В этом походе большого татарского войска старого воеводы Бурундая было велено участвовать и галицко-волынским князьям. Орда решила расколоть союз Даниила и Миндовга… Волынско-литовский противоордынский союз рухнул…
Галицко-Волынскую Русь включили в орбиту татаромонгольского властвования…
Все шло к тому, что теперь Литва будет искать соглашения с Русью…
Вот в это трудное для Литвы время Миндовг и отправил свое посольство к Александру…
Был заключен мирный и союзный договор, направленный против Ливонского ордена…
По договору 1262 г. Александр добился восстановления своих прав в Полоцкой земле… Договор предусматривал совместный большой поход против Ливонского ордена, которому грозил полный разгром. Русские шли на Днепр, литовцы – на Венден“[113].
Союз был недолгим, и походу не суждено было состояться. Но этим актом впервые было выражено „взаимное тяготение русских и литовцев к взаимному сближению ради защиты своей независимости от ордена и его союзников“[114].
Важным деянием Александра во времена великокняжения Владимирского можно назвать договорную грамоту 1262 г., названную „Докончанье“. „Докончанье“ – договор о мире после успешного похода на Днепр.
Это договор о возобновлении торговли: „Новгородцам торговать в Новгороде без препятствий, и всему латинскому народу по старому миру“.
Новым договором, заключенным после русско-литовского похода в Ливонию, Александр добился своего – дипломатического урегулирования торговых отношений вдоль западной границы…
„Докончанье“ было одобрено на вече уже после смерти Александра и оказалось очень долговечным“[115].
В противовес торговому миру Запад не оставлял надежды толкнуть Орду против мусульманского и православного миров. Преследуя эту цель, французский король Людовик IX направил в Золотую Орду новое посольство, пытаясь уговорить хана принять католичество. Очередной раз Александру пришлось продемонстрировать утонченную технику своей политики. Угрозу удалось предотвратить.
„Как часто бывает в жизни, положительный исход для Руси одного дела повлек за собой непредвиденные заботы и беды: поход Берке понудил Александра ехать в Сарай“[116]. "Тот готовился к войне с иранским ханом Хулагу и решил, коль скоро непокорна Русь, пустить в дело и русских“[117].
«Свой долг Александр исполнил. В летописях нет сообщений об угоне русских полков в татарское войско. Сбор „выхода“ перешел в руки русских князей»[118].
Рассмотренный нами владимиро-суздальский период правления Александра Невского еще раз подтвердил мнение о том, что князь «оказался достойным сыном своего Отечества». Именно в это время он проявил себя как искусный политик. Заручившись поддержкой на Востоке, Александр решил укрепить западные позиции Руси. Многочисленные и разнообразные договоры, поездки, военные вылазки дружины, – все это способствовало возвышению статуса Руси, учету ее интересов в политике государств Европы.
Вместе с тем можно заметить, что наиболее интересные отношения Руси и Литвы этого периода рассмотрены в литературных источниках недостаточно. Следовательно, трудно здесь проследить роль Невского в той мере, в которой она действительно имела место.
Вывод. Значение деятельности Александра Невского в период раннего Средневековья Руси
Может ли один человек повлиять на ход истории? Оправдана ли жестокость? Не напрасно ли принесена в жертву свобода? Верно ли выбран путь православия на Руси? Трудно через столько лет размышлять над этими вопросами. Осуждать или оправдывать те или иные действия не имеет смысла. Но значение событий того времени и роль в них Александра Невского, несомненно, велики.
Необходимо отметить, что в целом эпоха была насыщена политическими событиями большого значения. И этот стремительный ход времени, смена обстановки не позволяют однозначно определить мотивы и причины поступков. Этим отчасти объясняются субъективизм и расхождение точек зрения историков на одни и те же факты. Бесспорно то, что данные исторические вехи были первопричиной зарождения новых стереотипов поведения и особенностей «русского характера».
Александр выступает как пособник новых идей. Именно ему принадлежит существенная роль в формировании новых черт русского менталитета. Что же именно было сделано? Он путешествовал, анализировал, сравнивал, вел переговоры, вводил новые житейские правила и государственные законы.
Первое – это договор с монголами. С одной стороны – защита от западных агрессоров, с другой – порабощение на 300 лет. С точки зрения Гумилева, этот союз положил начало формированию новых этнических традиций в отношениях с народами Евразии. Целью союза была защита общего Отечества. «Понимал ли он сам глубокое значение сделанного им шага – неизвестно, да и не столь важно», ибо «в соборном мнении потомков его выбор получил высшее одобрение».
Волей-неволей на этот счет возникают сомнения. В этническом смысле это действительно верно. Но вот для защиты ли общего Отечества? А что же не поддерживающие его современники? Выходит, они были настолько глупее его или они менее патриотичны? Ведь не исключено, что это одобрение выражалось лишь в попытке задним числом найти поддержку выбранному государственному курсу, а вместе с тем и оправдание войнам и внутренним противоречиям. Здесь возможна игра на чувстве патриотизма.
Впрочем, существует и противоположная оценка действий князя: "На период пребывания Александра на великом княжении Владимирском приходится упорядочение системы монгольского владычества над Русью (перепись 1257–1259 гг.) Исходя из этого факта, нередко изображают Александра чуть ли не главным виновником установления ига, задушевным другом Батыя и Сартака. Так, по мнению современного американского историка Д. Феннела, книга которого издана в нашей стране, получение Александром великого княжения «знаменовало… начало новой эпохи подчинения Руси татарскому государству… Так называемое татарское иго началось не столько во время нашествия Батыя на Русь, сколько с того момента, как Александр предал своих братьев»[119].
