Страница:
Что касается вопроса о позиции трех участников этого союза в отношении Советской России, то мне хотелось
бы сказать сразу, что с самого начала обмена мнениями все три державы в одинаковой степени придерживались того мнения, что этот пакт ни в коем случае не нацелен против Советского Союза, что, напротив, дружеские отношения трех держав и их договоры с СССР ни в коем случае не должны быть этим соглашением затронуты. Эта точка зрения, кстати говоря, нашла свое формальное выражение в тексте Берлинского договора. Что касается Германии, то заключение этого пакта является логическим результатом ее внешнеполитической линии, которой имперское правительство придерживалось давно и согласно которой как дружеское германо-японское сотрудничество, так и дружеское германо-советское сотрудничество мирно сосуществуют. Дружеские отношения между Германией и Советской Россией, так же как и дружеские отношения между Советской Россией и Японией и дружеские отношения между державами Оси и Японией, являются логическими составными частями естественной политической коалиции, которая крайне выгодна всем заинтересованным державам. Как Вы помните, я во время моего первого визита в Москву совершенно откровенно обсуждал с Вами схожие идеи, и тогда же я предложил свои добрые услуги для урегулирования советско-японских расхождений. С тех пор я продолжаю работать в этом направлении, и я был бы рад, если бы обоюдное желание достичь взаимопонимания -- а со стороны Японии оно все более очевидно --% получило бы логическое завершение.
В заключение я хотел бы заявить, в полном соответствии с мнением фюрера, что историческая задача четырех держав заключается в том, чтобы согласовать свои долгосрочные политические цели и, разграничив между собой сферы интересов в мировом масштабе, направить по правильному пути будущее своих народов.
Мы были бы рады, если б господин Молотов нанес нам в Берлин визит для дальнейшего выяснения вопросов, имеющих решающее значение для будущего наших народов, и для обсуждения их в конкретной форме. От имени имперского правительства я хотел бы сделать ему самое сердечное приглашение. После двух моих визитов в Москву мне лично было бы особенно приятно увидеть господина Молотова в Берлине. Его визит, кроме того, предоставит фюреру возможность лично высказать господину Молотову свои взгляды на будущий характер от
ношений между нашими странами. По возвращении господин Молотов сможет подробно изложить Вам цели и намерения фюрера. Если затем, как я с уверенностью ожидаю, мне придется поработать над согласованием нашей общей политики, я буду счастлив снова лично прибыть в Москву, чтобы совместно с Вами, мой дорогой господин Сталин, подвести итог обмену мнениями и обсудить, возможно -- вместе с представителями Японии и Италии, основы политики, которая сможет всем нам принести практические выгоды.
С наилучшими пожеланиями, преданный Вам
Риббентроп.
1 Берлинское Тройственное соглашение: германо-итало-японский союз от 27 сентября 1940 г. (Примеч. ред. нем. изд.)
133. ПОСОЛ ШУЛЕНБУРГ -- В МИД ГЕРМАНИИ
Телеграмма
Москва, 18 октября 1940 -- 0.08 Получена 18 октября 1940 -- 1.50
Срочно!
Государственная тайна!
No 2200 от 17 октября
Господину имперскому министру иностранных дел
Сегодня я вручил господину Молотову письмо, предназначенное для господина Сталина, и настоятельно просил его [Молотова] как можно скорее принять приглашение в Берлин. Молотов вновь заявил, что он не может отрицать, что задолжал с визитом в Берлин, но что он не сможет дать своего ответа до тех пор, пока он не изучит письма.
Затем я коснулся жалоб со стороны комиссий по переселению в балканских странах и Бессарабии. Молотов конечно же попробовал оспорить обоснованность жалоб, но в конце концов обещал их рассмотреть.
Шуленбург
134. РИББЕНТРОП -- ПОСЛУ
ШУЛЕНБУРГУ
Телеграмма
Берлин, 18 октября 1940--15.30 Получена 18 октября 1940--17.30
Срочно!
Государственная тайна! No 1878 от 18 октября Лично господину послу
Прошу немедленно сообщить телеграфом, почему мое письмо Сталину не было доставлено советскому правительству до 17 октября и почему, учитывая важность его содержания, письмо, адресованное Сталину, не было Вами передано господину Сталину лично, что я считал само собой разумеющимся.
Риббентроп
135. ПОСОЛ ШУЛЕНБУРГ -- В МИД
ГЕРМАНИИ
Телеграмма
Москва, 19 октября 1940--15.20 Получена 19 октября 1940--18.00
Срочно!
Государственная тайна!
No 2209 от 19 октября
На Вашу телеграмму No 1878 от 18 октября
Господину имперскому министру иностранных дел лично
Письмо, предназначенное Сталину, я вручил Молотову потому, что хорошо знаю существующие здесь деловые и личные отношения. После того как я, в соответствии с Вашими инструкциями, недавно сообщил господину Молотову о Вашем намерении обратиться с письмом к Сталину и о его вероятном содержании, предложение с моей стороны вручить письмо непосредственно Сталину вызвало бы серьезное раздражение госпо
дина Молотова. Мне казалось необходимым избежать этого, так как Молотов -- ближайшее доверенное лицо Сталина и нам придется в будущем иметь с ним дело по всем крупнейшим политическим вопросам.
Кроме того, Сталин в последнее время крайне сдержан на людях, и поэтому я обоснованно предполагал, что он под тем или иным предлогом избежит личной встречи со мною. В связи с этим я могу напомнить о заявлении советской печати от 7 сентября, согласно которому Сталин не видел меня более шести месяцев. Настояния на приеме Сталиным легко могли быть истолкованы советской стороной как реакция на это заявление.
То, что письмо не было вручено до 17 октября, объясняется тем, что я не смог прибыть в Москву до вечера 15 октября из-за опоздания самолета. Перед тем как вручить письмо, мы должны были сначала перевести его на русский язык, поскольку мы знаем из опыта, что переводы, сделанные советскими переводчиками, плохи и полны ошибок. Учитывая чрезвычайную политическую важность письма, было необходимо передать его Сталину в безупречном переводе так, чтобы в его содержание не вкрались бы неточности. При самых энергичных усилиях было невозможно в более короткий срок перевести это длинное и важное послание на русский язык и отпечатать по-русски окончательный экземпляр.
