буржуазная пресса клеймила на все лады в те предвоенные годы германский и итальянский фашизм как национал-социализм, делая ударение на его расовом происхождении. Руководитель Советского государства показал несостоятельность таких утверждений и доказал, что под маской национал-социализма скрывается совсем другое явление — оккультная разновидность буржуазного империализма. Такой вывод вытекал у него из анализа довоенной политики так называемого «невмешательства».
«В политике невмешательства, — писал Сталин в марте 1939 г., - сквозит стремление, желание — не мешать агрессорам творить свое черное дело, не мешать, скажем, Японии впутаться в войну с Китаем, а еще лучше с Советским Союзом, не мешать, скажем, Германии увязнуть в европейских делах, впутаться в войну с Советским Союзом, дать всем участникам войны увязнуть глубоко в тину войны, поощрять их в этом втихомолку, дать им ослабить и истощить друг друга, а потом, когда они достаточно ослабнут, — выступить на сцену со свежими силами, выступить, конечно, „в интересах мира“, и продиктовать ослабевшим участникам войны свои условия. И дешево и мило!» («Неизвестный Сталин», М., 1994, с. 24).
Своевременно разгадав планы мировой закулисы, Сталин в короткие сроки провел подготовку к заключению мирного договора с гитлеровской Германией. Заключение пакта между СССР и Германией в августе 1939 г. позволило нашей стране оттянуть начало войны почти на два года и лучше подготовиться к ней. Оккультная сторона гитлеровской власти в Германии долгое время оставалась мало исследованной и практически неизвестной. Этот аспект фашистской организации был приоткрыт для широкой общественности лишь в 1960 г., когда в Париже вышла в свет книга Луи Повеля и Жака Бержье «Утро магов», где было сказано о вмешательстве нечистой силы в дела человеческие. Сталин строил свои суждения о сути фашистского переворота в Германии по аналогии с опытом революции в России.
Об этом свидетельствует его повышенный интерес к материалам допроса Раковского.
Кстати говоря, именно Раковский подал идею о заключении мирного договора с Германией. После победного окончания Великой Отечественной войны Сталин подводил ее итоги. Давая высокую оценку жертвенной борьбе с фашизмом всего советского народа на фронтах и в тылу, Верховный Главнокомандующий отметил особую роль в этой борьбе народа русского.
В выступлении Сталина на приеме в честь командующих войсками Красной Армии 24-го мая 1945 г. было сказано следующее:
«Товарищи, разрешите мне поднять еще один, последний тост. Я хотел бы поднять тост за здоровье нашего советского народа, и, прежде всего, русского народа. Я пью, прежде всего, за здоровье русского народа потому, что он является наиболее выдающейся нацией из всех наций, входящих в состав Советского Союза. Я поднимаю тост за здоровье русского народа потому, что он заслужил в этой войне общее признание как руководящей силы Советского Союза среди всех народов нашей страны. Я поднимаю тост за здоровье русского народа не только потому, что он — руководящий народ, но и потому, что у него имеется ясный ум, стойкий характер и терпение. У нашего правительства было немало ошибок, были у нас моменты отчаянного положения в 1941-42 годах, когда наша армия отступала, покидала родные наши села и города Украины, Белоруссии, Молдавии, Ленинградской области, Прибалтики. Карело-Финской республики, покидала, потому что не было другого вы хода. Иной народ мог бы сказать правительству: вы не оправдали наших ожиданий, уходите прочь, мы поставим другое правительство, которое заключит мир с Германией и обеспечит нам покой.
Но русский народ не пошел на это, ибо он верил в правильность политики своего правительства и пошел на жертвы, чтобы обеспечить разгром Германии. И это доверие русского народа советскому правительству оказалось той решающей силой, которая обеспечила историческую победу над врагом человечества — над фашизмом. Спасибо ему, русскому народу, за это доверие!
За здоровье русского народа!»
Помнит ли еще об этом мир спасенный?
Такой вопрос особенно уместно поставить сегодня, когда без чести и совести подвергаются ревизии итоги Второй мировой войны. В первые же послевоенные годы мировая «демократическая и коммунистическая общественность» была не на шутку встревожена новым сталинским акцентом в области национальной политики. По гласному и негласному завещанию Ленина имя русского народа разрешалось упоминать только в контексте критики его «великодержавного шовинизма».
Сталин нарушил коминтерновское табу.
