Эхо последнего еще звенело в воздухе, а мы уже поняли, что это значит, -
хотя никто из нас не произнес ни слова. Обстреливали склон горы, причем
стреляли с левой стороны, так что снаряды летели прямо над лагерем. Мы
ускорили шаг. Надо как можно быстрее разыскать этот несчастный приемник!
Наконец мы дошли до заветной цели. Со стороны было очень похоже, что
это именно та палатка, которую мы искали. На переднем острие крыши торчало
нечто вроде антенны, а возле задней стенки стоял небольшой работающий
генератор. Бекки остановила нас, чтобы немного осмотреться на месте.
Прозвучало еще несколько взрывов. Если те первые удары можно было
считать пробными, то теперь огонь велся достаточно методично. Похоже,
"черные" начали обстрел.
При таком шуме разговаривать шепотом никак не получалось, а кричать
друг другу мы попросту боялись - таким образом мы могли привлечь к себе
внимание даже невидимые.
Возле входа в палатку, опираясь на ружье, стоял часовой. Барри толкнул
в плечо сначала меня, потом Бекки, а затем указал поочередно на часового и
на свое самодельное оружие. Мы с Бекки переглянулись и одобрительно кивнули.
Другого способа пройти через пост часового я, например, не видел. Если бы мы
просто сбоку проделали в палатке дыру, это даже скорее привлекло бы всеобщее
внимание. Бекки - так же жестами - показала, что мы должны обязательно
двигаться вместе, не расцепляя рук, иначе ее заклинание перестанет
действовать. Барри кивнул, и мы пошли.
Артиллерийский огонь ни на минуту не прекращался, тут и там со склонов
гор поднимались облачка серого дыма. Насколько он был разрушительным, я в
точности не знал. Единственное, что я смог определить - по частоте ударов и
источникам вспышек, - это что бой ведется сразу по трем направлениям.
Пока мы осторожно подкрадывались к полусонному часовому, я уже мысленно
представлял себе, что сейчас будет. Я нисколько не сомневался, что Барри с
легкостью его уложит - причем достаточно мягко, чтобы не причинить сильного
вреда. Не напрасно же он всю жизнь тренировался. Но что нам делать с этим
бедолагой, когда он упадет? Не можем же мы бросить его лежать у входа в
качестве живой рекламы своего налета на палатку? Значит, его следует
немедленно затащить внутрь. Придется действовать быстро. И еще надо будет
обязательно оставить кого-нибудь сторожить вход на случай, если в палатку
войдет враг. Пусть даже для этого придется расцепить руки и стать снова
видимыми. Да, если это не та палатка, то вся наша операция будет,
по-видимому, сорвана... И даже если это окажется нужная палатка, мы все
равно не знаем, сколько там внутри сидит народу...
Бекки остановилась и слегка обняла нас с Барри за плечи, чтобы мы
остановились тоже. Затем подтолкнула друг к другу наши головы, и в
результате ее губы оказались прямо возле наших ушей. После этого она
заговорила, стараясь перекрыть голосом грохот орудий:
- Послушайте, что-то мне здесь не нравится! Что-то такое есть в этой
палатке.., что-то нехорошее.
- Но что? - осторожно спросил Барри.
- Не знаю, - ответила Бекки. - Палатка именно та, что нужно. Но там..,
понимаете, там вроде какая-то ловушка. Я прямо чувствую, как оттуда исходит
опасность...
Мы с Барри переглянулись. Опасность? Но мы ведь заведомо шли на
опасность, так что ничего нового она нам не сообщила. И потом...
- А разве у нас есть другой выбор? - спросил Барри.
Бекки помолчала, затем кивнула.
- И все-таки там что-то странное... - добавила она.
- Думаю, в любом случае мы уже исчерпали все меры предосторожности, -
сказал я.
Она снова кивнула, и мы решили действовать по плану.
Пока мы подкрадывались к часовому, я думал, что вот сейчас было бы как
раз неплохо, если бы их дурацкая артиллерия громыхала подольше и посильнее -
тогда наша операция потонет в шуме.
Когда мы подошли ближе, часовой забеспокоился и начал озабоченно
смотреть по сторонам. Несколько раз его взгляд скользил прямо по нас, но так
и не мог ни за что зацепиться. Мы подобрались еще ближе. И вдруг Барри
сделал выпад. Он так быстро взмахнул своей штуковиной, что я не успел ничего
сообразить Получив удар в область за правым ухом, часовой стал медленно
оседать на землю, тогда как Барри уже успел нырнуть в палатку.
Времени на раздумья не было. Барри сейчас навряд ли потребуется моя
помощь, поэтому я решил действовать по плану - то есть прежде всего
избавиться от свидетелей. Поэтому я подхватил часового под мышки и стал
затаскивать его внутрь. Бекки тем временем подобрала ружье и протиснулась
следом. Я еще не успел разогнуть спину и повернуться, как услышал звуки
потасовки.
Быстро опустив часового на пол, я обернулся и окинул взглядом
помещение. В глубине стоял стол, на котором я увидел прибор, отдаленно
напоминающий тот транскомп, что был у нас дома. Судя по мигающим лампочкам,
он работал. Перед ним на стуле сгорбился какой-то человек в коричневом
костюме - видимо, оператор. Он был без сознания Возле стола и шла потасовка
- Барри дрался со вторым обитателем палатки, который защищался от него
лопатой. Оба кружились, словно в танце, уворачиваясь от ударов друг друга.
Внезапно Барри бросился на пол и резко подхватил противника под колени - это
был один из его излюбленных приемчиков. Когда тот упал, Барри нанес ему
серию ударов по шее и по животу. После этого противник затих.
