Асс Павел Николаевич. Дык

   - Не могу знать-с, ваше величество. Только Шарапова они не отдадут.
   - А как же взвод? Почему не может выбить их из церкви?
   - Так, ваше величество, там в церкви шибко святые мощи лежат. Если силу начать применять, толстовцы их могут того, попортить. Они и баб-с требуют из-за этого, пыль, говорят, стирать с икон.
   - О! - еще раз удивился царь. - А как эти хулиганы Пушкин, Лермонтов и Достоевский?
   - Пойманы, государь. Ехали к графу Толстому на выручку, да в деревне Забубеновке верный слуга вашего величества Альфред де Мюссе выдал их в руки правосудия.
   - Он француз?
   - Кто?
   - Ну, этот, Альфред де Мюссе.
   - Так точно, ваше величество. Француз. Но русского царя любит, как свою собственную жену.
   - Похвально, - задумчиво сказал император. - А что, этих Пушкина, Лермонтова и Достоевского уже допросили?
   - Никак нет, государь, пьяны-с, как сволочи.
   - А Бенкендорф?
   "Тоже пьян, - подумал было князь Подберезовиков. - Свинья не лучше Пушкина, Лермонтова, Достоевского и Толстого вместе взятых!"
   А вслух сказал:
   - Болеет, ваше величество. Стар стал.
   - Верный слуга, - вздохнул государь, - надо бы ему еще пару орденов за заслуги перед отечеством. Когда у него день рождения?
   - В декабре, ваше величество. Еще пол года ждать.
   - Помереть может, - сказал царь. - А у тебя когда день рождения?
   - Через две недели, - вздрогнул от радости князь Подберезовиков.
   - Наградим его к твоему дню рождения!
   Князь сник.
   - Да, наградим. А вот по поводу Козлодоевска...
   Император задумчиво постучал каблуком, полюбовался на себя в зеркало, остановился перед картиной Врубеля, отколупнул ногтем кусочек краски и проговорил:
   - И что же делать?
   "Что делать, что делать! Как награду, так Бенкендорфу, а как что-то делать, или думать, что делать, так Подберезовиков!"
   Князь Подберезовиков развел руками.
   - Что же, мы, русский самодержец, должны терпеть в своем городе Козлодоевске таких хулиганов? Может послать семеновцев?
   - Целый полк? Ваше величество, мне кажется, это бесполезно. Ведь загадят церквушку-то!
   - Ну, тогда сам езжай, разберись на месте. Я тебе доверяю.
   - Слушаюсь, ваше величество, - поклонился князь Подберезовиков, думая про себя: "Эх, черт, говорила мне мама - не перечь никогда царю. Уж лучше б семеновцев послали... Эх, черт!"
   На следующий же день карета князя Подберезовикова выехала из Санкт-Петербурга в сторону Козлодоевска.
   Глава тринадцатая,
   Народность
   В луже хрюкало свинство щетинисто,
   Стадо вымисто перло с лугов,
   Пастушок загибал матершинисто,
   Аж испужно шатало коров...
   А.Иванов "Пегас - не роскошь"
   Карета князя Подберезовикова катила по грязной сельской дороге Козлодоевского уезда. Князь и его камердинер Иван сидели внутри кареты, камердинер читал вслух новые похабные стихи господина Пушкина, князь хлопал себя по ляжкам и громко ржал, да так, что лошади его кареты отвечали ему не менее громким ржанием.
   - Эк загнул! Ну, сукин сын! Вот поганец!
   Внезапно карета затормозила. Послышался злобный голос кучера.
   - Куда тя черт занес, вот я тя кнутом! - орал пьяный кучер.
   - Чего орешь, козел? - отвечал нежный женский голосок, - Мы ж только подвести просим!
   - Пошла прочь, бесстыжая! Штаны нацепила...
   Князь Подберезовиков заинтересовался. Что это за женщина там в штанах? И он высунулся в окошко кареты, раздвинув ажурные занавесочки.
   - Семеныч! Перестань ругаться с барышнями!
   - Дык, ваше сиятельство! Они ж в штанах!
   - Эй, мужик, - спросила одна дама, светловолосая, в потертых джинсах и тельняшке, которые красиво очерчивали ее округлые формы. - До Козлодоевска довезешь?
   "О!" - подумалось князю. Он резво отворил дверцу кареты и галантно заявил:
   - Прошу-с!
   Девицы влезли в карету, сели напротив князя Подберезовикова и камердинера.
   - Ольга, - представилась светловолосая. - А это Леночка! Мужик, чего такой мрачный? Как тебя-то зовут?
