Азерников Валентин Захарович. Возможны варианты

   Галина Аркадьевна. Давай, давай, мы послушаем, что это наши родные про нас говорят.
   ПДП. А родные на то и существуют, чтобы правду говорить.
   Галина Аркадьевна. Ах вон оно что! Все, значит, мне говорят неправду, а ты скажешь правду. Давай разоблачай.
   ПДП. Слушай, чего ты взъелась! Оставь ты меня в покое, ради бога.
   Галина Аркадьевна. Ну правильно – мой покой можно нарушать, можно наговорить бог знает что – это пожалуйста, это запросто. А твой покой – ни-ни. Его не тронь. Хорошенькая психология.
   ПДП. Ладно, знаешь, мне это все надоело. У меня дома дел по горло, так что уж…
   Галина Аркадьевна. Пожалуйста, пожалуйста. Все же очень заняты, одна я бездельница.
   ПДП. Я пошел.
   Галина Аркадьевна. Никто не держит.
   ПДП. Я пойду, а ты займись обменом. (Отходит, садится в кресло.)
   Галина Аркадьевна (вслед ему). Им нужно – пусть сами и занимаются. Журнал верни!… (Отходит.)
   Лида. Что нам нужно, что? Ничего нам не нужно. И обмен никакой не нужен.
   Появляется старик из Чертанова.
   Старик. Пожалуйста, проходите. Раздевайтесь.
   Лида. Спасибо, я не долго. Пока обратно доберешься… Край Москвы.
   Старик. Это Чертаново – край Москвы?
   Лида. Может быть, я не точно выразилась. Край Подмосковья.
   Старик. Зато какой воздух. И лес рядом.
   Лида. А я не волк – мне лес не нужен.
   Старик. А что вам нужно? Что бы вы хотели?
   Лида. То, что я хотела бы, я уже имею. Сейчас речь идет о том, чтобы я получила то, чего не хочу.
   Старик. А конкретно? Я бы мог предложить разные варианты.
   Лида. Мне не нужны варианты. Мне нужна квартира.
   Старик. Я постараюсь помочь вам что-нибудь подобрать.
   Лида. Подбором вариантов занимается, между прочим, обменное бюро, а не частные лица. Оно для того и существует.
   Старик. Да-да, конечно, кто же спорит. Очень хорошо, что в нашем замечательном городе существует такое замечательное бюро. Вот только…
   Лида. Только оно медленно поворачивается, а частные посредники – быстро, да? Оно бесплатно все делает, а вы за деньги, да?
   Старик. Что вы, какие деньги, как вам не стыдно. Интеллигентная девушка – а так говорите.
   Лида. Знаете, я давно уже не верю в сказки про Деда Мороза.
   Старик. Я не знаю, поймете ли вы меня. Это трудно объяснить. Понимаете, я сорок лет работал. Сорок лет. Это, грубо говоря, двенадцать тысяч дней. И все эти двенадцать тысяч дней я был, так сказать, в коллективе, среди людей, и занимался делом. Я бухгалтер-плановик. Вот. А два года назад я ушел на пенсию. Проводили меня на нее. Это было в среду. А в четверг я проснулся в семь часов, как обычно, как двенадцать тысяч раз просыпался… и лег обратно. Вот. У нас с женой дочь, она предложила съехаться, чтобы мы не скучали одни. Но ведь вы знаете, что значит найти подходящий обмен. Я занялся этим и постепенно втянулся. Я ездил, смотрел, видел самых разных людей, это, поверьте, очень интересно. И когда как-то я нашел то, что мы искали, я своим об этом не сказал. Вот. Было жаль, что все кончится, что опять некуда будет утром идти. И так пошло. У меня, знаете, хорошая память. Профессиональная. И склонность к системе, к порядку. И я стал замечать, что люди плохо ориентируются в этом обилии вариантов и не видят то, что им нужно, хотя это часто в двух шагах от них. И тогда я стал подсказывать, помогать. И часто все дни я совсем по-другому себя чувствовал. Как после удачного годового баланса. Вот. Так что…
   Лида. Простите. Я не знала.