И то, что такое нарушение было не случайным, подтвердилось в его краткой программной речи на «XIX» съезде партии (октябрь 1952 г.). Из нее выпал ритуальный момент большевистской традиции — напоминание о верности делу Ленина.
Вместо него прозвучал призыв восстановить в глобальном масштабе попранное буржуазией право на национальную независимость и национальный суверенитет. И в самом деле — Наша планета Земля движется вокруг Солнца и вращается вокруг собственной оси. А земная ось совершает, в свою очередь, движение по круговому конусу, возвращаясь каждый раз в исходное положение приблизительно через 26 тыс. лет. Период прецессии земной оси подразделяют на 12 частей и все эти части — их называют (звёздными) эпохами — соотносят с 12 знаками Зодиака, т. е. с именами известных созвездий: Козерога, Стрельца, Скорпиона, Весов, Девы, Льва, Рака, Близнецов, Тельца, Овена, Рыб, Водолея. Наша жизнь протекает сейчас на отрезке времени, который знаменует собой переход от эпохи Рыб к эпохе Водолея. Древние боги, подарившие людям знание об этих эпохах, не указали, однако, исходную точку отсчёта, отправляясь от которой можно было бы сказать, что вот сегодня заканчивается одна эпоха, а завтра начинается другая. Древние боги, они же герои и пророки, поступили дальновидно, оставив на исторической шкале времени места для будущих героев и пророков, обретающих священное право на открытие каждой новой эпохи. Я предсказываю, что наступающей эпохе Водолея будет присвоено имя сталинской эпохи и останется за ней навечно. Свыше двух тысяч лет человечество находилось под влиянием мифа о богоизбранном народе. Все социальные и природные преступления, совершаемые от имени этого народа, считались оправданными, так как за ними стояла воля ветхозаветного бога. А как можно было протестовать против этой воли, если она узаконивалась библейскими канонами?!
Сталин первым, в преддверии новой эпохи, разработал и внедрил в жизнь установку, согласно которой перед судом людским и Божьим должны быть равны все, без всяких исключений. Именно тут кроется основная причина лютой ненависти к Сталину со стороны «богоизбранных».
«Сталин, — как гласят летописные документы, — знал, за что его ненавидят. Каждый жест его руки выражал угрозу. Случайно в конвульсии поднятый палец на ложе смерти заставил шарахнуться его сотоварищей по руководству и застыть в минутном испуге. Она, вернее, их нечистая совесть, пригвоздила их на месте, а поднятый палец агонизирующего владыки был хуже, чем ременный бич гуртовщика для коварного стада». [2]В этих летописных материалах очень точно передаётся психологическая атмосфера, в которой жили «соратники». Только с ними нельзя согласиться — с высказыванием о «случайно поднятом пальце».
У Сталина даже в самую последнюю предсмертную минуту не могло быть случайных жестов. Поднятый кверху палц, указание на меняющееся по отношению к небесному своду направление земной оси в связи с наступлением эпохи Водолея Сталинской эпохи. Кто усомнится в данном утверждении, пусть вспомнит про большой географический гюбус, стоявший в его кремлёвском кабинете. Сталин подходил к нему всякий раз тогда, когда надо было сверить с осевым вектором эпохи свои установки в политической, военной и идеологической деятельности.
А его эпоха требовала от него ответов на три жизненно важные вопроса:
1) что есть марксизм;
2) что есть ленинизм;
3) что есть гитлеризм.
Он показал, что ответы на все три вопросы лежат в одной плоскости — в плоскости отношения Запада (так называемого мирового сообщества) к славянству, к русскому народу, к России.
Вот что писала в траурные мартовские дни 1953 года югославская газета «Борьба»: «Мало кому удавалось противостоять диктату и авторитету Сталина. Сталин похоронил ленинизм в 1930-х годах, марксизм — ещё раньше. Но тем не менее Югославия, выстояв в полемике и конфронтации со Сталиным, считает его великой исторической личностью, оказавшей существенное влияние на политическое развитие не только СССР, но и всего мира». Так и есть на самом деле. Газета забыла только добавить, что в 1940-х годах Сталин похоронил гитлеризм. Де-факто он подготовил почву для осознания того, что марксизм, ленинизм, гитлеризм — одного поля ягода. Сравнительный анализ ряда принципиальных для дела революции положений, высказанных Марксом, Лениным, Гитлером, не оставляет никаких сомнений в наличии у них единой основы.
