Страница:
Не могу сказать, что жизнь студенческого общежития кардинально отличалась от жизни в общежитии ПТУ. Разве что ребята были взрослее, а заботы все те же – как сдать сессию, где найти денег, с кем дружить, а кого остерегаться.
По вечерам мы подрабатывали. Занимались кто чем: кто разгружал вагоны, кто газетами торговал. Я перепробовал многое, денег это особых не приносило, но позволяло кое-как сводить концы с концами. Кроме того, брат и сестра попеременно присылали мне рублей по 30 – 40 в месяц, что было существенным дополнением к моему скромному бюджету, состоящему из небольшой стипендии и приработка.
В том же студенческом общежитии на Ярославском шоссе я совершенно случайно встретил своего дальнего родственника!
Как-то раз, сидя в шумной праздничной компании, один из общежитских ребят спросил:
– Арман, слушай, а у нас на потоке учится парень твоей национальности, давай мы тебя с ним познакомим? Хочешь?
Я, разумеется, согласился. И каково же было мое удивление, когда после того, как я представился, парень – его звали Эдик – вытаращил на меня глаза и спросил:
– Слушай, Арман. А ты, часом, не из Оренбурга?
– Да, – отвечаю…
– Вот это сюрприз! А я знаю вашу семью, мы недалеко живем…
Часа два после этого мы провели, сопоставляя семейные истории, и, наконец, выяснилось, что мы дальние родственники, но при этом встретились не в Оренбурге, а в столице. Воистину, все дороги ведут в Москву.
Предыстория этого решения такова. В нашей семье, да и вообще среди нашего поколения молодых людей, пойти служить в армию считалось делом чести. Раньше, если помните, служба в армии была не просто почетной обязанностью, но и имела некий престиж в стиле: «Отслужил в армии – можешь считаться мужчиной».
Для меня это был некий вызов. Мне хотелось обязательно «попробовать на вкус» армию – смогу или не смогу? Мужчина я или не мужчина? Да в конечном итоге, что такое два года в бесконечной череде жизненных лет? Просто отрезок времени.
С этими мыслями я направился на ближайший призывной пункт.
– У вас отсрочка от армии, – вежливо объявили мне. – Вам не обязательно сейчас служить.
– Но я хочу! – искренне удивился я. – Пришел сам, добровольно, решил отдать свой долг Отечеству…
– Молодой человек! – в призывном пункте насторожились. – Вам же русским языком сказали, что у вас отсрочка! Или, если хотите, принесите справку от врача, что вы полностью здоровы. И физически, и психически, так сказать…
Бывалые служащие заподозрили неладное – уж больно из ряда вон выходящий случай.
Но раз что-то твердо решил, я это сделаю. Обежав поликлиники и добыв нужные документы, вернулся на призывной пункт снова.
– Вот, пожалуйста! – показал бланки с печатями. – Все у меня в порядке, здоров и годен к строевой!
В призывном пункте объявили, что это первый и единственный за все время случай, когда призывник без всяких повесток является и выражает желание служить. Поэтому меня очень быстро оформили и буквально на следующий же день отправили по месту службы – в Венгрию, в войска правительственной связи.
Вот тут-то я и понял, что армия и мои представления о ней – это, мягко говоря, две разные вещи.
Дело даже не в том, что сложно было привыкнуть к строгому распорядку дня, когда подъем и отбой всегда в одно и то же время, а каждый твой шаг расписан по минутам. Прежде всего пришлось привыкать к четкой военной иерархии, когда все твои отношения с сослуживцами регламентируются. И еще много чего вызывало в моей свободолюбивой душе бурю эмоций и чувств.
Кроме того, обнаружилось, что ПТУ я закончил не зря, поскольку это была отличная школа по борьбе с дедовщиной и улаживанием различных стычек с коллегами и сокурсниками. Я смог адаптироваться, потому что знал, как себя вести, мог постоять за себя, и, можно сказать, что меня особо не донимали.
Но самым поразительным открытием для меня стал тот факт, что в армии у солдат тоже бывает личное время. Его я с пользой употребил на… походы по местным библиотекам. Мысли в голове крутились в основном вокруг отдаленной цели – диплома юриста. Об этом я не забывал ни на минуту, даже ходя строем по плацу с речевками на устах.
Через год службы в армии я разведал, что, оказывается, у военнослужащих есть возможность поступить в военно-юридический вуз, и эта идея меня вдохновила. Отправив в Москву документы, я получил в ответ предварительные тестовые задания, и по их результатам меня пригласили в Москву на сдачу экзаменов.
Будучи целеустремленным молодым человеком, я был в то же время очень наивным. Даже представить себе не мог, что учеба в военно-юридической академии доступна лишь избранным, а попасть туда можно было либо по протекции, либо проявив невероятную эрудицию во всех областях знаний. Все экзамены я успешно сдал, кроме немецкого, где обнаружились пробелы в знаниях.
Рассказав на экзамене по немецкому о моей тогда еще любимой группе «Модерн Токинг», я уверенно ожидал «пятерки». Как вдруг преподаватель, деловито листая брошюрку с экзаменационными билетами, задал дополнительный вопрос:
– Молодой человек. Расскажите, пожалуйста, о немецком ученом Максе Планке…
И я «повис». Все, что я о нем знал, – это то, что он физик и что есть физическая величина, «постоянная Планка», о чем я честно и сообщил преподавателю:
– Извините, но я даже по-русски ничего о нем не припомню, а уж по-немецки и подавно не расскажу…
В итоге экзамен по немецкому был завален, и мечты о юридическом вузе снова отодвинулись на неопределенный срок.
Вернулся я обратно в гарнизон, как говорится, несолоно хлебавши. Через месяц после возвращения меня перевели в Баку, одну из «горячих точек» Кавказа, где я попал в самый разгар конфликта между Арменией и Азербайджаном.
Признаться, все происходящее там произвело на меня колоссальное впечатление – для вчерашнего подростка, чья жизнь только начинается и у которого в голове одна сплошная романтика, подразумевающая искренний патриотизм, все увиденное стало серьезным потрясением. Можно сказать, что я познал войну во всей ее обыденной уродливой наготе, где увечья и убийства становятся частью жизни, и люди живут рядом с этим, пытаясь сохранять в душе хотя бы каплю человечности.