- Браво, - раздался вдруг голос откуда-то из дальнего угла палатки. -
Такой молодой - кто б мог подумать...
Бекки только что положила на пол ружье и уже направилась к транскомпу,
но этот уверенный, насмешливый голос заставил нас обоих застыть на месте и
обернуться. Вскоре мы увидели и его обладателя - он пружинисто поднялся с
походной кровати, которой мы раньше не заметили.
Босой, в черных брюках и того же цвета рубашке с расстегнутым воротом.
На открытой волосатой груди я заметил какой-то медальон. Я бы не сказал, что
такой уж атлет - скорее незнакомец был даже хрупкого телосложения. Ростом,
может, чуть повыше, чем Барри. Длинные черные волосы сзади собраны в
хвостик, в левом ухе поблескивала серебряная сережка. У него были очень
темные, почти черные глаза, а когда он поднял руки, я увидел, что пальцы у
него унизаны перстнями.
Когда Барри сделал к нему шаг, при этом воинственно помахивая своей
палкой, у Бекки вырвался сдавленный крик.
- Это он... - явственно прозвучал в тишине ее голос, и я вдруг осознал,
что артиллерийский огонь почти смолк.
- Кто? - спросил я.
- Тот, кого я видела...
Вслед за этим раздался какой-то хруст и треск - и на наших глазах
оружие распалось надвое прямо в руках у Барри. Мужчина двинулся на Барри, и
тот с размаху швырнул в него два обломка, которые остались у него в руках
Однако незнакомец отмахнулся от них, как будто это были назойливые мухи, и
продолжал спокойно надвигаться на Барри.
Только сейчас до меня дошло, о ком говорила Бекки. Это и был тот самый
завербованный "черными" волшебник, которого, как утверждала сестренка,
немедленно испепелят мамины чары, стоит только отвлечь его внимание от
поединка с ней. Однако сейчас его внимание было явно сосредоточено на Барри,
тем не менее он чувствовал себя при этом прекрасно. Неужели ему удалось
победить маму, неужели он убил ее?
От этой мысли у меня сами собой сжались кулаки, и мне захотелось самому
броситься на этого гада. Однако Барри опередил меня.
Он сделал стремительный выпад, который он, кажется, называл при мне
"удар с разворотом". Но еще когда он был в воздухе, чародей спокойно
отступил в сторону - словно прочитал его мысли Более того, он успел поднять
руку и слегка дотронуться до вытянутой ноги Барри - даже не ударить, а
только коснуться. После этого Барри рухнул на спину и больше не шевелился.
Мужчина улыбнулся и поднял голову. Посмотрел на Бекки. Потом на меня.
- ..А зовут его Ворон! - сказала Бекки. - Разбивай машину! - крикнула
она мне.
Пока сестренка произносила все это, она успела поднять руки и теперь
держала их перед собой. Мужчина снова перевел на нее взгляд.
- Какие мы быстрые, - сказал он и тоже поднял руки.
- Что с Агатой? - спросила Бекки.
Некоторое время он молча сверлил ее взглядом, как будто взвешивал про
себя, не будет ли слишком опрометчиво сказать ей правду. Затем ответил:
- Не знаю. Наш контакт оборвался, как только начали обстрел. Может, ее
ранило. А может, и убило. Во всяком случае, я ее больше не чувствую.
И тут я почти физически ощутил, как между ними повисло в воздухе
страшное напряжение, как будто они сцепились в поединке по армреслингу.
Только при этом они стояли на приличном расстоянии друг от друга и
состязались обеими руками.
Я начал потихоньку продвигаться поближе к транскомпу. Мужчина - теперь
я знал, что его зовут Ворон, - бросил на меня взгляд, в котором читалось
явное намерение мне помешать. Однако почти сразу он сморщился и снова
повернул голову к Бекки. Я сделал еще один шаг, смутно осознавая, что только
что избежал чего-то поистине ужасного. Тем не менее каждое движение давалось
мне с трудом.
- А ты сильная, детка, - заметил мужчина. - Бекки, да? Но ты уже
подустала - заметно подустала...
- Так же, как и вы! - заявила Бекки.
- Но я ведь все равно сильнее, да и знаю побольше твоего.
Он сделал шаг вперед. Бекки отступила. С обоих ручьями лил пот.
Я поискал глазами какой-нибудь предмет, подходящий для того, чтобы
разбить транскомп. Вон там есть лопата - но она лежит слишком близко к
Ворону... И тогда я решил, что единственно верным решением будет просто
скинуть машину со стола. Я уперся в нее обеими руками и подтолкнул. Машина
не сдвинулась с места. Она была жутко тяжелая...
Ну хорошо же. Бекки снова отступила - Ворон продолжал на нее
надвигаться. В это время я ухватился за край стола и попытался приподнять
его. Он приподнялся лишь чуть-чуть, самую малость. Барри пошевелился и
застонал.
Тогда я повернулся к столу спиной и снова ухватился за край. Затем
согнул колени, слегка присел и изо всех сил попытался разогнуть ноги.
Бекки опять отступила - на этот раз к самой стене. Прижавшись к ней,
она подняла руки к лицу и стала тихо всхлипывать. Ворон засмеялся.
- Неплохо, детка, неплохо, - сказал он и вышел вперед, - но и
недостаточно хорошо...
