Правда, способ этот был ненадежным – в сетке птицы запутывались нечасто, а в последнее время и вовсе перестали попадаться – видимо, и по лесу распространяются новости и слухи. Поэтому последнюю неделю приходилось бедолаге-Мишке вставать спозаранку каждый день.
Вот уже третий раз он приходил на эту полянку – и никогда еще не уходил с пустыми руками. Счастливое местечко.
Мишка расставил силки, насыпал приманку и протянул ниточку к кустам, в которых и укрылся, поджидая несмышленую жертву. Но, подобравшись к кустарнику поближе, птицелов увидел, что его сеть, старательно развешенная среди ветвей вчерашним утром, порвана!
– Кто это сделал?! – вырвался у Мишки возмущенный возглас.
От огорчения мальчишка забыл, что в лесу нужно вести себя тихонечко, чтобы не распугать птиц. Мишка сквозь слезы рассматривал оборванные нити, огромные дырки на сети – теперь ее никак не восстановишь, не починишь, не залатаешь. Придется тратиться и покупать новую. Подобные расходы были для него совсем не желательны – столько трудов понапрасну!
Мишка стал распутывать жалкие остатки сети и снимать их с ветвей кустарника – улики оставлять было незачем. Он в последнее время стал замечать, что его приятели перестали приходить к нему и даже не зовут в компанию, как будто сторонятся. Хотя о своем доходном бизнесе он никому не рассказывал, в деревне скрыть было ничего невозможно – здесь малейший шаг каждого был словно на ладони у местных жителей.
Мишка не обращал на отчужденность пацанов особого внимания – кому какое дело до его заработка? Ловля птиц – его личное, частное, можно сказать, предприятие! И никого оно не касается. Постепенно Мишка стал понимать, что у него не осталось больше в деревне друзей, и даже малолетние девчонки окидывали его презрительными взглядами. На это он отвечал так: «Не хотите – ну и не надо! Очень нужно с вами дружить!» Он успокаивал себя мысленно, но внутренний голос иногда просыпался и возражал: «Мишка, а как же ты будешь жить без друзей? Будешь гонять на своем байке в одиночку и даже не перед кем будет похвастаться.»
И скучать стал Мишка по веселым вечерним посиделкам, но надеялся, что с началом учебного года, когда он перестанет ловить птиц, ребята забудут об этом и все вернется на прежние места. Но тут, когда обнаружил порванную сеть, он чего-то испугался. Хитрый мальчишка сразу догадался, что против него кто-то начал строить козни. И порванная сеть – лишь первый, предупредительный шаг.
Поблизости послышался треск сучьев и хруст сухих веток – сюда явно кто-то направлялся! Мишкино сердце оглушительно заколотилось и рухнуло приблизительно в область левой пятки. Он и не предполагал, что неприязнь пацанов может дойти до того, что они устроят разборки в глухом лесу. Ведь он здесь совсем один, беспомощный и беззащитный!
Треск нарастал – кто-то лез через кустарник напролом. Звуки же, которые сопровождали нелегкое продвижение незнакомца, насторожили мальчишку еще больше – они не были похожи на человеческий голос!
– Р-р-р, у-р-р-р-р, у-ф-ф-ф, фыр-р-р-р, – такая «речь» могла принадлежать только одному обитателю здешних лесов. И он был далеко не безобидным. Мишке грозила опасность столкнуться нос к носу со своим тезкой – косолапым мишкой. Как спасаться от такого столкновения, Мишка не знал – отец когда-то что-то говорил ему по этому поводу, но сын пропускал все наставления мимо ушей, потому что думал, что с медведями сталкиваются только неудачники, а его эта участь благополучно минует.
И вот настал час роковой! Мишка почувствовал, как у него задрожали коленки, он пытался выпрямить их и унять тем самым дрожь, но тут ни с того ни с сего предательские челюсти стали мелко подрагивать и постукивать друг о друга. В голове лихорадочно проносились мысли: залезть на дерево? Медведь может тоже... Спрятаться в кустах и не высовываться – найдет по запаху... Бежать? Нагонит и разорвет на части...
Одним словом, перепуганный не на шутку Мишка так и стоял, словно столб вкопанный, не двигаясь с места. И тут ближайшие ветки кустарника раздвинулись и на полянку вылез подрастающий медвежонок. На шее у него была повязана красная потрепанная ленточка. Он направлялся прямо на Мишку. Мальчик вытянул руки вперед, словно пытаясь оттолкнуть хищника и попятился. Медведь не останавливался, а все так же шел прямо на него, недовольно фырча и ворча. Медвежьего языка Мишка не знал, но судя по интонации, зверь был чем-то рассержен.
– Ты чего, миша? – попытался он ласковым тоном умилостивить хищника. – Что я тебе сделал? Я здесь случайно, сейчас ухожу...
В ответ на эту наглую ложь Гришка – а это был именно он – разозлился еще больше. Он остановился, встал на задние лапы, а передними замахал на него, как руками.
«Зверю во мне что-то определенно не нравится! И чем я ему не угодил? Может быть, не нужно его злить, а лучше соглашаться во всем?» – подумал испуганный Мишка.
– Ну ладно, не сердись! Я же тебе ничего плохого не сделал! Отпусти меня, миша!
Но медвежонок не успокаивался. Он громко зарычал и снова стал надвигаться на мальчика. Его намерения были явно не дружелюбные. «Мама!» – в ужасе воскликнул малолетний птицелов и попятился. Тут, на его беду, он споткнулся о торчащую кочку и повалился прямо на спину. Медведь в два неуклюжих прыжка подскочил к нему.
Мишка лежал навзничь с крепко зажмуренными глазами. Он почувствовал, как зверь склонился над ним, тяжело дыша, и положил свою тяжелую когтистую лапу ему на грудь. «Ну все! Мне крышка!» – подумал мальчик, приготовившись к самому худшему. Как ощущает себя разрываемая медведем жертва, он не знал, но теперь ему предстояло испытать это на собственной шкуре.
Но хищник, к удивлению, отчего-то не спешил разделываться со своей добычей. Может, ему не нравилось человеческое мясо? А может, Мишка был для него слишком костляв? Неизвестно почему, но увесистая лапа лежала спокойно и не причиняла боли. Мишка потихоньку открыл глаза: медведь сидел возле него «на корточках» и пристально смотрел мальчику в лицо.
– Фыр-р-р, р-р-р-р! – сказал он.
Мальчик уловил в его тоне предостережение. Он с трудом перевел дыхание, боясь пошевелиться, чтобы не вызвать внезапный гнев зверя. Вдруг он услышал чьи-то голоса:
– Ты так и не догадался, чем разгневал медведя?