   Старик. Меня государство обеспечило пенсией. Максимальной, кстати. Мне не деньги нужны. А то, за что их платят. Вот… Так что вы звоните мне – я постараюсь помочь.
   Лида. Спасибо. До свидания. (Садится в кресло.)
   Старик. Всего хорошего. (Уходит.)
   Галина Аркадьевна. Игорь!
   Игорь (подходит). Да. Здравствуйте.
   Галина Аркадьевна. Доброе утро. Я вот сегодня ночью думала, всю ночь не спала даже: надо что-то делать с девочкой.
   Игорь. В каком смысле?
   Галина Аркадьевна. Ей уж год скоро, ей ходить пора начинать.
   Игорь. Ну так она пробует потихонечку.
   Галина Аркадьевна. Где она пробует?
   Игорь. В манеже, где же еще.
   Галина Аркадьевна. Это не то. Ей нужен простор.
   Игорь. Ну так ведь у нас…
   Галина Аркадьевна. Я решила отдать вам свою комнату. Все-таки на десять метров больше.
   Игорь. Да, но…
   Галина Аркадьевна. Конечно, часть мебели мне придется продать.
   Игорь. Но ведь…
   Галина Аркадьевна. А ее еще наш папа покупал.
   Игорь. Так не стоит тогда, зачем же так себя ущемлять.
   Галина Аркадьевна. Что значит – не стоит. А о ребенке вы не думаете?
   Игорь. Почему же…
   Галина Аркадьевна. Словом, так. Пока я сегодня дома, давайте переставим мебель.
   Игорь (подходит к Лиде). Ты слышала?
   Лида (приподнимается). Что? Случилось что-нибудь?
   Игорь. Еще как.
   Лида (вскакивает). С девочкой?
   Игорь. Да нет.
   Лида (садится). С мамой?
   Игорь. Да. Только не пугайся, ничего страшного.
   Лида. Что?
   Игорь. Перевернулся мир. Солнце всходит на западе, дождь падает на облака, море впадает в реки, я впадаю в детство.
   Лида. Что произошло – ты скажешь наконец?
   Игорь. Представь что-нибудь самое невероятное!
   Лида. В какой сфере?
   Игорь. В сфере моей тещи.
   Лида. Перестань дурачиться. Что случилось?
   Игорь. Ну пожалуйста. Твоя мама, моя теща, бабушка нашей дочки и вдова нашего покойного папы, – спокойно, без нервов – предлагает нам – дыши глубже – поменяться с ней – закрой глаза – комнатами. (Пауза.) Можешь открыть. (Пауза.) Это я. Ущипнуть?
   Лида. Не может быть.
   Игорь. Конечно, не может.
   Лида. Я просила – она и слышать не хотела.
   Игорь. Я тоже, между прочим, как-то намекнул. Намек остался непонятым. Как явно бестактный.
   Лида. Все-таки мамочка прелесть. Скажи.
   Игорь. Что сказать?
   Лида. Что она прелесть.
   Игорь. Можно сказать и так. Во всяком случае, с ней не соскучишься.
   Лида. А когда намечено великое переселение?
   Игорь. Прямо сейчас.
   Лида. Значит, так. Диван мы поставим туда. (Подходит к креслу, где сидит Галина Аркадьевна.) А кресло продадим.
   Галина Аркадьевна. Кресло вы не продадите. На нем наш папа сидел.
   Лида. Но оно же еле встанет в маленькую комнату.
   Галина Аркадьевна. Ну что ж, буду жить в тесноте.
   Игорь (в зал). И в обиде. (Галине Аркадьевне.) Так не делают. Надо взять миллиметровку, вычертить на ней план квартиры, вырезать в масштабе мебель и посмотреть – куда что. Иначе только переломаем все.