Мне казалось, что руки у меня выскочат из суставов, но ножки стола
начали наконец отделяться от земли. Ворон, кажется, заметил это, потому что
он тут же отвернулся от Бекки и вперил свой взгляд в меня. Я сразу
почувствовал тогда, что он хочет меня убить, поэтому налег на стол еще
сильнее. Где-то на полу снова зашевелился Барри - кажется, он пытался
встать, но был еще слишком слаб, чтобы прийти мне на помощь.
И вдруг... Полог палатки откинулся, и внутрь одним прыжком влетел
здоровенный серый волчище.
Я сделал последнее отчаянное усилие. Стол наконец поддался, и транскомп
с грохотом рухнул на пол. В это время Ворон уже лежал лицом вниз, а возле
его шеи клацали огромные клыки и раздавалось глухое рычание дяди Джорджа.
Насколько я понял, в ту ночь мы все погибли, а потом нас там же и
похоронили. Но я отлично помню, как убегал через дыру, которую прогрыз дядя
Джордж в дальнем конце палатки; на одной руке у меня висел Барри, на другой
- Бекки. В это время как раз начался очередной артиллерийский обстрел.
Сначала мы кое-как добрались до деревьев, где можно было немного укрыться, а
потом перебежками рванули в сторону гор.
Почти до самого рассвета мы ползли вверх по склону. Затем свернули
направо и двинулись к расположению партизан. А когда уже совсем утром мы
все-таки дошли до них - началось наступление на лагерь "черных".
Мы стояли и смотрели, как длинными шеренгами по склонам спускаются
тысячи и тысячи воинов, которые, видимо, собрались сюда со всех белых зон.
Вскоре обстрел прекратился, зато теперь до нас с поразительной ясностью
доносились все звуки боя.
Не знаю, сколько мы так простояли, но в конце концов лагерь "черных"
был взят. После этого наши войска сразу же двинулись к энергетическому
объекту. Вид у станции был совершенно нежилой - будто ее населяли гномы,
которые прячутся от дневного света. Впрочем, и сдали объект почти без
борьбы. Видимо, все это время защитники станции наблюдали за ходом сражения
и решили, что положение их безвыходно.
Только сейчас, когда исход битвы был уже ясен, я почувствовал,
насколько мне жарко - на небе уже вовсю светило солнце. По высоте его я
понял, что мы проторчали на склоне несколько часов, хотя для нас они
пролетели как одно мгновение.
Мы немного не дошли до расположения партизан, - вернее, до места, где
еще вчера они располагались, поэтому теперь снова зашагали по склону горы.
Чем ближе мы подходили к лагерю повстанцев, тем чаще нам попадались на пути
воронки от снарядов и груды развороченных камней. Дядя Джордж уже принял
свой обычный человеческий облик и натянул какую-то одежду, которую нашел в
разрушенной палатке.
Запах моих родителей мы с ним учуяли одновременно. Оба рванули вперед и
обогнули каменный выступ... Там прямо на земле, прислонившись спиной к
большому валуну, сидел мой папа - на голове его белели бинты. Рядом,
завернутая в одеяло, спала мама.
Мы с Бекки скорее бросились к ним и почти свалились в их объятия. Барри
чуть отстал, но на лице его была счастливая улыбка.
Дядя Джордж прищурился на маму, затем на отца.
- Хлопотная выдалась ночка... - сказал он.
Ни Барри, ни Бекки сильно не пострадали от поединка с Вороном. Даже моя
мама с честью вынесла дуэль с чародеем, хотя и сильно устала. Впрочем,
поводов для усталости у нее было предостаточно и без него.
Мне она шепнула очень тихо, что решилась на обман, потому что думала -
так для меня будет лучше. На это я возразил ей - я достаточно большой, чтобы
разобраться в любой ситуации.
В ответ она лишь согласно кивнула. Дядя Джордж уже успел рассказать ей
про все, что мы сделали.
- Больше - никаких секретов, - заверила меня она. - Обещаю.
Ну что я мог ей сказать? Что я доволен? Для меня это был просто урок
взросления - больше ничего.
- Главное, теперь ты в безопасности, - улыбнулся я. Наконец-то мы могли
поговорить с дядей Джорджем. Оказалось, что еще во время нашего урока
оборотневедения он заподозрил неладное. А уж когда мы не явились на призывы
к обеду, он и вовсе решил, что пора обследовать окрестности. Приняв самый
что ни на есть незаметный облик, он нашел нас и стал вести наблюдение.
Стоило ему увидеть среди нас Бекки, как он сразу понял, что мы собрались
делать. Поэтому, когда дело пошло к перемещению, он просто прокрался следом
за нами - сначала по узорам на земле, потом - по туману.
Папа попросил Бекки рассказать ему всю историю с самого начала. Я-то
думал, он расстроится из-за того, что тому "черному" все-таки удалось уйти,
но он почему-то больше всего забеспокоился, когда сестренка упомянула про
доктора Вейда.
- Доктор действительно говорил, что у него в папке появился какой-то
новый материал?
- Да, - ответил я. - Он прямо весь дрожал - так ему хотелось поскорее
его просмотреть.
Папа поднял глаза к небу и что-то замычал себе под нос, как делал
обычно, когда пытался прикинуть что-то в уме. Затем перевел взгляд на маму:
- Значит, примерно утром он должен отбыть домой... Очень может быть,
что он еще там, - тем более если поздно лег спать.
Она кивнула:
- Понятно. Я готова.
Они оба встали.
- Пошли Надо спешить.
Они бросились к транскомпу, и дядя Джордж согласился побыть немного в
роли оператора, а заодно посмотреть, не прибывают ли еще наши. Проверив
несколько частот, он сказал, что приток сил продолжается. Перед тем как я
переместился, дядя стиснул мне плечо.
