Школьники Рафаэлии знают историю живописи не хуже, чем историю родного города. Попросите любого из них сказать, в каком году Пабло Пикассо переехал из Испании в Париж, и вы услышите безошибочный ответ - в 1904. Где родился Рафаэль, один из величайших художников эпохи Возрождения? В городе Урбино. Кто из современных итальянских художников иллюстрировал поэму Данте Алигьери "Божественная комедия"? Ренато Гуттузо.
Но не думайте, что в Рафаэлии все только и знают, что стоят перед мольбертом. Рафаэльцы живые люди и умеют отдыхать. По воскресеньям на улицах выстраиваются очереди за билетами. В этом городе так любят театр и кино, спросите вы? Ничего подобного! В театры и в кино никто не ходит, все отдают предпочтение художественным галереям. Чтобы попасть в музей в праздники, приходится заказывать билеты не позже чем за месяц, точь-в-точь как на персональную выставку какой-нибудь знаменитости.
Все маленькие рафаэльцы - страстные коллекционеры. Но о том, что можно собирать марки или этикетки от спичечных коробок, они даже не слышали. Они собирают небольшие картины, гравюры, рисунки и репродукции. Как все коллекционеры, они меняются: "Я тебе репродукцию Пикассо, а ты мне - два эстампа Гуттузо", "Меняю книгу о Рафаэле на полную серию открыток Караваджо"...
Царство красок, царство вдохновения, Рафаэлия - самый веселый город на земле. Здесь есть дома всех цветов - красные, голубые, фисташковые в желтую полоску, дома с сиреневыми балконами, бордовыми крышами. Здесь есть мозаичные мостовые. Благодаря витражам в каждой квартире радует глаз удивительная игра света. Обращают на себя внимание яркие плакаты на улицах. Разумеется, это реклама, но не такого-то стирального порошка или оливкового масла: рафаэльцы народ серьезный, и рекламируются здесь исключительно произведения искусства.
Что за великое счастье - жить в этом городе! Все прямо-таки помешались на красках. Вы бы посмотрели, как здесь одеваются! Люди привыкли выражать свои чувства красками, и если человеку грустно, он выходит из дому в строгом сером костюме, а если весело, надевает желтый пиджак в красный горошек. В дни карнавала, когда город превращается в огромную выставку, на всех художниках - костюм Арлекина: какое это удивительное зрелище - маскарад, пир красок, радужная палитра Рафаэлии!
Таинственный голос
Дочь художника и художницы, Донателла рано осталась сиротой. У нее были добрые светлые глаза, полные любви - любви к прекрасному. Она смотрела на мир с восторженной жадностью, ее взгляд радовали мягкие переливы радуги на голубом после дождя небе, изумрудный газон, человеческая улыбка. Донателла родилась в Рафаэлии - и, значит, родилась с душой художника и не мыслила жизни без искусства. Она бесконечно гордилась тем, что в одном из лучших городских музеев современной живописи представлены три работы ее отца и две картины кисти ее матери. Часто копируя в музее произведения больших мастеров, Донателла каждый раз хоть на несколько минут забегала в зал, где висели эти дорогие ее сердцу пять холстов.
Как это нередко случается с людьми искусства, слава родителей Донателлы была посмертною славой, и дорога к ней далеко не всегда вознаграждала их за покорную преданность любимому делу. Однако они зарабатывали достаточно, чтобы не отказывать себе и единственной дочке в самом необходимом. Когда же в доме появлялось немного больше денег, чем обычно, семейные поездки на этюды превращались в чудесные путешествия, откуда мама и папа привозили замыслы и эскизы будущих картин, а маленькая Донателла - то перламутровую морскую раковину для натюрморта, то чешуйчатую шишку пинии из тенистой рощи под Равенной, где гулял шесть столетий назад великий Данте, то альбом для рисования с флорентийской лилией на кожаном переплете.
"Неужели я никогда больше не увижу моря, не увижу красивых городов, которые успели показать мне папа и мама? - порою спрашивала себя Донателла, вспоминая со щемящей грустью шумные сборы в дорогу, атласы и карты, разложенные на кровати в гостинице, фрески и мозаики всемирно известных соборов, внушительные остовы древних арен, сверкающие на солнце сотнями окон небоскребы. Вот если бы она была волшебницей...
Однажды, когда на душе у нее было особенно грустно, Донателла услышала вдруг чей-то едва различимый голос, заставивший ее вздрогнуть:
- Волшебники живут не только в сказках. Голос произнес эти слова с вежливой настойчивостью непрошеного доброжелателя.
