Страница:
– Конечно. Все здесь, в комплекте. Здесь нет разделения на рай и ад.
Ему даже показалось, будто баритон усмехнулся.
– У ноосферы есть чувство юмора?
– Всего лишь имитация чувства.
Даже имитация чувства предполагает наличие мотива. Тут было над чем поразмыслить, но сейчас Дмитрий предпочёл не отвлекаться от главного. А главным являлось выживание.
– Я бы хотел поговорить с жертвами.
– Поговорить невозможно. Информация лишена индивидуальности.
– Ладно, не поговорить, – раздражённо согласился Дмитрий. – Узнать их судьбу, получить их воспоминания?
– Какого рода требуется информация?
– Хорошо. Что ты знаешь о демонах? – Дмитрий подумал, что вопрос получился некорректным, и уточнил: – Я имею в виду эту сраную контору, что вылавливает контактёров.
– Служба Космического Контроля, кодовое наименование Пирамида, – тут же отозвался баритон. – Создана двадцать лет назад на основании секретных межправительственных соглашений, подписанных в Гонолулу…
– Обожди!
– Слушаю вас.
– Ты можешь сказать, кто конкретно идёт по моему следу?
– С большой долей уверенности можно предполагать, что это Георг «Герк» Баумгартен, агентурный псевдоним Микадо. Руководитель отдела спецопераций по Восточной Европе и Северной Азии. Родился в Ганновере, но с раннего детства жил в Нидерландах и до создания Пирамиды работал в службе безопасности ювелирной корпорации…
– Стоп.
– Слушаю вас.
– Был ли кто-то, – Дмитрий попытался сформулировать вопрос правильно, – кто-то, кому удалось переиграть Микадо, уйти от него? Не лично от него, но от всей его шайки?
– Невозможно однозначно ответить. Возможно, есть кто-то, кого Пирамида просто не обнаружила, и он до сих пор контактирует с ноосферой.
– То есть ты не можешь сказать наверняка? – удивился Дмитрий. – Не знаешь, контактирует кто-то с тобой или нет?
– Подобные контакты не регистрируются, не фиксируются. Нет соответствующего носителя.
– Хорошо, а из тех, кого Пирамида обнаружила?
– Исключая последние три месяца, за которые информация не обновлялась, никому уйти не удалось.
– Почему три месяца?
– Три месяца назад в авиакатастрофе погибла оперативная группа «Торнадо», командир которой владел секретной информацией.
Дмитрий мысленно сделал ещё одну зарубку на память. Таковых – больших и маленьких зарубок – набралось уже на целый календарь Робинзона.
– Хорошо. А кому-нибудь удавалось продержаться в бегах достаточно долго?
– Насколько долго? – деловито уточнили с небес.
– Ну, скажем, сутки, двое. Лучше двое, конечно. А ещё лучше вот что, расскажи-ка мне о тех, кто продержался дольше всего.
– Дольше всего продержался Браун.
– Отлично. Расскажи мне о Брауне.
– На связи.
– Мы тут с ребятами посоветовались и решили проверить одну идейку.
– Рассказывай.
– Клиент ведь вряд ли из своего двора шар с ракетой запускал, куда-нибудь в тихое место отправился, логично? Ну вот, значит, баллон со сжатым водородом или гелием ему неудобен, не говоря уж о жидком водороде, это вообще тот ещё геморрой. Вытаскивать водород из топливных элементов электромобилей проще, но и там есть проблемы. Скорее всего, он использовал что-нибудь более простое, компактное и лёгкое.
– Ближе к делу, – попросил Герк, хотя догадывался, что Шишкин неспроста позволил себе разглагольствовать. Наверняка наткнулся на нечто серьёзное.
– Мы перехватили управление спутником экологического мониторинга. Запрограммировали его на поиск едких щелочей и нашли в известном районе свежее пятно гидроксида лития.
– Причём тут гидроксид лития? – удивился Герк. – Насколько я помню, эта шняга употребляется для поглощения углекислого газа на подводных аппаратах и в космических кораблях. Только не говори, что клиент сам улетел в космос, ибо тогда тебе его и искать.
– Нет, не скажу, – усмехнулся Шишкин. – Капсулу на орбите уж мы бы нашли, не сомневайся. Но в данном случае гидроксид лития – это попутный продукт. Он остаётся после выделения водорода от взаимодействия воды и гидрата лития. Раньше именно так шары и заполняли.
– Понял. Где?
– Островок посреди болот, километрах в тридцати от посёлка Рудный. Лови координаты.
– Принял, спасибо, Садовник.
Выведя на дисплей карту, Герк подобрал удобный масштаб, чтобы и островок разглядеть как следует, и посёлок с дорогами, и орлов своих, рыщущих в поисках добычи, за «горизонтом» не оставить. Ближе всего к посёлку оказалась оперативная группа «Лемур», но в её командире Герк сомневался. Воевал Осипов превосходно, людей резал за милую душу, а вот к розыскной работе относился прохладно. Подумав, кого бы привлечь ещё, Герк маркером обвёл островок, поставил рядом жирную четвёрку и, наконец, вызвал заместителя.
– Саня, видишь точку Четыре? Дуй туда. Бери под команду группу Осипова, он в том районе кружит. Я буду на месте где-нибудь через час.
– А что с Тюменью?
– Бросай Тюмень.
– Понял. Но ты учти, у меня горючего всего ничего, так что если вздумаешь ещё куда-нибудь послать, я пойду, но пешком.
Герк оказался в теме с самого начала. Тогда, двадцать лет назад, учёные вдруг обнаружили, что тёмная материя имеет несколько иную природу, чем они могли себе вообразить. Можно сказать, человечеству повезло, что открытие совершила не какая-нибудь частная лавочка и не отдельная государственная структура. И та и другая прибрала бы открытие к рукам и, скорее всего, получила бы власть над миром.
Но ноосферу вскрыла международная группа учёных, либералов и гуманистов, которые об интригах не помышляли, а сразу опубликовали данные в паре научных журналов. Открытая ими структура оказалась не совсем той ноосферой, какую придумали в своё время философы, однако имела много общего с умозрительным построением. Так что название прижилось. Вернее, прижилось бы, не появись на свет демоны. Учёные закупали шампанское и облизывались на Нобелевскую премию, но стали первыми клиентами Пирамиды.