   - Не "мужик"! - возмутился камердинер Иван, - А "ваше сиятельство"!
   - А-а-а! - восхитилась Ольга и ткнула Елену в бок. - Слышь, Лен, "сиятельство"!
   - Князь Подберезовиков! - гордо сказал князь. - Личный его величества государя-императора секретарь!
   - Дык! Класс! - хором восхитились девушки. - Ну, ты даешь!
   Начался светский разговор. Князь Подберезовиков лихо закручивал усы и загибал различные истории, которые, якобы, случались с ним. Девушки весело смеялись.
   Прелестные ножки сидящей напротив Оленьки не давали князю Подберезовикову покоя. "Ишь, какие девицы! - думал он. - Сам государь сломался бы от таких ножек! Ну, воще!"
   А вслух спросил:
   - Э... А для чего таким милым девушкам в Козлодоевск?
   - Дык, - ответила Оленька, - Там же братишки наши - Митенька и Феденька!
   - Э... - промямлил Подберезовиков, пытаясь вспомнить, как зовут городничего, - А они кто?
   - Дык митьки же! - воскликнула Оленька и посмотрела на Елену, вот, мол, какой князь непонятливый нашелся!
   - Э... И они, значит, ваши родственники?
   - Да нет! Какие родственники! Митьки они и есть митьки! Братишки они нам!
   - Ну, а вы-то им сестренки?
   - Дык! Елы-палы! Ясный пень!
   Князь Подберезовиков наклонился, чмокнул ручку Оленьки и проговорил:
   - Хотел бы я, чтоб у меня были такие сестренки!
   - Дык, какие проблемы! - воскликнула девушка. - Хочешь быть митьком - будь, мы не комсомол, билетов не даем, взносов не берем! А выпить у тебя ничего нет?
   - Иван, доставай, - скомандовал князь.
   Иван резво вытащил из-под сидения корзину, из которой торчали запечатанные сургучом горлышки бутылок.
   - Класс! - обрадовались Оля и Лена, - Будет чего братишкам нашим подарить! А то они в церкви сидят, все выпили, скучно им. А вокруг - солдаты!
   - Где где сидят? - напрягся вдруг князь Подберезовиков. - В церкви?
   - Ну да!
   - С графом Толстым?
   - Точно, со Львом Николаевичем, братишкой нашим!
   - А! - отъехал князь и повалился на подушки.
   В это время карета въехала в город Козлодоевск, прогромыхала по ухабистым улицам и подкатила к заветной церкви. Узрев герб Подберезовикова на дверце, к карете подскочил капрал Холин.
   - Ваше сидятедьстдо! Капдад Ходин со вздодом соддат в вашем дасподяжении!
   - О, да мы приехали! - выглянув в окно, порадовалась Оленька и, прихватив корзину с напитками, они с Леночкой выскочили из кареты и бросились к церкви, выкрикивая на бегу, - Митька! Преображенский! Открывай! Свои приехали.
   - А-а-а!!! - раздался вопль из церкви. - Сестренки наши!
   - Э... Э... - разведя руками, едва выговорил князь Подберезовиков.
   Капрал Холин еще больше вытянулся и еще громче заорал:
   - Ваше сидятедьстдо! Капдад Ходин со вздодом соддат в вашем дасподяжении!
   - Пошел ты! - с ненавистью бросил князь и побежал за сестренками. - Сестренки мои! Я с вами!
   И на глазах оторопевших солдат во главе с капралом Холиным князь вместе с девушками скрылся в недрах церкви.
   А потом они так надрались... Сам Дмитрий Шагин обзавидовался бы!
   Глава четырнадцатая,
   О том, как второй раз достали Дмитрия Шагина
   Грузите апельсины бочках. Братья
   Карамазовы.
   Ильф и Петров "Золотой теленок"
   - Достали! - воскликнул Дмитрий Шагин, дочитав до этого места.
   ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
   - Победа! - сказал ему Чарский,
   ваше дело в шляпе!
   А.С.Пушкин "Египетские ночи"
   Отворите мне темницу,
   Дайте мне сиянье дня,
   Черноокую девицу,
   Черногривого коня.
   Дайте раз по синю полю
   Проскакать на том коне;
   Дайте раз на жизнь и волю,
   Как на чуждую мне долю,
   Посмотреть поближе мне.
   М.Ю.Лермонтов
   В эту минуту раздался довольно
   сильный удар грома, и дождь крупным
   ливнем застучал в стекло; и в комнате
   стемнело. Старушка словно испугалась и
   перекрестилась. Мы все вдруг
   остановились.