Я наблюдал ежедневное бытие на осадном положении. Видел беженцев, которые вынуждены были покорно покидать обжитые места, оставляя дома, землю и нажитое имущество. Видел слезы тех, кто потерял родных и близких, их постоянный страх, что в любую минуту может произойти что-то непоправимое. И много чего еще.
Единственное, что скрашивало мои невеселые мысли, был тот факт, что служить меня поставили на кухню директором столовой.
Кухня, мои дорогие, – это предел мечтаний любого военнослужащего. Отсутствие цейтнотов и строевых, относительная безопасность жизнедеятельности. Плюс всегда можно что-нибудь поесть или попить, а сослуживцы и начальство относятся с уважением, так как вкусная еда в армии – это едва ли не единственное из удовольствий, какое только можно себе позволить.
В «дембель» меня отправляли всем взводом и со слезами на глазах. Надавали на дорогу провианта, надарили подарков, наговорили пожеланий. А я в это время думал – вот приеду я в Москву. И что я там буду делать? Перспектива оказаться предоставленным самому себе меня несколько пугала, а до заветного юридического вуза было еще далеко…
Шоу-биз с заднего двора
«Пойди туда, не знаю куда»
По вечерам мы подрабатывали. Занимались кто чем: кто разгружал вагоны, кто газетами торговал. Я перепробовал многое, денег это особых не приносило, но позволяло кое-как сводить концы с концами. Кроме того, брат и сестра попеременно присылали мне рублей по 30 – 40 в месяц, что было существенным дополнением к моему скромному бюджету, состоящему из небольшой стипендии и приработка.
В том же студенческом общежитии на Ярославском шоссе я совершенно случайно встретил своего дальнего родственника!
Как-то раз, сидя в шумной праздничной компании, один из общежитских ребят спросил:
– Арман, слушай, а у нас на потоке учится парень твоей национальности, давай мы тебя с ним познакомим? Хочешь?
Я, разумеется, согласился. И каково же было мое удивление, когда после того, как я представился, парень – его звали Эдик – вытаращил на меня глаза и спросил:
– Слушай, Арман. А ты, часом, не из Оренбурга?
– Да, – отвечаю…
– Вот это сюрприз! А я знаю вашу семью, мы недалеко живем…
Часа два после этого мы провели, сопоставляя семейные истории, и, наконец, выяснилось, что мы дальние родственники, но при этом встретились не в Оренбурге, а в столице. Воистину, все дороги ведут в Москву.
* * *
Отучившись в МИСИ примерно год, я окончательно осознал, что не быть мне строителем, мне стало невероятно скучно, а до вожделенного третьего курса ждать было слишком уж долго. И тогда я «придумал» выход. Решил в армию пойти.Предыстория этого решения такова. В нашей семье, да и вообще среди нашего поколения молодых людей, пойти служить в армию считалось делом чести. Раньше, если помните, служба в армии была не просто почетной обязанностью, но и имела некий престиж в стиле: «Отслужил в армии – можешь считаться мужчиной».
Для меня это был некий вызов. Мне хотелось обязательно «попробовать на вкус» армию – смогу или не смогу? Мужчина я или не мужчина? Да в конечном итоге, что такое два года в бесконечной череде жизненных лет? Просто отрезок времени.
С этими мыслями я направился на ближайший призывной пункт.
– У вас отсрочка от армии, – вежливо объявили мне. – Вам не обязательно сейчас служить.
– Но я хочу! – искренне удивился я. – Пришел сам, добровольно, решил отдать свой долг Отечеству…
– Молодой человек! – в призывном пункте насторожились. – Вам же русским языком сказали, что у вас отсрочка! Или, если хотите, принесите справку от врача, что вы полностью здоровы. И физически, и психически, так сказать…
Бывалые служащие заподозрили неладное – уж больно из ряда вон выходящий случай.
Но раз что-то твердо решил, я это сделаю. Обежав поликлиники и добыв нужные документы, вернулся на призывной пункт снова.
– Вот, пожалуйста! – показал бланки с печатями. – Все у меня в порядке, здоров и годен к строевой!
В призывном пункте объявили, что это первый и единственный за все время случай, когда призывник без всяких повесток является и выражает желание служить. Поэтому меня очень быстро оформили и буквально на следующий же день отправили по месту службы – в Венгрию, в войска правительственной связи.
Вот тут-то я и понял, что армия и мои представления о ней – это, мягко говоря, две разные вещи.
Дело даже не в том, что сложно было привыкнуть к строгому распорядку дня, когда подъем и отбой всегда в одно и то же время, а каждый твой шаг расписан по минутам. Прежде всего пришлось привыкать к четкой военной иерархии, когда все твои отношения с сослуживцами регламентируются. И еще много чего вызывало в моей свободолюбивой душе бурю эмоций и чувств.
Кроме того, обнаружилось, что ПТУ я закончил не зря, поскольку это была отличная школа по борьбе с дедовщиной и улаживанием различных стычек с коллегами и сокурсниками. Я смог адаптироваться, потому что знал, как себя вести, мог постоять за себя, и, можно сказать, что меня особо не донимали.
Но самым поразительным открытием для меня стал тот факт, что в армии у солдат тоже бывает личное время. Его я с пользой употребил на… походы по местным библиотекам. Мысли в голове крутились в основном вокруг отдаленной цели – диплома юриста. Об этом я не забывал ни на минуту, даже ходя строем по плацу с речевками на устах.
Через год службы в армии я разведал, что, оказывается, у военнослужащих есть возможность поступить в военно-юридический вуз, и эта идея меня вдохновила. Отправив в Москву документы, я получил в ответ предварительные тестовые задания, и по их результатам меня пригласили в Москву на сдачу экзаменов.
Будучи целеустремленным молодым человеком, я был в то же время очень наивным. Даже представить себе не мог, что учеба в военно-юридической академии доступна лишь избранным, а попасть туда можно было либо по протекции, либо проявив невероятную эрудицию во всех областях знаний. Все экзамены я успешно сдал, кроме немецкого, где обнаружились пробелы в знаниях.
Рассказав на экзамене по немецкому о моей тогда еще любимой группе «Модерн Токинг», я уверенно ожидал «пятерки». Как вдруг преподаватель, деловито листая брошюрку с экзаменационными билетами, задал дополнительный вопрос:
– Молодой человек. Расскажите, пожалуйста, о немецком ученом Максе Планке…
И я «повис». Все, что я о нем знал, – это то, что он физик и что есть физическая величина, «постоянная Планка», о чем я честно и сообщил преподавателю:
– Извините, но я даже по-русски ничего о нем не припомню, а уж по-немецки и подавно не расскажу…
В итоге экзамен по немецкому был завален, и мечты о юридическом вузе снова отодвинулись на неопределенный срок.
