Арам Тер-Газарян. Изгнание в Индию

   Майкл продолжал свою историю, даже не подозревая, что эта тщательно продуманная ложь на самом деле только в деталях расходилась с правдой. Единственная деталь, которая отличала его историю от того, что произошло с Лансером, – то, что ему угрожали не таким диким образом, а через вполне респектабельных господ. И делали это не повстанцы, а представители некой тайной организации, занимавшейся грабежом и вымогательством под прикрытием крупных торговых компаний. Бандой руководили выходцы из Европы, прекрасно знавшие Лансера, его характер, привычки и слабости. Но они просчитались. С виду скромный, податливый и пугливый торговец в душе оказался отчаянным хитрецом. Следующим же утром после неприятного разговора с одним из посредников, предлагавшим ему отдать половину добычи и одновременно вступить в их «клуб» или погибнуть при невыясненных обстоятельствах, Лансер отправился в порт, нанял в соседних деревнях три сотни крестьян-индусов, которые следующей же ночью за полтора часа перегрузили его товар на небольшие судна.
   На размышление ему было дано пять дней.
   Пока он договаривался с крестьянами, нанятый им лавочник в обмен на прощение долгов и неплохое вознаграждение сверху устроил настоящий маскарад – при помощи помощника переоделся в пеструю одежду турецкого купца, зафрахтовал стоящий на приколе пустой португальский торговый корабль. И на следующий же день корабль отправился из Бомбея в Калькутту. Властям было сказано, что корабль плывет в Стамбул.
   Сам Лансер разыграл сцену самоубийства. Бандиты сначала потеряли его след. Но через неделю, раскопав могилу «купца-самоубийцы», убедились в том, что он все-таки свел счеты с жизнью.
   При свете фонарей они достали из свежей могилы труп с обезображенным от выстрела лицом. По всем признакам это был Лансер.
   На самом же деле, отцу Анны помог врач портовой больницы для бедных, на содержание которой Лансер регулярно переводил приличные суммы. Вместо купца в могиле лежал умерший накануне от алкогольного отравления моряк, которого привезли в больницу при смерти. Лансер хладнокровно выстрелил покойнику в лицо из своего пистолета, и похоронил на лучшем кладбище Бомбея.
   Сам же отправился курьерским поездом в Калькутту.
   Там он быстро распродал свое имущество за полцены, купил на эти деньги золото и драгоценные камни, после чего снова вернулся в Бомбей, чтобы положить вырученные деньги на анонимный счет в банке. Только после его смерти, по завещанию, потомки Лансера могли воспользоваться деньгами.
   После этого он вернулся в Англию, где на часть отложенных денег открыл завод по производству красителей для шерсти.
   – Вы богаты – по-настоящему богаты, миссис Сколфилд. Мистер Сколфилд еще не знает об этом. Надеюсь, эти деньги помогут вам в новой жизни, которую вы собираетесь начать в Англии?
   Он пристально посмотрел на потрясенную Анну.
   – Какую новую жизнь? – спросила Анна.
   – М-м… – сделал задумчивое лицо Майкл. – Я понимаю, что возможно сказал лишнее и дал вам понять о своей излишней осведомленности. Но, мистер Сколфилд сам рассказал о ваших планах покинуть Борнео и поселиться в родных краях.
   – Я ничего такого не знаю, – сказала она.
   – Понимаю вас, и уверяю, что из моих уст никто больше не услышит о ваших семейных планах.
   – Но, позвольте! – удивилась Анна и тут же осеклась. – Странно.
   Она внимательно посмотрела на Майкла.
   – Вам не кажется, мистер Гроуф, что я попала в какую-то странную ситуацию? – осторожно поинтересовалась она. – Сначала неизвестные поджигают наш дом и пытаются меня убить, после этого выясняется, что я – обладательница огромного наследства, а потом я узнаю, что, оказывается, мой супруг наметил переезд в Англию. Причем, я узнаю об этом от совершенно чужого человека…
   – Мне многое в этой истории кажется странным, – приготовился выпутываться и врать дальше Майкл. – Именно поэтому я и решил поговорить с вами накануне отъезда, чтобы дать вам время подумать в дороге.
   – Что вы хотите этим сказать? – еще больше озадачилась Анна.
   – Возможно, вы решите изменить маршрут своего путешествия…
   – Изменить маршрут? – насторожилась она. – Выражайтесь, пожалуйста яснее, мистер Гроуф.
   В этот миг раздался громкий и требовательный стук в дверь.
   – Миссис Анна Сколфилд, именем закона, откройте дверь! – послышался грубый мужской голос.
   Испуганная и окончательно запутавшаяся Анна не смогла ничего ответить. Она лишь приложила руку, в которой держала платок, к раскрытому рту и смотрела на Майкла.
   Он был удивлен не меньше. Сделав ей знак не волноваться, Майкл направился к двери. По пути он на секунду остановился.
   – Ситуация складывается явно не в вашу пользу, миссис Сколфилд. Прошу вас, во избежание дальнейших осложнений, никому не рассказывайте то, что вы здесь услышали, – сказал он. – Это моя вина – что я не отвез вас сразу в город и не посадил на пароход до материка. Ваш даяки, наверняка оказался в полиции, когда попытался продать перстень ювелиру в Сандакане. Теперь они знают, где вы. Но, что бы ни случилось, дайте мне обещание!