- На днях надо встретиться - хочу дать тебе еще несколько уроков, -
произнес он.
- Ну конечно, - ответил я. - Спасибо тебе за все. И дядя Джордж
улыбнулся - первый раз в жизни я увидел, как он улыбается.
Можно было и не торопиться. Когда мы вернулись домой, доктор Вейд еще
спал. Таким образом, у нас как раз оставалось время, чтобы помыться (а
некоторым - и побриться) и приступить к приготовлению плотного завтрака.
Все получилось так, как мы рассчитывали. Доктор проснулся, когда все
было уже почти готово. Меня послали к нему на другую половину, чтобы я
пригласил его к завтраку. Доктор охотно согласился. Кажется, он пребывал в
прекрасном расположении духа.
- Получилась необычайно плодотворная поездка, - сказал он.
- Да что вы говорите! Рад слышать. Встретимся внизу, - ответил я.
Во время завтрака доктор просто сиял от счастья Торопливо и без
интереса выслушав папины объяснения - включая рассказ о неприятном
инциденте, происшедшем с его шевелюрой и приведшем к частичному ее
упразднению, - доктор тут же принялся обсуждать с ним некие уравнения,
которые он случайно откопал вчера у себя в папке и которые, по его словам,
объясняли некий феномен под названием "мозаика частиц". Я, честно говоря, не
понял, что он имел в виду: то ли он говорил о чисто теоретической концепции
энергетических уровней в физике частиц, то ли о способе использования ее в
производстве оружия или для добычи чистой энергии. Бекки, Барри и я
быстренько управились с завтраком и смылись, оставив доктора пить кофе с
родителями.
Потом, когда я случайно проходил мимо двери - ну хорошо, не случайно,
меня просто заело любопытство, - я видел, как доктор Вейд сидел,
откинувшись, на стуле, глаза его были закрыты, а мама что-то тихо и
настойчиво шептала ему на ухо. А в это время папа выуживал из папки доктора
новый материал.
До сих пор не могу забыть, как доктор бормотал, когда собирался
уезжать:
- Никак не могу освободиться от ощущения, что я что-то забыл. Но вот
что это. , не помню.
- Ну, значит, ничего интересного, - утешал его папа. Я правильно
догадался - тот лазутчик прибыл из черной зоны, чтобы насадить нам одну
очень важную физическую концепцию, до которой наша зона еще не дозрела и
которая могла бы принести нам вред. Очередная попытка обмануть время. Может
быть, все бы и обошлось, но в вопросах социального конструирования мы всегда
придерживались того же правила, что и сами "черные", - своего рода "правила
большого пальца", выведенного из опыта других зон.
Да, других зон... Таких же, как та, на которой мы погибли.
Дело в том, что параллельные миры возникают, когда развитие
определенной зоны доходит до поворотной точки. Некоторые ученые даже
уверены, что каждый такой момент порождает не два параллельных мира, а
бесконечное множество. Другое дело, что не все из них мы можем уловить с
помощью нашей аппаратуры. Иные отличаются друг от друга столь незначительно,
что настроиться на их частоту почти невозможно. Так же невозможно
определить, по какому принципу выбираются эти главные поворотные моменты
истории. Совершенно темный лес.
Словом, мы попали как раз на такой перелом. Это был момент зарождения
новой зоны.
Теперь появилась еще одна белая зона - в ней партизанам удалось
захватить электростанцию и выиграть войну с "черными".
Но осталась и третья черная зона. Там, согласно сообщениям
разведывательной службы, партизанский транскомп был разрушен прямым
попаданием снаряда и никакой помощи не последовало. Родители мои погибли во
время взрыва. Бекки, Барри и меня смерть настигла во вражеском лагере - и
вместе с нами дядю Джорджа. Было ли это делом рук Ворона или ему кто-то
помог - так и осталось тайной. Я лично думаю, что сам бы он не справился.
Интересное это ощущение - сознавать, что где-то есть мир, в котором ты
умер. А если не умер? Тогда я бы точно отправился в спасательную экспедицию.
А если бы мне это удалось? Думаю, это было бы еще более странное
ощущение - встретиться с самим собой. Интересно, что бы я себе сказал? И
кому бы из нас принадлежали тогда мои стереозаписи?
А Бекки? Что бы мы стали делать с еще одной Бекки? Или Барри? Или если
бы у нас было две мамы и два папы?
Насколько я знаю, в других известных зонах таких двойников нет. Все они
разошлись в путях своего развития много-много лет назад. Ученые считают, что
раньше, в самом начале, двойники существовали, но постепенно, спустя
столетия, все совпадения сгладились.
Думаю, я не один такой в новой белой зоне - многие живут и знают, что в
третьей черной зоне у них есть двойники. И если снова вспыхнет борьба за эту
зону, я думаю, все они будут среди добровольцев. Сколько же неожиданных
встреч и узнаваний произойдет, если это случится! Надеюсь, я и сам побываю
там - когда там опять будет белая зона - и положу цветочки на свою могилу.
Вернее, на наши могилы.
Можно долго философствовать о всемирном равновесии добра и зла и тому
подобном. Только белых зон все равно больше, чем черных, а философские
концепции - особенно те, которые содержат мораль... Чем дальше в них
вникаешь, тем больше всяких неясностей. Я ведь уже говорил, что хочу стать
ученым, а значит, работать в таких областях, где факты в конечном итоге
побеждают догадки.
Кстати, пора бы и о конечном итоге...
Уже совсем стемнело - да и луна скоро выйдет.