Маркс в статьях 1841–1849 и 1853–1857 годов: «Россия стала колоссом, не перестающим вызывать удивление. Россия — это единственное в своём роде явление в истории: страшно могущество этой огромной империи в мировом масштабе…». «В России, у этой варварской расы, имеется такая энергия и активность, которых тщетно искать у монархий более старых государств». «Славянские варвары природные контрреволюционеры». (После этого высказывания идёт рекомендация: вести с ними «борьбу не на жизнь, а на смерть», подвергнуть «беспощадному террору»).
Маркса всецело поддерживал Энгельс. «Ни одна революция в Европе и во всём мире, — писал он, — не сможет достичь окончательной победы, пока существует теперешнее русское государство» (см. кн. «К. Маркс и революционное движение в России», М., 1933, с. 15).
Ленин о конкретном применении доктрины марксистского интернационализма в политике, проводимой по отношению к русскому народу: «… Интернационализм со стороны угнетающей или так называемой „великой“ нации (хотя великой только своими насилиями, великой так, как велик держиморда) должен состоять не только в соблюдении формального равенства наций, но и в таком неравенстве, которое возмещало бы со стороны нации угнетающей, нации большой, то неравенство, которое складывается в жизни фактически. Кто не понял этого, тот не понял действительно пролетарского отношения к национальному вопросу, тот остался, в сущности, на точке зрения мелкобуржуазной и поэтому не может не скатываться ежеминутно к буржуазной точке зрения» (ПСС, т. 45, с. 359). (Логика высказывания вождя мирового пролетариата подводила к выводу, что русский рабочий должен отказаться от своей национальной принадлежности, чтобы не стать врагом самому себе).
В плане Гитлера по установлению нового порядка в России содержится примерно то же самое, что и в американской послевоенной доктрине, известной под названием плана Даллеса. [3]Поэтому чтобы не делать лишних повторов, ограничимся изложением даллесовского текста.
«Окончится война, всё как-нибудь утрясётся, устроится. И мы бросим всё, что имеем, — всё золото, всю материальную мощь на оболванивание и одурачивание людей! Человеческий мозг, сознание людей способны к изменению. Посеяв хаос, мы незаметно подменим их ценности на фальшивые и заставим их в эти фальшивые ценности верить. Как? Мы найдем своих единомышленников, своих союзников в самой России Эпизод за эпизодом будет разыгрываться грандиозная по своему масштабу трагедия гибели самого непокорного на земле народа, окончательного, необратимого угасания его самосознания.
Из литературы и искусства, например, мы постепенно вытравим их социальную сущность, отучим художников, отобьём у них охоту заниматься изображением… исследованием, что ли, тех процессов, которые происходят в глубинах народных масс. Литература, театры, кино — всё будет изображать и прославлять самые низменные человеческие чувства. Мы будем всячески поддерживать и поднимать так называемых художников, которые станут насаждать и вдалбливать в человеческое сознание культ секса, насилия, садизма, предательства — словом, всякой безнравственности. В управлении государством мы создадим хаос и неразбериху. Мы будем незаметно, но активно и постоянно способствовать самодурству чиновников, взяточников, беспринципности. Бюрократизм и волокита будут возводиться в добродетель. Честность и порядочность будут осмеиваться и никому не станут нужны, превратятся в пережиток прошлого. Хамство и наглость, ложь и обман, пьянство и наркоманию, животный страх друг перед другом и беззастенчивость, предательство, национализм и вражду народов, прежде всего вражду и ненависть к русскому народу — всё это мы будем ловко и незаметно культивировать, всё это расцветёт махровым цветом. И лишь немногие, очень немногие будут догадываться или даже понимать, что происходит. Но таких людей мы поставим в беспомощное положение, превратим в посмешище, найдём способ их оболгать и объявить отбросами общества. Будем вырывать духовные корни, опошлять и уничтожать основы народной нравственности. Мы будем расшатывать таким образом поколение за поколением. Будем браться за людей с детских, юношеских лет, главную ставку всегда будем делать на молодёжь, станем разлагать, развращать, растлевать её. Мы сделаем из них циников, пошляков, космополитов. Вот так мы это сделаем». [4]
Седьмого апреля 1989 г. в газете «Правда» была помещена статья «Коминтерн: время испытаний». Среди представителей международного коммунистического движения, обвинявшихся во второй половине 30-х в контрреволюционной деятельности и шпионаже, статья упоминает имя «Г. Раковского, которого сам Сталин „называл английским шпионом“». Судьба Раковского необычна. Его судили по делу троцкистов в 1938 г. вместе с Бухариным, Рыковым, Ягодой, Караханом, доктором Левиным и другими, но сохранили жизнь за какие-то важные показания. «Красная симфония» (см. ж. «Молодая гвардия», 1992 г., № 3–4) и раскрывает как раз содержание этих показаний. Раковский давал их агенту НКВД Габриелю (Рене Дувалю) в присутствии медика И. Ландовского. Ландовский же, делавший распечатку машинной записи допроса и перевод ее с французского языка на русский, смог сохранить у себя копию столь важного документа. А адресован он был непосредственно Сталину. В «Красной симфонии» вскрывается тайна беззакония мировой закулисы, и не приходится сомневаться, что подобного рода документы помогали Сталину корректировать свои действия по укреплению государственной безопасности.