Точки зрения историков, как мы видим, диаметрально противоположны. Почему? Безусловно, их определяет субъективная позиция авторов, которая, в свою очередь, зависит от культурно-исторической и религиозной специфики данного общества в данный исторический период. Не стоит столь однозначно рассматривать события минувших лет, особенно если подтверждение историческими источниками затруднено. Представленные точки зрения – крайние подходы к рассмотрению вопроса. Но, скорее всего, в каждой из них есть доля истины.
Практически все значимые события того периода так или иначе связаны с религией и отстаиванием идей христианства. Утверждение церкви имело как позитивный, так и негативный смысл, так или иначе влияло на политику и экономику страны. Историками отмечено, что: «Процесс христианизации Руси – весьма длительный период, не сводимый к единичному акту»[120]. Причиной этого было нежелание населения страны в одночасье расстаться с языческими традициями предков. Ко времени правления Александра новые церковные порядки не имели еще твердой почвы под ногами. Церковь была полна решимости наделить все победы, свершенные во имя защиты ее интересов, высокими мотивами. Это мы видим в описаниях современниками событий Невской битвы и Ледового побоища. Здесь некоторые факты преувеличены, превозносится фигура Александра, его роль в этих сражениях.
Учитывая терпимость монголов к альтернативным верованиям, церковь благосклонно смотрела и на союз с «погаными», оправдывая его тем, что иго чужеземцев – это кара Всевышнего за земные грехи, и надо смириться и пройти через эти страдания во искупление грехов. Как только Русь очистится – гнет татар закончится.
Когда анализируешь влияние церкви, напрашивается вывод о своего рода договоре князя с церковью: возвеличивание и поддержка в обмен на защиту интересов.
Лишь вольнолюбивые новгородцы время от времени противостояли великому князю. И по всей вероятности, за это он их не мог не уважать и был вынужден считаться с их мнением. И все же интересы государства стояли выше его личных чувств и желаний. Об этом свидетельствуют жестокость и ухищрения, на которые шел Александр в выборе тактики отношений с непокорным народом, вставшим вразрез с общими интересами (восстание против «численников», «отречение» верхушки новгородских бояр от тягот ордынской дани в «пользу» людей «меньших», да и боевые действия, проводимые против Новгорода).
Не мог не видеть князь тревог и тягот народа, но интересы всего государства были важнее. Возможно, здесь работало правило, выделенное Карамзиным: «…Добродетели государя, противные силе, безопасности, спокойствию Государства, – не суть добродетели»[121]. Не в состоянии отказаться от поддержки союзников-бояр, Александр закрывал зачастую глаза на нарастающие социальную несправедливость и неравенство. Впрочем, «и по самому своему положению Александр, конечно, был ближе к новгородской знати, „вятшим“, нежели к „меньшим“. Он, вероятно, не представлял мир иначе, как разделенным на „больших“ и „меньших“, богатых и бедных. Таким создал мир Всевышний. И могут ли люди усомниться в мудрости его замысла?»[122]
Такого рода стереотипов в поведении русских князей, да и русичей, было в то время немало. Причина этому – приверженность традиции, «старине». Люди постоянно оглядывались назад и сопоставляли свои достижения с трудами своих предков. Вероятно, и сам Александр осознавал и оценивал себя через биографию своего отца"[123].
«Оглядывая весь круг деяний Невского героя, легко заметить: он удивительно схож с послужным списком его отца. Во всех своих делах и походах Александр не был первопроходцем; он шел буквально „след в след“ за отцом, повторив его судьбу даже в деталях. Однако его победы выглядят несравненно ярче не только из-за перемены исторического фона (они словно вспышки во мраке всеобщего отчаяния!), но и благодаря его молодости, блеску личного мужества и какой-то особой, веселой дерзости»[124].
Следующий отличительный момент деятельности русских князей – неукротимое стремление к власти. Александр ощутил на себе правила жестокой игры после смерти своего отца. «Хочет он этого или нет, но ему предстоит тяжелая борьба за власть. Его соперниками станут не только младшие братья отца – Святослав, Иван, но и собственные братья – Андрей, Михаил, Ярослав, Константин, Василий, Даниил. Так уж издавна повелось в княжеских семьях: властолюбие неизменно торжествует над братолюбием, желание занять лучший, богатейший „стол“ оказывается сильнее страха „впасть в грех“ и тем навлечь на себя гнев Божий, о котором так часто говорили призывающие к миру проповедники»[125].
Впрочем, в то время Русь уже знала примеры качественно другого поведения – принятия монашества. Такие люди пользовались особым авторитетом. Эта традиция находила отражение в духовно-нравственных исканиях передовых русских людей в более позднее время. В основе подобных, на первый взгляд, необъяснимых поступков лежало стремление пострадать за народ, несший все тяготы жизни и тяжелого труда, а страдая, тем самым искупить свою вину, грехи, снять тяжесть с души, обретя посредством физических и духовных страданий нравственную чистоту и царство небесное. Люди уходили от мирской жизни, мирских свобод в поисках внутренней свободы, отгораживаясь от внутренней суеты одиночеством, сознательно отказываясь от жизненных благ, ибо только одиночество создает условия для подлинного служения Богу.
«Неженатый заботится о Господнем, как угодить Господу; а женатый заботится о мирском, как угодить жене», – учил апостол Петр[126]. Александр уважал таких людей, но этот путь был не для него.
В последние дни своей беспокойной жизни, когда часы его были сочтены, «Александр захотел принять великую схиму – самый полный вид монашеского пострижения. Разумеется, постриг умирающего – да еще в высшую монашескую степень! – противоречил самой идее иночества. Однако для Александра было сделано исключение. Позднее, следуя его примеру, многие русские князья перед кончиной принимали схиму. Это стало своего рода обычаем»[127].