В комнате все еще звучало чуть внятное эхо.
- Кто ты? - спросила Донателла. - Кто здесь только что разговаривал?
Молчание. Девочка обошла весь дом: пусто. Откуда же исходил этот странный голос, чье эхо тем временем смолкло?
Донателла задумалась над словами, которые застали ее врасплох.
"Волшебники живут не только в сказках", - вот все, что сказал таинственный голос, но смысл этих слов был куда как ясен. Донателла сразу догадалась, что они означали.
И она вспомнила Венецию. Кажется, она была там с родителями в конце октября или в самом начале ноября. Теплые солнечные дни сменялись прохладными ветреными вечерами. Туристский сезон был уже позади, на набережной Скьявони не приходилось лавировать в многоязычной толпе, лакированные гондолы качались на приколе. В один из вечеров мама, папа и Донателла остановились на площади Святого Марка, где несколько молодых художников со скромным достоинством стояли возле своих мольбертов с картинами и рисунками, запечатлевшими достопримечательности Венеции...
Донателла выдавила из тюбиков краски на палитру и уверенными мазками наметила на холсте контуры собора Святого Марка; площадь перед собором пока что оставалась пустынной, но вот на переднем плане появились фигуры молодых художников - одного, второго, третьего...
Отойдя на несколько шагов, Донателла улыбнулась. На сегодня хватит, а завтра она продолжит картину, уделив больше внимания отдельным деталям и, главное, дополнив ее приметами того осеннего вечера.
Прошла неделя - и картина была готова. Через Пьяццетту к собору вели мостки, представляющие собой уложенные на козлы дощатые щиты, ветер в это время года нередко дует с моря, и тогда не только Пьяццетта, но и прилегающая к собору часть площади становится как бы продолжением лагуны.
Устало опустившись на стул, Донателла закрыла глаза и мысленно представила себе только что законченный холст. Он был настолько безупречен, что казалось, в комнате пахнет морем и за окнами неожиданно смолк рев автомобилей и мотоциклов и воцарилась необычная тишина, роднящая любой из ста восемнадцати островов, на которых построена Венеция, с каким-нибудь необитаемым островом.
Маленькой художнице не в чем было себя упрекнуть, но она почему-то не торопилась мыть кисти, словно они могли ей снова понадобиться через минуту-другую.
Несколько дней Донателла ходила как в воду опущенная.
"Волшебники живут не только в сказках!.." Ему легко говорить, ведь он сам, скорее всего, волшебник, - думала она. - Ну хоть бы еще разик сказал что-нибудь. Мне так не хватает его совета!"
И, словно услышав ее мысли, таинственный голос вновь прозвучал в один прекрасный день под крышей дома, где жила маленькая художница:
- Милая Донателла, мне нечего прибавить к моим прежним словам. Судя по всему, ты верно меня поняла. Что же до твоей картины, то, если не ошибаюсь, впечатление твое о Венеции во многом определили...
- Ты прав! - воскликнула маленькая художница и, на этот раз поняв таинственный голос с полуслова, взялась за краски и привела на площадь Святого Марка женщину и мужчину и смешно семенящую между ними девочку лет четырех-пяти. У девочки были добрые светлые глаза, полные любви любви к прекрасному.
Только теперь Донателла могла сказать себе, что довольна картиной. И если обычно она ставила законченные работы в штабель, лицевой стороной к стене, то холст с Венецией ей захотелось непременно повесить, что она и сделала, выбрав для него место против окна.
На стене холст выглядел иначе, чем на мольберте. Да и комната с появлением картины на одной из ее стен словно стала светлее и просторнее.
В зависимости от освещения красавица площадь на холсте преображалась что ни час, тогда как люди на ней не менялись. Молодые художники в выцветших джинсах все с тем же скромным достоинством стояли у своих мольбертов, женщина и мужчина не старели, а смешно семенящая между ними девочка оставалась прежней крохой.
Прошло некоторое время, и вот однажды Донателла поймала себя на мысли, что завидует девочке на картине.
"Даже не верится, что это я, - думала она, подолгу стоя перед картиной. - И зачем только люди придумали зеркала!"
Она все чаще и чаще подходила к зеркалу, откуда на нее смотрела обыкновенная девочка с обыкновенными глазами. При виде ее Донателла чуть не плакала от обиды:
"Что и говорить, девочка на холсте лучше меня. Вернее, если бы она не осталась маленькой, была бы сейчас лучше, чем я. И уж конечно, талантливее и красивее!"
