Авторов Коллектив. Русская литература XIX века. 1880-1890: учебное пособие

Русская литература XIX века. 1880–1890: учебное пособие

Россия 80—90-х годов

   Характер эпохи 80—90-х гг. определился царствованием Александра III, которое пришлось на 1881–1894 гг. Бурная эпоха правления Александра II, с её реформами, надеждами на обновление жизни и бесконечными покушениями на царя, завершившимися в итоге его гибелью, сменилась совсем иным временем.
   Трудно однозначно оценить политику ограничения общественных свобод. Демократическая история западной государственности с большим трудом проецируется на Россию, да и путь либерализма, пройденный ведущими европейскими странами и США, был значительно длиннее. Кажется, что национальное призвание русского народа не соответствует западным цивилизаторским, культурным устремлениям. Русской душе нужно нечто иное. Данную особенность формулировали многие русские мыслители, сталкиваясь с тайной России. Достаточно вспомнить знаменитый историософский афоризм Тютчева: «Умом Россию не понять, / Аршином общим не измерить. / У ней особенная стать – / В Россию можно только верить». Этот интуитивный пассаж М. Волошин в поэме 1924 г. «Россия», оглядываясь назад, формулирует в форме исторического парадокса, основанного на особенностях национального характера: «В анархии – всё творчество России: / Европа шла культурою огня, / А мы в себе несём культуру взрыва». Возможно, если бы не контрреформы Александра III, кровавая катастрофа революции разразилась раньше.
   Политика Александра III существенно отличалась от самодержавия 50—70-х гг. с его либеральным духом. Достаточно назвать лишь главные реформы предшествующего периода, чтобы почувствовать эмоциональный накал, который охватил общество в то время: отмена многовекового крепостного права в 1861; введение земского самоуправления в 1864; городского – в 1870; осуществление судебной реформы в 1864; демократизация образования 1863–1864 гг., реформа печати в 1865. Вероятно, необходимо было время для воспитания поколений, выросших в условиях гражданских свобод, подобно тому как библейский Моисей 40 лет ожидал смены поколения в избранном народе, чтобы был забыт рабский дух. Освобождённый раб часто теряет разум от хмеля свободы. Тот же Волошин в стихотворении 1923 г. «Благословенье» так выражает эту антиномию русской души периода социальных перемен: «На подвиг встанешь жертвенной любви? / Очнёшься пьяной по плечи в крови».
   Александр III был мало похож на отца. Воспитанный В. А. Жуковским, Александр II отличался изысканными манерами, прекрасным образованием. В личных отношениях был мягок и добр. Проведение же революции сверху требовало личных качеств Петра Великого, который при всех своих европейских нововведениях оставался подлинным русским самодержцем-деспотом.
   Таким «народным» царем отчасти стал и Александр III. По воспоминаниям С.Ю. Витте, он «походил на большого русского мужика из центральных губерний, к нему больше всего подошел бы костюм: полушубок, поддёвка и лапти… он не был красив, по манерам был скорее более или менее медвежатый…». Свою неожиданную власть (законный наследник – старший брат Николай Александрович – умер от туберкулеза в 22 года) он воспринял как миссию спасения России от хаоса.
   Либеральное правительство Александра II сменили министры охранительно-консервативной направленности: Д.А. Толстой, К.П. Победоносцев, С.Г. Строганов, В.П. Мещерский, ставший советником царя. Либеральный проект министра внутренних дел, графа М.Т. Лорис-Меликова, предлагавшего введение общероссийского представительного органа в духе европейских парламентов, был отклонен. Идеологом новой власти стал К.П. Победоносцев. В подготовленном им манифесте 20 апреля 1881 г. подчеркивалась решимость «стать бодро на дело правления, с верою в силу и истину самодержавной власти», которую император призван «утверждать и охранять» для народного блага.