Пойти, что ли, чуток повыть?
хотя никто из нас не произнес ни слова. Обстреливали склон горы, причем
стреляли с левой стороны, так что снаряды летели прямо над лагерем. Мы
ускорили шаг. Надо как можно быстрее разыскать этот несчастный приемник!
Наконец мы дошли до заветной цели. Со стороны было очень похоже, что
это именно та палатка, которую мы искали. На переднем острие крыши торчало
нечто вроде антенны, а возле задней стенки стоял небольшой работающий
генератор. Бекки остановила нас, чтобы немного осмотреться на месте.
Прозвучало еще несколько взрывов. Если те первые удары можно было
считать пробными, то теперь огонь велся достаточно методично. Похоже,
"черные" начали обстрел.
При таком шуме разговаривать шепотом никак не получалось, а кричать
друг другу мы попросту боялись - таким образом мы могли привлечь к себе
внимание даже невидимые.
Возле входа в палатку, опираясь на ружье, стоял часовой. Барри толкнул
в плечо сначала меня, потом Бекки, а затем указал поочередно на часового и
на свое самодельное оружие. Мы с Бекки переглянулись и одобрительно кивнули.
Другого способа пройти через пост часового я, например, не видел. Если бы мы
просто сбоку проделали в палатке дыру, это даже скорее привлекло бы всеобщее
внимание. Бекки - так же жестами - показала, что мы должны обязательно
двигаться вместе, не расцепляя рук, иначе ее заклинание перестанет
действовать. Барри кивнул, и мы пошли.
Артиллерийский огонь ни на минуту не прекращался, тут и там со склонов
гор поднимались облачка серого дыма. Насколько он был разрушительным, я в
точности не знал. Единственное, что я смог определить - по частоте ударов и
источникам вспышек, - это что бой ведется сразу по трем направлениям.
Пока мы осторожно подкрадывались к полусонному часовому, я уже мысленно
представлял себе, что сейчас будет. Я нисколько не сомневался, что Барри с
легкостью его уложит - причем достаточно мягко, чтобы не причинить сильного
вреда. Не напрасно же он всю жизнь тренировался. Но что нам делать с этим
бедолагой, когда он упадет? Не можем же мы бросить его лежать у входа в
качестве живой рекламы своего налета на палатку? Значит, его следует
немедленно затащить внутрь. Придется действовать быстро. И еще надо будет
обязательно оставить кого-нибудь сторожить вход на случай, если в палатку
войдет враг. Пусть даже для этого придется расцепить руки и стать снова
видимыми. Да, если это не та палатка, то вся наша операция будет,
по-видимому, сорвана... И даже если это окажется нужная палатка, мы все
равно не знаем, сколько там внутри сидит народу...
Бекки остановилась и слегка обняла нас с Барри за плечи, чтобы мы
остановились тоже. Затем подтолкнула друг к другу наши головы, и в
результате ее губы оказались прямо возле наших ушей. После этого она
заговорила, стараясь перекрыть голосом грохот орудий:
- Послушайте, что-то мне здесь не нравится! Что-то такое есть в этой
палатке.., что-то нехорошее.
- Но что? - осторожно спросил Барри.
- Не знаю, - ответила Бекки. - Палатка именно та, что нужно. Но там..,
понимаете, там вроде какая-то ловушка. Я прямо чувствую, как оттуда исходит
опасность...
Мы с Барри переглянулись. Опасность? Но мы ведь заведомо шли на
опасность, так что ничего нового она нам не сообщила. И потом...
- А разве у нас есть другой выбор? - спросил Барри.
Бекки помолчала, затем кивнула.
- И все-таки там что-то странное... - добавила она.
- Думаю, в любом случае мы уже исчерпали все меры предосторожности, -
сказал я.
Она снова кивнула, и мы решили действовать по плану.
Пока мы подкрадывались к часовому, я думал, что вот сейчас было бы как
раз неплохо, если бы их дурацкая артиллерия громыхала подольше и посильнее -
тогда наша операция потонет в шуме.
Когда мы подошли ближе, часовой забеспокоился и начал озабоченно
смотреть по сторонам. Несколько раз его взгляд скользил прямо по нас, но так
и не мог ни за что зацепиться. Мы подобрались еще ближе. И вдруг Барри
сделал выпад. Он так быстро взмахнул своей штуковиной, что я не успел ничего
сообразить Получив удар в область за правым ухом, часовой стал медленно
оседать на землю, тогда как Барри уже успел нырнуть в палатку.
Времени на раздумья не было. Барри сейчас навряд ли потребуется моя
помощь, поэтому я решил действовать по плану - то есть прежде всего
избавиться от свидетелей. Поэтому я подхватил часового под мышки и стал
затаскивать его внутрь. Бекки тем временем подобрала ружье и протиснулась
следом. Я еще не успел разогнуть спину и повернуться, как услышал звуки
потасовки.
Быстро опустив часового на пол, я обернулся и окинул взглядом
помещение. В глубине стоял стол, на котором я увидел прибор, отдаленно
напоминающий тот транскомп, что был у нас дома. Судя по мигающим лампочкам,
он работал. Перед ним на стуле сгорбился какой-то человек в коричневом
костюме - видимо, оператор. Он был без сознания Возле стола и шла потасовка
- Барри дрался со вторым обитателем палатки, который защищался от него
лопатой. Оба кружились, словно в танце, уворачиваясь от ударов друг друга.
Внезапно Барри бросился на пол и резко подхватил противника под колени - это
был один из его излюбленных приемчиков. Когда тот упал, Барри нанес ему
серию ударов по шее и по животу. После этого противник затих.
