Айзекс Мэхелия. Любовный яд

   Как же все это случилось впервые? – спросила она себя. Почему, когда его молодое, сильное тело буквально пригвоздило ее к дивану, она не чувствовала отрешенности, как это не раз случалось до него? Ведь он не был опытным любовником. Во всяком случае, сначала. И оргазма в тот раз он достиг раньше времени, за что извинялся.
   Дуглас был неопытен, но его руки и губы приводили ее в экстаз. Тело страстно отвечало на его ласки. Ей хотелось удовлетворить его ненасытное желание, утолить его любовную жажду и делать все, что он пожелает. Впервые в жизни она полностью отдавалась мужчине, не сдерживая себя и не думая ни о чем другом.
   А в ответ она получала еще больше. Шарон закрыла глаза, и перед ней встали картины прошлой ночи. Дуглас так сильно желал ее, был так изобретателен и ненасытен, что очень скоро мог стать прекрасным любовником.
   Она чувствовала его внутри себя и позволяла делать все, что ему захочется, принимая со своей стороны активное участие в этой любовной игре.
   Воспоминания о том, как она потащила его в постель, раздела и ласкала, подставляя грудь его жадным губам, бросали ее в жар. Боже, что она наделала! Совсем с ума сошла. Вдруг у нее пересохло во рту – а когда она в последний раз принимала противозачаточные средства?
   Эта мысль заставила ее вскочить с кровати. Схватив халат и быстро набросив его на себя, Шарон на мгновение замерла, опасаясь, что ее резкие движения могли разбудить его. Но он продолжал спокойно спать. Господи, она всегда старалась принимать меры, чтобы секс не оставлял последствий.
   А ночью она вела себя страшно глупо! Ведь на карту фактически поставлена не только ее карьера, но и сама жизнь.
   Шарон перевела дыхание. У нее было правило: не ложиться в постель с мужчиной, не предохранившись. К чести Дугласа, он предупредил ее, что не принес ничего такого... Но она уже была не в состоянии реально воспринимать ситуацию.
   Шарон удрученно покачала головой. Ну к чему сейчас думать об этом? В любом случае – слишком поздно. Кроме того, она уже достаточно долго принимала эти таблетки, и ей нечего опасаться, Дуглас не относился к категории молодых людей, которым нужно просто переспать с женщиной. Он был слишком интеллигентен и понимал не хуже ее, какими последствиями грозит их близость.
   Решительно покачав головой и строго-настрого запретив себе что-либо подобное в будущем, Шарон тихо открыла дверь. Сейчас ей крайне необходима чашечка крепкого кофе. Возможно, это позволит ей понять мотивы своего вчерашнего поведения. Что с ней случилось? Ведь обычно она такая сдержанно-холодная?
   Кроме того, нужно побыстрее одеться, прежде чем он увидит ее. Чтобы не разбудить Дугласа, она пошла в ванную гостевой комнаты и приняла душ, пока закипал кофе. Шарон опасалась, что, увидев ее обнаженной, он может... Вчерашние события показали, насколько непредсказуемы ее эмоции. Допускать этого больше нельзя. Со временем она, вероятно, справится с ситуацией, но пока поездки в Ноулэнд придется прекратить.
   Она уже поставила кофеварку на плиту и глядела в окно на улицы Глазго, когда Дуглас подошел к ней сзади и с чувством собственника положил руки ей на талию. Шарон задохнулась, почувствовав, как его возбужденное тело приникло к ней. Он был совершенно голым.
   Губы его впились в шею кинозвезды.
   – Я соскучился по тебе, – произнес Дуглас, прежде чем она смогла собраться с мыслями, – пойдем в постель.
   Шарон откинула голову назад и почувствовала, что охватывающие ее эмоции вновь заставляют забыть о здравом смысле. Но тут измученное сознание вернулось к ней, и она попыталась отодвинуться от него.