   Он сделал шаг в сторону Анны.
   – Что вы говорите? Я ничего не понимаю! – прошептала она.
   – Миссис Сколфилд, именем закона, откройте дверь! – закричал тот же голос еще громче.
   – Никому! Я спасу вас! – прошептал в ответ Майкл и крикнул в сторону двери. – Я – капрал Гроуф, помощник лейтенанта Ричардса с плантаций. Представьтесь, иначе я буду вынужден защищать честь леди, чья безопасность поручена мне до ее прибытия в поселок!
   За дверью на секунду замолчали.
   – Капрал Гроуф! – крикнул тот же голос. – С вами говорит капитан полиции, детектив Джефферсон из отдела тяжких правонарушений полиции Сандакана. В моих руках ордер на арест миссис Сколфилд.
   Не глядя на Анну, Майкл подошел к двери и открыл ее.
   На него смотрели горящие глаза огромного усатого капитана. В руках он держал какой-то листок бумаги.
   Майкл поднес руку к козырьку.
   – Честь имею, господин капитан! – отчеканил он.
   – Честь имею, капрал! – ответил детектив. – Вы позволите пройти?
   – С огромным удовольствием, мистер Джефферсон. Но, при всем моем уважении, если вы окажете любезность показать мне документ, удостоверяющий необходимость задержания моей подопечной, то сделаете это, не встретив при этом никакого сопротивления.
   Капитан презрительно фыркнул в свои седые и густые, пожелтевшие от табачного дыма усы, и презрительно окинул Майкла взглядом.
   – Капрал, – сквозь зубы сказал он.
   – Сэр! – почтительно ответил Майкл.
   – Оказание сопротивления должностному лицу должностным лицом, стоящим по рангу ниже, карается каторгой на десять лет или виселицей.
   – Сэр, – повторил Майкл. – Я безо всяких предубеждений и обвинений в ваш адрес приму любую кару, которую королевский суд назначит мне, но, увы, я дал слово чести мистеру Сколфилду выяснить, что произошло с его супругой, и не могу нарушить это слово, хотя бы потому, что пока что до сих пор не разобрался в произошедшем.
   Он посмотрел в горевшие глаза капитана.
   – При всем моем уважении, сэр, позвольте ознакомиться с документом. Дело в том, что я везу миссис Сколфилд к ее супругу в… И, насколько мне известно, если наши с вами подозрения найдут подтверждение, там для нее уже предусмотрена отдельная камера в здании офицерского клуба, – сказал Майкл.
   Он услышал, как позади него что-то зашуршало, потом раздался стук.
   При слове камера Анна, и без того сильно истощенная, упала в обморок. Офицеры тут же забыли о своей перебранке, и подбежали к ней.
   После того, как Анна пришла в себя, Майкл попросил капитана выйти во двор, чтобы переговорить. Там он предложил компромисс – в рапорте о задержании будет внесено имя капитана, но первый допрос в поселке проведет Майкл. Там же можно будет провести очную ставку с мужем.
   Капитан тут же согласился и предложил Майклу выпить по стакану пива.

* * *

   На закате они въехали в поселок. Анна сидела напротив Майкла и Джефферсона. Пока капитан дремал после нескольких пинт пива, разморивших его, Майкл знаками показал, что держит ситуацию под контролем.
   Капитан прочитал ей текст постановления, и она продолжала не верить услышанному, считая все произошедшее ошибкой.
   В какой-то момент, когда Джефферсон на несколько минут отключился, Майклу удалось нацарапать записку и передать ее ей.
   «Прочитайте и верните при первой же возможности. Вам надо бежать. Иначе Вас повесят. Дэвид Сколфилд затеял против вас страшное преступление. По моим данным, он причастен к гибели собственного отца».
   Анна с трудом прочла каракули Майкла, и тут же вернула ему записку.
   «Происходит что-то невозможное. Надо увидеть Дэвида и все станет понятно. Какое наследство? Ни отец, ни матушка ни разу не заговаривали об этом, – думала она. – В любом случае, кто-то желает избавиться от меня, и ни к чему хорошему это не приведет. В этой дикой стране, похоже, и англичане одичали, став хуже самых кровожадных туземцев».
   – Стоять! – послышалось на улице.
   Проснувшийся за несколько минут до этого Джефферсон выглянул из окна и рявкнул своим низким голосом: «Уголовная полиция Сандакана!
   С нами подозреваемая в попытке убийства мужа миссис Анна Сколфилд!».
   – Проезжайте, – послышался изумленный голос караульного.
   Они въехали за частокол и оказались в «белом поселке».
   Подъехав к зданию офицерского клуба, капитан, на правах старшего по званию, оставил Майкла в дилижансе, а сам направился к лейтенанту Ричардсу.