Неожиданным откровением для читателя «Красной симфонии» является раскрытие того факта, что пролетарский Интернационал никогда не был антиподом финансового Интернационала. Раковский засвидетельствовал их единство, при котором обе организации выступали двумя сторонами единой скрытно действующей системы.
Под этим углом зрения просматривался целостный комплекс взаимосвязанных вопросов и среди них следующие:
1) связь между коммунистами-интернационалистами и финансистамикосмополитами;
2) лояльное отношение Маркса к финансово-ростовщическому капиталу;
3) роль масонства в февральской и октябрьской революциях;
4) революция и конспирация;
5) тайные источники финансирования революции в России;
6) еврейская организация «Бунд» и ее участие в российской революции;
7) планы троцкистской партийной оппозиции в СССР;
8) ставка мирового финансового капитала на Гитлера и денежные вливания в его фашистскую организацию;
1) эзотеризм марксизма;
2) деньги вместо Бога;
3) планы превращения национального коммунизма сталинского типа в «чистый», «объективный» коммунизм иллюминатов;
4) планы полного уничтожения православного христианства.
При разъяснении п. 11 Раковский задает следователю вопрос, который, после всего сказанного им, приобретает риторическое значение: «Не видно ли вам уже это?.. В Москве — коммунизм; в Нью-Йорке — капитализм. Все равно как тезис и антитезис. Анализируйте и то, и другое. Москва: коммунизм субъективный, а капитализм — объективный — государственный капитализм. Нью-Йорк: капитализм субъективный, а коммунизм объективный. Синтез персональный, истина: финансовый Интернационал, капиталистическо-коммунистический». Все это он обозначает одним словом в кавычках: «Они» (МГ, 1992, е 3–4, с. 198). Ландовский, прослушавший откровения Раковского, сделал следующее искреннее признание: «Мое мнение насчет всего слышанного не может иметь никакого значения. У меня нет достаточной подготовки, чтобы понять его универсальность и размеры. Когда Раковский коснулся самого основного в теме, то у меня было такое же ощущение, как в тот момент, когда я впервые увидел себя на экране Х-лучей. Мои пораженные глаза увидели нечто неточное, расплывчатое и темное, но реальное. Нечто вроде призрака; мне пришлось согласовать его фигуру, его движения, соотношения и действия в той степени, в какой возможно было бы об этом догадаться при помощи логических интуиций» (там же, с. 198).
«Они» — нечто вроде призрака: нечто темное, расплывчатое, но реальное. Так описывается непреднамеренный опыт постижения особой духовной реальности, имя которой — «легион», потому что она выявляет себя во множестве земных бесов. Так прослеживается органическая связь между категорией утоловно-криминального сообщества, объединяющей «блядей», или «проституток», и «легион». [1]
Исторический парадокс состоит в том, что священную войну с «легионом» возглавлял человек, действовавший по жестким правилам, предписываемым этикой «честного вора». Имя «вора в законе» не должно бросать тень на величие Сталина, ибо парадоксальный характер его борьбы был порожден исторической необходимостью. Случилось так, что православно-христианская церковь в России к концу «XIX» века утратила четкий критерий размежевания между тем, что исходит от Бога и что от дьявола. Она так и не смогла оправиться после религиозного раскола «ХVII-го столетия».