– Нет, – пролепетал мальчик в ответ неизвестному голосу.
– Медведь – хозяин таежного леса, и ему очень не нравится то, что ты повадился ловить певчих птиц! Он требует, чтобы ты попросил у него прощения и поклялся, что никогда больше не поймаешь ни одной птички!
В таком положении – под тяжелой медвежьей лапой – дрожащий Мишка был готов на что угодно, лишь бы не быть растерзанным!
– Миша, я больше не буду! – сказал он и посмотрел на зверя умоляющими глазами. – Правда! Я понял, что поступаю нехорошо и обещаю, что больше никогда не буду ловить птиц! Честное слово!
– Ну вот, я же говорила, что у Гришки получится переубедить его! – раздался откуда-то звонкий девчоночий голосок.
– Отпусти его, Григорий! – мягко сказал какой-то мальчишка.
Медвежонок проворно снял лапу с груди жертвы и поковылял, переваливаясь, на звук голосов. Мишка облегченно вздохнул и привстал на локти. Он увидел, как жуткий и опасный хищник вприпрыжку подбежал к трем фигурам, выступающим из-за кустарниковых зарослей. Когда они подошли поближе, он узнал в них «чужаков» – Кирилла, его маленькую сестру Вику и своего соседа – Женьку, который приехал в гости к деду Егору.
– Ну как, Гришка объяснил тебе, что нельзя ловить певчих птиц? – спросила девочка, улыбаясь.
Мишка поднялся с земли и отряхнулся. Потом гневно посмотрел на ребят:
– Вы что это на меня медведя напустили?! Я вот деревенским про это расскажу, они вам покажут!
– Не покажут, – успокоил его чей-то голос, доносящийся откуда-то сзади.
Миша резко обернулся. С противоположной стороны полянки вышла короткостриженая девочка, с ближайших деревьев слезали двое мальчишек, которых он не заметил до сих пор.
– Маришка? Славик, Колек?! – удивился птицелов. – Как вас сюда занесло? Прикиньте, на меня тут «чужаки» наехали, медведя заговорили...
– Нас не занесло, – перебила его Маришка. – Мы сюда все вместе специально пришли и тебя поджидали. Хотели раз и навсегда отучить тебя от птицеловства!
– Ну вы даете! – шмыгнул носом Мишка. – С «чужаками» сговорились, зверя на меня натравили. Нет, чтобы по-хорошему поговорить, на человеческом языке!
– А на человеческом ты не понимаешь, – съязвил Колек. – Мы тебя в деревне предупреждали? Предупреждали, и не раз! Просили тебя не ловить больше птиц? Просили! Но ты ведь не послушался! Значит, ты совсем позабыл человеческий язык. А вот на медвежьем тебе, похоже, все понятно! Да?
Ребята окружили начинающего птицелова, который чувствовал на себе их осуждающие взгляды, продырявливающие насквозь.
– Ясное дело, как тут не понять, когда тебя хотят слопать? – усмехнулся Славик. – Тут каждый дурак поймет.
Мишка стоял, низко опустив голову и смотрел на свои кеды так пристально и неотрывно, словно они были самыми интересными предметами на всем свете. Ему нечего было сказать.
– Ладно, что вы все на мальчишку накинулись? – вступился за него Кирилл.
Мишка бросил на него благодарный взгляд:
– И правда, устраиваете тут самосуд. А зверя-то вы как приручили?
– Не скажем мы тебе ничего, пока не пообещаешь, что никогда в жизни больше не будешь ловить птиц! – сказала Маришка.
Мишка подошел к силку, поднял его и на глазах у всех решительно сломал.
– Вот, – сказал он. – Если не верите словам...
Ребята многозначительно переглянулись.
– Ну, теперь мы можем тебе все рассказать и даже принять тебя в нашу компанию, – торжественно объявила Маришка.
– Когда это вы успели подружиться? – удивился покаявшийся преступник. – Вы же считали приезжих врагами номер один...
– А теперь не считаем, кстати, во многом благодаря тебе.
Мальчишки поначалу жутко возмутились – как это, объединиться со своими врагами! Неужели скрипичная музыка произвела на Маришку такое сильное впечатление, что ее память помутилась в одночасье?! Как могла она забыть о том, что «чужаки» находятся в сговоре с ведьмой, и вот-вот на деревню обрушатся громы и молнии!
Маришка возражала: «Почему тогда они никак не реагируют на пакости, с помощью которых они пытались выжить приезжих из деревни? Может, и не околдовала их старуха? А может, она и не ведьма вовсе?»
Мальчишки упрямились еще какое-то время, но постепенно здравый рассудок и доводы Маришки убедили их в том, что чужаки не такие плохие, как о них думают. То, что приезжие не испугались их проказ, говорит о том, что они не из трусливых. А то, что они не мстят по каждому мелочному поводу, характеризует их как людей порядочных и добрых. Они любят лес и не причиняют ему вреда, так почему бы с ними не подружиться? Вместе будет легче справиться с птицеловом. Последним довеском на чашу в пользу объединения послужило заявление Маришки о том, что они могут и выйти из игры. Ребята на это дружно ответили, что они с ней и в огонь, и в воду! Упасть в глазах Маришки было последним делом...
С ребятами они встретились следующим утром, на дорожке, ведущей в лес. Они признались, что слышали Женькину игру, сознались в том, что пакости – их рук дело, попросили извинения и предложили подружиться. Женька, Кирилл и Вика охотно приняли их предложение – «враги» оказались вовсе не злыми и коварными, а нормальными ребятами, которым было очень интересно узнать об умениях Ефросиньи Матвеевны, о чем без умолку болтала Вика всю дорогу.
Так за один день была разрушена легенда об одинокой старой ведьме и ее учениках. Кирилл и Вика познакомили деревенских ребят с Гришкой, рассказали о соболе-воришке, который повадился к ним из-за многочисленных мышей и ящериц, которых ребятня подбрасывала в дом старушки. А потом все пошли в гости к Кириллу и Вике.
Побывать в доме колдуньи было ужасно интересно. Правда, к разочарованию ребят, ни склянок с ядами, ни домовых, ни привидений, ни скелетов, ни даже чучел животных они не обнаружили. Владения Ефросиньи Матвеевны оказались на поверку мирными и совершенно обыкновенными. Даже обстановка в доме была такая же, как во всех деревенских домах, правда, мебель была старенькая, дряхлая. Особый интерес вызвали фотографии Кирилла, а вот видеозаписи посмотреть было не на чем. Пообщавшись, ребята нашли общий язык и удостоверились в том, что их мнение друг о друге было ошибочным и несправедливым.