   – Не трогай меня, – сказала Шарон, боясь взглянуть ему в глаза, – тебе лучше одеться. Одежда, я полагаю, в гостиной. – Она провела языком по пересохшим губам и спросила более спокойно: – Разве сегодня ты не должен идти на занятия?
   – Заниматься? – с усмешкой переспросил Дуглас. – Ты будешь меня учить?
   – Нет, не я, – Шарон хотела обернуться, но вовремя спохватилась, – ты ведь должен быть в университете. И твои родители убеждены, что ты сейчас на занятиях.
   Дуглас выругался совсем как взрослый.
   – Понимаю, – с упреком добавил он, – теперь будем говорить о моих родителях? Чтобы не говорить о нас?
   Шарон выпрямилась.
   – Сейчас я вообще не хочу говорить об этом, но, раз ты уже начал, тебе скажу, чтобы ты не думал, что случившееся вчера было чем-то большим, чем...
   – Встретились и разбежались?
   – Пожалуй, так.
   – Почему?
   – Почему? – Она резко обернулась и на мгновение замерла, не находя слов. Он был так хорош. И совершенно не стеснялся ее. Что она могла сказать, когда мысли ее находились в таком смятении? – Я... я полагаю, что ты понимаешь, что я хочу сказать, – наконец, заикаясь, произнесла Шарон. Но она заблуждалась, надеясь, что ее слова дойдут до его сознания. Лениво улыбаясь, Дуглас приблизился к ней и, не давая опомниться, схватил ее в объятия.
   – А я полагаю, что ты хочешь того же, что и я, – сказал он, распахивая полы ее халата и прикасаясь к ней всем телом. – Ну вот. Разве так не лучше?
   Он посмотрел туда, где их тела соприкасались, и уверенно произнес:
   – А не пора ли нам в постель?
   Так началась их любовная связь.
   И, сколько бы Шарон потом ни говорила себе, что пора все прекратить, встречи продолжались. Дуг притягивал ее. И, зная, что они поступают неправильно, она продолжала любить его.
   Это была ее первая любовь. Она поняла это с самого начала. Иногда это пугало Шарон. Пугал экстаз, страсть. Это было какое-то волшебство, которое, однако, не могло продолжаться бесконечно.
   Рано или поздно она надоест ему. И он найдет девушку своего возраста, и тогда они расстанутся. Он устанет от необходимости хранить их связь в секрете и найдет себе подругу, которую одобрят его родители.
   Но Шарон они не признают. Как они могут отнестись к женщине, на девять лет старше их сына? Тем более с такой репутацией! Будто она – неважно, правда это или нет, – спит без разбора с каждым привлекательным мужчиной. Ирвины пришли бы в ужас, если бы только заподозрили об их связи. Женой наследника поместья Ноулэнда стала подруга его матери!
   Дуглас со всем этим, конечно, не соглашался. Он долго и упорно отклонял все ее доводы. И, действительно, неделя проходила за неделей, а любовь его к Шарон не ослабевала. Дошло до того, что он стал настаивать на необходимости сообщить об их отношениях его родителям.
   Но тут Шарон уперлась. И как он ни старался разубедить ее, это ему не удавалось. Она добилась своего, угрожая, что перестанет встречаться с Дугласом, если его мать узнает об их связи.
   Конечно, скрыть правду от Фелисии было не так легко. Особенно когда актрису приглашали в Ноулэнд и она не могла найти подходящего предлога, чтобы отказаться. Со стыдом вспоминала она рождественские праздники, когда Фелисия при всех родственниках называла ее чуть ли не членом семьи...
   Шарон покачала головой, вспоминая еще один сюрприз, который ожидал ее в те дни. За четыре дня до праздников доктор подтвердил, что она беременна. То, что они позднее предохранялись, уже не имело никакого значения. Она успела забеременеть в первую же ночь, которую они с Дугласом провели столь бурно.