Вернулся я обратно в гарнизон, как говорится, несолоно хлебавши. Через месяц после возвращения меня перевели в Баку, одну из «горячих точек» Кавказа, где я попал в самый разгар конфликта между Арменией и Азербайджаном.
Признаться, все происходящее там произвело на меня колоссальное впечатление – для вчерашнего подростка, чья жизнь только начинается и у которого в голове одна сплошная романтика, подразумевающая искренний патриотизм, все увиденное стало серьезным потрясением. Можно сказать, что я познал войну во всей ее обыденной уродливой наготе, где увечья и убийства становятся частью жизни, и люди живут рядом с этим, пытаясь сохранять в душе хотя бы каплю человечности.
Я наблюдал ежедневное бытие на осадном положении. Видел беженцев, которые вынуждены были покорно покидать обжитые места, оставляя дома, землю и нажитое имущество. Видел слезы тех, кто потерял родных и близких, их постоянный страх, что в любую минуту может произойти что-то непоправимое. И много чего еще.
Единственное, что скрашивало мои невеселые мысли, был тот факт, что служить меня поставили на кухню директором столовой.
Кухня, мои дорогие, – это предел мечтаний любого военнослужащего. Отсутствие цейтнотов и строевых, относительная безопасность жизнедеятельности. Плюс всегда можно что-нибудь поесть или попить, а сослуживцы и начальство относятся с уважением, так как вкусная еда в армии – это едва ли не единственное из удовольствий, какое только можно себе позволить.
В «дембель» меня отправляли всем взводом и со слезами на глазах. Надавали на дорогу провианта, надарили подарков, наговорили пожеланий. А я в это время думал – вот приеду я в Москву. И что я там буду делать? Перспектива оказаться предоставленным самому себе меня несколько пугала, а до заветного юридического вуза было еще далеко…
Шоу-биз с заднего двора
…Не так давно на премии МУЗ-ТВ, за кулисами, в «Олимпийском», ведя чинные беседы с Аллой Борисовной и Артуром Гаспаряном.
– А Вы знаете, Алла Борисовна, – обронил я, – что в шоу-бизнесе я оказался исключительно благодаря вашим «Рождественским встречам»?
– Не шутишь? – удивленно вскинула брови примадонна. – А давай-ка, расскажи…
Вернулся из армии я летом и до возобновления учебы в МИСИ был предоставлен сам себе – просыпался когда хотел, слонялся по городу, не зная, куда себя деть. В Москве в то время было чуть ли не осадное положение – голодуха, тотальный дефицит, продукты по карточкам, пустые магазины, ни сигарет, ни хлеба.
Спустя неделю после возвращения в Москву, приехал в общежитие к своему родственнику Эдуарду, привез ему несколько ящиков тушенки, рис, гречку, сигареты, которыми меня снабдили в гарнизоне. И вдруг я заявил:
– Слушай, Эдик. У меня такое чувство, что я никак не могу прижиться в этой Москве. Вроде бы так хотел здесь жить, а чувствую себя абсолютно чужим. Хочу обратно уехать в воинскую часть…
Эдик чуть не поперхнулся, услышав мои речи:
– Да ты с ума, что ли, сошел? Сначала не мог дождаться «дембеля», теперь опять хочешь служить. Даже в голову не бери! Пройдет время, привыкнешь. А сейчас попробуй занять себя чем-нибудь полезным…
В армии все ясно и понятно – знаешь, чем заниматься утром, чем в обед, вечером, и так далее до бесконечности. А теперь я впервые столкнулся со сложным психологическим моментом – состоянием неопределенности. С одной стороны, нужно было учиться дальше, зарабатывать деньги, строить свою жизнь. Но четкой инструкции на этот счет мне дать никто не мог.
Когда, наконец, начались занятия в институте, я был чрезвычайно рад и счастлив – утром учеба, а вечером приработок.
Под Новый год я узнал, что в «Олимпийском» пройдет серия концертов под названием «Рождественские встречи» – проект Аллы Пугачевой, где она собрала лучших российских звезд: певцов, музыкантов, танцоров, артистов разговорного жанра.
Даже если предположить, что билеты не были бы раскуплены в первый же день (а их буквально смели), для меня попасть на концерт было чем-то из области фантастики. Достать приглашение на это представление было невозможно.
Тем не менее мы с друзьями направились к «Олимпийскому» «поглазеть на звезд», а также в тайной надежде все-таки найти какой-то лишний билетик, ведь чудеса под Новый год – незапланированная закономерность, и мы на нее искренне надеялись.
Перед «Олимпийским» собралась такая огромная толпа, что найти в этой суматохе что-либо и кого-либо было нереально – самим бы не потеряться.
– Пойдем поближе, сейчас начнут звезды подъезжать, можно будет всех увидеть! Посмотрим вблизи, зря, что ли, приехали? – дернул меня за рукав Эдик и потащил вокруг «Олимпийского» на другую сторону, куда подъезжали машины со знаменитостями и где уже ревела восторженная толпа, ожидающая увидеть своих кумиров.
Мы протиснулись поближе к служебному входу и наткнулись на оцепление. Дальше дороги не было. То и дело подъезжали машины, откуда выходили артисты, которых я видел исключительно по телевизору. Мы с друзьями кричали и хлопали, приветствуя звезд и испытывая настолько неземной и трепетный восторг, что в этот момент забыли даже о «Рождественских встречах», ради которых приехали и куда так страстно желали попасть.
И вдруг…
– Ой, смотри-смотри, ребята на тебя похожи, это не твои земляки часом? – кто-то из друзей показал рукой на четверых симпатичных парней, которые выгрузились из микроавтобуса и бодрой походкой направлялись в сторону служебного входа.
Я понятия не имел, кто это такие. Но, судя по тому, как их приветствовала толпа, это были важные персоны, и мне тут же захотелось что-нибудь предпринять, чтобы подобраться к ним поближе.
Решение созрело моментально. Я скинул куртку – а все четверо музыкантов шествовали без верхней одежды, кто в пиджаке, кто в свитере, – наскоро сунул куртку в руки стоящей рядом со мной подруги, протиснулся через оцепление и пристроился к этой четверке пятым.