Донателла уже ругала себя за то, что поверила злосчастному голосу. Пусть он звучал приятно, но ведь не случайно, должно быть, его обладатель не решался показаться ей на глаза. Наверное, кому-то вздумалось подшутить над ней, только и всего.
"Больше я не стану развешивать уши, - пообещала себе Донателла. И если он опять осмелится заговорить со мной, я сделаю все, чтобы выпытать у него, кому он принадлежит!"
Не известно, слышал обладатель таинственного голоса маленькую художницу или не слышал, но после этого он долго не давал о себе знать. И Донателла не выдержала:
- Где ты? Почему молчишь? Ты мне нужен, я так несчастна. Отзовись! Ну пожалуйста!
И в один прекрасный день знакомый негромкий голос снова порадовал ее.
- Глупышка, - сказал он на этот раз с ласковым укором. - Разве я не говорил тебе, что волшебники живут не только в сказках? Существует такое выражение - "чудо искусства". Девочка на твоей картине написана художником. Настоящий художник всегда пристрастен, он умеет любить и ненавидеть, а зеркалу это не дано. Настоящий художник видит больше того, что лежит на поверхности: он проникает в суть вещей, обогащая этим не только себя, но и всех, кто с доверием относится к искусству. Запомни: талант делает тебя сильной.
- Спасибо, - застенчиво поблагодарила Донателла. - Что бы я делала без тебя? Я так счастлива! Ты подарил мне целый мир - мир искусства.
Теперь маленькая художница с уверенностью могла сказать, что разгадала тайну говорившего с ней голоса. Это был голос искусства - и звучал он у нее в сердце. ______________________________________________________________________
Твой город
Мы с тобой проделали
много тысяч миль.
Может, это сказка?
Может, это быль?
Написал я книгу,
дал тебе прочесть.
Сказка?
В каждой сказке
доля правды есть,
и не надо путать
вымысел и ложь...
Но скажи, читатель,
где ты сам живешь?
Любишь ли свой город
или день и ночь
о другом мечтаешь?
Рад тебе помочь.
Я бы выбрал...
Впрочем,
выбор - за тобой.
Выбирай по вкусу,
выбирай любой.
Город живописцев,
зодчих,
суперзвезд...
Понимаю,
выбор
далеко не прост.
Разве в мире только
десять городов?
Только ль Грамотеевка
рай для дураков?
Разве нет поэтов
в Риме и в Москве?
Разве им не тесно
всем в одной главе?..
Может, этой книжкой
я тебе помог
самый лучший в мире
выбрать уголок.
Но не думайте, что в Рафаэлии все только и знают, что стоят перед мольбертом. Рафаэльцы живые люди и умеют отдыхать. По воскресеньям на улицах выстраиваются очереди за билетами. В этом городе так любят театр и кино, спросите вы? Ничего подобного! В театры и в кино никто не ходит, все отдают предпочтение художественным галереям. Чтобы попасть в музей в праздники, приходится заказывать билеты не позже чем за месяц, точь-в-точь как на персональную выставку какой-нибудь знаменитости.
Все маленькие рафаэльцы - страстные коллекционеры. Но о том, что можно собирать марки или этикетки от спичечных коробок, они даже не слышали. Они собирают небольшие картины, гравюры, рисунки и репродукции. Как все коллекционеры, они меняются: "Я тебе репродукцию Пикассо, а ты мне - два эстампа Гуттузо", "Меняю книгу о Рафаэле на полную серию открыток Караваджо"...
Царство красок, царство вдохновения, Рафаэлия - самый веселый город на земле. Здесь есть дома всех цветов - красные, голубые, фисташковые в желтую полоску, дома с сиреневыми балконами, бордовыми крышами. Здесь есть мозаичные мостовые. Благодаря витражам в каждой квартире радует глаз удивительная игра света. Обращают на себя внимание яркие плакаты на улицах. Разумеется, это реклама, но не такого-то стирального порошка или оливкового масла: рафаэльцы народ серьезный, и рекламируются здесь исключительно произведения искусства.
Что за великое счастье - жить в этом городе! Все прямо-таки помешались на красках. Вы бы посмотрели, как здесь одеваются! Люди привыкли выражать свои чувства красками, и если человеку грустно, он выходит из дому в строгом сером костюме, а если весело, надевает желтый пиджак в красный горошек. В дни карнавала, когда город превращается в огромную выставку, на всех художниках - костюм Арлекина: какое это удивительное зрелище - маскарад, пир красок, радужная палитра Рафаэлии!