   Та неделя была самой трудной в жизни Шарон. После того как началась их связь, она приезжала в поместье, предварительно убедившись, что Дугласа там не будет. Но однажды Дуглас появился у ее двери в первую же ночь после ее приезда, убеждая в том, что никто ничего не узнает, потому что в доме много гостей. И хотя она намеревалась отослать его прочь, этого не произошло. Он провел ночь в ее постели, она в его объятиях пыталась не думать о том, что случилось.
   Но к утру Шарон твердо решила, что нужно делать, и оставшиеся праздничные дни потратила на то, чтобы убедить Дугласа в необходимости прекратить их отношения. Приняв такое решение, она больше не пускала его в свою комнату. Все его попытки остались безуспешными. Шарон выстояла.
   Мысленно возвращаясь к тому времени, она пришла к выводу, что основой такого решения был страх: Ирвины могли узнать, что она носит ребенка их сына. Тогда она еще точно не знала, что предпримет, когда покинет Ноулэнд. Но это нужно было сделать до того, как живот начнет выдавать ее, и пока выдерживали нервы. Она хотела иметь ребенка, никаких сомнений по этому поводу у нее не возникало. Но проблема состояла в том, как все это организовать.
   Шарон удалось держать Дугласа на расстоянии до самого отъезда в Лос-Анджелес. Это не составило труда, так как он как раз сдавал экзамены, а сама актриса должна была участвовать в заключительных съемках телевизионной драмы о Нью-Йорке. Она понимала, что Дуглас попытается возобновить их отношения после сдачи экзаменов, но ему и в голову не приходило, что она может уехать из страны.
   Шарон очень переживала, что поступает непорядочно по отношению к Фелисии. Но, несмотря на все ее опасения, их тесная дружба продолжалась. Но как поведет себя леди Ирвин, когда обо всем узнает? Выход был один – уехать!
   Может показаться странным, но Шарон никогда не приходила в голову мысль избавиться от ребенка. Просто ей необходимо было какое-то оправдание. И оно нашлось – она обязательно должна была сохранить частицу Дугласа.
   На ее счастье, все устроилось как нельзя лучше. Владелец кинокомпании «Интерстарфилм» пригласил кинозвезду в Голливуд на роль в новом фильме. Она всегда поддерживала хорошие отношения с Диком Аркином, который в жизни был тираном, но к актерам относился хорошо.
   Однако, когда в ответ на предложение Дика она сказала, что нуждается в отдыхе и поэтому уезжает, он пришел в бешенство. Он представить себе не мог, как она – как вообще любая женщина – может расстаться с такой прекрасной профессией. Потом он подумал, что дело в деньгах. Он пообещал заплатить ей больше, если она передумает.
   Но ничего не помогало. Тогда он сказал ей все, что о ней думает. Какая она неблагодарная особа и еще многое другое. Что ей было делать? Не могла же она раскрыть истинную причину, заставившую ее отказаться от такой блестящей карьеры. Шарон сама была в сомнении относительно принятого решения.
   Об этом скандале вскоре стало широко известно. Кто-то из служащих Дика продал за кругленькую сумму это сенсационное сообщение корреспондентам.
   Новость о том, что Дик Аркин фактически вышвырнул ведущую актрису из своей студии, надолго всколыхнула мир кино. Шарон преследовали толпы репортеров. Ее номер в гостинице стал для нее тюрьмой. Конкурирующие киностудии засыпали актрису лестными предложениями. Но единственным ее желанием было как можно скорее исчезнуть из киношной жизни.
   Только одному человеку она доверила свои планы – Кевину Спенсеру – импресарио, работавшему с ней на протяжении десяти лет. Многие хотели занять его место, но она не изменяла Кевину, который стал для нее настоящим другом. После того как тот поклялся сохранить ее тайну, Шарон рассказала ему обо всем и о проблеме, которую ей предстояло решить. Они с Дугласом не могли жить вместе. Она известна, даже знаменита, а Дуглас слишком молод.