Изменились и методы борьбы за власть: «…Борьба приняла невиданно жестокий, низменный характер. И если раньше главным средством решения княжеских споров было сражение „в чистом поле“, то теперь все чаще применялось новое, страшное оружие – донос Батыю или самому великому хану на своего недруга»[128].
Договор с Батыем способствовал слиянию этносов, а следовательно, и слиянию характерных черт монгольского и русского народов.
Прижизненные заслуги – далеко не все, чем славен образ великого князя. "Князю Александру суждено было обрести вторую, посмертную жизнь. Его имя стало символом боевой доблести. Окружавший князя ореол святости, созданный митрополитом Кириллом, позволял ждать от Невского и небесного заступничества. Там, где люди истово просили чуда, оно непременно случалось. Князь-святой вставал из гробницы и ободрял соотечественников накануне Куликовской битвы и во время страшного набега крымских татар в 1571 г. В 1547 г. он был включен в число святых, память которых отмечалась во всех без исключения храмах русской церкви.
Особенно часто вспоминали об Александре Невском тогда, когда шла война со шведами или немцами…
Почти утратив реальные черты, Александр превратился в своего рода историко-патриотическую икону. Историков, робко пытавшихся напомнить о здравом смысле, никто не желал слушать. Однако любая крайность с неизбежностью порождает другую, противоположную крайность. Создавая кумиров, люди со временем испытывают острую потребность их разрушать. По мере преодоления доверчивого идолопоклонства, как формы усвоения исторических знаний, все чаще будут появляться желающие «развенчать» Александра Невского. Что ж, каждый волен по-своему понимать то, о чем умалчивают источники…
И все же не следует забывать, что в истории нашей страны существуют как бы два Александра Невских: умерший поздней осенью 1263 г. в Городце-на-Волге усталый, измученный болезнью человек – и отброшенная им в будущее огромная тень. Человек этот был, конечно, не безгрешным, но при этом и отнюдь не худшим сыном своего жестокого века. Завершая рассказ о нем, нам хотелось бы предложить читателю три положения, в истинности которых едва ли можно усомниться:
– это был полководец, успехи которого стали результатом соединения богатого военного опыта, накопленного его предками, с выдающимися личными бойцовскими качествами;
– это был далекий от сентиментальности политический деятель средневекового типа;
– это был правитель, в тяжелейшее время обеспечивший своей стране десять лет мирной жизни"[129].
2. Борисов Н. С. Русские полководцы XIII–XVI вв.: Кн. для учащихся ст. классов. М.: Просвещение, 1993.
3. Гумилев Л. Н. От Руси до России: очерки этнической истории. СПб.: Юна, 1992.
4. Гумилев Л. Н. Древняя Русь и великая степь. М.: Мысль, 1989.
5. Гумилев Л. Н. Поиски вымышленного царства (Легенда о «Государстве пресвитера Иоанна»). М.: Наука, 1970.
6. Дегтярев А. Я. Заступник Отечества. Л.: Худ. лит., 1990.
7. Дегтярев А. Невская битва. Л.: Детская литература, 1991.
8. Ипатьевская летопись /Полное собрание русских летописей. Т. 2. М.: Вост. лит., 1962.
9. История СССР с древнейших времен до наших дней. В 12 Т. Т. 2. М.: Наука, 1966.
10. Карамзин Н. М. Предания веков: сказания, легенды, рассказы. Из истории Государства Российского/сост. и вступ. ст. Макогоненко Г. П.; коммент. Макогоненко Г. П. и Иванова М. В. М.: Правда, 1988.
11. Каргалов В. В. Полководцы X–XVI вв. М.: ДОСААФ, 1989.
12. Ледовое побоище 1242 г. //Тр. комплекс, экспедиции по уточнению места Ледового побоища /под ред. Караева Г. Н. М.: Наука, 1966.
13. Летопись по Лаврентьевскому списку: Повесть временных лет //Полное собрание русских летописей. М.: 1962.
14. Лурье Я. С. Обобщение летописи XIV–XV вв. /отв. ред. Лихачев Д. С. М.: Наука, 1976.
15. Лютых А. А., Скобелкин О. В., Тонких В. А. История России: Курс лекций. Воронеж: Центрально-Черноземное кн. изд-во, кооп. «Информатор», 1993.
16. Насонов А. Н. История русского летописания XI – начала XVIII вв. Очерки и исслед./ отв. ред. Рыбаков Б. А. М.: Наука, 1969.
17. Пашуто В. Т. Александр Невский. М.: Молодая гвардия, 1974.
18. Соловьев С. М. История России с древнейших времен. Т. 3. М.: 1988. С. 146–155.
19. Феннел Д. Кризис средневековой Руси, 1200–1304 гг. Пер. с англ./ вступ. ст. и общ. ред. Хорошкевича А. Л. и Плигузова А. И. М.: Прогресс, 1989.
20. Хрестоматия по древнерусской литературе. Житие Александра Невского / сост. Федорова М. Е., Сумникова Т. А. Изд. 3-е, испр. и доп. М.: Высш. шк., 1985.
21. Шаскольский И. П. Борьба Руси против крестоносной агрессии на берегах Балтики в XII–XIII вв. / под ред. Манькова А. Г. Л.: Наука, 1978.
22. Шахматов А. А. Обозрение русских летописных сводов XIV–XVI вв. /отв. ред. Орлов А. С. и Греков Б. Д… М.,Л.: изд-во Акад. наук СССР, 1938.