Контору создавали в пожарном порядке, скидываясь спецслужбами и ресурсами, как алкаши, выгребающие из карманов мелочь на опохмелку. Тогда Герка и перебросили в Россию, как с целью усиления местных кадров, так и для того, чтобы агентура из разных стран присматривала друг за дружкой. Никто уже никому не доверял. Мир трещал по швам. Нашлось много желающих вести собственную игру. Ноосферный резонатор успели доработать до карманных размеров и поставить на поток. Открытый и свободный доступ к колоссальному массиву информации грозил обрушением мировой экономики, и даже ядерные державы зашатались от потрясений.
Наспех созданной Пирамиде с трудом удалось взять ситуацию под контроль. Не обошлось без политических потерь – в конце концов, государствам пришлось пожертвовать суверенитетом и признать единое управление. Не обошлось без террора в науке – насаждаемой Пирамидой цензуре позавидовала бы и святая инквизиция. И, конечно же, не обошлось без крови – они провели три миллиона ликвидаций за двадцать лет. Но Пирамида, в конце концов, устояла, а вместе с ней устоял и мир.
Созданный экспертами Пирамиды экран помог изолировать планету от ноосферы, исключить массовые неконтролируемые подключения. И теперь резонаторы, которые всё ещё продавались из-под полы на чёрных рынках, срабатывали лишь в космосе. Владелец компании «Висла», открывший для масс ящик Пандоры, переселился в ноосферу вне очереди, но саму компанию сохранили. На ней выпускались и другие диковинки, многие из которых, вроде систем связи, энергетических комплексов, биосинтезаторов, успели интегрироваться в глобальную промышленность настолько, что их изъятие принесло бы больше вреда, чем пользы. Время от времени возникали и новые фирмы с похожей номенклатурой продукции, но по инстанции спускались приказы – этих не трогать.
Пока Пирамида держала на замке космос, больших проблем новинки хай-тека не создавали. А космос, как известно, начинается на земле.
– Пошли, здесь рядом, метров сто.
И они пошли по шпалам, ощущая затылками дыхание контролёра.
Парни из следственной группы уже вытащили из озерца одежду, сапоги, банку из-под тушёнки и, раскрыв свои волшебные чемоданчики, прямо на месте проводили экспертизу.
– След взять не удалось, – доложил Александр. – От островка, где обнаружена заправочная реторта, клиент (а он действительно был один) вышел к узкоколейке, это установлено точно. Здесь он переоделся, перекусил. Дальше след теряется. Как мы выяснили, «пионерка» на посёлок прошла около двух часов назад.
– Пионерка?
– Мотодрезина самопальная. Ею владеет один мужичок из местных, подвозит народ из деревень в Рудный к городскому автобусу. Я отправил свою вертушку на юг в посёлок с группой захвата и, кроме того, поручил группе Осипова перекрыть север. Хотя там брошенные торфоразработки и в толпе не затеряешься, но на всякий случай.
– Хорошо, – одобрил Герк.
– Дальше. На тот случай, если клиент всё-таки ускользнул, а расспросы местных жителей ничего не дадут… часа через два, не позже, эксперты установят ДНК. Ну а потом дело техники – пробьём в базе данных, сольём параметры во все окрестные системы наблюдения и контроля. Так что, считай, он у нас в кармане.
– Два часа мы уже потеряли, а за два следующих он может выбраться куда угодно, – возразил Герк. – Но главное, он может многое узнать за эти два часа.
– Бывало и хуже, – Саня пожал плечами.
– Он одиночка, но не фанатик, – пояснил Герк и показал на куртку и сапоги, вокруг которых суетились с иглами, пинцетами, пробирками и пакетиками эксперты. – Фанатики в такой одежде не ходят и после дела её не топят, набив камнями.
Оспорить новую власть попыталась только армия. Генералы и полковники, теряющие работу, влияние и смысл существования, остатки армейских спецслужб, не желающие менять хозяина или уходить на гражданку. Эти дали реальный бой Пирамиде. Без дураков. Резня, хоть и осталась неизвестна широкой общественности, вошла в устные предания сотрудников конторы и ночные страшилки уцелевших военных чинов.
На той стороне были авианосцы, баллистические ракеты, танковые дивизии, на стороне молодой организации – несколько подразделений спецназа и опыт политического шпионажа. Но и сражалась Пирамида не с машинерией. Она вела огонь по штабам, как декларировал некогда Председатель Мао. По штабам и по секретным лабораториям, где военные пытались приручить небеса. Так что противником оказались такие же спецы из армейских структур, что и определило характер войны. То была молчаливая бойня, отражающаяся в новостях эпизодически, отдельными находками неубранных трупов или подозрительными взрывами служебных квартир. Гораздо чаще обе стороны умело подчищали хвосты, и даже эпическая по размаху стычка в Ясеневе, где боевики конторы двое суток успокаивали целую десантную дивизию, а потом ещё и батальон морской пехоты, не вызвала даже слухов.
Славная была сшибка. В ту кампанию Герк и сдружился с Саней, как и со многими другими коллегами, вместе с ними карабкался по карьерной лестнице, ибо военные громили штабы противника с не меньшим задором, и вакансии открывались регулярно.
Одолев армию, Пирамида занялась рутиной. Они выжигали крамолу с корнем, уничтожали всех – ушлых бизнесменов, пытающихся пристроить резонатор среди обычной начинки коммерческих спутников; хитрых политиков и даже целые правительства, возомнившие, что смогут переиграть Пирамиду; сумасшедших, ищущих контакты с внеземным разумом, и умельцев, для которых интерес представляла сама возможность запустить что-нибудь эдакое на орбиту. Чаще всего попытки заканчивались неудачей, но единицам удавалось преодолеть защитный экран, и тогда приходилось спешить, пока эти, как они полагали, счастливчики, не узнавали чего-нибудь лишнего. А ведь встречались среди них и настоящие гении. Свои братья Райт или Кулибины, если пользоваться местной символикой. И от мысли, что он собственноручно угрохал таковых гениев как минимум пару дюжин, Герку становилось не по себе. Не то чтобы его мучили ночные кошмары, но неприятный осадок всякий раз оставался.
Религиозные группы особенно активно взялись за дело. О да! Они решили, что настал их час. Доказательства истины находились в какой-то сотне километров над головой, и оставалось лишь достучаться до небес. Вот и стучали, ломились, а в результате ломали шеи. От них и пошёл дурацкий сленг, сложившийся среди персонала Пирамиды.
Отдел дезинформации недаром кушал свой хлеб, приводя конспирологическое разнообразие к наиболее удобным формам. В ход пошли и всевозможные «матрицы», «чужие», «разумные вирусы», но религия показала куда большую эффективность. Господь оказался удобным прикрытием. Большинство искало встречи именно с ним, но в случае удачи получало крушение мировоззрения. А там, приходи и бери их голыми руками.