Шуленбург
136. ПОСОЛ ШУЛЕНБУРГ -- РИББЕНТРОПУ
Телеграмма
Москва, 22 октября -- 1940 -- 5.02 Получена 22 октября 1940 -- 7.35
Очень срочно!
No 2236 от 21 октября
На Вашу телеграмму No 1890 от 20 октября 1
Имперскому министру иностранных дел лично
Сегодня вечером Молотов вручил мне в запечатанном конверте ответ Сталина вместе с копией. Форма
и стиль письма не оставляют сомнений в том, что письмо составлено лично Сталиным.
Дословный перевод письма следует ниже:
"Дорогой господин Риббентроп! Я получил Ваше письмо. Искренне Вас благодарю за Ваше доверие, а также за содержащийся в Вашем письме ценный анализ недавних событий.
Я согласен с Вами в том, что, безусловно, дальнейшее улучшение отношений между нашими странами возможно лишь на прочной основе разграничения долгосрочных взаимных интересов.
Господин Молотов согласен с тем, что он обязан отплатить Вам ответным визитом в Берлин. Поэтому он принимает Ваше приглашение.
Нам остается договориться о дате его прибытия в Берлин. Для господина Молотова наиболее удобно время с 10 по 12 ноября. Если это также устраивает и германское правительство, вопрос можно считать решенным.
Я приветствую выраженное Вами желание снова приехать в Москву, чтобы подвести итог обмену мнениями, начавшемуся в прошлом году, по вопросам, интересующим обе страны, и я надеюсь, что это желание будет претворено в жизнь после поездки господина Молотова в Берлин.
Что касается обсуждения ряда проблем совместно с Японией и Италией, то, в принципе не возражая против этой идеи, я считаю, что этот вопрос должен будет подвергнуться предварительному рассмотрению.
С совершенным почтением, преданный Вам..."
Молотов добавил устно, что он планирует прибыть в Берлин 10, 11 или 12 ноября. Относительно продолжительности его визита решение еще не принято. Это будет продиктовано необходимостью.
Хильгер, прибывающий в Берлин в четверг утром, привезет с собой оригинал письма Сталина и обсудит дальнейшие детали визита.
Молотов просил, чтобы в течение какого-то времени все это дело носило строго конфиденциальный характер.
Шуленбург
1 Не публикуется. (Примеч. сост.)
137. ПОСОЛ ШУЛЕНБУРГ -- В МИД ГЕРМАНИИ
Телеграмма
Москва, 2 ноября 1940 -- 2.30 Получена 2 ноября 1940 -- 7.50
Срочно!
No 2313 от 1 ноября
В дополнение к моей телеграмме за No 2310 '
Государственному секретарю
В сегодняшней беседе между Шнурре и Микояном Микоян с явной досадой жаловался, что мы не хотим принимать заказы на поставку необходимых советскому правительству военных материалов, поставляя в то же самое время военные материалы Финляндии и другим странам. О наших поставках оружия Финляндии Советы упомянули впервые.
Шуленбург
' Не публикуется. (Примеч. сост.)
ОТЪЕЗД ПРЕДСЕДАТЕЛЯ
СОВНАРКОМА СССР
И НАРОДНОГО КОМИССАРА
ИНОСТРАННЫХ ДЕЛ
В. М. МОЛОТОВА В БЕРЛИН
10 ноября с. г. в 18 час. 45 мин. выехал из Москвы в Берлин Председатель Совнаркома СССР и народный комиссар иностранных дел тов. В. М. Молотов в сопровождении народного комиссара черной металлургии тов. Тево-сяна И. Т., заместителя народного комиссара иностранных дел тов. Деканозова В. Г., заместителя народного комиссара внешней торговли тов. Крутикова А. Д. и др. ...Одновременно выехали в Берлин чрезвычайный и полномочный посол Германии граф фон Шуленбург, г-н Шнурре и др.
138. ЗАПИСЬ БЕСЕДЫ МЕЖДУ РИББЕНТРОПОМ И МОЛОТОВЫМ
(В присутствии замнаркома Деканозова
и советников посольств Хильгера и Павлова
в качестве переводчиков)
Берлин, 12 ноября 1940 г.
После короткого вступления имперский министр иностранных дел сказал, что с тех пор, как в прошлом году он совершил две поездки в Москву, произошло много событий. Ссылаясь на переговоры, которые он вел в Москве с русскими государственными деятелями, и в дополнение к тому, что он недавно писал Сталину, он хочет теперь сделать несколько заявлений о германской точке зрения на общую ситуацию и на русско-германские отношения, без того, однако, чтобы предвосхищать фюрера, который днем будет вести детальные переговоры с Молотовым и сам ему изложит свою принципиальную оценку политической ситуации. После этой беседы с фюрером Молотов вновь вернется к переговорам с имперским министром иностранных дел. Можно уверенно сказать, что этот обмен мнениями между Германией и Россией благоприятно скажется на отношениях между двумя странами.
Молотов ответил, что содержание письма Сталину, в котором давался общий обзор событий, происшедших с прошлой осени, ему известно, и он надеется, что данный в письме анализ будет дополнен устными заявлениями фюрера относительно общей ситуации и германо-русских отношений.
Имперский министр иностранных дел ответил, что в письме Сталину он уже выразил, но хочет, пользуясь случаем, еще раз подчеркнуть полную уверенность Германии в том, что никакая сила на земле не в состоянии предотвратить падение Британской империи. Англия уже разбита, и вопрос о том, когда она признает себя окончательно побежденной,-- только вопрос времени. Возможно, это случится скоро, так как ситуация в Англии ухудшается с каждым днем. Германия, конечно, будет приветствовать скорое завершение конфликта, так как она не желает ни при каких обстоятельствах приносить в жертву человеческие жизни без необходимости. Если
же, однако, англичане не признают себя побежденными в самом ближайшем будущем, они определенно запросят мира в будущем году. Германия продолжает бомбардировки Англии днем и ночью. Германские подводные лодки со временем будут использоваться в полном объеме их боевых возможностей и причинят Англии большие потери. Германия считает, что эти атаки, вероятно, заставят Англию прекратить борьбу. Определенная тревога уже заметна в Великобритании, что позволяет надеяться на близкую развязку. Если, однако, Англия не будет поставлена на колени нынешними налетами, Германия, как только это позволят погодные условия, начнет атаки в более широком масштабе и определенно разобьет Англию. Только плохие погодные условия препятствуют пока проведению этих крупномасштабных операций.
