Антонова Анна Евгеньевна. Лето на Меркурии

   Ох, зря она это сказала! Нет, все понятно – хотела, типа, наше доверие вызвать, контакт наладить… Только не с нашими мальчиками! Хоть и остались к десятому классу наиболее приличные представители сильной, так сказать, половины, а все равно – тут же заржали, телефонами защелкали…
   – Так что, – продолжала она доверительную беседу, – я вас попрошу мне помочь. И первым делом надо выбрать ответственного за дежурство.
   Она раскрыла журнал и, недолго думая, прочитала:
   – Антипова.
   – А почему сразу я! – возмутилась я, послав Светочке с Олечкой ненавидящий взгляд. Так я и знала, быть первой по списку – удовольствие ниже среднего!
   И тут, конечно, все заорали:
   – Да, давайте Антипову! Она у нас самая ответственная!
   Я уже хотела решительно выступить против, предложить жребий, что ли, кинуть, но увидела, как растерянно смотрит на меня Татьяна Дормидонтовна, и осеклась.
   – Настя, ты согласна? – переспросила она.
   Ненавижу эти игры в демократию!
   – Да, давайте, – уверенно заявила я. – У меня никто от дежурства отлынивать не будет!
   И с удовлетворением отметила, что смешки смолкли. Вот так!
   Сзади послышался какой-то подозрительный шум, а затем оглушительный грохот. Мы обернулись и увидели страшное – один из мониторов валялся на полу. Вокруг него с растерянными лицами стояли Крохин, Пименов и Смирнов. Тормозили парни недолго – засуетились, подняли монитор и поставили на прежнее место. Дормидонтовна взирала на все это с мрачным спокойствием.
   – Давайте включим проверим, – смущенно предложил Крохин.
   – Нет уж, – отрезала она. – Ничего включать мы не будем!
   Так мы и покинули кабинет информатики в полнейшей неизвестности.
   Дома я взяла чистую тетрадку, расчертила ее и расписала, кто когда дежурит. Все оказалось просто: один день парта – то есть не сама парта, конечно, а те, кто за ней сидят, – класс моет, другой день – коридор. Соседняя парта – наоборот. Потом меняются. И далее по списку, по партам то есть. Так как все расселись кто с кем хотел, проблем с совместимостью быть не должно. Это раньше приходилось искать, с кем бы поменяться, или, если никто не соглашался, дежурить в компании какого-нибудь Пучкова. Дудинов, помнится, вообще предложил дежурить по отдельности – один день он, другой – я. Какой все-таки дурак…
   Впрочем, нет, рано я обрадовалась, были проблемы: Димка Клюшкин и Ленка Папина. Оба малость не от мира сего. То есть Клюшкин-то вполне нормальный парень, просто роста мелкого и учится хорошо. А вот Папина – та точно со странностями. Она с нами в младших классах училась, потом исчезла, а в десятом снова появилась. Я относилась к ней с некоторым подозрением после одной давнишней истории.
   Пригласила она меня в первом классе на день рождения. Я нарядилась, подарок взяла и отправилась в гости. С бабушкой: она сказала, что по адресу, данному Папиной, кажется, находится домоуправление. Так и оказалось! Никакой Папиной с ее днем рождения я тогда так и не нашла, вернулась домой, как дура, нарядная, с подарком…
   Клюшкин с Папиной сидели по одному строго полярно – он на последней парте, она на первой – и, конечно, сама собой напрашивалась идея объединить их в благих целях уборки. Но они не согласились, естественно, так и убирались по одному, типа нас с Дудиновым.
   Так что все нормальные люди на английский пошли, а мы с Иркой, как граждане второго сорта, коридор мыть.
   – Ирка, давай быстрее, – сразу предупредила я. – Не хочу английский пропускать. Надеюсь, он мне больше в жизни пригодится, чем поломойство!
   Тут хлопнула входная дверь, и кто-то громко сказал:
   – Ой, блин!