А ближе к вечеру Вика и Кирилл отправились в лес и рассказали медвежонку Гришке о малолетнем птицелове. Гришка, хоть и не был человеком, все-таки понял, что от него хотят. Вика долго говорила с ним, и даже пообещала принести ему медку в благодарность за оказанную услугу. В конце концов ей показалось, что медвежонок кивнул мордочкой – согласился. Привести Григория ранним утром в назначенное место было делом несложным.
Но это было только частью плана. Маришка тем временем, по дороге в деревню, отозвала Женьку в сторонку и долго о чем-то с ним беседовала. Славик и Колек то и дело порывались подключиться к беседе, но их останавливали Маришкины непреклонные взгляды. Наконец Женька уже у самого дома деда Егора кивнул головой – согласился, значит – и Маришка вернулась к Славику и Кольке.
Губы Мишки растянулись в широкой улыбке:
– Значит, от меня не только вред, но и польза есть!
Ребята весело рассмеялись. На полянке воцарил мир и дружелюбие. И даже медвежонок Гришка в теплой атмосфере не пугался такого количества народу – ведь с ним рядом были самые надежные и верные друзья – Кирилл и Вика. К тому же, у девочки в руках была поллитровая баночка, сладкое содержимое которой притягивало Григория как магнит. Там был мед – золотисто-янтарного цвета, густой, тянущийся, необыкновенно вкусный! Вика, заметив нетерпеливость своего мохнатого друга, извлекла из сетки большую деревянную ложку и зачерпнула ею мед.
Как радостно фырчал довольный Григорий, облизывая ложку! Ребята, рассевшиеся поодаль, чтобы не пугать и не стеснять медвежонка, с любопытством наблюдали за его приятной трапезой, отпуская по ходу дела комплименты и меткие замечания:
– Надо же, какой умник! Ложку облизывает, прямо как человек!
– Какая лапочка! Ни за что бы не подумала, что медведи бывают такие ласковые и симпатичные!
– Нет, вы только посмотрите на него: он чуть ли не мурлыкает от удовольствия, словно настоящий кот!
Когда мед в банке кончился, Григорий поблагодарил заботливую подружку, сев столбиком на задние лапы и позволив погладить себя по жесткой бурой шерстке, после чего, не спрашивая разрешения, вразвалочку направился вглубь леса и вскоре исчез среди деревьев.
Тогда Маришка встала с пенька и подошла к Женьке.
– Ну как, может, начнешь концерт?
– Какой еще концерт? – удивился Мишка.
Он был единственным среди собравшихся, кому не посчастливилось услышать Женькину игру с перекличками певчих птиц.
– Сейчас будет самый необычный концерт, который ты когда-нибудь услышишь! – сказала Мишке Вика.
– Только для того, чтобы он состоялся, необходима полнейшая тишина, – добавил музыкант, снимая с плеча инструмент в футляре. – Иначе лесные музыканты не решатся на выступление!
Ребята договорились не только не произносить ни звука, но и спрятаться под ветвями кустарника на всякий случай – вдруг птиц отпугнут незнакомые человеческие фигуры, развалившиеся посреди поляны?
Маэстро достал из футляра скрипку, положил ее на плечо, приготовил смычок и... зазвучала удивительно красивая музыка. В ней было все – и гибкие выразительные мелодии, и завывание ветра, и раскаты грома, и шорох листвы, и трели птиц. Скрипка словно превратилась в волшебную шкатулку, в которой скопилась вся музыка, все отзвуки голосов таежного леса. Слушатели замерли, и даже лес смолк на несколько минут – пока звучала музыка – словно прислушивался к самому себе, присматривался к отражению своего звучания в игре скрипача.
Когда смычок, протянув последний звук, опустился вниз, наступила полнейшая тишина. Никто не решился ее нарушить. И тогда Женька начал свои забавы. Он вывел смычком одну из знакомых птичьих мелодий, прислушался, затем повторил ее снова и снова, каждый раз чего-то ожидая. И вот наконец после очередного виртуозного пассажа откликнулся первый лесной солист:
– Тень-тень-тинь-синь-тень!
Женька обрадовался и сыграл другую мелодию, и вновь птичка ответила ему. Затем музыкант исполнил другую мелодию, и на этот раз пораженные слушатели услышали другой голос:
– Вить-вить-вить! У-ить-уить-вить-твить!
Женька сыграл третью мелодию, в ответ раздалось:
– И-чири-чири-чири!
– Трю-трю-трю-трю!
Постепенно лесных солистов, подключающихся к концерту, стало так много, что они перестали слушать друг друга и начали петь одновременно. Различные мелодии складывались в многоголосный хор, аккомпанементом к которому стала Женькина скрипка, которая выдавала пассажи и трели ничуть не хуже, чем птицы.
Когда волшебный концерт закончился, Женька опустил скрипку и сдержанно раскланялся. Ребята, как по команде, выскочили из своих укрытий, и на голову юного музыканта обрушились бурные аплодисменты и овации. Слушатели были восхищены Женькиным мастерством и его способности подражать птичьему пению на скрипке.
Особенно яркое и незабываемое впечатление услышанное произвело на Мишку. Когда восторженные возгласы стихли, он подошел к музыканту и сказал ему:
– Знаешь, Женька, а я и не задумывался раньше, что каждая птичка – это голос леса. Оказывается, я воровал у тайги ее мелодии. Теперь я уж точно никогда не буду ловить птиц! Но скажи мне, как тебе удалось расшифровать их пение?
– Нужно уметь не только слушать, но и слышать. А чтобы научиться этому, необходимо только одно условие – любить музыку. Она ведь звучит во всем, что нас окружает.
Мальчишек прервала маленькая Вика, которая подбежала к Женьке и, заглядывая ему в глаза снизу вверх, поинтересовалась:
– А что это такое ты играл с самого начала? Такая длинная и красивая музыка!
Женька смущенно улыбнулся:
– Это была моя «Симфония леса»... Моя будущая «Симфония леса». У меня под рукой не было оркестра, поэтому пришлось исполнить только одну партию – партию скрипки. Когда я приеду в Новосибирск, я обязательно распишу партитуру для всего симфонического оркестра и, если исполнение все-таки состоится, то я непременно приглашу всех вас! А пока можете считать себя первыми слушателями новорожденного произведения.
ЭПИЛОГ
Вот уже третий раз он приходил на эту полянку – и никогда еще не уходил с пустыми руками. Счастливое местечко.
Мишка расставил силки, насыпал приманку и протянул ниточку к кустам, в которых и укрылся, поджидая несмышленую жертву. Но, подобравшись к кустарнику поближе, птицелов увидел, что его сеть, старательно развешенная среди ветвей вчерашним утром, порвана!