Отдельные ее святейшие авторитеты, такие как Иоанн Кронштадтский, делали все возможное, чтобы переломить ситуацию к лучшему, но было уже поздно. Бесовские соблазны возобладали над чистым духом в верхних общественных слоях России, и переход государственной власти в руки «легиона» стал неизбежным. Явление Сталина есть демонстрация «хитрости высшего разума» (Гегель), столкнувшего в поединке противоположные силы за пределами церковной ограды.
Этого не смогли предвидеть самые смелые пророки, хотя грядущая победа сатанинских сил в России предсказывалась неоднократно (Серафим Саровский, Ф. М. Достоевский с его романом «Бесы», К. Н. Леонтьев и другие наши духовные мыслители). Кое-что, однако, мы можем объяснить post factum в рамках неевклидовой логики.
Церковно-духовный авторитет, как уже говорилось выше, традиционно опирается на два завета — Новый и Ветхий. Чтобы справиться с задачей совмещения несовместимого, разум христианской общины выработал закон об абсолютном различии между добром и злом, истиной и ложью (православно-христианское мировоззрение отказывает злу в праве на онтологическое существование). Этот закон в течение многих сотен лет позволял проводить четкий водораздел между проповедью добра и зла, независимо от того, была ли эта проповедь устной или она исходила из канонических текстов. Состояние духовного климата в христианской среде стало резко меняться в худшую сторону после того, как лукавый ум примкнувших к ереси жидовствующих изобрел так называемую диалектику (синтез противоположностей). Марксистская диалектика тут же построила свои «законы» (тайну беззакония ищи здесь!) на понятии относительного, условного различия между прекрасным и безобразным, истиной и ложью, добром и злом, Богом и дьяволом. С этого момента любые, самые чудовищные, преступления революционеров могли быть оправданы «революционной целесообразностью».
Сталин не только знал такую диалектику по марксистским учебникам, но и видел плоды ее практического применения. Он, несомненно, помнил изречение Иисуса Христа: «По плодам их узнаете их». И он сделал смелый вывод о том, что привыкших творить зло и беззаконие можно использовать только в одном отношении — направить их активность на подавление себе подобных. Отсюда борьба с «левым уклоном» перерастала в борьбу с «правым уклоном», и наоборот, а в противоположных уклонах неизменно оказывались ленинские «единомышленники».
Так происходило на пленумах и съездах партии до тех пор, пока не появилась возможность уже прямым текстом разоблачать партийную «когорту» как таковую, действующую в соответствии с тайными замыслами беззакония.
«В чем состоит сила современных вредителей, троцкистов?» — спрашивал Сталин, выступая на мартовском пленуме 1937 года. И отвечал: «…Их преимущество состоит в том, что, имея партийные билеты и прикидываясь друзьями советской власти, они обманывают наших людей политически… Этим „преимуществом“ и объясняется, собственно, то обстоятельство, что троцкистские вредители как люди с партбилетом, имеющие доступ во все места наших учреждений и организаций, оказались прямой находкой для разведывательных органов иностранных государств…» (см. кн.: Неизвестный Сталин. М., 1994, с. 22).
Сталин владел принципами высшей, неэвклидовой, логики. В расширенной области ее применения, как уже говорилось ранее, теряет свою абсолютизированную силу закон исключенного третьего. Он заменяется законом исключенного четвертого. Есть такое обывательское суждение, что смерть уравнивает всех. Перед нею якобы должны быть равны как палач, так и его жертва. Но это далеко не так.
Для сопоставления или противопоставления кого-то с кем-то или чего-то с чем-то должно быть какое-то общее основание. Иисус Христос нашел еще такое человеческое основание для распятого рядом с ним на кресте раскаявшегося разбойника. Но нет подобных оснований для сонма палачей православного русского народа, среди которых значатся имена Троцкого, Тухачевского, Якира, Постышева, Ягоды, Каменева, Зиновьева и других. По закону исключенного четвертого смерть не уравнивает их с душами праведных. Иначе как объяснить тот факт, что земля так и не приняла до сих пор прах их предводителя, помещенный в каменном склепе? Приравнять посмертно души праведных и души бесноватых означало бы нарушить закон абсолютного различия между добром и злом, между истиной и ложью.
У Сталина, однако, нигде никто не найдет сочетания истины и лжи. Логика его рассуждений безукоризненна, что было отмечено Черчиллем. Опыт успешной борьбы с мировым злом внутри страны был использован Сталиным в более широких масштабах — при отражении внешней гитлеровской агрессии. Кто не помнит знаменитую фразу, брошенную Сталиным миру (и князю мира сего) в речи 7-го ноября 1941 года: «Не так страшен черт, как его малюют!».