С другой стороны, Англия надеется на помощь Соединенных Штатов, чья поддержка, однако, под большим вопросом. В плане возможных наземных военных операций вступление США в войну не имеет для Германии никакого значения. Германия и Италия никогда более не позволят англосаксам высадиться на европейском континенте. Помощь, которую Англия может получить от американского флота, также очень сомнительна. Таким образом, Америка, видимо, ограничится посылкой англичанам военного снаряжения, прежде всего самолетов. Трудно сказать, какое количество этих поставок в действительности будет получено Англией. Можно предположить, однако, что в результате действий военно-морского флота Германии лишь незначительная часть американских поставок достигнет Англии, так что и в этом случае американская помощь более чем сомнительна. В такой ситуации вопрос о том, вступит ли Америка в войну или нет, Германии абсолютно безразличен.
Говоря о политической ситуации, имперский министр иностранных дел заметил, что сейчас, после окончания французской кампании, Германия необычайно сильна. Более подробную информацию об этом представит, вероятно, господину Молотову фюрер. В ходе войны мы не понесли ни существенных потерь в личном составе (во всяком случае, таких, которые бы принесли трагедию в наши дома), ни существенных материальных потерь. Германия имеет в своем распоряжении необычно большое число дивизий, а ее военно-воздушные силы постоянно усиливаются. Число подводных лодок и других воен
ных судов постоянно увеличивается. В такой ситуации любые попытки Англии (или Англии, поддержанной Америкой) высадиться или начать военные операции на европейском континенте обречены на полный провал с самого начала. Никакой военной проблемы это не представляет. Англичане этого еще не поняли, так как в Великобритании, по-видимому, царит беспорядок, а страной руководит политический и военный дилетант по имени Черчилль, который в течение своей карьеры терпел поражения по всем решающим вопросам и который потерпит поражение и на этот раз.
Кроме того, державы Оси в военном и политическом отношении полностью господствуют в континентальной Европе. Даже Франция, которая проиграла войну и должна за это платить (что, кстати, французы прекрасно понимают), обязалась никогда не поддерживать Англию и де Голля, донкихотствующего покорителя Африки. Благодаря необыкновенной прочности своих позиций, державы Оси больше думают сейчас не над тем, как выиграть войну, а над тем, как закончить войну, уже выигранную.
Естественное желание Германии и Италии как можно скорее закончить войну побуждает их искать себе союзников, согласных с этим намерением. В результате этих поисков заключен Тройственный пакт между Германией, Италией и Японией. Имперский министр иностранных дел может в конфиденциальном порядке сообщить, что уже целый ряд и других стран заявил о своей солидарности с идеями пакта трех держав.
В связи с этим имперский министр иностранных дел подчеркнул, что при подписании пакта трех держав, переговоры о котором прошли очень быстро, все трое его участников стремились, как он уже указал в письме Сталину, к тому, чтобы пакт ни в коем случае не помешал отношениям трех держав с Россией. Эту мысль, вначале высказанную имперским министром иностранных дел, немедленно поддержали Италия и Япония. Поддержка Японии для Германии особенно важна в связи с агитацией поджигателей войны в США. Вопрос об отношениях с Россией был урегулирован первым и закреплен в статье V Берлинского Тройственного пакта.
Имперский министр иностранных дел подчеркнул, что уже в начале своего первого визита в Москву он ясно высказал мысль о том, что, согласно внешнеполитичес
кой концепции новой Германии, дружба ее с Японией (как указано в Тройственном пакте) и дружба с Россией не только абсолютно совместимы, но и могут ускорить достижение ее главной цели, а именно -- скорейшего окончания войны. Это стремление конечно же разделяет и Советская Россия. Молотов помнит, наверное, что имперский министр иностранных дел заявил в Москве, что Германия будет приветствовать улучшение отношений между Россией и Японией. Он, имперский министр иностранных дел, тогда уехал в Германию, заручившись согласием Сталина на то, чтобы Германия в интересах России использовала свое влияние в Токио для русско-японского сближения. Имперский министр иностранных дел указал, что он соответствующим образом использовал это влияние в Токио и уверен, что его усилия в определенной степени уже принесли плоды. Еще семь или восемь лет назад, а не только с момента его визита в Москву он, имперский министр иностранных дел, в разговорах с японцами выступал за русско-японское согласие. Он придерживается мнения, что точно так же, как было возможно взаимное разграничение сфер интересов между Россией и Германией, может быть достигнута договоренность о разграничении интересов между Японией и Россией. Японская политика приобретения жизненного пространства теперь направлена не на восток и север, а на юг, и имперский министр иностранных дел уверен, что и он внес в это кое-какой вклад. Есть и еще одна причина, по которой Германия тогда старалась найти общий язык с Японией, а именно -- осознание того, что Англия в один прекрасный день может начать войну против рейха. Поэтому еще в те хорошие времена Германия проводила по отношению к Японии соответствующую политику.