   «Наведение порядка» началось с принятия 14 августа 1881 г. «Распоряжения о мерах к охранению государственного порядка и общественного спокойствия и приведении определенных местностей империи в состояние усиленной охраны». Согласно этому документу любая местная власть могла быть объявлена на чрезвычайном положении и каждый житель подвергнут аресту, предан военному суду или даже сослан без суда на пять лет. Администрация могла закрывать учебные заведения, торговые и промышленные предприятия, приостанавливать деятельность земств и городских дум, закрывать органы печати. Изданное как «временное» (на три года) распоряжение фактически действовало вплоть до 1917 г.
   В 1890 г. было принято «Положение о губерниях и уездных земских учреждениях». Оно привело к преобразованию земских учреждений, начатому после реформы 1864 г. Предполагалось, что земство будет строиться на основе народного представительства и его органы смогут решать вопросы местного самоуправления. Согласно новому положению деятельность земства перестраивалась. Дворянство получило возможность формировать большую часть земских деятелей – гласных. Имущественный ценз для депутатов понижался в пользу дворянства и повышался для недворянских сословий. Крестьяне вообще лишались возможности напрямую выбирать гласных. Вновь избранных утверждал губернатор, что ставило орган самоуправления под жёсткий контроль государственного чиновника. Суть положения 1890 г. состояла в том, чтобы свести на нет участие в местных органах власти нежелательных людей, в особенности недворянского происхождения. Дворянство снова становилось главной опорой самодержавия.
   Городского самоуправления коснулись те же меры. По новому положению 1892 г. повышался имущественный ценз, дающий право участвовать в выборах. Исключалась статья о том, что городские думы и управы действуют самостоятельно. Правительство получало право не утверждать вновь избранного председателя городской думы. Реальной властью в городах по-прежнему владел начальник полиции – пресловутый городничий.
   Судебная контрреформа в целом не затронула систему, утверждённую в 1864 г. Суд присяжных по-прежнему оставался соревновательным и гласным. Однако информация по политическим делам ограничивалась, публикация судебных отчетов запрещалась. Кроме того, из ведения суда присяжных изымались псе дела о насильственных действиях против представителей власти. Так называемые мировые суды, занимавшиеся решением спорных вопросов между крестьянами и помещиками, в большинстве своем были ликвидированы. Они действовали только в Москве, Петербурге и Одессе. Однако и здесь прежние мировые судьи заменялись на участковых земских начальников, должности которых занимали исключительно дворяне с высоким имущественным цензом. Если мировой судья по самому определению стремился к примирению конфликтующих сторон, учитывая интересы обоих в достижении компромисса, то участковый чиновник решал все вопросы единолично, считаясь лишь с мнением местной администрации из дворян.
   В 1884 г. был принят новый университетский устав. Он имел целенаправленное охранительное содержание, ведь именно университеты заслуженно считались источником вольнодумства и революционных идей. Студенческая молодёжь была наиболее радикальным слоем общественного движения 60—70-х гг. (тип такого радикального студента, в частности, воплотил Достоевский в образе Раскольникова, обозначив лишь более глубокий философско-психологический аспект его борьбы за справедливость). Новый устав упразднял автономию университетов, запрещал любые студенческие объединения, ликвидировал студенческий суд. Преподаватели, избранные учёными советами, проверялись на благонадежность и утверждались в министерстве просвещения. Управление университетами сосредоточилось в руках попечителя учебного округа, государственного чиновника, который назначал деканов (ранее это была выборная должность). Попечитель обладал правом административного воздействия на руководство университета. Он мог созывать учёный совет, контролировать его деятельность, наблюдать за преподаванием. Ограничивались льготы по призыву на военную службу, минимальный срок службы в армии увеличивался. Нравственный долг «служения» интеллигенции народу заменялся долгом «службы» государству.