Герку запомнился один такой молельщик. Когда за ним пришли ликвидаторы, тот сидел возле пятна выжженной травы и плакал. Даже не думал сопротивляться, бежать, оправдываться и пулю, похоже, принял как избавление.
На этот раз им попался отнюдь не фанатик. Подобные одиночки с неясными идеями и мотивами оставались единственной реальной угрозой. Их замыслы не перехватишь электронной разведкой, их реакцию трудно просчитать. И, значит, предстояло попотеть и побегать. Как в своё время за Брауном.
Ничего из этого любительского шпионского набора у Дмитрия при себе не оказалось. Даже герметик он оставил на островке. Однако его заботила сейчас не маскировка. Все подобные хитрости могли лишь отсрочить фатальную встречу с Пирамидой, но никак не предотвратить её. А ему хотелось выиграть схватку. И потому он позволил себе отсидеться в лесу и подумать, прежде чем продолжить забег.
Большинство беглецов, о которых успел рассказать баритон, уповали на помощь неба, а не получив таковой, либо сдавались, либо бросались в иную крайность – рассчитывали только на самих себя. В этом и крылась ошибка. К ноосфере нужно найти подход. Вытащить из неё что-нибудь эдакое, что позволит переиграть Пирамиду. А есть ли вообще у неё «эдакое»? Может ли знание о прошлом раскрыть ему двери в будущее?
Что могут поведать ему покойные предки? Рассказать исторические анекдоты? Указать на припрятанные монархами и разбойниками клады? А с другой стороны, зачем бы всесильной спецслужбе защищать тайны прошлого? Даже если в них есть нечто такое, что подорвало бы доверие к прежним правительствам.
Должно быть что-то иное. Откуда-то ведь появились все эти хитрые штучки, до которых человечество самостоятельно додумалось бы ещё не скоро? Ведь двадцать лет назад чуть было не случился технологический прорыв. Новая энергетика, системы связи, материалы. Как быть с ними? На пращуров такое не спишешь.
Возможно, коллективный разум продолжает работу. Решает все те вопросы, что ставили за прошедшие века люди, являющиеся теперь его элементами. Может такое быть? Вполне. Хотя без эксперимента, без исследований, на голой спекуляции, прогресс вряд ли продвинется далеко. Но возможен и другой вариант. И, при всей его фантастичности, он показался Дмитрию более убедительным. Впрочем, отчего бы не заглянуть в первоисточник.
– Алло, ты ещё здесь? – спросил он.
– Слушаю вас.
– Скажи, ноосфера объединяет разумы только людей, землян?
– Нет.
– Кого ещё?
– Более четырёхсот цивилизаций. Четыреста восемнадцать, если быть точным. И ещё более трёхсот тысяч разумных видов, развитие которых не привело к созданию культуры.
– Это что, дельфинов, что ли?
– В том числе.
– Дела-а… и о чём могут поведать дельфины?
– Что вас интересует?
– Ну, даже не знаю… лет пятнадцать назад, когда я в школе учился, возникала масса вопросов. А теперь… теперь давай-ка лучше вернёмся к нашим баранам. Значит, четыреста восемнадцать? И всё. Я-то думал – их больше. Френсис Дрейк и всё такое.
– Это только наша галактика.
– Наша? Местоимение вселяет оптимизм. А другие галактики?
– С ними нет постоянной связи. Во всяком случае – связи, достаточной для создания единого поля. Эпизодические контакты, обрывки информации. Возможно, это просто отражение наших собственных полей.
– Нет так нет, – Дмитрий пожал плечами. – А теперь расскажи, как у наших цивилизаций обстоит дело с уровнем технологического развития?
Ревели двигатели, колоссальный винт рубил солнечные лучи, на пятачке гулял ураган, поднимая пыль и песок, срывая с деревьев ветки и листья, и, ко всем прочим, неблагоприятным для сна обстоятельствам, окрестности быстро наполнил запах керосина, перемешанного с выхлопными газами летучего монстра.
Из-под опущенных век Герк наблюдал за контролёром. Тот сидел на тонком пеньке, ровно, с прямой спиной, словно посаженный на кол преступник, и, не обращая внимания на хаос, жевал гамбургер, лишь изредка меланхолично стряхивая с него мусор.
Герка иной раз подмывало проломить лёд отчуждения, вызвать парня на откровенность. Уж он-то умел это делать профессионально. Но неформальное общение оперативника с контролёром считалось в конторе не меньшим проступком, чем сговор с объектом.
Взаимное недоверие стало цементирующим фактором Пирамиды. Речь шла не о коррупции или связях с преступным миром, не о манипуляциях политическими силами и общественным мнением, не о лоббировании экономических преференций. На кону стояла абсолютная власть и абсолютная катастрофа. Потому каждого начальника плотно опекали, тайно, посредством всякого рода электроники, и гласно, с помощью приставленных контролёров, а сами контролёры, в свою очередь, тоже находились под присмотром, причём, по слухам, этот надзор был куда более строгим. Говорили, будто их вовсе лишили частной жизни, держали в особых казармах, превратив в своеобразных монахов, во внутренний орден Пирамиды.
Потом танкер улетел, адъютант принёс сок и бутерброды, они перекусили, после чего хорошо бы было, наконец, вздремнуть, но объявился Саня, и сон пришлось отложить до лучших времён.
– Готово, – сообщил заместитель. – Теперь клиент наш.
Герк неохотно поднялся.
– Докладывай.
– ДНК определили. Личность установили, – Саня заглянул в терминал. – Свистунов Дмитрий Васильевич. Тридцать один год. Уроженец Барнаула, там и проживал до последнего времени. Работал инженером на предприятии по обслуживанию и ремонту электронной техники, уволился год назад и с тех пор нигде не работает. С сектами не связан, в сети активности не проявлял, хотя контролируемые ресурсы посещал регулярно.
– Родственники, знакомые, коллеги по службе, одноклассники…
– Трофимов уже отрабатывает.
– Хорошо.
– Дальше. Ребята перехватили автобус и опросили пассажиров «пионерки». Выяснилось, что клиент до посёлка не доехал. Где именно он сошёл, местные показали на карте. Приблизительно, конечно, но, судя по всему, парень направился к федеральной трассе, больше некуда, а там всего-то километров десять-пятнадцать.
– На трассу группу отправил?
– Отправил Осипова. И в автоинспекцию ориентировку скинул. Пока пусто. В розыск по МВД как объявлять будем?