   Галина Аркадьевна. Все это глупости – с вашей миллиметровкой.
   Лида. По-моему, Игорь дело предлагает.
   Галина Аркадьевна. Реконструировать цеха – посложнее дело будет, и ничего, справляюсь. Так что давай – кресло сюда, а диван туда. (ПДП.) Помогите, пожалуйста.
   С этого момента начинается пантомима «Перестановка». Она идет под музыку. В ней участвуют все находящиеся на сцене персонажи. Кроме того, Галина Аркадьевна заставляет таскать мебель помрежа, оркестрантов, рабочих сцены. Но когда музыка вдруг прекратится, вся мебель окажется там же, где она и стояла вначале, а действующие лица будут сидеть и лежать на своих обычных местах.
   Галина Аркадьевна. Ну вот, совсем другое дело. (Подходит к Лиде.) У тебя нет какой-нибудь лампы? В этой комнате такая темень, я глаза сломаю.
   Лида. А мне казалось, там все видно.
   Галина Аркадьевна. Я не знаю, на что вы смотрели. И потом не сравнивай – есть все-таки разница в возрасте.
   Лида. Но если ты плохо видишь, почему не носишь очки – тебе ведь велели.
   Галина Аркадьевна. То, что мне надо, я вижу.
   Лида. Ну хорошо, пожалуйста, возьми наше бра.
   Галина Аркадьевна. Мне вашего ничего не надо. Я пока еще, слава богу, в состоянии сама себя содержать и ни от кого не зависеть.
   Лида. А так ли уж хорошо это – ни от кого не зависеть?
   Галина Аркадьевна. От детей, во всяком случае, хорошо.
   Лида. А для чего тогда их растить? Это очень обидно – то, что ты говоришь. А я бы хотела, чтобы ты от меня зависела – как я от тебя раньше. Чтобы я могла сделать для тебя то же, что и ты для меня тогда. Я не про деньги говорю, не только про них, про все. (Плачет.)
   Галина Аркадьевна (долго ищет что-то по карманам, кашляет, смотрит в окно). Ладно, Дусенька, я возьму вашу лампу. Игорь!
   Игорь. Да?
   Галина Аркадьевна. Почему никто не думает о здоровье девочки? Опять на меня надеетесь?
   Игорь. Что случилось?
   Галина Аркадьевна. Вы что – не слышите, как она говорит? Она же не выговаривает несколько букв.
   Игорь. Ну и что, это нормально. Поначалу все дети не выговаривают какие-то буквы.
   Галина Аркадьевна. Меня не интересуют все дети, меня интересует наш ребенок.
   Игорь. Нас, в общем-то, тоже.
   Галина Аркадьевна. Незаметно. Вам что – трудно показать девочку логопеду?
   Игорь. Нетрудно, но…
   Галина Аркадьевна. Так пригласите его к ребенку.
   Игорь. Пожалуйста. Если вы так настаиваете. (ПДП.) Простите, мне нужен логопед.
   ПДП. Я логофет.
   Игорь. Нет, не футболист, а врач. Кто дефекты речи исправляет.
   ПДП. Я логофет. Я исправляю фефекты.
   Игорь. Что исправляете?
   ПДП. Фефекты. Я букву «ф» просто не выговариваю. Игорь. А… Извините. Я не знал. Можно вас пригласить посмотреть нашу дочку?
   ПДП. Пожалуйста. (Подходит, берет полотенце, вытирает руки.) Будем исправлять фикцию.
   Галина Аркадьевна. Что?
   ПДП. Фикцию.
   Галина Аркадьевна. Какую фикцию?
   ПДП. Вашего ребенка.
   Галина Аркадьевна. У нашего ребенка нет никакой фикции.
   ПДП. Да нет, речи фикцию.
   Игорь. Дикцию – чего ж непонятного.