Фюрер сейчас придерживается мнения, что следует попытаться хотя бы в самых общих чертах разграничить сферы интересов России, Германии, Италии и Японии. Фюрер изучал этот вопрос долго и глубоко, и он пришел к следующему заключению: принимая во внимание то положение, которое занимают в мире эти четыре нации, будет мудрее всего, если они, стремясь к расширению своего жизненного пространства, обратятся к югу. Япония уже повернула на юг, и ей понадобятся столетия, чтобы укрепить свои территориальные приобретения на юге. Германия с Россией уже разграничили свои сферы
интересов, и после того, как новый порядок окончательно установится в Западной Европе, она [Германия] также приступит к расширению жизненного пространства в южном направлении, т. е. в районах бывших германских колоний в Центральной Африке. Точно так же и Италия продвигается на юг, в Северную и Восточную Африку. Он, имперский министр иностранных дел, интересуется, не повернет ли в будущем на юг и Россия для получения естественного выхода в открытое море, который так важен для России. Это, заявил в заключение имперский министр иностранных дел, и есть та великая идея, которая в течение последних месяцев часто обсуждалась им с фюрером и которая, в связи с визитом в Берлин, теперь излагается Молотову.
На вопрос Молотова, какое море имел в виду имперский министр иностранных дел, когда он говорил о выхо-де России к морю, последний ответил, что, по мнению Германии, после войны произойдут огромные изменения во всем мире. Он напомнил о своем замечании в Москве Сталину, что Англия не имеет более права господствовать в мире. Англия ведет безумную политику, за которую ей когда-нибудь придется расплачиваться. Германия поэтому уверена, что в статусе британских имперских владений произойдут большие изменения. Пока что от германо-русского соглашения получили выгоду обе стороны -- как Германия, так и Россия, которая смогла осуществить законные перемены на Западе. Победа Германии над Польшей и Францией внесла существенный вклад в дело успешного проведения этих изменений. Оба партнера по германо-русскому пакту хорошо поработали вместе. Это -- наиболее прочная база для любого пакта. Вопрос теперь в том, могут ли они продолжать работать вместе и в будущем, и может ли Советская Россия извлечь соответствующие выгоды из нового порядка вещей в Британской империи, т. е. не будет ли для России наиболее выгодным выход к морю через Персидский залив и Аравийское море и не могут ли быть в то же самое время реализованы и другие устремления России в этой части Азии, в которой Германия абсолютно не заинтересована.
Имперский министр иностранных дел затем поднял вопрос о Турции. До сих пор эта страна находилась в своего рода союзе с Англией и Францией. Франция устранена в силу своего поражения, а ценность Англии
как союзника становится все более и более сомнительной. Поэтому Турция вполне разумно в последние месяцы свела свои отношения с Англией до уровня, который на практике означает не более чем формальный нейтралитет. Вопрос состоит в том, какие интересы Россия имеет в Турции. В связи с неминуемым окончанием войны, в чем заинтересованы все страны, включая Россию, Турция, как он уверен, будет вынуждена постепенно освобождаться от связей с Англией. Он, имперский министр иностранных дел, не может сейчас окончательно разрабатывать детали, но он уверен, что с выработкой Россией, Германией, Италией и Японией общей платформы Турция должна будет со временем примкнуть к этим странам. Пока что он не обсуждал с турками эти вопросы прямо. Он только заявил в конфиденциальной беседе с турецким послом, что он будет приветствовать такое развитие событий, при котором Турция, придерживаясь своей сегодняшней политической линии, придет к абсолютному нейтралитету. Он также добавил, что у Германии нет каких бы то ни было притязаний на турецкие территории.
Имперский министр иностранных дел далее заявил, что в этой связи он прекрасно понимает неудовлетворенность России конвенцией в Монтре о Проливах. Германия не удовлетворена еще больше, так как вообще не была туда включена. Лично он, имперский министр иностранных дел, считает, что конвенция в Монтре, как и Дунайские комиссии, должна исчезнуть и быть заменена чем-нибудь новым. Это новое соглашение должно быть заключено теми державами, которые особенно заинтересованы в данном вопросе, прежде всего Россией, Турцией, Италией и Германией. Совершенно понятно, что Советская Россия не может быть удовлетворена настоящим положением вещей. Германия находит вполне приемлемой мысль о том, что на Черном море Советская Россия и прилегающие [черноморские] государства должны иметь определенные привилегии по сравнению с другими странами мира. Было бы абсурдно, если бы страны, находящиеся в тысячах километров от Черного моря, требовали себе тех же прав в этом районе, что и черноморские державы. Новое соглашение с Турцией о Проливах, кроме всего прочего, должно будет дать России некоторые особые привилегии, деталей которых он в данный момент еще не может касаться, но
которые в принципе предоставят военным кораблям и торговому флоту Советского Союза более свободный, чем до сих пор, доступ к Средиземноморью. Россия заслужила это. Он, имперский министр иностранных дел, уже обсуждал эти вопросы с итальянцами, и в Италии только что высказанные соображения были встречены с большой симпатией. Ему представляется целесообразным, чтобы Россия, Германия и Италия придерживались общей политики по отношению к Турции, чтобы эта страна, не ударив в грязь лицом в своих собственных глазах, освободилась от связей с Англией, которым не слишком симпатизируют все три страны. Турция поэтому не только станет фактором в коалиции стран, выступающих против эскалации войны и за скорейшее установление мира, но и будет готова добровольно отбросить Конвенцию в Монтре и совместно с тремя странами [Германией, Италией и СССР] заключить новую конвенцию о Проливах, которая удовлетворит справедливые требования всех сторон и даст России определенные особые привилегии. В этом случае они могут совместно решить, возможно ли признать территориальную неприкосновенность Турции.
Имперский министр иностранных дел подвел итог беседе, заявив, что были затронуты следующие вопросы:
1. Совместное рассмотрение того, каким образом
державы Тройственного пакта могут достигнуть с Со
ветским Союзом какого-либо соглашения, заявляющего
о поддержке Советским Союзом целей Тройственного
пакта, как-то: предотвращение эскалации войны и ско
рейшее установление всеобщего мира.
Кроме того, могут быть подняты другие вопросы, в которых страны желают сотрудничать, и, наконец, эти страны могут прийти к соглашению уважать взаимные интересы друг друга. Таковы приблизительные ориентировочные черты этого предполагаемого соглашения. Детали его должны быть обсуждены в дальнейшем. Если эти соображения представляются приемлемыми советскому правительству, это может на практике привести к совместному заявлению советского правительства и держав Тройственного пакта о том, что они стоят за скорое восстановление всеобщего мира.