   Контрреформы существенно коснулись среднего образования. Министр народного просвещения граф И.Д. Делянов (1818–1897) разработал известный циркуляр «о кухаркиных детях», согласно которому ограничивался сословный состав ! средней школы. Детей «кучеров, лакеев, поваров, прачек, мелких лавочников и тому подобных людей… за исключением разве одаренных необыкновенными способностями, вовсе не следует выводить из среды, к коей они принадлежат». Понятно, что «гениальные способности» определялись самим школьным начальством. Ограничивался набор в средние и высшие учебные заведения и для лиц еврейской национальности. Хотя каких-либо реальных последствий охранительный циркуляр Делянова все-таки не получил, он определил ту нравственную атмосферу бессознательного страха, которую А. П. Чехов выразил в словах учителя древних языков Беликова: «Как бы чего не вышло».
   Уже в 70-е гг. все гимназии были превращены в классические. Решающее значение в воспитании гимназистов здесь уделялось верноподданнической идеологии. Вместо современности в программах на первый план выдвигалась древность. Поступить в университет могли только выпускники классических гимназий.
   В 1885 г. были введены стеснительные правила сдачи университетских экзаменов. Как «существенное средство» надзора за студентами вновь вводилась форменная одежда. Увеличилась плата за обучение – с 10 до 50 рублей в год, для того времени значительная сумма. Реальные училища были преобразованы в технические школы, после их окончания поступать в университет было нельзя. В 1882–1883 гг. было закрыто большинство высших женских курсов, тем самым фактически ликвидировалось высшее женское образование.
   Меры правительства в области просвещения затрагивали значительную часть российской молодежи, что вызвало ряд студенческих волнений в 1887–1893 гг.
   Охранительные мероприятия, помимо образования, конечно же, затронули сферу печати. В 1882 г. был принят документ «Временные правила о печати», устанавливающий полный контроль над издательской и публицистической деятельностью. При этом «временные» правила стали постоянными. Согласно постановлению, администрация имела право закрывать любые газеты и журналы, лишать издателей и редакторов юридического и коммерческого права на продолжение своей деятельности в будущем. По требованию полиции редакторы были обязаны раскрывать псевдонимы авторов. Ужесточались цензурные запреты.
   В 1884 г. в соответствии с новым положением был закрыт оппозиционный журнал «Отечественные записки», редактором которого был М.Е. Салтыков-Щедрин. Перестали выходить и другие издания критической направленности: «Дело» Н.В. Шелгунова, либеральные газеты «Голос», «Земство», «Страна», «Московский телеграф».
   Главным проправительственными органами печати становятся газеты «Московские ведомости» М.Н. Каткова и «Новое время» А.С. Суворина. В 1881 г. правительство стало издавать дешёвую массовую газету «Сельский вестник», в которой пропагандировалась верноподданническая идеология. Активно внедрялась бульварная пресса. Так, рассчитанный на городского обывателя «Московский листок», выходивший с 1881 г., публиковал скандальные материалы о быте и выходках купцов, романы о знаменитых разбойниках и т. п. Подобные издания должны были отвлечь читателя от острых вопросов общественно-политического характера. Важную роль в формировании консервативной публицистики сыграл М.Н. Катков. После либерального периода деятельности он занял противоположную позицию. Пользуясь большим авторитетом как дальновидный и талантливый публицист, он отстаивал мысль о том, что либеральные реформы не оправдали себя, и поэтому новый охранительный курс спасал Россию от окончательного краха.
   Среди журналов большую популярность приобрели еженедельники. Наиболее заметным из них был еженедельник «Нива» А.Ф. Маркса. Он начал издаваться с 1870 г. и в конце века стал самым распространённым «тонким» журналом в России. Его тираж, вначале составлявший 9 тысяч, к 1900 г. достиг 235 тысяч экземпляров.
   С другой стороны, активизировалась деятельность крупных книгоиздателей – А. С. Суворина в Петербурге и И.Д. Сытина в Москве. Суворин, следуя консервативно-охранительной политике, выпускал дорогие подарочные издания и справочники: «Вся Россия», «Весь Петербург», «Вся Москва». Начиная с 80-х гг., издатель публиковал знаменитую «Дешёвую библиотеку», составившую 300 выпусков. Она включала произведения писателей конца XVIII – первой половины XIX в., произведения древнерусской литературы. Близким по типу изданием была серия «Библиотека для самообразования», выпускавшаяся Сытиным. Эти недорогие книги «для народа» были особенно востребованы в рабочей среде. Закрыв доступ в гимназии и университеты, правительство невольно стимулировало народное самообразование. В 1897 г. в Москве открылись Пречистенские рабочие курсы. Действовали воскресные школы и так называемые народные дома. Это были своеобразные клубы с библиотекой, читальней, театрально-лекционным залом, а также чайной и торговой лавкой. Новая интеллектуальная прослойка из рабочих стала опорой для деятельности революционных партий начала XX в.