   Галина Аркадьевна. А-а, так бы и сказали.
   ПДП. Я так и сказал.
   Галина Аркадьевна. Так вы букву «д» не выговариваете?
   ПДП. Да, я букву «ф» не выговариваю.
   Галина Аркадьевна. А как же вы тогда ее исправляете? Фикцию. Нет, простите, дикцию.
   ПДП. Будете возить ее ко мне два раза в неделю.
   Галина Аркадьевна. В поликлинику?
   ПДП. Да. На улицу кой-кого.
   Галина Аркадьевна. Кого – кой-кого? У вас что – подпольный кабинет? Почему вы намеками говорите?
   ПДП. Какие уж намеки в нашем возрасте.
   Галина Аркадьевна. В вашем – вы хотите сказать. Вы, вероятно, и букву «в» не выговариваете?
   ПДП. Да? Простите, это я действительно…
   Галина Аркадьевна. Так что за улица?
   ПДП. Фисателя. Максима кой-кого.
   Игорь. Горького – что ж непонятного. Яснее ясного.
   Галина Аркадьевна. Так вы еще две буквы не выговариваете?
   ПДП. Их же тридцать две.
   Игорь. Действительно. Подумаешь, не выговаривает три-четыре. У нас вот комендант всего только три и выговаривает. И ничего – все его понимают.
   Лида. У нас в институте завгар не умеет водить машину, а преподает в автошколе. И ничего.
   Галина Аркадьевна. Да? У нас, правда, тоже… (Замолкает.)
   Лида. Что у вас?
   Галина Аркадьевна. Нет, у нас ничего. У нас все в порядке.
   Лида (ПДП). А отчего это у ребенка бывает?
   ПДП. Разные причины. Иногда обстановка в семье фействует. А фети очень чувствительны.
   Галина Аркадьевна. Это вы опять намекаете? На кой-кого?
   ПДП. Да что вы, помилуйте. Это же общеизвестный факт. У меня у самого внук – пока мы с фочкой не разъехались…
   Галина Аркадьевна. Ах вот как.
   ПДП. Поменялись. Она теперь на Киевской живет, а я на Киевской.
   Лида. На одной улице?
   ПДП. На разных. Я на Киевской, а она на Киевской.
   Игорь. На Кировской.
   ПДП. Ну да, я и говорю – на Киевской.
   Галина Аркадьевна. А к чему вы этот разговор завели? Насчет обмена.
   ПДП. К слову пришлось.
   Галина Аркадьевна. Понятно. К слову. А может, вас мои детки дорогие подготовили?
   ПДП. Что вы, помилуйте.
   Галина Аркадьевна. Так вот, к слову, учтите – из этой квартиры я перееду только на кладбище.
   ПДП. Бедный ребенок. А потом удивляются – откуда фефекты фикции.
   ПДП, Лида и Игорь отходят, появляется дядя от тети Зины.
   Галина Аркадьевна (дяде). Здравствуйте. Можно войти?
   Дядя. Вы от кого?
   Галина Аркадьевна. От тети Зины.
   Дядя. Простите, это я от тети Зины.
   Галина Аркадьевна. Ах да, правда. Я от дяди Пети.
   Дядя. То-то же. Он вас предупреждал?
   Галина Аркадьевна. О чем?
   Дядя. О конспирации.
   Галина Аркадьевна. Да, да, конечно.
   Дядя. Вас никто не видел, когда вы поднимались?
   Галина Аркадьевна. Никто.
   Дядя. А если спросят, зачем приходили?
   Галина Аркадьевна. Кто?
   Дядя. Известно кто.
   Галина Аркадьевна. Ну скажу, что…
   Дядя. Ни в коем случае. Скажете, что ошиблись адресом, что дома похожи. Они и правда похожи. Ну ладно. Так что у вас есть?
   Галина Аркадьевна. Квартира, сорок метров.