- Браво, - раздался вдруг голос откуда-то из дальнего угла палатки. -
Такой молодой - кто б мог подумать...
Бекки только что положила на пол ружье и уже направилась к транскомпу,
но этот уверенный, насмешливый голос заставил нас обоих застыть на месте и
обернуться. Вскоре мы увидели и его обладателя - он пружинисто поднялся с
походной кровати, которой мы раньше не заметили.
Босой, в черных брюках и того же цвета рубашке с расстегнутым воротом.
На открытой волосатой груди я заметил какой-то медальон. Я бы не сказал, что
такой уж атлет - скорее незнакомец был даже хрупкого телосложения. Ростом,
может, чуть повыше, чем Барри. Длинные черные волосы сзади собраны в
хвостик, в левом ухе поблескивала серебряная сережка. У него были очень
темные, почти черные глаза, а когда он поднял руки, я увидел, что пальцы у
него унизаны перстнями.
Когда Барри сделал к нему шаг, при этом воинственно помахивая своей
палкой, у Бекки вырвался сдавленный крик.
- Это он... - явственно прозвучал в тишине ее голос, и я вдруг осознал,
что артиллерийский огонь почти смолк.
- Кто? - спросил я.
- Тот, кого я видела...
Вслед за этим раздался какой-то хруст и треск - и на наших глазах
оружие распалось надвое прямо в руках у Барри. Мужчина двинулся на Барри, и
тот с размаху швырнул в него два обломка, которые остались у него в руках
Однако незнакомец отмахнулся от них, как будто это были назойливые мухи, и
продолжал спокойно надвигаться на Барри.
Только сейчас до меня дошло, о ком говорила Бекки. Это и был тот самый
завербованный "черными" волшебник, которого, как утверждала сестренка,
немедленно испепелят мамины чары, стоит только отвлечь его внимание от
поединка с ней. Однако сейчас его внимание было явно сосредоточено на Барри,
тем не менее он чувствовал себя при этом прекрасно. Неужели ему удалось
победить маму, неужели он убил ее?
От этой мысли у меня сами собой сжались кулаки, и мне захотелось самому
броситься на этого гада. Однако Барри опередил меня.
Он сделал стремительный выпад, который он, кажется, называл при мне
"удар с разворотом". Но еще когда он был в воздухе, чародей спокойно
отступил в сторону - словно прочитал его мысли Более того, он успел поднять
руку и слегка дотронуться до вытянутой ноги Барри - даже не ударить, а
только коснуться. После этого Барри рухнул на спину и больше не шевелился.
Мужчина улыбнулся и поднял голову. Посмотрел на Бекки. Потом на меня.
- ..А зовут его Ворон! - сказала Бекки. - Разбивай машину! - крикнула
она мне.
Пока сестренка произносила все это, она успела поднять руки и теперь
держала их перед собой. Мужчина снова перевел на нее взгляд.
- Какие мы быстрые, - сказал он и тоже поднял руки.
- Что с Агатой? - спросила Бекки.
Некоторое время он молча сверлил ее взглядом, как будто взвешивал про
себя, не будет ли слишком опрометчиво сказать ей правду. Затем ответил:
- Не знаю. Наш контакт оборвался, как только начали обстрел. Может, ее
ранило. А может, и убило. Во всяком случае, я ее больше не чувствую.
И тут я почти физически ощутил, как между ними повисло в воздухе
страшное напряжение, как будто они сцепились в поединке по армреслингу.
Только при этом они стояли на приличном расстоянии друг от друга и
состязались обеими руками.
Я начал потихоньку продвигаться поближе к транскомпу. Мужчина - теперь
я знал, что его зовут Ворон, - бросил на меня взгляд, в котором читалось
явное намерение мне помешать. Однако почти сразу он сморщился и снова
повернул голову к Бекки. Я сделал еще один шаг, смутно осознавая, что только
что избежал чего-то поистине ужасного. Тем не менее каждое движение давалось
мне с трудом.
- А ты сильная, детка, - заметил мужчина. - Бекки, да? Но ты уже
подустала - заметно подустала...
- Так же, как и вы! - заявила Бекки.
- Но я ведь все равно сильнее, да и знаю побольше твоего.
Он сделал шаг вперед. Бекки отступила. С обоих ручьями лил пот.
Я поискал глазами какой-нибудь предмет, подходящий для того, чтобы
разбить транскомп. Вон там есть лопата - но она лежит слишком близко к
Ворону... И тогда я решил, что единственно верным решением будет просто
скинуть машину со стола. Я уперся в нее обеими руками и подтолкнул. Машина
не сдвинулась с места. Она была жутко тяжелая...
Ну хорошо же. Бекки снова отступила - Ворон продолжал на нее
надвигаться. В это время я ухватился за край стола и попытался приподнять
его. Он приподнялся лишь чуть-чуть, самую малость. Барри пошевелился и
застонал.
Тогда я повернулся к столу спиной и снова ухватился за край. Затем
согнул колени, слегка присел и изо всех сил попытался разогнуть ноги.
Бекки опять отступила - на этот раз к самой стене. Прижавшись к ней,
она подняла руки к лицу и стала тихо всхлипывать. Ворон засмеялся.
- Неплохо, детка, неплохо, - сказал он и вышел вперед, - но и
недостаточно хорошо...