ГЕРБ РОССИИ
Глава I. Россия и Византия. Появление двуглавого орла
Глава II. Становление Российского герба от Ивана III до Петра I
Глава III. Российский государственный герб от Петра I до Александра II
Глава IV. Большой, средний и малый гербы Российской империи
Заключение
Библиография
Существует множество работ, связанных с этой темой, но нет такой, в которой именно герб Российской империи рассматривался бы в данном аспекте. В частности, современные ученые-геральдики, такие как Георгий Вилинбахов или Владимир Лебедев, в своих трудах касаются этой темы, но это лишь экскурс по отдельным периодам нашей истории, а не по ней в целом.
Историю развития Российского герба, как и историю России, можно разделить на несколько периодов, и, согласно этим периодам, работа разбита на главы, а каждая озаглавлена по названию периода. Дело в том, что развитие орла в качестве гербовой эмблемы началось в Византии, и лишь потом он появился на Руси. Считая это довольно важной проблемой, историю взаимоотношений между этими странами стоит рассмотреть в отдельной главе. Сразу же после появления орла на Руси началось его становление как государственного герба. Однако герб того времени почти никогда не подчинялся геральдическим правилам. Лишь Петр I обусловил изображение орла правилами, благодаря чему обширное развитие получила русская геральдика. Именно с него начинается новая веха в истории герба России.
Логическим завершением становления Государственного герба России явилось появление большого, среднего и малого гербов Российской империи. На них отражены символы могущества и единства Российского государства. Основными историческими событиями, которые отражаются на Государственном гербе, являются изменение границ или заключение мира с каким-нибудь государством. Однако и смена правителей, и их личные привязанности, и их личные качества также сказываются на Государственном гербе. Это заметно, например, когда на престол восходит женщина, – Государственный герб становится более изящным, контуры – более плавными и т. д. На Российском гербе это отражалось лишь дважды – при Елизавете Петровне и Екатерине II.
Сам орел в качестве государственной эмблемы известен с незапамятных времен. Его изображение используется в гербах многих стран мира. Вот некоторые из них: Австрия, Германия, Ирак, Испания, Мексика, Польша, Сирия, США.
Но двуглавый орел сохранился лишь в гербах Албании и Сербии, что подчеркивает их древнее происхождение.
Российский же двуглавый орел претерпел множество изменений с момента его появления и становления как элемента государственного герба. Эти изменения появились под влиянием истории… Об этом и пойдет речь в реферате.
В самом своем начале (вплоть до XVI в.) Россия была разрозненным государством, поэтому и речи о государственном гербе России идти не могло. Однако, несмотря на то, что окончательной датой объединения Руси считают XVI в., Государственный герб в России появляется уже при Иване III (1462–1505). Именно ему приписывается учреждение Государственного герба как такового. В качестве герба в то время выступала его печать. На ее лицевой стороне изображен всадник, протыкающий копьем змия, на оборотной – двуглавый орел.
Происхождение двуглавого орла уходит своими корнями далеко в прошлое. Первые известные нам его изображения датируются ХIII в до н. э. Это наскальное изображение двуглавого орла, схватившего двух зайцев. Он служил гербом хеттских царей.
Затем двуглавый орел обнаруживается в Мидийском царстве – древней державе, раскинувшейся на территории Передней Азии, – во времена правления мидийского царя Киаксара (625–585 гг. до н. э.).
Шли столетия. И вот мы уже видим двуглавого орла на эмблемах Рима. Здесь он появился при Константине Великом. В 326 г. он выбрал двуглавого орла в качестве своей эмблемы. После основания новой столицы – Константинополя – в 330 г. двуглавый орел стал государственной эмблемой Римской империи.
На Руси двуглавый орел появился после брака Иоанна III Васильевича и Софьи Палеолог, племянницы последнего византийского императора Константина ХII Палеолога. История взаимоотношений Руси и Византии очень глубока и интересна и является темой для отдельной работы. Поэтому обратимся вкратце к этому вопросу.
Первые исторические упоминания об отношениях России и Византии датируются 957 г. – годом, когда княгиня Ольга совершила путешествие в Царьград и приняла христианство.
Но далее отношения с Византией у Руси ухудшаются. Так, в 969–972 гг. между ними развязалась война за Болгарию, которая была завоевана Святославом.
Позднее, в 988 г., Владимир Святой крестил Русь. Принятие Русью христианства из Византии широко открыло двери влиянию византийской культуры, византийских идей и учреждений. Это влияние сказалось существенным образом в области политической. Вместе с христианством стала проникать на Русь струя новых политических понятий и отношений. На киевского князя пришлое духовенство переносило византийское понятие о государе, поставленном от бога для внешней не только защиты страны, но и для установления и поддержания внутреннего общественного порядка…
Однако дальше исторических подтверждений отношений Руси и Византии не имеется, вплоть до 1469 г., когда римский папа Павел II предложил дочь Фомы Палеолога Софью в жены русскому государю Иоанну III Васильевичу, свадьба которых состоялась в 1472 г. Брак этот не привел Москву к религиозному соединению с Римом, но имел важные последствия для возвышения монархической власти в Москве. Как супруг последней византийской царевны, великий князь Московский становится как бы преемником византийского императора, почитавшегося главою всего православного Востока.
Галицко-Волынскую Русь включили в орбиту татаромонгольского властвования…
Все шло к тому, что теперь Литва будет искать соглашения с Русью…
Вот в это трудное для Литвы время Миндовг и отправил свое посольство к Александру…
Был заключен мирный и союзный договор, направленный против Ливонского ордена…
По договору 1262 г. Александр добился восстановления своих прав в Полоцкой земле… Договор предусматривал совместный большой поход против Ливонского ордена, которому грозил полный разгром. Русские шли на Днепр, литовцы – на Венден“[113].