   Дядя. Вы с ума сошли, никаких слов. Имейте в виду: метраж – это возраст, квартира – это тетя. Говорим о тете. Ясно? Сколько лет тете?
   Галина Аркадьевна. Ей? Лет шестьдесят, наверное.
   Дядя. Выговорили – сорок.
   Галина Аркадьевна. Ах да, я спутала. Сорок,
   Дядя. Сколько у вас детей? Это комнат, значит.
   Галина Аркадьевна. Двое.
   Дядя. То-то. Возраст?
   Галина Аркадьевна. Э-э… Двадцать пять и пятнадцать.
   Дядя. Младшая – маловата. Молода слишком.
   Галина Аркадьевна. Так уж получилось,
   Дядя. Я-то понимаю, но пятнадцать лет сейчас плохо котируется. Сейчас все хотят постарше.
   Галина Аркадьевна. Странно. Всегда было наоборот.
   Дядя. Вы опять забыли?
   Галина Аркадьевна. Ну да. Понимаю. Но мы не претендуем на большие… тети. Нас устроят две маленькие. Так сказать, тетеньки.
   Дядя. Кстати, а как племянница с мужем живут – вместе или порознь?
   Галина Аркадьевна. Что это?
   Дядя. Это удобства – совмещенные или раздельные.
   Галина Аркадьевна. Ага. Нет.
   Дядя. Чего – нет? Удобств? Э-э, племянниц? Из-за вас сам уже бдительность потерял.
   Галина Аркадьевна. Да нет, что вы, есть племянница. В кафеле доверху. И муж тоже. Чех он.
   Дядя. Как чех? Иностранец?
   Галина Аркадьевна. Да. Импортный он. Компактный.
   Дядя. Что вы меня путаете?
   Галина Аркадьевна. Я – вас? Ничуть. У тети еще и внучка есть. Такая большая, что вполне за дочку сойти может.
   Дядя. Подождите. Это вы про что – про кухню, что ли?
   Галина Аркадьевна. Тс-с. Никаких слов. Говорим о тете. А ваши внучки, надеюсь, тоже не крошки?
   Дядя. А вы дама с перцем. С вами не соскучишься.
   Галина Аркадьевна. То же самое говорит мой зять.
   Дядя (после паузы). А зять – это что? Лоджия?
   Галина Аркадьевна. У кого как. У меня это муж моей дочери.
   Дядя. Подождите, подождите. Если дочь – это комната, то ее муж – это что же будет?
   Галина Аркадьевна. Я вот и сама иногда думаю – что же? Ничего хорошего, наверное.
   Дядя. Слушайте, что вы мне морочите голову своими родственниками? Я вам хочу помочь подобрать вариант, а вы меня путаете.
   Галина Аркадьевна. Уж больно легко вас запутать. А говорили, вы опытный маклер.
   Дядя. Тс-с, вы сошли с ума. Забудьте это слово. Я даже не понимаю, о чем вы говорите.
   Галина Аркадьевна. А о чем вы говорите – вы понимаете?
   Дядя. Знаете, если бы вы не были дамой, я бы на вас обиделся.
   Галина Аркадьевна. Кажется, на это уже можно не делать скидки.
   Дядя. А сколько вам лет, что вы так кокетничаете своим возрастом?
   Галина Аркадьевна. Сорок девять метров.
   Дядя. Шутница. А вы одна живете?
   Галина Аркадьевна. Нет, с комнатой, взрослой.
   Дядя. Слушайте, я не понимаю, что – вы нормально говорить не можете?
   Галина Аркадьевна. Не могу. Я тоже законспирирована.
   Дядя. Я вас понял. Это то, что нужно. Это то, что она просила. Вот вам адрес, идите туда, останетесь довольны. Передайте привет.
   Галина Аркадьевна. От дяди?
   Дядя. Нет, от тети.
   Галина Аркадьевна. Тети Зины?