На служебном входе меня остановил внушительного роста охранник:
– А ты куда? – грозно поднял он руку, коснувшись моего плеча.
– Я с ними… – уверенным голосом объявил я и улыбнулся так широко и доброжелательно, как только мог.
Охраннику понадобилось мгновение. Оценив, что я одет и выгляжу так же, как и те ребята, что зашли внутрь, он одобрительно кивнул и пропустил меня, а я бодро побежал вперед в надежде догнать своих «попутчиков». Но их, к сожалению, уже и след простыл – видимо, прошествовали в гримерку. У следующего поста охраны я проделал ту же операцию:
– Здравствуйте, добрый вечер! – обратился я к охраннику, курсирующему между этажами и видевшему только что пробежавшую мимо него четверку парней. – Из нашей группы еще несколько человек подъехало, танцоры. Можно я их тоже проведу?
– Да, конечно, никаких проблем, – вежливо отреагировал охранник, а я выскочил на улицу и выловил в толпе своих друзей.
Наверное, это был лучший день в моей жизни, подумалось мне. Мы с друзьями прошли за кулисы, где можно было увидеть вблизи и «во всей красе» всех наших «звезд». Пугачева, Киркоров, Пресняков, Орбакайте – они ходили туда-сюда, обменивались репликами, смеялись, шутили, а я представлял себя в какой-то степени приобщенным к этому музыкальному Олимпу и счастлив был безмерно. Выскользнув в зрительный зал, мы с ребятами заняли место около трибуны и шумно приветствовали каждого выступающего независимо от того, знаем мы его или нет.
Наконец на сцену вышли те самые «четыре парня», с которыми я прошел на концерт.
– А теперь выступают наши друзья из Казахстана, группа «А-Студио»! – громко объявила Алла Борисовна и взмахнула рукой, приглашая на сцену только что объявленных артистов.
Так вот кто они!..
Батырхан Шукенов – а это был именно он – запел «Джулию», а у меня от восхищения в этот момент аж дыхание перехватило. Боже, это же мои земляки, а я их практически знаю, только что рядом с ними шел, буквально за них держался! Радости моей не было предела! Какая удача! Я принялся танцевать перед сценой, махать руками, подпевать в такт, словом, так старательно выражал свои эмоции, как только мог себе позволить.
Все десять дней, пока шли «Рождественские встречи», я попадал за кулисы именно таким вот образом – дожидался, когда подъедет «А-Студио», пристраивался пятым и проводил всех своих друзей на концерт. Это была азартная и увлекательная игра. Мы готовы были смотреть его хоть десять раз подряд.
На десятый день мои друзья, наконец, принялись взывать к моей совести:
– Слушай, ты бы познакомился с ними, все-таки ходим все десять дней на халяву. Как-то невежливо… – Эдик был совершенно и резонно прав.
– Да ты что, мне неудобно. А вдруг пошлют? – Я не представлял себе, каким образом мне подступиться и познакомиться с этими звездами и что бы такое им сказать.
В итоге я придумал способ. Купил пластинку «А-Студио», которую можно было приобрести здесь же, в холле, прошел за кулисы – охрана меня уже знала и пропускала, – увидел Баглана Садвакасова, Володю Миклошича, Байгали Серкебаева, которые только что вышли со сцены, исполнив свой номер, и направился прямиком к ним.
– Привет, меня зовут Арман Давлетяров… – начал я. – Я видел ваше выступление, и мне так сильно понравилось, что хотел бы взять у вас автограф. Это можно?
– Да можно, конечно, – ответил Байгали, и ребята один за другим расписались у меня на пластинке.
Наконец появился Батырхан Шукенов – весь в цветах, окруженный стайкой молоденьких поклонниц, желающих получить автограф или хотя бы просто дотронуться до своего кумира… В их глазах горело восхищение пополам с немым обожанием. Я было дернулся с пластинкой в его сторону, но меня остановили остальные «студийцы».
– Ему немного не до тебя, – усмехнулся Байгали. – Но можешь попробовать дойти с нами до автобуса, может, что и получится.
Пока мы шли, я с досадой видел, что мне совершенно не протиснуться сквозь армию фанаток группы «А-Студио», и мучительно выдумывал какой-то выход, чтобы заполучить вожделенный автограф. Без Батырхана коллекция автографов была бы неполной, а я не привык отступать от задуманного.
Наконец я решился. Улучив момент, когда ребята из «А-Студио» уже подошли к автобусу и собирались садиться, я выдвинулся вперед и обратился к Батырхану:
– Привет! Меня зовут Арман, можно получить ваш автограф?
Батырхан устало откинул со лба прядь волос и показал рукой на автобус:
– Можно-то можно, но не сейчас.
– Дайте автограф сейчас, пожалуйста! – взмолился я. – Вы знаете, я собираюсь жениться, хочу сделать предложение своей девушке, а она поставила условие. Мол, если не возьмешь автограф у Батырхана Шукенова, не выйду за тебя замуж!
Батырхан Шукенов на секунду аж дар речи потерял, растерянно поглядел на меня, пытаясь понять, правду я говорю или это шутка. Наконец, увидев мои горящие глаза, засмеялся:
– Хорошо, есть чем писать-то у тебя? – и взял пластинку из моих рук.
– Да, вот, пожалуйста! – Я протянул ему ручку.
«Арману от группы «А-Студио». Батырхан Шукенов. 1992 год».
– Вот возьми! – Он хлопнул меня по плечу. – Желаю семейного счастья!
– Ну, ты даешь! – закричал Эдик, как только я вернулся к компании и показал свой трофей. – Вообще герой…
– Вот увидишь, мы с ними еще встретимся, – сказал я. – И не один раз…
– Мечтай, мечтай, – недоверчиво одернул меня кто-то из друзей, но это было уже не важно.
Так состоялось мое первое знакомство с шоу-бизнесом, сопряженное с неописуемым восторгом и ожиданием чего-то волшебного. И потом я еще долго вспоминал эти «Рождественские встречи», засыпая ночью и прокручивая в голове все детали нашей беседы с музыкантами «А-Студио».
С тех пор я не раз видел «А-Студио» по телевизору и радовался, что знаю их лично и даже имею в домашней коллекции их автографы. Эта история стала потихоньку забываться, меня закрутила будничная кутерьма. Жизнь продолжалась.