Сталин вовремя распознал тайну беззакония, творимого теми, кто вскармливал гитлеровский фашизм в Германии. Буржуазная пресса клеймила на все лады в те предвоенные годы германский и итальянский фашизм как национал-социализм, делая ударение на его расовом происхождении. Руководитель Советского государства показал несостоятельность таких утверждений и доказал, что под маской национал-социализма скрывается совсем другое явление — оккультная разновидность буржуазного империализма. Такой вывод вытекал у него из анализа довоенной политики так называемого «невмешательства».
«В политике невмешательства, — писал Сталин в марте 1939 г., - сквозит стремление, желание — не мешать агрессорам творить свое черное дело, не мешать, скажем, Японии впутаться в войну с Китаем, а еще лучше с Советским Союзом, не мешать, скажем, Германии увязнуть в европейских делах, впутаться в войну с Советским Союзом, дать всем участникам войны увязнуть глубоко в тину войны, поощрять их в этом втихомолку, дать им ослабить и истощить друг друга, а потом, когда они достаточно ослабнут, — выступить на сцену со свежими силами, выступить, конечно, „в интересах мира“, и продиктовать ослабевшим участникам войны свои условия. И дешево и мило!» («Неизвестный Сталин», М., 1994, с. 24).
Своевременно разгадав планы мировой закулисы, Сталин в короткие сроки провел подготовку к заключению мирного договора с гитлеровской Германией. Заключение пакта между СССР и Германией в августе 1939 г. позволило нашей стране оттянуть начало войны почти на два года и лучше подготовиться к ней. Оккультная сторона гитлеровской власти в Германии долгое время оставалась мало исследованной и практически неизвестной. Этот аспект фашистской организации был приоткрыт для широкой общественности лишь в 1960 г., когда в Париже вышла в свет книга Луи Повеля и Жака Бержье «Утро магов», где было сказано о вмешательстве нечистой силы в дела человеческие. Сталин строил свои суждения о сути фашистского переворота в Германии по аналогии с опытом революции в России.
Об этом свидетельствует его повышенный интерес к материалам допроса Раковского.
Кстати говоря, именно Раковский подал идею о заключении мирного договора с Германией. После победного окончания Великой Отечественной войны Сталин подводил ее итоги. Давая высокую оценку жертвенной борьбе с фашизмом всего советского народа на фронтах и в тылу, Верховный Главнокомандующий отметил особую роль в этой борьбе народа русского.
В выступлении Сталина на приеме в честь командующих войсками Красной Армии 24-го мая 1945 г. было сказано следующее:
«Товарищи, разрешите мне поднять еще один, последний тост. Я хотел бы поднять тост за здоровье нашего советского народа, и, прежде всего, русского народа. Я пью, прежде всего, за здоровье русского народа потому, что он является наиболее выдающейся нацией из всех наций, входящих в состав Советского Союза. Я поднимаю тост за здоровье русского народа потому, что он заслужил в этой войне общее признание как руководящей силы Советского Союза среди всех народов нашей страны. Я поднимаю тост за здоровье русского народа не только потому, что он — руководящий народ, но и потому, что у него имеется ясный ум, стойкий характер и терпение. У нашего правительства было немало ошибок, были у нас моменты отчаянного положения в 1941-42 годах, когда наша армия отступала, покидала родные наши села и города Украины, Белоруссии, Молдавии, Ленинградской области, Прибалтики. Карело-Финской республики, покидала, потому что не было другого вы хода. Иной народ мог бы сказать правительству: вы не оправдали наших ожиданий, уходите прочь, мы поставим другое правительство, которое заключит мир с Германией и обеспечит нам покой.
Но русский народ не пошел на это, ибо он верил в правильность политики своего правительства и пошел на жертвы, чтобы обеспечить разгром Германии. И это доверие русского народа советскому правительству оказалось той решающей силой, которая обеспечила историческую победу над врагом человечества — над фашизмом. Спасибо ему, русскому народу, за это доверие!
За здоровье русского народа!»
Помнит ли еще об этом мир спасенный?
Такой вопрос особенно уместно поставить сегодня, когда без чести и совести подвергаются ревизии итоги Второй мировой войны. В первые же послевоенные годы мировая «демократическая и коммунистическая общественность» была не на шутку встревожена новым сталинским акцентом в области национальной политики. По гласному и негласному завещанию Ленина имя русского народа разрешалось упоминать только в контексте критики его «великодержавного шовинизма».