   Дядя. А как вы догадались?
   Галина Аркадьевна. А вы что думаете – резидентами дураков держат?
   Дядя. Нет, это будет прекрасный вариант. Он тоже очень остроумный. (Уходит.)
   Выходит Николай Павлович.
   Николай Павлович. Вы к нам? Прошу вас. Чем могу?
   Галина Аркадьевна. Я от тети Зины.
   Николай Павлович. Простите?
   Галина Аркадьевна. От тети Зины я.
   Николай Павлович. Ах вот как. Но, видите ли, какая штука, мамы сейчас нет дома, она скоро будет. Вероятно, вам к ней надо.
   Галина Аркадьевна. Я не знаю. Я хотела посмотреть, что у вас есть. Это, наверное, и без нее можно.
   Николай Павлович. Ах, вы вот насчет чего. Я не понял сразу, извините. Я думал, вы к маме. Конечно, пожалуйста, я вам покажу сам. Только, понимаете, в моей комнате чертовский беспорядок, может, вы подождете, пока я расставлю все, чтоб свет хорошо падал.
   Галина Аркадьевна. Но меня, честно говоря, мебель не очень интересует.
   Николай Павлович. Конечно. Это я понимаю. Мебель действительно только мешает. Но не выносить же ее.
   Галина Аркадьевна. Зачем же?
   Николай Павлович. Вы как предпочитаете – в рамках или на подрамники поставить?
   Галина Аркадьевна. Что?
   Николай Павлович. Картины, с вашего позволения.
   Галина Аркадьевна. Какие картины?
   Николай Павлович. Что значит – какие? Те, что вы пришли посмотреть.
   Галина Аркадьевна. Почему картины?
   Николай Павлович. Я не знаю почему. Наверное, потому что я художник.
   Галина Аркадьевна. Я ничего не понимаю. А при чем здесь вы?
   Николай Павлович. А при чем здесь ваша тетя Зина?
   Галина Аркадьевна. Ну, сама тетя Зина ни при чем, это правда. Я скорее от ее дяди.
   Николай Павлович. Ах вот как – от дяди. И с чем же вы пожаловали от дяди?
   Галина Аркадьевна. С приветом.
   Николай Павлович. Вот оно что. Любопытно. И кому же он передавал привет?
   Галина Аркадьевна. Я не знаю. Вам, наверное.
   Николай Павлович. Так, так, очень интересно. Простите, я не слишком вас огорчу, если скажу, что не знаю никакого дяди? И никакой тети тоже.
   Галина Аркадьевна. Но тогда, может, ваша мама?
   Николай Павлович. Она, конечно, может. Она все может. Но в этом случае вам придется подождать ее – я, так сказать, не в курсе. У меня вообще с родственными чувствами – не очень.
   Галина Аркадьевна. Но показать-то вы мне можете и без мамы.
   Николай Павлович. Я не знаю, что вас интересует.
   Галина Аркадьевна. Квартира, конечно.
   Николай Павлович. Какая?
   Галина Аркадьевна. Эта.
   Николай Павлович. Эта? А в каком плане, не сочтите любопытным.
   Галина Аркадьевна. В плане обмена.
   Николай Павлович. Да… Странный день. С утра, знаете ли, не задался.
   Галина Аркадьевна. А вы что – разве не меняете квартиру?
   Николай Павлович. Утром еще во всяком случае не собирались.
   Галина Аркадьевна. Ну и ну. Значит, он что-то напутал.
   Николай Павлович. Кто?
   Галина Аркадьевна. Да дядя этот.
   Николай Павлович. Ваш дядя?
   Галина Аркадьевна. Какой он мой! Я его вообще первый раз видела. Мне его рекомендовали – он в обмене квартир помогает. Неофициально, конечно.
   Николай Павлович. Подождите, подождите, я, кажется, догадываюсь, в чем дело.