   Кроме подарочных, научно-популярных и справочных книг Суворина и Сытина, с 1890 по 1907 гг. выходит фундаментальная энциклопедия акционерного общества Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона, до сих пор считающаяся одним из самых авторитетных справочных изданий.
   1898–1913 гг. стали временем расцвета издательской деятельности товарищества «Знание», возникшего в Петербурге. С 1902 г. его возглавлял М. Горький, стремившийся объединить писателей-реалистов начала века.
   В целом проведённые контрреформы были направлены на усиление вертикали власти. Властная пирамида предполагала установление тотального контроля на всех уровнях жизни общества. В духе патриотической Идеи эти меры не были лишь выражением властолюбия, слепого деспотизма: царь воспринимался в народе как воплощение русского духа, святости и незыблемости самодержавия.
   Самым заметным деятелем охранительной политики времен Александра III стал обер-прокурор Синода К.П. Победоносцев. Он считал, что западные парламентские демократии отстаивают корыстные эгоистические интересы отдельных групп, непрерывно меняя законы в соответствии с текущими задачами. Самодержавие же находится над групповыми интересами и заботится о народе в целом. Единство власти и народа обеспечивается через принцип соборности. Православные вне зависимости от происхождения и состояния причащаются из одной Чаши. В церкви народ оказывается единым, а монарх является его соборным представителем, главой единого родового сообщества.
   Самодержавно-соборная общественная система в России, увы, с трудом осуществлялась исторически. Самодержец вместо отца народа становился деспотом, да и сам народ воспринимался как умозрительная абстракция. Бездна между реальными людьми и властью в национальной истории оказывалась трагически непреодолимой. К тому же её неизменно заполняла корыстная бюрократия, созданная как институт при Петре I. Эту «петербургскую» бюрократическую монархию в реальности и укреплял обер-прокурор Синода.
   Благодаря деятельности Победоносцева идеология российской государственности окончательно приобретает формы незыблемой самодержавности. В сознании людей рубежа веков фигура Победоносцева получила зловещий демонический характер.
   А.А. Блок писал в поэме «Возмездие» (1910–1917): «В те годы дальние, глухие, / В сердцах царили сон и мгла: / Победоносцев над Россией / Простёр совиные крыла, // И не было ни дня, ни ночи, / А только – тень огромных крыл…».
   Усилению российской государственности в 80—90-е гг. способствовала энергичная внешняя политика. В 1877–1878 гг. страна участвовала в победоносной русско-турецкой войне, реабилитировав себя за поражение и политические потери Крымской войны 50-х гг.; в 80-е гг. присоединила огромные среднеазиатские территории.
   Русско-турецкая война вызвала мощный патриотический подъем. Зверства турков по отношению к восставшим в 1875–1876 гг. христианам Герцеговины и Боснии, Болгарии, Черногории и Сербии вдохновляли русских как на жертвенные миссии медсестёр и врачей (среди которых были знаменитые С.П. Боткин и Н.В. Склифософский), так и на военную добровольческую помощь. Войско восставших сербов возглавил русский генерал М.Г. Черняев. По всей России создавались «славянские комитеты» для сбора денежных средств и другой помощи братьям-славянам. В Сербию отправлялись выходцы из разных сословий. Кроме профессиональных военных и врачей, туда ехали и интеллигенты. В их числе были Г. И. Успенский, В.Д. Поленов, К.Е. Маковский. Но одной общественной инициативы было недостаточно.