   И Кевин организовал все, начиная с решения ее денежных проблем и кончая прессой, которую он отвадил от нее. Он же переправил ее на Сан-Педро и поселил в гостинице «Морской Кот», где ее одиночество объяснялось якобы недавно понесенной тяжелой семейной утратой.
   К тому времени, когда у Шарон должен был появиться ребенок, она так сильно изменилась, что вряд ли ее могли узнать. Она занималась переустройством виллы, не обращала никакого внимания на внешность, не боялась прибавить в весе.
   С рождением ребенка тоже все обошлось благополучно. К тому времени она уже переехала на свою виллу, а за неделю до дня предполагаемых родов пригласила опытную акушерку из местной больницы. Роды прошли без осложнений, и Шарон целиком ушла в материнство. С каким наслаждением она кормила младенца! Ухаживала за ним.
   И все обстояло так хорошо до тех пор, пока какой-то тщеславный телевизионный репортер, желающий выслужиться перед начальством, не подкинул идею попытаться найти ее. И это ему удалось, с горечью подумала Шарон, осознавая, какой натиск пришлось выдержать бедному Кевину со стороны репортеров и киностудий, пытавшихся найти Шарон Ино. Она ужасно переживала, когда узнала о его смерти, хотя в последнее время они общались очень редко. Но Шарон и подумать не могла, что все так тщательно и успешно скрываемое Кевином в течение десяти лет вдруг сразу же обнаружится.
   Шарон была уверена, что поступила правильно, что бы ни говорил по этому поводу Дуглас. И он сам доказал это, признавшись, что у него есть женщина. Он был наследником поместья Ноулэнда, главы старинного клана. Как бы ни любила ее Фелисия, она никогда не согласилась бы на брак ее сына с Шарон...
 

Глава 10

   Дуглас проснулся еще до того, как зазвонил будильник. Протянув руку, он нажал рычажок звонка и вновь откинулся на подушку, уставившись в потолок.
   Уже целый час он наблюдал за игрой теней, отбрасываемых уличными фонарями и наступающим рассветом.
   Утро обещало быть пасмурным. По уличному шуму он понял, что пора вставать.
   Наступающий день ничего хорошего не обещал. С тех пор как три недели назад он вернулся с Сан-Педро, ему каждое утро приходилось бороться с приступами депрессии, начинавшимися, как только он просыпался, и отпускавшими его вечером, да и то с помощью спиртного. Но он не давал алкоголю победить себя. Просто тот помогал ему поддерживать необходимые контакты в обществе после возвращения с острова.
   По правде говоря, ему не следовало возвращаться, еще раз не переговорив с Шарон. Даже после того как он в гневе покинул ее виллу и решил больше никогда с ней не встречаться. Потом он поостыл и понял, что был не прав. Образ Шарон преследовал его, и он пришел к выводу, что не сможет стать свободным, пока не вычеркнет ее из своей памяти.
   И все же он сомневался, что поступил разумно, на следующий день после того как выставил себя таким дураком. Тогда Дуглас с трудом дождался парома до Гринвуда, стремясь как можно быстрее улететь в Европу, подальше от Шарон. Им овладела идиотская мысль, что дома он легко забудет ее и вернется к прежней жизни.
   Беда состояла в том, что забыть Шарон оказалось совсем не просто. Десять лет назад, когда они расстались, Дуглас чувствовал себя совершенно раздавленным. Шесть месяцев он напоминал зомби, не в состоянии был сосредоточиться или посещать занятия. У него возникли неприятности в университете, он начал принимать наркотики и вообще деградировал.
   Он так никогда до конца и не узнал, что обо всем этом думали его родители, хотя отец был взбешен и грозил лишить его денежной поддержки. Но если они и догадывались о причине такого поведения Дугласа, то никогда ни о чем у него не спрашивали. Пожалуй, они полагали, что это обычный протест молодого человека против нравственных устоев общества, очень модный среди молодежи, запоздалая попытка заставить родителей изменить решение о его учебе в Кембридже.