Мне казалось, что руки у меня выскочат из суставов, но ножки стола
начали наконец отделяться от земли. Ворон, кажется, заметил это, потому что
он тут же отвернулся от Бекки и вперил свой взгляд в меня. Я сразу
почувствовал тогда, что он хочет меня убить, поэтому налег на стол еще
сильнее. Где-то на полу снова зашевелился Барри - кажется, он пытался
встать, но был еще слишком слаб, чтобы прийти мне на помощь.
И вдруг... Полог палатки откинулся, и внутрь одним прыжком влетел
здоровенный серый волчище.
Я сделал последнее отчаянное усилие. Стол наконец поддался, и транскомп
с грохотом рухнул на пол. В это время Ворон уже лежал лицом вниз, а возле
его шеи клацали огромные клыки и раздавалось глухое рычание дяди Джорджа.
Насколько я понял, в ту ночь мы все погибли, а потом нас там же и
похоронили. Но я отлично помню, как убегал через дыру, которую прогрыз дядя
Джордж в дальнем конце палатки; на одной руке у меня висел Барри, на другой
- Бекки. В это время как раз начался очередной артиллерийский обстрел.
Сначала мы кое-как добрались до деревьев, где можно было немного укрыться, а
потом перебежками рванули в сторону гор.
Почти до самого рассвета мы ползли вверх по склону. Затем свернули
направо и двинулись к расположению партизан. А когда уже совсем утром мы
все-таки дошли до них - началось наступление на лагерь "черных".
Мы стояли и смотрели, как длинными шеренгами по склонам спускаются
тысячи и тысячи воинов, которые, видимо, собрались сюда со всех белых зон.
Вскоре обстрел прекратился, зато теперь до нас с поразительной ясностью
доносились все звуки боя.
Не знаю, сколько мы так простояли, но в конце концов лагерь "черных"
был взят. После этого наши войска сразу же двинулись к энергетическому
объекту. Вид у станции был совершенно нежилой - будто ее населяли гномы,
которые прячутся от дневного света. Впрочем, и сдали объект почти без
борьбы. Видимо, все это время защитники станции наблюдали за ходом сражения
и решили, что положение их безвыходно.
Только сейчас, когда исход битвы был уже ясен, я почувствовал,
насколько мне жарко - на небе уже вовсю светило солнце. По высоте его я
понял, что мы проторчали на склоне несколько часов, хотя для нас они
пролетели как одно мгновение.
Мы немного не дошли до расположения партизан, - вернее, до места, где
еще вчера они располагались, поэтому теперь снова зашагали по склону горы.
Чем ближе мы подходили к лагерю повстанцев, тем чаще нам попадались на пути
воронки от снарядов и груды развороченных камней. Дядя Джордж уже принял
свой обычный человеческий облик и натянул какую-то одежду, которую нашел в
разрушенной палатке.
Запах моих родителей мы с ним учуяли одновременно. Оба рванули вперед и
обогнули каменный выступ... Там прямо на земле, прислонившись спиной к
большому валуну, сидел мой папа - на голове его белели бинты. Рядом,
завернутая в одеяло, спала мама.
Мы с Бекки скорее бросились к ним и почти свалились в их объятия. Барри
чуть отстал, но на лице его была счастливая улыбка.
Дядя Джордж прищурился на маму, затем на отца.
- Хлопотная выдалась ночка... - сказал он.
Ни Барри, ни Бекки сильно не пострадали от поединка с Вороном. Даже моя
мама с честью вынесла дуэль с чародеем, хотя и сильно устала. Впрочем,
поводов для усталости у нее было предостаточно и без него.
Мне она шепнула очень тихо, что решилась на обман, потому что думала -
так для меня будет лучше. На это я возразил ей - я достаточно большой, чтобы
разобраться в любой ситуации.
В ответ она лишь согласно кивнула. Дядя Джордж уже успел рассказать ей
про все, что мы сделали.
- Больше - никаких секретов, - заверила меня она. - Обещаю.
Ну что я мог ей сказать? Что я доволен? Для меня это был просто урок
взросления - больше ничего.
- Главное, теперь ты в безопасности, - улыбнулся я. Наконец-то мы могли
поговорить с дядей Джорджем. Оказалось, что еще во время нашего урока
оборотневедения он заподозрил неладное. А уж когда мы не явились на призывы
к обеду, он и вовсе решил, что пора обследовать окрестности. Приняв самый
что ни на есть незаметный облик, он нашел нас и стал вести наблюдение.
Стоило ему увидеть среди нас Бекки, как он сразу понял, что мы собрались
делать. Поэтому, когда дело пошло к перемещению, он просто прокрался следом
за нами - сначала по узорам на земле, потом - по туману.
Папа попросил Бекки рассказать ему всю историю с самого начала. Я-то
думал, он расстроится из-за того, что тому "черному" все-таки удалось уйти,
но он почему-то больше всего забеспокоился, когда сестренка упомянула про
доктора Вейда.
- Доктор действительно говорил, что у него в папке появился какой-то
новый материал?
- Да, - ответил я. - Он прямо весь дрожал - так ему хотелось поскорее
его просмотреть.
Папа поднял глаза к небу и что-то замычал себе под нос, как делал
обычно, когда пытался прикинуть что-то в уме. Затем перевел взгляд на маму:
- Значит, примерно утром он должен отбыть домой... Очень может быть,
что он еще там, - тем более если поздно лег спать.
Она кивнула:
- Понятно. Я готова.
Они оба встали.
- Пошли Надо спешить.
Они бросились к транскомпу, и дядя Джордж согласился побыть немного в
роли оператора, а заодно посмотреть, не прибывают ли еще наши. Проверив
несколько частот, он сказал, что приток сил продолжается. Перед тем как я
переместился, дядя стиснул мне плечо.