– А Вы знаете, Алла Борисовна, – обронил я, – что в шоу-бизнесе я оказался исключительно благодаря вашим «Рождественским встречам»?
– Не шутишь? – удивленно вскинула брови примадонна. – А давай-ка, расскажи…
Вернулся из армии я летом и до возобновления учебы в МИСИ был предоставлен сам себе – просыпался когда хотел, слонялся по городу, не зная, куда себя деть. В Москве в то время было чуть ли не осадное положение – голодуха, тотальный дефицит, продукты по карточкам, пустые магазины, ни сигарет, ни хлеба.
Спустя неделю после возвращения в Москву, приехал в общежитие к своему родственнику Эдуарду, привез ему несколько ящиков тушенки, рис, гречку, сигареты, которыми меня снабдили в гарнизоне. И вдруг я заявил:
– Слушай, Эдик. У меня такое чувство, что я никак не могу прижиться в этой Москве. Вроде бы так хотел здесь жить, а чувствую себя абсолютно чужим. Хочу обратно уехать в воинскую часть…
Эдик чуть не поперхнулся, услышав мои речи:
– Да ты с ума, что ли, сошел? Сначала не мог дождаться «дембеля», теперь опять хочешь служить. Даже в голову не бери! Пройдет время, привыкнешь. А сейчас попробуй занять себя чем-нибудь полезным…
В армии все ясно и понятно – знаешь, чем заниматься утром, чем в обед, вечером, и так далее до бесконечности. А теперь я впервые столкнулся со сложным психологическим моментом – состоянием неопределенности. С одной стороны, нужно было учиться дальше, зарабатывать деньги, строить свою жизнь. Но четкой инструкции на этот счет мне дать никто не мог.
Когда, наконец, начались занятия в институте, я был чрезвычайно рад и счастлив – утром учеба, а вечером приработок.
Под Новый год я узнал, что в «Олимпийском» пройдет серия концертов под названием «Рождественские встречи» – проект Аллы Пугачевой, где она собрала лучших российских звезд: певцов, музыкантов, танцоров, артистов разговорного жанра.
Даже если предположить, что билеты не были бы раскуплены в первый же день (а их буквально смели), для меня попасть на концерт было чем-то из области фантастики. Достать приглашение на это представление было невозможно.
Тем не менее мы с друзьями направились к «Олимпийскому» «поглазеть на звезд», а также в тайной надежде все-таки найти какой-то лишний билетик, ведь чудеса под Новый год – незапланированная закономерность, и мы на нее искренне надеялись.
Перед «Олимпийским» собралась такая огромная толпа, что найти в этой суматохе что-либо и кого-либо было нереально – самим бы не потеряться.
– Пойдем поближе, сейчас начнут звезды подъезжать, можно будет всех увидеть! Посмотрим вблизи, зря, что ли, приехали? – дернул меня за рукав Эдик и потащил вокруг «Олимпийского» на другую сторону, куда подъезжали машины со знаменитостями и где уже ревела восторженная толпа, ожидающая увидеть своих кумиров.
Мы протиснулись поближе к служебному входу и наткнулись на оцепление. Дальше дороги не было. То и дело подъезжали машины, откуда выходили артисты, которых я видел исключительно по телевизору. Мы с друзьями кричали и хлопали, приветствуя звезд и испытывая настолько неземной и трепетный восторг, что в этот момент забыли даже о «Рождественских встречах», ради которых приехали и куда так страстно желали попасть.
И вдруг…
– Ой, смотри-смотри, ребята на тебя похожи, это не твои земляки часом? – кто-то из друзей показал рукой на четверых симпатичных парней, которые выгрузились из микроавтобуса и бодрой походкой направлялись в сторону служебного входа.
Я понятия не имел, кто это такие. Но, судя по тому, как их приветствовала толпа, это были важные персоны, и мне тут же захотелось что-нибудь предпринять, чтобы подобраться к ним поближе.
Решение созрело моментально. Я скинул куртку – а все четверо музыкантов шествовали без верхней одежды, кто в пиджаке, кто в свитере, – наскоро сунул куртку в руки стоящей рядом со мной подруги, протиснулся через оцепление и пристроился к этой четверке пятым.
На служебном входе меня остановил внушительного роста охранник:
– А ты куда? – грозно поднял он руку, коснувшись моего плеча.
– Я с ними… – уверенным голосом объявил я и улыбнулся так широко и доброжелательно, как только мог.
Охраннику понадобилось мгновение. Оценив, что я одет и выгляжу так же, как и те ребята, что зашли внутрь, он одобрительно кивнул и пропустил меня, а я бодро побежал вперед в надежде догнать своих «попутчиков». Но их, к сожалению, уже и след простыл – видимо, прошествовали в гримерку. У следующего поста охраны я проделал ту же операцию:
– Здравствуйте, добрый вечер! – обратился я к охраннику, курсирующему между этажами и видевшему только что пробежавшую мимо него четверку парней. – Из нашей группы еще несколько человек подъехало, танцоры. Можно я их тоже проведу?
– Да, конечно, никаких проблем, – вежливо отреагировал охранник, а я выскочил на улицу и выловил в толпе своих друзей.
Наверное, это был лучший день в моей жизни, подумалось мне. Мы с друзьями прошли за кулисы, где можно было увидеть вблизи и «во всей красе» всех наших «звезд». Пугачева, Киркоров, Пресняков, Орбакайте – они ходили туда-сюда, обменивались репликами, смеялись, шутили, а я представлял себя в какой-то степени приобщенным к этому музыкальному Олимпу и счастлив был безмерно. Выскользнув в зрительный зал, мы с ребятами заняли место около трибуны и шумно приветствовали каждого выступающего независимо от того, знаем мы его или нет.
Наконец на сцену вышли те самые «четыре парня», с которыми я прошел на концерт.
– А теперь выступают наши друзья из Казахстана, группа «А-Студио»! – громко объявила Алла Борисовна и взмахнула рукой, приглашая на сцену только что объявленных артистов.
Так вот кто они!..
Батырхан Шукенов – а это был именно он – запел «Джулию», а у меня от восхищения в этот момент аж дыхание перехватило. Боже, это же мои земляки, а я их практически знаю, только что рядом с ними шел, буквально за них держался! Радости моей не было предела! Какая удача! Я принялся танцевать перед сценой, махать руками, подпевать в такт, словом, так старательно выражал свои эмоции, как только мог себе позволить.