– Хищение взрывчатых веществ, терроризм, – пожал плечами Герк. – Ракетное топливо мало чем отличается от взрывчатки, верно? Короче, придумай что-нибудь.
– Ну терроризм так терроризм, – не стал спорить Александр. – Если менты его пристрелят, что ж, нам меньше работы.
Герк думал около минуты.
– Летишь со мной, – бросил он и жестом приказал пилоту запускать двигатели.
– Куда?
– В Омск.
– Почему в Омск? – удивился Александр. – Быть может, он рванёт к границе?
– Нечего ему делать у границы. Он прекрасно знает, что для нас кордонов не существует. А в Омске станция маглев, и железнодорожный узел, и аэропорт. Там ему легче будет уйти, там его и перехватим.
– А почему не Барнаул?
– Если бы он был дураком, мы бы его уже поймали, – Герк ещё раз прокрутил в голове собственные соображения и решил, что прав он, а не заместитель. – Клиент ушёл от дома за тысячу километров не для того, чтобы потом вернуться.
– Мало ли. Может, как раз для этого.
– Там ведь всё равно Трофимов у тебя пасётся, а на границах заслоны стоят, вот пусть они и подстрахуют.
Милая девушка по имени Настя не побоялась подбросить его на своём роскошном авто, хотя путешествовала одна, а на здешних дорогах разбой был в порядке вещей. У дорожной кафешки она решила перекусить, и он отправился за компанию, тихо радуясь своему везению и предусмотрительности, потому что будь он в болотниках и штормовке, вряд ли девушка решилась бы притормозить.
И вот как всё закончилось. Внезапный приступ. Бледное лицо, посиневшие губы. Дмитрий растерялся, не зная, что делать, чем помочь, куда бежать?
– Принесите аптечку! – крикнул он. – Вызовите «Скорую»!
Официантка грохнула подносом о соседний пустующий стол и побежала в подсобку.
– Ближайшая «Скорая» в семидесяти километрах, – сказал откуда-то из-за спины приглушённый голос.
Настю было жалко до слёз. Жалко больше, чем самого себя. Сейчас собственные проблемы показались ему пустяшными. По крайней мере, он ещё мог бежать, бороться за собственную жизнь, пусть спасение и выглядело иллюзорным. Она сопротивляться не могла.
– Ты, там, на небесах, сделай хоть что-нибудь! – крикнул в отчаянии Дмитрий.
– Слушаю вас, – ответил всё тот же баритон, хотя теперь он уже не казался приятным. Скорее раздражал. Чем? Самоуверенностью, спокойствием? Поди, пойми.
– Как мне её спасти? – спросил Дмитрий.
– Кого именно?
– Умирающую девушку, чёрт тебя побери!
– Назовите симптомы.
– Проклятье! Я не разбираюсь в медицине. Я ни черта не знаю! Ладно. Это похоже на сердечный приступ или на приступ сахарного диабета, или на отравление. Эти креветки мне сразу не понравились. Что мне делать?
– Для начала проверьте пульс, температуру, дыхание.
– Пока ты будешь диктовать мне курс медучилища, она умрёт. Или выздоровеет. Но последнее вряд ли. Ты можешь просто помочь, твою мать? Просто взять и помочь? Хотя бы однажды. Господи, ну почему тебя нет?! Почему ты не можешь просто сказать, что делать, просто взять и вложить это в мою башку?
– Такой способ есть, – неожиданно ответил ему баритон.
– Что?! —Дмитрий оторопел.
– Можно передать знание в сжатом импульсном режиме. Без посредства языка.
– Не понял.
– Если вы расслабитесь и корректно воспримете сигнал, он запишет информацию прямо на кору головного мозга.
– Как же тут расслабишься? – буркнул Дмитрий, присаживаясь рядом с девушкой и беря её запястье, чтобы проверить пульс.
Он ощутил пальцем толчки её крови и успел сосчитать до шести или до семи, как вдруг в его сознание ворвались шумы похожие на визгохрип и свистохрюканье старых модемов. Ворвались не снаружи и не из приёмника, а как бы изнутри. Ещё несколько робких толчков чужой крови, и Дмитрий вдруг ощутил, как покрывается испариной, словно только что у него был жар, но вот отпустил. И ещё он вдруг понял, что теперь знает всё. Знает её диагноз, причины, что спровоцировали обострение, а самое важное – знает, как справиться с приступом и даже больше того – как одолеть саму болезнь. И всё это утвердилось в его голове за какую-то пару секунд. И походило на чудо. Но размышлять о причинах чуда Дмитрию было некогда. Он бросился к барной стойке, вытряхнул на ладонь несколько зубочисток, метнулся обратно.
Обретённое знание плохо соотносилось со всем когда-либо читанным и слышанным о медицине. То, что он сейчас делал, походило одновременно и на акупунктуру, и на массаж, и где-то даже на ворожбу, но в то же время не являлось ни тем, ни другим, ни третьим. Он приобрёл знания, но не навыки, и потому не обошлось без ошибок, однако неведомая методика прощала ошибки. Он находил нужные точки, колол зубочистками, поглаживал руки, плечи и шею, изредка надавливая большим пальцем тут и там, и всё время шептал. Шептал, как ни странно, на русском, причём на современном русском, лишённом привычных для знахарских наговоров архаизмов. Видимо, суть была не в словах, а в интонации, ритме. Вряд ли это была инопланетная технология – медицина не та дисциплина, которую можно быстро приспособить к другому биологическому виду. А вот пращуры, пожалуй, могли додуматься до какой-нибудь хитрой практики. Или ноосфера объединила множество практик, так сказать, всех времён и народов.
Ему даже показалось, будто баритон усмехнулся.
– У ноосферы есть чувство юмора?
– Всего лишь имитация чувства.
Даже имитация чувства предполагает наличие мотива. Тут было над чем поразмыслить, но сейчас Дмитрий предпочёл не отвлекаться от главного. А главным являлось выживание.
– Я бы хотел поговорить с жертвами.
– Поговорить невозможно. Информация лишена индивидуальности.
– Ладно, не поговорить, – раздражённо согласился Дмитрий. – Узнать их судьбу, получить их воспоминания?
– Какого рода требуется информация?
– Хорошо. Что ты знаешь о демонах? – Дмитрий подумал, что вопрос получился некорректным, и уточнил: – Я имею в виду эту сраную контору, что вылавливает контактёров.