- На днях надо встретиться - хочу дать тебе еще несколько уроков, -
произнес он.
- Ну конечно, - ответил я. - Спасибо тебе за все. И дядя Джордж
улыбнулся - первый раз в жизни я увидел, как он улыбается.
Можно было и не торопиться. Когда мы вернулись домой, доктор Вейд еще
спал. Таким образом, у нас как раз оставалось время, чтобы помыться (а
некоторым - и побриться) и приступить к приготовлению плотного завтрака.
Все получилось так, как мы рассчитывали. Доктор проснулся, когда все
было уже почти готово. Меня послали к нему на другую половину, чтобы я
пригласил его к завтраку. Доктор охотно согласился. Кажется, он пребывал в
прекрасном расположении духа.
- Получилась необычайно плодотворная поездка, - сказал он.
- Да что вы говорите! Рад слышать. Встретимся внизу, - ответил я.
Во время завтрака доктор просто сиял от счастья Торопливо и без
интереса выслушав папины объяснения - включая рассказ о неприятном
инциденте, происшедшем с его шевелюрой и приведшем к частичному ее
упразднению, - доктор тут же принялся обсуждать с ним некие уравнения,
которые он случайно откопал вчера у себя в папке и которые, по его словам,
объясняли некий феномен под названием "мозаика частиц". Я, честно говоря, не
понял, что он имел в виду: то ли он говорил о чисто теоретической концепции
энергетических уровней в физике частиц, то ли о способе использования ее в
производстве оружия или для добычи чистой энергии. Бекки, Барри и я
быстренько управились с завтраком и смылись, оставив доктора пить кофе с
родителями.
Потом, когда я случайно проходил мимо двери - ну хорошо, не случайно,
меня просто заело любопытство, - я видел, как доктор Вейд сидел,
откинувшись, на стуле, глаза его были закрыты, а мама что-то тихо и
настойчиво шептала ему на ухо. А в это время папа выуживал из папки доктора
новый материал.
До сих пор не могу забыть, как доктор бормотал, когда собирался
уезжать:
- Никак не могу освободиться от ощущения, что я что-то забыл. Но вот
что это. , не помню.
- Ну, значит, ничего интересного, - утешал его папа. Я правильно
догадался - тот лазутчик прибыл из черной зоны, чтобы насадить нам одну
очень важную физическую концепцию, до которой наша зона еще не дозрела и
которая могла бы принести нам вред. Очередная попытка обмануть время. Может
быть, все бы и обошлось, но в вопросах социального конструирования мы всегда
придерживались того же правила, что и сами "черные", - своего рода "правила
большого пальца", выведенного из опыта других зон.
Да, других зон... Таких же, как та, на которой мы погибли.
Дело в том, что параллельные миры возникают, когда развитие
определенной зоны доходит до поворотной точки. Некоторые ученые даже
уверены, что каждый такой момент порождает не два параллельных мира, а
бесконечное множество. Другое дело, что не все из них мы можем уловить с
помощью нашей аппаратуры. Иные отличаются друг от друга столь незначительно,
что настроиться на их частоту почти невозможно. Так же невозможно
определить, по какому принципу выбираются эти главные поворотные моменты
истории. Совершенно темный лес.
Словом, мы попали как раз на такой перелом. Это был момент зарождения
новой зоны.
Теперь появилась еще одна белая зона - в ней партизанам удалось
захватить электростанцию и выиграть войну с "черными".
Но осталась и третья черная зона. Там, согласно сообщениям
разведывательной службы, партизанский транскомп был разрушен прямым
попаданием снаряда и никакой помощи не последовало. Родители мои погибли во
время взрыва. Бекки, Барри и меня смерть настигла во вражеском лагере - и
вместе с нами дядю Джорджа. Было ли это делом рук Ворона или ему кто-то
помог - так и осталось тайной. Я лично думаю, что сам бы он не справился.
Интересное это ощущение - сознавать, что где-то есть мир, в котором ты
умер. А если не умер? Тогда я бы точно отправился в спасательную экспедицию.
А если бы мне это удалось? Думаю, это было бы еще более странное
ощущение - встретиться с самим собой. Интересно, что бы я себе сказал? И
кому бы из нас принадлежали тогда мои стереозаписи?
А Бекки? Что бы мы стали делать с еще одной Бекки? Или Барри? Или если
бы у нас было две мамы и два папы?
Насколько я знаю, в других известных зонах таких двойников нет. Все они
разошлись в путях своего развития много-много лет назад. Ученые считают, что
раньше, в самом начале, двойники существовали, но постепенно, спустя
столетия, все совпадения сгладились.
Думаю, я не один такой в новой белой зоне - многие живут и знают, что в
третьей черной зоне у них есть двойники. И если снова вспыхнет борьба за эту
зону, я думаю, все они будут среди добровольцев. Сколько же неожиданных
встреч и узнаваний произойдет, если это случится! Надеюсь, я и сам побываю
там - когда там опять будет белая зона - и положу цветочки на свою могилу.
Вернее, на наши могилы.
Можно долго философствовать о всемирном равновесии добра и зла и тому
подобном. Только белых зон все равно больше, чем черных, а философские
концепции - особенно те, которые содержат мораль... Чем дальше в них
вникаешь, тем больше всяких неясностей. Я ведь уже говорил, что хочу стать
ученым, а значит, работать в таких областях, где факты в конечном итоге
побеждают догадки.
Кстати, пора бы и о конечном итоге...
Уже совсем стемнело - да и луна скоро выйдет.
Пойти, что ли, чуток повыть?