   Насколько он помнил, мать относилась к нему в это время очень сочувственно, и Дугласу отчаянно хотелось рассказать ей все. Но какой был смысл излагать правду, если Шарон сделала все, чтобы эту правду скрыть!
   Кроме того, он чувствовал какое-то утешение в том, что мог разделить с матерью беспокойство о судьбе Шарон. Но та не давала о себе знать, и постепенно это начало вызывать в нем недоумение, затем гнев. Потом он смирился и успокоился.
   Но он не имел ни малейшего понятия о том, что с ней в это время происходило, с горечью подумал Дуглас. Он даже тешил себя мыслью, что ее, может быть, уже нет в живых. И сейчас ему казалось, что так, вероятно, было бы для него даже менее болезненным. Встреча с Шарон только вернула страдания.
   Со стоном Дуглас вскочил с кровати и высунулся в окно. Из его квартиры открывался прекрасный вид на город. Но он ничего не видел. Шел дождь, небо было затянуто тучами, что вполне соответствовало его настроению.
   Что же ему делать?..
   Он знал, как поступить, когда вернулся с острова, и продолжал держать в секрете все, что там обнаружил. Вначале он собирался обо всем сообщить Мэрфи, с тем чтобы того, а не его, волновали вопросы этики.
   Но позже оказалось, что это не так просто, и Дуглас сделал все, чтобы сбить Ричарда Мэрфи со следа. Да, Ино когда-то жила там, сказал он ему, но теперь ее там больше нет. Женщина, с которой разговаривал Сэм, говорила правду.
   Он совсем сошел с ума. Почему он вдруг стал защищать женщину, которая так обошлась с ним? Ведь он рисковал карьерой. Никакой благодарности за это от нее не дождешься! А если вскроется истина, Ричард тут же уволит его.
   Но рассказывать эту историю матери было просто невыносимым делом. Она принимала так близко к сердцу все новости о Шарон. Это еще раз доказало, как она переживала ее внезапное исчезновение. Поэтому Дуглас испытывал угрызения совести, скрывая правду.
   Бэтси же воспринимала все совершенно равнодушно. Она не видела никакого смысла в попытках вернуть известность бывшей кинозвезде. Хорошо, если бы Мэрфи тоже стал так думать. Тогда Дуглас перестал бы себя чувствовать лжецом.
   Он позавидовал брату Брюсу, который никогда не попадал в подобные переделки. С тех пор, как ему позволили сесть на лошадь, его самым любимым делом стало скакать по полям поместья со сворой охотничьих собак. Именно таким хотел видеть отец Дугласа. Без излишних амбиций и довольным выпавшей на его долю судьбой.
   Дуглас не относился иронично к увлечениям брата. Просто они были разными. И в последнее время он даже сомневался, правильно ли он выбрал для себя карьеру. Особенно с тех пор, как вернулся с Сан-Педро и обнаружил, что не лишен сочувствия к принятым другими решениям и стилю жизни.
   Для Мэрфи подобное проявление «чувствительности» было непрофессионально. Босс, который когда-то был газетчиком, не считал нужным щадить чьи-либо чувства. Нельзя проявлять жалость, постоянно поучал он Дугласа. В существующем мире это чрезмерная роскошь.
   Но как мог Дуглас позволить себе раскрыть секрет Шарон средствам массовой информации? – неоднократно спрашивал он себя. Ведь она имела право жить так, как хочет. Попасть в лапы журналистов станет для нее настоящей трагедией!
   Майкл...
   Воспоминание о нем заставило Дугласа глубоко задуматься. Интересно, как отнесется мальчик к образу жизни матери, когда вырастет? Сейчас он особенно не задумывается над тем, почему у него нет отца и братьев или сестер. Но со временем он обязательно начнет задавать вопросы.