– Служба Космического Контроля, кодовое наименование Пирамида, – тут же отозвался баритон. – Создана двадцать лет назад на основании секретных межправительственных соглашений, подписанных в Гонолулу…
– Обожди!
– Слушаю вас.
– Ты можешь сказать, кто конкретно идёт по моему следу?
– С большой долей уверенности можно предполагать, что это Георг «Герк» Баумгартен, агентурный псевдоним Микадо. Руководитель отдела спецопераций по Восточной Европе и Северной Азии. Родился в Ганновере, но с раннего детства жил в Нидерландах и до создания Пирамиды работал в службе безопасности ювелирной корпорации…
– Стоп.
– Слушаю вас.
– Был ли кто-то, – Дмитрий попытался сформулировать вопрос правильно, – кто-то, кому удалось переиграть Микадо, уйти от него? Не лично от него, но от всей его шайки?
– Невозможно однозначно ответить. Возможно, есть кто-то, кого Пирамида просто не обнаружила, и он до сих пор контактирует с ноосферой.
– То есть ты не можешь сказать наверняка? – удивился Дмитрий. – Не знаешь, контактирует кто-то с тобой или нет?
– Подобные контакты не регистрируются, не фиксируются. Нет соответствующего носителя.
– Хорошо, а из тех, кого Пирамида обнаружила?
– Исключая последние три месяца, за которые информация не обновлялась, никому уйти не удалось.
– Почему три месяца?
– Три месяца назад в авиакатастрофе погибла оперативная группа «Торнадо», командир которой владел секретной информацией.
Дмитрий мысленно сделал ещё одну зарубку на память. Таковых – больших и маленьких зарубок – набралось уже на целый календарь Робинзона.
– Хорошо. А кому-нибудь удавалось продержаться в бегах достаточно долго?
– Насколько долго? – деловито уточнили с небес.
– Ну, скажем, сутки, двое. Лучше двое, конечно. А ещё лучше вот что, расскажи-ка мне о тех, кто продержался дольше всего.
– Дольше всего продержался Браун.
– Отлично. Расскажи мне о Брауне.
* * *
– Алло, Микадо? – вызвал Шишкин.– На связи.
– Мы тут с ребятами посоветовались и решили проверить одну идейку.
– Рассказывай.
– Клиент ведь вряд ли из своего двора шар с ракетой запускал, куда-нибудь в тихое место отправился, логично? Ну вот, значит, баллон со сжатым водородом или гелием ему неудобен, не говоря уж о жидком водороде, это вообще тот ещё геморрой. Вытаскивать водород из топливных элементов электромобилей проще, но и там есть проблемы. Скорее всего, он использовал что-нибудь более простое, компактное и лёгкое.
– Ближе к делу, – попросил Герк, хотя догадывался, что Шишкин неспроста позволил себе разглагольствовать. Наверняка наткнулся на нечто серьёзное.
– Мы перехватили управление спутником экологического мониторинга. Запрограммировали его на поиск едких щелочей и нашли в известном районе свежее пятно гидроксида лития.
– Причём тут гидроксид лития? – удивился Герк. – Насколько я помню, эта шняга употребляется для поглощения углекислого газа на подводных аппаратах и в космических кораблях. Только не говори, что клиент сам улетел в космос, ибо тогда тебе его и искать.
– Нет, не скажу, – усмехнулся Шишкин. – Капсулу на орбите уж мы бы нашли, не сомневайся. Но в данном случае гидроксид лития – это попутный продукт. Он остаётся после выделения водорода от взаимодействия воды и гидрата лития. Раньше именно так шары и заполняли.
– Понял. Где?
– Островок посреди болот, километрах в тридцати от посёлка Рудный. Лови координаты.
– Принял, спасибо, Садовник.
Выведя на дисплей карту, Герк подобрал удобный масштаб, чтобы и островок разглядеть как следует, и посёлок с дорогами, и орлов своих, рыщущих в поисках добычи, за «горизонтом» не оставить. Ближе всего к посёлку оказалась оперативная группа «Лемур», но в её командире Герк сомневался. Воевал Осипов превосходно, людей резал за милую душу, а вот к розыскной работе относился прохладно. Подумав, кого бы привлечь ещё, Герк маркером обвёл островок, поставил рядом жирную четвёрку и, наконец, вызвал заместителя.
– Саня, видишь точку Четыре? Дуй туда. Бери под команду группу Осипова, он в том районе кружит. Я буду на месте где-нибудь через час.
– А что с Тюменью?
– Бросай Тюмень.
– Понял. Но ты учти, у меня горючего всего ничего, так что если вздумаешь ещё куда-нибудь послать, я пойду, но пешком.
Герк оказался в теме с самого начала. Тогда, двадцать лет назад, учёные вдруг обнаружили, что тёмная материя имеет несколько иную природу, чем они могли себе вообразить. Можно сказать, человечеству повезло, что открытие совершила не какая-нибудь частная лавочка и не отдельная государственная структура. И та и другая прибрала бы открытие к рукам и, скорее всего, получила бы власть над миром.
Но ноосферу вскрыла международная группа учёных, либералов и гуманистов, которые об интригах не помышляли, а сразу опубликовали данные в паре научных журналов. Открытая ими структура оказалась не совсем той ноосферой, какую придумали в своё время философы, однако имела много общего с умозрительным построением. Так что название прижилось. Вернее, прижилось бы, не появись на свет демоны. Учёные закупали шампанское и облизывались на Нобелевскую премию, но стали первыми клиентами Пирамиды.
Контору создавали в пожарном порядке, скидываясь спецслужбами и ресурсами, как алкаши, выгребающие из карманов мелочь на опохмелку. Тогда Герка и перебросили в Россию, как с целью усиления местных кадров, так и для того, чтобы агентура из разных стран присматривала друг за дружкой. Никто уже никому не доверял. Мир трещал по швам. Нашлось много желающих вести собственную игру. Ноосферный резонатор успели доработать до карманных размеров и поставить на поток. Открытый и свободный доступ к колоссальному массиву информации грозил обрушением мировой экономики, и даже ядерные державы зашатались от потрясений.
Наспех созданной Пирамиде с трудом удалось взять ситуацию под контроль. Не обошлось без политических потерь – в конце концов, государствам пришлось пожертвовать суверенитетом и признать единое управление. Не обошлось без террора в науке – насаждаемой Пирамидой цензуре позавидовала бы и святая инквизиция. И, конечно же, не обошлось без крови – они провели три миллиона ликвидаций за двадцать лет. Но Пирамида, в конце концов, устояла, а вместе с ней устоял и мир.