– Кто это сделал?! – вырвался у Мишки возмущенный возглас.
От огорчения мальчишка забыл, что в лесу нужно вести себя тихонечко, чтобы не распугать птиц. Мишка сквозь слезы рассматривал оборванные нити, огромные дырки на сети – теперь ее никак не восстановишь, не починишь, не залатаешь. Придется тратиться и покупать новую. Подобные расходы были для него совсем не желательны – столько трудов понапрасну!
Мишка стал распутывать жалкие остатки сети и снимать их с ветвей кустарника – улики оставлять было незачем. Он в последнее время стал замечать, что его приятели перестали приходить к нему и даже не зовут в компанию, как будто сторонятся. Хотя о своем доходном бизнесе он никому не рассказывал, в деревне скрыть было ничего невозможно – здесь малейший шаг каждого был словно на ладони у местных жителей.
Мишка не обращал на отчужденность пацанов особого внимания – кому какое дело до его заработка? Ловля птиц – его личное, частное, можно сказать, предприятие! И никого оно не касается. Постепенно Мишка стал понимать, что у него не осталось больше в деревне друзей, и даже малолетние девчонки окидывали его презрительными взглядами. На это он отвечал так: «Не хотите – ну и не надо! Очень нужно с вами дружить!» Он успокаивал себя мысленно, но внутренний голос иногда просыпался и возражал: «Мишка, а как же ты будешь жить без друзей? Будешь гонять на своем байке в одиночку и даже не перед кем будет похвастаться.»
И скучать стал Мишка по веселым вечерним посиделкам, но надеялся, что с началом учебного года, когда он перестанет ловить птиц, ребята забудут об этом и все вернется на прежние места. Но тут, когда обнаружил порванную сеть, он чего-то испугался. Хитрый мальчишка сразу догадался, что против него кто-то начал строить козни. И порванная сеть – лишь первый, предупредительный шаг.
Поблизости послышался треск сучьев и хруст сухих веток – сюда явно кто-то направлялся! Мишкино сердце оглушительно заколотилось и рухнуло приблизительно в область левой пятки. Он и не предполагал, что неприязнь пацанов может дойти до того, что они устроят разборки в глухом лесу. Ведь он здесь совсем один, беспомощный и беззащитный!
Треск нарастал – кто-то лез через кустарник напролом. Звуки же, которые сопровождали нелегкое продвижение незнакомца, насторожили мальчишку еще больше – они не были похожи на человеческий голос!
– Р-р-р, у-р-р-р-р, у-ф-ф-ф, фыр-р-р-р, – такая «речь» могла принадлежать только одному обитателю здешних лесов. И он был далеко не безобидным. Мишке грозила опасность столкнуться нос к носу со своим тезкой – косолапым мишкой. Как спасаться от такого столкновения, Мишка не знал – отец когда-то что-то говорил ему по этому поводу, но сын пропускал все наставления мимо ушей, потому что думал, что с медведями сталкиваются только неудачники, а его эта участь благополучно минует.
И вот настал час роковой! Мишка почувствовал, как у него задрожали коленки, он пытался выпрямить их и унять тем самым дрожь, но тут ни с того ни с сего предательские челюсти стали мелко подрагивать и постукивать друг о друга. В голове лихорадочно проносились мысли: залезть на дерево? Медведь может тоже... Спрятаться в кустах и не высовываться – найдет по запаху... Бежать? Нагонит и разорвет на части...
Одним словом, перепуганный не на шутку Мишка так и стоял, словно столб вкопанный, не двигаясь с места. И тут ближайшие ветки кустарника раздвинулись и на полянку вылез подрастающий медвежонок. На шее у него была повязана красная потрепанная ленточка. Он направлялся прямо на Мишку. Мальчик вытянул руки вперед, словно пытаясь оттолкнуть хищника и попятился. Медведь не останавливался, а все так же шел прямо на него, недовольно фырча и ворча. Медвежьего языка Мишка не знал, но судя по интонации, зверь был чем-то рассержен.
– Ты чего, миша? – попытался он ласковым тоном умилостивить хищника. – Что я тебе сделал? Я здесь случайно, сейчас ухожу...
В ответ на эту наглую ложь Гришка – а это был именно он – разозлился еще больше. Он остановился, встал на задние лапы, а передними замахал на него, как руками.
«Зверю во мне что-то определенно не нравится! И чем я ему не угодил? Может быть, не нужно его злить, а лучше соглашаться во всем?» – подумал испуганный Мишка.
– Ну ладно, не сердись! Я же тебе ничего плохого не сделал! Отпусти меня, миша!
Но медвежонок не успокаивался. Он громко зарычал и снова стал надвигаться на мальчика. Его намерения были явно не дружелюбные. «Мама!» – в ужасе воскликнул малолетний птицелов и попятился. Тут, на его беду, он споткнулся о торчащую кочку и повалился прямо на спину. Медведь в два неуклюжих прыжка подскочил к нему.
Мишка лежал навзничь с крепко зажмуренными глазами. Он почувствовал, как зверь склонился над ним, тяжело дыша, и положил свою тяжелую когтистую лапу ему на грудь. «Ну все! Мне крышка!» – подумал мальчик, приготовившись к самому худшему. Как ощущает себя разрываемая медведем жертва, он не знал, но теперь ему предстояло испытать это на собственной шкуре.
Но хищник, к удивлению, отчего-то не спешил разделываться со своей добычей. Может, ему не нравилось человеческое мясо? А может, Мишка был для него слишком костляв? Неизвестно почему, но увесистая лапа лежала спокойно и не причиняла боли. Мишка потихоньку открыл глаза: медведь сидел возле него «на корточках» и пристально смотрел мальчику в лицо.
– Фыр-р-р, р-р-р-р! – сказал он.
Мальчик уловил в его тоне предостережение. Он с трудом перевел дыхание, боясь пошевелиться, чтобы не вызвать внезапный гнев зверя. Вдруг он услышал чьи-то голоса:
– Ты так и не догадался, чем разгневал медведя?
– Нет, – пролепетал мальчик в ответ неизвестному голосу.
– Медведь – хозяин таежного леса, и ему очень не нравится то, что ты повадился ловить певчих птиц! Он требует, чтобы ты попросил у него прощения и поклялся, что никогда больше не поймаешь ни одной птички!
В таком положении – под тяжелой медвежьей лапой – дрожащий Мишка был готов на что угодно, лишь бы не быть растерзанным!
– Миша, я больше не буду! – сказал он и посмотрел на зверя умоляющими глазами. – Правда! Я понял, что поступаю нехорошо и обещаю, что больше никогда не буду ловить птиц! Честное слово!