бы сказать сразу, что с самого начала обмена мнениями все три державы в одинаковой степени придерживались того мнения, что этот пакт ни в коем случае не нацелен против Советского Союза, что, напротив, дружеские отношения трех держав и их договоры с СССР ни в коем случае не должны быть этим соглашением затронуты. Эта точка зрения, кстати говоря, нашла свое формальное выражение в тексте Берлинского договора. Что касается Германии, то заключение этого пакта является логическим результатом ее внешнеполитической линии, которой имперское правительство придерживалось давно и согласно которой как дружеское германо-японское сотрудничество, так и дружеское германо-советское сотрудничество мирно сосуществуют. Дружеские отношения между Германией и Советской Россией, так же как и дружеские отношения между Советской Россией и Японией и дружеские отношения между державами Оси и Японией, являются логическими составными частями естественной политической коалиции, которая крайне выгодна всем заинтересованным державам. Как Вы помните, я во время моего первого визита в Москву совершенно откровенно обсуждал с Вами схожие идеи, и тогда же я предложил свои добрые услуги для урегулирования советско-японских расхождений. С тех пор я продолжаю работать в этом направлении, и я был бы рад, если бы обоюдное желание достичь взаимопонимания -- а со стороны Японии оно все более очевидно --% получило бы логическое завершение.
В заключение я хотел бы заявить, в полном соответствии с мнением фюрера, что историческая задача четырех держав заключается в том, чтобы согласовать свои долгосрочные политические цели и, разграничив между собой сферы интересов в мировом масштабе, направить по правильному пути будущее своих народов.
Мы были бы рады, если б господин Молотов нанес нам в Берлин визит для дальнейшего выяснения вопросов, имеющих решающее значение для будущего наших народов, и для обсуждения их в конкретной форме. От имени имперского правительства я хотел бы сделать ему самое сердечное приглашение. После двух моих визитов в Москву мне лично было бы особенно приятно увидеть господина Молотова в Берлине. Его визит, кроме того, предоставит фюреру возможность лично высказать господину Молотову свои взгляды на будущий характер от
ношений между нашими странами. По возвращении господин Молотов сможет подробно изложить Вам цели и намерения фюрера. Если затем, как я с уверенностью ожидаю, мне придется поработать над согласованием нашей общей политики, я буду счастлив снова лично прибыть в Москву, чтобы совместно с Вами, мой дорогой господин Сталин, подвести итог обмену мнениями и обсудить, возможно -- вместе с представителями Японии и Италии, основы политики, которая сможет всем нам принести практические выгоды.
С наилучшими пожеланиями, преданный Вам
Риббентроп.
1 Берлинское Тройственное соглашение: германо-итало-японский союз от 27 сентября 1940 г. (Примеч. ред. нем. изд.)
133. ПОСОЛ ШУЛЕНБУРГ -- В МИД ГЕРМАНИИ
Телеграмма
Москва, 18 октября 1940 -- 0.08 Получена 18 октября 1940 -- 1.50
Срочно!
Государственная тайна!
No 2200 от 17 октября
Господину имперскому министру иностранных дел
Сегодня я вручил господину Молотову письмо, предназначенное для господина Сталина, и настоятельно просил его [Молотова] как можно скорее принять приглашение в Берлин. Молотов вновь заявил, что он не может отрицать, что задолжал с визитом в Берлин, но что он не сможет дать своего ответа до тех пор, пока он не изучит письма.
Затем я коснулся жалоб со стороны комиссий по переселению в балканских странах и Бессарабии. Молотов конечно же попробовал оспорить обоснованность жалоб, но в конце концов обещал их рассмотреть.
Шуленбург
134. РИББЕНТРОП -- ПОСЛУ
ШУЛЕНБУРГУ
Телеграмма
Берлин, 18 октября 1940--15.30 Получена 18 октября 1940--17.30
Срочно!
Государственная тайна! No 1878 от 18 октября Лично господину послу
Прошу немедленно сообщить телеграфом, почему мое письмо Сталину не было доставлено советскому правительству до 17 октября и почему, учитывая важность его содержания, письмо, адресованное Сталину, не было Вами передано господину Сталину лично, что я считал само собой разумеющимся.
Риббентроп
135. ПОСОЛ ШУЛЕНБУРГ -- В МИД
ГЕРМАНИИ
Телеграмма
Москва, 19 октября 1940--15.20 Получена 19 октября 1940--18.00
Срочно!
Государственная тайна!
No 2209 от 19 октября
На Вашу телеграмму No 1878 от 18 октября
Господину имперскому министру иностранных дел лично
Письмо, предназначенное Сталину, я вручил Молотову потому, что хорошо знаю существующие здесь деловые и личные отношения. После того как я, в соответствии с Вашими инструкциями, недавно сообщил господину Молотову о Вашем намерении обратиться с письмом к Сталину и о его вероятном содержании, предложение с моей стороны вручить письмо непосредственно Сталину вызвало бы серьезное раздражение госпо
дина Молотова. Мне казалось необходимым избежать этого, так как Молотов -- ближайшее доверенное лицо Сталина и нам придется в будущем иметь с ним дело по всем крупнейшим политическим вопросам.
Кроме того, Сталин в последнее время крайне сдержан на людях, и поэтому я обоснованно предполагал, что он под тем или иным предлогом избежит личной встречи со мною. В связи с этим я могу напомнить о заявлении советской печати от 7 сентября, согласно которому Сталин не видел меня более шести месяцев. Настояния на приеме Сталиным легко могли быть истолкованы советской стороной как реакция на это заявление.
То, что письмо не было вручено до 17 октября, объясняется тем, что я не смог прибыть в Москву до вечера 15 октября из-за опоздания самолета. Перед тем как вручить письмо, мы должны были сначала перевести его на русский язык, поскольку мы знаем из опыта, что переводы, сделанные советскими переводчиками, плохи и полны ошибок. Учитывая чрезвычайную политическую важность письма, было необходимо передать его Сталину в безупречном переводе так, чтобы в его содержание не вкрались бы неточности. При самых энергичных усилиях было невозможно в более короткий срок перевести это длинное и важное послание на русский язык и отпечатать по-русски окончательный экземпляр.