   - Сейчас пройдет, - сказал старик...
   Ф.М.Достоевский
   "Униженные и оскорбленные"
   Глава пятнадцатая,
   Глава, которая могла бы быть эпилогом
   (если бы у этого романа не было эпилога)
   Eh bien, mon prince.
   Лев Толстой "Война и мир"
   Утром проснувшийся Сидор долго кричал:
   - Какие же гады бывают! Украл сволочь мой любимый роман в восьми томах! Ну, кто же теперь ленинградских митьков доставать будет? Елы-палы!
   - Дык, - смущенно бормотали Василий и Серега, как будто именно они увели у Сидора его любимый роман. - Дык...
   Антоныч был больше расстроен пропажей "Запорожца".
   - Крутая была машина, - пыхтел он. - Ехали себе и ехали! Дык...
   - Елки-палки колючие! - страдал Сидор, хватаясь за голову.
   Вдруг кусты раздвинулись, и на поляну высыпалась толпа милиционеров с собаками. Собаки рвались с поводка, разъяренные равнодушно взирающим на них Мироном. А Мирону все было по-фигу! Один из милиционеров, в штатском, но тоже с глупой физиономией, подозрительно спросил:
   - Что-нибудь случилось?
   - Э... - начал было Вася.
   - Не, ничего не случилось! - в один голос завопили Сидор и Антоныч.
   - Может у вас чего-нибудь украли?
   - Не, ничего не украли!
   - А чего ж вы здесь орете?
   - Начальник, - заявил Антоныч, - Здесь, однако, лес, хотим и кричим! Настроение шибко хорошее!
   Начальник покопался во внутреннем кармане пиджака и вытащил пачку фотографий.
   - Вы этого человека тут не видали?
   - Не, не видали! - едва взглянув на фотографию, сказал Сидор.
   - А он чего-нибудь натворил? - робко спросил Василий.
   - Сбежал из тюрьмы. Да тут недалеко из колхозного курятника двадцать куриц утащил.
   - Крупный преступник! - сделав удивленное лицо, сказал Сидор. Не, начальник, такого не видали.
   - Если встретите где, звоните ноль-два.
   - Всенепременнейше, начальник!
   - За мной, - скомандовал штатский, и вся свора рванула в кусты.
   - Дык, - покачал головой Антоныч.
   - Елы-палы, - сказал Сидор. - Хорошо, что Мирон все кости от курей подмел.
   - Я всегда говорил - умнейший кот, - гордо сказал Антоныч. Однако, надоть в Москву топать.
   - Дык, а как же питерские митьки?
   - Телеграмму отошлем... Мол, грузите апельсины и так далее.
   И братишки потопали в Москву.
   На этом можно было бы и закончить. Но...
   Когда к вечеру друзья подошли, наконец, к котельной Антоныча, на шею Василия бросилась растрепанная Настенька, вся в слезах.
   - Васька! Милый мой! Братишка!
   - Настенька! Сестренка моя!
   Антоныч ласково усмехнулся:
   - Ну, и слава богу. Хоть у них все хорошо.
   И, глядя в след удаляющимся счастливым супругам, молвил:
   - Однако! Пошли поищем, чего поужинать.
   Отворил дверь, в котельную запрыгнул Мирон и тут же погнался за крысой. Вот так все и завершилось. Весьма необычно, но очень даже счастливый Happy End. Сам Дмитрий Шагин позавидовал бы такому Happy End'у!
   (Тут сам Дмитрий Шагин в очередной раз заорал: "Достали!", порвал сей роман на мелкие кусочки и выбросил в мусоропровод. Что и требовалось доказать.)
   Эпилог
   - Уходи, старик, ты мне надоел!
   - Ты меня отпускаешь отсюда, откуда
   еще никто не выходил?
   - Все искали выход, ты ищешь смысл
   жизни. Уходи!
   М.Крокодиладзе
   "Компот для людоеда"
   Подходит ко мне на днях чувак в троечке и при галстуке (ну, чисто комсомольский деятель конца семидесятых) и говорит:
   - Послушайте! Что вы здесь наплели? В одну кучу смешали митьков, папуасов, государя-императора, Пушкина, Лермонтова, Достоевского, Толстого и Альфреда де Мюссе? Зачем все это? И кот у вас целых две курицы съедает. Вы когда-нибудь видели кота?
   - Извините, - спросил я. - А ваша фамилия случайно не Кайфоломов?
   - Нет, - оторопел чувак.
   - Странно, - покачал я головой.
   Вот такой у нас с ним спор вышел...
   Москва 19.01.89-13.02.89