– Ну вот, я же говорила, что у Гришки получится переубедить его! – раздался откуда-то звонкий девчоночий голосок.
– Отпусти его, Григорий! – мягко сказал какой-то мальчишка.
Медвежонок проворно снял лапу с груди жертвы и поковылял, переваливаясь, на звук голосов. Мишка облегченно вздохнул и привстал на локти. Он увидел, как жуткий и опасный хищник вприпрыжку подбежал к трем фигурам, выступающим из-за кустарниковых зарослей. Когда они подошли поближе, он узнал в них «чужаков» – Кирилла, его маленькую сестру Вику и своего соседа – Женьку, который приехал в гости к деду Егору.
– Ну как, Гришка объяснил тебе, что нельзя ловить певчих птиц? – спросила девочка, улыбаясь.
Мишка поднялся с земли и отряхнулся. Потом гневно посмотрел на ребят:
– Вы что это на меня медведя напустили?! Я вот деревенским про это расскажу, они вам покажут!
– Не покажут, – успокоил его чей-то голос, доносящийся откуда-то сзади.
Миша резко обернулся. С противоположной стороны полянки вышла короткостриженая девочка, с ближайших деревьев слезали двое мальчишек, которых он не заметил до сих пор.
– Маришка? Славик, Колек?! – удивился птицелов. – Как вас сюда занесло? Прикиньте, на меня тут «чужаки» наехали, медведя заговорили...
– Нас не занесло, – перебила его Маришка. – Мы сюда все вместе специально пришли и тебя поджидали. Хотели раз и навсегда отучить тебя от птицеловства!
– Ну вы даете! – шмыгнул носом Мишка. – С «чужаками» сговорились, зверя на меня натравили. Нет, чтобы по-хорошему поговорить, на человеческом языке!
– А на человеческом ты не понимаешь, – съязвил Колек. – Мы тебя в деревне предупреждали? Предупреждали, и не раз! Просили тебя не ловить больше птиц? Просили! Но ты ведь не послушался! Значит, ты совсем позабыл человеческий язык. А вот на медвежьем тебе, похоже, все понятно! Да?
Ребята окружили начинающего птицелова, который чувствовал на себе их осуждающие взгляды, продырявливающие насквозь.
– Ясное дело, как тут не понять, когда тебя хотят слопать? – усмехнулся Славик. – Тут каждый дурак поймет.
Мишка стоял, низко опустив голову и смотрел на свои кеды так пристально и неотрывно, словно они были самыми интересными предметами на всем свете. Ему нечего было сказать.
– Ладно, что вы все на мальчишку накинулись? – вступился за него Кирилл.
Мишка бросил на него благодарный взгляд:
– И правда, устраиваете тут самосуд. А зверя-то вы как приручили?
– Не скажем мы тебе ничего, пока не пообещаешь, что никогда в жизни больше не будешь ловить птиц! – сказала Маришка.
Мишка подошел к силку, поднял его и на глазах у всех решительно сломал.
– Вот, – сказал он. – Если не верите словам...
Ребята многозначительно переглянулись.
– Ну, теперь мы можем тебе все рассказать и даже принять тебя в нашу компанию, – торжественно объявила Маришка.
– Когда это вы успели подружиться? – удивился покаявшийся преступник. – Вы же считали приезжих врагами номер один...
– А теперь не считаем, кстати, во многом благодаря тебе.
* * *
И ребята, перебивая друг друга, рассказали Мишке о том, как они случайно узнали о том, что их интересы совпадают – обе группы ребят стремились «обезвредить» юного нарушителя лесной гармонии, категорически запретить ему ловить птиц. А так как цель у ребят была общая, то они решили объединиться несмотря на прежние разногласия. Эта блестящая идея пришла в голову Маришке – после того, как она услышала Женькин концерт на полянке с гротом. Именно тогда, присев на пенек, она изложила Славику и Кольке свой план.Мальчишки поначалу жутко возмутились – как это, объединиться со своими врагами! Неужели скрипичная музыка произвела на Маришку такое сильное впечатление, что ее память помутилась в одночасье?! Как могла она забыть о том, что «чужаки» находятся в сговоре с ведьмой, и вот-вот на деревню обрушатся громы и молнии!
Маришка возражала: «Почему тогда они никак не реагируют на пакости, с помощью которых они пытались выжить приезжих из деревни? Может, и не околдовала их старуха? А может, она и не ведьма вовсе?»
Мальчишки упрямились еще какое-то время, но постепенно здравый рассудок и доводы Маришки убедили их в том, что чужаки не такие плохие, как о них думают. То, что приезжие не испугались их проказ, говорит о том, что они не из трусливых. А то, что они не мстят по каждому мелочному поводу, характеризует их как людей порядочных и добрых. Они любят лес и не причиняют ему вреда, так почему бы с ними не подружиться? Вместе будет легче справиться с птицеловом. Последним довеском на чашу в пользу объединения послужило заявление Маришки о том, что они могут и выйти из игры. Ребята на это дружно ответили, что они с ней и в огонь, и в воду! Упасть в глазах Маришки было последним делом...
С ребятами они встретились следующим утром, на дорожке, ведущей в лес. Они признались, что слышали Женькину игру, сознались в том, что пакости – их рук дело, попросили извинения и предложили подружиться. Женька, Кирилл и Вика охотно приняли их предложение – «враги» оказались вовсе не злыми и коварными, а нормальными ребятами, которым было очень интересно узнать об умениях Ефросиньи Матвеевны, о чем без умолку болтала Вика всю дорогу.
Так за один день была разрушена легенда об одинокой старой ведьме и ее учениках. Кирилл и Вика познакомили деревенских ребят с Гришкой, рассказали о соболе-воришке, который повадился к ним из-за многочисленных мышей и ящериц, которых ребятня подбрасывала в дом старушки. А потом все пошли в гости к Кириллу и Вике.
Побывать в доме колдуньи было ужасно интересно. Правда, к разочарованию ребят, ни склянок с ядами, ни домовых, ни привидений, ни скелетов, ни даже чучел животных они не обнаружили. Владения Ефросиньи Матвеевны оказались на поверку мирными и совершенно обыкновенными. Даже обстановка в доме была такая же, как во всех деревенских домах, правда, мебель была старенькая, дряхлая. Особый интерес вызвали фотографии Кирилла, а вот видеозаписи посмотреть было не на чем. Пообщавшись, ребята нашли общий язык и удостоверились в том, что их мнение друг о друге было ошибочным и несправедливым.