Шуленбург
136. ПОСОЛ ШУЛЕНБУРГ -- РИББЕНТРОПУ
Телеграмма
Москва, 22 октября -- 1940 -- 5.02 Получена 22 октября 1940 -- 7.35
Очень срочно!
No 2236 от 21 октября
На Вашу телеграмму No 1890 от 20 октября 1
Имперскому министру иностранных дел лично
Сегодня вечером Молотов вручил мне в запечатанном конверте ответ Сталина вместе с копией. Форма
и стиль письма не оставляют сомнений в том, что письмо составлено лично Сталиным.
Дословный перевод письма следует ниже:
"Дорогой господин Риббентроп! Я получил Ваше письмо. Искренне Вас благодарю за Ваше доверие, а также за содержащийся в Вашем письме ценный анализ недавних событий.
Я согласен с Вами в том, что, безусловно, дальнейшее улучшение отношений между нашими странами возможно лишь на прочной основе разграничения долгосрочных взаимных интересов.
Господин Молотов согласен с тем, что он обязан отплатить Вам ответным визитом в Берлин. Поэтому он принимает Ваше приглашение.
Нам остается договориться о дате его прибытия в Берлин. Для господина Молотова наиболее удобно время с 10 по 12 ноября. Если это также устраивает и германское правительство, вопрос можно считать решенным.
Я приветствую выраженное Вами желание снова приехать в Москву, чтобы подвести итог обмену мнениями, начавшемуся в прошлом году, по вопросам, интересующим обе страны, и я надеюсь, что это желание будет претворено в жизнь после поездки господина Молотова в Берлин.
Что касается обсуждения ряда проблем совместно с Японией и Италией, то, в принципе не возражая против этой идеи, я считаю, что этот вопрос должен будет подвергнуться предварительному рассмотрению.
С совершенным почтением, преданный Вам..."
Молотов добавил устно, что он планирует прибыть в Берлин 10, 11 или 12 ноября. Относительно продолжительности его визита решение еще не принято. Это будет продиктовано необходимостью.
Хильгер, прибывающий в Берлин в четверг утром, привезет с собой оригинал письма Сталина и обсудит дальнейшие детали визита.
Молотов просил, чтобы в течение какого-то времени все это дело носило строго конфиденциальный характер.
Шуленбург
1 Не публикуется. (Примеч. сост.)
137. ПОСОЛ ШУЛЕНБУРГ -- В МИД ГЕРМАНИИ
Телеграмма
Москва, 2 ноября 1940 -- 2.30 Получена 2 ноября 1940 -- 7.50
Срочно!
No 2313 от 1 ноября
В дополнение к моей телеграмме за No 2310 '
Государственному секретарю
В сегодняшней беседе между Шнурре и Микояном Микоян с явной досадой жаловался, что мы не хотим принимать заказы на поставку необходимых советскому правительству военных материалов, поставляя в то же самое время военные материалы Финляндии и другим странам. О наших поставках оружия Финляндии Советы упомянули впервые.
Шуленбург
' Не публикуется. (Примеч. сост.)
ОТЪЕЗД ПРЕДСЕДАТЕЛЯ
СОВНАРКОМА СССР
И НАРОДНОГО КОМИССАРА
ИНОСТРАННЫХ ДЕЛ
В. М. МОЛОТОВА В БЕРЛИН
10 ноября с. г. в 18 час. 45 мин. выехал из Москвы в Берлин Председатель Совнаркома СССР и народный комиссар иностранных дел тов. В. М. Молотов в сопровождении народного комиссара черной металлургии тов. Тево-сяна И. Т., заместителя народного комиссара иностранных дел тов. Деканозова В. Г., заместителя народного комиссара внешней торговли тов. Крутикова А. Д. и др. ...Одновременно выехали в Берлин чрезвычайный и полномочный посол Германии граф фон Шуленбург, г-н Шнурре и др.
138. ЗАПИСЬ БЕСЕДЫ МЕЖДУ РИББЕНТРОПОМ И МОЛОТОВЫМ
(В присутствии замнаркома Деканозова
и советников посольств Хильгера и Павлова
в качестве переводчиков)
Берлин, 12 ноября 1940 г.
После короткого вступления имперский министр иностранных дел сказал, что с тех пор, как в прошлом году он совершил две поездки в Москву, произошло много событий. Ссылаясь на переговоры, которые он вел в Москве с русскими государственными деятелями, и в дополнение к тому, что он недавно писал Сталину, он хочет теперь сделать несколько заявлений о германской точке зрения на общую ситуацию и на русско-германские отношения, без того, однако, чтобы предвосхищать фюрера, который днем будет вести детальные переговоры с Молотовым и сам ему изложит свою принципиальную оценку политической ситуации. После этой беседы с фюрером Молотов вновь вернется к переговорам с имперским министром иностранных дел. Можно уверенно сказать, что этот обмен мнениями между Германией и Россией благоприятно скажется на отношениях между двумя странами.
Молотов ответил, что содержание письма Сталину, в котором давался общий обзор событий, происшедших с прошлой осени, ему известно, и он надеется, что данный в письме анализ будет дополнен устными заявлениями фюрера относительно общей ситуации и германо-русских отношений.
Имперский министр иностранных дел ответил, что в письме Сталину он уже выразил, но хочет, пользуясь случаем, еще раз подчеркнуть полную уверенность Германии в том, что никакая сила на земле не в состоянии предотвратить падение Британской империи. Англия уже разбита, и вопрос о том, когда она признает себя окончательно побежденной,-- только вопрос времени. Возможно, это случится скоро, так как ситуация в Англии ухудшается с каждым днем. Германия, конечно, будет приветствовать скорое завершение конфликта, так как она не желает ни при каких обстоятельствах приносить в жертву человеческие жизни без необходимости. Если
же, однако, англичане не признают себя побежденными в самом ближайшем будущем, они определенно запросят мира в будущем году. Германия продолжает бомбардировки Англии днем и ночью. Германские подводные лодки со временем будут использоваться в полном объеме их боевых возможностей и причинят Англии большие потери. Германия считает, что эти атаки, вероятно, заставят Англию прекратить борьбу. Определенная тревога уже заметна в Великобритании, что позволяет надеяться на близкую развязку. Если, однако, Англия не будет поставлена на колени нынешними налетами, Германия, как только это позволят погодные условия, начнет атаки в более широком масштабе и определенно разобьет Англию. Только плохие погодные условия препятствуют пока проведению этих крупномасштабных операций.