Созданный экспертами Пирамиды экран помог изолировать планету от ноосферы, исключить массовые неконтролируемые подключения. И теперь резонаторы, которые всё ещё продавались из-под полы на чёрных рынках, срабатывали лишь в космосе. Владелец компании «Висла», открывший для масс ящик Пандоры, переселился в ноосферу вне очереди, но саму компанию сохранили. На ней выпускались и другие диковинки, многие из которых, вроде систем связи, энергетических комплексов, биосинтезаторов, успели интегрироваться в глобальную промышленность настолько, что их изъятие принесло бы больше вреда, чем пользы. Время от времени возникали и новые фирмы с похожей номенклатурой продукции, но по инстанции спускались приказы – этих не трогать.
Пока Пирамида держала на замке космос, больших проблем новинки хай-тека не создавали. А космос, как известно, начинается на земле.
* * *
Конвертоплан приземлился на сухом пятачке рядом с узкоколейкой, разбросав реактивным потоком песок и гравий. Придерживая шляпу, Герк спрыгнул на землю. Саня раскрыл было объятия, но вовремя вспомнил, что товарищ прилетел не на шашлыки, и вообще сейчас он не товарищ, а товарищ начальник, а, вспомнив, ограничился рукопожатием.– Пошли, здесь рядом, метров сто.
И они пошли по шпалам, ощущая затылками дыхание контролёра.
Парни из следственной группы уже вытащили из озерца одежду, сапоги, банку из-под тушёнки и, раскрыв свои волшебные чемоданчики, прямо на месте проводили экспертизу.
– След взять не удалось, – доложил Александр. – От островка, где обнаружена заправочная реторта, клиент (а он действительно был один) вышел к узкоколейке, это установлено точно. Здесь он переоделся, перекусил. Дальше след теряется. Как мы выяснили, «пионерка» на посёлок прошла около двух часов назад.
– Пионерка?
– Мотодрезина самопальная. Ею владеет один мужичок из местных, подвозит народ из деревень в Рудный к городскому автобусу. Я отправил свою вертушку на юг в посёлок с группой захвата и, кроме того, поручил группе Осипова перекрыть север. Хотя там брошенные торфоразработки и в толпе не затеряешься, но на всякий случай.
– Хорошо, – одобрил Герк.
– Дальше. На тот случай, если клиент всё-таки ускользнул, а расспросы местных жителей ничего не дадут… часа через два, не позже, эксперты установят ДНК. Ну а потом дело техники – пробьём в базе данных, сольём параметры во все окрестные системы наблюдения и контроля. Так что, считай, он у нас в кармане.
– Два часа мы уже потеряли, а за два следующих он может выбраться куда угодно, – возразил Герк. – Но главное, он может многое узнать за эти два часа.
– Бывало и хуже, – Саня пожал плечами.
– Он одиночка, но не фанатик, – пояснил Герк и показал на куртку и сапоги, вокруг которых суетились с иглами, пинцетами, пробирками и пакетиками эксперты. – Фанатики в такой одежде не ходят и после дела её не топят, набив камнями.
Оспорить новую власть попыталась только армия. Генералы и полковники, теряющие работу, влияние и смысл существования, остатки армейских спецслужб, не желающие менять хозяина или уходить на гражданку. Эти дали реальный бой Пирамиде. Без дураков. Резня, хоть и осталась неизвестна широкой общественности, вошла в устные предания сотрудников конторы и ночные страшилки уцелевших военных чинов.
На той стороне были авианосцы, баллистические ракеты, танковые дивизии, на стороне молодой организации – несколько подразделений спецназа и опыт политического шпионажа. Но и сражалась Пирамида не с машинерией. Она вела огонь по штабам, как декларировал некогда Председатель Мао. По штабам и по секретным лабораториям, где военные пытались приручить небеса. Так что противником оказались такие же спецы из армейских структур, что и определило характер войны. То была молчаливая бойня, отражающаяся в новостях эпизодически, отдельными находками неубранных трупов или подозрительными взрывами служебных квартир. Гораздо чаще обе стороны умело подчищали хвосты, и даже эпическая по размаху стычка в Ясеневе, где боевики конторы двое суток успокаивали целую десантную дивизию, а потом ещё и батальон морской пехоты, не вызвала даже слухов.
Славная была сшибка. В ту кампанию Герк и сдружился с Саней, как и со многими другими коллегами, вместе с ними карабкался по карьерной лестнице, ибо военные громили штабы противника с не меньшим задором, и вакансии открывались регулярно.
Одолев армию, Пирамида занялась рутиной. Они выжигали крамолу с корнем, уничтожали всех – ушлых бизнесменов, пытающихся пристроить резонатор среди обычной начинки коммерческих спутников; хитрых политиков и даже целые правительства, возомнившие, что смогут переиграть Пирамиду; сумасшедших, ищущих контакты с внеземным разумом, и умельцев, для которых интерес представляла сама возможность запустить что-нибудь эдакое на орбиту. Чаще всего попытки заканчивались неудачей, но единицам удавалось преодолеть защитный экран, и тогда приходилось спешить, пока эти, как они полагали, счастливчики, не узнавали чего-нибудь лишнего. А ведь встречались среди них и настоящие гении. Свои братья Райт или Кулибины, если пользоваться местной символикой. И от мысли, что он собственноручно угрохал таковых гениев как минимум пару дюжин, Герку становилось не по себе. Не то чтобы его мучили ночные кошмары, но неприятный осадок всякий раз оставался.
Религиозные группы особенно активно взялись за дело. О да! Они решили, что настал их час. Доказательства истины находились в какой-то сотне километров над головой, и оставалось лишь достучаться до небес. Вот и стучали, ломились, а в результате ломали шеи. От них и пошёл дурацкий сленг, сложившийся среди персонала Пирамиды.
Отдел дезинформации недаром кушал свой хлеб, приводя конспирологическое разнообразие к наиболее удобным формам. В ход пошли и всевозможные «матрицы», «чужие», «разумные вирусы», но религия показала куда большую эффективность. Господь оказался удобным прикрытием. Большинство искало встречи именно с ним, но в случае удачи получало крушение мировоззрения. А там, приходи и бери их голыми руками.
Герку запомнился один такой молельщик. Когда за ним пришли ликвидаторы, тот сидел возле пятна выжженной травы и плакал. Даже не думал сопротивляться, бежать, оправдываться и пулю, похоже, принял как избавление.
На этот раз им попался отнюдь не фанатик. Подобные одиночки с неясными идеями и мотивами оставались единственной реальной угрозой. Их замыслы не перехватишь электронной разведкой, их реакцию трудно просчитать. И, значит, предстояло попотеть и побегать. Как в своё время за Брауном.