Союз был недолгим, и походу не суждено было состояться. Но этим актом впервые было выражено „взаимное тяготение русских и литовцев к взаимному сближению ради защиты своей независимости от ордена и его союзников“[114].
Важным деянием Александра во времена великокняжения Владимирского можно назвать договорную грамоту 1262 г., названную „Докончанье“. „Докончанье“ – договор о мире после успешного похода на Днепр.
Это договор о возобновлении торговли: „Новгородцам торговать в Новгороде без препятствий, и всему латинскому народу по старому миру“.
Новым договором, заключенным после русско-литовского похода в Ливонию, Александр добился своего – дипломатического урегулирования торговых отношений вдоль западной границы…
„Докончанье“ было одобрено на вече уже после смерти Александра и оказалось очень долговечным“[115].
В противовес торговому миру Запад не оставлял надежды толкнуть Орду против мусульманского и православного миров. Преследуя эту цель, французский король Людовик IX направил в Золотую Орду новое посольство, пытаясь уговорить хана принять католичество. Очередной раз Александру пришлось продемонстрировать утонченную технику своей политики. Угрозу удалось предотвратить.
„Как часто бывает в жизни, положительный исход для Руси одного дела повлек за собой непредвиденные заботы и беды: поход Берке понудил Александра ехать в Сарай“[116]. "Тот готовился к войне с иранским ханом Хулагу и решил, коль скоро непокорна Русь, пустить в дело и русских“[117].
«Свой долг Александр исполнил. В летописях нет сообщений об угоне русских полков в татарское войско. Сбор „выхода“ перешел в руки русских князей»[118].
Рассмотренный нами владимиро-суздальский период правления Александра Невского еще раз подтвердил мнение о том, что князь «оказался достойным сыном своего Отечества». Именно в это время он проявил себя как искусный политик. Заручившись поддержкой на Востоке, Александр решил укрепить западные позиции Руси. Многочисленные и разнообразные договоры, поездки, военные вылазки дружины, – все это способствовало возвышению статуса Руси, учету ее интересов в политике государств Европы.
Вместе с тем можно заметить, что наиболее интересные отношения Руси и Литвы этого периода рассмотрены в литературных источниках недостаточно. Следовательно, трудно здесь проследить роль Невского в той мере, в которой она действительно имела место.
Вывод. Значение деятельности Александра Невского в период раннего Средневековья Руси
Может ли один человек повлиять на ход истории? Оправдана ли жестокость? Не напрасно ли принесена в жертву свобода? Верно ли выбран путь православия на Руси? Трудно через столько лет размышлять над этими вопросами. Осуждать или оправдывать те или иные действия не имеет смысла. Но значение событий того времени и роль в них Александра Невского, несомненно, велики.
Необходимо отметить, что в целом эпоха была насыщена политическими событиями большого значения. И этот стремительный ход времени, смена обстановки не позволяют однозначно определить мотивы и причины поступков. Этим отчасти объясняются субъективизм и расхождение точек зрения историков на одни и те же факты. Бесспорно то, что данные исторические вехи были первопричиной зарождения новых стереотипов поведения и особенностей «русского характера».
Александр выступает как пособник новых идей. Именно ему принадлежит существенная роль в формировании новых черт русского менталитета. Что же именно было сделано? Он путешествовал, анализировал, сравнивал, вел переговоры, вводил новые житейские правила и государственные законы.
Первое – это договор с монголами. С одной стороны – защита от западных агрессоров, с другой – порабощение на 300 лет. С точки зрения Гумилева, этот союз положил начало формированию новых этнических традиций в отношениях с народами Евразии. Целью союза была защита общего Отечества. «Понимал ли он сам глубокое значение сделанного им шага – неизвестно, да и не столь важно», ибо «в соборном мнении потомков его выбор получил высшее одобрение».
Волей-неволей на этот счет возникают сомнения. В этническом смысле это действительно верно. Но вот для защиты ли общего Отечества? А что же не поддерживающие его современники? Выходит, они были настолько глупее его или они менее патриотичны? Ведь не исключено, что это одобрение выражалось лишь в попытке задним числом найти поддержку выбранному государственному курсу, а вместе с тем и оправдание войнам и внутренним противоречиям. Здесь возможна игра на чувстве патриотизма.
Впрочем, существует и противоположная оценка действий князя: "На период пребывания Александра на великом княжении Владимирском приходится упорядочение системы монгольского владычества над Русью (перепись 1257–1259 гг.) Исходя из этого факта, нередко изображают Александра чуть ли не главным виновником установления ига, задушевным другом Батыя и Сартака. Так, по мнению современного американского историка Д. Феннела, книга которого издана в нашей стране, получение Александром великого княжения «знаменовало… начало новой эпохи подчинения Руси татарскому государству… Так называемое татарское иго началось не столько во время нашествия Батыя на Русь, сколько с того момента, как Александр предал своих братьев»[119].
Точки зрения историков, как мы видим, диаметрально противоположны. Почему? Безусловно, их определяет субъективная позиция авторов, которая, в свою очередь, зависит от культурно-исторической и религиозной специфики данного общества в данный исторический период. Не стоит столь однозначно рассматривать события минувших лет, особенно если подтверждение историческими источниками затруднено. Представленные точки зрения – крайние подходы к рассмотрению вопроса. Но, скорее всего, в каждой из них есть доля истины.
Практически все значимые события того периода так или иначе связаны с религией и отстаиванием идей христианства. Утверждение церкви имело как позитивный, так и негативный смысл, так или иначе влияло на политику и экономику страны. Историками отмечено, что: «Процесс христианизации Руси – весьма длительный период, не сводимый к единичному акту»[120]. Причиной этого было нежелание населения страны в одночасье расстаться с языческими традициями предков. Ко времени правления Александра новые церковные порядки не имели еще твердой почвы под ногами. Церковь была полна решимости наделить все победы, свершенные во имя защиты ее интересов, высокими мотивами. Это мы видим в описаниях современниками событий Невской битвы и Ледового побоища. Здесь некоторые факты преувеличены, превозносится фигура Александра, его роль в этих сражениях.