А ближе к вечеру Вика и Кирилл отправились в лес и рассказали медвежонку Гришке о малолетнем птицелове. Гришка, хоть и не был человеком, все-таки понял, что от него хотят. Вика долго говорила с ним, и даже пообещала принести ему медку в благодарность за оказанную услугу. В конце концов ей показалось, что медвежонок кивнул мордочкой – согласился. Привести Григория ранним утром в назначенное место было делом несложным.
Но это было только частью плана. Маришка тем временем, по дороге в деревню, отозвала Женьку в сторонку и долго о чем-то с ним беседовала. Славик и Колек то и дело порывались подключиться к беседе, но их останавливали Маришкины непреклонные взгляды. Наконец Женька уже у самого дома деда Егора кивнул головой – согласился, значит – и Маришка вернулась к Славику и Кольке.
* * *
– Так что если бы не ты, мы бы до сих пор вели скрытую войну и так и не подружились бы, – заключила Маришка.Губы Мишки растянулись в широкой улыбке:
– Значит, от меня не только вред, но и польза есть!
Ребята весело рассмеялись. На полянке воцарил мир и дружелюбие. И даже медвежонок Гришка в теплой атмосфере не пугался такого количества народу – ведь с ним рядом были самые надежные и верные друзья – Кирилл и Вика. К тому же, у девочки в руках была поллитровая баночка, сладкое содержимое которой притягивало Григория как магнит. Там был мед – золотисто-янтарного цвета, густой, тянущийся, необыкновенно вкусный! Вика, заметив нетерпеливость своего мохнатого друга, извлекла из сетки большую деревянную ложку и зачерпнула ею мед.
Как радостно фырчал довольный Григорий, облизывая ложку! Ребята, рассевшиеся поодаль, чтобы не пугать и не стеснять медвежонка, с любопытством наблюдали за его приятной трапезой, отпуская по ходу дела комплименты и меткие замечания:
– Надо же, какой умник! Ложку облизывает, прямо как человек!
– Какая лапочка! Ни за что бы не подумала, что медведи бывают такие ласковые и симпатичные!
– Нет, вы только посмотрите на него: он чуть ли не мурлыкает от удовольствия, словно настоящий кот!
Когда мед в банке кончился, Григорий поблагодарил заботливую подружку, сев столбиком на задние лапы и позволив погладить себя по жесткой бурой шерстке, после чего, не спрашивая разрешения, вразвалочку направился вглубь леса и вскоре исчез среди деревьев.
Тогда Маришка встала с пенька и подошла к Женьке.
– Ну как, может, начнешь концерт?
– Какой еще концерт? – удивился Мишка.
Он был единственным среди собравшихся, кому не посчастливилось услышать Женькину игру с перекличками певчих птиц.
– Сейчас будет самый необычный концерт, который ты когда-нибудь услышишь! – сказала Мишке Вика.
– Только для того, чтобы он состоялся, необходима полнейшая тишина, – добавил музыкант, снимая с плеча инструмент в футляре. – Иначе лесные музыканты не решатся на выступление!
Ребята договорились не только не произносить ни звука, но и спрятаться под ветвями кустарника на всякий случай – вдруг птиц отпугнут незнакомые человеческие фигуры, развалившиеся посреди поляны?
Маэстро достал из футляра скрипку, положил ее на плечо, приготовил смычок и... зазвучала удивительно красивая музыка. В ней было все – и гибкие выразительные мелодии, и завывание ветра, и раскаты грома, и шорох листвы, и трели птиц. Скрипка словно превратилась в волшебную шкатулку, в которой скопилась вся музыка, все отзвуки голосов таежного леса. Слушатели замерли, и даже лес смолк на несколько минут – пока звучала музыка – словно прислушивался к самому себе, присматривался к отражению своего звучания в игре скрипача.
Когда смычок, протянув последний звук, опустился вниз, наступила полнейшая тишина. Никто не решился ее нарушить. И тогда Женька начал свои забавы. Он вывел смычком одну из знакомых птичьих мелодий, прислушался, затем повторил ее снова и снова, каждый раз чего-то ожидая. И вот наконец после очередного виртуозного пассажа откликнулся первый лесной солист:
– Тень-тень-тинь-синь-тень!
Женька обрадовался и сыграл другую мелодию, и вновь птичка ответила ему. Затем музыкант исполнил другую мелодию, и на этот раз пораженные слушатели услышали другой голос:
– Вить-вить-вить! У-ить-уить-вить-твить!
Женька сыграл третью мелодию, в ответ раздалось:
– И-чири-чири-чири!
– Трю-трю-трю-трю!
Постепенно лесных солистов, подключающихся к концерту, стало так много, что они перестали слушать друг друга и начали петь одновременно. Различные мелодии складывались в многоголосный хор, аккомпанементом к которому стала Женькина скрипка, которая выдавала пассажи и трели ничуть не хуже, чем птицы.
Когда волшебный концерт закончился, Женька опустил скрипку и сдержанно раскланялся. Ребята, как по команде, выскочили из своих укрытий, и на голову юного музыканта обрушились бурные аплодисменты и овации. Слушатели были восхищены Женькиным мастерством и его способности подражать птичьему пению на скрипке.
Особенно яркое и незабываемое впечатление услышанное произвело на Мишку. Когда восторженные возгласы стихли, он подошел к музыканту и сказал ему:
– Знаешь, Женька, а я и не задумывался раньше, что каждая птичка – это голос леса. Оказывается, я воровал у тайги ее мелодии. Теперь я уж точно никогда не буду ловить птиц! Но скажи мне, как тебе удалось расшифровать их пение?
– Нужно уметь не только слушать, но и слышать. А чтобы научиться этому, необходимо только одно условие – любить музыку. Она ведь звучит во всем, что нас окружает.
Мальчишек прервала маленькая Вика, которая подбежала к Женьке и, заглядывая ему в глаза снизу вверх, поинтересовалась:
– А что это такое ты играл с самого начала? Такая длинная и красивая музыка!
Женька смущенно улыбнулся:
– Это была моя «Симфония леса»... Моя будущая «Симфония леса». У меня под рукой не было оркестра, поэтому пришлось исполнить только одну партию – партию скрипки. Когда я приеду в Новосибирск, я обязательно распишу партитуру для всего симфонического оркестра и, если исполнение все-таки состоится, то я непременно приглашу всех вас! А пока можете считать себя первыми слушателями новорожденного произведения.
ЭПИЛОГ
– Как здорово, что все закончилось по-хорошему! Мы помирились с бывшими врагами, подружились со всей местной детворой, отучили Мишку от ловли птичек! Какие мы молодцы! – говорила Вика, глядя на брата, который пытался застегнуть огромный чемодан, в который никак не хотел помещаться их с сестренкой скромный гардероб.