   Дуглас усмехнулся. По его оценке, лет через пять Майклу исполнится четырнадцать или пятнадцать, и тогда возникнут проблемы у его матушки. Он уже скоро начнет, например, спрашивать, почему с ними не живет отец? И почему тот не проявляет никакого интереса к собственному сыну?
   Дуглас тяжело вздохнул, с досадой стукнув кулаком по оконной раме. Так или иначе, он сделал все, что от него зависело, чтобы защитить их. Что в Шарон и Майкле присутствовало такое, что вызывало сильную симпатию? А может, существовало еще что-то? Он никогда об этом не узнает.
   Внезапно тишину квартиры прорезал настойчивый звонок. Взглянув на часы, Дуглас увидел, что не было еще восьми. Наверное, это Бэтси, подумал Дуглас без особого воодушевления. Иначе привратник обязательно уведомил бы его.
   По-видимому, она попыталась открыть дверь ключом, который он дал ей шесть месяцев назад. Но вчера ночью он перед сном закрыл дверь на задвижку.
   Дугласу не хотелось никого видеть, но он тут же передумал. Если он не откроет дверь, Бэтси сразу же спустится к привратнику и начнет вызывать его по домофону. И что тот подумает, зная, что хозяин квартиры дома?
   Звонок неистовствовал, пока Дуглас медленно тащился к двери. И это явно недобрый знак, означавший, что их отношения с Бэтси испортились. Возможно, это оттого, что они ни разу не спали вместе со времени его возвращения. Она не была чрезмерно страстной, но считала своим долгом полностью удовлетворять его сексуальные потребности.
   – Ты почему не отворял? Принимал душ? – Бэтси напористо потребовала ответа у открывшего дверь Дугласа, окидывая внимательным взглядом его взлохмаченные волосы и халат. – А может быть, – добавила она игриво и облизнулась, – может, ты ожидал меня в постели?
   О Боже, только не это!
   Дуглас сдержался, чтобы не сказать, что он думает по этому поводу, и натянуто улыбнулся.
   – Если бы у меня было время, – пробормотал он, наблюдая, как, закрыв дверь, она направилась на кухню, – хм... я как раз готовил кофе. Хочешь?
   – Если у тебя будет время, – с иронией заметила Бэтси, не скрывая раздражения. – А где ты был вчера вечером? Я думала, ты придешь на вечеринку к Натали. Я приехала к ней и, не найдя тебя, попросила одного из ее братьев отвезти меня домой.
   Дуглас мысленно выругался.
   – О Боже! Мне очень жаль. – Забыв о вечеринке, он искал одиночества, весь вечер провел в ближайшем баре и только помнил, что было очень поздно, когда вернулся. – Меня не было дома.
   – Я знаю, – процедила Бэтси сквозь зубы, – я звонила тебе. Несколько раз. Судя по тому, как выглядишь, ты провел бурную ночь.
   Дуглас посмотрел на нее.
   – Ничего подобного, – проговорил он тихо, – мне кажется, в полночь я уже спал. Просто очень устал.
   Девушка прикусила губу.
   – Но ведь ты мог позвонить!
   – В двенадцать часов ночи? – голос прозвучал уверенно и сурово. – Разве ты находилась там так долго?
   – Да нет. Но все же ты мог прийти к Натали в любое время. Она бы не обиделась. У нее на вечерах так принято.
   – Но я очень устал, – медленно повторил Дуглас, осознав с запозданием, что мог соврать, сказав, что звонил ей. Но ему было не до того. Ему не хотелось лишний раз обижать Бэтси.
   – Ну ладно, Дуг... Придется простить тебя. Хотя я не знаю, что отвечать, когда знакомые спрашивают, не расстались ли мы еще. Ведь мы с тобой не провели ни одной ночи вместе с тех пор, как ты вернулся с островов. – Она помолчала, прикусив верхнюю губу. Затем продолжала: – Возможно, ты злишься на то, что произошло в Ноулэнде? Почему ты так изменился? Но я все еще люблю тебя. Честное слово!