* * *
Выслушав историю Брауна, Дмитрий быстро усвоил урок. В общем-то, ничего сложного, сверхъестественного – избегать пассажирских терминалов, общественных учреждений, оснащённых камерами слежения. Не пользоваться средствами связи, кредитками, дисконтными картами, электронными ключами и прочими такого рода вещами, упрощающими жизнь обычного человека и укорачивающими её беглецу. Но на месте не засиживаться и, если вдруг возникнет нужда, рисковать и перемещаться скоростным транспортом, платя наличными и изменяя подручными средствами антропометрические параметры, дабы сбить с толку системы распознавания и заморочить случайных свидетелей. Тот же Браун использовал для этого лейкопластырь телесного цвета, силиконовые вставки, отлитые из обыкновенного герметика, очки со смещёнными центрами и прочие такого рода примочки.Ничего из этого любительского шпионского набора у Дмитрия при себе не оказалось. Даже герметик он оставил на островке. Однако его заботила сейчас не маскировка. Все подобные хитрости могли лишь отсрочить фатальную встречу с Пирамидой, но никак не предотвратить её. А ему хотелось выиграть схватку. И потому он позволил себе отсидеться в лесу и подумать, прежде чем продолжить забег.
Большинство беглецов, о которых успел рассказать баритон, уповали на помощь неба, а не получив таковой, либо сдавались, либо бросались в иную крайность – рассчитывали только на самих себя. В этом и крылась ошибка. К ноосфере нужно найти подход. Вытащить из неё что-нибудь эдакое, что позволит переиграть Пирамиду. А есть ли вообще у неё «эдакое»? Может ли знание о прошлом раскрыть ему двери в будущее?
Что могут поведать ему покойные предки? Рассказать исторические анекдоты? Указать на припрятанные монархами и разбойниками клады? А с другой стороны, зачем бы всесильной спецслужбе защищать тайны прошлого? Даже если в них есть нечто такое, что подорвало бы доверие к прежним правительствам.
Должно быть что-то иное. Откуда-то ведь появились все эти хитрые штучки, до которых человечество самостоятельно додумалось бы ещё не скоро? Ведь двадцать лет назад чуть было не случился технологический прорыв. Новая энергетика, системы связи, материалы. Как быть с ними? На пращуров такое не спишешь.
Возможно, коллективный разум продолжает работу. Решает все те вопросы, что ставили за прошедшие века люди, являющиеся теперь его элементами. Может такое быть? Вполне. Хотя без эксперимента, без исследований, на голой спекуляции, прогресс вряд ли продвинется далеко. Но возможен и другой вариант. И, при всей его фантастичности, он показался Дмитрию более убедительным. Впрочем, отчего бы не заглянуть в первоисточник.
– Алло, ты ещё здесь? – спросил он.
– Слушаю вас.
– Скажи, ноосфера объединяет разумы только людей, землян?
– Нет.
– Кого ещё?
– Более четырёхсот цивилизаций. Четыреста восемнадцать, если быть точным. И ещё более трёхсот тысяч разумных видов, развитие которых не привело к созданию культуры.
– Это что, дельфинов, что ли?
– В том числе.
– Дела-а… и о чём могут поведать дельфины?
– Что вас интересует?
– Ну, даже не знаю… лет пятнадцать назад, когда я в школе учился, возникала масса вопросов. А теперь… теперь давай-ка лучше вернёмся к нашим баранам. Значит, четыреста восемнадцать? И всё. Я-то думал – их больше. Френсис Дрейк и всё такое.
– Это только наша галактика.
– Наша? Местоимение вселяет оптимизм. А другие галактики?
– С ними нет постоянной связи. Во всяком случае – связи, достаточной для создания единого поля. Эпизодические контакты, обрывки информации. Возможно, это просто отражение наших собственных полей.
– Нет так нет, – Дмитрий пожал плечами. – А теперь расскажи, как у наших цивилизаций обстоит дело с уровнем технологического развития?
* * *
Несмотря на возникшую паузу, Герку так и не удалось поспать. Едва он прилёг на поросший травой откос, вернулась из посёлка вертушка заместителя, а затем адъютант Семён Андреевич озаботился снабжением. Откуда-то прилетел огромный вертолёт-танкер, завис над пятачком, так как места для посадки больше не оставалось, и прямо с воздуха, спустив фантастического вида армированные рукава, заправлял обе машины.Ревели двигатели, колоссальный винт рубил солнечные лучи, на пятачке гулял ураган, поднимая пыль и песок, срывая с деревьев ветки и листья, и, ко всем прочим, неблагоприятным для сна обстоятельствам, окрестности быстро наполнил запах керосина, перемешанного с выхлопными газами летучего монстра.
Из-под опущенных век Герк наблюдал за контролёром. Тот сидел на тонком пеньке, ровно, с прямой спиной, словно посаженный на кол преступник, и, не обращая внимания на хаос, жевал гамбургер, лишь изредка меланхолично стряхивая с него мусор.
Герка иной раз подмывало проломить лёд отчуждения, вызвать парня на откровенность. Уж он-то умел это делать профессионально. Но неформальное общение оперативника с контролёром считалось в конторе не меньшим проступком, чем сговор с объектом.
Взаимное недоверие стало цементирующим фактором Пирамиды. Речь шла не о коррупции или связях с преступным миром, не о манипуляциях политическими силами и общественным мнением, не о лоббировании экономических преференций. На кону стояла абсолютная власть и абсолютная катастрофа. Потому каждого начальника плотно опекали, тайно, посредством всякого рода электроники, и гласно, с помощью приставленных контролёров, а сами контролёры, в свою очередь, тоже находились под присмотром, причём, по слухам, этот надзор был куда более строгим. Говорили, будто их вовсе лишили частной жизни, держали в особых казармах, превратив в своеобразных монахов, во внутренний орден Пирамиды.
Потом танкер улетел, адъютант принёс сок и бутерброды, они перекусили, после чего хорошо бы было, наконец, вздремнуть, но объявился Саня, и сон пришлось отложить до лучших времён.
– Готово, – сообщил заместитель. – Теперь клиент наш.
Герк неохотно поднялся.
– Докладывай.
– ДНК определили. Личность установили, – Саня заглянул в терминал. – Свистунов Дмитрий Васильевич. Тридцать один год. Уроженец Барнаула, там и проживал до последнего времени. Работал инженером на предприятии по обслуживанию и ремонту электронной техники, уволился год назад и с тех пор нигде не работает. С сектами не связан, в сети активности не проявлял, хотя контролируемые ресурсы посещал регулярно.