– Конечно, молодцы! – согласился он, отдуваясь и стирая пот со лба. – Я вот только одного не пойму: как это маме удавалось запихнуть все наши вещи в этот чемодан?!
В комнату вошел Андрей Павлович:
– Ну как? Готовы? Все вещи упакованы, ничего не забыли?
– Мы вроде бы все взяли, но Кириллу никак не удается застегнуть чемодан, – сказала маленькая Вика.
Кирилл жалостливо посмотрел на отца. Андрей Павлович окинул комнату внимательным взглядом и воскликнул:
– Ну конечно! Я знаю, почему чемодан так сопротивлялся! Вы же забыли положить в него тапочки! Разве он мог оставить кого-нибудь? Давайте-ка запихнем их вот сюда!
Кирилл удивленно посмотрел на отца:
– Там до кучи только тапочек не хватает! С ними он и вовсе не застегнется!
– А это мы еще посмотрим! – лукаво произнес Андрей Павлович и, ловко переместив пару-тройку свертков и сунув между ними забытые тапочки, захлопнул крышку чемодана и с легкостью щелкнул замками. – Вот и все!
Дети восхищенно смотрели на него:
– Пап, ты настоящий волшебник! – убежденно сказала дочь.
– Да нет, – улыбнулся отец. – Не настоящий, а совсем немножко... Итак, я вижу, все в сборе. Значит, в путь, друзья мои! Всех прошу собраться перед домом!
Андрей Павлович взял самый большой чемодан в одну руку, подхватил пару пакетов в другую и бодро вышел из комнаты. Ребята, окинув напоследок комнату печально-прощальным взглядом, последовали за ним.
Последние деньки в деревне были самыми веселыми: ребята подружились с местной детворой и проводили вместе с ними все вечера. А днем по-прежнему уходили в таежный лес и общались со своими мохнатыми и пернатыми друзьями. Кирилл отснял последние кадры – извел, наконец, всю пленку, на том душа его и успокоилась. Вика приручила одного маленького свиристеля – он смело садился к ней на плечо, скакал по ее вытянутой руке и клевал хлебные крошки с маленькой раскрытой ладошки. Женька попрощался с друзьями еще вчера – ему нужно было уезжать пораньше, чтобы как можно скорее заняться оформлением партитуры завершенной «Симфонии леса».
Но все хорошее отчего-то очень быстро заканчивается. Настал грустный день отъезда. Срок папиной командировки подошел к концу – в Москве с нетерпением ожидали результатов его исследований. К тому же, дома их ждали мама, бабушка и пушистый котенок Том, который за время разлуки наверняка вырос и превратился в большого кота.
Ефросинья Матвеевна стояла на крыльце, сложив руки на переднике, и наблюдала за погрузкой многочисленных сумок и чемоданов в маленький автобус, который экологическая станция предоставила в распоряжение семейству Нефедовых в день отъезда, чтобы без проблем добраться на вокзал. Доброй старушке было жаль расставаться с гостями. Она с улыбкой вспомнила, как сурово приняла их в первые дни, как замкнуто и неприступно держалась. Но кто же мог подумать, что благодаря этим людям, скрасившим ее одинокую жизнь всего на два месяца, Ефросинья Матвеевна полностью изменит свое сложившееся мнение о людях?
Она убедилась, что Нефедовы – очень добрые, порядочные, заботливые, внимательные. И самое главное – они любят природу так же сильно и глубоко, как и она сама, несмотря на то, что родились и выросли в городе. А в Кирилле и Вике старушка увидела нечто совершенно особенное, чего, как ей казалось, вообще нет в подрастающем поколении – талант к общению с природой, и поэтому она открыла им тайну языка зверей и птиц, языка леса. Это был язык сердца, души, а ребята называли его по-своему – языком дружбы. И были, конечно же, правы.
Ребята уже сели в автобус и махали на прощанье ладошками. Андрей Павлович еще раз поблагодарил хозяйку за приют и обещал не забывать старушку, писать время от времени письма и настаивал на ответном визите. Старушка молча кивала, сдерживая слезы, но про себя думала, что вряд ли когда-нибудь она оставит свою родную тайгу даже на неделю ради каменных палат Москвы.
Когда за отцом захлопнулась дверь автобуса и водитель завел мотор, Вика случайно обернулась и увидела, как из-за угла дома выглядывает что-то бурое и мохнатое...
– Стойте, стойте! – закричала она. – Папочка, останови автобус!
– Что случилось? – обеспокоенно просил отец.
– Ты не поверишь! Там – Гришка! Он пришел с нами попрощаться! Сам пришел! Можно, мы задержимся еще на минутку?
Андрей Павлович присмотрелся: медвежонок уже вышел из-за дома и приблизился к Ефросинье Матвеевне, которая опустила правую руку на его мордочку и ласково поглаживала зверя. Дальше идти мишка не решался – слишком непривычна для него была эта местность, не защищенная деревьями и кустарниками.
Автобус притормозил, и Кирилл с Викой пулей выскочили из салона. Медвежонок даже отпрянул от бурного, порывистого проявления их нежных чувств.
– Как ты решился, Гришенька, выйти из леса? – приговаривала Вика, зарываясь в мохнатую шерстку косолапика.
– Как ты нашел дорогу и откуда узнал время отъезда?! – не отставал от медвежонка Кирилл. – Это что-то сверхестественное!
Но Гришка не отвечал, он только фырчал и тихонечко ревел, как будто плакал – до того ему жалко было расставаться со своими друзьями! А Ефросинья Матвеевна лишь прятала улыбку в складочках рта. Ей не хотелось разрушать иллюзию волшебства, магию сказки. Дети верили, что их друг сам почувствовал и пришел с ними попрощаться, и это было почти совсем правдой. Просто Ефросинья Матвеевна поняла мишкино желание и привела его к своему дому заранее, спрятала в сарае.
Попрощавшись с таежным другом, ребята нехотя забрались в автобус и тут же прилипли к стеклу, не отрывая взгляда от Ефросиньи Матвеевны и Гришки до тех пор, пока их можно было разглядеть.
– Я буду очень сильно скучать по Гришке, и по нашей хозяйке-волшебнице, – проговорила Вика, с трудом сдерживая слезы.
– Ничего, – утешил ее брат. – Зато у нас есть столько фотографий и видеозаписей! Они помогут нам время от времени освежать память, и поэтому таежный лес с его многочисленными обитателями, Гришка, Женька и Ефросинья Матвеевна – все навсегда останутся с нами, в наших сердцах. Правда?
Кирилл посмотрел на сестренку. Вика подняла голову, счастливо улыбнулась и кивнула:
– Угу! Мы никогда с ними не расстанемся!