Учитывая терпимость монголов к альтернативным верованиям, церковь благосклонно смотрела и на союз с «погаными», оправдывая его тем, что иго чужеземцев – это кара Всевышнего за земные грехи, и надо смириться и пройти через эти страдания во искупление грехов. Как только Русь очистится – гнет татар закончится.
Когда анализируешь влияние церкви, напрашивается вывод о своего рода договоре князя с церковью: возвеличивание и поддержка в обмен на защиту интересов.
Лишь вольнолюбивые новгородцы время от времени противостояли великому князю. И по всей вероятности, за это он их не мог не уважать и был вынужден считаться с их мнением. И все же интересы государства стояли выше его личных чувств и желаний. Об этом свидетельствуют жестокость и ухищрения, на которые шел Александр в выборе тактики отношений с непокорным народом, вставшим вразрез с общими интересами (восстание против «численников», «отречение» верхушки новгородских бояр от тягот ордынской дани в «пользу» людей «меньших», да и боевые действия, проводимые против Новгорода).
Не мог не видеть князь тревог и тягот народа, но интересы всего государства были важнее. Возможно, здесь работало правило, выделенное Карамзиным: «…Добродетели государя, противные силе, безопасности, спокойствию Государства, – не суть добродетели»[121]. Не в состоянии отказаться от поддержки союзников-бояр, Александр закрывал зачастую глаза на нарастающие социальную несправедливость и неравенство. Впрочем, «и по самому своему положению Александр, конечно, был ближе к новгородской знати, „вятшим“, нежели к „меньшим“. Он, вероятно, не представлял мир иначе, как разделенным на „больших“ и „меньших“, богатых и бедных. Таким создал мир Всевышний. И могут ли люди усомниться в мудрости его замысла?»[122]
Такого рода стереотипов в поведении русских князей, да и русичей, было в то время немало. Причина этому – приверженность традиции, «старине». Люди постоянно оглядывались назад и сопоставляли свои достижения с трудами своих предков. Вероятно, и сам Александр осознавал и оценивал себя через биографию своего отца"[123].
«Оглядывая весь круг деяний Невского героя, легко заметить: он удивительно схож с послужным списком его отца. Во всех своих делах и походах Александр не был первопроходцем; он шел буквально „след в след“ за отцом, повторив его судьбу даже в деталях. Однако его победы выглядят несравненно ярче не только из-за перемены исторического фона (они словно вспышки во мраке всеобщего отчаяния!), но и благодаря его молодости, блеску личного мужества и какой-то особой, веселой дерзости»[124].
Следующий отличительный момент деятельности русских князей – неукротимое стремление к власти. Александр ощутил на себе правила жестокой игры после смерти своего отца. «Хочет он этого или нет, но ему предстоит тяжелая борьба за власть. Его соперниками станут не только младшие братья отца – Святослав, Иван, но и собственные братья – Андрей, Михаил, Ярослав, Константин, Василий, Даниил. Так уж издавна повелось в княжеских семьях: властолюбие неизменно торжествует над братолюбием, желание занять лучший, богатейший „стол“ оказывается сильнее страха „впасть в грех“ и тем навлечь на себя гнев Божий, о котором так часто говорили призывающие к миру проповедники»[125].
Впрочем, в то время Русь уже знала примеры качественно другого поведения – принятия монашества. Такие люди пользовались особым авторитетом. Эта традиция находила отражение в духовно-нравственных исканиях передовых русских людей в более позднее время. В основе подобных, на первый взгляд, необъяснимых поступков лежало стремление пострадать за народ, несший все тяготы жизни и тяжелого труда, а страдая, тем самым искупить свою вину, грехи, снять тяжесть с души, обретя посредством физических и духовных страданий нравственную чистоту и царство небесное. Люди уходили от мирской жизни, мирских свобод в поисках внутренней свободы, отгораживаясь от внутренней суеты одиночеством, сознательно отказываясь от жизненных благ, ибо только одиночество создает условия для подлинного служения Богу.
«Неженатый заботится о Господнем, как угодить Господу; а женатый заботится о мирском, как угодить жене», – учил апостол Петр[126]. Александр уважал таких людей, но этот путь был не для него.
В последние дни своей беспокойной жизни, когда часы его были сочтены, «Александр захотел принять великую схиму – самый полный вид монашеского пострижения. Разумеется, постриг умирающего – да еще в высшую монашескую степень! – противоречил самой идее иночества. Однако для Александра было сделано исключение. Позднее, следуя его примеру, многие русские князья перед кончиной принимали схиму. Это стало своего рода обычаем»[127].
Изменились и методы борьбы за власть: «…Борьба приняла невиданно жестокий, низменный характер. И если раньше главным средством решения княжеских споров было сражение „в чистом поле“, то теперь все чаще применялось новое, страшное оружие – донос Батыю или самому великому хану на своего недруга»[128].
Договор с Батыем способствовал слиянию этносов, а следовательно, и слиянию характерных черт монгольского и русского народов.
Прижизненные заслуги – далеко не все, чем славен образ великого князя. "Князю Александру суждено было обрести вторую, посмертную жизнь. Его имя стало символом боевой доблести. Окружавший князя ореол святости, созданный митрополитом Кириллом, позволял ждать от Невского и небесного заступничества. Там, где люди истово просили чуда, оно непременно случалось. Князь-святой вставал из гробницы и ободрял соотечественников накануне Куликовской битвы и во время страшного набега крымских татар в 1571 г. В 1547 г. он был включен в число святых, память которых отмечалась во всех без исключения храмах русской церкви.