С другой стороны, Англия надеется на помощь Соединенных Штатов, чья поддержка, однако, под большим вопросом. В плане возможных наземных военных операций вступление США в войну не имеет для Германии никакого значения. Германия и Италия никогда более не позволят англосаксам высадиться на европейском континенте. Помощь, которую Англия может получить от американского флота, также очень сомнительна. Таким образом, Америка, видимо, ограничится посылкой англичанам военного снаряжения, прежде всего самолетов. Трудно сказать, какое количество этих поставок в действительности будет получено Англией. Можно предположить, однако, что в результате действий военно-морского флота Германии лишь незначительная часть американских поставок достигнет Англии, так что и в этом случае американская помощь более чем сомнительна. В такой ситуации вопрос о том, вступит ли Америка в войну или нет, Германии абсолютно безразличен.
Говоря о политической ситуации, имперский министр иностранных дел заметил, что сейчас, после окончания французской кампании, Германия необычайно сильна. Более подробную информацию об этом представит, вероятно, господину Молотову фюрер. В ходе войны мы не понесли ни существенных потерь в личном составе (во всяком случае, таких, которые бы принесли трагедию в наши дома), ни существенных материальных потерь. Германия имеет в своем распоряжении необычно большое число дивизий, а ее военно-воздушные силы постоянно усиливаются. Число подводных лодок и других воен
ных судов постоянно увеличивается. В такой ситуации любые попытки Англии (или Англии, поддержанной Америкой) высадиться или начать военные операции на европейском континенте обречены на полный провал с самого начала. Никакой военной проблемы это не представляет. Англичане этого еще не поняли, так как в Великобритании, по-видимому, царит беспорядок, а страной руководит политический и военный дилетант по имени Черчилль, который в течение своей карьеры терпел поражения по всем решающим вопросам и который потерпит поражение и на этот раз.
Кроме того, державы Оси в военном и политическом отношении полностью господствуют в континентальной Европе. Даже Франция, которая проиграла войну и должна за это платить (что, кстати, французы прекрасно понимают), обязалась никогда не поддерживать Англию и де Голля, донкихотствующего покорителя Африки. Благодаря необыкновенной прочности своих позиций, державы Оси больше думают сейчас не над тем, как выиграть войну, а над тем, как закончить войну, уже выигранную.
Естественное желание Германии и Италии как можно скорее закончить войну побуждает их искать себе союзников, согласных с этим намерением. В результате этих поисков заключен Тройственный пакт между Германией, Италией и Японией. Имперский министр иностранных дел может в конфиденциальном порядке сообщить, что уже целый ряд и других стран заявил о своей солидарности с идеями пакта трех держав.
В связи с этим имперский министр иностранных дел подчеркнул, что при подписании пакта трех держав, переговоры о котором прошли очень быстро, все трое его участников стремились, как он уже указал в письме Сталину, к тому, чтобы пакт ни в коем случае не помешал отношениям трех держав с Россией. Эту мысль, вначале высказанную имперским министром иностранных дел, немедленно поддержали Италия и Япония. Поддержка Японии для Германии особенно важна в связи с агитацией поджигателей войны в США. Вопрос об отношениях с Россией был урегулирован первым и закреплен в статье V Берлинского Тройственного пакта.
Имперский министр иностранных дел подчеркнул, что уже в начале своего первого визита в Москву он ясно высказал мысль о том, что, согласно внешнеполитичес
кой концепции новой Германии, дружба ее с Японией (как указано в Тройственном пакте) и дружба с Россией не только абсолютно совместимы, но и могут ускорить достижение ее главной цели, а именно -- скорейшего окончания войны. Это стремление конечно же разделяет и Советская Россия. Молотов помнит, наверное, что имперский министр иностранных дел заявил в Москве, что Германия будет приветствовать улучшение отношений между Россией и Японией. Он, имперский министр иностранных дел, тогда уехал в Германию, заручившись согласием Сталина на то, чтобы Германия в интересах России использовала свое влияние в Токио для русско-японского сближения. Имперский министр иностранных дел указал, что он соответствующим образом использовал это влияние в Токио и уверен, что его усилия в определенной степени уже принесли плоды. Еще семь или восемь лет назад, а не только с момента его визита в Москву он, имперский министр иностранных дел, в разговорах с японцами выступал за русско-японское согласие. Он придерживается мнения, что точно так же, как было возможно взаимное разграничение сфер интересов между Россией и Германией, может быть достигнута договоренность о разграничении интересов между Японией и Россией. Японская политика приобретения жизненного пространства теперь направлена не на восток и север, а на юг, и имперский министр иностранных дел уверен, что и он внес в это кое-какой вклад. Есть и еще одна причина, по которой Германия тогда старалась найти общий язык с Японией, а именно -- осознание того, что Англия в один прекрасный день может начать войну против рейха. Поэтому еще в те хорошие времена Германия проводила по отношению к Японии соответствующую политику.