   Галина Аркадьевна. Ну вот – а говорили, не меняетесь.
   Николай Павлович. Догадываться и меняться – не одно и то же, с вашего позволения. Скажите, а вот этот ваш дядя – он такой странный, да?
   Галина Аркадьевна. Да, в общем, довольно странный.
   Николай Павлович. Намеками все говорит, да?
   Галина Аркадьевна. Да.
   Николай Павлович. Он. Точно, он. Он был у нас. Это мамин знакомый.
   Галина Аркадьевна. Так, может, вы просто не в курсе маминых намерений?
   Николай Павлович. Да нет, боюсь, что теперь в курсе.
   Галина Аркадьевна. А что такое?
   Николай Павлович. Но, к счастью, заговор вовремя раскрыт. И тайные планы кучки интриганов развеяны народным гневом.
   Галина Аркадьевна. Слушайте, а может, он ваш дядя? Судя по тому, как вы выражаетесь…
   Николай Павлович. Вот так, милая племянница. Ничего у вас не вышло.
   Галина Аркадьевна. У кого – у нас? Что не вышло? Бред какой-то.
   Николай Павлович. Да здравствует свобода и независимость малых народов.
   Галина Аркадьевна. Знаете, я пошла. И привет вам от дяди.
   Николай Павлович. Подождите. Я ведь так – в порядке шутки.
   Галина Аркадьевна. А если серьезно?
   Николай Павлович. А если серьезно, у моей матушки есть одна идефикс. Она во что бы то ни стало хочет – вы только не сердитесь, ладно, это же не я хочу, – она хочет меня женить.
   Галина Аркадьевна. Ну и что?
   Николай Павлович. И все время пытается с кем-нибудь меня познакомить. На этот раз – при содействии вашего дяди.
   Галина Аркадьевна. Вы разыгрываете меня?
   Николай Павлович. Ничуть.
   Галина Аркадьевна. Но как же это может быть, чтобы взрослые люди занимались такими недостойными вещами? Вам-то не стыдно – идти на такое?
   Николай Павлович. Мне? А я никуда не иду. Это, простите, вы пришли.
   Галина Аркадьевна. Вы… Вы… Вы знаете, кто вы?
   Николай Павлович. Знаю, конечно. Не очень молодой, не очень удачливый художник.
   Галина Аркадьевна. Хуже. Вы не очень молодой и не очень удачливый павиан. И все, и счастливо оставаться вместе с вашей матушкой, дядями, тетями и невестами.
   Николай Павлович. Минутку… Погодите. Может, вы все-таки посмотрите, коли уж пришли.
   Галина Аркадьевна. Меня не интересует ваша квартира.
   Николай Павлович. Да нет, картины.
   Галина Аркадьевна. Могу себе представить.
   Николай Павлович. Нет, нет, с этим все в порядке, я не рисую голых женщин. (Уходит.)
   Галина Аркадьевна (Лиде). Я больше не могу. Это не для моего возраста. Есть хобби полегче. Лучше уж спичечные коробки собирать – толку столько же.
   Игорь (Лиде), Не знаю, как ты, а я лично – все.
   Я уж наменялся на всю жизнь. Лучше вместе с тещей жить.
   Лида (Галине Аркадьевне). Зато ты познакомилась с разными интересными людьми. К миру искусства приобщилась. Изобразительного. Слова вон какие произносить стала – гуашь, темпера… С ума сойти.
   Галина Аркадьевна. Еще один обмен, и я не такое скажу.
   Лида. Слушай, а может, это и правда неплохая идея была, а?
   Галина Аркадьевна. Какая идея?
   Лида. Ну, твоего дяди этого. Может, тебе и вправду замуж выйти? В салоны ходить будешь, на вернисажи. Сила.
   Галина Аркадьевна. Что еще, интересно, можно услышать от собственной дочери? Только гадость какую-нибудь.