Особенно часто вспоминали об Александре Невском тогда, когда шла война со шведами или немцами…
Почти утратив реальные черты, Александр превратился в своего рода историко-патриотическую икону. Историков, робко пытавшихся напомнить о здравом смысле, никто не желал слушать. Однако любая крайность с неизбежностью порождает другую, противоположную крайность. Создавая кумиров, люди со временем испытывают острую потребность их разрушать. По мере преодоления доверчивого идолопоклонства, как формы усвоения исторических знаний, все чаще будут появляться желающие «развенчать» Александра Невского. Что ж, каждый волен по-своему понимать то, о чем умалчивают источники…
И все же не следует забывать, что в истории нашей страны существуют как бы два Александра Невских: умерший поздней осенью 1263 г. в Городце-на-Волге усталый, измученный болезнью человек – и отброшенная им в будущее огромная тень. Человек этот был, конечно, не безгрешным, но при этом и отнюдь не худшим сыном своего жестокого века. Завершая рассказ о нем, нам хотелось бы предложить читателю три положения, в истинности которых едва ли можно усомниться:
– это был полководец, успехи которого стали результатом соединения богатого военного опыта, накопленного его предками, с выдающимися личными бойцовскими качествами;
– это был далекий от сентиментальности политический деятель средневекового типа;
– это был правитель, в тяжелейшее время обеспечивший своей стране десять лет мирной жизни"[129].
БИБЛИОГРАФИЯ
1. Аветисян С. А., Синегубов С. Н., Тепер Е. М. История отечества в лицах. М.: Росс. нац. библиотека, 1993.2. Борисов Н. С. Русские полководцы XIII–XVI вв.: Кн. для учащихся ст. классов. М.: Просвещение, 1993.
3. Гумилев Л. Н. От Руси до России: очерки этнической истории. СПб.: Юна, 1992.
4. Гумилев Л. Н. Древняя Русь и великая степь. М.: Мысль, 1989.
5. Гумилев Л. Н. Поиски вымышленного царства (Легенда о «Государстве пресвитера Иоанна»). М.: Наука, 1970.
6. Дегтярев А. Я. Заступник Отечества. Л.: Худ. лит., 1990.
7. Дегтярев А. Невская битва. Л.: Детская литература, 1991.
8. Ипатьевская летопись /Полное собрание русских летописей. Т. 2. М.: Вост. лит., 1962.
9. История СССР с древнейших времен до наших дней. В 12 Т. Т. 2. М.: Наука, 1966.
10. Карамзин Н. М. Предания веков: сказания, легенды, рассказы. Из истории Государства Российского/сост. и вступ. ст. Макогоненко Г. П.; коммент. Макогоненко Г. П. и Иванова М. В. М.: Правда, 1988.
11. Каргалов В. В. Полководцы X–XVI вв. М.: ДОСААФ, 1989.
12. Ледовое побоище 1242 г. //Тр. комплекс, экспедиции по уточнению места Ледового побоища /под ред. Караева Г. Н. М.: Наука, 1966.
13. Летопись по Лаврентьевскому списку: Повесть временных лет //Полное собрание русских летописей. М.: 1962.
14. Лурье Я. С. Обобщение летописи XIV–XV вв. /отв. ред. Лихачев Д. С. М.: Наука, 1976.
15. Лютых А. А., Скобелкин О. В., Тонких В. А. История России: Курс лекций. Воронеж: Центрально-Черноземное кн. изд-во, кооп. «Информатор», 1993.
16. Насонов А. Н. История русского летописания XI – начала XVIII вв. Очерки и исслед./ отв. ред. Рыбаков Б. А. М.: Наука, 1969.
17. Пашуто В. Т. Александр Невский. М.: Молодая гвардия, 1974.
18. Соловьев С. М. История России с древнейших времен. Т. 3. М.: 1988. С. 146–155.
19. Феннел Д. Кризис средневековой Руси, 1200–1304 гг. Пер. с англ./ вступ. ст. и общ. ред. Хорошкевича А. Л. и Плигузова А. И. М.: Прогресс, 1989.
20. Хрестоматия по древнерусской литературе. Житие Александра Невского / сост. Федорова М. Е., Сумникова Т. А. Изд. 3-е, испр. и доп. М.: Высш. шк., 1985.
21. Шаскольский И. П. Борьба Руси против крестоносной агрессии на берегах Балтики в XII–XIII вв. / под ред. Манькова А. Г. Л.: Наука, 1978.
22. Шахматов А. А. Обозрение русских летописных сводов XIV–XVI вв. /отв. ред. Орлов А. С. и Греков Б. Д… М.,Л.: изд-во Акад. наук СССР, 1938.
ГЕРБ РОССИИ
СОДЕРЖАНИЕ
ВступлениеГлава I. Россия и Византия. Появление двуглавого орла
Глава II. Становление Российского герба от Ивана III до Петра I
Глава III. Российский государственный герб от Петра I до Александра II
Глава IV. Большой, средний и малый гербы Российской империи
Заключение
Библиография
ВСТУПЛЕНИЕ
Герб и государство – эти два понятия тесно связаны друг с другом. Возникновение государства почти сразу же обусловливается появлением некоего изображения, которое отражает, как правило, внутреннее устройство этого государства, его могущество, территории, входящие в его состав, и т. д. Существуют особые правила составления этого рисунка, которые устанавливает и изучает наука геральдика. В ней существуют два направления – геральдическое и историко-геральдическое. Первое занимается изучением гербов как «рисунков», по которым можно определить принадлежность хозяина этого рисунка к той или иной фамилии, его происхождение и т. п. Историко-геральдическое направление предполагает изучение герба в контексте того или иного исторического процесса. Здесь нельзя ограничивать свои знания лишь правилами составления герба, но и, что немаловажно, необходимо довольно хорошо знать историю того государства или рода, о котором идет речь.Существует множество работ, связанных с этой темой, но нет такой, в которой именно герб Российской империи рассматривался бы в данном аспекте. В частности, современные ученые-геральдики, такие как Георгий Вилинбахов или Владимир Лебедев, в своих трудах касаются этой темы, но это лишь экскурс по отдельным периодам нашей истории, а не по ней в целом.