   Дипломатические усилия русского правительства остановить резню христиан оказались неэффективными. В балканском вопросе столкнулись также интересы ведущих европейских стран: Австро-Венгрии, Англии, Франции, Пруссии. Новое усиление Российского государства было невыгодным для Европы в целом, но сыграла роль и внутриевропейская борьба держав, в итоге позволившая России проявить инициативу.
   Русско-турецкая война 1877–1878 гг. была осознана как Освободительная, её называли «славянским крестовым походом». Несмотря на огромные потери, действия армии развивались столь успешно, что возникла реальная возможность взять Константинополь, освободив легендарную христианскую святыню – храм Святой Софии, получить контроль над Босфором и Дарданеллами. И хотя этого по ряду причин не произошло, Россия вернула себе авторитет ведущей мировой державы.
   Поражение Турции завершило пятивековое рабство православной Болгарии, сохранившей и возродившей свою культуру, религию, язык, традиции. В памяти России и Болгарии остались героические страницы сражений при Плевне, Шипке, освобождение Софии, зимний переход 165-тысячной русской армии через Балканы, определивший победу над ошеломлённым противником. Гордостью России стали имена «Ак-паши» – «Белого Генерала» М.Д. Скобелева (1843–1882, умер в возрасте 39 лет), дипломатов князя А. М. Горчакова (1798–1883) и графа Н.П. Игнатьева (1832–1908). В боевых действиях русской армии участвовал и великий князь Александр Александрович, будущий Александр III.
   Создание русско-французского союза стало противовесом Тройственному союзу и послужило восстановлению военно-политического равновесия в Европе на рубеже XIX–XX вв. В октябре 1893 г. состоялся ответный визит русской эскадры во Францию. Русских военных моряков ожидал радостный дружественный прием. Однако при всём этом Россия оставалась страной обособленной. По словам А.М. Горчакова, во внешней политике империи прежде всего необходимо было искать опору в «самих себе». Этот принцип выражался и в известном афоризме Александра III о том, что у России всего два союзника – её армия и флот.
   Сложившееся в конце XIX в. равновесие сил было вновь нарушено обострением внешнеполитической обстановки в начале XX в., завершившимся катастрофической Первой мировой войной и кровавыми революционными потрясениями.
   Военные действия 80—90-х гг. в Средней Азии во многом были продолжением политики укрепления Российского государства в южном направлении. Эти мероприятия имели комплекс политических и экономических факторов внутреннего и международного характера. Важную роль здесь играло и усилившееся противостояние России и Англии, не желавшей уступать своих позиций в этом направлении. Бухарский эмират, Хивинское и Кокандское ханства, территория туркменских племен существенно расширили границы Российской Империи. Успешные военные действия генерала Скобелева при Геок-Тепе в 1880–1881 гг., несмотря на происки Англии, позволили взять инициативу в переговорах о разграничении владений России и Персии (Ирана) в декабре 1881 г. в Тегеране. В марте 1884 г. в состав России вошел весь Мервский оазис, населённый туркменами. Утвердив свое политическое господство в Средней Азии, Россия получила важные торговые и экономические преимущества, необходимые для укрепления империи.
   С 80-х гг. началось строительство железных дорог, связавших центральные и южный регионы России. Ташкент, Самарканд, Бухара, Коканд постепенно становились крупными торгово-промышленными городами.
   Продолжалось освоение Сибири. В 90-е гг. на средства казны была проложена Транссибирская железная дорога, соединившая европейскую часть страны с Сибирью и Дальним Востоком. В 1900 г. путь был проложен до Байкала, а к 1905 г. завершилось создание «кругобайкальского» участка дороги. Строительство велось одновременно от Владивостока и Челябинска, удалённых друг от друга более чем на семь тысяч километров. К концу XIX в. территория Российской Империи обрела не только географическое, но и экономическое единство.
   После смерти Александра III на русский престол с 1894 г. взошел Николай II. На рубеже веков Россия оставалась единственной мировой державой, где сохранялась абсолютная монархия. Высшая власть была сосредоточена в руках императора. Революционные события 1917 г., гибель царской семьи завершили более чем тысячелетний период монархического правления в России и более чем трехсотлетнее пребывание на российском престоле династии Романовых.