Таинственный голос
Дочь художника и художницы, Донателла рано осталась сиротой. У нее были добрые светлые глаза, полные любви - любви к прекрасному. Она смотрела на мир с восторженной жадностью, ее взгляд радовали мягкие переливы радуги на голубом после дождя небе, изумрудный газон, человеческая улыбка. Донателла родилась в Рафаэлии - и, значит, родилась с душой художника и не мыслила жизни без искусства. Она бесконечно гордилась тем, что в одном из лучших городских музеев современной живописи представлены три работы ее отца и две картины кисти ее матери. Часто копируя в музее произведения больших мастеров, Донателла каждый раз хоть на несколько минут забегала в зал, где висели эти дорогие ее сердцу пять холстов.
Как это нередко случается с людьми искусства, слава родителей Донателлы была посмертною славой, и дорога к ней далеко не всегда вознаграждала их за покорную преданность любимому делу. Однако они зарабатывали достаточно, чтобы не отказывать себе и единственной дочке в самом необходимом. Когда же в доме появлялось немного больше денег, чем обычно, семейные поездки на этюды превращались в чудесные путешествия, откуда мама и папа привозили замыслы и эскизы будущих картин, а маленькая Донателла - то перламутровую морскую раковину для натюрморта, то чешуйчатую шишку пинии из тенистой рощи под Равенной, где гулял шесть столетий назад великий Данте, то альбом для рисования с флорентийской лилией на кожаном переплете.
"Неужели я никогда больше не увижу моря, не увижу красивых городов, которые успели показать мне папа и мама? - порою спрашивала себя Донателла, вспоминая со щемящей грустью шумные сборы в дорогу, атласы и карты, разложенные на кровати в гостинице, фрески и мозаики всемирно известных соборов, внушительные остовы древних арен, сверкающие на солнце сотнями окон небоскребы. Вот если бы она была волшебницей...
Однажды, когда на душе у нее было особенно грустно, Донателла услышала вдруг чей-то едва различимый голос, заставивший ее вздрогнуть:
- Волшебники живут не только в сказках. Голос произнес эти слова с вежливой настойчивостью непрошеного доброжелателя.
В комнате все еще звучало чуть внятное эхо.
- Кто ты? - спросила Донателла. - Кто здесь только что разговаривал?
Молчание. Девочка обошла весь дом: пусто. Откуда же исходил этот странный голос, чье эхо тем временем смолкло?
Донателла задумалась над словами, которые застали ее врасплох.
"Волшебники живут не только в сказках", - вот все, что сказал таинственный голос, но смысл этих слов был куда как ясен. Донателла сразу догадалась, что они означали.
И она вспомнила Венецию. Кажется, она была там с родителями в конце октября или в самом начале ноября. Теплые солнечные дни сменялись прохладными ветреными вечерами. Туристский сезон был уже позади, на набережной Скьявони не приходилось лавировать в многоязычной толпе, лакированные гондолы качались на приколе. В один из вечеров мама, папа и Донателла остановились на площади Святого Марка, где несколько молодых художников со скромным достоинством стояли возле своих мольбертов с картинами и рисунками, запечатлевшими достопримечательности Венеции...
Донателла выдавила из тюбиков краски на палитру и уверенными мазками наметила на холсте контуры собора Святого Марка; площадь перед собором пока что оставалась пустынной, но вот на переднем плане появились фигуры молодых художников - одного, второго, третьего...
Отойдя на несколько шагов, Донателла улыбнулась. На сегодня хватит, а завтра она продолжит картину, уделив больше внимания отдельным деталям и, главное, дополнив ее приметами того осеннего вечера.
Прошла неделя - и картина была готова. Через Пьяццетту к собору вели мостки, представляющие собой уложенные на козлы дощатые щиты, ветер в это время года нередко дует с моря, и тогда не только Пьяццетта, но и прилегающая к собору часть площади становится как бы продолжением лагуны.
Устало опустившись на стул, Донателла закрыла глаза и мысленно представила себе только что законченный холст. Он был настолько безупречен, что казалось, в комнате пахнет морем и за окнами неожиданно смолк рев автомобилей и мотоциклов и воцарилась необычная тишина, роднящая любой из ста восемнадцати островов, на которых построена Венеция, с каким-нибудь необитаемым островом.
Маленькой художнице не в чем было себя упрекнуть, но она почему-то не торопилась мыть кисти, словно они могли ей снова понадобиться через минуту-другую.
Несколько дней Донателла ходила как в воду опущенная.
"Волшебники живут не только в сказках!.." Ему легко говорить, ведь он сам, скорее всего, волшебник, - думала она. - Ну хоть бы еще разик сказал что-нибудь. Мне так не хватает его совета!"