Сталин нарушил коминтерновское табу.
И то, что такое нарушение было не случайным, подтвердилось в его краткой программной речи на «XIX» съезде партии (октябрь 1952 г.). Из нее выпал ритуальный момент большевистской традиции — напоминание о верности делу Ленина.
Вместо него прозвучал призыв восстановить в глобальном масштабе попранное буржуазией право на национальную независимость и национальный суверенитет. И в самом деле — Наша планета Земля движется вокруг Солнца и вращается вокруг собственной оси. А земная ось совершает, в свою очередь, движение по круговому конусу, возвращаясь каждый раз в исходное положение приблизительно через 26 тыс. лет. Период прецессии земной оси подразделяют на 12 частей и все эти части — их называют (звёздными) эпохами — соотносят с 12 знаками Зодиака, т. е. с именами известных созвездий: Козерога, Стрельца, Скорпиона, Весов, Девы, Льва, Рака, Близнецов, Тельца, Овена, Рыб, Водолея. Наша жизнь протекает сейчас на отрезке времени, который знаменует собой переход от эпохи Рыб к эпохе Водолея. Древние боги, подарившие людям знание об этих эпохах, не указали, однако, исходную точку отсчёта, отправляясь от которой можно было бы сказать, что вот сегодня заканчивается одна эпоха, а завтра начинается другая. Древние боги, они же герои и пророки, поступили дальновидно, оставив на исторической шкале времени места для будущих героев и пророков, обретающих священное право на открытие каждой новой эпохи. Я предсказываю, что наступающей эпохе Водолея будет присвоено имя сталинской эпохи и останется за ней навечно. Свыше двух тысяч лет человечество находилось под влиянием мифа о богоизбранном народе. Все социальные и природные преступления, совершаемые от имени этого народа, считались оправданными, так как за ними стояла воля ветхозаветного бога. А как можно было протестовать против этой воли, если она узаконивалась библейскими канонами?!
Сталин первым, в преддверии новой эпохи, разработал и внедрил в жизнь установку, согласно которой перед судом людским и Божьим должны быть равны все, без всяких исключений. Именно тут кроется основная причина лютой ненависти к Сталину со стороны «богоизбранных».
«Сталин, — как гласят летописные документы, — знал, за что его ненавидят. Каждый жест его руки выражал угрозу. Случайно в конвульсии поднятый палец на ложе смерти заставил шарахнуться его сотоварищей по руководству и застыть в минутном испуге. Она, вернее, их нечистая совесть, пригвоздила их на месте, а поднятый палец агонизирующего владыки был хуже, чем ременный бич гуртовщика для коварного стада». [2]В этих летописных материалах очень точно передаётся психологическая атмосфера, в которой жили «соратники». Только с ними нельзя согласиться — с высказыванием о «случайно поднятом пальце».
У Сталина даже в самую последнюю предсмертную минуту не могло быть случайных жестов. Поднятый кверху палц, указание на меняющееся по отношению к небесному своду направление земной оси в связи с наступлением эпохи Водолея Сталинской эпохи. Кто усомнится в данном утверждении, пусть вспомнит про большой географический гюбус, стоявший в его кремлёвском кабинете. Сталин подходил к нему всякий раз тогда, когда надо было сверить с осевым вектором эпохи свои установки в политической, военной и идеологической деятельности.
А его эпоха требовала от него ответов на три жизненно важные вопроса:
1) что есть марксизм;
2) что есть ленинизм;
3) что есть гитлеризм.
Он показал, что ответы на все три вопросы лежат в одной плоскости — в плоскости отношения Запада (так называемого мирового сообщества) к славянству, к русскому народу, к России.
Вот что писала в траурные мартовские дни 1953 года югославская газета «Борьба»: «Мало кому удавалось противостоять диктату и авторитету Сталина. Сталин похоронил ленинизм в 1930-х годах, марксизм — ещё раньше. Но тем не менее Югославия, выстояв в полемике и конфронтации со Сталиным, считает его великой исторической личностью, оказавшей существенное влияние на политическое развитие не только СССР, но и всего мира». Так и есть на самом деле. Газета забыла только добавить, что в 1940-х годах Сталин похоронил гитлеризм. Де-факто он подготовил почву для осознания того, что марксизм, ленинизм, гитлеризм — одного поля ягода. Сравнительный анализ ряда принципиальных для дела революции положений, высказанных Марксом, Лениным, Гитлером, не оставляет никаких сомнений в наличии у них единой основы.