Все десять дней, пока шли «Рождественские встречи», я попадал за кулисы именно таким вот образом – дожидался, когда подъедет «А-Студио», пристраивался пятым и проводил всех своих друзей на концерт. Это была азартная и увлекательная игра. Мы готовы были смотреть его хоть десять раз подряд.
На десятый день мои друзья, наконец, принялись взывать к моей совести:
– Слушай, ты бы познакомился с ними, все-таки ходим все десять дней на халяву. Как-то невежливо… – Эдик был совершенно и резонно прав.
– Да ты что, мне неудобно. А вдруг пошлют? – Я не представлял себе, каким образом мне подступиться и познакомиться с этими звездами и что бы такое им сказать.
В итоге я придумал способ. Купил пластинку «А-Студио», которую можно было приобрести здесь же, в холле, прошел за кулисы – охрана меня уже знала и пропускала, – увидел Баглана Садвакасова, Володю Миклошича, Байгали Серкебаева, которые только что вышли со сцены, исполнив свой номер, и направился прямиком к ним.
– Привет, меня зовут Арман Давлетяров… – начал я. – Я видел ваше выступление, и мне так сильно понравилось, что хотел бы взять у вас автограф. Это можно?
– Да можно, конечно, – ответил Байгали, и ребята один за другим расписались у меня на пластинке.
Наконец появился Батырхан Шукенов – весь в цветах, окруженный стайкой молоденьких поклонниц, желающих получить автограф или хотя бы просто дотронуться до своего кумира… В их глазах горело восхищение пополам с немым обожанием. Я было дернулся с пластинкой в его сторону, но меня остановили остальные «студийцы».
– Ему немного не до тебя, – усмехнулся Байгали. – Но можешь попробовать дойти с нами до автобуса, может, что и получится.
Пока мы шли, я с досадой видел, что мне совершенно не протиснуться сквозь армию фанаток группы «А-Студио», и мучительно выдумывал какой-то выход, чтобы заполучить вожделенный автограф. Без Батырхана коллекция автографов была бы неполной, а я не привык отступать от задуманного.
Наконец я решился. Улучив момент, когда ребята из «А-Студио» уже подошли к автобусу и собирались садиться, я выдвинулся вперед и обратился к Батырхану:
– Привет! Меня зовут Арман, можно получить ваш автограф?
Батырхан устало откинул со лба прядь волос и показал рукой на автобус:
– Можно-то можно, но не сейчас.
– Дайте автограф сейчас, пожалуйста! – взмолился я. – Вы знаете, я собираюсь жениться, хочу сделать предложение своей девушке, а она поставила условие. Мол, если не возьмешь автограф у Батырхана Шукенова, не выйду за тебя замуж!
Батырхан Шукенов на секунду аж дар речи потерял, растерянно поглядел на меня, пытаясь понять, правду я говорю или это шутка. Наконец, увидев мои горящие глаза, засмеялся:
– Хорошо, есть чем писать-то у тебя? – и взял пластинку из моих рук.
– Да, вот, пожалуйста! – Я протянул ему ручку.
«Арману от группы «А-Студио». Батырхан Шукенов. 1992 год».
– Вот возьми! – Он хлопнул меня по плечу. – Желаю семейного счастья!
– Ну, ты даешь! – закричал Эдик, как только я вернулся к компании и показал свой трофей. – Вообще герой…
– Вот увидишь, мы с ними еще встретимся, – сказал я. – И не один раз…
– Мечтай, мечтай, – недоверчиво одернул меня кто-то из друзей, но это было уже не важно.
Так состоялось мое первое знакомство с шоу-бизнесом, сопряженное с неописуемым восторгом и ожиданием чего-то волшебного. И потом я еще долго вспоминал эти «Рождественские встречи», засыпая ночью и прокручивая в голове все детали нашей беседы с музыкантами «А-Студио».
С тех пор я не раз видел «А-Студио» по телевизору и радовался, что знаю их лично и даже имею в домашней коллекции их автографы. Эта история стала потихоньку забываться, меня закрутила будничная кутерьма. Жизнь продолжалась.
«Пойди туда, не знаю куда»
Я считаю, что мечты, пусть даже самые малые, нужно обязательно исполнять. Это важно и для душевного равновесия, и для собственного развития. Мечты возникают не просто так – в каждом высказанном и загаданном желании есть частичка нашей души, которая точно знает, что нам нужно, а что нет. Она живет по своим законам и очень страдает, если в нашей жизни что-то не клеится.
Пускай мы мечтаем порой о мелочах и внутренне стыдимся того, что нам интересна какая-то «ерунда» – однако из таких, на первый взгляд, безделиц и состоит наша жизнь во всей ее многоцветной полноте и многогранных переливах. Кто-то мечтает о большем. Я, например, мечтал стать юристом и в конечном итоге добился своего.
Спустя два года после возвращения из армии я перевелся из МИСИ на вечернее отделение юридического факультета МГУ с потерей курса. Человек я был уже взрослый, мне предстояло работать и получать образование.
Параллельно с учебой меня пригласили преподавать в то самое ПТУ, которое я окончил с отличием, и преподавание доставляло мне радость. Я очень старался, даже купил себе костюм с галстуком и приходил всегда только в нем – марку держал. По вечерам учился в институте, осваивая азы общегражданского права, днем преподавал, и скучать мне было решительно некогда.
Как говорится, все бы хорошо, но зарплата преподавателя – сами знаете какая. Через некоторое время Эдуард «переманил» меня в сеть супермаркетов, продающих аудио– и бытовую технику. Мне предстояло стать менеджером по продажам, деньги за эту работу полагались неплохие, и я с радостью согласился.
Жизнь закипела. С утра до вечера я сидел на телефоне, обзванивая компании и предлагая им все подряд – от сувенирной продукции до бытовой техники. Работа мне очень нравилась, в какой-то момент я даже поймал себя на мысли, что чувствую настоящий азарт – чем лучше получается, тем все больше и лучше хочется работать.
Пошли первые приличные доходы, я снял квартиру и смог посылать домой родителям кое-какие деньги. Еще через некоторое время стал одним из лучших менеджеров по продажам, завоевав доверие и уважение шефа, который, к слову, тоже был казахом.