   Видать, шел себе товарищ в школу, ногу за ногу цеплял, а тут часы увидел, машинально отметила я, не поднимая головы. Я сосредоточенно развозила по полу грязную воду, как вдруг увидела – по свежевымытому участку топают ботинки, оставляя грязнущие следы. И где столько грязи в такую сушь нашлось, прямо какая-то классическая свинья из поговорки! Теперь перемывать, английский еще дальше откладывается, успела подумать я, прежде чем заорать:
   – Ты куда? Не видишь, пол чистый?
   Ботинки остановились, я наконец поняла голову и наткнулась на насмешливый взгляд парня с короткими вьющимися волосами. Где-то я его недавно видела… Ах, да, во дворе в компании Рогожкина! И вчера я в каком-то затрапезном виде ему на глаза попалась, а сегодня и того чище, грязь после его ботинок убираю… Эти мысли отнюдь не привели меня в радужное настроение, и я буркнула:
   – Ну, чего встал? Проходи давай. Только ноги вытри, – и шлепнула рядом с его ногами распластанную тряпку.
   – Насть, не узнаешь? – вдруг услышала я, снова подняла голову, присмотрелась и недоверчиво спросила:
   – Ромка?
   – Ну наконец-то! – засмеялся он. – А то уж думаю, все, старость не радость, жизнь наложила свой отпечаток…
   Пока я слушала весь этот веселый бред, в памяти всплывали картинки. Вот мы строим снежную крепость, Пименов с Крохиным нападают – надо же, неужели я с ними во втором классе играла во дворе? – а мы с Ромкой ее защищаем. Снежок попадает мне за воротник, и Орещенко – Ромкина фамилия вспомнилась сама собой – помогает вытряхнуть из-за шиворота холодное мокрое месиво…
   А вот оттепель, дорожка вдоль дома превратилась в безразмерную лужу. Мы закладываем ее кусками шершавого льда, отколотыми от крыши лестницы в подвал. Ледяная вода обжигает руки, но стоит вытащить их из лужи, становится тепло без всяких варежек. По дорожке идет старушка, говорит: «Спасибо, ребятки»…
   – Ты откуда? – глупо спросила я.
   – Да родаки уезжали работать. Ну и меня, ясное дело, с собой увезли. А теперь вот вернулись, так что я снова к нам, – весело подытожил он и заглянул в какую-то бумажку: – В десятый «Б».
   – Точно, к нам, – обрадовалась я.
   – Ладно, пошел я, – вдруг озаботился Ромка, взглянув на часы. – Опаздываю. – И посмотрел на меня с внезапной жалостью: – А ты что, тут подрабатываешь?
   Я задохнулась от возмущения:
   – Сам ты… Твои предки, наверно, на Северном полюсе работали, и ты там вконец одичал в компании пингвинов!
   – Пингвины живут в Антарктиде, – невозмутимо заметил он. – То есть на Южном полюсе.
   – Ну и топай учиться, умник! Посмотрим, как сам скоро будешь подрабатывать! – и я ожесточенно хлестнула тряпкой прямо по его ботинкам. Что, надо заметить, не сильно им повредило.
   – Что это было? – осторожно поинтересовалась Ирка, когда Ромка наконец ушел.
   – Да так, – мрачно отозвалась я. – Друга детства встретила.
   – Ничего друг, – одобрила она. – Симпатичный.
   – Забирайте, – язвительно откликнулась я, совсем как этот, как его… в общем, поддельный Иван Грозный из старинного фильма «Иван Васильевич меняет профессию».
 

Глава 4 Гоголь и отравляющие вещества

   На прошлой истории мы писали первую самостоятельную по революции, и сегодня Яблоков – с такой фамилией историку даже прозвище как-то не придумывалось – должен был объявить результаты.
   Мариновать нас до конца урока, как любят делать некоторые особо дружелюбные преподы, он не стал, сразу выудил из пачки один листок и сказал:
   – Наиболее удачной я считаю работу Юлии Щегловой. Сделан совершенно верный вывод о том, что передача предприятий в руки новых владельцев способствовала появлению между ними конкуренции…
   Я слушала про Юлькину конкуренцию, со стыдом вспоминала, что сама написала всего лишь о том, что предприятия продолжили работу, когда рабочие взяли власть в свои руки, и все больше убеждалась, что теперь мне придется привыкать к роли посредственности.