– Родственники, знакомые, коллеги по службе, одноклассники…
– Трофимов уже отрабатывает.
– Хорошо.
– Дальше. Ребята перехватили автобус и опросили пассажиров «пионерки». Выяснилось, что клиент до посёлка не доехал. Где именно он сошёл, местные показали на карте. Приблизительно, конечно, но, судя по всему, парень направился к федеральной трассе, больше некуда, а там всего-то километров десять-пятнадцать.
– На трассу группу отправил?
– Отправил Осипова. И в автоинспекцию ориентировку скинул. Пока пусто. В розыск по МВД как объявлять будем?
– Хищение взрывчатых веществ, терроризм, – пожал плечами Герк. – Ракетное топливо мало чем отличается от взрывчатки, верно? Короче, придумай что-нибудь.
– Ну терроризм так терроризм, – не стал спорить Александр. – Если менты его пристрелят, что ж, нам меньше работы.
Герк думал около минуты.
– Летишь со мной, – бросил он и жестом приказал пилоту запускать двигатели.
– Куда?
– В Омск.
– Почему в Омск? – удивился Александр. – Быть может, он рванёт к границе?
– Нечего ему делать у границы. Он прекрасно знает, что для нас кордонов не существует. А в Омске станция маглев, и железнодорожный узел, и аэропорт. Там ему легче будет уйти, там его и перехватим.
– А почему не Барнаул?
– Если бы он был дураком, мы бы его уже поймали, – Герк ещё раз прокрутил в голове собственные соображения и решил, что прав он, а не заместитель. – Клиент ушёл от дома за тысячу километров не для того, чтобы потом вернуться.
– Мало ли. Может, как раз для этого.
– Там ведь всё равно Трофимов у тебя пасётся, а на границах заслоны стоят, вот пусть они и подстрахуют.
* * *
Девушка была чертовски красива и почти мертва. Эти два факта, сведённые вместе, воплощали собой высшую степень несправедливости.Милая девушка по имени Настя не побоялась подбросить его на своём роскошном авто, хотя путешествовала одна, а на здешних дорогах разбой был в порядке вещей. У дорожной кафешки она решила перекусить, и он отправился за компанию, тихо радуясь своему везению и предусмотрительности, потому что будь он в болотниках и штормовке, вряд ли девушка решилась бы притормозить.
И вот как всё закончилось. Внезапный приступ. Бледное лицо, посиневшие губы. Дмитрий растерялся, не зная, что делать, чем помочь, куда бежать?
– Принесите аптечку! – крикнул он. – Вызовите «Скорую»!
Официантка грохнула подносом о соседний пустующий стол и побежала в подсобку.
– Ближайшая «Скорая» в семидесяти километрах, – сказал откуда-то из-за спины приглушённый голос.
Настю было жалко до слёз. Жалко больше, чем самого себя. Сейчас собственные проблемы показались ему пустяшными. По крайней мере, он ещё мог бежать, бороться за собственную жизнь, пусть спасение и выглядело иллюзорным. Она сопротивляться не могла.
– Ты, там, на небесах, сделай хоть что-нибудь! – крикнул в отчаянии Дмитрий.
– Слушаю вас, – ответил всё тот же баритон, хотя теперь он уже не казался приятным. Скорее раздражал. Чем? Самоуверенностью, спокойствием? Поди, пойми.
– Как мне её спасти? – спросил Дмитрий.
– Кого именно?
– Умирающую девушку, чёрт тебя побери!
– Назовите симптомы.
– Проклятье! Я не разбираюсь в медицине. Я ни черта не знаю! Ладно. Это похоже на сердечный приступ или на приступ сахарного диабета, или на отравление. Эти креветки мне сразу не понравились. Что мне делать?
– Для начала проверьте пульс, температуру, дыхание.
– Пока ты будешь диктовать мне курс медучилища, она умрёт. Или выздоровеет. Но последнее вряд ли. Ты можешь просто помочь, твою мать? Просто взять и помочь? Хотя бы однажды. Господи, ну почему тебя нет?! Почему ты не можешь просто сказать, что делать, просто взять и вложить это в мою башку?
– Такой способ есть, – неожиданно ответил ему баритон.
– Что?! —Дмитрий оторопел.
– Можно передать знание в сжатом импульсном режиме. Без посредства языка.
– Не понял.
– Если вы расслабитесь и корректно воспримете сигнал, он запишет информацию прямо на кору головного мозга.
– Как же тут расслабишься? – буркнул Дмитрий, присаживаясь рядом с девушкой и беря её запястье, чтобы проверить пульс.
Он ощутил пальцем толчки её крови и успел сосчитать до шести или до семи, как вдруг в его сознание ворвались шумы похожие на визгохрип и свистохрюканье старых модемов. Ворвались не снаружи и не из приёмника, а как бы изнутри. Ещё несколько робких толчков чужой крови, и Дмитрий вдруг ощутил, как покрывается испариной, словно только что у него был жар, но вот отпустил. И ещё он вдруг понял, что теперь знает всё. Знает её диагноз, причины, что спровоцировали обострение, а самое важное – знает, как справиться с приступом и даже больше того – как одолеть саму болезнь. И всё это утвердилось в его голове за какую-то пару секунд. И походило на чудо. Но размышлять о причинах чуда Дмитрию было некогда. Он бросился к барной стойке, вытряхнул на ладонь несколько зубочисток, метнулся обратно.
Обретённое знание плохо соотносилось со всем когда-либо читанным и слышанным о медицине. То, что он сейчас делал, походило одновременно и на акупунктуру, и на массаж, и где-то даже на ворожбу, но в то же время не являлось ни тем, ни другим, ни третьим. Он приобрёл знания, но не навыки, и потому не обошлось без ошибок, однако неведомая методика прощала ошибки. Он находил нужные точки, колол зубочистками, поглаживал руки, плечи и шею, изредка надавливая большим пальцем тут и там, и всё время шептал. Шептал, как ни странно, на русском, причём на современном русском, лишённом привычных для знахарских наговоров архаизмов. Видимо, суть была не в словах, а в интонации, ритме. Вряд ли это была инопланетная технология – медицина не та дисциплина, которую можно быстро приспособить к другому биологическому виду. А вот пращуры, пожалуй, могли додуматься до какой-нибудь хитрой практики. Или ноосфера объединила множество практик, так сказать, всех времён и народов.