Фюрер сейчас придерживается мнения, что следует попытаться хотя бы в самых общих чертах разграничить сферы интересов России, Германии, Италии и Японии. Фюрер изучал этот вопрос долго и глубоко, и он пришел к следующему заключению: принимая во внимание то положение, которое занимают в мире эти четыре нации, будет мудрее всего, если они, стремясь к расширению своего жизненного пространства, обратятся к югу. Япония уже повернула на юг, и ей понадобятся столетия, чтобы укрепить свои территориальные приобретения на юге. Германия с Россией уже разграничили свои сферы
интересов, и после того, как новый порядок окончательно установится в Западной Европе, она [Германия] также приступит к расширению жизненного пространства в южном направлении, т. е. в районах бывших германских колоний в Центральной Африке. Точно так же и Италия продвигается на юг, в Северную и Восточную Африку. Он, имперский министр иностранных дел, интересуется, не повернет ли в будущем на юг и Россия для получения естественного выхода в открытое море, который так важен для России. Это, заявил в заключение имперский министр иностранных дел, и есть та великая идея, которая в течение последних месяцев часто обсуждалась им с фюрером и которая, в связи с визитом в Берлин, теперь излагается Молотову.
На вопрос Молотова, какое море имел в виду имперский министр иностранных дел, когда он говорил о выхо-де России к морю, последний ответил, что, по мнению Германии, после войны произойдут огромные изменения во всем мире. Он напомнил о своем замечании в Москве Сталину, что Англия не имеет более права господствовать в мире. Англия ведет безумную политику, за которую ей когда-нибудь придется расплачиваться. Германия поэтому уверена, что в статусе британских имперских владений произойдут большие изменения. Пока что от германо-русского соглашения получили выгоду обе стороны -- как Германия, так и Россия, которая смогла осуществить законные перемены на Западе. Победа Германии над Польшей и Францией внесла существенный вклад в дело успешного проведения этих изменений. Оба партнера по германо-русскому пакту хорошо поработали вместе. Это -- наиболее прочная база для любого пакта. Вопрос теперь в том, могут ли они продолжать работать вместе и в будущем, и может ли Советская Россия извлечь соответствующие выгоды из нового порядка вещей в Британской империи, т. е. не будет ли для России наиболее выгодным выход к морю через Персидский залив и Аравийское море и не могут ли быть в то же самое время реализованы и другие устремления России в этой части Азии, в которой Германия абсолютно не заинтересована.
Имперский министр иностранных дел затем поднял вопрос о Турции. До сих пор эта страна находилась в своего рода союзе с Англией и Францией. Франция устранена в силу своего поражения, а ценность Англии
как союзника становится все более и более сомнительной. Поэтому Турция вполне разумно в последние месяцы свела свои отношения с Англией до уровня, который на практике означает не более чем формальный нейтралитет. Вопрос состоит в том, какие интересы Россия имеет в Турции. В связи с неминуемым окончанием войны, в чем заинтересованы все страны, включая Россию, Турция, как он уверен, будет вынуждена постепенно освобождаться от связей с Англией. Он, имперский министр иностранных дел, не может сейчас окончательно разрабатывать детали, но он уверен, что с выработкой Россией, Германией, Италией и Японией общей платформы Турция должна будет со временем примкнуть к этим странам. Пока что он не обсуждал с турками эти вопросы прямо. Он только заявил в конфиденциальной беседе с турецким послом, что он будет приветствовать такое развитие событий, при котором Турция, придерживаясь своей сегодняшней политической линии, придет к абсолютному нейтралитету. Он также добавил, что у Германии нет каких бы то ни было притязаний на турецкие территории.
Имперский министр иностранных дел далее заявил, что в этой связи он прекрасно понимает неудовлетворенность России конвенцией в Монтре о Проливах. Германия не удовлетворена еще больше, так как вообще не была туда включена. Лично он, имперский министр иностранных дел, считает, что конвенция в Монтре, как и Дунайские комиссии, должна исчезнуть и быть заменена чем-нибудь новым. Это новое соглашение должно быть заключено теми державами, которые особенно заинтересованы в данном вопросе, прежде всего Россией, Турцией, Италией и Германией. Совершенно понятно, что Советская Россия не может быть удовлетворена настоящим положением вещей. Германия находит вполне приемлемой мысль о том, что на Черном море Советская Россия и прилегающие [черноморские] государства должны иметь определенные привилегии по сравнению с другими странами мира. Было бы абсурдно, если бы страны, находящиеся в тысячах километров от Черного моря, требовали себе тех же прав в этом районе, что и черноморские державы. Новое соглашение с Турцией о Проливах, кроме всего прочего, должно будет дать России некоторые особые привилегии, деталей которых он в данный момент еще не может касаться, но
которые в принципе предоставят военным кораблям и торговому флоту Советского Союза более свободный, чем до сих пор, доступ к Средиземноморью. Россия заслужила это. Он, имперский министр иностранных дел, уже обсуждал эти вопросы с итальянцами, и в Италии только что высказанные соображения были встречены с большой симпатией. Ему представляется целесообразным, чтобы Россия, Германия и Италия придерживались общей политики по отношению к Турции, чтобы эта страна, не ударив в грязь лицом в своих собственных глазах, освободилась от связей с Англией, которым не слишком симпатизируют все три страны. Турция поэтому не только станет фактором в коалиции стран, выступающих против эскалации войны и за скорейшее установление мира, но и будет готова добровольно отбросить Конвенцию в Монтре и совместно с тремя странами [Германией, Италией и СССР] заключить новую конвенцию о Проливах, которая удовлетворит справедливые требования всех сторон и даст России определенные особые привилегии. В этом случае они могут совместно решить, возможно ли признать территориальную неприкосновенность Турции.
Имперский министр иностранных дел подвел итог беседе, заявив, что были затронуты следующие вопросы:
1. Совместное рассмотрение того, каким образом
державы Тройственного пакта могут достигнуть с Со
ветским Союзом какого-либо соглашения, заявляющего
о поддержке Советским Союзом целей Тройственного
пакта, как-то: предотвращение эскалации войны и ско
рейшее установление всеобщего мира.
Кроме того, могут быть подняты другие вопросы, в которых страны желают сотрудничать, и, наконец, эти страны могут прийти к соглашению уважать взаимные интересы друг друга. Таковы приблизительные ориентировочные черты этого предполагаемого соглашения. Детали его должны быть обсуждены в дальнейшем. Если эти соображения представляются приемлемыми советскому правительству, это может на практике привести к совместному заявлению советского правительства и держав Тройственного пакта о том, что они стоят за скорое восстановление всеобщего мира.