И, словно услышав ее мысли, таинственный голос вновь прозвучал в один прекрасный день под крышей дома, где жила маленькая художница:
- Милая Донателла, мне нечего прибавить к моим прежним словам. Судя по всему, ты верно меня поняла. Что же до твоей картины, то, если не ошибаюсь, впечатление твое о Венеции во многом определили...
- Ты прав! - воскликнула маленькая художница и, на этот раз поняв таинственный голос с полуслова, взялась за краски и привела на площадь Святого Марка женщину и мужчину и смешно семенящую между ними девочку лет четырех-пяти. У девочки были добрые светлые глаза, полные любви любви к прекрасному.
Только теперь Донателла могла сказать себе, что довольна картиной. И если обычно она ставила законченные работы в штабель, лицевой стороной к стене, то холст с Венецией ей захотелось непременно повесить, что она и сделала, выбрав для него место против окна.
На стене холст выглядел иначе, чем на мольберте. Да и комната с появлением картины на одной из ее стен словно стала светлее и просторнее.
В зависимости от освещения красавица площадь на холсте преображалась что ни час, тогда как люди на ней не менялись. Молодые художники в выцветших джинсах все с тем же скромным достоинством стояли у своих мольбертов, женщина и мужчина не старели, а смешно семенящая между ними девочка оставалась прежней крохой.
Прошло некоторое время, и вот однажды Донателла поймала себя на мысли, что завидует девочке на картине.
"Даже не верится, что это я, - думала она, подолгу стоя перед картиной. - И зачем только люди придумали зеркала!"
Она все чаще и чаще подходила к зеркалу, откуда на нее смотрела обыкновенная девочка с обыкновенными глазами. При виде ее Донателла чуть не плакала от обиды:
"Что и говорить, девочка на холсте лучше меня. Вернее, если бы она не осталась маленькой, была бы сейчас лучше, чем я. И уж конечно, талантливее и красивее!"
Донателла уже ругала себя за то, что поверила злосчастному голосу. Пусть он звучал приятно, но ведь не случайно, должно быть, его обладатель не решался показаться ей на глаза. Наверное, кому-то вздумалось подшутить над ней, только и всего.
"Больше я не стану развешивать уши, - пообещала себе Донателла. И если он опять осмелится заговорить со мной, я сделаю все, чтобы выпытать у него, кому он принадлежит!"
Не известно, слышал обладатель таинственного голоса маленькую художницу или не слышал, но после этого он долго не давал о себе знать. И Донателла не выдержала:
- Где ты? Почему молчишь? Ты мне нужен, я так несчастна. Отзовись! Ну пожалуйста!
И в один прекрасный день знакомый негромкий голос снова порадовал ее.
- Глупышка, - сказал он на этот раз с ласковым укором. - Разве я не говорил тебе, что волшебники живут не только в сказках? Существует такое выражение - "чудо искусства". Девочка на твоей картине написана художником. Настоящий художник всегда пристрастен, он умеет любить и ненавидеть, а зеркалу это не дано. Настоящий художник видит больше того, что лежит на поверхности: он проникает в суть вещей, обогащая этим не только себя, но и всех, кто с доверием относится к искусству. Запомни: талант делает тебя сильной.
- Спасибо, - застенчиво поблагодарила Донателла. - Что бы я делала без тебя? Я так счастлива! Ты подарил мне целый мир - мир искусства.
Теперь маленькая художница с уверенностью могла сказать, что разгадала тайну говорившего с ней голоса. Это был голос искусства - и звучал он у нее в сердце. ______________________________________________________________________
Твой город
Мы с тобой проделали
много тысяч миль.
Может, это сказка?
Может, это быль?
Написал я книгу,
дал тебе прочесть.
Сказка?
В каждой сказке
доля правды есть,
и не надо путать
вымысел и ложь...
Но скажи, читатель,
где ты сам живешь?
Любишь ли свой город
или день и ночь
о другом мечтаешь?
Рад тебе помочь.
Я бы выбрал...
Впрочем,
выбор - за тобой.
Выбирай по вкусу,
выбирай любой.
Город живописцев,
зодчих,
суперзвезд...
Понимаю,
выбор
далеко не прост.
Разве в мире только
десять городов?
Только ль Грамотеевка
рай для дураков?
Разве нет поэтов
в Риме и в Москве?
Разве им не тесно
всем в одной главе?..
Может, этой книжкой
я тебе помог
самый лучший в мире
выбрать уголок.