   – Мое почтение, лейтенант! – сказал он. – Мы с капралом Гроуфом привезли беглянку, миссис Сколфилд. Поместите ее в отдельную камеру и обеспечьте охрану до выяснения обстоятельств преступления. Предупреждаю сразу – после очной ставки с ее супругом, я намерен перевезти ее в Сандакан.
   Удивленный Ричардс выполнил все поручения Джефферсона, и только под самый вечер, разместив капитана вместе с сопровождавшими его тремя солдатами, вызвал к себе Майкла.
   – Ты зачем его сюда привез? – возмутился он. – Он вырвал ее из моих рук.
   Майкл подробно рассказал о том, что произошло в городе, и как он встретил Анну. Естественно, он не стал говорить о том, какую информацию добыл в городе о Дэвиде, о неприятной беседе с майором и выдуманном рассказе, который поведал Анне.
   Выслушав его, лейтенант успокоился.
   – Ты сделал все, что мог.
   – Его солдаты разорвали бы меня вместе с ней, окажи я сопротивление.
   – Надо, чтобы и факт поимки был подтвержден им лично.
   – В каком смысле?
   – Пиши рапорт о том, как ты ее встретил, а я пойду подпою этого гамадрила. Он, как я посмотрю, не прочь нализаться за чужой счет, – сказал Ричардс.
   – Не без этого, – согласился Майкл.
   Он взял чистый лист и перо со стола Ричардса, и начал строчить рапорт.
   Через час дело было готово. В рапорте описывалась встреча с повозкой, выдуманная погоня за Анной через джунгли, ее попытка застрелить его из какого-то, к сожалению, утерянного во время задержания пистолета. Роль капитана Джефферсона, который хоть упоминался в рапорте только в положительном свете, сводилась к сопровождению Майкла обратно в поселок. Майкл спустился вниз в офицерский клуб.
   Джефферсон был уже сильно пьян.
   – О! Вот и он! – крикнул он. – Иди к нам капрал! Отметим удачное расследование!
   – С удовольствием! – крикнул в ответ Майкл, подошел к столу, за которым они сидели, передал листок Ричардсу, и уселся рядом с капитаном.
   Через несколько минут, за которые Майкл и Джефферсон успели выпить четверть бутылки, лейтенант оторвался от листка и удовлетворенно кивнул.
   – Ты принес? – спросил он у Майкла.
   Майкл достал из своей сумки чернильный набор, разложил его на столе.
   – Подписывай, Джефри! – радушно предложил Ричардс.
   – Что это? – смутился капитан.
   – Рапорт о задержании подозреваемой Сколфилд.
   – А-а! – Джефферсон выдернул из чернильницы перо, уже замахнулся, чтобы поставить свой росчерк на рапорте и застыл на месте. – А где здесь я!?
   От его вопля на стойке задрожали стаканы.
   – Успокойся, Джефри. – почти ласково сказал лейтенант. – Мы же договаривались…
   – Вот именно, что договаривались, ломая пальцами перо, зашипел капитан.
   – А что тебе не нравится? – спросил Ричардс, взял в руки рапорт и стал читать.
   «…тем самым, выражаю свою искреннюю благодарность храбрости и самоотверженности капитана Джефферсона, не спасовавшего перед лицом смертельной опасности, и доставившего подозреваемую миссис Сколфилд в …».
   – Хм… – улыбнулся пьяный капитан. – Где это? Покажи?
   Лейтенант ткнул пальцем в абзац.
   – …выражаю свою искреннюю… – начал читать Джефферсон.
   Дочитав абзац, он улыбнулся и спросил:
   – А почему рапорт пишет он?
   У самого носа Майкла оказался огромный мозолистый палец с почерневшим ногтем.
   – Так я же должен принять отчет о проделанной работе. Вот я принял, видишь?
   Джефферсон взглянул на подпись Ричардса.
   – А теперь ты подписывай, как старший по званию и главный во всей этой операции, – закончил лейтенант.
   – Вот именно, что главный, – надменно сказал Джефферсон и обмакнул заточенный обломок пера в чернила.
   «Тем самым удостоверяю, что все вышеизложенное является правдой. Капитан уголовной полиции Северного Борнео Джефферсон Дж. Дж.», – перечитав эту строчку, он поставил дату и под ней свою размашистую подпись. Майкл и Ричардс с облегчением вздохнули.
   Расследование такого громкого и сложного дела не могло не отразиться на их карьере. Ричардс мечтал о звании начальника полиции в каком-нибудь захудалом индийском городишке, где можно будет бессовестно грабить забитых местных бедняков. Майкл примерно о том же, только в городишке, который бы находился подальше от места службы лейтенанта. Все годы службы в поселке Гроуф ненавидел Ричардса за его высокомерие, надменность и постоянные насмешки надо всеми, кто был ниже его по званию.
   «Надеюсь, ты не доживешь до счастливой старости в своем убогом Манчестере, о чем так мечтаешь», – подумал он, и налил себе бренди.
   Спустя пятнадцать минут, когда поднятые за удачное дело подряд четыре рюмки бренди свалили командира с ног, Ричардс приказал в срочном порядке провести очную ставку и допрос, чтобы сразу же, если понадобится, лично отвезти Анну в Сандакан и сдать начальнику полиции.