Историю развития Российского герба, как и историю России, можно разделить на несколько периодов, и, согласно этим периодам, работа разбита на главы, а каждая озаглавлена по названию периода. Дело в том, что развитие орла в качестве гербовой эмблемы началось в Византии, и лишь потом он появился на Руси. Считая это довольно важной проблемой, историю взаимоотношений между этими странами стоит рассмотреть в отдельной главе. Сразу же после появления орла на Руси началось его становление как государственного герба. Однако герб того времени почти никогда не подчинялся геральдическим правилам. Лишь Петр I обусловил изображение орла правилами, благодаря чему обширное развитие получила русская геральдика. Именно с него начинается новая веха в истории герба России.
Логическим завершением становления Государственного герба России явилось появление большого, среднего и малого гербов Российской империи. На них отражены символы могущества и единства Российского государства. Основными историческими событиями, которые отражаются на Государственном гербе, являются изменение границ или заключение мира с каким-нибудь государством. Однако и смена правителей, и их личные привязанности, и их личные качества также сказываются на Государственном гербе. Это заметно, например, когда на престол восходит женщина, – Государственный герб становится более изящным, контуры – более плавными и т. д. На Российском гербе это отражалось лишь дважды – при Елизавете Петровне и Екатерине II.
Сам орел в качестве государственной эмблемы известен с незапамятных времен. Его изображение используется в гербах многих стран мира. Вот некоторые из них: Австрия, Германия, Ирак, Испания, Мексика, Польша, Сирия, США.
Но двуглавый орел сохранился лишь в гербах Албании и Сербии, что подчеркивает их древнее происхождение.
Российский же двуглавый орел претерпел множество изменений с момента его появления и становления как элемента государственного герба. Эти изменения появились под влиянием истории… Об этом и пойдет речь в реферате.
ГЛАВА I. РОССИЯ И ВИЗАНТИЯ. ПОЯВЛЕНИЕ ДВУГЛАВОГО ОРЛА
Гербы в России появились давно, но это были лишь рисунки, которые не подчинялись геральдическим правилам. Из-за отсутствия рыцарства на Руси гербы были мало распространены.В самом своем начале (вплоть до XVI в.) Россия была разрозненным государством, поэтому и речи о государственном гербе России идти не могло. Однако, несмотря на то, что окончательной датой объединения Руси считают XVI в., Государственный герб в России появляется уже при Иване III (1462–1505). Именно ему приписывается учреждение Государственного герба как такового. В качестве герба в то время выступала его печать. На ее лицевой стороне изображен всадник, протыкающий копьем змия, на оборотной – двуглавый орел.
Происхождение двуглавого орла уходит своими корнями далеко в прошлое. Первые известные нам его изображения датируются ХIII в до н. э. Это наскальное изображение двуглавого орла, схватившего двух зайцев. Он служил гербом хеттских царей.
Затем двуглавый орел обнаруживается в Мидийском царстве – древней державе, раскинувшейся на территории Передней Азии, – во времена правления мидийского царя Киаксара (625–585 гг. до н. э.).
Шли столетия. И вот мы уже видим двуглавого орла на эмблемах Рима. Здесь он появился при Константине Великом. В 326 г. он выбрал двуглавого орла в качестве своей эмблемы. После основания новой столицы – Константинополя – в 330 г. двуглавый орел стал государственной эмблемой Римской империи.
На Руси двуглавый орел появился после брака Иоанна III Васильевича и Софьи Палеолог, племянницы последнего византийского императора Константина ХII Палеолога. История взаимоотношений Руси и Византии очень глубока и интересна и является темой для отдельной работы. Поэтому обратимся вкратце к этому вопросу.
Первые исторические упоминания об отношениях России и Византии датируются 957 г. – годом, когда княгиня Ольга совершила путешествие в Царьград и приняла христианство.
Но далее отношения с Византией у Руси ухудшаются. Так, в 969–972 гг. между ними развязалась война за Болгарию, которая была завоевана Святославом.
Позднее, в 988 г., Владимир Святой крестил Русь. Принятие Русью христианства из Византии широко открыло двери влиянию византийской культуры, византийских идей и учреждений. Это влияние сказалось существенным образом в области политической. Вместе с христианством стала проникать на Русь струя новых политических понятий и отношений. На киевского князя пришлое духовенство переносило византийское понятие о государе, поставленном от бога для внешней не только защиты страны, но и для установления и поддержания внутреннего общественного порядка…
Однако дальше исторических подтверждений отношений Руси и Византии не имеется, вплоть до 1469 г., когда римский папа Павел II предложил дочь Фомы Палеолога Софью в жены русскому государю Иоанну III Васильевичу, свадьба которых состоялась в 1472 г. Брак этот не привел Москву к религиозному соединению с Римом, но имел важные последствия для возвышения монархической власти в Москве. Как супруг последней византийской царевны, великий князь Московский становится как бы преемником византийского императора, почитавшегося главою всего православного Востока.