   Основные события, связанные с правлением Николая II, развернулись в XX в. Однако последние шесть лет XIX столетия приходятся на царствование именно этого императора. Его мировоззрение и психология становятся во многом символичными для рубежа веков. Судьба Николая II интересна как знаковое явление русской жизни этого периода.
   В русской истории и историософии личность Николая II обычно воспринимается негативно. Его обвиняют в слабости. Сравнивая с другими Романовыми и прежде всего с отцом, подчеркивают некоторую безликость, заурядность царя. Как негативный фактор обычно отмечают «мистицизм» и «фатализм» императора. Он родился 6 мая 1868 г. в день Св. Иова многострадального и относился к этому знаку со всей серьезностью верующего человека. При его коронации в мае 1896 г. в Москве произошла страшная ходынская катастрофа. В ней угадывается почти апокалиптический символ, касающийся судьбы самого царя и всей России.
   В политической жизни Николай II придерживался консервативной позиции. Среди его воспитателей и учителей главенствующее место занимал К.П. Победоносцев. Он преподавал наследнику государственное, гражданское и уголовное право. Охранительный курс Николай наследовал и от отца. Опирался он также на собственный опыт. Реформаторская политика деда, Александра II, привела к революционно-террористической активности в обществе и гибели царя, а отец умер в спокойной домашней обстановке, оставив страну в состоянии стабильности и покоя. Александр III завещал сыну хранить основы самодержавия, говоря, что если «рухнет самодержавие, не дай Бог, тогда с ним и Россия рухнет». При этом отец при жизни не обременял Николая государственными проблемами. Опыта управления гигантской Российской империей у нового императора практически не было. Он занимал представительские посты председателя комитетов по борьбе с голодом 1891–1892 гг. и по постройке Транссибирской железной дороги, присутствовал на заседаниях Государственного совета и Комитета министров. Поэтому при воцарении Николай прежде всего воспринял идеологию и политику отца.
   В этом направлении нового императора поддерживало и ближайшее окружение: вдовствующая императрица Мария Фёдоровна, его дяди, великие князья Владимир (командовавший расстрелом крестного хода 9 января 1905 г.), Алексей и Сергей Александровичи, занимавшие важные государственные и военные посты, но больше любившие светскую жизнь и изящные искусства.
   Романовы жили той инерцией, которая была создана курсом охранительно-консервативной политики Александра III. История же требовала новых шагов. Ведь несмотря на консерватизм, а возможно, именно благодаря ему, в конце века Россия становилась одним из самых развитых индустриальных и сельскохозяйственных государств. В политическом плане страна рубежа веков требовала гения масштаба и мощи Петра Великого.
   Николай же был более сосредоточен на частной жизни. Будучи человеком утончённой классической культуры, он любил музыку и балет, ценил живопись, хорошо знал историю и литературу, увлекался достижениями современной техники: водил автомобиль, занимался фотографией, пользовался телеграфом и телефоном. Особую роль в жизни царя играла горячо любимая семья. При этом психологически Николай был больше похож на древнерусских царей типа Алексея Михайловича «Тишайшего» (1645–1676 гг.).
   Последние годы XIX в., пришедшиеся на начало царствования Николая II, стали затишьем перед апокалиптической бурей. В эти внешне спокойные годы сформировались явления, люди и идеи, определившие собой судьбу России в XX в.
   Консервативно-охранительная политика создала необходимую стабильность для поступательного развития российской экономики. В конце столетия меняется сам тип общенациональной жизни. Буржуазные отношения выражаются не только в торговле и ремесле. Развивается крупная промышленность. Особенно успешно идут дела в текстильной отрасли, у производителей сахара, в металлургической промышленности, в угле– и нефтедобывающих производствах. Активно развивались Урал и Донбасс. Вообще фабрика и завод становятся важной составляющей новой цивилизации, символами городского культурного пространства.