Маркс в статьях 1841–1849 и 1853–1857 годов: «Россия стала колоссом, не перестающим вызывать удивление. Россия — это единственное в своём роде явление в истории: страшно могущество этой огромной империи в мировом масштабе…». «В России, у этой варварской расы, имеется такая энергия и активность, которых тщетно искать у монархий более старых государств». «Славянские варвары природные контрреволюционеры». (После этого высказывания идёт рекомендация: вести с ними «борьбу не на жизнь, а на смерть», подвергнуть «беспощадному террору»).
Маркса всецело поддерживал Энгельс. «Ни одна революция в Европе и во всём мире, — писал он, — не сможет достичь окончательной победы, пока существует теперешнее русское государство» (см. кн. «К. Маркс и революционное движение в России», М., 1933, с. 15).
Ленин о конкретном применении доктрины марксистского интернационализма в политике, проводимой по отношению к русскому народу: «… Интернационализм со стороны угнетающей или так называемой „великой“ нации (хотя великой только своими насилиями, великой так, как велик держиморда) должен состоять не только в соблюдении формального равенства наций, но и в таком неравенстве, которое возмещало бы со стороны нации угнетающей, нации большой, то неравенство, которое складывается в жизни фактически. Кто не понял этого, тот не понял действительно пролетарского отношения к национальному вопросу, тот остался, в сущности, на точке зрения мелкобуржуазной и поэтому не может не скатываться ежеминутно к буржуазной точке зрения» (ПСС, т. 45, с. 359). (Логика высказывания вождя мирового пролетариата подводила к выводу, что русский рабочий должен отказаться от своей национальной принадлежности, чтобы не стать врагом самому себе).
В плане Гитлера по установлению нового порядка в России содержится примерно то же самое, что и в американской послевоенной доктрине, известной под названием плана Даллеса. [3]Поэтому чтобы не делать лишних повторов, ограничимся изложением даллесовского текста.
«Окончится война, всё как-нибудь утрясётся, устроится. И мы бросим всё, что имеем, — всё золото, всю материальную мощь на оболванивание и одурачивание людей! Человеческий мозг, сознание людей способны к изменению. Посеяв хаос, мы незаметно подменим их ценности на фальшивые и заставим их в эти фальшивые ценности верить. Как? Мы найдем своих единомышленников, своих союзников в самой России Эпизод за эпизодом будет разыгрываться грандиозная по своему масштабу трагедия гибели самого непокорного на земле народа, окончательного, необратимого угасания его самосознания.
Из литературы и искусства, например, мы постепенно вытравим их социальную сущность, отучим художников, отобьём у них охоту заниматься изображением… исследованием, что ли, тех процессов, которые происходят в глубинах народных масс. Литература, театры, кино — всё будет изображать и прославлять самые низменные человеческие чувства. Мы будем всячески поддерживать и поднимать так называемых художников, которые станут насаждать и вдалбливать в человеческое сознание культ секса, насилия, садизма, предательства — словом, всякой безнравственности. В управлении государством мы создадим хаос и неразбериху. Мы будем незаметно, но активно и постоянно способствовать самодурству чиновников, взяточников, беспринципности. Бюрократизм и волокита будут возводиться в добродетель. Честность и порядочность будут осмеиваться и никому не станут нужны, превратятся в пережиток прошлого. Хамство и наглость, ложь и обман, пьянство и наркоманию, животный страх друг перед другом и беззастенчивость, предательство, национализм и вражду народов, прежде всего вражду и ненависть к русскому народу — всё это мы будем ловко и незаметно культивировать, всё это расцветёт махровым цветом. И лишь немногие, очень немногие будут догадываться или даже понимать, что происходит. Но таких людей мы поставим в беспомощное положение, превратим в посмешище, найдём способ их оболгать и объявить отбросами общества. Будем вырывать духовные корни, опошлять и уничтожать основы народной нравственности. Мы будем расшатывать таким образом поколение за поколением. Будем браться за людей с детских, юношеских лет, главную ставку всегда будем делать на молодёжь, станем разлагать, развращать, растлевать её. Мы сделаем из них циников, пошляков, космополитов. Вот так мы это сделаем». [4]