   Дуглас насторожился. С минуту он думал, что с головой у него не все в порядке. Он только намеревался объявить Бэтси, что их отношения должны на какое-то время прекратиться, а тут она сама заговорила о чем-то подобном. О чем это она? Что произошло в их имении? Дуглас недоуменно посмотрел на нее. Но она, видимо, неправильно поняла его взгляд.
   – Конечно, твоя мать все тебе рассказала, – воскликнула Бэтси, выпрямляясь, – но, я думаю, ты не можешь обвинять меня. Я сильно обиделась, когда ты, уехав, не взял меня с собой. Ты не желал этого, тем самым лишив меня удовольствия.
   Дуглас усмехнулся:
   – Но там я работал, Бэт.
   Она вздохнула:
   – А чем я могла тебе помешать? – губы ее искривились. – И мне ничего не оставалось... Поэтому ты отправил меня в Ноулэнд. Чтобы не чувствовать себя виноватым за то, что оставил одну.
   Дуглас разозлился.
   – Я думал, тебе приятнее будет провести уик-энд за городом. Что здесь плохого?
   Девушка пожала плечами:
   – Ничего. Там очень приятно, и Брюс был очень мил. Он так хорошо встретил меня.
   – Брат мил? – недовольно переспросил Дуглас.
   Бэтси виновато потупилась:
   – Я не думала, что так получится, Дуг. Даю слово. Но... когда он прижал меня в библиотеке – мне стало очень неудобно.
 
   Теперь Дуглас начал кое-что понимать. Но девушка ошибалась – Фелисия ничего ему не говорила. Леди Ирвин никогда не стала бы дурно говорить о своих детях, кроме, пожалуй, случаев, когда речь шла о чрезвычайно серьезном деле.
   – Ну-ка, расскажи мне обо всем подробнее, – потребовал Дуглас.
   Девушка стала растерянно переминаться с ноги на ногу.
   – Ничего особенного не произошло. Когда Фелисия вошла в комнату, она застала нас на диване. Мы только целовались. Господи, никто меня не соблазнял.
   – Но выглядит так, как будто вы оба с удовольствием занимались этим, – заметил Дуглас с огромным облегчением и благодарностью к брату, невольно пришедшему ему на помощь.
   Бэтси обиделась:
   – Я так и знала, что ты это скажешь. Тебя нисколько не интересуют мои чувства. Но ведь я женщина, и мне тоже кое-что нужно... Внимание, например. Последнее время ты больше интересуешься работой, нежели мной.
   Дуглас пожал плечами, будто соглашаясь с девушкой:
   – Все ясно.
   – Но это правда, – Бэтси уже не могла остановиться, – ты не можешь осуждать меня за то, что я кому-то нравлюсь. Если бы ты уделял мне достаточно времени, я бы ни на кого, кроме тебя, и не смотрела.
   Дуглас взглянул на чашки, которые он поставил на мраморную стойку.
   – Значит что-то произошло? – Он посмотрел на ее покрасневшее лицо. – И, если бы мать не застукала вас, неизвестно, кто кого соблазнил бы.
   Девушка судорожно глотнула.
   – Дело обстояло не так.
   – Не так?
   – Нет, – фыркнула Бэтси.
   Дуглас пожал плечами.
   – С тобой все ясно, – сказал он спокойно, – а Брюс тебе нравится? По-настоящему?
   – Но он не ты, – помолчав, сказала она.
   Дуглас саркастически улыбнулся.
   – Это точно, – заключил он, – однако, я думаю, он больше подойдет тебе. Особенно если унаследует Ноулэнд. Разве ты не этого хочешь?
   Бэтси вспыхнула:
   – Нет!
   Дуглас внимательно посмотрел на нее.
   – Значит, если я объявлю, что намереваюсь передать права на наследство Брюсу, тебе будет все равно?