В один прекрасный день вызывает он меня к себе и говорит:
– Слушай, Арман, у нас есть один хороший клиент, можно сказать, лучший партнер по бизнесу. Ему нужна реклама на фестивале «Голос Азии»…
Фестиваль «Голос Азии» в то время был одним из самых престижных казахских музыкальных мероприятий, транслировался по центральному телевидению, освещался в прессе. В фестивале «Голос Азии» принимали участие представители почти всех бывших союзных республик, приезжали исполнители и из Москвы, а сам фестиваль проходил в горах на Медео, где открывался удивительный горный пейзаж, любоваться на который можно было часами.
– А что я должен сделать для того, чтобы организовать рекламу для ваших партнеров? – поинтересовался я у шефа.
– Поедешь в Алма-Ату в командировку, осмотришься там, узнаешь все, что необходимо, потом мне доложишь…
В чем состояло это преимущество?
В том, что среди русских и людей других национальностей я очень четко выделялся своей внешностью – и окружающие запоминали меня буквально в лицо. Разумеется, в Москве есть и похожие на меня. Но вы можете припомнить хоть кого-нибудь из казахов среди ваших коллег или знакомых? То-то же. Поэтому я буквально «бросался в глаза» – и это было очень приятно.
В Алма-Ате я попал в какую-то сказку, совершенно другой мир – никогда еще в своей жизни я не видел столько казахов разом: по улицам шли интересные, симпатичные люди, мужчины и женщины, парни и девушки, и все они были чем-то похожи на меня. Каждая девушка казалась сестрой, каждый юноша – почти братом. Я потратил несколько часов, чтобы просто побродить по Алма-Ате и привыкнуть к самому городу, к людям, которые его населяют. Я заходил в ресторан, подходил к какой-нибудь молодой парочке и деликатно интересовался:
– Ребята, а вы казахи?
– Да…
– А как вас зовут?
– Айгуль… А вас как зовут, вы тоже казах?
– Да. Меня зовут Арман…
Мы обменивались впечатлениями, в ходе которых я сообщал, что в Алма-Ате впервые, и меня этот город так потряс, я буквально в него влюбился и даже не подозревал, что есть на земле такой клочок земли, где живет столько казахов, сколько я и представить себе не мог. Конечно, Москва, где я в то время проживал, – это тоже отдельная восхитительная территория, не поддающаяся сравнению, но там я встречал не так уж много своих соотечественников. А вот в Алма-Ате…
Молодые люди снисходительно усмехались, рассказывали о том, где и что можно найти в их славном городе, мы обменивались между собой какими-то координатами, и я, довольный и гордый за себя, продолжал свой путь.
Но внезапно я понял, что «затерялся в толпе» – практически ничем не выделялся среди идущих мимо меня людей. Радовался и расстраивался одновременно – за годы жизни в Москве так привык к пристальному вниманию к своей персоне, что было жаль расставаться с ощущением своей исключительности.
…Фестиваль «Голос Азии» традиционно проводился на высокогорном стадионе «Медео», куда я доехал, немного осмотревшись и нагулявшись по городу. Довольно быстро нашел организаторов конкурса и попытался выяснить, что же нужно сделать, чтобы тот самый банк – наш партнер и клиент – мог получить рекламу на фестивале, и в какой форме это возможно.
– Нет проблем, – ответили организаторы. – Мы можем предложить вашему банку стать спонсором фестиваля, а для этого банку нужно оплатить проезд и выступление на нашем мероприятии кого-то из московских звезд.
– А о ком именно идет речь? – поинтересовался я.
– Группа «Арамис», – высказали пожелания организаторы. – Нам очень нравится группа «Арамис», она сейчас очень популярна, и мы хотели бы видеть их на нашем шоу. После выступления объявим благодарность банку, который обеспечил приезд группы на наш фестиваль.
– Понял вас, – озадачился я. – Я передам руководству нашей компании.
– Пожалуйста, пожалуйста, будьте так любезны, – попрощались со мной организаторы, мы пожали друг другу руки, и я ближайшим рейсом вернулся в Москву.
Я думал, задание на этом и закончилось. Но каково же было мое удивление, когда шеф, выслушав мой отчет, потер руки и радостно произнес:
– Отлично! Вот и занимайся!
– Что значит «занимайся»? Чем?
– Группой «Арамис» занимайся, раз они хотят. – И, похоже, шеф ничуть не сомневался, что я с этим поручением справлюсь.
– А где же я их найду? – снова спросил я.
– Ну, слушай, это твое задание, ты его ведешь, тебе и думать, где искать группу, – объявил шеф и дал понять, что разговор на этом закончен.
И что делать, куда бежать, где искать? Я этих ребят только по телевизору и видел.
Стал я думать, где же их можно встретить. А где вероятнее всего встретить популярного артиста, как ни на концерте? Отсмотрев все афиши Москвы, я выяснил, где выступает группа «Арамис», купил билет на концерт и пришел, чтобы попытаться прорваться за кулисы и поговорить с менеджером артистов. Естественно, за кулисы меня никто не пустил, не помогла даже моя хваленая смекалка. Несколько раз я приходил на концерты, несколько раз пытался достучаться до администраторов группы – все безрезультатно.
Наконец мне повезло в очередной раз – на фестивале «Звуковая дорожка» можно было купить журналистскую аккредитацию на мероприятие, и я уговорил одного из менеджеров мне ее продать. Оказавшись за кулисами, я благополучно нашел группу «Арамис», изложил им свое предложение, они оставили свой телефон, назвали расценки, и после концерта мы с ними созвонились.
Пускай мы мечтаем порой о мелочах и внутренне стыдимся того, что нам интересна какая-то «ерунда» – однако из таких, на первый взгляд, безделиц и состоит наша жизнь во всей ее многоцветной полноте и многогранных переливах. Кто-то мечтает о большем. Я, например, мечтал стать юристом и в конечном итоге добился своего.
Спустя два года после возвращения из армии я перевелся из МИСИ на вечернее отделение юридического факультета МГУ с потерей курса. Человек я был уже взрослый, мне предстояло работать и получать образование.
Параллельно с учебой меня пригласили преподавать в то самое ПТУ, которое я окончил с отличием, и преподавание доставляло мне радость. Я очень старался, даже купил себе костюм с галстуком и приходил всегда только в нем – марку держал. По вечерам учился в институте, осваивая азы общегражданского права, днем преподавал, и скучать мне было решительно некогда.
Как говорится, все бы хорошо, но зарплата преподавателя – сами знаете какая. Через некоторое время Эдуард «переманил» меня в сеть супермаркетов, продающих аудио– и бытовую технику. Мне предстояло стать менеджером по продажам, деньги за эту работу полагались неплохие, и я с радостью согласился.