– Конечно, молодцы! – согласился он, отдуваясь и стирая пот со лба. – Я вот только одного не пойму: как это маме удавалось запихнуть все наши вещи в этот чемодан?!
В комнату вошел Андрей Павлович:
– Ну как? Готовы? Все вещи упакованы, ничего не забыли?
– Мы вроде бы все взяли, но Кириллу никак не удается застегнуть чемодан, – сказала маленькая Вика.
Кирилл жалостливо посмотрел на отца. Андрей Павлович окинул комнату внимательным взглядом и воскликнул:
– Ну конечно! Я знаю, почему чемодан так сопротивлялся! Вы же забыли положить в него тапочки! Разве он мог оставить кого-нибудь? Давайте-ка запихнем их вот сюда!
Кирилл удивленно посмотрел на отца:
– Там до кучи только тапочек не хватает! С ними он и вовсе не застегнется!
– А это мы еще посмотрим! – лукаво произнес Андрей Павлович и, ловко переместив пару-тройку свертков и сунув между ними забытые тапочки, захлопнул крышку чемодана и с легкостью щелкнул замками. – Вот и все!
Дети восхищенно смотрели на него:
– Пап, ты настоящий волшебник! – убежденно сказала дочь.
– Да нет, – улыбнулся отец. – Не настоящий, а совсем немножко... Итак, я вижу, все в сборе. Значит, в путь, друзья мои! Всех прошу собраться перед домом!
Андрей Павлович взял самый большой чемодан в одну руку, подхватил пару пакетов в другую и бодро вышел из комнаты. Ребята, окинув напоследок комнату печально-прощальным взглядом, последовали за ним.
Последние деньки в деревне были самыми веселыми: ребята подружились с местной детворой и проводили вместе с ними все вечера. А днем по-прежнему уходили в таежный лес и общались со своими мохнатыми и пернатыми друзьями. Кирилл отснял последние кадры – извел, наконец, всю пленку, на том душа его и успокоилась. Вика приручила одного маленького свиристеля – он смело садился к ней на плечо, скакал по ее вытянутой руке и клевал хлебные крошки с маленькой раскрытой ладошки. Женька попрощался с друзьями еще вчера – ему нужно было уезжать пораньше, чтобы как можно скорее заняться оформлением партитуры завершенной «Симфонии леса».
Но все хорошее отчего-то очень быстро заканчивается. Настал грустный день отъезда. Срок папиной командировки подошел к концу – в Москве с нетерпением ожидали результатов его исследований. К тому же, дома их ждали мама, бабушка и пушистый котенок Том, который за время разлуки наверняка вырос и превратился в большого кота.
Ефросинья Матвеевна стояла на крыльце, сложив руки на переднике, и наблюдала за погрузкой многочисленных сумок и чемоданов в маленький автобус, который экологическая станция предоставила в распоряжение семейству Нефедовых в день отъезда, чтобы без проблем добраться на вокзал. Доброй старушке было жаль расставаться с гостями. Она с улыбкой вспомнила, как сурово приняла их в первые дни, как замкнуто и неприступно держалась. Но кто же мог подумать, что благодаря этим людям, скрасившим ее одинокую жизнь всего на два месяца, Ефросинья Матвеевна полностью изменит свое сложившееся мнение о людях?
Она убедилась, что Нефедовы – очень добрые, порядочные, заботливые, внимательные. И самое главное – они любят природу так же сильно и глубоко, как и она сама, несмотря на то, что родились и выросли в городе. А в Кирилле и Вике старушка увидела нечто совершенно особенное, чего, как ей казалось, вообще нет в подрастающем поколении – талант к общению с природой, и поэтому она открыла им тайну языка зверей и птиц, языка леса. Это был язык сердца, души, а ребята называли его по-своему – языком дружбы. И были, конечно же, правы.
Ребята уже сели в автобус и махали на прощанье ладошками. Андрей Павлович еще раз поблагодарил хозяйку за приют и обещал не забывать старушку, писать время от времени письма и настаивал на ответном визите. Старушка молча кивала, сдерживая слезы, но про себя думала, что вряд ли когда-нибудь она оставит свою родную тайгу даже на неделю ради каменных палат Москвы.
Когда за отцом захлопнулась дверь автобуса и водитель завел мотор, Вика случайно обернулась и увидела, как из-за угла дома выглядывает что-то бурое и мохнатое...
– Стойте, стойте! – закричала она. – Папочка, останови автобус!
– Что случилось? – обеспокоенно просил отец.
– Ты не поверишь! Там – Гришка! Он пришел с нами попрощаться! Сам пришел! Можно, мы задержимся еще на минутку?
Андрей Павлович присмотрелся: медвежонок уже вышел из-за дома и приблизился к Ефросинье Матвеевне, которая опустила правую руку на его мордочку и ласково поглаживала зверя. Дальше идти мишка не решался – слишком непривычна для него была эта местность, не защищенная деревьями и кустарниками.
Автобус притормозил, и Кирилл с Викой пулей выскочили из салона. Медвежонок даже отпрянул от бурного, порывистого проявления их нежных чувств.
– Как ты решился, Гришенька, выйти из леса? – приговаривала Вика, зарываясь в мохнатую шерстку косолапика.
– Как ты нашел дорогу и откуда узнал время отъезда?! – не отставал от медвежонка Кирилл. – Это что-то сверхестественное!
Но Гришка не отвечал, он только фырчал и тихонечко ревел, как будто плакал – до того ему жалко было расставаться со своими друзьями! А Ефросинья Матвеевна лишь прятала улыбку в складочках рта. Ей не хотелось разрушать иллюзию волшебства, магию сказки. Дети верили, что их друг сам почувствовал и пришел с ними попрощаться, и это было почти совсем правдой. Просто Ефросинья Матвеевна поняла мишкино желание и привела его к своему дому заранее, спрятала в сарае.
Попрощавшись с таежным другом, ребята нехотя забрались в автобус и тут же прилипли к стеклу, не отрывая взгляда от Ефросиньи Матвеевны и Гришки до тех пор, пока их можно было разглядеть.
– Я буду очень сильно скучать по Гришке, и по нашей хозяйке-волшебнице, – проговорила Вика, с трудом сдерживая слезы.
– Ничего, – утешил ее брат. – Зато у нас есть столько фотографий и видеозаписей! Они помогут нам время от времени освежать память, и поэтому таежный лес с его многочисленными обитателями, Гришка, Женька и Ефросинья Матвеевна – все навсегда останутся с нами, в наших сердцах. Правда?
Кирилл посмотрел на сестренку. Вика подняла голову, счастливо улыбнулась и кивнула:
– Угу! Мы никогда с ними не расстанемся!