   Лида. Почему гадость? Что, по-твоему, никто второй раз замуж не выходит?
   Галина Аркадьевна. Ты на все согласна, только чтобы избавиться от меня. Даже чтобы я вышла за первого встречного.
   Игорь. Скорее, за последнего. Если быть точным.
   Галина Аркадьевна. Так вот, забудьте об этом, дорогие. Не будет этого никогда.

Занавес

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

   Та же обстановка. Галина Аркадьевна работает за столом, Николай Павлович рисует. Изольда Тихоновна смотрит телевизор. ПДП выходит на авансцену.
   ПДП. Вы, верно, замечали не раз, что наша жизнь полна противоречий. Например, когда мы идем в театр или из театра, едем на работу или с работы, мы непременно ругаем транспорт, толчею, вечную спешку – потому что мы и в самом деле всегда куда-то опаздываем. И я, как и вы, наверное, говорю всем вокруг и себе, что мечтал бы жить в маленьком городе, где люди на работу и с работы ходят пешком. А потом я приезжаю на гастроли в такой город и очень скоро обнаруживаю, что мне в нем тесно. Мне некуда ехать – театр напротив гостиницы, я впадаю в хандру, и только когда догадываюсь сесть в автобус, который довозит меня до вокзала, а потом в другой, который привозит меня обратно к театру, я прихожу на спектакль в хорошей форме. А потом я возвращаюсь домой, и все начинается сначала. Я проклинаю шум машин, я говорю всем и себе, что хотел бы уехать в тихий городок, где на улицах слышно только пение птиц. Но когда я попадаю в такой городок, я глохну от тишины, я плохо сплю, и только когда у меня под окном ставят на ночь работающий автомобиль, я прихожу в себя и сплю как убитый. Удивительное дело, это как заколдованный круг. Я ненавижу мой телефон, я боюсь его, я прячу его и прячусь от него. Но стоит мне очутиться в гостинице, где мне никто не звонит, и я как затравленный всю ночь смотрю на этот проклятый аппарат в ожидании хоть какого-нибудь звонка, пусть даже по ошибке. И только когда я уговариваю моих соседей звонить мне хотя бы несколько раз в ночь, я чувствую себя как дома. Поэтому когда я слышу, как кто-нибудь начинает ругать наш город, я понимаю, что за этим ворчанием он пытается скрыть свою нежность к нему. Потому что, как ни велик он, он все же сближает людей, и, как ни стремительна его жизнь, даже два человека могут в нем найти друг друга. Помните, что заявила Галина Аркадьевна по поводу своего замужества? Ну, а что на самом деле?
   ПДП садится в кресло, Галина Аркадьевна отрывается от работы.
   Галина Аркадьевна. Меня теперь зовут Галочкой.
   Николай Павлович. Галочка, ты что делаешь?
   Галина Аркадьевна. Это мой муж. Но некоторые предпочитают называть меня – она.
   Изольда Тихоновна. Что, она уже пила чай?
   Галина Аркадьевна. Это моя свекровь.
   Николай Павлович. Нет, ма, Галочка тебя ждала.
   Галина Аркадьевна (в зал). Дожила.
   Изольда Тихоновна. Скажи ей, что я уже готова.
   Николай Тихонович. Галочка, ты не хочешь чаю?
   Галина Аркадьевна (в зал). В переводе это означает – завари его. (Встает, подходит к столу, к ней подходит Николай Павлович.)
   Николай Павлович. Ты не очень устала сегодня?
   Галина Аркадьевна. А что?
   Николай Павлович. Я бы хотел, чтобы ты немного попозировала.
   Галина Аркадьевна. Сколько можно. Ты уже нарисовал двенадцать моих портретов.
   Николай Павлович. Это эскизы. Это еще не то.
   Галина Аркадьевна. По-моему, очень похоже.
   Николай Павлович. Внешне. Мне бы хотелось выявить в модели внутреннее содержание.