Жизнь закипела. С утра до вечера я сидел на телефоне, обзванивая компании и предлагая им все подряд – от сувенирной продукции до бытовой техники. Работа мне очень нравилась, в какой-то момент я даже поймал себя на мысли, что чувствую настоящий азарт – чем лучше получается, тем все больше и лучше хочется работать.
Пошли первые приличные доходы, я снял квартиру и смог посылать домой родителям кое-какие деньги. Еще через некоторое время стал одним из лучших менеджеров по продажам, завоевав доверие и уважение шефа, который, к слову, тоже был казахом.
В один прекрасный день вызывает он меня к себе и говорит:
– Слушай, Арман, у нас есть один хороший клиент, можно сказать, лучший партнер по бизнесу. Ему нужна реклама на фестивале «Голос Азии»…
Фестиваль «Голос Азии» в то время был одним из самых престижных казахских музыкальных мероприятий, транслировался по центральному телевидению, освещался в прессе. В фестивале «Голос Азии» принимали участие представители почти всех бывших союзных республик, приезжали исполнители и из Москвы, а сам фестиваль проходил в горах на Медео, где открывался удивительный горный пейзаж, любоваться на который можно было часами.
– А что я должен сделать для того, чтобы организовать рекламу для ваших партнеров? – поинтересовался я у шефа.
– Поедешь в Алма-Ату в командировку, осмотришься там, узнаешь все, что необходимо, потом мне доложишь…
* * *
Сойдя с трапа самолета, я вдруг ясно осознал, в каком выгодном положении нахожусь, живя и работая в Москве, будучи казахом.В чем состояло это преимущество?
В том, что среди русских и людей других национальностей я очень четко выделялся своей внешностью – и окружающие запоминали меня буквально в лицо. Разумеется, в Москве есть и похожие на меня. Но вы можете припомнить хоть кого-нибудь из казахов среди ваших коллег или знакомых? То-то же. Поэтому я буквально «бросался в глаза» – и это было очень приятно.
В Алма-Ате я попал в какую-то сказку, совершенно другой мир – никогда еще в своей жизни я не видел столько казахов разом: по улицам шли интересные, симпатичные люди, мужчины и женщины, парни и девушки, и все они были чем-то похожи на меня. Каждая девушка казалась сестрой, каждый юноша – почти братом. Я потратил несколько часов, чтобы просто побродить по Алма-Ате и привыкнуть к самому городу, к людям, которые его населяют. Я заходил в ресторан, подходил к какой-нибудь молодой парочке и деликатно интересовался:
– Ребята, а вы казахи?
– Да…
– А как вас зовут?
– Айгуль… А вас как зовут, вы тоже казах?
– Да. Меня зовут Арман…
Мы обменивались впечатлениями, в ходе которых я сообщал, что в Алма-Ате впервые, и меня этот город так потряс, я буквально в него влюбился и даже не подозревал, что есть на земле такой клочок земли, где живет столько казахов, сколько я и представить себе не мог. Конечно, Москва, где я в то время проживал, – это тоже отдельная восхитительная территория, не поддающаяся сравнению, но там я встречал не так уж много своих соотечественников. А вот в Алма-Ате…
Молодые люди снисходительно усмехались, рассказывали о том, где и что можно найти в их славном городе, мы обменивались между собой какими-то координатами, и я, довольный и гордый за себя, продолжал свой путь.
Но внезапно я понял, что «затерялся в толпе» – практически ничем не выделялся среди идущих мимо меня людей. Радовался и расстраивался одновременно – за годы жизни в Москве так привык к пристальному вниманию к своей персоне, что было жаль расставаться с ощущением своей исключительности.
…Фестиваль «Голос Азии» традиционно проводился на высокогорном стадионе «Медео», куда я доехал, немного осмотревшись и нагулявшись по городу. Довольно быстро нашел организаторов конкурса и попытался выяснить, что же нужно сделать, чтобы тот самый банк – наш партнер и клиент – мог получить рекламу на фестивале, и в какой форме это возможно.
– Нет проблем, – ответили организаторы. – Мы можем предложить вашему банку стать спонсором фестиваля, а для этого банку нужно оплатить проезд и выступление на нашем мероприятии кого-то из московских звезд.
– А о ком именно идет речь? – поинтересовался я.
– Группа «Арамис», – высказали пожелания организаторы. – Нам очень нравится группа «Арамис», она сейчас очень популярна, и мы хотели бы видеть их на нашем шоу. После выступления объявим благодарность банку, который обеспечил приезд группы на наш фестиваль.
– Понял вас, – озадачился я. – Я передам руководству нашей компании.
– Пожалуйста, пожалуйста, будьте так любезны, – попрощались со мной организаторы, мы пожали друг другу руки, и я ближайшим рейсом вернулся в Москву.
Я думал, задание на этом и закончилось. Но каково же было мое удивление, когда шеф, выслушав мой отчет, потер руки и радостно произнес:
– Отлично! Вот и занимайся!
– Что значит «занимайся»? Чем?
– Группой «Арамис» занимайся, раз они хотят. – И, похоже, шеф ничуть не сомневался, что я с этим поручением справлюсь.
– А где же я их найду? – снова спросил я.
– Ну, слушай, это твое задание, ты его ведешь, тебе и думать, где искать группу, – объявил шеф и дал понять, что разговор на этом закончен.
И что делать, куда бежать, где искать? Я этих ребят только по телевизору и видел.
Стал я думать, где же их можно встретить. А где вероятнее всего встретить популярного артиста, как ни на концерте? Отсмотрев все афиши Москвы, я выяснил, где выступает группа «Арамис», купил билет на концерт и пришел, чтобы попытаться прорваться за кулисы и поговорить с менеджером артистов. Естественно, за кулисы меня никто не пустил, не помогла даже моя хваленая смекалка. Несколько раз я приходил на концерты, несколько раз пытался достучаться до администраторов группы – все безрезультатно.
Наконец мне повезло в очередной раз – на фестивале «Звуковая дорожка» можно было купить журналистскую аккредитацию на мероприятие, и я уговорил одного из менеджеров мне ее продать. Оказавшись за кулисами, я благополучно нашел группу «Арамис», изложил им свое предложение, они оставили свой телефон, назвали расценки, и после концерта мы с ними созвонились.